"Стратегии гениев. Том 3. Зигмунд Фрейд, Леонардо да Винчи, Никола Тесла" - читать интересную книгу автора (Дилтс Роберт)

1.11. Фрейд и теория самоорганизации

Во времена Фрейда формальное исследование систем еще не началось. Только после Второй мировой войны кибернетика и теория систем стали частью науки. Несмотря на это, теории и идеи Фрейда во многом предвосхитили теорию систем; кроме того, в своих предположениях и посылках они являют замечательный пример системности. В самом деле, ряд его принципов весьма близок к принципам самых новых разработок в теории систем — к изучению самоорганизующихся систем.

Теория самоорганизации — это область теории систем, исследующая процессы образования порядка в сложных динамических системах. Парадоксально, что она возникла из исследований хаоса. Ученые, исследовавшие хаос (отсутствие порядка), заметили, что при наличии достаточного числа сложно взаимодействующих элементов в результате данного взаимодействия на месте хаоса самопроизвольно рождается порядок.

В нашей нервной системе, например, процессы самоорганизации считаются результатом широких ассоциативных связей между нашими нервными клетками. Считается, что эти ассоциации образуются и развиваются в соответствии с правилом Гебба. Гебб, Нобелевский лауреатом по нейрологии, открыл, что если два взаимосвязанных нейрона в сходном состоянии реагируют одновременно, их связь укрепляется. Иными словами, сила ассоциативной связи между частями нашего мозга и нервной системы определяется не дорожкой, “натоптанной” с помощью физической силы, а своего рода “раппортом” между нервными клетками.[39]

В соответствии с теорией самоорганизации, порядок в системах с взаимными связями между элементами возникает вокруг так называемых “аттракторов”,[40] которые помогают создавать и поддерживать устойчивые паттерны внутри системы. Эти аттракторы образуют своего рода поле, которое определяет и формирует паттерны взаимодействия внутри системы. Следующая диаграмма иллюстрирует простое поле, состоящее из двух аттракторов, представленных в виде двух долин или впадин. Если представить себе, что шарик, показанный на рисунке, способен передвигаться по этому полю, легко понять, что дно впадин будет очень устойчивым местом для него. Вершина, на которой сейчас изображен этот шарик, является весьма не устойчивым местом. Если бы шарик находился на дне одной из впадин, понадобилось бы гораздо больше энергии для того, чтобы передвинуть его в другое положение, чем для того, чтобы переместить его из нестабильного положения.

Поле с аттракторами

Во многом психическая и эмоциональная ткань нашей жизни может рассматриваться как подобное поле. Перцептивные аттракторы, например, являются точками фокуса, вокруг которых организуются все другие наши ощущения восприятия. Посмотрите на эту давно известную картинку. Что это — молодая женщина с ожерельем или старой женщины со склоненной головой?

Утеряна иллюстрация: "Поле с аттракторами для рисунка с женщинами"

Конечно, рисунок сам по себе представляет сложную комбинацию или “поле” линий и темных и светлых областей поверхности. Женщина, молодая или старая, на самом деле находится не на бумаге — она возникает в нашем мозгу. Мы “видим” молодую или старую женщину благодаря основным предположениям и глубинным структурам нашей нервной системы — тому, что Аристотель называл “формальными причинами”. Для того, чтобы перейти от одного аттрактора к другому, необходимо сначала дестабилизировать фокус нашего внимания у одного аттрактора, а затем восстановить и “зафиксировать” наше внимание вокруг нового аттрактора.

Некоторые примеры полей с аттракторами приведены ниже. Первая группа изображает лицо мужчины, превращающееся в тело женщины (преображение, которое несомненно оценил бы Фрейд). В крайних позициях оба образа ясны и устойчивы. Промежуточные образы постепенно становятся все более двусмысленными. В середине наиболее сложно “зафиксироваться” на конкретном образе.

И снова восприятие “мужского лица” или “женского тела” находится не на бумаге, а в нашей нервной системе (пчела или собака, скорее всего, вообще не распознали бы ни одного из этих образов).

Лицо мужчины или тело женщины?

Набор слов, приведенный ниже, показывает преобразование слов “endure” (теперь) и “change” (изменение) — двух вербальных аттракторов.

Конечно, аттракторы не связаны только с феноменами восприятия. Они также встречаются в других формах. Например, аналогичный процесс лежит в основе нейрологических механизмов, с помощью которых мы определяем разные “части” самих себя внутри одной и той же нервной системы. По аналогии, обе части моей матери — и яркая молодая женщина, и старая карга, — присутствовали в ней, подобно образам женщин на приведенной выше картинке. При некоторых обстоятельствах ее система самоорганизовывалась и переносила на передний план молодую энергичную женщину. В других ситуациях на передний план выходила старая седая женщина. Переходный период жизни матери дестабилизировал ее систему таким образом, что ни один из этих двух образов более не являлся для нее подходящим или экологичным. Сумев интегрировать две части в новый образ, она изменила свое внутреннее “поле”.

Утеряна иллюстрация: "“Endure” или “Change”?"

Понятно, что концепции фиксации Фрейда и идея импринтинга весьма близки понятию аттрактора. Конечно, в самоорганизующихся системах сила “притяжения” (аттракции) не всегда исходит от объекта или события находящегося вне системы, но, скорее, эта сила является результатом взаимодействия между системой и ее окружением. Аттракторы — это просто внешние референтные точки, вокруг которых остальная часть системы организует свою деятельность. Например, для только что вылупившегося утенка движение является начальным аттрактором, вокруг которого его нервная система начинает формировать остальные представления о матери.

Фрейдовская теория истерии и неврозов может быть обогащена теорией самоорганизации. Например, Фрейд соединил многие явления в истерических и невротических симптомах с установлением “измененных” или “гипнотических” состояний. В соответствии с теорией самоорганизации, подобные состояния рассматриваются как паттерны организации внутри нервной системы человека, которые могут “самоорганизовываться” и удерживаться при определенных обстоятельствах. Определенные аспекты событий, при которых эти состояния возникли впервые, становятся якорями или аттракторами, вокруг которых эти состояния самопроизвольно организовываются и вновь возникают позднее. Таким образом, события и “импринты” функционируют как первоначальные аттракторы для наших более поздних моделей мира; и те, и другие извлекают на свет наши ощущения и собирают и сохраняют их в памяти. Эти коллекции представлений затем, в свою очередь, сами становятся аттрактором для следующего уровня организации.

