"Красная капелла. Суперсеть ГРУ-НКВД в тылу III рейха" - читать интересную книгу автора (Перро Жиль)

Франц Фортнер объявляет войну

На жаргоне немецких секретных служб руководитель разведывательной сети зовется «дирижером»; он обеспечивает согласованность действий «музыкантов», руководит их игрой. Главным солистом в этом ансамбле является «пианист». То есть радист, который «стучит по клавишам» своего передатчика, также имеющего особое название — «музыкальная шкатулка».

Когда станция подслушивания в Кранце обнаружила «пианиста», использующего позывные РТХ, в руководстве абвера, и даже функабвера — службы, специализирующейся на перехвате и обезвреживании подпольных передатчиков, не придали этому особого значения.

Через несколько дней после перехвата позывных РТХ станция подслушивания в Кранце уловила сигналы нового передатчика. Специалисты, работавшие в контакте со своими коллегами из Бреслау, попытались определить, где он находится. После нескольких проверок они передали отчет в Берлин, а там, прочитав его, только пожали плечами. Специалисты снова взялись за работу и проверили свои первые расчеты. По их утверждению, сомнений быть не могло: подпольный передатчик, приемы работы которого совпадали с «почерком» РТХ, функционировал в Берлине. Получив сообщение, абвер содрогнулся, как от электрошока. То, что на теле оккупированной Европы то там, то сям появляются отдельные фурункулы, не представляло опасности, считалось почти нормальным. Со временем с ними разберутся. Но «пианист» в Берлине, следовательно, и шпионская сеть, без которой немыслима его деятельность, — это похоже на ужасную раковую опухоль в самом центре нацистской империи.

Если бы нынешнее советское руководство узнало, что в трехстах метрах от Кремля работает подпольный американский передатчик, оно, наверное, было бы не так потрясено, как немецкое командование, прочитавшее донесение функабвера. И в самом деле, все прекрасно знали, что Коммунистическая партия Германии разгромлена гестапо. От этой в свое время самой многочисленной партии в Европе не осталось ничего, кроме нескольких малочисленных изолированных ячеек, в которых было полно осведомителей. Советская разведка до этих пор чувствовала себя в коммунистической среде как рыба в воде; лишившись ее, сеть поневоле должна была задохнуться. Кроме того, фашисты были уверены, что Сталин после заключения германо-советского пакта играл честно. Разве ГПУ не доставило гестапо утонченную радость, передав из рук в руки многих немецких коммунистов, укрывшихся в России? Конечно, со временем идиллия была слегка омрачена. То ли с негласного одобрения Сталина, то ли по собственной инициативе руководители советских секретных служб попытались восстановить в Германии что-то вроде разведсети. Но какие это были жалкие попытки! В Берлине над ними смеялись от души.

Нацистской полиции всегда и везде удавалось распутывать советские козни, агентов Москвы арестовывали и забирали вместе с передатчиками. Накануне начала войны против России Гейдрих дал гарантию Гитлеру, что Германия чиста, как новая монета.

Но как быть с донесением специалистов из Кранца? Поверить ему — значит поставить под сомнение точность доклада Гейдриха. Некоторые сотрудники абвера решили прислушаться к мнению специалистов по подслушиванию, но многие другие отказались поверить в существование берлинского «пианиста», ссылаясь на недостаточную точность приборов, использованных для определения местонахождения передатчика. В конце концов оба лагеря — и верившие донесению, и не верившие ему — сошлись на том, что необходимо срочно усовершенствовать технику и точно установить, находится «пианист» в Берлине или нет.

Немецкая радиотехника — лучшая в мире; специалисты сумели создать необходимую аппаратуру. Прежде всего функабверу нужны приборы по пеленгации на расстоянии, чтобы приблизительно установить местонахождение передатчика. Служба Кранца, например, утверждает, что РТХ может находиться в зоне, включающей следующие территории: северная Германия, Нидерланды, Бельгия, северная Франция. Почему не Патагония? Для того чтобы начать охоту, необходимо по меньшей мере определить город. И тогда можно подключить аппаратуру ближней пеленгации, позволяющую установить, из какого дома ведется передача.

После того как в конце июня обнаружен так называемый берлинский передатчик, он работает еще в течение трех недель, затем умолкает, к вящему удовольствию тех, кто всегда считал, что в Кранце произошла ошибка. В начале августа передачи возобновляются и продолжаются примерно пятнадцать дней, затем — полная тишина. Эти странности в конце концов выводят из себя шефов функабвера. Они блуждают в потемках, имея перед собой всего один ориентир, один пророчащий катастрофу намек: РТХ, то есть первый передатчик, обнаруженный в Кранце. К 7 сентября уже было перехвачено двести пятьдесят донесений, которые службы дешифровки пытаются прочитать. Конечно, неритмичность работы передатчика раздражает, но в Берлине, пожалуй, предпочли бы эту нерегулярность непредсказуемости блуждающего передатчика. Не имея возможности сразиться с «пианистом», который, возможно, скрывается в Берлине, решили искать его усердного собрата. Радист из Кранца утверждает, что РТХ связывается с Москвой. Однако ритм его позывных, выбор частот и время связи напоминают работу предполагаемого берлинского передатчика, видимо, оба «пианиста» воспитывались в одной школе. Арестовав одного, может быть, удастся напасть на след другого.

