"Выйти замуж за виконта" - читать интересную книгу автора (Джеффрис Сабрина)

Глава 10

Когда Спенсер увлек Эбби, чтобы представить Блейкли, его нетерпеливое ожидание не охладило даже присутствие Эвелины. Блейкли думал, что Эбби охотится за деньгами, не так ли? Спенсер с нетерпением ожидал увидеть, как быстро она развеет глупые подозрения.

После того, как он представил Эбби капитана Блейкли и леди Клару, Спенсер добавил,

— Блейкли — один из моих самых старых друзей. Мы познакомились на флоте, и я очутился под надзором у самого быстрого из известных капитанов.

— Понимаю — сказала Эбби. — Я думала, что вы и его светлость выросли вместе, как росли с Эвелиной и ее семьей.

— Я не рос с леди Эвелиной и ее семьей — сказал сбитый с толку Блейкли.

Едва Спенсер уловил промах Эбби, как Эвелина мягко поправила:

— Я полагаю, сэр, она обращалась к своему мужу.

— Но это означает, что она назвала меня… — Блейкли поморщился, когда Спенсер впился в него свирепым взглядом. — О, я понимаю.

— Я сделала ошибку, не так ли? — сказала Эбби, ее пальцы вонзились в руку Спенсера.

— Нет, нет — ответили мужчины в унисон.

Леди Клара сердито посмотрела на них.

— Вежливость не пойдет ей на пользу, вы, идиоты. Я уверена, что она хочет знать точные правила. — Она тепло улыбнулась Эбби. — К моему мужу, как правило, не обращаются «лорд» или «ваша светлость».

Эбби бросила на нее благодарный взгляд.

— Я… я предполагала, что у него был титул, так как вас называют «леди». Я полагала, что военный статус вашего мужа более значителен и именно поэтому его называют «капитан». В конце концов, капитаны делают кое–что полезное, а что делают лорды?

Блейкли подавил смешок.

— Слышал это, Рейвенсвуд? Твоя жена очень проницательная женщина. В самом деле, чем занимаются лорды?

Эвелина и Спенсер — оба хмуро посмотрели в его сторону, а леди Клара серьезно сказала

— Морган, прекрати. Ты смущаешь бедняжку: жену его светлости.

— Погоди, я думал, что это я был его светлостью — поддразнил Блейкли, а затем, когда жена ткнула его под ребра, добавил, обращаясь к Эбби — Извините. Я не хотел вас обидеть, леди Рейвенсвуд. Просто я не могу сопротивляться возможности подколоть вашего мужа.

Эбби, как и любая другая женщина, не могла устоять перед плутоватым обаянием Блейкли. Она ослабила судорожную хватку на руке Спенсера.

— Я вас вполне понимаю. Я сама не могу противиться соблазну.

— Все же, будьте добры, не обращайте внимания на моего супруга–проходимца — сказала Клара. — Он прекрасно понимает, как легко можно запутаться в наших английских титулах и способах обращения. Видите ли, он тоже родом не из Англии.

— И когда в возрасте тринадцати лет я начал получать официальное образование в Ирландии, я был совершенно не рад изучать все это — вставил Блейкли. — Я бросил Дебретт в голову учителя и был весьма ощутимо наказан за это тростью. Мне потребовались годы, чтобы усвоить все тонкости. Когда мой брат, который вырос в Англии, впервые ввел меня в общество, я оскорбил баронессу. Никто никогда не говорил мне, как обращаться к женщинам, обладающим собственным титулом.

— Женщина может обладать титулом? Поэтому к вашей жене обращаются «леди», но вас не называют «лордом»?

— Не совсем — ответила леди Клара, а потом начал объяснять.

Тем временем Спенсер проклинал себя за то, что не подготовил Эбби лучше. Вальс, ее промах с титулом… всего этого можно было избежать. Вместо того чтобы мчаться предотвращать скандал, он должен был выслушать ее страхи. Что случилось со всеми его способностями к стратегии? Почему он не понял, что нельзя просто бросить ее в океан сложных правил и ожидать, что она выплывет?

Потому что она сбила его с игры. Слава Богу, он не знал ее в то время, как был шпионом, иначе Англия проиграла бы войну. Он никогда еще не встречал женщину, которая была бы так чертовски способна отвлечь его.

Мельком взглянув на нее, он поморщился, увидев подпрыгивающий завиток, выпавший из ее прически на уровне глаз. Снова. Возможно, горничная была права о ее волосах, может быть волосы Эбби не для завивки. С каждым мгновением это дело с женой усложнялось все больше.

