"Железная мистерия" - читать интересную книгу автора (Андреев Даниил)АКТ 1. ВТОРЖЕНИЕОсенние сумерки. Смутный шум улиц. Порывы ветра доносят из-за городских стен, с равнины, то падающий, то поднимающийся гул народного множества. Очень издалека видим редкие, вздрагивающие пятна: то ли свет в окнах разбросанных по равнине деревень, то ли костры боевого стана. Во дворце Августейшего – танцевальная музыка. – Mesdames – a doite! – Messieurs – a gauche! * – Вы чуете легкую гарь? - – Ah!… как обаятелен, как пригож Сегодня наш государь! * – Дамы – направо! Господа – налево! (фр.) – бальные команды (Ред.) Во дворцовых подвалах – радение. И-эх, наваждение… – Ох, ни зги… – Подь женишок-Саваоф: лей! жги! Хлынь в зло, в грех… – Ты накати-налети, друг - дух! – Ты заверти-подхвати, слей двух - Трех? – Сто! – Всех! На окраине – старинный монастырек. Келья Прозревающего. Он средних лет. Сидит в кресле, откинув голову на спинку и закрыв глаза. Видишь ли суть сквозь пятна Мечущихся личин? Слышишь ли голос невнятный Со дна пучин? - * Здесь под этим термином, прямо противоположным термину "демон", понимаются весьма светлые иноматериальные существа, вдохновляющие некоторых деятелей культуры и истории. (Здесь и далее сноски, кроме особо оговоренных, принадлежат Д. Л. Андрееву.) Улавливаю, но размывчиво… смутно… взор еще застит мгла… Мнится – в геенне вручают кому-то родившемуся - дар зла. Развенчивай Царство Пред концом! Оскверняй Церковь Бубенцом! Прилепись К клиру Алтаря! Подрывай Веру В трон царя! Во дворцовой зале появляется Августейший в сопровождении хлыстовского "саваофа". Оркестр рассыпается стаей взвизгов. Дамы упархивают за колонны. – Mon Dieu! Qui est ca? * – Mesdames, спокойно… Хитер, как лиса - И в том вся тайна. – Но очи-то! Очи!… – Ах, не скажите… – О чем он пророчит, Живой небожитель? * Мой Бог! Кто это? (фр.) – (Ред.) Нынче всякий походя Лжет, в бесовской похоти, Будто лишь в Европе ум, Русь же – мрак да опиум. По таким ударить - Значит Да, нелегко нам судно вести Между сирен докучных… С голосом царской совести Вы лишь один созвучны. "Саваоф" обводит колдующим взором зал. Дамы показываются из-за колонн. Простите неверный шаг… Наш обморок… Наш смешок… Теперь мы, осилив шок, В вас поняли истый шик. Какой неимоверный взор! Он – бел, фиолетов, бур… Не все ли равно – пожар Подхватит нас? Смерть? Позор?… О, возложи свою руку, Как на священную раку, На грудь мою: слышишь трепет? То – кровь наша нас торопит! - Государь возлюбленный! Мир, чертями вздыбленный, Немогущ, пока я - Страж твоего покоя. Вижу колонны я… обелиски… Не вижу Мне грустно: народ российский Утратил мое доверие. Один только Утес среди волн безверия! Государь наш батюшка! Ослабела церквушка; Коль не хочешь падать - Патриарха надоть! Светится он несказанною тайной, Мудрость его – как Русь глубока… Чье же в России чело достойней Белого клобука? Вокруг "саваофа" вспыхивают синие огни. Порхая, они осеняют Августейшего, Принцев крови, старцев ареопага. Свет в люстрах убывает. Молись за Россию, отче, Угодный Господу Богу; А я – лишь смиренный зодчий, Зовущий ее ко благу. Черчу военные планы, Чтоб было где реять флагу… Умрем – и зарей желанной Пойдем по райскому лугу. Августейший удаляется. В зал врываются радевшие в подвалах. – Ох, чудеса! Эх, кудеса! Правь, Саваоф, Бог! – Каждый – христос… – Мы – в небеса, Меж облаков… – И-охх! Неистово кружащийся "саваоф" становится центром хоровода. Люстры едва тлеют. Синие огни выпархивают наружу, карабкаясь по стенам дворца. Дворец маячит над городом, весь трепеща в их танцующем вихре. – Ах, государь совсем обольщен: Он кроток, доверчив, прям… – Глупейший из всех, занимавших трон! Нелепейшая из драм! – Никто не расшатывал с древних времен Так вероломно храм… – Позор! Царица семи корон Хлыстовствует по вечерам!