"Ловушка для Буратино" - читать интересную книгу автора (Роньшин Валерий)

Глава I Новенькая

Ромка Орешкин и Димка Молодцов познакомились сразу же после своего рождения.

Случилось это так.

Мать Ромки и мать Димки попали в один роддом и в одну палату. Мало того, Ромка и Димка родились в одно и то же время.

Поэтому, когда Ромка открыл глаза, он первым делом увидел Димку. А когда Димка открыл глаза, он первым делом увидел Ромку.

Естественно, они не могли сразу же представиться друг другу, потому что у них еще не было имен.

Но очень скоро имена появились. Ромка стал Ромкой, Димка — Димкой; они научились говорить, пошли в ясли, потом в детский сад, затем в школу… И вот уже семь лет друзья сидели за одной партой и никак не могли наговориться.

— Орешкин, Молодцов, — возмущались учителя, — ну о чем вы все время болтаете на уроках?!

Как это о чем?! Да обо всем!.. Каждый день приносил массу всевозможной информации, которую надо было безотлагательно обсудить. Им не то что уроков — дня не хватало, чтобы, всласть наговориться. И вечерами Димка звонил Ромке или наоборот, и они до полуночи «висели» на телефоне.

Вот и сейчас, на уроке физики, друзья сидели голова к голове и обсуждали чрезвычайно важный вопрос.

— Неужели согласился? — шепотом спрашивал Ромка.

— Конечно, согласился, — тихо отвечал Димка. — Он же слово дал. А слово — не воробей, вылетит — не поймаешь.

— И меня возьмет?

— Ага. Вначале, правда, не хотел брать. Но я его уломал.

На сей раз речь шла о Димкином отце — Григории Молодцове, старшем оперуполномоченном по особо важным делам. Полковник Молодцов был одним из лучших оперативников питерского угрозыска. Коллеги прозвали его Суперопером. Сначала это прозвище произносилось в шутку, но после того, как Молодцов лихо «раскрутил» несколько громких дел, прозвище Суперопер стали произносить всерьез и с уважением.

Полгода назад Григорий Молодцов из таких же крутых оперов, как и он сам, собрал оперативно-боевую группу, или «Ударную группу по борьбе с бандитизмом».

За короткий срок оперативники сумели сделать на удивление много. Было раскрыто хищение скорострельных авиационных пушек со склада одной из воинских частей, несколько заказных убийств, выявлена подпольная лаборатория по изготовлению наркотиков; а также Молодцову и его ребятам удалось крепко прищемить хвост «военной» мафии.

Неудивительно, что преступный мир Петербурга имел на Григория Молодцова огромный зуб. Не раз Суперопер был на волосок от смерти. Не раз ему присылали «черную метку» — предупреждение, чтоб утихомирился.

Но Молодцов не боялся никого и ничего.

Димка был весь в отца. Он тоже никого й ничего не боялся. Главной Димкиной мечтой было поскорее вырасти и начать работать в угрозыске. Уже с семилетнего возраста он приставал к Молодцову-старшему с просьбой, чтобы тот взял его на боевое дежурство. Однажды Суперопер неосторожно пообещал сыну, что возьмет его на дежурство, как только тому исполнится четырнадцать лет.

Пообещал и забыл. А Димка не забыл. И как только ему исполнилось четырнадцать, он тут же напомнил отцу об этом давнем обещании.

— Так что теперь ему не отвертеться, — продолжал шептать Димка. — Сам же меня учил: дал слово — держи. Представляешь, Орех, боевое дежурство! Перестрелки, погони, рукопашные схватки… Приключения, одним словом.

В отличие от своего друга, Ромка Орешкин не был большим любителем острых ощущений. Нет, приключения он, конечно, любил. Но любил глядеть на них по телику или читать о них в книжках. И если Димка, смотря какой-нибудь боевик, все время восторженно орал: «Эх, мне бы туда! Эх, мне бы так!» — то Ромка совсем не горел желанием попасть в суперкрутой триллер, где кровь лилась рекой и каждую секунду палили из автоматов.

— В общем, Ромыч, — заключил Димка, — встречаемся сегодня ровно в семь, на Захарь-евской. У Следственного управления.

— Как «сегодня в семь»? — упавшим голосом сказал Орешкин. — Я не могу сегодня.

— Это еще почему? — уставился на друга Молодцов.

Ромка замялся.

— Ну… дела у меня. Давай в другой раз.

— Какой другой раз?! Тут надо ковать железо, пока горячо. Отец на сегодня согласился. А пройдет время, он скажет: «Тогда я был согласен, а сейчас нет». Ты что, в такие простые вещи не въезжаешь?

