"Дневник черной смерти" - читать интересную книгу автора (Бенсон Энн)

Глава 19

Этот апрельский день, пусть и слегка прохладный, был гораздо приятнее того — тысячу горьких зим назад, — когда Алехандро впервые скакал по Чаринг-Кросс, в то же самое место, что и сейчас, пусть и по другой причине. Тогда рядом с ним была Адель, которая вскоре после этого стала его возлюбленной, единственной — до тех пор, пока он не встретил Филомену. Тем ветреным ноябрьским днем, под холодным дождем, они скакали, потому что должны были как можно скорее отыскать целительницу, известную под именем матушка Сара. Дорога мало отличалась от той, какой она запомнилась Алехандро, и у него возникло чувство, будто он вернулся назад во времени; однако это место определенно обладало некоей магией, воздействующей на разум и вводящей его в заблуждение своими чарами. Он уже давно оставил попытки понять то странное и кажущееся невозможным, что произошло с ним и Аделью, когда они были здесь.

И все же, какими бы знакомыми ни казались эти места, он не мог отыскать дорогу, ведущую к заветной поляне. Вроде бы вот оно, то самое место; он останавливал коня, всматривался, но почти сразу же понимал, что ошибся. Дорога, поляна, два высоких, слившихся в объятии дуба — все, казалось, куда-то исчезло. Поляна, наверно, сильно заросла травой; невозможно представить, чтобы кто-то осмелился потревожить кости умерших от чумы, которых торопливо зарывали там в мрачные дни 1349 года. Это наверняка навлекло бы гнев Господний. Где-то неподалеку, лишь едва присыпанная землей, лежала одежда, которую он носил в разгар собственной болезни и опасался оставить на виду, потому что она могла стать источником заражения для других.

Глянув сквозь ветки деревьев на солнце, он попытался определить свое местоположение и пришел к выводу, что движется в правильном направлении. Тем не менее заставить память работать лучше никак не удавалось; может, магия этого места уже затуманила ему мозги?

Он развернул коня в сторону деревьев и поскакал сквозь густой подлесок. Впереди вспорхнул фазан, напугав коня, который встал на дыбы и заржал. Алехандро успокоил его и снова направил вперед. И потом, почти на расстоянии вытянутой руки, прошла самка оленя и остановилась, словно статуя, глядя на него темно-карими глазами.

«Сара здесь, среди этих животных…»

Где-то в отдалении заухала сова; повернув голову на звук, он увидел, как она вылетела из кустов и растаяла в тени под деревьями. Когда он снова обернулся в сторону самки оленя, она уже исчезла.

В его усталом мозгу логика начала уступать место фантазии.

— Бегите, — прошептал он, обращаясь к лесным животным. — Доложите своей госпоже, что я здесь.

Не успели отзвучать эти слова, как пошел мелкий дождь. Конь медленно прокладывал свой путь через подлесок и в конце концов вышел на поляну. Дождь прекратился, и, когда Алехандро двинулся дальше по высокой траве, засияло солнце.

Место, где он когда-то, прислушиваясь к лаю собак в отдалении, рыл голыми руками землю, чтобы закопать свою одежду, заросло цветами. Остановив коня, Алехандро, словно завороженный, смотрел на пестрые соцветия и спрашивал себя: какие мысли владели сэром Джоном Шандосом — человеком, с которым у него были дружеские отношения, — когда король приказал ему догнать беглецов, еврея и маленькую девочку? Не совсем обычная охотничья добыча, конечно, но Шандос был чрезвычайно умелый и опытный воин, участвовавший во многих сражениях, включая ту «кровавую баню», которая позже произошла при Пуатье. Эдуард послал Шандоса и его лучших людей найти и схватить их; достаточно простая задача. Тем не менее он с ней не справился; и в глубине души Алехандро знал, что сделано это было намеренно. Шандос — человек чести, и вполне в его духе было «упустить» Алехандро и Кэт, несмотря на всю его преданность королю. Для хорошего человека не много чести в том, чтобы, выполняя подлый приказ, схватить таких беглецов.

В воздухе лениво жужжали насекомые, то садясь на землю, то снова взлетая. Конь прядал ушами, отгоняя их. Время замедлилось, в точности как в 1349-м, когда он и Адель пересекали эту поляну. Впереди возвышались два древних дуба, вечные любовники, слившиеся в страстном объятии.

«Бедный мой конь, — подумал Алехандро, похлопывая его по шее. — Ты понятия не имеешь, с чем столкнулся».

Набираясь мужества, он устремил пристальный взгляд в пространство между деревьями, потом сжал пятками бока коня. Тот стрелой пронесся под аркой и поскакал дальше, в лес.

Воздух вокруг был такой теплый, что, казалось, они погрузились в ванну с нагретой водой. По ту сторону дубов в нем ощущался свежий мускусный запах; лучи солнца, вопреки всяким законам природы, сейчас падали под другим углом. Шаг за шагом они продвигались по тропе с выступающими из нее корнями. Алехандро едва мог дышать; он все время скользил взглядом по сторонам, ожидая, что вот-вот из земли поднимется тень Эдуардо Эрнандеса. А может, это будет Мэттьюз, молодой солдат, умерший от рук своих товарищей, которые опасались, что он может занести чуму в Виндзор? Или даже Карлос Альдерон, кузнец из Серверы, чей труп Алехандро выкопал из земли и в результате вынужден был путешествовать через всю Европу?

