"Безумие ночи" - читать интересную книгу автора (Горовая Ольга Вадимовна)Горовая Ольга Вадимовна Безумие ночиБезумие ночи Пролог Через месяц после описываемых событий Элен брела по улицам Парижа, не глядя в лица проходящих мимо нее людей. Наивные. Они ничего не знали. Ни о чем не подозревали. Думали, что так хорошо представляют себе окружающий их мир. И, в то же время, проходили в каком-то сантиметре от ужасающей реальности, так и не видя ее. Девушка не была им подобна. Она прекрасно знала об этой, ночной, стороне окружающего мира. Ей удалось из него вырваться. И, совершенно определенно, она не собиралась терять свое преимущество. Ей стоило закрепить успех, и спрятаться там, где Элен не обнаружит никто из тех, кто, без всякого сомнения, идет по ее следу. Теодорус не сдастся. В этом не было сомнений. Макс… Девушка одернула себя, стараясь прогнать мысль об этом мужчине… "Вампире, девочка, вампире…" Господи! Почему ей приходилось напоминать себе об этом?! Почему она не могла избавиться от него?! Отчего, видела этого светловолосого мучителя с черными глазами, в каждом сне?! Просто…. лишь прикрывая веки… Пресвятая Дева! Спаси и сохрани! Но и эта молитва — уводила к нему в мыслях, заставляя учащаться дыхание, и увлажнять губы в желании… в желании его страсти…, пусть и с болью… Дьявол! Отчего?! Она убежала. Смогла. Теперь, надо было только спрятаться… Элен до боли сжала пальцы в кулаки. Девушка врала самой себе. И сама же — знала об этом. Не Элен убежала… Максимилиан позволил ей это сделать… Глава 1 Суета, которая окружала Элен, не могла отвлечь девушку от тяжелых, грустных, полных страха и неуверенности, мыслей. Она зябко повела плечами, в жалкой попытке согреться… Но, это было сложно, учитывая то, как легко девушка была одета для начала ноября. Сейчас, Хелен, даже, немного скучала по коже, в которую так любил наряжать ее Ротан. По крайней мере, та защищала от пронизывающего ветра, и влаги, которая, казалось, висела в воздухе, капельками мутного тумана и дождя. Ее же, нынешняя, очень тонка ветровка и джинсы, вовсе не справлялись с сохранением тепла. Что было неудивительно, учитывая, что не Элен была их первой хозяйкой. Устало вздохнув, девушка прислонилась к стене дома, мимо которого проходила, пытаясь, хоть немного, отдохнуть. Она ужасно чувствовала себя все это время. И, Хелен прекрасно знала отчего. После таких кровопотерь, которые обеспечил ей Макс, надо было, как минимум, месяц лежать в больнице, принимая препараты железа, и отдыхая. Хорошо питаясь при этом. Она не могла позволить себе такого. Не тогда, когда старалась убежать от всех и вся. Не в тот момент, когда не могла, в общем-то, купить себе и краюху хлеба… В конце концов, при побеге, ей не пришло в голову, попросить у своего мучителя, денег. Может, зря? Представив, как бы это происходило, Элен улыбнулась. Поражаясь тому, сколь глупые мысли, порою, рождает измученный мозг. Иногда, когда терпеть голод, сил не было вообще, девушка начинала думать о том, чтобы украсть хоть что-то. В конце концов, что ей терять? А тюрьма, в принципе, то же, убежище. Ну, кто догадается ее там искать? Но, Элен так и не смогла решиться на такое. Да и, всякое чувство голода быстро проходило, главным было — долго не есть… И, потом, не спасет никакая тюрьма от вампиров. Рука потянулась к груди…. где иногда, еще тянула кожа, на месте, которое он когда-то обжег…, в попытке найти поддержку и утешение. Крест. Если бы это украшение осталось у Элен, она бы, совершенно точно, уже давно продала бы его. Но…, нет, и оно — осталось там, где и большая часть ее разума. Где, как она надеялась, не осталась ее душа. В его руках… Оттолкнувшись от своей опоры, Элен побрела дальше, просто не имея сил поднять голову от брусчатки. Она не ела уже три дня. И, дошла до того состояния, когда это уже не имело значения. А перед этим, все, что ей удалось достать — тарелка супа в одном из приютов для бездомных, в которых девушка пряталась, в слабой надежде, что там — ее не будут искать. Пусть, это и было очередным самообманом. Даже, не было уже желания пытаться найти хоть какой-то выход. Только две мысли вызывали оживление в затуманенном разуме Хелен. Убежище… и…Макс. Да, пошел он к черту!! Сколько можно, Элен?! Пора перестать о нем вспоминать! Девушка подняла ворот своей тонкой куртки, в попытке хоть немного защититься от промозглой влажности, окутывающей ее. И, вздрогнула, услышав колокола собора, звонившие к вечерне. Это было хорошо. Возможно, там ей удастся переночевать. Девушка сознательно выбирала приюты при церквях, рассчитывая хоть на слабую, но защиту. В этот момент, мешая девушке быстрее добраться до своей цели, люди вокруг нее, начали суетиться и раскрывать зонты. Никому не хотелось мокнуть под холодным осенним ливнем, не так уж и неожиданно, хлынувшим с серого неба. И у Хелен — не было подобного желания. Просто, девушке нечем было укрыться от крупных капель дождя. А потому, она лишь передернула плечами, отводя с лица, давно влажные, каштановый волосы, и сделала следующий шаг… Это было странно…, наверное, мозг, давно не питаемый глюкозой, решил поиграть с Элен… Иначе, отчего бы, капли ливня, бегущие по ее щекам, казались такими теплыми? Они ласкали и согревали девушку, даря то, что она уже отвыкла ощущать за последние четыре недели… Комфорт и тепло… Наверное, это было нечто, сродни ощущению покоя, которое испытывает человек, замерзающий в горах. Когда, просто отмирают рецепторы кожи, и все ощущения — начинают изменять человеку, предавая разум, заходящийся в тревожном предупреждении… Она остановилась посреди дороги, запрокидывая голову и прикрывая веки, с наслаждением впитывая это тепло, посылая к дьяволу все свои размышления… Во всяком случае, именно так решила девушка до того момента, пока какая-то женщина, проходящая мимо нее, не начала пронзительно, неприятно кричать, с шумом заглатывая воздух, и указывая на Элен своим, распахнутым, зонтиком. Вырывая ее из ласковых объятий этой… неги… Хелен ничего не могла понять. Что с ней было не то?! Девушка протянула руку, чтобы протереть от капель свое лицо…, и с ужасом замерла…, глядя, как при соприкосновении с ее кожей — на ладонях, капли дождя, превращаются в алые, горячие, тягучие капли крови… Элен была вся покрыта ею… Что тут можно было не понять?! Кричать — бесполезный выход. Это не для нее… Ей нужны были силы для другого. Глубоко вздохнув, девушка резко бросилась бежать, расталкивая безучастных ко всему прохожих. Ее трясло, сил не хватало, а перед глазами — мелькали яркие всполохи…, но, это все было чепухой. Элен уже видела шпиль костела. До него было всего ничего, оставалось перебежать, стремительно пустеющую, площадь. И, собрав последние силы, давно не имея резервов сделать новый вздох, Элен еще быстрее побежала к нему, ощущая, как отнимаются ноги. И, лишь переступив порог огромного зала…, Падая на холодные, каменные плиты затертого пола…, Элен позволила себе бросить один единственный взгляд назад…, почти рыдая…, но, прикусывая губы. Зная, что из наступающей тьмы, за нею смотрят черные, с алыми, как эта кровь, омывающая ее, всполохами, глаза вампира… Месяц назад, после боя… Михаэль провел пальцами по лицу Сирины, зная, ощущая, насколько она слаба. Как же трудно ему было находиться вдали от нее. Нереально сложно. Однако, ей в этот раз, было тяжелее… Это не нравилось ему…, но именно вампир был тем, кто оставил девушку в таком состоянии. Его руки обхватили затылок Рины, пусть Мастер и ощущал, что она все еще сердилась, не желая говорить с любимым, стараясь отвернуться от него. Не планируя покорно прощать, как ей казалось, нанесенную обиду. И, не смотря на все произошедшее, это вызвало его улыбку. — Не стоит, малыш. — Его губы щекотали нежную кожу, пока он прижимал лицо любимой к своей шее, понуждая Сирину пить, набираясь силы. — Не надо считать, что я унижаю тебя подобной заботой. Я не пренебрегаю тобой, и тем, что ты даешь мне, любимая. Просто не могу рисковать тобою. И ничто не может заставить меня сделать подобное. — Пальцы Михаэля скользили в тяжелых темных прядях, пытаясь, ощущением этой шелковистой гладкости, чувством Сирины в своих руках, привнести в разум покой. — Что случилось, Михаэль? — Сирина мягко провела своей щекой по его шее, вызывая в вампире дрожь. Это было бы смешно… Только, хотелось не смеяться… Какой, к черту, разум?! Михаэль откинулся в постели, понимая, что если хочет обдумать все, что произошло, им стоит оказаться в каком-нибудь другом месте… Так, где будет еще кто-то… Только, будет ли это иметь значение для него?! Вряд ли… Но стоит оказаться там, где у него будет мотивация не послать все к дьяволу, просто растворяясь в Сирине. Произошло то, что не стоит забывать и опускать. — Пошли, будем это обсуждать. — Со вздохом пробормотал мужчина. Однако, не имея сил удержаться, впился в рот любимой, с тихим рычанием. Слизывая языком капли своей крови с ее губ. Упиваясь ее стоном. Наслаждаясь горячим ответом Сирины. Макс отвернулся от окна, отрываясь от созерцания