— Я никогда не запомню все титулы правильно — посетовала Эбби .

— Запомните, когда Спенс уделит время, чтобы помочь вам. — Эвелина тотчас же ринулась защищать Эбби. Девушка бросила на Спенсера карающий взгляд. — Ты не можешь требовать, чтобы Эбби выучила за один день то, на что тебе и капитану Блейкли потребовалось полжизни.

— Конечно, он может — возразила Эбби с намеком горечи. — Разве вы не знаете? Лорд Рейвенсвуд может приказать любому сделать все, что ему угодно. Или он так считает.

— Пожалуйста, Эбби — начал, было, он.

— У лорда Рейвенсвуда действительно есть раздражающая склонность третировать окружающих, — сказала леди Клара, присоединяясь к обсуждению.

— Безусловно, — заметила Эвелина. — Видели бы вы, как он всегда устанавливает правила для Натаниэля. — Леди Клара кивнула. — Мне следовало бы рассказать вам, как он манипулировал Морганом и мной три года назад. Вы бы не поверили своим ушам.

— О, я думаю, что я могла бы верить почти всем рассказам о моем муже. — Глаза Эбби проказливо засияли.

— Но не ругайте его слишком строго. Он делает это только потому, что ему так хорошо известно, что лучше для нас всех. Господь запрещает нам управлять собственной жизнью или принимать самостоятельные решения, когда у нас есть всезнающий лорд Рейвенсвуд, призванный направлять нас.

Беседа быстро становилась раздражающей.

— Вы, леди, закончили точить свои язычки о мою шкуру? — раздраженно поинтересовался Спенсер. — Возможно, теперь вы хотели бы содрать кожу с Блейкли. У него тоже есть недостатки.

— Ах, но мои совсем не так интересны, как твои, — весело ответил Блейкли. — У меня скучные недостатки, например, моя привычка храпеть и неспособность относится к чему–либо серьезно.

— Спенсер, конечно, никогда не страдает от этого порока, — язвительно заметила Эбби. — Даже его анекдоты — серьезное дело.

— Лорд Рейвенсвуд рассказывает анекдоты? — воскликнула Леди Клара. — Я очень хотела бы услышать это.

— Моя жена никогда не слышала, как я рассказываю анекдоты — сухо сказал Спенсер. — Вероятно, это она имела в виду.

— Я слышал, как Рейвенсвуд рассказывает анекдот — сказал Блейкли с подозрительным энтузиазмом.

— Правда? — воскликнула Эвелина. — О, расскажите нам его!

Блейкли усмехнулся, как безумный шут.

— Хорошо, позвольте мне припомнить… Когда Джеймс I вошел в Англию, старый священник проклял его так: «Может Небеса и благословили тебя, сделав человеком, но ты был сотворен из скверного материала.» Это было анекдотом Рейвенсвуда.

— Я же говорила вам, — торжествующе сказала Эбби — даже его шутки серьезны.

— И совсем не смешные — добавила леди Клара.

— Чтобы быть справедливым, — сказал Блейкли, — на самом деле он рассказывал парочку забавных историй, но все они были слишком непристойными, чтобы повторить их в приличном обществе.

— Как! Спенсер, ты испорченный мужчина! — воскликнула Эбби в шутливом ужасе.

Спенсер впился взглядом в своего друга.

— Я никогда в жизни не рассказывал непристойных анекдотов.

— Рассказывал. Ты просто не помнишь, потому, что был тогда пьян. Помнишь, ту ночь в Париже, когда мы прикончили бутылку лучшего бренди Мадам Дюпуи?

Спенсер нахмурился.

Потирая подбородок, Блейкли добавил, — Хотя если задуматься, это — единственный раз, когда я видел тебя пьяным. Хм. Единственный раз, когда я слышал, как ты рассказываешь анекдот, является также единственным разом, когда я видел тебя пьяным. Что я мог бы с этим сделать?

— Очевидно, мой муж развлекается, только когда пьян, — поддразнила Эбби, сверкая глазами. — Он рассказывает анекдоты и цитирует поэзию.

— Рейвенсвуд цитирует поэзию? — вставила леди Клара. — Беседа становится все интереснее и интереснее. А, что он цитирует?

Улыбка Эбби резко исчезла.

— О. Я… я, на самом деле не слышала, как он цитирует что–либо. Я только …, то есть…

— Байрон — сказала Эвелина. — Я слышала, что он цитировал Байрона: «Она идет во всей красе, светла, как ночь ее страны. Вся глубь небес и звезды все в ее очах заключены». Он обращался к Эбби.