В теории самоорганизации сила аттрактора описывается терминами “глубины” и “ширины” его “впадины”. Глубина впадины определяет силу аттрактора. Ширина впадины относится к тому, насколько легко можно достичь этого конкретного состояния в различных ситуациях. Например, некоторые из наших состояний бывают очень сильными и мощными, но при этом они доступны для нас только при особых обстоятельствах (например, в моменты вдохновения, которые интенсивны, но немногочисленны и редки). Другие состояния могут быть относительно слабыми, но доступными для нас во многих разных ситуациях (короткие моменты раздражения или сомнения, наступающие в самых разнообразных обстоятельствах, легко преодолимые).

Влияние притяжения (аттракции), описанное в терминах глубины и ширины впадины

Таким образом, глубокая, но узкая впадина будет представлять собой сильное состояние, нечасто доступное. Мелкая, но широкая впадина характеризует состояние, которое мы можем испытывать во многих разных ситуациях, но оно не очень интенсивно. Мелкая и узкая впадина представляет мимолетное состояние, ощущаемое очень редко и не очень сильно. Глубокая и широкая впадина представляет состояние интенсивное и легко доступное в самых разных обстоятельствах.

Индивидуальное поле аттракторов в нашей собственной жизни в определенной степени зависит от влияния нашей личностной истории. Например, у человека, пережившего травмирующее событие, при очень необычных обстоятельствах может развиться интенсивная реакция (“глубокая” впадина), но лишь в очень редких ситуациях (“узкая” впадина). Человек, который боялся нырять в мутной воде, может служить тому примером. Человек, у которого был пугающий опыт, но в менее необычной ситуации, может также приобрести очень интенсивную реакцию, но переживать ее чаще и при более разнообразных обстоятельствах (его впадина “шире”). Это будет похоже на ситуацию с тем человеком, который испытывал страх, находясь в зданиях определенной высоты.

Формирование метаосознания или метапозиции по отношению к проблемному прошлому опыту можно рассматривать как способ помочь сделать “впадину аттрактора” для этих ощущений “шире” (доступной нашему сознательному восприятию в большем наборе разных обстоятельств), а также “мельче” (понизив эмоциональный аффект, связанный с этими переживаниями).

Внутри метафоры поля процесс изменения может рассматриваться двумя способами: (1) на поверхностном уровне и (2) на глубинном уровне. Изменение на поверхностном уровне означает перемещение шарика на другую часть поля, причем само поле остается неизменным. Примером такого перемещения шарика “осознавания” на противоположную часть психического или эмоционального поля может служить попытка игнорировать неприятные чувства и сохранять оптимизм. Изменение на уровне глубинной структуры включает в себя изменение самого поле путем изменения аттракторов или их “впадин”. Поиск и нахождение источника неприятных чувств и изменение его в процессе реимпринтинга — один из примеров изменений этого уровня.

Основной процесс изменений на глубинном уровне в самоорганизующихся системах включает в себя сначала “дестабилизацию” существующих аттракторов, удерживающих эту систему в ее настоящем состоянии, а затем введение или активизацию нового аттрактора, изменяющего поле системы. В теории самоорганизации считается, что результирующее изменение поля происходит или “вскрывается” в процессе “итерации”.[41] Это случается, потому что самоорганизующиеся системы стремятся воздействовать на свое окружение путем постоянных попыток проявить внутреннюю глубинную структуру. Если смотреть на данное явление с этой точки зрения, решение проблем органически происходит через последовательность итерации — подобно тому, что Фрейд обозначал понятием “ассоциативная коррекция”. Например, яркое представление своей цели может служить аттрактором для вероятных ресурсов и решений. Каждая стадия процесса достижения этой цели является следующей “итерацией”, строящейся на предыдущей до тех пор, пока результат не будет достигнут, подобно росту живой материи в природе или математическому фракталу.

Примером того, как эти принципы могут применяться к личностному изменению, является техника НЛП, называемая “паттерн взмаха”. В соединении с принципами самоорганизации, паттерн взмаха проливает некоторый свет на такой важный и фундаментальный процесс, который Фрейд называл “сублимацией”.

В своем исследовании личности Леонардо да Винчи Фрейд утверждал: конкретный механизм сублимации является загадкой. В рамках же теории самоорганизации сублимация одного объекта в другой (например, замещение у Леонардо сексуальной активности научными исследованиями) рассматривается как поиск и нахождение альтернативного аттрактора для некоторой глубинной структуры.

В НЛП считается, что такие явления, как аттракторы, наблюдаются в отношении субмодальностей различных сенсорных репрезентативных систем. Субмодальности — это особые качества восприятия, которые могут быть зарегистрированы каждой из пяти первичных сенсорных модальностей. Наша зрительная модальность, например, воспринимает такие качества, как цвет, яркость, форму, глубину и т. д.; наша слуховая модальность способна различать интенсивность, высоту, ритм звука и т. д.; кинестетическая система воспринимает такие качества, как давление, температура, текстура и тому подобное. Каждая субмодальность регистрирует качества, которые могут варьировать между двумя противоположными крайностями: цветное изображение lt;=gt; черно-белое изображение, яркость lt;=gt; блеклость, громкий lt;=gt; тихий, высокий lt;=gt; низкий, горячий lt;=gt; холодный, тяжелый lt;=gt; легкий и т. д.

По Аристотелю (см. том 1), именно соотношение между этими параметрами определяет то, что является приятным или неприятным, и то, к чему человек стремится или избегает. Если нечто оказывается слишком близким к определенной полярности, оно начинает причинять неудобство. Существует некоторый диапазон, в пределах которого человек ощущает удовольствие. Например, огонь сам по себе не является ни хорошим, ни плохим, ни приятным, ни причиняющим боль. Если же слишком приблизиться к огню, соотношение горячего и холодного смещается в сторону горячего, и это становится неприятным. Если человек в холодную погоду слишком отодвигается от огня, соотношение горячего и холодного сдвигается в сторону холодного, и это также неприятно.

