"История города Рима в Средние века" - читать интересную книгу автора (Грегоровиус Фердинанд)

5. Древняя базилика Св. Павла. – Почитание святых в ту эпоху. – Св. Лаврентий extra muros и in Lucina. – Св. Агнесса. – 8. Crux в Иерусалиме. – Св. Петр и Св. Мария Maggiore. – Св. Мария в Транстеверине. – Св. Климент. – Вид Рима в V веке. – Контрасты в городе

По просьбе Сильвестра Константин воздвиг также базилику апостолу Павлу на расстоянии одной римской мили за стенами, на остийской дороге, где, по преданию, святой принял смерть, а по другому преданию, был погребен благочестивой матроной Люциной. Первоначально церковь Св. Павла была, по всей вероятности, простой надгробной часовней, которой император Константин не возводил. В 383 г. императорами Валентинианом II, Феодосием и Аркадием был издан приказ городскому префекту Саллюстию о сооружении более значительной и более блестящей базилики на месте старой. Феодосии начал сооружение новой базилики, а Гонорий закончил ее. Так как во время вторжения готов Алариха базилика Св. Павла уже была прекрасным храмом и была пощажена ими, то надо думать, что Гонорий окончил постройку базилики уже в 404 г.

Эта знаменитая церковь, превосходившая своей красотой базилику Св. Петра, была сходна с ней по плану. Она была еще больше и имела 477 футов в длину и 258 футов в ширину. В помещение церкви вело несколько дверей, и взгляд терялся в обширном пространстве ее величественных кораблей, которых было пять, отделенных друг от друга четырьмя рядами колонн. Последние, по 20 в каждом ряду, были взяты из древних зданий. Колонны не все были одинаковы (некоторые колоссальные капители были из штукатурки и варварской формы), но этот недостаток сглаживался числом колонн, их величиной и ценностью камня. В одном среднем корабле было 24 монолита из благороднейшего фригийского мрамора (павонацетто) и вышиной в 40 пальм. Строитель связал колонны арками, переходившими в высокие стены. Последние в местах над колоннами были украшены мозаикой, но поясных изображений преемников св. Петра еще не было; эти изображения принадлежат более позднему времени. Потолки кораблей блестели позолоченной бронзой, а пол и стены были из мраморных плит. Как в храме Св. Петра, средний корабль замыкался большой триумфальной аркой, покоившейся на двух могучих ионических колоннах. Сестра Гонория, Галла Плацидия, при папе Льве I украсила эту арку мозаикой. В середине ее помещалось гигантское поясное изображение Христа с посохом в руке, взирающего вниз на верующих с ужасающей суровостью, как бы требуя, чтобы христиане пали перед ним ниц во прах, и кажется, что только такое рабское приближение к себе может допустить этот лик Христа, напоминающий голову Медузы. По сторонам Христа видны апокалиптические символы четырех евангелистов; книзу от него – 24 старейших праотцев церкви, а по концам арки – св. Петр и св. Павел. Эта мозаика представляет первый образец в Риме того стиля, который зовется византийским. Но ошибочно считать, что искусство это ведет свое начало из Византии; оно было традиционным римским искусством, имело для воспроизведения более значительных фигур прообразы в термах и дворцах и, наконец, в отношении христианских идеалов искусства, свидетельствовало только об отсутствии грации и свободы в Условиях существования Рима. Триумфальная арка Св. Павла возвышалась над равным алтарем и над местом (confessione), в котором покоилось тело апостола в бронзовом гробу; за аркой видна была украшенная мозаикой трибуна; ее отделяло от арки обширное пространство поперечного корабля.