— Неужели? — Блейкли переглянулся с женой. — Рейвенсвуд, ты старый дьявол. Я должен буду чаще заставлять тебя выпить.

Эбби неистово покраснела, но Спенсер бросил на Эвелину испытующий взгляд.

— Как ты узнала об этом?

Эвелина пожала плечами.

— Натаниэль мне сказал.

— Ты говорила с Натаниэлем?

На лице Эвелины промелькнуло выражение паники, исчезнувшее так быстро, что Спенсер не был уверен, видел ли он его вообще.

— Конечно. Когда он впервые вернулся из Америки. Он рассказал мне о той ночи, когда вы были пьяны.

Как странно. Что еще настолько незабываемое Спенсер сказал брату той ночью, что Нэт упомянул это Эвелине? Джентльмен никогда не говорил леди об опьянении другого джентльмена. Это не соответствует правилам этикета.

С другой стороны, с каких это пор Нэт следовал каким–нибудь правилам?

— Хорошо, он не должен был рассказывать тебе об этом — сказал Спенсер. — Некоторые вещи должны оставаться тайными.

Лицо Эбби стало серьезным.

— Все, кажется, является тайным для тебя, Спенсер. Возможно, если бы это было не так, то ты не был бы все время настолько серьезным.

Осажденный на всех фронтах, Спенсер напрягся, а потом повернулся к своему другу и сменил тему.

— Между прочим, ты уже рассказал твоему брату хорошие новости? Что Темплмор думает?

— Он рад, конечно. — Блейкли обнял жену за талию и нежно посмотрел на нее сверху вниз. — Ему почти так же нравится приобретать племянников, как и производить на свет собственных детей.

Черт побери, он подразумевал новости о проекте пистолета. Но прежде, чем он мог исправить Блейкли, Эвелина живо спросила,

— О, леди Клара, вы — enceinte[2]?

Леди Клара покраснела. — Да.

Эбби внезапно начала улыбаться.

Это — ваш первенец?

— Наш второй, — вставил Блейкли с сияющей улыбкой гордого отца. — У нас есть маленькая дочка, Лидия. Ей — почти год.

Единственное, в чем Спенсер не нуждался сегодня вечером, так это в разговорах о детях.

— Это чудесно — вздохнула Эбби. — Я обожаю детей. Я хотела бы увидеть ее.

Восхищенная зависть на ее лице походила на удар кулака в живот Спенсера.

— Я привезу ее в гости к вам когда–нибудь — сказала леди Клара, затем заметила страдальческое выражение Спенсера. Она слегка улыбнулась. — Когда вашего мужа не будет рядом. Лорд Рейвенсвуд ужасно не любит детей.

— Какая чепуха. — Эбби бросила на него вопросительный взгляд. — Как может кто–либо не любить детей?

— О, холостяки и недавно женатые мужчины всегда не любят детей — легко сказала леди Клара. — Но это потому, что у них нет своих малышей. Они не знают, что с ними делать. Вам следовало бы видеть его светлость в первый раз, когда я попыталась вручить ему Лидию. Он отпрянул, как будто она была змеей.

— Я боялся, что уроню ее или что–то в этом роде — солгал Спенсер сквозь зубы.

Леди Клара рассмеялась, не подозревая о пытке, которую она причиняла ему каждым словом.

— Или вы беспокоились, что она обслюнявит ваше прекрасное пальто. Это характерно для вас — мужчин, Морган был почти таким же, пока у него не появился собственный ребенок.

— Я не был таким! — запротестовал Блейкли. — Мне нравились дети. Во всяком случае, больше чем Рейвенсвуду.

— Ну, я полагаю, ты меньше беспокоился о слюнях на твоем пальто — успокаивающе сказала леди Клара. — Но я, кажется, припоминаю некоторое замечание, которое ты сделал о вопящих отродьях. Прежде, чем у тебя появилось свое.

— Ладно, возможно однажды — пробормотал Блейкли.

— Итак, вы надеетесь, что на сей раз будет мальчик? — спросила Эбби, ее лицо было переполнено обычным женским энтузиазмом относительно младенцев.

Спенсер не мог больше этого выдержать.

— Пойдем, Блейкли, давай принесем нашим дамам немного пунша. Это позволит им использовать их рты для чего–нибудь лучшего, чем разговоры о детях.

— Отличная идея — сказал Блейкли, отодвигаясь от своей жены. — Хотя я мог бы придумать куда более приятные занятия для их ртов, чем питье пунша.

— Морган, как тебе не стыдно! — сказала леди Клара.