В НЛП также считается, что характеристики субмодальностей ощущений во многом определяют тип и степень аффекта, который вызывает это переживание у человека. Иными словами, не только содержание конкретного переживания или воспоминания, но и формальные характеристики репрезентации этого переживания определяют то, как человек реагирует. Один и тот же образ воспринимается как привлекательный или отталкивающий в зависимости от определенных характеристик субмодальностей. Привлекательность куска шоколадного торта может показаться менее соблазнительной, если цвет его внезапно изменится на, скажем, зеленый.

Другой пример: в процессе излечения моей матери от рака наступил момент, когда у нее в мозгу возник образ одетого в черное демонического существа; этот образ вызвал у нее страх и сомнения. Она попыталась заблокировать его и убрать из своих мыслей, но он продолжал возвращаться. Похоже, что этот образ стал аттрактором для ее сомнений и страхов. (В метафоре поля это существо было как бы дырой или ямой на дороге ее исцеления. Мать не раз пыталась выкатить шарик со дна впадины, но как только она прекращала свои усилия, шарик скатывался обратно на дно.)

Вместо того, чтобы блокировать этот образ, я предложил матери исследовать позитивную цель ее сомнений и страхов. Она поняла, что их позитивное намерение состояло в том, чтобы защитить ее и убедиться, что она позаботится о себе. Поняв и признав эти намерения, мы решили использовать более подходящий аттрактор. Вместо того, чтобы заставить старый аттрактор просто исчезнуть, мы использовали стратегию подстройки и ведения. Сначала я спросил мать, могла ли она уменьшить образ демонического существа. Она смогла это сделать, но при этом ее аффективная реакция на него также уменьшилась. Затем я спросил, могла ли она не изменять содержание этого образа, но просто сделать его двухмерным. Она смогла сделать и это, но аффект снова уменьшился. Тогда я спросил, не могла бы она поместить его в рамку. Мать сделала это. Наконец, я спросил ее, не могла бы она изменить его цвет. Она представила себе фигуру в ярких желтых одеждах. В этот момент образ демонического существа стал для нее таким безобидным и смехотворным, что исчез сам собой и никогда больше не возвращался. Вместо него моя мать решила создать образ ангела-хранителя. Для того, чтобы этот образ был сильным и привлекательным, мать сделала его большим, трехмерным, ярким и сияющим. Новый образ также удовлетворял позитивному намерению ее защиты и заботы, но эмоциональная реакция была, конечно, совсем другой.

Пользуясь терминологией Фрейда, можно сказать, что моя мать “сублимировала” свой страх, перенеся его на другой образ. На языке теории самоорганизации это означает, что она уменьшила глубину и ширину впадины негативного аттактора (изменив субмодальности размера) и затем дестабилизировала его (одев образ существа в желтое платье). Затем мать заменила его на новый аттрактор, используя субмодальности, чтобы увеличить глубину и ширину его впадины.

На другом уровне можно было бы сказать, что этот процесс явился основным приложением к принципу удовольствия Фрейда. Моя мать использовала субмодальности внутренних образов для того, чтобы отойти от негативного неприятного образа и перейти к позитивного приятному образу.

Такая комбинация процессов и составляет то, что в НЛП называется паттерном взмаха (Бэндлер, 1984). Паттерн взмаха обычно используется для того, чтобы помочь людям справиться с проблемными реакциями, связанными с определенным образом в сознании. Компульсивные или навязчивые ответные реакции, например, бесконтрольная тяга к табаку, сладостям или пище, нередко связаны с определенным образом предметов, на которые направлена эта тяга; Фрейд назвал бы их “объектом либидо”. Это образы, которые, по-видимому, всегда продолжают возвращаться, независимо от того, человек настойчиво стремится убрать их из своего сознания.

Паттерн взмаха начинается во многом точно так же, как и интервенция, которую я описывал, рассматривая образ существа, возникшего у моей матери. Первым шагом является определение компульсивного желания или идеи и ассоциированного с ней образа. Следующий шаг — определение или создание образа, заменяющего проблемный образ; важно, чтобы новый образ удовлетворял всем позитивным целям проблемного, но при этом вызывал иную эмоциональную реакцию. Конечно, даже в том случае, если этот новый образ будет желаемым, он все же сразу не станет таким же сильным аттрактором, как старый проблемный образ (впадина проблемного образа будет глубже, чем впадина нового образа).

Третьим шагом станет исследование следующего явления: какое из качеств субмодальностей образа влияет на интенсивность ответной реакции. Это достигается путем изменения разных качеств образа — цвета, яркости, фокуса, движения, глубины, формы и т. д. — при одновременном отслеживании того, как эти изменения влияют на ваши чувства по отношению к образу. Ключевой момент будет состоять в том, чтобы найти те качества субмодальностей, которые уменьшают интенсивность ответной реакции, связанной с проблемным образом и увеличивают интенсивность ответной реакции, связанной с новым образом (какая из субмодальностей делает впадину проблемного образа мельче, а впадину нового позитивного образа — глубже).

Суть паттерна взмаха (и причина, по которой он имеет такое название), однако, заключается в том, каким способом новый образ замещает проблемный. Проблемный образ следует дестабилизировать и заменить новым так, чтобы у вас возникло чувство, что вы уходите от проблемного образа и движетесь по направлению к новому аттрактору. Это совершается с помощью специальной формы подстройки и ведения.

В процессе паттерна взмаха проблемный образ сначала делается большим и близким — так, чтобы ассоциированный с ним аффект был сильным и непосредственным. Затем на проблемный образ накладывается новый, скажем, в правом нижнем углу; он будет маленьким и далеким. Процесс взмаха происходит медленно и начинается с того, что большой и близкий негативный образ слегка уменьшается и немного отдаляется. В это же время новый образ немного увеличивается и придвигается. Когда проблемный образ становится все меньше и отодвигается все дальше, вы продолжаете уменьшаеть его интенсивность, сдвигая субмодальности, которые вы исследовали в предыдущем шаге. В то время как новый образ становится ближе и больше, вы начинаете применять к нему те качества субмодальностей, которые усиливают его. Вы продолжаете этот процесс до тех пор, пока новый образ не станет большим и близким, а проблемный — маленьким, тусклым и отдаленным.