… – Смотри: возмущенье со всех сторон! Фарс! Балаган! Срам! Демон грозный и мелкий бес нам Ложь нашептывают все лукавее… Боже, скрой омофором небесным От врага глубину православия! Если братства наши бессильны Перед царством его встающим - Укажи, где хранить светильню И кому передать в грядущем! Зигзагообразный луч внезапно пронизывает на миг глубину Нижнего слоя. Там, вблизи опрокинутого острием к центру земли капища античеловечества, тяжко пульсирует дряхлое тело Жругра, демона великодержавной государственности. Щупальца жадно всасывают пищу из почв, подобную красной росе. Голова на длинной шее то припадает к земле, то взмывает в вышину. Он претерпевает муку размножения: от его туловища отпочковывается уменьшенное его подобие. Бледное, тощее, с огромной пастью, оно юлит вокруг старика, стараясь откусить одно из его щупалец. Вспышка гаснет. Дробный, настойчивый стук в Западные ворота. Довольно с нас лампадок и просфор. Хотим – Босфор! А чтоб народ впотьмах не костенел - И Дарданелл. Мы подновим облупленный фронтон, - Ведь я – бон-тон, Я – доктор прав, на мне всегда сюртук. Тук-тук. Тук-тук. – Государь, не впустить ли? – Смажем маслицем петли - И не скрипнут, пожалуй… Чугун-то тяжелый!… Непрошеных сватов Прошу без советов. Я к вам – посол от тех, кто трезв и бодр. Ваш хлипкий одр Мы укрепим: поймите странный ход! Не Дон-Кихот Наш идеал, а уж скорей Гладстон. Зачем же стон? Зачем же вновь я слышу, как всегда, Ни "нет", ни – "да"! – Умнее не сумел тоста… – Этот из того ж теста. – Разве это вождь? Паста! – Было бы им всем пусто! – Врали про народ? – Врали! – Прели меж перин? – Прели! – Жрали мандарин? – Жрали! – Грели свой живот? – Грели! Вспышка света еще раз проносится по нижним слоям. Видно, как от Жругра отпочковывается второе детище – Бурое, с черными глазами без блеска. За городской стеной – пальба. Выстрелы уже и на улицах. Резкий, как барабанная дробь, стук в Восточные ворота. Коль не откроешь мне, тиран, дверцы - Жди катапульту! Жди таран в сердце! За мной – здоровье, дух и речь русских, За мною – толпы! Обеспечь впуск их! – Уж не наши ли грядут мстители? – Уж не наша ли плоть и кровь?… Гончие! Гончие! Внюхивайтесь! ищите! По следам! Взад – вперед – вкривь! Лаем, рыскаем по рвам вбок, вглубь, В коридоры, в каждый спуск, ход, копь, Но везде по подворотням скрыт вор, Колобродни! плутни! бредни! гвалт свор! – Гордыню кормим всемирную… – Ношу несем безмерную… – Землю грызем черную… – Плачемся в ночь бурную! Чьи мольбы в мой сон вкрадываются? Чей призыв в мой мрак врезываются? * Велга – мощное демоническое существо женственной природы, умножательница жертв, вдохновительница анархий. Велг – несколько. Велга России очень стара. – Что нам все Дарданеллы, Коль царь – свирепей гориллы? – Коль негде поесть, согреться?… – Коль спит с мужиком царица?