Убранство в храме Св. Павла было так же богато, как и в храме Св. Петра. Золото, серебро и драгоценные камни своим изобилием и сказочной роскошью возбуждали воображение христиан, а позднее не в меру пленяли фантазию восточных варваров. Поэт Пруденций видел базилику при Гонории в ее первом девственном блеске и так описывает ее:

«Там, в другой области, на левом берегу реки, где расстилается покрытая дерном равнина, остийский путь ведет к храму Павла. Королевским величием дышит это место; щедрый князь воздвиг храм и оделил его великой роскошью. Листами золота он покрыл стропила, и внутренность храма сияет от блеска золота, как будто восходит солнце. Он поставил четыре ряда колонн из паросского мрамора. И вот свод подымается в высоту, сверкая так же ярко и цветисто, как сверкает долина весенними цветами».

Таковы были три главных базилики Рима, которыми исторически начался ряд всех других. Важно отметить, кому были посвящены эти три церкви. Христос, св. Петр и св. Павел в средине IV века были главами римского культа, а оба апостола – патронами римской церкви; апостол Петр как основатель ее и первый епископ; апостол Павел как проповедник между язычниками. Первый представлял иерархическое начало христианской церкви в Риме, второй – ее догматическое начало. Поклонение Деве Марии в IV веке официально еще не было признано; святым также еще не было воздвигнуто церквей. Последние продолжали называться обыкновенно по имени учредителей их или строителей. Но все более распространявшееся почитание могил мучеников скоро привело к тому, что поклонение им было перенесено из катакомб в самостоятельные церкви в городе. Почившие проникли из полей внутрь стен и потребовали своих алтарей в городе; точно так же оказывалось необходимым противопоставить живым и многочисленным воспоминаниям язычества и языческим храмам не меньшее число церквей во всех местах обширного Рима. И таким образом древняя мифология скоро была вытеснена новой.

Св. Лаврентий был одним из первых мучеников, которые были почтены сооружением им базилик. Архидиакон, испанец по рождению, этот мученик принял смерть, согласно преданию, при Деции в термах Олимпии, на раскаленной решетке. Его могилу показывали в катакомбах Ager Veronus на Тибуртинской дороге; пилигримы из Тусции и Кампаньи посещали эту могилу, и она воспета испанским поэтом Пруденцием. Когда преследования против христиан прекратились, Лаврентию была воздвигнута в названных катакомбах базилика, – третья за воротами Рима, так как храм Св. Петра также находился вне города. В жизнеописании Сильвестра построение этой базилики также приписывается императору Константину; вначале она, конечно, была простой надгробной часовней, и уж позднее Сикст III и Лев I украсили ее за счет Calla Placidia.

Большое почитание, которым пользовался св. Лаврентий, доказывается двумя церквями, которые уже в ранние времена были посвящены ему на Марсовом поле. Епископ Дамаз, будучи португальцем и потому близким к святому по своему происхождению, основал между 366 и 384 гг., неподалеку от театра Помпея, базилику S. Laurentius in Damaso. Вероятно, она находилась подле курии или атриума, в котором был убит Цезарь. С постройкой базилики могло начаться разрушение этого памятника. Древняя церковь, построенная Дамазом, была снесена только в конце XV века и заменена новым зданием внутри дворца вице-канцлера.

Еще до Гонория была построена базилика S. Laurentis in Lucina. Так как такого рода добавления – in Lucina, in Damaso и т. п. – обыкновенно обозначают имя основателя, то предполагают, что церковь эта была построена римской матроной. Другие полагают, что церковь названа так по имени храма Juno Lucina. Но такой храм на Марсовом поле неизвестен. Базилика находилась поблизости тех солнечных часов, которые были поставлены Августом вместе с обелиском, служившим указателем для них.

Находящаяся в катакомбах церковь Св. Агнессы, за Porta Nomentana, также существовала уже при Гонории и находилась над могилой этой мученицы, рядом с более древним кладбищем. Подле нее стоял круглый мавзолей, который долгое время принимался за храм Вакха, так как мозаика этого храма изображала сбор винограда; в действительности же этот мавзолей был надгробной часовней дочерей Константина, Елены и Константины. Первая была замужем за Юлианом, вторая – за Аннибалионом и затем за Цезарем Галлом. Аммиан Марцеллин называет ее злобно и преступной. В деяниях св. Агнессы, бессмысленном произведении, которое даже Бароний признал подделкой, эта Константина изображена святой девственницей. С XIII века она чествуется как св. Констанца. Большой порфировый саркофаг, найденный в вышеупомянутом мавзолее, стоит в настоящее время в Ватикане, рядом с таким же саркофагом матери Константина, Елены. Эта знаменитая императрица была погребена в трех милях за Пренестинскими воротами (Porta Maggiorе), на Via Labicana, точно так же в великолепной круглой капелле. Ее развалины можно еще видеть в «башне глиняных горшков» (Torre Pignatarra).