Когда вы проделали эту замену один раз, снова возвращаете два образа к их первоначальному состоянию — такому, в котором проблемный образ был большим и близким, а новый — маленьким и удаленным. Важно, чтобы вы не обращали вспять тот процесс замены, который перед этим осуществили. Делается это так: совершив эту замену образов, в первый раз вы просто останавливаетесь, очищаете свое сознание и возвращаетесь на стартовую позицию с двумя образами — таким образом, чтобы переход всегда происходил по направлению к новому образу.

Утеряна иллюстрация: "Последовательность замены образов в паттерне взмаха"

Вернувшись на стартовую позицию, вновь повторяете процесс взмаха. Вы постепенно делаете проблемный образ более мелким и блеклым, а новый образ более крупным и ярким. Однако на этот раз вы производите замену немного быстрее. Проделав все это, вы снова возвращаетесь на стартовую позицию и еще раз совершаете процесс взмаха, на этот раз еще немного быстрее. Вы продолжаете повторять этот процесс замены в своем сознании до тех пор, пока не достигнете такой скорости обмена, что не сможете следить за этим процессом сознательно.

Такой процесс быстрой итерации служит не только углублению впадины аттрактора нового образа, но и делает ее шире; при этом стенки впадины проблемного образа размываются и как бы претерпевают процесс эрозии. В метафоре поля это означает, что шарик перекатится из небольшого углубления в стенке впадины проблемного образа в более глубокую впадину нового образа. Для того, чтобы проверить, насколько хорошо сработал паттерн взмаха, надо просто возвратить проблемный образ и попытаться его удержать. Если процесс был успешным, проблемный образ сразу заменяется новым. Согласно терминологии Фрейда, “аффективная сила” ранее проблематичного образа перенеслась или “сублимировалась” на новый образ. Все инстинкты и импульсы глубинной структуры, которые были ранее привязанные к проблемному образу, теперь присоединились к новому; хотя их “аффективная окраска” стала иной. Какие бы другие проблемы не были ассоциированы с этими образами или не выражались через них в символической форме, они теперь естественным образом преобразуются благодаря “ассоциативной коррекции”.

В процессе итераций замены образов впадина аттрактора нового образа становится глубже и шире, так что захватывает впадину ранее проблематичного образа

Согласно Фрейду, сила воздействия впечатлений больше связана со скоростью их изменения в течение данного периода времени, чем с непосредственным содержанием. Фрейд описывал это явление так:

Фрейд пишет, что “неудовольствие относится к увеличению степени возбуждения, а удовольствие — к уменьшению”, но это не представляет собой простое механическое отношение. Он утверждает, что “фактор, определяющий чувство”, является функцией от “увеличения или уменьшения степени возбуждения в данный промежуток времени ”. Одна из идей, из которых родился паттерн взмаха, была, как я ее называю, идея “пикопринципа”. Теоретически наименьшим представляемым промежутком времени является пикосекунда. Применение пикопринципа в паттерне взмаха означает, что наибольшее возможное “увеличение или уменьшение количества возбуждения” происходит в течение кратчайшего промежутка времени.

Итак, в процессе взмаха одновременно работают два фундаментальных процесса. Во-первых, “увеличение” и “уменьшение” происходят одновременно — с тем, чтобы максимально эффективно направить “принцип удовольствия”. Во-вторых, максимально возможный результат достигается при работе с процессом изменения в кратчайший промежуток времени.

Ниже следует краткое описание шагов паттерна взмаха.

1. Определите компульсивное желание или идею и ассоциированный с ней образ.

2. Определите или создайте образ, который займет место проблемного образа; новый образ должен во всем удовлетворять позитивным целям проблемного образа, но при этом вызывать другую эмоциональную реакцию (аффект).

3. Определите, какие качества субмодальностей образов влияют на их интенсивность. Для этого начните изменять такие качества этих образов, как цвет, яркость, фокус, движение, глубину и т. д., и при этом следите, как это влияет на ваши чувства в отношении данных образов. Найдите те качества субмодальностей, которые уменьшают интенсивность реакции на проблемный образ и усиливают интенсивность реакции на новый образ.

4. Начните с того, что сделайте ваш ограничивающий образ очень большим и насыщенным, а новый, желаемый образ — маленьким и бледным. В замедленном темпе сделайте ваш проблемный образ более бледным и маленьким. А новый образ одновременно сделайте больше и интенсивнее. Повторите эту процедуру по крайней мере пять раз, каждый раз увеличивая скорость процесса.

5. Проверьте результат, пытаясь создать и удержать ограничивающий образ.

Паттерн взмаха работает хорошо для сравнительно простых полей, связанных с четко очерченными проблемами. Но он не совсем пригоден для работы с более глубокими проблемами, связанными с глубинными ценностями и идентичностью. Однако можно соединить принципы самоорганизации со стратегиями Фрейда и инструментами НЛП, чтобы создать основу для изменения убеждений на более глубоком уровне. Я разработал процесс, называемый “цикл изменения убеждений”; этот процесс использует принципы Фрейда одновременно с принципами теории самоорганизации и НЛП в целях создания простого, но мощного способа изменения убеждений.

Люди часто думают, что процесс изменения убеждений является сложным и требует много усилий. И все же, факт остается фактом: люди в течение жизни естественно и самопроизвольно меняют убеждения дюжину, если не сотню раз. Возможно, трудность заключается в том, что сознательно пытаясь изменить наши убеждения, мы делаем это таким образом, что не принимаем во внимание естественный цикл изменения убеждений. Мы пытаемся изменить наши убеждения путем их подавление или борьбы с ними. В соответствии же с принципами Фрейда и теории самоорганизации, убеждения изменяются через естественный цикл, в котором дестабилизируются те части системы личности, которые удерживают существующее убеждение. Убеждение считается своего рода аттрактором высокого типа, вокруг которого организуется система. Когда система дестабилизирована, новое убеждение может быть введено без конфликта или давления. Затем система сама рестабилизуется вокруг новой точки равновесия или гомеостаза.