… Слышу вновь гул толп взмаливающихся, Ропот волн, вдоль стен взлизывающихся: Узнаю их крик бешеный; Иль мой срок бьет в склик башенный? То на башне бьет лишь Склик на брань новую… Спи, сестра, как века спишь Под земной лавою! Я тогда завалил сам, Срыв к тебе – глыбою, Запер сам твой глухой гром, Твою мощь грубую!… – Эх, понагнать жуть бы! – Со свету их сжить бы! – В ковах тугих сжать бы! – В домнах живьем сжечь бы! – Что это?… Кто это?… – Что там за трели? – Было так радостно - не вчера ли?… – Боже мой: если… – Мы ж говорили! - – Люстры погасли!… – Карлики… тролли… Электричество действительно гаснет совсем. Залы дворца озарены только стаями перебегающих синих огней. Спокойно! То – смерч мимолетных пятен. На юг эскадрон я бросил уже. Одно лишь досадно: враг непонятен, Как если б туман встал в мятеже… Утрой, батюшка, стражу: кончится ночка - На царство помажу твоего сыночка. Пуля – измене, ворам - топор, - Царским веленьем во весь опор, Грянем трубою! Праведна цель! Ратники! в бой - за Цитадель! От Жругра отпочковывается третье детище – Багровое. С непостижимой быстротой набрасываясь на родителя, оно откусывает у него одно щупальце за другим. Игвы! раругги! на помощь! Где ж поезда цистерн? Корма не вижу… Множится немощь… Корм! корм! корм! – Смешна твоя тупость. – Слышна твоя косность. – Тошна твоя пресность. – Тесна твоя праздность! Кто не со мной - Завтра сгною На мировом Дне. В пасть старика Пищу мою Больше не сметь: Мне! – Укрепляем штанги… – Удлиняем шланги… – Грузим на платформы… – Пей, хозяин корма! Всласть всасываю… Ой, прелесть… В пасть вбрасываю- Жуй, челюсть… Титаны! колоссы… Во имя долга! Забудем раздор!… Растет Опасность для всех: вырвется Велга - Кто ж заградит вход? Мы держим – мы держим - здесь в мрачном Друккарге, Твой оплот, Но утратился стержень, игвы плещут в восторге, Расползаются связи плит… Яросвет! Помоги же пламенем! Враг-сын норовит в храм… Я ль не венчал твоим знаменем Купол имперских хором? Я ль не зажег над временем Радугу – Третий Рим? Он с нашим врагом Вступил в торг! Чтоб отдать на разгром Друккарг!… ** * Игвы – высокоразумные существа, антиподы человечества, обитатели четырехмерного пространственного мира, связанного с нижней стороной земной коры. ** Друккарг – великий город, одна из держав этого мира, в известном смысле анти-Россия. Пахнуло черное дыханье господа В разум мне. Я слышу мысль мирового деспота Там, на Дне; Я понял волю его державную: Пищу впредь Вливать Багровому, ныне славному, В рот и в грудь. Я без труда В пасть старику Наглухо вбил Кляп. Игвы! Сюда! Вскачь! На скаку! Шибче – со всех Лап! Сотню цистерн Красной росы Лейте мне, псы, В рот! Ум мой от скверн Чист, как алмаз, Сила растет, Жжет… В ту же секунду на чугун Северных ворот города обрушиваются громоподобные удары. Равенство – цель. Метод – подкоп, Взрыв, а потом - Штурм. Кличьте метель, Бурю, потоп, Бунт и разгром Тюрьм! – Он – у ворот… – Прячьте ребят! – Ой, зарябят Годы невзгод… – Да-с, кавардак… – Не клеветать: Друг, а не враг! Брат,а не тать! – Башни – в дыму Вон – уже брешь… – Все, кто в дому - В бой! на рубеж! – Бедный наш край… – Бар – в топоры!!! – Хоть до поры, Спас, не карай… Им своих банд Не подружить: Гонит их врозь Спесь. Лестниц! Канат! Лямки вяжи, Метче забрось - Лезь! Рвенье утрой, В бодрой груди Не остужай Жар: Дел впереди - Хоть отбавляй: Целый земной Шар! В темноте улиц возникают шеренги: – Вот кто умеет звать и хотеть! – Вот кто не расположен простить! – Ох уж! и неумолим, как тать… – Ох уж… и неуловим, как ртуть! – Эй, вожак – вот тут! – Там!