Специалисты из Кранца медленно зажимают тиски. Прежде всего они исключают Германию и Францию. Затем Нидерланды. Остается Бельгия. Трудно определить с большей точностью, но специалисты считают, что РТХ должен находиться на побережье, скорее всего в Брюгге. По следу пускают местного представителя абвера Франца Фортнера.

Фортнер подготовился. В его распоряжении сеть осведомителей, которой руководят два фламандца, еще во времена первой мировой войны работавшие на немецкие секретные службы. Он приказывает им внедриться в среду «экстремистов» Брюгге и посещать популярные кафе. Разве в телеграмме из Берлина не сказано, что передатчик работает на Москву? По здравому и с его точки зрения достойному похвалы размышлению, Фортнер будет преследовать «дичь» в тех местах, где она вынуждена скрываться: среди бельгийских коммунистов. Он убежден, что его осведомители, раскрыв пошире свои огромные уши там, где надо, очень скоро обнаружат ниточки, которые приведут к «пианисту».

Когда Москва прислала в помощь Большому шефу Михаила Макарова, он же Карлос Аламо, резидент поступил следующим образом. Прежде всего надо было сделать так, чтобы новичок мог воспользоваться «крышей», которой являлась фирма «У резинового короля». В распоряжении Макарова было десять тысяч долларов. Треппер советует ему поместить в бельгийской газете объявление о том, что южноамериканский предприниматель готов вложить деньги в процветающий торговый бизнес. В это же самое время жена Гроссфогеля осаждает мужа просьбами найти ей заместителя, снять с нее часть обременительных забот. Большой шеф советует Гроссфогелю просматривать объявления. Предложение Карлоса Аламо попадает бельгийцу на глаза, и он обращается в газету. Макаров докладывает об этом Большому шефу, который признает, что торговля плащами — хорошая «крыша».

Сделка заключена. Макаров берет под свою ответственность филиал в Остенде. Ни Макаров, ни Гроссфогель не подозревают, что принадлежат к одной разведывательной сети. Русский убежден, что участием в делах обыкновенной торговой фирмы обрел для себя «крышу». Бельгиец же полагает, что сторговался с безобидным латиноамериканцем. Даже под страшнейшими пытками Гроссфогель и Макаров не смогут выдать друг друга.

Такова сеть, которую славный Фортнер надеется обнаружить с помощью упомянутых выше методов. Мы знаем, что Фортнер уже сталкивался с Большим шефом, но, по всей видимости, ему еще нужно научиться узнавать его.

Посещения кафе в Брюгге позволяют осведомителям собрать лишь обрывочные сведения. По их утверждению, местные коммунисты абсолютно бездеятельны; подавленные серией немецких побед в России, убежденные в том, что Москва скоро падет, они хотят, чтобы о них забыли. Франц Фортнер послал отчет в Берлин. Ему сразу же ответили телеграммой, что передатчик, видимо, находится в Кнокке-ле-Зут. Его молодчики побывали во всех кафе Кнокке, выпили множество бутылок, но так и не услышали, чтобы кто-нибудь из клиентов весело спрашивал хозяина, хорошо ли прошла последняя передача. Через сорок восемь часов из Берлина пришла новая телеграмма, и агентам Фортнера пришлось переместиться в бистро Гента. Решив сражаться до последней капли спиртного, осведомители нахлынули в Гент, затем Фортнер отослал в Берлин обычный отрицательный рапорт.

Однако о том, чтобы закрыть дело, не могло быть и речи. Обзаведясь приемником, Фортнер каждую ночь сам слушает подпольные передачи. Он, конечно, не в состоянии определить, где находится радиоточка, поскольку у него нет пеленгатора, но эта деталь, видимо, недостаточное основание для того, чтобы его шефы умерили свои требования. Разъяренный Берлин жаждет заполучить «пианиста». Фортнера атакуют телеграммами и грозными звонками; к нему посылают эмиссаров со строжайшими указаниями; требуют результатов. Функабвер уже не решается уточнять, в каком городе спрятан передатчик. Фортнеру достаточно знать, что он на бельгийской территории.

Кашу, заваренную в Берлине, должны расхлебывать его осведомители, а в Бельгии такое количество маленьких кафе…