Или появится Адель и заговорит с ним своим нежным голосом?

— Время по-прежнему течет здесь не так, как должно бы, — прошептал Алехандро.

Конечно, та женщина, которую он нашел в каменном доме во время первой поездки сюда, давно умерла; она и тогда уже была согбенная, с седыми волосами. Теперь, Алехандро не сомневался, от нее остались лишь кости и горстка пыли, а ее дом наверняка заброшен, и в нем никто не живет.

И все же в его памяти матушка Сара была живее всех живых. Ее загадки всю жизнь напоминали ему, что не нужно бояться выходить за пределы собственного разума. Это она продемонстрировала ему целебные свойства сероводородной воды, поднимающейся из глубин земли и похожей на вонючую грязь. Интересно, каким образом она сама пришла к пониманию ее удивительных свойств? По счастливой случайности или, может, кто-то еще до матушки Сары путем повторных наблюдений обнаружил, что такая вода способна исцелять? Жаль, что он упустил возможность расспросить ее об этом.

Припомнились слова из Талмуда: «Представ перед Создателем в свои последние часы, мы должны будем ответить за все удовольствия, вкус которых не испробовали». Наверно, Бог потребует и от него ответа за все знания, которыми он не сумел овладеть.

«Почему, — мысленно сокрушался он, продолжая скакать, — нельзя прожить еще одну жизнь, чтобы я узнал и понял все, что ускользнуло от меня в этой?»

Внезапно Алехандро оказался на краю небольшой полянки; в центре стоял маленький дом, в котором когда-то жила матушка Сара. Он натянул поводья, остановил коня и замер; все его чувства были напряжены и обострены. Жужжание насекомых звучало почти как грохот, шелест листвы как трубный глас, тень птицы воспринималась как вспышка молнии. Когда из-под густых кустов выскочил кролик, Алехандро вздрогнул. И тут же вспомнил, насколько голоден. Однако еда подождет, пока он не удостоверится, что это место, да и он сам в нем действительно реальны.

Из кустарника справа раздался голос.

— С возвращением, лекарь.

Конь прянул и успел описать полный круг, пока Алехандро сумел справиться с ним. Когда конь успокоился, он развернул его вправо и оказался лицом к лицу с еще одним призраком.

— Это невозможно, — пролепетал он. — Конечно…

— Конечно, я уже давным-давно мертва?

На мгновение Алехандро утратил дар речи, но затем сумел произнести:

— Да.

Старая женщина рассмеялась, и, как бы вторя ей, запели птицы, а ветер подул сильнее.

— Успокойся. — Она оттянула кожу на подбородке, как бы демонстрируя собственную реальность. — Я не дух, если этого ты опасаешься. Но я и не та женщина, кем ты меня посчитал; я ее дочь.

Алехандро уставился на нее, не веря своим глазам.

— Но… вы могли бы быть ее двойником! Просто сверхъестественное сходство.

— Да, так говорят, но я избегаю зеркал и потому не могу сказать, правда ли это.

— Говорят, ведьмы в зеркалах не отражаются.

Женщина снова рассмеялась, опять в сопровождении птичьего хора.

— Я не ведьма, лекарь, или, по крайней мере, не больше ведьма, чем ты колдун, хотя после твоего бегства ходили слухи, будто ты сам дьявол. Я просто старая женщина, которую мало волнует, сколько морщин у нее на лице.

Последовало молчание, во время которого они пристально разглядывали друг друга. Наконец женщина сказала:

— Она говорила мне, что ты вернешься.

«Она» могло означать только матушку Сару.

— Довольно смелое пророчество. Ваша мать обладала истинной силой, но, думаю, даже она не могла провидеть будущее.

— Ты здесь, разве не так?

— Только потому, что меня к этому вынудили превратности судьбы.

— Причина не имеет значения. Ты вернулся, как она и говорила.

Она приподняла юбку и вразвалочку направилась к дому. Сделав несколько шагов, обернулась и поманила его за собой.

— Ну, пошли. Ты приехал сюда не ради удовольствия. Давай займемся твоим делом.

Алехандро спешился, привязал коня и по каменной тропинке пошел к дому. С каждым шагом он чувствовал все большую легкость, как будто груз тревог и забот спадал с его плеч.

Чосер потихоньку крался мимо кухонной двери, надеясь остаться незамеченным, но как раз в этот момент служанка, которая мыла посуду, подняла взгляд. Он улыбнулся ей и помахал рукой, не придумав ничего лучше; она покраснела и отвернулась. Он пошел дальше, надеясь, что она не придаст значения тому, что он бродит здесь в поисках хода, о котором говорила Кэт.

«По форме он похож на ствол сосны, — объясняла она. — Широкий у основания, сужающийся к вершине».

Он двинулся дальше, разыскивая узкое ответвление коридора, которое должно было находиться в нескольких шагах позади кухни. Там оно и оказалось.

Он свернул в него, чувствуя, как от волнения заколотилось сердце. Видно было плохо; он не взял с собой фонарь, опасаясь привлечь ненужное внимание. Пришлось ощупывать стену руками. «Ход должен начинаться где-то на уровне ваших глаз, — говорила она, — по левой стороне коридора».

Он водил руками вверх, вниз, вправо, влево и в конце концов нащупал небольшое углубление в камнях.

— Дай бог, — прошептал он, — чтобы среди этих камней не прятались никакие драконы.