… – Брешешь: вон он под мостом… – Вон с бродягою простым Треплется… – Речью дерзок, как мужик, Черен обликом, как жук, Над народом, как божок Дыблется! Подлая нахань вздымает голк… Гвардия! на-конь. Верши свой долг! В бранную пляску сабель и шпаг Шлет нас верховный ареопаг. Прочь, кто боится! Плачь, холоп! Гвардия мчится вскачь, в галоп. Набат. На равнине – гул сражения. Ах, накатил! – Ух, закружил Светлый дружок - Спас… Ох, подмывает, – Й-их! – несет Старую Русь в пляс! – Мерзавца – убрать! Профанировал царство, С помазанника сорвал ореол… – Однако, не поздно ли будет лекарство? – Не слишком ли одряхлел наш орел? В темноте – выстрел. Поспешно: второй, третий, четвертый… Падение грузной массы. Синие огни получают дар звука: с визгом сливаясь в клуб, они погружаются в дворцовый подвал. Впотьмах придворные натыкаются друг на друга: – Наконец-то! Спасенье! Счастье! – Собаке – собачья смерть… – Не смоем ли этим бесчестье?… – Завалим ли водоверть? – Что же, стыдобушка-царь? Гнуть выи? – Громоздить, как и встарь, вал?! – Эй, братва! Подрубай сваи! – Эй, орда! Подрывай ствол! Дай мне, ад, мой плащ пламенный, Озаряй подъем в град - в мир временный! Пламеней, мета, в ночь вклиниваемая! Откачнись, плита, прочь скидываемая! Глухие подземные удары. Брат! Яросвет! Из растерзанных складок Видишь, смотрю, ни мертв, ни жив… Я ж опроверг, зачеркнул напоследок Все… Тщетно лукавишь, утлый рассудок! Кто превозможет рок держав? Хмель вековой тирании был сладок - Вот, ты расслаблен. Ты наг. Ты ржав. * Вещая Карна (ст. рус.) – олицетворение народной скорби о великих бедствиях. Но за что?! Я же строил… Руки виснут, как плеть… Порожденья, все трое, Жаждут вгрызться мне в плоть, Они ждут моей смерти, Чтоб похитить мой ум! Жадно жрать мое сердце! Сбросить душу в Уппум!! …Как и сам в старину пожрал ты Сердце собственного отца. – Громаду твою развинчиваем… – Царство твое развенчиваем… – Мощь твою замораживаем… – Нищь твою обнаруживаем! Видишь, трое исчадий, как винт, Вклиниваются в него? Да, он влачится сквозь лабиринт, Будто ища дупло. Это он хочет телом совпасть С капищем игв – в одно; Это цепляется он за власть, Чтобы не пасть на дно. Вижу – еще оторвался один, Черный, как уголь с золой… То – недоносок. Последний сын. Может быть, самый злой. Наконец-то загремел срок в медь башенную! Выхожу госпожой в град, тьмой прошенная! Рвись за мной, вой зверьем, рой зол будущих. Из глубин, скважин, недр, нор, вверх прядающих! Из провала поднимается туманная фигура: развевающиеся покрывала, лиловые и черные, полыхают над крышами домов; лицо закрыто сплошной маской. Трудовой - по дворам - люд! Встань в лютости, Расчищай вожакам банд Путь к крепости; Раскрывай в ураган медь створ древнюю, Пропускай в стольный град - внутрь - рать славную! Гомон толпы, заливающей улицы, устремляясь ко всем воротам городских стен. – Брусья громады Рушь, громада! – Братьям народа Настежь врата! Все ворота распахиваются. Толпы восставших вливаются вовнутрь, смешиваясь с горожанами. Раскаты "ура", братание, обрывки песен. Мы, дети народа, Добились свободы! Вперед, народ, Народ, вперед! В бою все народы Добьются свободы - Свободы народной, Власти свободной! Нар-род! Впер-ред! – Братья! в объятья! – Сольемся в одно мы! – Жилищами нищих Станут хоромы… – И это – не сон? – Три века – рабами… – Пой в унисон: "Алое знамя"! – Встава-ай, богатством обойденный, Весь ми-ир… Господин в сюртуке, первый поднявший стук в ворота, теперь усаживается, завладев залом ближайшего особняка, за длинный, сукном покрытый стол. Вокруг стола рассаживаются – кто где попало. Привет, друзья! Народом почтены Мы, ум страны. Давно не мог уж свергнутый злодей Рождать идей! Но наша роль – Русь вывесть на простор. Пароль – Босфор! Ура, Россия! Твой тиран - в узах. Поток восстанья мирно стих в шлюзах; Все, кто мечтал про общий рай - с нами. Свободный ветер! развевай знамя! Ты про землицу не забудь, барин! А то, пожалуй, будет день бурен… Крепость – на слом. Извергов – в плен. Кровью промыть Край. Масса! Вперед! В кровь – до колен! Штурм, но потом - Рай. Несколько человек во френчах и визитках выскакивают из особняка на мостовую: Не вами, а нами Поднято знамя, Брошено семя, Тянуто бремя… Таких чегой-то не помним: Сидели, верно, в палатах… – Смотри, коль не помнишь: Жилетка – в заплатах! – В холод ли, в жар ли По каторгам мерли, - – Этапами перли Без йода, без марли… – С рыданьями в горле… – Обыски, тюрьмы, Сифилис, корь мы - Все исчерпали В страшной купели… – Ну, уж, запели… – Сказки да бредни Старой обедни… – Вам бы старушек… – Вам бы лишь грошик На аналой… Долой! Правильно, народ! Сбрасывай багром, Прямо к фонарю При: Пусть-ка на весу Мелют языком… Вон еще второй… Три! – Народ, осторожно! Обнимемтесь дружно: Сейчас – не до розни! А этот – лишь казни Сулит, – он тираном Быть хочет! Он грозным… Хватит! Молчать, Мерзкий наймит, Платный холоп, Гнус! Ставлю печать Прямо на лоб; Кто обелит? Ну-с? Знаем: кляня Люд трудовой, Наш предают Строй… Кто не со мной - Против меня. Пролетарьят! В бой! Площадь гудит. На улицах, ведущих к городской Цитадели, стычки. Тех троих - обойду Мглой дня бурного. Силы слив, обойму Лишь дух Черного. Смерк закат; над душой Длят Власть Сумерки… Погуляй, брат меньшой! Множь жертв судороги! Одно из щупалец Черного Жругрита появляется на площади. Оно кажется человеком, влезшим на фонарь. Эй, голь бродящая! Бабье гулящее! Подонки вольные, Борцы подпольные, Рванье безрентное - Интеллигентное! Кто спит без наволок! Господ навыволок До ближних проволок! – Эх, просят усадьбы: В гостиных накласть бы. – По зеркалу грохнуть. – Фарфор гардарахнуть. – По бревнышку все растаскать бы! – Хозяев – на вилы… – Настежь подвалы… – Дождалась, Рассеюшка, свадьбы. Кончено: гневный гром Грянул в чело страны! Уж у руин дворцов Только вороний грай… Отягощены грехом, Кривдой заклеймены, Как мы обороним Край! Волю народов не спрашивающая, Грянула буря немыслимая, Правых с неправыми смешивающая, Вины столетий исчисливающая. Нынче одна Четкая цель: Взять Цитадель В лоб. Вздуйся, страна, Яростью масс! Всем, кто на нас - Гроб. Над силуэтом говорящего вспыхивает тускло-пунцовый язык. Им озаряются множества нитей: то ли они струятся из рук говорящего в темноту улиц, то ли, напротив, поднимаются оттуда к его рукам. – Братцы! Он гласит истину!