Предание приписывает благочестивой Елене первое основание базилики Santa Сrосе in Gerusalem. Здесь императрица должна была поместить часть найденного ею подлинного креста. Время построения этой очень древней и замечательной церкви неизвестно. Она была выстроена в пустынном и красивом месте Рима, в северо-восточном углу стен, возле Кастренского амфитеатра и неподалеку от бань Елены. Книга пап помещает ее в баснословный дворец Sessorium, по имени которого находившиеся недалеко от него Porta Maggiore назывались Sessoriana. Так названа была и сама церковь; но действительное название ее было Basilica Heleniana и Hierusalem. Так как она упоминается под этим именем в 433 г. при Сиксте III, то она уже должна была существовать при Гонории.

Последняя из перечисленных в книге пап церквей Константина была церковь двух святых, Петра Exorcista и Марцеллина. Она стояла на Via Labicana, у камня, отмечавшего третью милю, на месте «ad duas Lauros», где находилась императорская вилла, неподалеку от так называемого мавзолея Елены. Она была в катакомбах; предание приписывает постройку ее Константину в виду близости ее к названному памятнику Елены.

Все эти древние базилики, большей частью церкви катакомб, помещались за воротами или на окраинах Рима. Но постепенно христианство все более и более приближалось к центру города, и уже в последнем году царствования Константина оно водворилось у Капитолия, если верны указания, что епископ Марк основал базилику в честь евангелиста того же имени. На соборе Симмаха в 499 г. она значится как титул (titulus).

Не подлежит сомнению раннее возникновение одной из самых красивых базилик Рима – базилики S.-Maria Maggiore на Эсквилине, которая была построена епископом Либерием между 352 и 366 гг. возле съестного рынка Ливии. По преданию, основанию этой церкви предшествовало видение. Богатый патриций Иоанн видел во сне, в ночь на 4 августа, Деву Марию, которая велела ему воздвигнуть ей базилику в том месте, где он утром увидит только что выпавший снег. Иоанн поспешил пойти к Либерию и рассказал ему о своем видении; последний сообщил ему, что и он видел точно такой же сон. И чудо свершилось. Либерии приказал начертить на свежем августовском снеге план базилики, на построение которой патриций дал средства. История поясняет это сказание. Базилика была памятником Никейского Символа веры и ортодоксального учения Анастасия, из-за которых Либерии сам был в изгнании в течение двух лет. Поклонение же Богородице в IV веке еще не было общепризнанным и оно получило такое значение только после 432 г., когда Сикст III вновь построил Basilica Liberiana, украсил ее мозаикой и уже прямо посвятил ее Богоматери.

Прекрасная базилика S. Maria in Trastevere, названная по имени епископа Каликста I, была выстроена или вообще основана Юлием I между 337 и 354 гг. Когда она была посвящена Марии, не известно; свой современный вид она получила только при Иннокентии II.

Еще замечательнее церковь Св. Климента, древняя базилика между Латераном и Колизеем, о которой говорит уже Иероним в конце IV века. Она была посвящена тому знаменитому епископу, который был вторым или третьим преемником апостола Петра на римском престоле. Что она возникла первоначально из помещения, в котором консул Климент имел обыкновение собирать верующих, не может быть доказано. Ни одна из церквей Рима по местоположению своему не заслуживает внимания в такой степени, как эта церковь, так как на том месте, на котором она была построена, имеются памятники различных эпох. Глубоко под церковью лежат огромные глыбы туфа какого-то древнего здания, принадлежащего времени если не царей, то республики. Над этими глыбами подымаются постройки императорской эпохи. Раскопками, кроме того, выяснено, что первоначальная, самая древняя, церковь Св. Климента была воздвигнута на древнем святилище Митры. После того как древняя базилика, которую знал Иероним, с течением времени погибла, над нею в Средние века была выстроена другая; ее устройство, хотя в ней неоднократно производились изменения, еще и в настоящее время дает самое наглядное представление о древних базиликах.