предрассветного неба. Пекло! Какого черта он стоял тут и смотрел на это! Кто б ему сказал?! Вампир отвел глаза от друга, который, казалось, не мог отнять своих рук от Сирины, и уставился на Грегора. Тому было безразлично, где находиться. Максимилиану, так же, должно было быть все равно, не так ли? Но, бездна!! Нет, ему, дьявол забери все, не было!! Его пальцы сжались, натягивая мышцы…, страдая от ощущения пустоты в ладонях… Какого черта?! Он не мог унять это странное чувство потери… Серебро не помогало. В этот момент, ему хотелось не той, обжигающей боли. Крестик болтался на цепочке, обмотанной вокруг запястья, не касаясь руки вампира, изолированный кожаным браслетом, служившим подложкой. Казалось, что его безумие, странным образом, изменило свой узор. Мужчина…, впервые за сотни лет, был… спокоен… Однако, он знал, ощущал, что этот покой был сродни тишине в центре урагана. Обманчивое, дающее ложные и неоправданные надежды, затишье, посреди бушующего тайфуна… Мертвая тишина безумия, заставляющая думать… А он… нет, гори все в бездне!! Сумасшедший не хотел думать! О, да, вампир ощущал удары своего безумия по этой странной глухой пелене, которая окружила разум мужчины после гибели Аристарха… после того, как он отомстил Лейле… Макс глубоко вздохнул, не имея в этом движении потребности. И уставился на свои руки, не обращая внимания на разговор, который растекался по библиотеке тихими словами. Отчего же, если не от желания боли, казалось, ныла его кожа?! Каждый нерв был натянут в его теле. Он хотел быть не здесь. Определенно, не в этом месте. И, наблюдая, как пальцы Михаэля нежно скользят по коже Сирины, сидящей на его коленях, как девушка улыбается и тянется за этими пальцами, вампир осознал, что терзает его разум, впервые за триста лет, оказавшийся на поверхности безумия и боли… Макс хотел узнать, какая на ощупь кожа Элен… Какой она кажется при едва ощутимом, легком касании… Таком, которое было бы невесомей прикосновения цветочного лепестка. Таком, которое бы не рвало и не мучило ее кожу, не оставляло бы на ней багровых следов его страсти… Таком… которое он никогда не сможет ей подарить…, которым сам, никогда не сможет насладиться в полной мере. Вампир не мог быть таким, не так ли?! Не он, по крайней мере. Не тот, кто получал удовольствие, доставляя как можно больше боли Элен, унижая и мучая ее… …Наверное, ее кожа была бы подобна тончайшему, нежнейшему бархату… Бездна!!! Максимилиан не знал, какого чертового дьявола, он думает о таком?! Возможно, мужчина просто не заметил, как кто-то из вампиров, в той драке, стукнул его по голове?! Но, выбросить это из своего, больного разума — никак не получалось. Макс обхватил пальцами серебряный крест, надеясь в привычной, всегда желанной боли, найти оплот своего безумия и того, другого…, сумасшедшего покоя… Но, черт его раздери! У вампира это не получалось!! Максимилиан не мог, не хотел думать и размышлять о подобном. Он не хотел, разрази его гром! знать, каков на вкус ее поцелуй без угнетения и боли!! Не желал понимать, что пальцы сводит от желания набрать полные пригоршни ее локонов… Не для того, чтобы причинить боль, наматывая длинные пряди на пальцы… нет, просто, чтобы ощутить их шелковистое касание… и вдохнуть полной грудью аромат леса, которым пахли ее волосы, смешанный с тонким и дурманящим ароматом ее крови… Не желал!!… Потому что знал, что это — не то, что может, хоть когда-то, стать реальностью… Так как, рано или поздно, так или иначе, но безумие Макса убьет, уничтожит Элен… Париж, месяц спустя после боя… — Что с вами случилось, дитя мое? — священник склонился над Элен, которая так и лежала на полу основного зала костела, просто не имея сил встать и отойти от полураскрытой двери… Не уверенная, что хочет скрыться от этого взгляда… Он был там… девушка, со сто процентной точностью знала это. Макс… Ее окружал шепот его безумия… Он заполнял ее разум…, окутывая Элен. Почти отрывая от реальности. Заглушая голос преподобного, который стоял подле. Уговаривая встать и выйти в ночь… Не давая понять сути вопроса, лишь позволяя наблюдать за движением губ человека в сутане. Этот мужчина… Ох, нет, дьявол все забери, вампир… наблюдал за Элен из темноты!! Боже, за что же ей это?! — Вы ранены? Вам плохо? Вы меня слышите? — Немолодой священник настойчиво пытался привлечь внимание девушки, не уверенный, очевидно, что она пребывает в сознании. Но, она, все же, была при разуме…, пока еще. И именно потому, девушка убежала… не так ли? — Не ранена, кажется… — Слабо прошептала Элен, так и не находя в себе сил отвести глаза от проема двери, от наступающей ночи, от… — Я не знаю точно. Я… просто упала. Устала очень. Священник опустился на пол рядом с девушкой, стараясь нащупать пульс на ее руке, что, вполне вероятно, было не так и сложно, несмотря на ее истощение. Элен казалось, что ее сердце, сейчас выпрыгнет из груди. Только…, от бега ли…? Но, стоило пальцам священнослужителя коснуться ее руки, как резкий порыв ветра толкнул дверь, в которую Хелен упиралась ногой. Пастор вздрогнул от того, что ему, наверное, послышалось в этом, внезапном порыве почти ураганного шквала… Но Элен знала точно, что ни ей, ни священнику — не померещился этот рев… Она толкнула дверь ногой, расходуя на это все оставшиеся у нее силы. Вслушиваясь в гулкое эхо этого стука в пустоте зала костела. Зная, что, по запекшейся уже, крови на ее лице, текут горячие дорожки слез, прочерчивая причудливые узоры… Вздрагивая от глухих звуков ударов стихии по стенам церкви… Он же не мог попасть сюда…, правда?! Наверное, не мог. Иначе, уже был бы здесь, а не бесновался снаружи…. у девушки не было сомнений в этом… Или, все же…? — Не могли бы вы мне помочь добраться до монастыря в Сен-Круа? — Поднимаясь с пола на колени, спросила Элен у, все еще, испуганно смотрящего на дверь, священника. — Зачем вам туда, дочь моя? — Недоуменно спросил пожилой человек, проводя по лицу рукой. Скорее всего, в попытке убедить себя, что это все — игра его воображения. Что ж, девушка вполне могла понять его. Сама испытывала подобное желание. Просто, она знала, что это не поможет. — Я хочу стать послушницей. — Ответила она, понимая, что сил на то, дабы принять вертикальное положение, ей не хватит. А потому, приняв помощь священника, она побрела по проходу, опираясь одной рукой на его плечо, а другой, перехватывая спинки, стоящих в ряд скамей… Продолжая вздрагивать, от неистовых ударов ветра о стены здания. Вслушиваясь в нестройный перезвон, встревоженных его порывами, колоколов. — Какая буря разыгралась. — Покачал головой священник, так же, прислушиваясь к тому, что творилось на улице. — Вам повезло, что вы успели добраться до церкви дитя мое. Я так понимаю, вам больше некуда идти? — Мужчина посмотрел на Элен, стараясь передвигаться как можно медленнее, видя, что у той просто нет сил, на следующий шаг, и она, едва переставляет ноги. — Некуда. — Кивнула она, облизывая пересохшие губы, понимая, что глотает свои слезы и… эту кровь… — Но мне очень надо добраться туда. — Крепко вцепилась Элен в руку священника, не в силах скрыть свой испуг… потому что, вспомнила этот вкус… — Успокойтесь, милая. — Священник остановился, давая ей возможность передохнуть. — Я постараюсь вам помочь. Если это так важно для вас. — Очень важно. — Элен отпустила руку пастора, ухватываясь за спинку скамьи и, не обращая внимания на то, что мужчина потянулся, в попытке ее подхватить, едва не падая, сделала несколько шагов, практически рухнув к алтарю. Священник остановился. Он не собирался мешать. Всякий человек имел полное право обратиться к Богу в этом месте. Только вот, пожилой священнослужитель не мог понять, отчего так рыдает эта девушка, размазывая слезы и кровь по своему лицу, упираясь в него сложенными руками и шепча молитву "Милостивый Бог"… Глава 2 Месяц назад, замок Максимилиана, после совета у Михаэля… Она еще спала. Наверное, он истощил ее сильнее, чем думал. Не то, чтобы это должно было волновать его… Макс присел на пол, рядом с лежащей Элен, которая так и куталась в покрывало. То, которым вампир укрыл ее, уходя несколько часов назад. Когда она… Элен…, ела в последний раз? Явно, до того, как он украл девушку у Ротана. Значит, прошло, как минимум, двое суток. Вампир не помнил, как часто должен питаться человек, чтобы не ощущать дискомфорта…но, казалось, чаще, чем раз в три дня. Однозначно. Максимилиана не интересовало, когда и как питаются его игрушки…. он помнил, как говорил нечто подобное Михаэлю несколько дней назад. И, совершенно точно, его это и не должно было интересовать… Но, дьявол забери все!! Это, все же, волновало Макса!! Будь проклята эта, выбивающая опору из-под его ног, тишина безумия сумасшедшего вампира!!! Пропади она в бездне! Вампир, уже почти жалел, что убил Аристарха, даже на миг, допуская разум в свои мысли. Он не хотел так жить! Не желал думать о подобном! Мастера не должно интересовать, что хочет и чувствует его жертва! А, именно ею и была эта, спящая на полу его замка, девушка… Жертва…, игрушка…, забава… которую, у