Однако ход оказался заложен. Найдя выемку, Чосер с силой надавил на нее. Посыпались песок и камни, образовав у ног небольшую груду, но, попытавшись пробиться дальше, он наткнулся на твердую стену. Он отступил и отряхнул руки. На сердце стало тяжело — ход, на который рассчитывала Кэт, был непроходим.

Пыль пристала к чулкам и ботинкам.

«У кого-то может возникнуть вопрос, откуда эта грязь».

Он торопливо зашагал в свои апартаменты, чтобы привести себя в порядок.

И увидел на двери записку.

— Давайте побыстрее, — сказала няня, открывая дверь Чосеру. Втянув его внутрь, она тут же захлопнула дверь. — Изабелла сегодня все время крутится поблизости, нервничает из-за костюма для маскарада и прочей чепухи. Делайте свое дело и уходите, а то не оберемся неприятностей. — Она сделала жест в сторону спальни Кэт.

Чосер кивнул и направился к двери. Увидев его, Кэт встала с кресла и залилась краской — один чулок на ноге, другой в руке.

— Извините. Я пришел, как только смог. Дело в том, что нам придется изменить план. Я легко нашел ваш подземный ход, но он заложен!

— Ох, нет! — воскликнула она.

— Но это еще не все — возникли новые сложности. — Чосер показал ей записку от короля, вызывающего его к себе. — Завтра на закате мне придется кое-что переписать набело. Во время помолвки будут подписаны официальные бумаги, а условия соглашения еще не утрясены. Бумаги должны быть готовы к началу бала-маскарада.

— Значит, даже если бы я нашла другой способ выбраться отсюда, некому будет привести мне коня…

— Я могу вывести его наружу завтра утром, поскольку до вечера точно буду свободен.

— Нет, на конюшне могут хватиться его. — Кэт с вызовом посмотрела в глаза Чосеру. — Я пойду пешком.

— Они дадут гончим понюхать что-нибудь из вашей одежды, и те найдут вас, не успеете вы убежать подальше.

Кэт тяжело рухнула на постель.

— Может, p#232;re уже в доме матушки Сары! Нужно сообщить ему! — Она снова встала и схватила Чосера за отвороты плаща. — Пожалуйста, умоляю, помогите мне! Скачите туда сегодня и расскажите ему, что нам придется изменить план!

— Я бы с радостью сделал это, леди, — огорченно ответил он, — но прежде чем рассказывать об изменении плана, нужно придумать, как его изменить! Что я ему скажу? Что он должен прорваться к воротам Виндзора, сверкающим мечом проложить путь внутрь, забросить вас к себе на седло и умчаться в ночь?

Она молча стояла, лихорадочно перебирая в уме всевозможные идеи побега.

— Мне приходит в голову лишь один способ. Мы с вами примерно одного роста, Чосер. Что, если завтра на маскараде мы наденем одинаковые костюмы, причем полностью прикрывающие нас с головы до ног, чтобы никто не мог разглядеть, кто есть кто? Какое-то время вы будете держаться в стороне, а потом в подходящий момент — скажем, во время майского танца — выйдете вперед, дав мне возможность ускользнуть. Как только я выберусь отсюда, вы спрячетесь где-нибудь, снимете этот костюм, а под ним у вас будет другой!

Чосер с горечью рассмеялся.

— По-вашему, я в состоянии выдать себя за быстроногую леди?

— Призовите на помощь все свое удивительное воображение, представьте, как это должно ощущаться, и заставьте тело действовать в соответствии с этими ощущениями. Вы сможете, уверена, сможете!

Он задумался над ее новым планом. Прекрасно понимая, что этот план порожден отчаянием, Чосер чувствовал, что он может сработать, если не случится никакой осечки.

— А как вы встретитесь с вашим p#232;re, если этот дерзкий побег удастся?

Пришел черед Кэт задуматься.

— Скажите ему, чтобы он ждал снаружи с крепким конем, и я найду его.

Чосер молчал.

— Пожалуйста, — умоляюще продолжала Кэт, — ради всего доброго, что есть на свете, помогите мне выбраться отсюда! Это чудовище увезет меня во Францию, бог знает куда, и я никогда больше не увижу сына!

Последовала новая долгая пауза. Потом Чосер прошептал:

— Хорошо. Нам понадобятся костюмы и маски, а времени в обрез. Ваша няня сможет изготовить их?

— Конечно.

— Тогда пусть начинает, а я отправлюсь в путь на рассвете.

Кэт в порыве благодарности бросилась в его объятия. Потом, отодвинувшись, она в деталях описала ему, как добираться до поляны.

— На одной стороне ее вы увидите два высоких дуба, сросшиеся вместе в виде арки. Проскачите под ней и продолжайте путь по тропе, к дому. Если Бог будет милостив ко мне, там вы найдете моего отца. Хочу вас предостеречь — между дубами действует какое-то колдовство, которое может сыграть злую шутку с вашим разумом!

— Я прислушаюсь к вашему совету, хотя, по правде говоря, как человек рациональный, не боюсь никакого колдовства, — легкомысленно заявил Чосер и встал. — Мне нужно идти; в такой поздний час находиться тут — это уже за гранью приличия.

Он сделал шаг к двери, но потом обернулся, с неистовым, алчущим огнем в глазах. Обхватил Кэт за плечи, притянул к себе и страстно поцеловал в губы.