Но Блейкли только рассмеялся. Тогда Эбби задала вопрос о Лидии, и когда Спенсер с Блейкли уходили, женщины снова благополучно обсуждали младенцев.

Он выдохнул проклятье.

Блейкли рассмеялся.

— Она сводит тебя с ума, не так ли?

Спенсер шагал целеустремленно вперед.

— Я не знаю, что ты имеешь в виду.

— Эта твоя очаровательная американская жена. Та, со сверкающей улыбкой, смеющимися глазами и интересующаяся детьми.

Необъяснимо расстроенный тем, что его друг заметил «сверкающую улыбку и смеющиеся глаза " Эбби, Спенсер с негодованием посмотрел на Блейкли.

— Я так понимаю, что ты больше не считаешь ее охотницей за состоянием?

— Любая женщина, которая дразнила бы великого лорда Рейвенсвуда перед его друзьями, не является охотницей за состоянием. Поскольку охотница за деньгами догадалась бы, что лесть принесет ей гораздо больше выгоды, чем поддразнивание.

— Дразнить меня — любимое занятие Эбби — проворчал Спенсер. — Это — ее способ отплатить мне за то, что я вынудил ее принимать участие в этом фарсе.

— Ты предложил ей сумму, вдвое превышающую ее приданое. Я не назвал бы это принуждением.

— Все, что она хотела, это небольшая часть денег, которые Нэт украл у нее. И я отказался дать ей их, потому что хотел предотвратить скандал.

Блейкли смерил Спенсера оценивающим взглядом.

— Я подозреваю, что это не единственная причина, по которой ты отказался вернуть ей деньги. Ты держишь ее здесь, потому что хочешь, не так ли?

Так же, как я хочу воздух, пищу и воду. Но это не имело никакого отношения к делу.

— Если ты спрашиваешь, желаю ли я ее, ответ очевиден. Какой мужчина в здравом уме не хотел бы? Она весьма привлекательна.

— Но не достаточно привлекательная, чтобы сделать ее твоей женой по–настоящему. Я полагаю, что виконт нуждается в ком–то, более… подходящем по рождению и положению.

Спенсер свирепо посмотрел на Блейкли.

— И ты тоже? Что, все считают меня самым напыщенным человеком в Англии?

Блейкли выглядел необычайно мрачным, когда они остановились возле столиков с пуншем.

— Если тебя это не волнует, почему бы не сделать брак реальным? Видит Бог, она была бы согласна. Каждый раз, когда она смотрит на тебя, ее лицо светится.

Спенсер повернулся к чаше с пуншем, нуждаясь в каком–нибудь деле, чтобы отогнать интригующую идею о том, что лицо Эбби светится, когда она смотрит на него. Но его руки дрожали, когда он наливал два бокала пунша.

— Все просто — у меня нет никакого желания жениться, Блейкли. Это не имеет никакого отношения лично к ней. Просто я не был бы хорошим мужем для любой женщины.

— Это абсурд. Кроме того, в конечном счете, ты должен жениться на ком — то — если не на твоей симпатичной американке, то на другой женщине. Ты должен обзавестись наследником. Даже я знаю, что это твоя обязанность.

— Я не обязан делать то, чего не хочу. И в отличие от тебя я не испытываю желания произвести на свет много «вопящих отродий». Я — тот, кто не любит детей, помнишь?

— Клара права — это изменится, как только у тебя появится свой ребенок. Таким образом, тебе не нужно…

— Я не хочу это обсуждать. — Господи Боже, он не мог избежать проклятого разговора о детях даже с его друзьями. Спенсер поднял бокалы и посмотрел Блейкли в глаза.

— Мои личные дела тебя не касаются, так что не вмешивайся в них.

Блейкли вздрогнул. Потом его лицо застыло.

— Очень хорошо. Я запомню это на будущее.

— Сделай одолжение.

Спенсер ушел, не дожидаясь Блейкли, прежде чем он скажет еще что–нибудь, о чем потом будет сожалеть. Он устал уклоняться от всеобщих вопросов и устал выслушивать, что все ожидают от него. Пусть думают, что он официозный, или высокомерный, или бесчувственный. Это было лучше, чем, если бы все знали правду, которая только собрала бы их жалость. Он не терпел жалость ни от кого, начиная со смерти матери, и не собирался терпеть ее теперь, особенно от его друзей.

Даже если это оставляло его в полном одиночестве с его мукой.