кого тут могли быть сомнения в подобном? он обязательно сломает… Макс потянулся к ее кресту, болтающемуся у его ладони. Вампир, носящий крест…, ха-ха, кто мог усомниться в том, что ему недостает разума? И, похоже, в придачу к уму, Мастер испытывает недостаток в воле… Какого черта, он не выбросит эту безделушку?! Отчего, таскает с собой этот… ее… крест?! Стоило избавиться от него…, разве может быть у Вечного недостаток в выборе путей причинения себе боли? Совершенно точно — нет. Так, почему же он сосредоточился на этой форме? Пекло!! И все же… все же… Легкий вздох Элен, приковал его глаза к лицу девушки. Она не казалось счастливой и довольной. Определенно, нет. Даже во сне… Бездна!! Кто сказал, что это его беспокоит?! Он не для счастья собирался использовать Элен. Не для ее, по крайней мере. Мужчина, с удивлением, смотрел, как его рука, словно, в обход разума вампира, потянулась к лицу спящей… Казалось, время замерло для сумасшедшего, поломанного вампира, когда, его пальцы, едва прикасаясь, дотронулись до скулы Элен… Он замер…. боясь…. опасаясь, не желая, чтобы вес его пальцев на ее щеке — был тяжелее ощущения вздоха девушки… Наверное, узнай Макс, что в этот момент, вся планета остановилась, прекращая свой природный ход — это не обеспокоило бы вампира. Ничто не могло поразить его более, чем вот это, мягкое и…, да…, бархатное ощущение ее кожи под кончиками его пальцев… Никогда, наверное, он не ощущал подобного… Не в своей жизни, по крайней мере…. Возможно, до нее… но, нет… Это было нереально — найти хоть что-то, пусть отдаленно схожее с этим ощущением. С молчанием безумия в его разуме… С понимание, которого не желал получать мужчина. Дьявол!! Нет!! ОН НЕ ХОТЕЛ ЭТОГО!! Камень пола раскрошился от давления, с которым другой кулак вампира, вдавливался в него…, но, пальцы, касающиеся кожи Элен, не усилили своего давления и на миллиметр. Девушка, опять, вздохнула, и чуть сдвинулась. Сама, прижимаясь сильнее. АД!! Но, он еще не перешел границу боли. Кто, как не вампир, все свое существование, терпящий и причиняющий пытки, мог не знать этих рамок муки? Он знал…, просто, всегда предпочитал оказываться за нею… за этой чертой… Не сегодня, однако… не сейчас…, не этим утром, по, чертовски непонятной причине… Ну и что, что он сам себе врал!? Его это, как и все остальное, не должно, и не будет беспокоить!!!! Максимилиан не знал, каким образом это так повлияло на него. Вампир не имел представления, сколько еще, глухая пелена будет изолировать его разум, не давая довлеть безумию. Правда, у него было пара предположений, что это все закончится, ох, как скоро… И, все же… бездна поглоти его, если мужчина знал, почему!! Но вампиру хотелось узнать еще одно ощущение, чистое от боли… Элен не проснулась, когда его губы, мягко, столь же неощутимо, как и пальцы, все еще лежащие на щеке девушки, накрыли ее губы… Пока не целуя… нет, едва обводя контур… Она лишь подалась вперед, что-то бормоча во сне, щекоча своим дыханием его рот… Максимилиан сходил с ума… но, уже совсем по-другому. И, он просто не знал, что ему с этим делать… А потому, вампир поддался этому, неизвестному, и неизведанному им, виду безумия. Язык мужчины скользнул по губам Элен, в мягкой, и… Дьявол забери все! Он не знал, не думал, что способен на такое… Это было лаской, нежной и едва ощутимой. Но, Макс хотел познать больше. Он жаждал узнать влажность ее рта, тогда, когда она не напрягается от причиняемой им боли. Его руки, обхватили ее щеки, так и не переходя за черту, лишь согревая бледную и холодную кожу. Его губы полностью накрыли ее уста, так же, как тело Мастера, накрыло тело Элен. Не придавливая. Лишь позволяя ощутить вес. Не раня, лишь лаская губами, возбуждая томными и медленными движениями языка в глубине ее рта. Не беспокоясь о том, что глаза Элен распахнулись, пораженно глядя на него. Не заботясь о том, что девушка проснулась. Он хотел ее целовать, накрывая всем телом, о…, пекло, он хотел большего!!! Его пальцы… о, да! Он погрузил их в ворох ее спутанных волос, наслаждаясь и загораясь от этого прикосновения. Упиваясь тем, как неуверенно и мягко ее губы отвечали на его поцелуй, целуя вампира. Он запылал, услышав ее тихий и чистый стон наслаждения… Сам застонал, ощущая, как ее тело, плавно скользит под ним, возбуждая мужчину своим трением… Это было невероятно… Удивительно… Так… Так, как не могло быть с Максом на самом деле… И, он столь быстро понял это…. падая с вершины ТАКОГО удовольствия, столь же стремительно, как упали призрачные стены глухой пелены в его разуме, удерживающие безумие вампира… Разум боролся за свое место… но, у него не было шансов… И мужчина ощутил, как просыпается, вскидывается, вырываясь на волю — желание ее боли. Как усиливается, сжимаясь, захват его пальцев, натягивая волосы Элен. Он не мог остановить себя, впиваясь в ее губы, уже не лаская, прикусывая их до боли…, до капель крови, которые тут же, слизывал языком. И, в этот момент, когда ее стон изменил свою тональность, когда он зазвучал другой мелодией — Макс понял, что никогда не избавится от этого…, от своего сумасшествия. От безумия, ломающего его. От ненависти… И смерть его создателя и Лейлы, не могла, и не изменила ничего в этом. Потому что, он не только, и не столько их ненавидел… Вдавливая тело Элен в гранитный пол, зная, и упиваясь ощущением ее подавления и боли, вампир осознал, что именно себя, он ненавидел все это время… И, последнее, что оказался способным сделать его разум, до того, как полностью сдаться, покоряясь давлению безумия… — с силой отбросить от себя Элен, пусть и зная, что причиняет новую боль, оставляя синяки… возможно… переломы… Это, казалось лучшей альтернативой смерти, которой требовало его безумие… Приказывая себе не слышать ее стон, полный боли, зажимая ее крест в кулаке…, прожигая мышцы до кости… Максимилиан растворился во тьме, не готовый к тому, что принесли эти ощущения, пережитые им без боли…. То же утро, замок Макса… Он знал, что сделал. Вампир дал ей шанс. Еще тогда, когда разум был ведущим в этой дикой пляске с его безумием. Использует ли она его? Позволит ли он ей в полной мере сделать нечто подобное? Максимилиан не знал ответа на это. Он не думал об этом тогда, когда разводил пальцами железо оков, охватывающих тонкую руку. Просто, в тот момент, мужчина хотел, чтобы Элен коснулась его кожи, с той же неистовостью, с которой сам хотел касаться ее. Сейчас, ему было, даже интересно, достанет ли ей силы и выносливости осуществить столь мизерную возможность… Хватит ли его воли на то, чтобы позволить это ей… Это казалось сомнительным… и на первый, и на повторный взгляд. Вампир приказал своим демонам не трогать ее, если девушка решится выйти из комнаты…, если попробует покинуть пределы замка. Но, стоя у окна… Прижимая, почти насквозь, прожженной ладонью, ее крест к своим губам, вспоминая другое прикосновение… Не предпринимая ни малейшей попытки укрыться от жгучих лучей октябрьского солнца… Наблюдая за тем, как тонкая фигурка, неуверенно оглядываясь и, на каждом шагу ожидая подвоха, старается как можно скорее достичь леса, который виднелся вдалеке… Максимилиан не мог сказать бы — было ли это задумкой его разума…, либо же — идей безумия, чтобы развлечь Вечного новой забавой… — выслеживанием, такой… желанной и манящей жертвы. Однако, когда Элен замерла на опушке леса, внезапно повернувшись в сторону замка, устремляя взгляд своих темно-синих глаз именно на это окно, сквозь которое он следил за нею… Находя его глаза этим взглядом… О, он был уверен, что она видела, как мужчина наблюдал за ее побегом… Вампир прошептал то, что его безумие, имея желание развлечься, навряд ли, смогло бы сказать своей жертве… — Что же ты стоишь, глупая? — Шептал Макс, обожженными губами…, только, серебро ли было виновато в клеймящем ощущении ожога…? — Беги…. — Вампир отступил на шаг, скрываясь в тени комнаты, разрывая контакт их глаз. — Беги так далеко, чтобы я никогда не смог тебя поймать… И, с силой ударяя кулаком в стену, заставляя себя сделать еще один шаг назад, чтобы не видеть, как, невольно… о, он совершенно точно, был уверен в этом…. ее рука дрогнула, потянувшись к нему…. мужчина уперся лбом в серый и шершавый камень стены, останавливая взгляд на блеснувшем серебряном клинке… — Только…, позволю ли я, сделать это тебе? — Вопросил безумный вампир неизвестно у кого, обхватывая изувеченными пальцами черную рукоять… Париж, ночь, церковь… Элен, почти, не верилось, что такое возможно. Она была чистой, впервые за месяц. Девушка была сытой, впервые за тот же месяц, и… опять-таки, впервые за этот злополучный срок, она лежала в, пусть и узкой, но самой настоящей постели. Это был… почти рай. Ей очень повезло, что она почти выбралась из Парижа этим днем, и нашла церковь именно на околице столицы. Будь костел покрупнее, навряд ли, чтобы ей позволили остаться на ночь в Божьем доме, так как, приюта при этой церкви — не оказалось. И теперь, лежа в комнатке, кутаясь в теплое одеяло… Забыв уже, когда имела подобную