Как признавал Фрейд, органические системы нередко изменяются в результате процессов, имеющих циклическую форму. Хотя содержание этих циклов сдвигается и варьируется, глубинная структура цикла остается неизменной. С точки зрения теории систем, терапевтические методы Фрейда включают в себя структуру, где имеется доступ к существующему в поле паттерну, который затем дестабилизируется путем привнесения нового понимания и новых точек зрения. Когда новые аттракторы вводятся в это дестабилизированное состояние в форме нового понимания и новых ресурсов, система естественно и спонтанно реорганизуется в новый устойчивый паттерн путем “ассоциативной коррекции”.

Этот естественный цикл изменения можно сравнить с временами года. Новое убеждение похоже на семя, которое высевается весной. В течение лета семя растет, созревает, становится сильным и укореняется. Осенью убеждение начинает становиться старым и вянет; его функция выполнена. Однако плоды этого убеждения (его позитивные намерения и цели) сохраняются и “пожинаются”; они отделяются от тех частей, которые уже сослужили свою службу. И, наконец, зимой те части убеждения, которые больше уже не нужны, отбрасываются и отмирают, позволяя циклу возобновиться снова.

В моей работе с убеждениями и их изменением я раз за разом наблюдал этот цикл. Например, готовясь к новым этапам нашей жизни или карьеры, мы хотим верить в то, что успешно с ними справимся. Переходя к этой стадии нашей жизни и проходя необходимые уроки, мы “принимаем убеждение”, что и в самом деле обладаем способностями, необходимыми для того, чтобы быть успешными и находчивыми. Когда наши способности подтверждаются, мы приобретаем уверенность в нашем убеждении, мы успешны и изобретательны, и то, что мы делаем, является в настоящий момент для нас правильным. Когда мы начинаем проходить эту стадию жизни или работы, у нас снова пробуждаются сомнения в том, что успех и деятельность, связанные с данной стадией, в самом деле все еще являются наиболее важными, первостепенными. Пройдя этот этап, мы можем оглянуться назад и увидеть: то, что ранее было важным и ценным для нас, более таковым не является. Понятно, что мы верили в то, что действовали определенным образом и что какие-то вещи были для нас важными. Мы удерживаем те убеждения и способности, которые помогают нам на текущем этапе, но ясно: наши ценности, приоритеты и убеждения теперь уже иные.

Чтобы отыскать примеры этих циклов, следует рассмотреть те изменения, через которые мы проходим в детстве, отрочестве и на разных стадиях взросления. Пройдя через разные дружеские, партнерские или близкие отношения, должности на работе и т. д., мы вырабатываем убеждения и ценности, которые нам помогают, а затем, когда переходим к следующему этапу нашего жизненного пути отпускаем эти убеждения и ценности. Для того, чтобы увидеть весь цикл в макроскопическом масштабе, достаточно посмотреть на отношения между “коммунистическими” и “капиталистическими” странами, которые сложились во второй половине нашего века. Когда эти страны переходили от состояния союзников к состоянию вражды, а затем соседства, они проходили через процесс понимания того, что готовы верить в нечто новое и подвергать сомнению то, что казалось правильным в прошлом.

В терминах теории самоорганизации мы можем описать данный цикл как поле, которое приблизительно описывается следующей диаграммой:

Поле естественного цикла смены убеждений

Три впадины на этом поле — то, во что мы хотели верить, во что мы верим сейчас и то, во что мы когда-то верили. Ощущения и идеи, как непосредственно воспринимаемые, так и воображаемые, составляющие нашу жизнь, могут скапливаться на дне этих впадин. Зрительно представим себе некоторое ощущение или некоторую идею в виде шарика или камешка, который может перемещаться по этому полю. Тогда для того, чтобы перейти от желания верить во что-либо к состоянию действительного убеждения в этом, надо пройти через ту часть поля, где мы открыты для того, чтобы в это поверить. Эта часть поля, менее устойчива, чем дно впадин, расположенных по обе стороны от нее; и иногда необходимо приложить заметные усилия для того, чтобы туда попасть. Впадина, обозначающая, во что мы верим сейчас, глубже других потому, что идеи, в которые мы верим в настоящее время обычно более устойчивы, чем те, в которые мы только хотим поверить или те, в которые мы верили раньше. Иногда необходимо приложить больше усилий, чтобы уйти от сегодняшних убеждений и перейти на менее устойчивую часть поля, где мы становимся открытыми для сомнений. Когда мы сделали этот переход, некоторые аспекты данного убеждения снова скатываются во впадину наших сегодняшних убеждений. Однако другие аспекты переходят на ту часть поля, где находятся наши убеждения, которые осознаем и в которые мы когда-то верили, но сейчас больше не верим.

Конечно, бывают моменты, когда то, во что мы хотим верить, противоречит тому, во что мы верим сейчас. В данном случае необходимо быть открытым одновременно для убеждения и для сомнения — так, чтобы позитивные намерения и цели двух убеждений могли быть исследованы и приведены в состоянии гармонии. Необходимо пересмотреть и подвергнуть синтезу желаемое убеждение и старое убеждение, подобно процессу интеграции конфликта, описанному выше. Однако следует иметь в виду, что состояние открытости к убеждению и сомнению подразумевает нестабильность, которая может дезориентирующей и даже пугающей. Для того, чтобы сохранить экологию системы в моменты сомнений, когда непонятно, во что хочется верить, часто бывает полезным ввести в систему другой аттрактор в форме ощущения доверия; такой аттрактор, который “простирается за пределы убеждения”.

Дестабилизация одной части системы требует, чтобы центр устойчивости передвинулся к другой части системы или на другой ее уровень. (Как указывал Аристотель: “Изменение и движение создает то, что не изменяется”.) Изменение содержания поведения, например, часто достигается путем применения стабильного и согласованного процесса. Например, грамотность требует заучивания большого количества разных слов. Для грамотного человека, хотя все слова и разные, процесс, или стратегия запоминания каждого нового слова является одной и той же. Она включает в себя формирование и стабилизацию зрительного образа слова перед мысленным взором. Другой пример: в процессе рефрейминга многие различающиеся убеждения способны служить одному и тому же устойчивому позитивному намерению. В общем, нестабильность на одном уровне происходит наиболее экологично в контексте стабильности или интеграции на более высоком уровне.