Некоторое время спустя Эбби чувствовала себя более уверенной в том, что касалось ее способности плыть в вероломных водах лондонского общества. Леди Клара и Эвелина любезно провели с ней быстрый курс английских титулов. Что позволило ей чувствовать себя, в конце концов, более комфортно, она думала, что уже может справиться с правильным употреблением титулов.

Даже угрюмость Спенсера, возвратившегося, чтобы пригласить ее на контрданс, не охладила ее надежды. Тем более что танец, казалось, расслабил его и убрал часть гнева из глаз виконта.

К счастью, он был вполне радушным, когда танец закончился. Он даже улыбнулся, когда Капитан Блейкли пригласил ее на шотландский рил, и она немедленно приняла приглашение.

Капитан Блейкли уговорил ее присоединяться к прогуливающимся парам.

— Вы, кажется, очень хорошо поддерживаете свою часть шарады.

Эбби мгновенно почувствовала страх прежде, чем вспомнила, что капитан знал правду.

— Я пытаюсь. Хотя совсем не уверена, что это хорошая идея.

— Тогда почему вы делаете это?

Она пристально глядела перед собой остекленевшим взглядом, пока они обходили комнату.

— Он не дал мне выбора. Или изображать его жену, или оказаться без гроша на улице.

— Он блефовал. Несомненно, вы знали это. Он никогда не бросил бы нуждающуюся женщину. Особенно девушку, которая ему нравится.

Она бросила на капитана Блейкли косой взгляд.

— Я не нравлюсь Спенсеру — он терпит меня. И он также … хорошо, неважно. Что бы он ни чувствовал, он держит это скрытым.

— Я все же считаю, что он не выбросил бы вас на улицу.

Она вздохнула.

— Я предполагаю это правда. Но он предложил удвоить мое приданое. И честно говоря, я чувствовала, что должна ему за то, что доверяла его брату. Ничего этого не случилось бы, если бы я более скептически отнеслась к заявлениям Натаниэля.

— Почему вы поверили ему? Вы производите впечатление разумной женщины.

— Спасибо — она блеснула улыбкой. — Спенсер считает, что я наивная и чрезмерно оптимистичная. Он думает, что именно поэтому я верила Натаниэлю.

— Почему вы поверили ему?

Доброжелательная манера капитана Блейкли поощрила ее быть честной.

— Я полагаю, потому что Спенсер нравился мне больше, чем следует. Я хотела, чтобы рассказы Натаниэля были реальными.

— Я не могу представить себе почему. Рейвенсвуд — хороший человек, но он очень уравновешенный. Между тем вы кажетесь слишком энергичной девушкой для него.

Она покачала головой.

— В Америке он был другим.

К тому времени они достигли своих позиций, и шотландский рил был слишком живым танцем, чтобы продолжать беседу.

Танец, безусловно, был слишком жив и для размышлений о Спенсере. Кроме того, капитан Блейкли танцевал великолепно, а она обожала шотландский рил с его прыжками и большим количеством поворотов. Опьяняющий аромат примул и сирени, которыми был украшен бальный зал, лишь увеличил ее удовольствие, пока она не забыла обо всех своих неприятностях. К тому времени, как танец закончился, они оба смеялись.

Но после того как он увел ее с паркета, капитан Блейкли увлек девушку в сторону вместо того, чтобы вернуться к их компании. И продолжил прерванную беседу.

— Насколько другим Рейвенсвуд был в Америке?

Ей было жаль, что она упомянула об этом. Эбби даже не была уверена, было ли поведение Спенсера в Филадельфии реальным или он притворялся.

— Трудно объяснить. Я имею в виду, он всегда был более серьезен, чем большинство мужчин, которых я встречала. — Бросив взгляд на свое злополучное фишю, она размышляла о том времени.

— Вы должен понять — джентльмены, которых я знала в Америке, были или друзьями моего отца и слишком стары для меня, или мужчинами, действия которых я считала фривольными.

— Безусловно, никто не смог бы назвать действия Рейвенсвуда фривольными.

— Совершенно верно. И я нашла это весьма привлекательным. Он был настолько искренним, когда говорил об Англии, таким страстным в своих убеждениях. И проявлял неподдельный интерес к народу моей матери. Спенсер никогда не судил их методы и никогда не относился неодобрительно к их культуре.

— Их культуре? — отозвался эхом капитан.

О, Боже. Она вероятно не должна была это упоминать, но теперь, когда проговорилась, он может узнать все.

— Хотя я росла среди людей моего отца в Филадельфии, моя мать была из племени Сенека, дочерью их вождя. — Она с гордостью пристально посмотрела на него в ожидании, что капитан покажет признаки презрения. — Она занималась моим воспитанием наравне с папой.