роскошь…, привыкнув ночевать в подвалах и на чердаках домов… Элен перевернулась на другой бок, отворачиваясь от окна, шторы на котором, определенно, не собиралась отдергивать, и укрылась с головой, убеждая себя, что глаза просто устали от напряжения…потому она их так сильно прижимает руками. Это был почти рай…. Только вот, черт все забери, почему же ей так хотелось в пекло?! Буря утихла еще час назад… Наверное, он ушел. Девушка не знала, что остановило вампира. Она не была уверена, что церковь, в самом деле, могла помешать ему. Теодорусу это была не помеха, насколько Хелен было известно. Не такая церквушка, во всяком случае. Монастырь — да, ее хозяин как-то говорил, что не смог бы попасть туда, потому девушка и стремилась в святую обитель. Ротан не смог бы зайти и в подобную церковь. Макс… она просто не знала. Легкий вздох вырвался из ее прикушенных губ. Но, казалось бы, должна была что-то понять из происходящего… и, не понимала… Веки закрывались сами собою, не давая Элен сосредоточиться на своих размышлениях. Наверное, это из-за того, сколько она пережила за сегодня. Или, вследствие ее истощения… Возможно, из-за сытного, в кои-то веки, обеда. А может, потому, что мягкий шелест деревьев за окном и мерный перестук капель моросящего дождя по стеклу, убаюкивал Элен своим шепотом… Еще раз вздохнув, так и не позволяя своим щекам стать влажными, девушка погрузилась в блаженное марево дремы… Ей снился сон… Он не был странным или необычным для Элен в последнее время. Каждую ночь она шла, нет…, она убегала, и в царстве грез не находя покоя от набата, звенящего в разуме Хелен опасностью. Девушка старалась найти убежище. Вот только, сегодня, Элен брела не по лесу, через который пробиралась в первые дни своего путешествия, и не по городам и поселкам, которые прошла по мере своего продвижения к далекой цели. Элен снилось, что она шла по церкви… Этот зал был странно знакомым. Но, сон не давал осознать, где именно она находилась, затягивая ее глаза пеленой сумрака. Ей не было холодно от голого камня пола, по которому, неслышно, ступали босые ступни. Она шла по темному и пустому помещению, не понимая, зачем, и куда направляется… но, как ни странно, не испытывая ни опасений, ни страха. Элен было хорошо. Шепот окружал ее, хоть и не было рядом вероятного источника этого хриплого и надломленного голоса. Он — ушел. Она — убежала. Его не могло быть рядом, не так ли? Это был сон…, она точно знала, что спала…? — Ты плохо старалась, детка. — Шепот нарастал, становясь на октаву громче. Этот голос насмехался над Элен, девушка прекрасно это ощущала… и все же, за насмешкой, она слышала в этом голосе и что-то иное… То, что просто не могло быть в реальности, подтверждая ей, что она спала. Он скользил по ее плечам, гладя и царапая кожу, шероховатым звучанием. Ох, нет, это были его руки… Или же, так просто казалось…?! Девушка терялась в переплетение этого сна, этого касания, этого голоса… Но, церковь должна же была остановить вампира?! Это, просто, снилось, Элен! И, так не хотелось просыпаться… Абсурд!! Пресвятая Дева, защити ее!! — Я смог тебя найти… Ох, и похоже, ты совсем не старалась…, Элен. — Голос окружал ее… — Я могу подумать, что ты не так и хотела убежать? — Насмешка пробежала по ее позвоночнику дрожью, заставляя резко вскидываться, вынуждая ее оборачиваться, понукая сердце Элен, неистово стучать от пугающего предположения… Но, рядом никого не было. Девушка была одна в пустом и темном зале. Что это было? Ее подсознание? Ее тайный страх, что он узнает о том, как она боролась с собственным желанием? И Элен ступила дальше, тайком наслаждаясь отзвуком своего имени, которое произнес… его… голос, эхом, продолжающим вибрировать в гулкой пустоте помещения. Она же могла, хоть во сне, насладиться этим без оглядки?!… Или, и это был новый шаг по пути в бездну? Девушка вздохнула, откидывая с лица волосы. Она была одна… но этот голос… Ее рука протянулась, обхватывая ручку двери. Это настораживало. Уж слишком хорошо ощущалась текстура этой металлической детали… Но шепот отвлек, не давая сосредоточиться на этом чувстве, заменяя собой любое осязание, новым порывом пробегая по коже. Элен знала, куда шла. Девушка надеялась его увидеть. Ведь, во сне можно? И он был там, где она ожидала. Максимилиан стоял на площади перед костелом. Хелен замерла, так и не делая следующего шага. Просто смотря на него. Улица была пустынной, а туман и продолжающийся дождь, окутывавший ее, делали бесполезным всякое уличное освещение. Но, казалось, мужчину, стоявшего у входа лишь в брюках и сорочке, совершенно не волновала такая погода. Фантому и должно быть все равно. Он молчал. Она ничего не сказала. А что можно было сказать своему самому страшному кошмару…и, в то же время, самой желанной фантазии? Пусть и во сне, но разговор между ними не казался чем-то, что могло существовать в границах любой возможной реальности. Стоя на пороге церкви, глядя в эти черные глаза, которые, только в глубоко упрятанных мечтах, и позволяла себе увидеть, Элен подумала, что на самом деле, не смогла бы помешать святость ее убежища зайти вампиру в помещение. Это было полной чепухой, которой беглянке так нравилось обманывать себя. О, нет, Макс мог в любой момент прийти за нею…, если бы имел такое желание… Но…, возможно, его развлекало, то, чтобы именно она сделала последний шаг, выходя за порог своего убежища навстречу ему…, тому, кто причинял ей боль… и… наслаждение? Девушка задохнулась от понимания того, что была, вполне готова сделать это. Пусть и во сне. Мужчина был так близко, почти впритык стоя, и так хотелось сделать этот шаг… Хотя бы, оказаться еще чуть ближе…, сделать то, что в жизни он никогда не позволил бы — притронуться к нему. Но Элен сопротивлялась искушению, не желая рисковать единственным, что еще сохранила. Понимая, что была глупой и безнадежной дурой, потому что плавилась и задыхалась от желания при виде этих, вспыхивающих алыми искрами, глаз… Потому что, как оказалось, безумно скучала… О, Господи! Идеальная жертва… так он когда-то ее называл, не так ли? Наверное, именно ею она и была, если, даже убегая, скрываясь, не могла не обернуться назад, в попытке еще раз увидеть своего мучителя. Элен знала, что глупо было так поступать. Но, тем не менее, она протянула руку, желая, хотя бы в памяти, вновь вспомнить ощущение его кожи под своими пальцами. Зная, что будь это реальностью, он никогда не позволили бы ей себя ласкать. Пресвятая Дева! Элен всхлипнула, ощущая себя классическим примером Стокгольмского синдрома. Как?! Как она могла так за ним скучать?! Испытывать потребность в том, кто мучил ее. Мягкое касание не было болью, которую он так любил, не так ли? Только, отчего же, ей так жгло пальцы, скользящие по его кожи?! Настолько, что слезы текли по щекам, а Элен уже и не пыталась их остановить. Не физической мукой — нет, терзая пыткой собственную душу, которая не могла болеть из-за вампира, и все же, делала именно это. О, будь это реальностью, Макс был бы доволен, что и таким способом сумел причинить ей эту боль. Но здесь, в ее сне, он просто стоял, позволяя девушке делать то, что хотелось Элен. Это был самый странный сон, который она хоть когда-либо видела в жизни. И, не могло это быть ничем иным. Несмотря на то, что она видела, как все сильнее сжимались пальцы вампира на чем-то, что блестело серебром даже в тусклом тумане этой странной ночи. Несмотря на то, что искры в его глазах, давно переросли в алое пламя. Пальцы Элен продолжали изучать черты лица Макса, то ли врезая, то ли извлекая их из собственной памяти. А потом…, потом, она не знала, как решилась на подобное…. ее ладошки обхватили его лицо, и девушка сама поцеловало вампира, лаская его сомкнутые напряженные губы своими, солеными от рыданий. Не желая замечать и понимать, что он, как и в жизни, не реагирует на нежность ее касания, но, хотя бы, позволяет ей это делать. Элен хотела дать ему это, не вот так, в своем сне, она хотела подарить свою нежность Максу в жизни. И, еще сильнее рыдая от того, что это никогда не могло стать реальностью, девушка едва ощутимо целовала мужчину, погружаясь в его волосы своими пальцами. Она не помнила, когда шепот вокруг нее перерос в рычание, не смогла осознать, когда к ней пришло понимание, что так и стоя в церкви, прижимая к себе его лицо, Элен мучает вампира, заставляя гореть его кожу от касания к святости. Ему было больно… Она этого не хотела. Но, был ли он против этого ощущения? Однако, когда его губы раскрылись, перехватывая власть в этом, навеянном ее сном, нереальном танце, когда его руки обхватили ее лицо — девушка поняла, что до этого момента, Максу удавалось себя контролировать… Сложно понять, как рождает выводы мозг, пребывая в дреме. Мы не поддаем их сомнению, принимая аксиомой в параллельной реальности наших сновидений. И она не задумывалась о том, как получила подобное озарение. Но, ощущая спиной, как, все сильнее, вжимает, целующий ее вампир девушку в косяк церковной двери; как усиливаются перекаты рычания в