— Ей-богу, Кэт, вы все, что я когда-либо мечтал увидеть в женщине и жене. Какую жизнь могли бы мы с вами прожить! Но этому не бывать. Могу лишь молить вас не забывать меня, куда бы вас ни занесла судьба.

Он снова направился к двери, но она притянула его к себе, поднесла его руку к губам и поцеловала ее.

— Мой дорогой Джеффри, в этом у вас не должно быть никаких сомнений. Всю оставшуюся жизнь я буду поминать вас в своих молитвах.

— Этим, видимо, придется удовлетвориться, — с грустью ответил он, высвободил руку и выбежал из комнаты.

Чосер нашел поляну с большей легкостью, чем Алехандро день назад. Не имея понятия, что лежит под землей, он поскакал через поляну прямо к дубовой арке.

«Колдовство!»

Он насмешливо фыркнул, приближаясь к дубам. И все же непроизвольно замедлил бег коня. Едва они проскакали под аркой, конь встал на дыбы, чуть не сбросив его, а потом, снова коснувшись копытами земли, неистово закружил на месте.

— Тпру! — Чосер натянул поводья. — Осторожно!

Однако едва эти слова сорвались с его уст, возникло чувство, будто нормальные ощущения покинули его. Казалось, ноги коня очень медленно опустились к земле и коснулись ее совершенно беззвучно. Сам Чосер почему-то уже не сидел на нем, а стоял на земле с поводьями в руках, хотя не смог бы объяснить, что вынудило его сделать это, когда время так дорого. В полном ошеломлении, он все же усилием воли заставил себя двинуться вперед, медленными, осторожными шагами, ведя в поводу коня. При этом он все время оглядывался по сторонам, ожидая увидеть гнома или фею. Несмотря на ароматный, свежий воздух вокруг, он начал истекать потом. С каждым шагом его изумление возрастало, и в конце концов он вовсе остановился.

Он не знал, сколько времени простоял там, пока уголком глаза не заметил какое-то движение. Повернув голову, он, к своему огромному удивлению, увидел женщину, приближающуюся такими легкими шагами, что казалось, она плывет. Складки ее воздушного платья вздымались и опадали под легким лесным ветерком. Она была молода и хороша собой, с темно-рыжими волосами и поразительно бледной кожей.

Она остановилась в нескольких шагах от Чосера и заговорила мягким, нежным голосом; пряди изумительных волос шаловливо вздымались вокруг лица.

— Он внутри. — Она махнула рукой в сторону дома.

— Лекарь?

Не отвечая на вопрос, она продолжала:

— Объясните ему, что он должен поберечься.

С этими словами женщина заскользила назад. Спустя несколько мгновений ее фигура начала истаивать, а потом и вовсе исчезла.

Чосер какое-то время простоял, околдованный, на том же месте, хотя не мог бы сказать, как долго. Чары отпустили его, лишь когда негромко заржал конь. Чосер двинулся дальше, ведя его за собой и с каждым шагом благодаря Бога за то, что под ногами у него твердая земля.

На столе перед Алехандро лежали сливы, сыр и черствый хлеб. Сара села рядом, и они вместе перекусили, запивая простую еду элем ее собственного изготовления, немного горьковатым на вкус, но вызывающим удивительное ощущение сытости; это было хорошо, поскольку после встречи с Кэт им надо будет как можно быстрее убираться из Англии, а не рассиживаться за столом.

А потом оставалось лишь ждать. Если все пойдет так, как описано в стихотворении, Кэт появится здесь поздно вечером или ночью.

— Этот день будет тянуться вечно, — посетовал Алехандро.

— Сдерживай свое беспокойство, лекарь, а не то среди англичан ты можешь выдать себя.

— Мой страх так заметен?

— Достаточно заметен. По крайней мере, для меня. Теперь, если хочешь быть полезным, пойди собери кое-какие травы — паслен, аконит… любые, которые, по-твоему, могут пригодиться. — Сара указала в сторону потолка. — Повесишь их сушиться вон туда. Ты выше меня; тебе это будет легче.

Она вручила ему плетеную ивовую корзину.

Он взял ее, но тут же отставил в сторону. В дневном свете заметнее были мелкие детали, и он скользнул по комнате взглядом, как бы отыскивая что-то.

— Хотелось бы спросить вас об одной вещи, которую я оставил, когда покидал этот дом в прошлый раз.

— Во времена моей матери?

— Да. Понимаю, это было много лет назад, и все же я должен спросить. Я оставил тут дневник, тетрадь в кожаном переплете. Я записывал в него свои наблюдения. Это подарок отца, который очень много значит для меня.

— Удивительно в таком случае, почему ты его оставил.

— Я часто сам задавал себе тот же вопрос. Мы убегали отсюда в такой спешке, я плохо соображал… Чума лишила меня сил.

— Однако у тебя хватило разума закопать свою заразную одежду.

Он опустил взгляд, как бы устыдившись, хотя для этого не было причин.

— Разум тут ни при чем, я действовал скорее по велению сердца. Нельзя было допустить, чтобы зараза распространилась… Одежду наверняка кто-нибудь нашел и взял бы, поскольку она была еще вполне пригодна для носки.

— Ах, да. Достойный одобрения поступок. Очень жаль, лекарь, но мне ничего не известно о твоем дневнике.

— Интересно, что с ним стало? Кроме вас и вашей матери, тут никто не жил.