Он сверкнул улыбкой.

— Ах. Тогда вы имеете преимущество передо мной. Несмотря на то, что я сын барона, меня воспитывала только моя мать. И так как у нее были свои трудности, я закончил как карманник на улицах Женевы, пока мой дядя не увез меня обратно в Англию.

Его слова так ее удивили, что она не нашлась с ответом.

Казалось, капитан и не нуждался в нем.

— Но вы объясняли, насколько другим Рейвенсвуд был в Америке.

— Да, — кивнула она головой. — Вы понимаете, хотя он был высокомерным, он был также милым и добродушным и…

— «Добродушный» не совсем то слово, которое я использовал бы для Рейвенсвуда.

— Все же именно таким он был. И он заставил меня думать… — Она затихла, не желая раскрывать всю степень собственного идиотизма.

— Вы хотите сказать, он заставил вас надеяться, что от него последует предложение? — спросил Капитан Блейкли явно неодобрительным тоном.

— Нет, нет, ничего подобного. Он всегда был безупречным джентльменом. Но мы были друзьями, разве вы не понимаете? Именно поэтому я так стремилась выйти за него замуж. В Америке я могла говорить с ним о чем угодно. Он поощрял это. Спенсер всегда внимательно слушал, даже когда не соглашался с моим мнением.

— А здесь?

Она напряглась.

— Здесь он самонадеянный и всем управляет, и полон решимости делать все как он хочет, независимо от того, что я говорю.

— Ах, теперь это походит на Рейвенсвуда, которого я знаю.

— Это невыносимо, особенно когда я — единственная, кто обязан повиноваться всем его приказам.

— Не совсем, что вы ожидали от брака с ним.

— Нет, я думал, что это будет…, — Ее взгляд стал отсутствующим. — Что бы я ни думала, я ошибалась. — Распрямив плечи, ей удалось встретить его пристальный взгляд. — Так или иначе, это не имеет значения. Это — все обман. Сейчас у Спенсера нет никакого интереса в браке, и, разумеется, не со мной.

— На вашем месте я не был бы в этом так уверен.

Прежде, чем она могла спросить, что он хотел этим сказать, приглушенный шум голосов в зале заставил ее поднять глаза, и Эбби увидела, как Спенсер неожиданно появился с ослепительной женщиной в скандально открытом платье. Когда женщина положила свою руку на его и близко наклонилась чтобы что–то прошептать, а виконт низко склонился, чтобы выслушать, сердце Эбби сжалось.

— Кто эта женщина, с которой говорит Спенсер? — прошептала она.

Капитан Блейкли уже уставился на этих двоих, его челюсть напряглась.

— Не важная персона. Ну, давайте присоединимся к моей жене и леди Эвелине.

Когда капитан Блейкли повел ее обратно к их спутницам, ее сердце упало. Его скрытность сказала ей все.

— Она — его любовница, не так ли?

— Конечно, нет. — Когда Эбби вздернула бровь, он вздохнул. — Хорошо, Женевьева была его любовницей, но уже ею не является, по крайней мере, в течение двух лет. Они теперь просто друзья.

Очень близкие друзья, судя по тому, как фамильярно женщина прикоснулась к нему, и как внимательно Спенсер слушал. Женевьева — у женщины было даже имя любовницы.

Ее горло сжалось. — Почему леди Тиндэйл пригласила ее сюда?

— Леди Тиндэйл вероятно не знает, кем она была для Рейвенсвуда. Женевьева всегда была осмотрительна в своих связях, как и Рейвенсвуд — немногие знали, что она была его любовницей. Кроме того, она теперь замужем за каким–то бароном и весьма респектабельна.

— Да, я вижу насколько она респектабельная.

Он сжал ее руку.

— Право же, Эбби, эта женщина ничего для него не значит.

Однако она в этом сомневалась.

— Даже если это не так, разве я имею право жаловаться? Я хочу сказать, я ведь на самом деле не его жена.

— Вы все еще имеете право на его уважение. Но я думаю, что у вас оно есть. Я бы не стал придавать этому большое значение.

Как она могла? После того, как они достигли их спутниц, девушка даже не могла сконцентрироваться на беседе. Слишком много оставшихся без ответа вопросов изводили ее. У Спенсера и сейчас есть любовница? Он предполагал продолжать посещать ее, пока Эбби притворялась его женой? Она даже не имела право спросить об этом?

Конечно, нет. Но, о, как она хотела спросить.

Эбби вела бессвязную беседу с Блейкли даже после того, как к ним присоединился Спенсер. Но она прервалась, когда оркестр начал играть хорошо знакомый отрывок для котильона.