В V веке возникли еще другие церкви и, если мы до сих пор не упоминали о таких церквах, которые были основаны на развалинах древних храмов, то во вторую половину V века мы будем иметь возможность указать на существование многих из них. Язычество тогда уже пало в Риме; город был проникнут культом новой религии и находился под властью выработанной системы церковного управления, во главе которого стоял высокочтимый епископ. Однако Рим выглядел еще совсем языческим городом; его архитектурная роскошь еще сохранялась; его бесчисленные памятники стояли твердо; невзрачные же христианские базилики были едва заметны среди множества древних зданий: более значительные базилики находились за стенами города или на окраинах его, а менее значительные были разбросаны по разным местам.

Но тем, кто посещал Рим в начале V века, не могло не овладевать тяжелое чувство. Казалось, оцепенение смерти охватило весь город; он пустел, как бы под страшным проклятием. Все сооруженные римлянами и поднимавшиеся ввысь здания были уже только мертвым величием мертвого камня; они были покинуты, замкнуты и уже не возбуждали ничьего внимания и ничьего поклонения. Христианство, овладев великим городом, не могло вовлечь в свою новую жизнь это наследство, полученное от предков. Оно оставило не тронутыми, в развалинах, великие памятники древней культуры, красоты и полноты древнего искусства, работы и радости веков и воспользовалось лишь кое-где тем или другим храмом, некоторыми колоннами да мраморными обломками. История не знает другого примера такого отчуждения человечества от культуры, вполне еще сохранившейся. Рим наполовину был уже призраком; этот чудесный мир был беспощадно осужден на медленное умирание. Четыреста храмов, вид которых внушал христианам ужас и ненависть, были покинуты и стояли пустыми; вследствие распадения гражданской жизни вскоре наступило и безграничное запустение великолепных дворцов и терм, театров и ристалищ. Рим в одних частях своего тела разлагался и в то же время воскресал в других частях; древний город не отделялся от нового, и оба оставались перемешанными друг с другом. Этот яркий контраст смерти и жизни, язычества и христианства, которые вели между собой борьбу, вступали в сочетание и создавали удивительное двойственное существование, начался со времени Константина; и он еще не исчез и в наши дни. Развалины имеют здесь свою историю так же, как церковь и папство, которое на обломках цезаризма овладело политическим духом римского мирового могущества, и мы еще увидим тень Древнего Рима среди его граждан даже в позднейшую эпоху Средних веков. Язычество с его государственным устройством, религией и космополитической культурой было слишком могучим общественным строем, чтобы он мог миновать, совершенно не оставив по себе никаких следов. Продолжали существовать не только развалины памятников, но и остатки нравственного строя. Римский народ сохранял свою античную природу во все века. Мы можем сказать, что римляне после того, как победа христианства была давно уже решена, помогли созданию мирового могущества папства, видя в этом могуществе величие древнего Рима.

Гений древности продолжал жить в церкви и ее величественном культе. В каждую эпоху, даже во времена самого глубокого упадка, в истории Рима мы чувствуем дыхание этого гения, сказавшегося хотя бы только смутным стремлением злополучного потомства к древнему могуществу, никогда не умиравшим благоговением к величию предков и вновь пробудившейся мечтой о возможности восстановления римской империи. С концом же Средних веков этот языческий гений в блестящей форме Возрождения неожиданно вновь явился победителем над христианством.

Описав вид города при императоре Гонории, я начну V веком историю долгого и отчасти темного существования Рима в Средние века.