— Мы иногда уходим отсюда, как тебе известно. — Она бросила взгляд на красную шаль, висящую на колышке рядом с дверью. — И кроме того, в последние свои годы мать иногда совершала… опрометчивые поступки. Даже мне временами казалось, что она сходит с ума. Один бог знает, что она могла сделать с таким сокровищем.

Алехандро разочарованно вздохнул, плечи его поникли. Он взял корзину.

— А я надеялся, что, может, вам о нем что-нибудь известно. — Он поставил корзину на стол. — Ну, за травами так за травами. Надо полагать, смысл в том, чтобы занять меня чем-то в ожидании, когда время придет.

Она кивнула и улыбнулась.

— Да. Когда время придет.

Оказавшись снаружи и разглядев положение солнца, он удивился. Оказывается, он проспал большую часть утра. Алехандро вышел в затянутый легкой дымкой сад около дома и начал собирать травы, пытаясь представить себе возможное развитие вечерних событий. Каждый раз, поднимаясь, он ощущал, что колени разгибаются с трудом. Вскоре корзина была полна зеленых медицинских чудес, и он остановился, глядя на озерцо, питаемое бьющим из-под земли ключом.

«Эта вода спасла меня и Кэт, — подумал он, — но не Адель».

Он почувствовал знакомый укол боли. Каждые несколько мгновений на поверхность медленно поднимались пузыри и лопались. Над водой лениво жужжали насекомые, время от времени садясь на нее. Алехандро поставил корзину, снова опустился на колени и коснулся пальцем поверхности. По воде побежали круги. Он лизнул палец, рассчитывая ощутить запомнившийся с давних пор неприятный, металлический вкус горечи.

Ничуть не бывало — вода имела самый обычный вкус. Он ошарашенно посмотрел на свой палец и снова окунул его в воду. Вкус остался тем же, ничем не примечательным. Без сомнения, простая вода.

— Господи… — прошептал он.

Неужели лечебные свойства этой воды, воспринимаемые им как волшебство, утратились со времени прошлого посещения?

Когда-то это уже было — он стоял на коленях на том же самом месте, рассчитывая найти одно и обнаружив другое. Тогда, после своей бешеной скачки из Кентербери, он спрыгнул с коня и нашел здесь лишь липкую грязь, а не теплую, пахучую воду, всего несколько месяцев назад спасшую Кэт жизнь. Невозможно описать, какое острое разочарование он тогда почувствовал.

Может, магия иссякла? Может, с каждым использованием она теряла силу и в конце концов утратила ее совсем?

И правильно ли он использовал ее? Ведь вполне возможно, что придет время, когда он снова будет нуждаться в ней.

И если она ушла, потому что он израсходовал ее всю…

Алехандро в гневе шлепнул по воде ладонью, обдав брызгами одежду и лицо. Встал и отряхнул капли со щек и подбородка, с тяжелым сердцем глядя на круги, расходящиеся к заросшим тростником краям озерца. Вода почти успокоилась, когда он услышал звук, который не могли издавать ни птицы, ни насекомые. Он схватил корзину и отошел от кромки воды, глядя на тянущуюся от дубов тропу.

«Кэт».

Сердце бешено заколотилось. Возможно ли, что это и впрямь… она?

Ветки раздались, шуршание конских копыт по листьям стало слышнее, и из леса вышел человек. Увы, осознал Алехандро, это была не его дочь, а прекрасно одетый молодой мужчина лет двадцати с небольшим. Он выглядел растерянным и затенял глаза от лучей высоко стоящего солнца, из-за чего Алехандро недостаточно ясно видел его лицо. Молодой человек шел пешком, медленно, как бы в ошеломлении, и вел за собой коня. Ничего угрожающего в его облике не было, и тем не менее Алехандро скользнул за ствол ближайшего дерева, следя взглядом за недоуменно озирающимся незнакомцем. И вдруг незнакомец произнес:

— Лекарь?

Не отвечая, Алехандро пристально вглядывался в лицо молодого человека.

«Господи!»

Не веря своим глазам, он вышел из-за дерева и неуверенно спросил:

— Чосер, это вы?

Тот повернулся, увидел его, помахал рукой, бросил поводья коня и припустил бегом.

— Слава богу! Тут есть что-то… сверхъестественное!

— О, вы еще и половины не знаете, — сказал Алехандро. — Но… как вы оказались здесь? Что с Кэт?

— Не волнуйтесь, с ней все в порядке, просто первоначальный план бегства оказался неосуществим. Ход в стене заделан, и…

— Мне казалось, ты лучше воспитан, Алехандро.

Оба резко обернулись и увидели стоящую рядом, улыбающуюся Сару.

— Здесь так редко бывают посетители. Пожалуйста, пригласи нашего гостя в дом.

Сара дала Чосеру высокую кружку с элем, он осушил ее одним долгим глотком и утерся ладонью.

— Я, конечно, в стране фей, эльфов и бог знает кого еще! Кто здесь правит, хотелось бы знать?

— Все в свое время, — пообещал Алехандро, которого не оставляло беспокойство. — Так что с Кэт?

Чосер принялся рассказывать.

— Сегодня вечером будет бал-маскарад, пляски девушек около майского дерева и все такое. У нас возник новый план — мы с Кэт поменяемся местами. От меня требуется лишь морочить головы ее охранникам достаточно долго, чтобы она смогла сбежать.

И Сара, и Алехандро недоуменно уставились на него.