— О, мне так нравится эта музыка. Ее играли на всех танцевальных вечерах, когда я был девочкой.

— В таком случае, может мы…? — и Спенсер с улыбкой предложил ей свою руку.

Она колебалась. Эта Женевьева все еще была в зале. Что, если Эбби сделает перед ней какую–нибудь ужасную ошибку? Но это была ее любимая мелодия, и она отлично умела танцевать котильон.

— Хорошо — сказала она, опираясь на руку Спенсера.

К несчастью, судьба казалось, полна решимости досадить ей сегодня вечером. Они уже достигли центра зала, когда она почувствовала, как одна из булавок, на которых крепилось ее фишю, упала вниз в платье. Ее усилия в шотландском риле ранее, должно быть, ослабили фишю.

Слишком поздно, чтобы исправить — она отказывалась снова резко остановиться на паркете. Кроме того, конечно одна булавка не имела бы значения для того, как хорошо ее фишю крепилось к платью. Разве нет?

Но когда они заняли свои места в восьмом кругу и начали танцевать, она поняла, что одна булавка могла иметь огромное значение. Каждое движение заставляло ее фишю сползать. Кружевная косынка медленно падала в ее лиф с дьявольским упорством.

Святые небеса, не сейчас. Если бы фишю продержалась до конца танца, Эбби могла бы убежать в дамскую комнату, чтобы поправить ее. Это был единственный возможный вариант. Она не могла подтолкнуть косынку на место, невозможно проделать это тайно в середине танцевальной дорожки. А сделать это, очевидно, было бы почти столь же вульгарным, как и позволить фишю выпасть.

В течение мгновения косынка, казалось, прекратила сползать, и Эбби расслабилась, полагая, что другие булавки остановили падение.

А потом Спенсер закружил ее, и коварный предмет туалета выпрыгнул на свободу. Она попыталась перехватить его, но не успела. В ужасе она наблюдала, как чертово фишю вспорхнуло к полу и приземлилось под мужской туфлей.

На очень гладком полу фишю с таким же успехом могло бы быть россыпью мраморных шариков, поскольку нога мужчины не нашла опоры и выскользнула прямо из–под него. Его партнерша с небольшим криком рухнула за ним. А потом на них обрушилась еще одна пара, пока вся группа танцующих не превратилась в путаницу конечностей и крутящихся голов.

Кроме нее и Спенсера, разумеется. Ему удалось схватить Эбби и сдернуть с дорожки прежде, чем ее могло бы утянуть с остальными.

Теперь он стоял, смотря на других, как будто они все сошли с ума.

— Что, черт возьми…? — проворчал он, протягивая руку, чтобы помочь встать первому упавшему мужчине.

Мужчина подошел с фишю, зажатым в кулаке. С каменным лицом, он протянул косынку Эбби.

Я полагаю, что это ваше, мадам, — сказал он с тем намеком насмешки, присущим, казалось бы, всем английским джентльменам.

Ее унижение было полным.

Схватив фишю, она убежала, проталкиваясь сквозь любопытных зрителей, выражающих неодобрение матрон и многочисленных смеющихся денди. Девушка не могла оставаться там ни минуты, или она умерла бы от стыда.

Она направилась в дамскую комнату, умоляя, чтобы та оказалось пустой. На этот раз ее молитвы были услышаны. Проскользнув в пустую комнату, Эбби упала на стул и начала плакать.

Она не могла сдержать катившихся ручьем слез, и вскоре из–за всего перенесенного унижения они превратились в сильные, надрывные всхлипывания. Ее страдание было настолько полным, что девушка не слышала, как открылась дверь, пока кто — то не вошел внутрь. Почему она не подумала о том, чтобы запереть дверь?

Но это была леди Клара. Женщина бросила на Эбби один взгляд и, заперев дверь, подошла к ней с выражением такого сочувствия на лице, что Эбби заплакала еще сильнее.

— Ну, ну. — Леди Клара опустилась на колени перед Эбби, чтобы сжать ее руки. — Все не так уж плохо.

— Я у–уронила на пол всех т–танцуюших из–за ф–фишю! — прорыдала Эбби. — Что может быть хуже?

— Не всех танцующих, а только несколько человек.

— Это, с таким же успехом, могла бы быть целая страна — прошептала Эбби.

Леди Клара вручила ей носовой платок. — Это не ваша ошибка, дорогая. Эвелина сказала мне, что Рейвенсвуд заставил вас надеть фишю. Если кто–то и должен быть обвинен, так это — он.