его груди, в душу Элен закралось сомнение…, а во сне ли это все происходило? И все же, она не отняла своих рук, продолжая гладить ими, волосы Максимилиана, путая эти пряди, которые манили ее, продолжая ласкать его плечи, скользить пальцами по его шее. Не отвернула своего лица, не отняла губ, которые он целовал все сильнее, почти уже мучая силой этого поцелуя. Лишь обхватила ногами талию мужчины, позволяя ему приподнять и прижать себя к его телу еще сильнее. Загораясь от жестких…, но, все еще сдерживаемых его разумом, движений рук вампира по ее коже, которые уже захватили ее грудь, перекатывая сосок обожженными пальцами… Она ощущала рубцы на его коже, и это ее мучило… из-за него… заставляя, вновь, плакать. Но, все же, Элен не смогла не застонать от боли, когда фантом, вызванный ее мозгом в этом сне, неожиданно реально, прикусил губу Элен, пронзая тело самой настоящей болью, почти разбивая уверенность девушки в происходящем… Он замер, тяжело дыша, так и удерживая ее прижатой к двери церкви, а потом, прошептав " Бездна!!" растворился во тьме… покидая Элен… С всхлипом, девушка вскинулась, откидывая одеяло и садясь в постели. Она глубоко вздохнула, пытаясь унять перестук сердца в груди… Провела пальцами по влажному от слез лицу, и замерла, глядя в полумраке комнаты на собственные руки, не в силах совладать с пробирающей душу, дрожью. Элен не знала, отчего ее трясло — от страха ли, от дикого и безумного желания…, от того ли, что она только что вырвалась из кошмара…, или, от того, что из ее, болезненно чувствительной, губы сочилась струйка крови, капая на ворот одолженной сорочки… Глава 3 Кинжал, с хлюпающим звуком, погрузился в широкую, уже не колотую и не резанную — разодранную его яростью, рану, на бедре вампира. Какого, безумного дьявола, он делает?! Мастер, с нажимом, с усилием провернул рукоять, царапая кость. Это не помогало, бездна все поглоти! Ему ничего не помогало!! Весь этот месяц… Какого беса он пытается себя сдержать?! Какого, проклятого беса?! Его сила вырвалась, сметая деревья, в окружающем лесу, но это не интересовало безумного вампира. Да что он строит из себя?! Макс не был и не будет, ни во имя чего, пушистым и белым!! Никогда, пропади все в пекле!! Так, из-за чего же, сейчас, он торчит здесь, мучая себя, тогда, когда хочется услышать ее стон… только… боли ли? БЕЗДНА!! Отбрасывая серебряный кинжал, он уставился на крестик, болтающийся на его запястье. Макс хотел бы его взять… только, было нечем. Мышцам…, он не вспоминал уже про кожу, надо было хоть сколь значимое время для регенерации…, которого, сумасшедший вампир себе почти не давал. На его ладонях начали образовываться рубцы. Это было почти нонсенсом. Шрамы у вампира?! Ха-ха!! Смешно, в самом деле! И, все же, они были. Никогда ранее, он не истязал себя с подобным рвением…, не получая при этом, и толики удовольствия от боли. Ох, нельзя сказать, что Максимилиану, хоть когда-нибудь, было ведомо сочувствие к себе, но, мужчина с расчетом подходил к любой боли, давая телу восстановиться… Всегда… Не сейчас… Не в эти, проклятые, три с половиной недели!!! Ему не хотелось этого!!! Максимилиану хотелось другого! Что ж, сегодня ночью, он получил сполна той, иной, желанной боли… Она выжигала его внутренности изнутри, ломая и скручивая, и без того искореженного вампира. ПЕКЛО!!! Зачем он пришел, услышав ее голос в своем, ненормальном мозге?! Собственно, не то, чтобы вампир находился далеко, все эти недели…, но… какого черта он приперся к этой двери?! Макс уткнулся лицом в искалеченные ладони. Его лицо жгло, но не ладан церкви был виной этому ожогу. Ее… нежность…?! Она убивала его. Растирала в своих маленьких и мягких ладонях, без единой отметины на идеальной коже. Добивала едва ощутимым касанием губ, мокрых и соленых от ее слез и боли. За что ему это проклятие?! А, именно им и была Элен… Жертвой, которою он так настойчиво пытался отпустить… Проклятием, которое его не отпускало… Вампир зарычал, пытаясь прогнать терзающие его мысли… Но, разум, которому удавалось периодами пробиваться сквозь пелену его сумасшествия, не желал сдаваться. АД!! Какого черта он из себя строил?! Макс не здесь хотел сейчас находиться! Не в этом лесу, который, своими стараниями, уже почти превратил в рощу. О, нет, дьявол, нет!! Он хотел быть в ее теле! Мастер хотел погружаться в Элен так, чтобы она никуда не могла и сдвинуться от мощных ударов плоти мужчины, не то, чтобы помышлять о каком-то там бегстве. Вампир хотел глотать ее кровь, сжимая тело Элен своими руками, так, чтобы точно знать, что девушка не вырвется. И, ПЛЕВАТЬ, что ей может быть больно! В конце концов, какого черта, это его должно волновать, в самом деле?! Он вампир. Он безумец. И его заботят только собственное удовольствие и наслаждение, не так ли?! Ох, в самом деле! Он не собирался слушать этот, раздражающий голос разума, неясно с чего, объявившийся в его теле!! К дьяволу его! Он хотел иметь Элен?! Так какого черта вампир торчит здесь, боясь поломать ее?! Она хотела его! Макс слышал ее голос, он ощущал ее жар, обонял возбуждение, растекающееся с кровью в теле девушки… Бездна!! Так, отчего же, он не сделал то, чего желала сама его жертва?! Вампир поднялся, зная, что его глаза полыхают алым, не оставляя места даже тьме в зрачках. Его не могла, и не остановит боль во всем теле. Он будет иметь ее. Максимилиан будет обладать Элен. И если она боится — ему плевать! Незачем было его призывать тогда, в самом деле! Он будет погружаться в ее влажность и жар своим телом… Он будет прокусывать ее кожу, и пить, глотая вожделение и возбуждение девушки, упиваясь ее наслаждением! Он заставит Элен упиваться наслаждением мужчины, и его не волнует, что она не желает принимать кровь своего мучителя! В общем-то, ему глубоко безразлично ее мнение! Она будет пить его кровь, усиливая удовольствие вампира. Вечный так хотел, и ничто, более, не имело значения. Ох, и да! Как бы она не пыталась отрицать — вампир видел, как наслаждалась теплом и ароматом его крови Элен, когда мужчина, по дурацкой, непонятной, и, чертовски сумасшедшей, идее, заменял капли дождя, своей кровью… Не желая, чтобы ей было холодно… Ослабляя себя этим… Хотя, не то, чтоб ему надо было привыкать страдать подобным бредом… Максимилиан не собирался здесь задерживаться, отбрасывая все свои разумные идеи, за которые столь упорно цеплялся в эти недели. Он не был, и не будет тем, кто позволит уйти Элен! Какого дьявола вампир оставил ее в той церкви, возвращая в комнатушку за залом?! Какого черта, не завершил то, что и он, и она хотели?! Ох, Макс причинил ей боль…?! А его это волновало?! Нет, в самом деле?! Ну, и плевать! Сама Элен, и жажда вампира обладания ею — волновала Максимилиана сильнее! А значит, он вернется туда, даже, понимая, что будет ломать девушку. Мужчина сделает и Элен зависимой от боли, так, как уже почти сделал ее зависимой от него… Ему было глубоко безразлично, что он искорежит душу своей жертвы… Нет, в самом деле… Словно вампир собирался оставлять ее ей… Ха, однозначно, это не значилось в его планах даже на последнем месте. Максимилиан будет вечность покорять Элен, превращая это странное, добивающее его ощущение в бесконечность… Бесконечность в ее теле… подобная мысль заставляла Макса пылать, поднимая безумие на новые пределы… И, никакая церковь или костел не смогут ему помешать овладеть душой и телом Элен. Даже, если он захочет поиметь ее у алтаря, его не будет интересовать, что она будет думать о подобной идее… и, Максимилиан был уверен, что в тот момент, девушке будет не до сопротивления в выборе места… Ох, в самом деле, он сумеет убедить свою жертву… У него были причины для подобной уверенности, и без превосходства в грубой силе… Это будет забавно, так поломать католичку, в самом деле… Но, зов другого Вечного, изменил планы Макса, когда тот уже начал растворяться во тьме… Что ж, это более, не имело значения. Максимилиан отбросил разум, и определили свои цели. Теперь, Элен не сможет от него убежать или скрыться хоть где-то, на этой планете. Какого черта, он вообще, так долго не позволял себе делать то, что хотелось? И, определившись, впервые за этот месяц, почувствовав внутреннее удовлетворение и предвкушение от предстоящего развлечения…, Макс направился к Михаэлю. — Паршиво выглядишь, Макс. — Грегор насмешливо посмотрел на появившегося в зале вампира, отталкиваясь от стены, о которую опирался. Максимилиан, был не в настроение обмениваться комплиментами, замахиваясь на друга, целясь кулаком в ухмылку. Грег отклонился от удара. Макс знал, что он сделает это. Потому и выбросил, одновременно с кулаком, ногу, подсекая мужчину. Грегор выругался, оказываясь на полу. И, в следующую секунду, уже стоял перед другом, сжимая пальцы в кулаки, с предвкушением схватки, разгорающейся в его черных глазах. На лице Грега расплывалась довольная усмешка. Не то, чтобы это было тем, что в этот момент хотелось Максу… И близко нет!! Черт все забери!!! Но, и от драки он не собирался отказываться. — Грег, отстань от