— Мы с ней примерно одного роста. Ее няня изготовит два одинаковых костюма с головными уборами и масками. Кэт совершенно уверена, что та успеет, хотя я, признаться, сомневаюсь.

Первой обрела способность говорить Сара.

— Хорошо хоть, что ты гладко выбрит, а иначе этот опрометчивый план сразу бы провалился.

— Хочу убедиться, что понял вас правильно, — сказал Алехандро. — Когда вы поменяетесь местами, она просто уйдет и все?

— Это же маскарад, лекарь. Никто не будет знать, что ушла именно она. Кэт хочет выскользнуть из замка и встретиться с вами где-нибудь за его пределами. Приведите с собой крепкого коня. У меня нет на это времени, поскольку сегодня вечером я должен быть у короля.

— А что, если ее все же обнаружат в момент бегства?

— Кэт уверена, что сможет ускользнуть незаметно.

Потирая подбородок, Алехандро обдумывал предложенный план.

— Мне не нравится, что вы не учитываете возможности ее обнаружения. — Он встал. — Нужно заранее продумать, что делать в этом случае. — Он помолчал, размышляя. — Я сам отправлюсь на этот маскарад и удостоверюсь, что она сбежала оттуда целой и невредимой.

— Это еще более опрометчиво. Насколько мне известно, вас уже ищут.

— Вы сами сказали — это ведь маскарад! Почему бы мне не проникнуть туда, тоже изменив облик? Кэт будет гораздо легче сбежать вместе с кем-то, способным защитить ее.

— Вы недооцениваете ее, лекарь, — ответил Чосер. — Я видел, как она стреляет из лука и владеет ножом.

— Значит, ее дух не сломлен, — с надеждой в голосе произнес Алехандро.

— Она сильнее, чем когда-либо, так мне кажется. — Чосер грустно опустил взгляд. — Она — лучшая из Плантагенетов, женщина поразительная, выдающаяся. Жаль, что ей не суждено стать королевой. Из всех наследников короля она более всех подходит для этой роли.

По выражению лица молодого человека Алехандро понял, что в глубине души тот сожалеет о предстоящем бегстве Кэт и тем не менее всячески способствует ему.

— Вы славный человек, Чосер. И смелый. Уверен, вы и сами защитили бы ее, будь это в вашей воле. Однако человек не может быть в двух местах одновременно. Поэтому я отправляюсь в Виндзор и не уйду оттуда без нее.

На сей раз Чосер не стал возражать.

— Ну, если это решено, — заговорила Сара, — то времени в обрез. Мастеру Чосеру пора обратно, чтобы он смог сыграть свою роль, а нам нужно придумать, как тебя замаскировать. — Она посмотрела на молодого человека. — Однако прежде чем ты уйдешь, парень… тебе наверняка хорошо известна природа этих ваших… маскарадов. В чем их суть?

— В обмане, мадам. Человек выдает себя за того, кем в обычной жизни не может быть. Такова цель — явиться в чужом облике и встретиться с другими, равным образом замаскированными. Да, учтите, какой бы на вас ни был костюм, — продолжал Чосер, обращаясь к Алехандро, — он должен по возможности полностью прикрывать вас. Именно так собираемся поступить и мы с Кэт. А теперь мне и впрямь пора, поскольку король… — Он резко оборвал себя. — Чуть не забыл! Приглашение. Без него вас не пустят в зал. — Он нахмурился, обдумывая, что предпринять. — У меня оно есть, но ведь я уже буду в замке, так что мне оно, по существу, не нужно. Я оставлю его для вас где-нибудь снаружи. Но вот где… где… — Он надолго замолчал. — А! Знаю. Около старой часовни есть ящик для подаяний, за него я и засуну приглашение. А часовня находится…

Когда-то именно внутри старой часовни Алехандро изолировал Мэттьюза и портного Изабеллы.

— Я знаю, где она, — перебил он Чосера. — Слишком хорошо знаю.

Они наскоро прикинули, кем нарядится Алехандро. Самый идеальный вариант предложила Сара — учитывая, что у них было под рукой.

— Ну, все, — заявил Чосер. — Уезжаю. Еще столько всяких дел! До свидания…

Алехандро схватил его за руку.

— Я не забуду вашу доброту. И всегда буду у вас в неоплатном долгу.

— Знать, что вы с Кэт снова вместе, — другой платы мне не надо. И мое участие во всем этом не так уж велико.

Алехандро крепче сжал руку Чосера и отпустил его. Молодой человек улыбнулся и ушел. Сара осталась в доме, но Алехандро последовал за поэтом и остановился, глядя, как тот садится на коня. Прежде чем ускакать, Чосер снова повернулся к лекарю:

— Удивительная вещь случилась со мной на этой тропе. Видение, может быть. Надо было рассказать вам раньше, но со всеми этими делами…

Алехандро знал, что на этой тропе бывает множество «видений». Он подошел ближе.

— Ну, так расскажите сейчас.

— Мне явилась дама с удивительно белой кожей и рыжими волосами. Она кое-что сказала… имеющее отношение к вам.

Сердце Алехандро подскочило.

— Что именно?

— Что вы должны поберечься…

— И это все? Никаких разъяснений?

— Да.

Последовала пауза.

— Спасибо, — сказал Алехандро.

Поэт кивнул, пришпорил коня и исчез в лесу. Алехандро проводил его взглядом, понимая, что судьба его самого и Кэт находится в руках англичанина, который заплакал бы от счастья, если бы их план провалился.