Итак, если нечто изменяется или проходит через нестабильность на одном уровне, бывает полезным установить стабильность на следующем, более высоком уровне глубинной структуры. Если вместо изменения убеждений речь идет об обучении новому навыку, тогда полезно иметь устойчивые убеждения и ценности относительно этого навыка. Другими словами, даже если люди и не уверены в своем новом навыке, они все же могут быть убеждены, что в конце концов обретут этот навык и он будет им полезен. Аналогично, если человек находится в ситуации, в которой изменяет убеждение или нуждается в том, чтобы сформировать новое убеждение, будет легче, если у этого человека появится прочное ощущение своей идентичности. Если даже человек не знает, во что теперь верить, он должен понимать, кем он является. Если же изменяется идентичность человека, для него окажется важным нахождение центра устойчивости на духовном уровне в терминах его положения внутри большей системы, частью которой он является.

Опыт “веры” во что-то такое, что находится за пределами собственных убеждений вне доверия системе большей, чем ты сам, поможет сделать процесс изменения убеждений более мягким, легким и экологичным. Направляя людей через процесс изменения убеждений, я обычно прошу создать пространство или место для ощущения веры в нечто, находящееся за пределами их убеждений, и это нечто служит им своего рода метапозицией для остальной части процесса. Затем я прошу определить место в физическом пространстве для каждого из состояний, ассоциированных с полем изменения их убеждений. Это требует от человека полного погружения в опыт ощущений, связанных с каждым из аспектов естественного цикла изменения убеждений и прочувствования физиологических реакций, сопровождающих данный процесс и помогающих заякорить стадии процесса на определенные места в пространстве.

1. Желание поверить во что-то новое.

2. Опыт “открытости” для веры во что-то новое.

[Примечание: иногда я предлагаю людям создать дополнительный аттрактор в виде “наставника”, который может помочь стать более “открытыми для веры” путем выявление чего-то нового, скрытого глубоко внутри самих себя, а также провести настройку в резонанс с этим. Затем я прошу их выделить место для наставника в физическом пространстве рядом с местом, “открытым для веры”. Наставниками могут быть дети, учителя, домашние животные, люди, о которых вы лишь читали, но с которыми никогда не встречались, явления природы (такими, как открытый океан, горы и т.д.) и даже вы сами.]

3. Убеждения, которых вы придерживаетесь сейчас, включая любые ограничивающие убеждения или те, что вступают в конфликт с новыми или желаемыми убеждениями.

4. Ощущение “открытости к сомнению” относительно убеждений, которых вы придерживались долгое время.

[И снова я могу предложить человеку определить для себя другого наставника, который поможет ему открыться для сомнений по поводу чего-либо, что ограничивает его в жизни.]

5. Убеждения, которых вы обычно придерживались, но которых у вас больше нет.

[Это место в пространстве я люблю называть “музеем личной истории”. Имеется в виду, что эти убеждения не являются просто мусором, выброшенным за ненадобностью. Это переживания, которые сыграли значительную роль в вашей жизни. Теперь о них можно вспомнить с уважением, вместо того, чтобы просто “подавлять”. (Существует даже такая поговорка: “Тот, кто забывает свою историю, обречен ее повторять”.) Эти переживания все еще составляют часть истории человека, даже в том случае, если они не являются частью его идентичности.]

6. Опыт глубокой “веры” или “доверия”, возможно, это такой момент в вашей жизни, когда вы не знали, во что верить, но смогли поверить в себя или довериться высшей силе.

Кстати, эти состояния и наставники совершенно не связаны с той проблемой убеждений, которую человек пытается решить в данный момент. При первом построении ландшафта бывает даже лучше оставлять эти состоянии насколько возможно более общими, в противном случае человек оказывается слишком захваченным содержанием своей текущей проблемы, и может “загрязнить” ландшафт.

Вместо того, чтобы просить людей расположить эти состоянии на одной прямой линии времени, я прошу их организовать их в своего рода круг, изображающий цикл. Я делаю это потому, что разные типы линии времени концентрируют наше внимание на разных путях и бывают более подходящими или неподходящими для процессов разных уровней. Например, научиться новому физическому поведению будет проще, если использовать линию “включенного времени”. Планирование действий или рассмотрение способностей требует более широкой перспективы и эффективнее осуществляется при использовании с линии “сквозного времени”. Процессы, относящиеся к убеждениям и идентичности, нередко лучше всего представляются в форме циклов, поскольку тяготеют к повторяющимся паттернам, а не к однократным линейным событиям.

Поле состояний, связанных с циклом изменения убеждений

Аристотель, например, полагал, что прямые линии времени лучше подходят для описания процессов, относящихся к механическим причинам и следствиям и для определения конкретных и дискретных последовательностей шагов. Он по-другому рассматривал влияние времени в отношении биологических и психических феноменов. Он писал:

Восприятие событий в виде круга или цикла времени помогает нам распознавать повторяющиеся паттерны, наблюдать процессы как единое целое и определять, как разные шаги соотносятся с “естественным движением” целого. Таким образом, время, относящееся к механическим процессам, лучше всего представляется с помощью классической “линии времени”. Однако время, которое больше связано с процессами жизни, включающими “естественное движение появления и ухода”, может быть лучше всего представлено в форме циклов и кругов.

Когда поле составлено, его можно использовать по-разному многими способами. Один из обычных способов, которой я применяю состоит в том, чтобы попросить человека подумать о новом убеждении, которое он хотел бы укрепить и просто “провести его” через естественные стадии данного цикла. При этом обычно даются следующие инструкции:

Многие люди обнаружили, что если они пройдут через все эти места в пространстве (или даже просто представят себе, как проходят) и ощутят все эти состояния, им удается мягко и полностью изменить свои убеждения.

Другой способ применения поля изменения убеждений включает в себя создание символов для каждого из мест в пространстве. Это может оказаться очень эффективным по двум причинам. Во-первых, при этом к каждому из состояний добавляется дополнительный аттрактор, что намного облегчает доступ к ним. Во-вторых, как указывал Фрейд, символы нередко помогают нам вовлечь в процесс изменения бессознательные процессы.

Символический цикл изменения убеждений включает в себя создание символов для каждого из состояний, из которых состоит поле изменения убеждений. Затем символы синтезируются в личную историю или в метафору изменения убеждения.