Макса. — Михаэль насмешливо осмотрел союзников, заходя в зал. — Он и сам, без твоей помощи, себя покалечить может. Разве не видишь? — Мастер задумчиво остановился посреди помещения, глядя в пространство, явно, не собираясь их посвящать в свои мысли. — Какого черта, Михаэль?! — Грегор был недоволен, что его, в который раз, лишили развлечения. — Мы и сами можем разобраться, чем заняться. Михаэль хмыкнул, оборачиваясь к вошедшему Кирину, который что-то нес в металлическом коробе, но, все же, предупреждающе покачал головой. Максимилиану было безразлично, что находилось в коробке. Ему было плевать, дадут, или нет, им с Грегом подраться. Его, сейчас, занимало другое. И, как только он выяснит, что именно хотел Михаэль, вампир вернется туда, где оставил Элен… Вот только, в этот раз, он не уйдет без нее… Эти мысли, заставили, раскаленной лавой, плавиться его безумство, стремительным потоком разнося этот огонь по сосудам… О, у вампира были идеи относительно нее… Будоражащие кровь идеи…, если честно. — Потом, Грег. — Всякое веселье ушло из тона Михаэля. — Как это ни прискорбно, но наш друг, пока еще, нужен нам живой. — Хозяин замка забрал ношу у демона, небрежно кидая ее на стол. И, наклонившись, что-то спросил у демона так тихо, что, даже, вампиры не услышали. — Какая трогательная забота. — Макс был поражен тем, КАК он это прохрипел. Неужели, и вампиру было реально сорвать голос? — Пекло! Я просто польщен, Михаэль. Вечный лишь скривил угол рта в усмешке, явно понимая, чем было обусловлено это восклицание. Ну, и к дьяволу его!! Вместе со всем пониманием и насмешками! Максимилиан не хотел, и не собирался верить Михаэлю, чтобы он там не говорил все это время. Хотя… он так и не смог удержаться, не так ли?! БЕЗДНА!! — Катись к дьяволу, Михаэль!! — Прохрипел Макс, одаряя вампира предупреждающим взглядом, зная, что тот хотел показать этой ухмылкой. — О, там уже нет места, мой друг, ты все занял. — Хозяин замка не спешил просвещать союзников о том, что именно принес Кирин, который так и стоял за его спиной. — Но, мы не об этом должны поговорить. — Голос Михаэля стал жестким, прерывая давно начавшийся, и навряд ли, завершенный спор о том, что творил Максимилиан. — Да что ты?! — Притворно удивился светловолосый вампир, высоко вздергивая брови. — Удиви меня, неужели сегодня не будет обычных подколок?! — Ты надоел мне своим сопротивлением собственной участи, Макс. Мы будем говорить о Теодорусе… и Рохусе… возможно, это образумит тебя. — Насмешливо произнес Михаэль, под аккомпанемент подавляемого смеха Грегора. Придурок чертов! Не оглядываясь на друга, Макс толкнул в вампира стул, применяя лишь часть своей силы. Просто, чтобы заткнуть весельчака. Ему, лично, было не до смеха. Пекло забери их всех! Вот и этот, пусть, перестанет хохотать. Грег увернулся от стула, но намек понял, и старался унять неуместное веселье. Тем более, что и Михаэль смотрел взглядом, не предрасполагающим к мыслям о забавном времяпрепровождении. Было что-то такое в глубине глаз хозяина замка, что наталкивало на мысли о… бешенстве…?! Максимилиан не был уверен, что верно истолковал это выражение багрового пламени, плещущееся в глазах друга, но, скорее всего, он не намного и ошибся. Мужчина стер выражение со своего лица, видя, что безумец с интересом рассматривает его, отвлекаясь на мгновение от мыслей о… том, о чем он не собирался в данный момент думать… Да кого он обманывает, черт возьми?! Не Михаэля, однозначно. Возможно, Грега? Тот, так и не мог понять, что именно творится с Максимилианом, заставляя все больше и больше погружаться в бездну своего безумия. Казалось бы, смерть создателя должна была бы облегчить его путь… Должна была бы…, не будь Элен… Дьявол все забери!! Макс резко поднялся, не в силах сидеть… не тогда, когда ему хотелось быть не в этом месте, пекло все поглоти!! Его собственный стул резко отлетел к стене, но мужчину не заботили подобные проявления собственной неуравновешенности. Эти, и не такое видели от сумасшедшего вампира… Только, Макс не мог припомнить ничего похожего… даже, немного походящего на то, что с ним творила одна мысль об этой девушке… Мужчина зажал в кулаке серебро, так и не дождавшись полного восстановления кожи. Плевать! Его ломало, в самом буквальном смысле, ломала и скручивала изнутри, жажда, хоть как-то, коснуться Элен… а крест, он был ее частью, пусть, и только для него… пусть, это и было очередным извращением больного мозга безумного вампира… В конце концов, не могло это серебро унять потребность в том, чтобы ее кожа, ее волосы, сама она — наполняли руки Мастера. Пекло!! Не могло…, но это не значило, что не хотелось! — Макс. — Резкий окрик Михаэля вырвал вампира из хаоса, который окутывал мысли. Не то, чтобы ему сложно было к подобному привыкнуть, не так ли? — Это — тебе, вообще-то. — С непроницаемым выражением на лице, проговорил союзник, подталкивая коробку по столу к обернувшемуся мужчине. — О, ты решил сделать мне подарок? — Максимилиан скривился. — Я польщен сверх меры. Чем заслужил подобную честь? Ах, и что там?! Очередной поганый, совет?! — Макс, остынь. Это не моя затея. Я получил такой же сюрприз. — Вампир увидел, как сжались пальцы Михаэля. Ощутил, как разлетаются от друга волны силы. Это, немного…, выветрило непокорность и бред из его головы. — Собственно, и эту коробку, прислал Теодорус мне… и, возможно, у нас есть преимущество…, если он не знает всего того, что и ты, как последний дурак, не желаешь признавать! — Михаэль, все сильнее отпускал свою ярость… но, Макс, пока, не видел причины. — И, не думаю, что тебе понравится то, что внутри… Хотя, может я и ошибаюсь, если все это время, ты мне утверждал правду… — Темная бровь поднялась над багровым пламенем, сияющим яростью в черноте глаз вампира. Не было похоже, чтобы Макс понимал, о чем друг говорит… Как и Грег, судя по всему. Что же тут происходило?! Испытывая легкое любопытство, вызванное, скорее реакцией и словами Михаэля, он рассматривал этот, ничем, казалось, непримечательный предмет. Обычный металлический короб, высотой сантиметров пятьдесят, с плотно подогнанной крышкой. Без отличительных особенностей, или, других каких-либо знаков и символов. К черту! Какой толк его рассматривать?! Очевидно, что само послание — внутри. Вампир поддел крышку, не обращая внимания на то, что взгляды всех, даже демона, сосредоточились на его персоне. Мужчину заботило лишь то, что могло это в себе нести…, ему не понравились ни взгляд, ни ярость, ни… уж тем более, намеки Михаэля… И, он смог понять друга, когда рассмотрел то, что находилось в этом странном коробе… Чувствуя, как собственная ярость, бешенство…., безумие, и желание убить — вырываются из него, не имея контроля, сметая всякие пределы и налет разумности, которые возможно, имелись у Макса… Защитить…!!! Вот, что билось внутри у вампира… Первое, что ощутил мужчина, сняв крышку — запах… кровь, ее было много в этой посылке. Но, она не была ее сутью, лишь вытекая из того, что являлось смыслом… О, он видел множество подобного в своей жизни. В конце концов, кто тут не был вампиром?! И, порою, сам творил нечто подобное… Но…. ПЕКЛО ВСЕ ПОГЛОТИ!!!! Максимилиан испытывал дикую, неконтролируемую потребность в диком…, животном убийстве того, кто сделала это… А еще… он хотел защитить, уберечь…. не допустить такого… В пустоте коробки, в луже крови, лежала голова девушки. Она не была ему знакома, в общем-то. У нее были длинные каштановые волосы, и темно-синие, блеклые в смерти глаза… Ничего знакомого… если бы…., если бы… Кто-то, мазками кинжала по лицу этой девушки, дорисовал другие черты… те, которые Макс видел даже с широко открытыми глазами… Кто-то, пытался уподобить эту мертвую жертву Элен… Он не смог сдержаться. У него не было контроля, подобного Михаэлю… Ярость, боль, страх… все это, смешалось у вампира внутри, разметая то, что находилось подле, заставляя метаться безумие мужчины в клетке непонимания и ужаса…. Она была его, черт все забери! Он никогда не позволит никому, даже приблизиться, в попытке сотворить подобное, к Элен… пусть и не знал, не хотел признаваться, отчего… Это было тем, что не подлежало обсуждению!! Глава 4 Элен не привыкла считать себя дурой. Даже, если порою, именно, как таковая, она себя и вела. Ситуативные ошибки и порывы не были поводом губить себя и свою жизнь, не так ли? Именно так. И потому, сейчас, когда солнце лишь начинало вставать над Францией, она была очень далеко от костела. Наверное, было что-то такое в ее глазах, возможно… безумие… которым он заразил ее, что заставило поверить священника, что ей немедленно нужно добраться до монастыря. А может, ее страх, который девушка нее смогла скрыть, да и не пыталась. Ох, возможно, свою роль сыграло и то, что девушка была опять в крови. Не похоже, чтобы подобное зрелище вдохновляло клирика. Преподобный, однозначно, не был вампиром… Макс бы оценил ее внешний вид… Если, не он сам ее в такое и превратил… Девушка тряхнула головой, прогоняя то, в чем не желала разбираться пока, и вернулась к прежним мыслям. Быть может, просто ее голос, с нарастающей истерикой по фону, был настолько убедительным, что святой отец, вместо того, чтобы готовиться к заутрене, искал того, кто смог бы отвезти девушку в Сен-Круа? И, подобная настойчивость — дала свои результаты. Сейчас, Элен уже была на полпути от монастыря. Оставалось совсем немного. Она не собиралась гадать, было ли то сном, или реальностью… Хотя… разве мог бы он позволить ей такое?