Сара накинула на плечи Алехандро дорожный плащ и затянула его у горла.

— Слава богу, ночь будет прохладная, и никого не удивит, что ты в плаще. — Она оглядела его сверху донизу. — Подними капюшон, и тебя в жизни не узнают.

— Может, я больше не вернусь сюда. — Он помолчал. — И считаю своим долгом еще раз спросить — вы точно не знаете, где мой дневник?

— Не здесь, это все, что мне известно. Клянусь Богом. Однако я сделаю тебе другой подарок, который может оказаться полезным. — Она отошла к буфету, взяла с него маленький, заткнутый пробкой пузырек и отдала его Алехандро. — Опий. Множество полезных вещей можно найти, просто глядя на землю. Но не его.

— Будем надеяться, что он не понадобится, но кто знает? Спасибо вам.

Он сунул пузырек в мешочек и привязал его к поясу. Они вышли из дома в угасающий свет дня. Алехандро наполнил флягу водой из бочки и привел из-за дома коня.

— Помнишь дорогу на Виндзор? — спросила Сара.

— Слишком хорошо.

Кутаясь в красную шаль, она стояла, провожая лекаря взглядом. За изогнутыми аркой дубами кончалась тихая гавань ее территории и начиналась жесткая реальность Англии.

Наконец пыль осела.

— Сохрани тебя Бог, — прошептала Сара.

Когда она вернулась домой, ее взгляд остановился на маленьком, оставшемся от матери сундучке. Сердце разрывалось при взгляде на него.

«Он вернется, — говорила ей мать. — И попросит у тебя то, что оставил здесь. Не отдавай ему. Он заберет эту вещь с собой, а между тем придет время, когда в ней возникнет надобность для более важных целей».

«Но если он спросит, — поинтересовалась дочь, — что мне ему сказать? Что этой вещи здесь нет? Он хороший человек, ты сама так говорила. Как я смогу смотреть ему в глаза, говоря заведомую ложь о том, что имеет для него такое большое значение? Да я сгорю со стыда, и он обо всем догадается по моему лицу».

Мать просто улыбнулась в ответ. Итак, сундучок оставался запертым на серебряный замок. Серебряный ключ к нему лежал в буфете, в потире, который Сара использовала, когда была Королевой мая, еще до того, как началось ее служение здесь. Однажды, хотя и сама не знала когда, она достанет его, отопрет сундучок и посмотрит, какие сокровища оставила ей мать.

Жаль, что та не высказалась более конкретно.

«Я не обладаю твоим умением, мама, — понимать, когда и что следует делать».

Однако рано или поздно ей придется принять решение самостоятельно; ясно одно — это произойдет до того, как она передаст сундучок собственной дочери.

В конце концов, сейчас она матушка Сара.

Пересекая пространство между дубами, Алехандро ощутил лишь еле заметный озноб. Может, магия иссякла, когда сменилась хозяйка здешних мест? Человек рациональный по складу ума и к тому же получивший хорошее образование, он тем не менее всей душой верил, что это место скрывало какую-то необъяснимую загадку; целый мир в себе, на который не распространялась власть Англии. И ему никогда не разгадать эту загадку, поскольку трудно представить обстоятельства, при которых он снова вернется сюда.

Он скакал в Виндзор, думая о том, как сложилась бы его жизнь, если бы он во всем следовал пути, предначертанному для него отцом: упрочил свое положение как представитель семейной профессии, разумно женился, произвел на свет и вырастил прекрасно воспитанных, трудолюбивых и благочестивых детей, к огромной радости себя самого, жены и дедушек с бабушками.

— Лекарь? — буквально взревел Авраам, когда Алехандро впервые заговорил с ним о своих мечтах.

И все же эти мечты осуществились. И вот сейчас он скачет по лесной тропе чужой, далекой страны, снова мечтая о том, что кажется почти недостижимым. Ближайшие несколько часов определят течение всей его оставшейся жизни.

По дороге он узнавал памятные места: монастырь, где постигал основы христианства, без чего не мог рассчитывать получить руку Адели; дорожную развилку, к западу уходящую в Виндзор, а к северу в поместье, полученное им от короля Эдуарда в качестве вознаграждения за труды. Подъезжая к развилке, он замедлил движение, а потом и вовсе остановился под наплывом мучительных воспоминаний. Грусть сдавила сердце, в груди ощущалась невыносимая тяжесть. Именно в этом поместье он провел две чудесные недели с Аделью и Кэт, закончившиеся так печально. В его стенах Кэт сражалась с болезнью, и привязанность Алехандро к ней обрела свою окончательную форму.

В сознании эхом отдалось переданное через Чосера предостережение Адели.

«Поберегись».

Конь беспокойно зашевелился, и Алехандро перестал сдерживать его, свернув на боковую дорогу, ведущую к поместью. Когда они достигли двора, руки лекаря дрожали так сильно, что ему пришлось ухватиться за боковины седла. Наконец он нашел в себе силы взглянуть на дом и с почти постыдным облегчением увидел, что поместье в запущенном состоянии и, по-видимому, покинуто. Это было грустное зрелище, и все же Алехандро поблагодарил Бога за то, что священное для него место не было осквернено присутствием других обитателей.

Потом он развернул коня. Впереди ждал Виндзор.

Опять появились знакомые приметы местности: дом, который он запомнил, хотя сейчас к нему пристроили новый сарай; подъем дороги, наверху которого должен был открыться вид на сам замок. На гребне холма Алехандро остановился.