Когда мы ищем символы, важно понимать, что они совершенно необязательно должны быть каким-то образом связаны друг с другом. Они просто приходят из вашего бессознательного. Необязательно, чтобы в них сразу обнаруживался какой-то смысл. Просто запишите то, что возникает в вашем мозгу, в виде символа некоторого состояния.

Помните, что состояния на вашем поле и их символы следует держать как можно более общими и не связанными с какими-либо конкретными проблемами убеждений. При этом возникают отдельные символы или образы некоторых убеждений, которые вы захотите сохранить или усилить, а также рождаются любые ограничивающие или конфликтные убеждения. По аналогии, символы, относящиеся к состояниям, из которых состоит поле изменения убеждений, образуют сцену, на которой разыгрывается история. Желаемые и ограничивающие убеждения служат персонажами, которые действуют на этой сцене.

Позвольте истории самоорганизоваться. Это и есть доверие интуиции. Просто начните и позвольте истории повести вас туда, куда ей надо. Рассказывайте ее так, как рассказывали бы сон или волшебную сказку. Лучше всего начать словами “Однажды жили-были…” или “Мне приснилось, что…”, а затем просто позволить истории течь.

В качестве примера приведу рассказ о женщине, переживающей трудный переходный период жизни. При создании поля у нее возникли следующие символы:

К тому моменту, когда женщина создала эти образы, она вообще не представляла, как они соотносились друг с другом, и не думала, что сможет сделать с ними что-то осмысленное. Я попросил ее встать на место “Веры” и просто позволить своему бессознательному создать историю. Она начала с большим сомнением, но очень скоро вовлеклась в этот процесс и стала рассказывать ее, словно находилась в состоянии, подобном трансу. Ее история звучала примерно так:

Когда моя пациентка закончила рассказывать свою историю, она почувствовала себя очень спокойной; сказала, что почувствовала, как нечто очень глубокое изменилось в ней, хотя осознанно она не понимала, что это было. После чего женщина спокойно прошла переходный период своей жизни с чувством уверенности и спокойствия.

Мы определили, что в терминах теории самоорганизации динамическое поле изменяется в процессе дестабилизации существующих аттракторов, составляющих это поле, и последующей рестабилизации вокруг новой системы аттракторов. Количество затрачиваемых усилий и степень сложности данного процесса зависят в большой степени от начального состояния поля. Ключевыми элементами, влияющими на стратегии управления изменениями в соответствии с принципами теории самоорганизации, являются сложность и устойчивость поля, с которым мы работаем.

Размышляя о разных приложениях стратегий и принципов Фрейда, которые были описаны в данной книге, мы рассматриваем их как процессы, имеющие отношения к различным типам “поля”. Разумеется, различные типы психических и эмоциональных проблем и симптомов описываются разными полями. Психическое, эмоциональное и историческое поле фобии отличается от поля истерии, паранойи, шизофрении и навязчивых состояний. Стратегии управления и лечения симптомов, связанных с этими разными типами проблем, относятся к глубинным структурам или полю, лежащему в основе данных симптомов.

Например, многие фобии могут быть охарактеризованы как “простые” и “устойчивые”. Независимо от интенсивности эмоциональной реакции, они являются простыми потому, что в них наблюдается определенная реакция на определенный стимул. Они устойчивы потому, что эти реакции постоянны. Каждый раз при наблюдении стимула происходит ответная реакция. Когда симптом прост и устойчив, первый подход к интервенции заключается в том, чтобы “сломать” или дестабилизировать данный паттерн. Например, знаменитое “быстрое излечение” фобии в НЛП, по сути, представляет собой дестабилизацию психических представлений, лежащих в основе фобической реакции. Одним из вариантов техники работы с фобией в НЛП является обнаружение “воображаемого кинофильма”, ассоциированного с фобической реакцией, последующее превращение его в черно-белый вариант и прокрутка назад. Этот процесс нередко дестабилизирует ригидность фобической ассоциации в достаточной степени, чтобы сделать ее открытой для “ассоциативной коррекции” и позволить ей самопроизвольно достичь нового состояния равновесия.

Даже симптомы истерии часто бывают простыми и устойчивыми в том смысле, что включают в себя регрессию к определенным переживаниям и событиям. Когда эти воспоминания и симптомы прерываются и приводятся в связь с другими процессами внутри системы, они могут быть излечены при помощи “ассоциативной коррекции”.

Такая техника, как “изменение личной истории”, разработана для работы с простым устойчивым полем. Предполагается, что существует устойчивый паттерн, относящийся к ассоциациям с конкретными событиями в прошлом. Главной функцией этой техники является дестабилизация и обновление воспоминаний, связанных с событиями прошлого. “Паттерн взмаха” — другой пример эффективной работы с простыми, устойчивыми проблемами, например, с конкретной компульсивной реакцией, потому что данная техника дестабилизирует жесткую ассоциацию и направляет ее на другое.[42]

Попытки применения таких простых техник для работы с симптомами сложных или неустойчивых систем безуспешны. Блокирование выражения симптома в системе, которая сама по себе неустойчива, просто приведет к другому проявлению проблемы.

Эмоциональная и поведенческая нестабильность маниакальной депрессии, булимии и некоторых невротических расстройств. Представляют другой тип поля. Это поле с нестабильностью. Волчий голод человека, страдающего булимией, может быть простым в том смысле, что такое поведение легко определить, но этот симптом неустойчив. Человек, страдающий маниакальной депрессией, движется только между двумя эмоциональными полярностями; но именно нестабильность его состояний часто делает данный симптом сложным для определения и лечения. Даже некоторые фобии весьма расплывчаты или носят общий характер, что сильно затрудняет определение их “вызывающих причин”.

При лечении проблем подобного типа задачей становится их стабилизация, но не дестабилизация. В этих случаях трудно найти какой-то заранее запрограммированный метод или технику, потому что если поле постоянно меняется, трудно угадать, что будет на самом деле эффективным в тот или иной момент. Метод, который хорош для одного поля, неожиданно станет неэффективным, когда территория изменится. Кроме того, применение процессов, эффективных для одной части поля, может оказаться неэффективным для другой его части. Человек достигает успеха пребывая, в каком-то одном эмоциональном состоянии, или в некотором контексте, но если происходит некоторый сдвиг в состоянии или контексте, эти успехи исчезают.