… Никогда… И все же… Плевать!! Плевать на ее безвольное тело! К черту боль, рвущую глупое сердце! Элен не будет настолько беспечной, чтобы дать Максу шанс, хоть на минуту решив, что находится в безопасности, после такого «сна». О, нет! Четыре года с Ротаном и Теодорусом кое-чему научили Хелен. Никогда не стоит полагаться на веру, или пропускать что-то там, где хоть краем глаза заметил тень мелькнувшего вампира. И Элен поступала именно так. Она убегала. И, была очень близка к своей цели! Буквально, в двух шагах от монастыря… Вот только, поможет ли это ей избежать Максимилиана…? Пресвята Дева, помоги! Элен сомневалась в этом… Теодорус был недоволен. Очень недоволен. Вампир был в ярости из-за того, что не мог, в данный момент, управлять ситуацией. К тому же, он уже сожалел, что избавился от Ротана… хотя, тот мог выболтать лишнее Михаэлю… А такой поворот, не устраивал Теодоруса, ни при каких условиях. И, все же, было жаль, что он потерял способности колдуна. Сейчас, они бы ему пригодились. Мужчина осмотрел улицу ленивым взглядом, выискивая, среди спешащих домой людей, себе жертву. Пожалуй, стоило поискать нового помощника. Вампир отвык лично выполнять грязную работу. Не то, чтоб его не развлекло то послание, которое он отправил Михаэлю, предлагая тому отдать ему девушек. В конце концов, Рохус утверждал, что и Хелена, и та, за которой они столь долго наблюдали — обе живы. И, именно Михаэль знает, где их стоит искать… Откуда у его заказчика такая информация — Теодорус не знал, но, собирался выяснить это в ближайшее время. О, он прекрасно провел время вчера, мучая тех милашек. Но… и подобные развлечения — могут надоедать. Так что, скорее всего, он подыщет кого-то, кто сможет, хоть частично, заменить его бывшего компаньона. К тому же, то, что Аристарх погиб, не расплатившись за услуги, что они делали для него — так же, злило мужчину. Теодорус не был меценатом. Благотворительность — не было кредо существования вампира. Уж поверьте, спускать кому-то долги — было не про него. Значит, кто-то другой должен будет заплатить по этому счету. Максимилиан убил своего творца. Да и, Ротан, косвенно, был уничтожен из-за него… Значит, именно он и заплатит вампиру. Стук сердца привлек внимание мужчины. О, вот эта, как раз подойдет для него. Он прекрасно проведет время, забавляясь с этой крошкой, а потом…, она накормит его. Именно так, он и поступит. Вампир вышел из полутьмы, словно ненароком, пересекая путь девушки, ловя ее взгляд…, завлекая жертву, очаровывая наивно смотрящее на него существо. Девушка замерла, околдованная интересом в глазах этого, столь привлекательного юноши, который, обратил свое внимание на нее… Сердце сбилось, начиная стучать все сильней… Разогревая кровь жертвы для него, добавляя ей сладости возбуждения… Кто бы сомневался в том, что Теодорус привлечет несчастную? Человек, возможно. Но, не тот, кто столь долго играл людьми… Элен прошлась по узкой, полутемной келье. Пять шагов в длину, три шага в ширину. Что ж, она сама, почти на коленях, умоляла настоятельницу, чтобы та разрешила ей жить именно тут, не так ли? Так что, нечего теперь вздыхать. И, все же, девушка вздохнула. Здесь было очень холодно, центрального отопления в древнем здании не было. Но, Элен пеклась не об удобствах, а о спасении своей души. А потому, еще раз потерев ладони, в жалкой попытке их согреть, она подошла к кровати, и посмотрела на серое платье послушницы, которое ей предстояло одеть уже завтра. Она все правильно сделала. Ей удалось добраться до монастыря. Удалось убедить настоятельницу в своем рьяном желании стать послушницей, отрекшись от бренности и искусов этого мира…. О, знала бы пожилая женщина, что вовсе не данный мир искушал Элен…, а совсем другая реальность… Господи! Неужели, она и минуты не может прожить, не подумав о Максе?! Выходило, что не может… Не очень радужный вывод. Девушка, опять, принялась мерить свою комнатушку шагами. Интересно, что подумала настоятельница, когда Элен, почти рыдая, просила позволить ей жить в старых жилых помещениях, возведенных еще в шестнадцатом веке? Здесь никто не жил уже лет десять, после того, как были построены, не то, чтобы более комфортные, но, все же, более модернизированные помещения для монахинь. И, тем не менее, не смотря ни на что, девушке удалось убедить пожилую женщину, что именно здесь она и хотела бы жить…, для большего смирения. Бред! Элен не было присуще смирение…. даже его зачатки. Однако, эти стены были освящены веками молитв и служб, в отличие от новостроек. А потому, для того, чтобы иметь хоть немного больше шансов, ей стоило именно тут находиться. Это было просто замечательно… Вот, только, холод, тусклое освещение лампочками начала прошлого века, и полное отсутствие хоть какого-то комфорта — умаляли радость от такого удачного стечения обстоятельств. Ну, и плевать!! Она сделала то, что казалось нереальным. Так?! Именно так!! Вопрос был в другом. Поможет ли ей это?! А она хочет, чтобы это помогло?! Пресвятая Дева, образумь ее!! Элен отвернулась от кровати, и встала на колени у маленького образа, стоящего в нише стены, начиная истово молиться. Это было чересчур быстро. Нет, правда, неужели, у нее никогда не было шансов?! Два часа. Жалких, два часа понадобилось безумной реальности, чтобы разрушить все планы Элен. Так и не поднявшись с колен, не отрывая глаза от образа Девы Марии, девушка точно знала, почувствовала, как тьма проникла в старую келью, которая, вроде бы, как раз от нее и должна была защитить Элен… — Кто бы мог подумать, что ты мечтаешь стать монашкой, детка. — Насмешливый тягучий голос пробежал по ее коже, заставляя Хелен дрожать… не от страха. — Может, ты шептала молитвы в уме, когда стонала подо мной? — Иди к дьяволу. — Не сдержалась Элен, но, так и продолжала смотреть на образ, в слабой, почти исчезнувшей надежде, что это сможет ее защитить… А была ли у Элен для этого вера? И желание подобной защиты? Просите, и дано будет вам…?! — Ох, детка, но я и так там. — Он насмехался над ней. Издевался, и не скрывал этого… Но, было и еще что-то в его голосе… Что-то, что заставляло девушку бороться собой…, с желанием обернуться…, посмотреть на него… увидеть… Но, она лишь сильнее стискивала кулаки, заставляя ногти вонзаться в ладони. — Хочешь, ко мне присоединиться… Элен? — Горячие пальцы обхватили ее затылок, собирая волосы, вынуждая ее сделать то, что девушка… безумно хотела. Ей было больно. Да. Мужчина сжал пальцы, натягивая пряди, заставляя девушку откинуть голову… Снизу вверх смотреть на огромную фигуру своего… мучителя? На кошмар? На… мечту? Господи, спаси и защити ее! Но… Наконец-то! О, да! Она смотрела в глаза Максимилиана. И, Элен ошарашил, выбил дыхание из легких девушки, взгляд этих черно-алых глаз. В них горело пламя… не то, которая она привыкла видеть. Казалось, что внутри у вампира бушует огонь, а глаза — дают увидеть его… но, только самым краем, позволяя осознать, что не показывают и десятой доли этой стихии… Эти глаза впились в ее лицо, обжигая, словно, что-то выискивая, и… полыхнули… облегчением?! Элен моргнула, уверенная в том, что у нее начались галлюцинации. И, лишь больше уверилась в этом, когда пальцы вампира дотронулись до ее щек, повторяя неощутимый путь его же глаз… Они не были твердыми и жесткими… Они ласкали… Элен закрыла веки, не понимая того, о чем кричали ее чувства, не желая понимать. Девушка с трудом сглотнула… И, попыталась вырваться из захвата его рук, пусть и, причиняя себе еще больше боли. Но, Макс не позволил ей это. Не дал отодвинуться и на сантиметр, еще крепче сжимая пальцы, и дергая вверх руку, понуждая Элен встать, чтобы не увеличивать меру своей боли… Только, может, он хотел, как раз, обратного? — Что такое, детка? Разве ты не рада меня видеть? — Вампир приблизил ее лицо к своему, теперь уже, вынуждая девушку приподниматься на носочки, так и не освобождая ее волос…, еще глубже погружая в эти локоны, свои пальцы. — Вчера, ты была приветливей, не так ли? — Светлая бровь изогнулась, подчеркивая иронию, которую рождали эти жесткие губы. В нем все было жестким. Все, казалось, кричало о боли, которую вампир был намерен причинить… И, все же, девушка сжимала пальцы, чтобы не обнять его лицо ладонями…, так же, как ладонь Макса, все еще лежащая на ее щеке… Что он хотел от нее получить?! Ей не нравилась идея о дьяволе… Вовсе не прельщала… Пресвятая Дева!! Элен прикусила губу, чтобы молитва не сорвалась в звук, прекрасно помня, к чему подобное может привести… Желая этого… И проклиная то, что ее рот увлажняется, от этого желания… К черту!! — Что