Ромка конечно же во все въезжал. И он бы составил другу компанию. Но не сегодня. Именно сегодня и именно в семь вечера он действительно не мог. На это у него была веская причина.

Эту причину звали Лика Соломатина.

…Все началось неделю назад, в конце апреля, когда в классе появилась новенькая. Ее привела классная за несколько минут до начала первого урока.

— Ребята, ребята, — захлопала классная в ладоши, призывая к тишине. — Минуточку внимания. Знакомьтесь — это ваша новая одноклассница. Ее зовут Анжелика Соломатина.

— Просто Лика, — сказала девочка и улыбнулась.

Димка Молодцов не обратил на новенькую никакого внимания, продолжая с жаром рассказывать Ромке подробности освобождения заложников в Нижнем Тагиле. Эти подробности не попали ни в газеты, ни в телевизионные новости; их Димке рассказал отец, который со своей ударной группой как раз и летал в Нижний Тагил, чтобы освободить захваченных террористами заложников.

Орешкин, с интересом слушавший друга, мельком взглянул на новенькую и… И забыл обо всем на свете. И о заложниках, и о террористах, и о своем лучшем друге Димке.

Он как зачарованный смотрел на улыбающуюся Лику Соломатину. Первый раз в жизни Ромка видел такую красивую и светлую улыбку…

Классная деловито оглядела класс. Ее взгляд остановился на Ромке с Димкой.

— Ну что, друзья-приятели, — сказала она. — Все учителя жалуются, что вы постоянно болтаете на уроках и мешаете им работать. Поэтому давай, Молодцов, пересаживайся к Толстикову, а новенькая сядет к Орешкину.

— Это произвол! — закричал Димка. — Мы семь лет вместе с Орехом сидим!

— А теперь посидите раздельно.

— Вы не имеете права! — продолжал возмущаться Молодцов.

— Давай, давай, без разговоров. Мал еще о правах рассуждать.

Димка взял рюкзак и нехотя пересел к Толстикову.

Леша Толстиков как нельзя лучше соответствовал своей фамилии. Это был толстый, неповоротливый парень. Он приносил с собой в школу бутерброды и жевал их на переменах. Прозвище у него было, разумеется, Толстый, и как-то так само собой получилось, что с ним никто не хотел ни дружить, ни сидеть.

Толстиков очень обрадовался, когда Димка пересел к нему. Он втайне обожал Молодцова и мечтал стать его другом. Димку вообще в школе многие обожали. За его смелость и прямоту суждений. А многие по тем же причинам побаивались. Например, хулиганистый Стае Брыкин со своей компанией. Все знали, что за Димкой не заржавеет. И если понадобится, он может так наподдать, что мало не покажется.

Новенькая села рядом с Орешкиным.

— Лика, — снова представилась она и улыбнулась теперь уже только для Ромки.

— Роман, — сказал Ромка осипшим голосом. И чего это голос сразу осип?.. Нет, такого с Орешкиным еще никогда не бывало. Что-то непонятное с ним творилось. Соломатина просто сидела рядом, а Ромке от этого было очень хорошо. Ему, конечно, и с Димкой было хорошо сидеть. Но с Ликой было как-то по-другому хорошо.

Короче говоря, Ромка Орешкин влюбился в новенькую с первого взгляда.

Теперь он спешил в школу не для того, чтобы поболтать с Димкой, а для того, чтобы поговорить с Ликой. И ведь ни о чем особенном они не говорили. Так, ерунда всякая: погода, природа, школьные дела…

Но каждый раз Ромка ловил себя на том, что ему все больше и больше нравится общаться с Ликой.

Впрочем, Ромкин кайф продолжался недолго.

Димка Молодцов — страстный борец за справедливость — пошел прямо в кабинет директорши Изабеллы Юрьевны и смело ей заявил, что в демократической стране каждый имеет право сидеть с тем, с кем ему хочется.

И представьте себе, директорша согласилась с Димкиными доводами. Молодцов опять занял свое законное место рядом с Орешкиным. А новенькую классная пересадила к Толстикову.

Но это уже не имело большого значения. Потому что за день до этого Ромка набрался смелости и предложил Лике встретиться после уроков.

— Хорошо, — просто сказала она. — Давай тогда завтра. В семь вечера.

— А где? — спросил Орешкин, чувствуя, как у него в груди от волнения прыгает сердце.

— В Таврическом саду. Тебе это удобно, Рома?

Еще бы Ромке было не удобно. Да он бы с радостью на Северный полюс понесся, вздумай Лика там назначить ему свидание.

Так они и договорились. Завтра, ровно в семь. В Таврическом саду.

Ну откуда Орешкин мог знать, что это дурацкое дежурство тоже будет завтра и тоже ровно в семь. Прямо как специально совпало.