И это тоже уже было: он сидел здесь на коне и смотрел на открывающийся сверху вид. Правда, с одной существенной разницей: тогда он мог въехать в Виндзор свободно и открыто. Сейчас вдалеке виднелось множество устремившихся на праздник людей. Он привязал в хорошо укрытом месте коня и начал спускаться с холма, удивляясь тому, что может вообще передвигаться на негнущихся, ледяных ногах. Объяснение, однако, было проще некуда: ноги несли его к Кэт.

Этой ночью после долгих лет разлуки они наконец встретятся, и его сердце воспарило при мысли, что она снова окажется рядом. Он может рассчитывать на помощь Чосера и старой няни, но, кроме этого, лишь на собственную сообразительность и острый нож, прилаженный к икре ноги чуть повыше обезображенных сапог, которые, после того как над ними потрудилась Сара, создавая костюм для Алехандро, вряд ли когда-нибудь удастся привести в прежний вид. Впрочем, если он сможет вернуть себе дочь, все остальное не имеет значения.

«Позади ящика для подаяний», — мысленно повторял он.

Оглянувшись и убедившись, что поблизости никого нет, Чосер, как и обещал, сунул приглашение в щель. И торопливо удалился, надеясь, что не опоздал. Он появился в аудиенц-зале, как раз когда там собирались все заинтересованные стороны. Перед дверью он привел в порядок одежду и попытался успокоиться, надеясь, что его внутреннее смятение никак не отражается на лице. Король, явно пребывающий в отличном настроении, приветствовал его и представил гостям, имена которых Чосер моментально забыл — за исключением одного.

Он бросил на Бенуа короткий, полный ненависти взгляд, достаточно выразительный, чтобы тот ощутил его чувства. И тут же повернулся к королю, улыбающийся и исполненный готовности. С болью в сердце он смотрел, как заинтересованные стороны подписывали документы и скрепляли их своими печатями. Копии предполагалось раздать им всем после праздников — и Чосер не сомневался, что изготавливать их предстоит ему, учитывая деликатную природу документов.

Он вручил законченный контракт королю и низко поклонился.

— Если позволите, ваше величество, я хотел бы заняться собственным костюмом.

— До встречи в одиннадцать часов, да, Чосер? Прекрасно, можете идти.

Он покинул аудиенц-зал, по возможности сохраняя достоинство, под звон бокалов, поднятых участниками соглашения в честь успеха переговоров. Однако, едва оказавшись вне поля их зрения, бросился бежать в сторону апартаментов Кэт.

Она стояла на балконе и глядела вниз на толпу.

— Наконец-то! — воскликнула она при виде его.

— Простите, леди, но я опоздал не по своей вине… Они торговались по поводу приданого почти час.

— Что с p#232;re? Он был там? Вы виделись?

— Был, и я с ним виделся.

Она схватила его за отвороты плаща.

— Рассказывайте!

— С ним все хорошо, не волнуйтесь. Полон отваги, как всегда. И настоял на том, что сам придет на маскарад. Я уже оставил для него свое приглашение, около часовни.

Он описал костюм, в котором явится Алехандро.

— Ну, значит, все в порядке. — Кэт отдала Чосеру костюм, изготовленный для него няней. — Сегодня ночью мы с вами будем похожи, как близнецы.

Чосер поднял и расправил костюм, сравнивая его с тем, который был на ней.

— Ваша правда, леди.

— Каждый день своего заточения я мечтала о том, чтобы этот миг настал. — Кэт посмотрела вниз на собирающихся гостей. — p#232;re терпеть не может толпу, чувствует себя пойманным, когда вокруг много людей; его тонкая натура страдает от этого. И все же он придет за мной, как я и говорила все время. Я предпочла бы умереть, чем пережить то, что меня здесь ожидает. И он предпочел бы увидеть меня мертвой, зная, какая мне уготована судьба.

— Леди, что за мрачные фантазии! — Чосер обхватил ладонями лицо Кэт и поцеловал ее в щеку. — Я поэт, если помните… Оставьте трагические развязки для меня.

Она нервно рассмеялась, стремясь разогнать навеянное своими словами мрачное облако.

— Да, вы правы. Уверена, ничего ужасного не случится и сегодня ночью наконец я стану свободна. — Она заглянула в карие глаза Чосера. — Не знаю, что я должна испытывать по поводу ждущего меня впереди — неуемную радость или страх.

— Чего вам опасаться? Как вы сами только что сказали, сегодня ночью вы обретете свободу.

— Злобы человеческой, вот чего. — Она вздохнула. — Мы с p#232;re немало нагляделись на нее в этом мире.

— А теперь, одетая святой аббатисой, вы ждете спасения от человека, который явится как олицетворение самого зла.

— Да. — Кэт по-прежнему смотрела вниз. — От одного из тех дьяволов, которые отравляют родники.

Чосер оставил ее горькое замечание без ответа.

— Пора, — сказал он, отбросил в сторону свой костюм, снова обхватил ладонями лицо Кэт и нежно поцеловал ее. — Поминайте меня в своих молитвах.

— Конечно, я же обещала. — Она вложила в руку Чосера свой маленький карандашный портрет, которым он всегда восхищался. — И вы не забывайте меня.

— Спасибо.

Закрыв глаза, он прижался к ее лбу своим, отстранился и вышел с чувством, что его сердце разбито.