Оценка изменений в нестабильных системах также другая, чем в стабильных. Человека, у которого в течение многих лет наблюдалась фобия пауков и который в конце сессии не ощущает этого страха в присутствии паука, довольно легко убедить в том, что его паттерн заметно изменился. Напротив, человека, страдающего булимией, который закончил терапевтическую сессию без переедания, довольно трудно убедить в том, что что-то на самом деле изменилось. Временная рамка в оценке изменений по отношению к разным типам полей изменяется в зависимости от типа поля. Многие люди способны не курить в течение нескольких дней или недель, однако при этом их компульсивная привычка не исчезает. Неустойчивость и непоследовательность являются свойствами многих привычек.

Одним из способов работы с нестабильностью стал поиск точки устойчивости на более высоком логическом уровне глубинной структуры. Процесс рефрейминга, например, представляет собой метод, при помощи которого мы пытаемся найти более высокий уровень устойчивости в “позитивном намерении” некоторой поведенческой реакции. При различных обстоятельствах многие разные реакции являются выражением одного и того же позитивного намерения. Даже противоречивые проявления могут быть объединены общей целью на более высоком уровне. Определив точку устойчивости на более высоком уровне, можно затем создать петлю обратной связи, которая поможет регулировать сдвиги в эмоциональной или поведенческой реакции и выбрать подходящие способы выражения в соответствующих ситуациях.

Другой тип поля характерен для сложных ритуалов навязчиво-компульсивного поведения. Навязчиво-компульсивное поведение будет, конечно же, описано как “стабильное”, но оно часто носит более сложный характер, чем фобии или рефлексивные эмоциональные реакции. Сильно различающиеся условия, при которых эти реакции проявляются, сложный характер самих ритуалов и переплетения мыслей, лежащих в их основе делает эти процессы гораздо более трудными для “дестабилизации” или работы с помощью какой-то одной техники.

Сложная, устойчивая проблема обычно представляет собой производную функцию многих факторов. Если удается эффективно справиться с каким-либо определенным фактором, другие факторы изменяются таким образом, чтобы удерживать проблему на месте. И только в тех случаях, когда достигается “критическая масса”, становится возможным изменить все созвездие факторов в целом. Эффективная работа с полем подобного типа требует применения не одной какой-то техники, а установления стратегий для разделения и работы множественных элементов и последующего планирования “пути” терапевтической интервенции, который, в свою очередь, может состоять из множества различных техник.

Многие проблемы также включают в себя сложные аспекты отношений (импринты, “перенос”, “загрязнение” позиций восприятия и т. д.), а не конкретные события. Такой процесс, как реимпринтинг разработан для работы со сложными проблемами путем пространственного разделения и временных отношений, и позиций восприятия, участвующих в функционировании его глубинной структуры. Окончательно проблема разрешается при вовлечении в работу различных точек наблюдения и временных рамок, которые составляют систему элементов, создающих проблемную ситуацию.

Психоз или шизофрения являют собой примеры сложного и нестабильного поля. Другим примером служит конфликты между разными частями личности во время переходных периодов жизни. Психоз, например, гораздо более сложен, чем навязчивое состояние, потому что он воздействует на системы (семейные и социальные), которые простираются далеко за пределы самого пациента.[43] При фобиях, навязчивых состояниях и наличии большинства вредных привычек симптомы приводят к дистрессу у самого пациента. Тогда как проблемы, затрагивающие глубинные вопросы идентичности, — психоз или переходные периоды жизни — часто воздействуют на других в такой же или большей степени, чем на самого пациента.

В дополнение к сложности вызывающих проблему факторов и отношений проблемы подобного рода нередко способствуют возникновению многих процессов на разных уровнях, что приводит к появлению двойных связей и других запутанных ситуаций. Одной из причин, по которой работа с жизненными переходами бывает затруднена, является то, что они могут приводить к устойчивости на разных уровнях одновременно. Иными словами, они дестабилизируют убеждения и идентичность человека, а также требуют изменений его способностей и поведения.

Это случается потому, что вопросы, возникающие при появлении проблем подобного рода, часто являются хаотичными и неожиданными. Таким образом, попытки работы с ними с использованием существующих методик и техник безуспешны. Работа со сложным, неустойчивым полем включает в себя и работу со сложностями, и попытки привнести в систему стабильность. Это нередко требует расширенных периодов наблюдения и постоянной взаимной подстройки разных элементов системы. Вместо того, чтобы применять жесткие узкие методы, работа с ситуациями такого рода включает в себя установление “генеративных” процессов на более высоком уровне, которые способствуют максимальному объему самоорганизации и интеграции на глубинных уровнях человека или системы.

Такие процессы, как интеграция конфликтных частей или цикл изменения убеждений, больше подходят для работы со сложными, динамическими ситуациями. Они помогают выделить и проработать множество уровней процесса, а также различные позиции восприятия. Они разработаны для того, чтобы справляться с более сложными полями, и одновременно приводят к более высокому уровню интеграции.

Итак, подведем итог:

• В простых и устойчивых системах изменение может осуществляться с помощью запрограммированных техник, таких, как изменение личной истории или паттерн взмаха.

• В простых, но неустойчивых системах изменение может осуществляется в результате работы с более высокими логическими уровнями и регулируется через петли обратной связи, например, таких, которые устанавливаются в процессе рефрейминга.

• В сложных устойчивых системах изменение осуществляется через стратегии коммуникации или интервенции (реимпринтинг).

• В сложных неустойчивых системах изменение осуществляется путем постоянного наблюдения, взаимной подстройки и формирования генеративных процессов — таких, как интеграция конфликтных частей и цикл изменения убеждений.

Утеряна иллюстрация "Матрица стратегий управления изменениями"

Такие же различия, кстати, подходят и для поля других проблем, кроме проблем, связанных с психологическими симптомами. В области физических симптомов, например, легко заметить, что простая аллергия на кошек или сломанная кость являют собой примеры более простых проблем, чем рак или СПИД, которые носят сложный и часто нестабильный характер. Аналогично, при управлении изменением внутри социальной системы или организации проблемы также могут классифицироваться в соответствии в данной матрицей. Постепенное улучшение существующего продукта пройдет проще и будет более устойчивым, чем управление введением нового продукта на динамический рынок.