… – Врет – все на одной ноте… – Вон, к нему ползут по снегу Судеб, воль и чувств нити… Пусть агитаторы лезут в нутро всех душ, В берлоги, где спутано зло и добро, в грязь, в глушь. – Раскорчевываем любой мозг. – Подготавливаем круговой сыск. – Души взманиваем в мировой блеск. – Репетируем громовой взвизг! В улицах громоздятся баррикады. Отряды Бурого и Бледного с одной стороны, Багрового и Черного – с другой, вступают в рукопашную за овладение городской Цитаделью. Господи, кровь моя заледенела От бесовского зрелища: Жругр совмещает рваное тело С формой подземного капища; В главной из башен агонизирует Тусклое сердце чудовища… Видишь – все трое орудий распарывают, Вторгшись, отчее туловище? Вижу, о, вижу… Бледный отброшен, Бурый с Багровым борются, Алчно друг друга от мерзких брашен Отталкивают и щерятся… К сердцу, что в высочайшей из башен Бьется, ползут и щурятся. Грохот взрыва. Рати! Цитадель Сдавлена вокруг. Шире проскребай Брешь, В эту колыбель Роскоши и мук Влейся! Разрушай! Режь! Захватчик! демагог! тиран! деспот! Он обманул! Проник на трон испод… Вступила Русь в кровавое ненастие. На трон династии Влез проходимец. Что ему Босфор? Хам, неуч, вор… Лжецы! Им воля народа - Сор, Хлам! К нам, люди светлой породы! К нам! К нам! Отступающие делают отчаянную попытку – запеть Гимн. Не наше ли пламя Гудит надо всеми… Мы подняли знамя, Мы бросили семя… Штык – этим трутням жирным В грудь, В пуп, В глаз! Да здравствует бой всемирный: Класс на класс! Багровый сердце растерзанного К груди прижимает вкривь: Вижу качанье размеренное Присосок, сосущих кровь… Пахнуло черное дыханье господа В разум мне. Я слышу мысль мирового деспота Там, на Дне: Я слышу волю его державную - Исторгнуть прочь Труп побежденного и обезглавленного В Уппум *, в ночь. * Уппум – "дождь вечной тоски", ад уицраоров. В Цитадели скрыт Тот, кто был виной: Шарьте между плит Стен! Маски или грим С узников – долой: Казнью завершим Плен. – Но… с ним же малюточки! – Сынок и девчаточки… – Помедлить бы чуточки… – Дошли мы до черточки. – Ищи-ка в убежище! – Тащи-ка убожище! – Куда заползли, Тли… Зачем же мальчика?… Боже! – Пли! Выстрел заглушается боем часов на крепостной башне. Будто двенадцать железных штанг с дребезжанием рушатся одна за другой на великий город. Будто неимоверные скрежещущие удары – ржзэнгл! ржзэнгл! – раскатываются где-то в подземном мире: то ли под Уралом, то ли под Карпатами, то ли под безмолвными хребтами Азии. Багровый избран самим Гагтунгром *. Нам мудрость волит: принять ярем. Рожденный в слое, нагом, как тундра, Он стал царем. Ему поклонятся все державы, Все уицраоры, все вожди. Но он предтеча! Владыку славы Другого жди. Пряма, как стержень, его дорога И тверд, как конус, грядущий строй: Власть человека-противобога Над всей землей. Жругр уготовит ему твердыню Там, в человечестве, в злом краю - Трон всемогущества, блеск, гордыню. Триумф в бою. * Одно из имен великого демона земного шара. ТИШИНА. Замерев в напряженном внимании, игвы едва шелестят своими мышиными крыльями. Рожденный в видимости человечьей, Пройдя геенну по пламенам, Антихрист будет душою вечной Подобен нам. Как мы – разумный, но совершенный, Ось бытия и небытия, Согласователь всех воль вселенной В едином "я". Цикл возрастающих инкарнаций Он довершает в земном краю; Ему – блеск наших иллюминаций, Молитвы лью. Он всем нам выход, путь долгожданный Откроет кверху – в трехмерный слой. Встречай предтечу его осанной, Величь хвалой! В капище игв начинается великое радение. |
|
|