— Я–я чувствовала, что она соскользнула…, мне следовало отказаться от танца или … или … что–то еще.

— Это было бы хуже. Вы сделали то, что сделала бы любая на вашем месте — надеялась, что фишю будет держаться и это было лучшее в трудной ситуации.

Эбби подняла лицо к леди Кларе.

— Я выставила себя дурочкой. Я выставила дураком его.

Рот леди Клары вытянулся в неумолимую линию.

— На вашем месте я бы не волновалась о вашем «муже». Он не заслуживает вашего беспокойства после того, как он втянул вас в этот глупый план.

— Н–но он сделал это только, чтобы предотвратить скандал. И вот, я поместила его прямо в середину. Я была самой ужасной женой, какую он мог выбрать, и он тоже знает это, или он не говорил бы с этой… той женщиной.

Леди Клара выглядела озадаченной.

— Какую женщину вы имеете в ввиду?

— Его любовницу. Ну, ваш муж сказал, что она — прежняя любовница Спенсера, но…

— У моего мужа слишком длинный язык — отрезала леди Клара, ее глаза вспыхнули.

— Не упрекайте его. Я поняла, что она кое–что значит для Спенсера только по тому, как она тронула его. Я знаю, что мне должно быть все равно, но… — всхлипнув, она затихла.

Сострадание залило лицо леди Клары.

— О, Эбби, вы бедняжка. Вы любите его, не так ли?

— Нет! Нет, не будьте глупой. Просто, когда я приехала сюда, я действительно думала, что мы женаты, и когда я узнала, что мы не были… — она высморкалась, не заботясь, как это выглядело неподобающе для леди. — И м–мне он действительно нравился, понимаете. Это глупо, но я хотела, чтобы я тоже ему хоть немного нравилась.

— Я думаю, что он испытывает симпатию к вам — его собственным способом. Видит Бог, я всегда считала этого мужчину слишком надменным, но когда он с вами, он… смягчается.

Эбби мрачно покачала головой.

— Не после сегодняшнего вечера. Мне повезет, если он не бросит меня на первое судно до Америки.

— Разве вы не этого хотите?

Эбби смотрела на свои руки, вспоминая, как Спенсер поцеловал ее вчера вечером.

— Иногда да. Но иногда… Хорошо, это не имеет значения. После сегодняшнего вечера он будет ненавидеть меня.

— Если он сделает это, то он не заслуживает ничего, кроме осуждения. — Леди Клара крепко сжала руки Эбби. — Не позволяйте этому высокомерному негодяю запугивать вас, вы слышите? Вы оказываете ему одолжение, неважно, что он утверждает.

— Но если бы я не слушала его брата…

— Вздор и чепуха. Его брат обидел вас, не наоборот. Если вы хотите, можете вернуться в Америку, а затем потребовать вернуть ваши деньги и угрожать передать все прессе, если его светлость не отдаст вам их. Но не позволяйте ему третировать себя. Он не имеет на это никакого права.

Отнимая руки от леди Клары, Эбби уставилась на неистовую экспрессию женщины. Эбби была столь охвачена своим унижением, что она забыла, чья это была идея. Уж конечно, не ее. Она не хотела играть в эту шараду; она не просила, чтобы ее обманывали и манипулировали ею. Все это сделали он и его братец.

Она вздернула подбородок.

— Это правда — он не имеет права, не так ли? И я так ему и скажу.

— Правильно.

Эбби нахмурилась. — Но не здесь. Не со всеми этими наблюдающими людьми.

Она поглядела мимо леди Клары в зеркало, и ее сердце чуть не остановилось. Святые небеса, она ужасно выглядела. Ее волосы полностью распустились. Локоны висели абсолютно прямым занавесом вокруг лица, глаза налиты кровью, и ее нос блестел, красный как у пьяницы.

— Я не могу говорить с ним в таком виде. — Она послала леди Кларе отчаянный взгляд. — Я не могу вернуться туда. Только после того, как я вновь обрету чувство собственного достоинства. Я должна вернуться домой прежде, чем я смогу оказаться перед ним или кем — либо еще. Вы отвезете меня?

Леди Клара заколебалась, затем кивнула.

— Но помните, что я сказала — не позволяйте ему запугивать себя. Потому что, как только ты даешь человеку дюйм, он отхватит больше чем милю. И откровенно говоря, Эбби, вы не можете себе позволить потерять хоть малую часть себя.

__________________

[1] - Дебретт – ежегодный справочник дворянства. Издается с 1802 года.

[2] - Enceinte – беременна(фр.)