случилось, детка? — Мужчина, уже почти касался своими губами ее кожи, все сильнее притягивая Элен к себе. — Сегодня ты не подаришь мне своей поцелуй? — Изыди. — Почти безнадежно пробормотала Элен, пытаясь вернуть себе здравый смысл. Рождая смех в вампире. Макс захохотал, запрокидывая свою светловолосую голову, заставляя ее пальцы сжиматься, от желания дотронуться до этих прядей. А потом, сильнее надавил рукой, обхватывающей ее скулы. — Помнится, раньше ты говорила "пожалуйста"? — Он с насмешкой смотрел на девушку, обводя большим пальцем контур губ Элен. — Может, стоит напомнить, как тебе хотелось другого? Ох, словно она, хоть на секунду за эти двадцать шесть дней забывала об этом… Ей не надо было напоминать то, о чем она не забыла. Не было нужды озвучивать желания, которые и сейчас горели в глупой и безумной плоти. Элен надо было, неким непонятным образом, вырваться и убежать… Только, как это сделать?! Дрожь пробегала по коже от шершавого касания его пальцев… На его ладонях и руках появились шрамы… Раньше их не было. Она могла поклясться в этом. Элен помнила каждой клеточкой своего существа его прикосновение, каждый миллиметр его кожи… Но… КАК?! Как это было возможно сделать?! Прогоняя ненужные размышления, девушка дернулась, в очередной раз, только больше смеша вампира, но, все же, не прекратила своих попыток. Стараясь не думать о пережитых этим сумасшедшим вампиром, ощущениях. Какого черта?! Макса не волновала своя боль, не так ли? Так, почему его мука должна беспокоить Элен?! Старания вырваться не приносили никаких результатов… кроме, пожалуй, того, что все тяжелее становилось дыхание мужчины, и все крепче сжималось кольцо его рук вокруг ее тела… Не тот результат, который стоило стремиться получить… Ох, нет, в самом деле, она не жаждала достичь вот такой реакции вампира, ощущая, как твердая, напрягшаяся плоть давит ей в бедро. Ой, словно, это не то, о чем она мечтала весь месяц, пусть и, запрещая себе даже вспоминать… Уже не радовала мысль, что Элен не ошиблась, так поспешно убегая из костела. Какой смысл быть довольной собой, если ей, так и не удалось скрыться от него? Какой, вообще, был смысл в этом всем?! Макс хотел развлечься охотой?! Что ж, похоже, ей удалось повеселить его! А она, еще и вчера, вела себя словно идиотка, думая, что спит, раскрывая этому вампиру свою душу… О, Боже!! Элен ненавидела себя в этот момент! Его — ненавидела за это! И, сила этого чувства, давала ей энергию для борьбы. — Отпусти меня… — Почти всхлипнула она, в безнадежной попытке добиться положительного ответа. — Ох, пекло! Я не могу, детка… — Голос вампира не изменил своего звучания жестокой насмешки… но, его глаза… в этот момент, они заворожили Элен… заставляя видеть в них то, чего там не было, и быть — не могло… Заставляя терять уверенность, растекаясь патокой в твердых и беспощадных пальцах… О, нет!! Она не собиралась, опять, становится его забавой!! Ни за что!!! Даже, не смотря на то, что ей ТАК хотелось коснуться его губ…, дотронуться до его лица, лаская Макса, спуститься языком на его грудь, оставляя влажный след… Упаси ее Бог!! — Отпусти!!! — Уже закричала она, вырываясь со всей, доступной силой, пусть и походило это, больше, на сопротивление котенка — ягуару. И все же. Макс рассмеялся ей в лицо, забавляясь агрессией девушки. Еще сильнее распаляя ее злость. И, это придало Хелен решимости и силы. — Ненавижу тебя!! — Закричала Элен, пытаясь оттолкнуть его и, одновременно с этим, стремясь, со всей силы, попасть вампиру в пах коленом. В конце концов, он не казался тем мужчиной, который был готов с радостью терпеть подобную боль… Во всяком случае, именно об этом, в данную секунду, Элен и молилась. Макс не дал ей возможности проверить сие предположение. Вампир был быстрее. Его рука отпустила ее лицо и, перехватив колено, почти не прилагая усилий, отвела ногу в сторону…, заставляя сопротивляющуюся Элен, обхватить мужское бедро…удобно устраиваясь своим возбуждением у сосредоточия желания девушки… Больно натягивая волосы, запрокидывая ей голову… Открывая шею. Окружая девушку своим рычанием, дезориентируя свою жертву. Оглушая шепотом своего безумия, проникающим в ее разум… переливающимся вокруг нее. — Бесполезно…., Элен… — Прорычал мужчина, склоняя свое лицо к, бешено стучащему, пульсу на ее шее. И… мучительно… нежно?!.. потерся об эту точку щекой, утыкаясь носом в ключицу Хелен. Заставляя увериться Элен в собственном безумии. В алогичности реальности, окутывающей ее. Воспламеняя девушку касанием. Вынуждая задыхаться, глубокими вдохами прикасаясь своей грудью к его… Напрягая соски на ноющей, в жажде касания этого мужчины, груди. Понуждая увлажняться и сжиматься от пульсирующего желания ее лоно, от тихого звука протяжного вдоха, когда он упивался ароматом кожи Элен… К черту!! Вампир собирался, в очередной раз, поиметь ее, а она готова помочь своему мучителю в этом?! Девушка не хотела, вновь, покоряться, превращаясь в жертву! О, у нее не было сомнений, что Макс знал, ощущал, что девушка, уже, хотела его… жаждала покорения своим глупым телом, но и, проклиная себя, готова была принять его плоть… сейчас… немедленно!! Черт забери ее, но она этого хотела! Однако, ничего подобного, Элен и не думала позволить ему сделать. Если, конечно, что-то можно говорить тут о позволении… Пресвятая Дева! Игнорируя свой жар и желание, почти сводящие девушку с ума, она резко уперлась локтями в грудь мужчины с, неясно откуда, появившейся надрывной силой. Приказывая себе не замечать боль и слезы в глазах, от того, как дернулась голова, из-за волос, зажатых его пальцами… И — ей удалось вырваться. Оставляя несколько локонов в сжатых пальцах… Удалось заставить вампира отпустить Элен… Однако, только на секунду. ЧЕРТ!! Макс ухватил девушку за талию, когда она попыталась убежать от вампира, с силой ударяя ее спиной, о свое тело. Выбывая дыхание у Элен. — Куда так торопишься, детка? — Прошептал мучитель ей в затылок, щекоча кожу горячим дыханием… Все сильнее возбуждая Элен. Прерывая каждое слово напряженным рыком… Словно, не мог сдержаться. И, правда, не мог, а ни не хотел отпустить Элен из плена своего тела. Ей пришлось закусить губу, чтобы не разрыдаться, доставляя еще больше удовольствия этому мужчине. От бессилия. От невозможности повлиять ни на что. От того, черт возьми!!! ЧТО ОНА ХОТЕЛА ЭТОГО, ТРЕКЛЯТОГО ВАМПИРА! И ее тело предавало Элен, скользя ягодицами по твердой эрекции этого мужчины. Без воли ее разума, еще больше возбуждая вампира… Заставляя крепче сжиматься его руки на ее коже… Рождая новый рык в груди вампира, к которой, Макс так крепко прижал Элен… Но, и вот так, девушка попыталась рвануться из его рук, с силой откидывая голову, ударяя затылком в кадык мужчине… Ощущая, как теряет равновесие из-за своей попытки, но, едва ли, и на долю секунды, ослабляет хватку его ладоней… Достаточной, однако, как оказалось, для того, чтобы Элен начала падать на пол, не имея времени выставить перед собой руки, грозя разбить лицо об стертый за столетия, камень… Глава 5 Макс горел, едва удерживаясь на краю сознания, от того, что она была в его руках. Там, где, как оказалось, Элен и должна была быть. В одном единственном верном месте. Прижатая к его телу. И, даже удивляло то, что вампир так долго не желал признавать очевидной истины. Его кровь бурлила, а желание рвалось наружу…, и все же, каким-то неведомым чертовым способом, ему удавалось удерживаться еще за пределами безумия…, пусть, возможно, и не ежесекундно. Его сумасшествие прорывалось порою, заставляя его сильнее сжимать пальцы, причиняя боль, и натягивать струной ее тело…, чтобы Элен еще плотнее прижималась к телу мужчины. Он все больше терял разум от этого… и, в то же время…, каким бы странным и дьявольски непонятным это ни было — обретал его же, от ощущения этого скольжения ее тела по собственной коже. Макс не знал, как так получалось. И, пекло!! Не имел ни единого представления о том, чем все это может закончиться…, за исключением, самого очевидного исхода… И боясь, и желая того, чтобы это не заканчивалось. До одной секунды, разорвавшей это странное равновесие. До ее крика, порвавшего чудной баланс, давая преимущество безумию в нем. ОНА ВРАЛА!! Элен не могла ненавидеть его! ОН НЕ ХОТЕЛ ПОДОБНОГО! И, к дьяволу, что это не должно было иметь значения для вампира!! Он не желал, не хотел, чтобы ее губы произносили такое! Макс не собирался допускать, чтобы, даже мысли о чем-то, хоть отдаленно таком, посещали ее мозг!! И он знал, каким способом мог бы добиться этого! Бездна поглоти все!! Она врала ему!! Элен сгорала от такого же желания, какое терзало и мужчину! Он знал, чувствовал это, утыкаясь лицом в ее кожу, глубоко вдыхая аромат ее возбуждения, усиливая его своим трением о тело девушки. Но, и понимание этого, не убирало ярости от, хоть миллионной доли вероятности того, что это было правдой. Плевать?! Именно так и должно было быть для безумного вампира, не так ли?! Но, дьявол все забери, именно так и не было!! ПЕКЛО! Он хотел слышать другое от нее! Предпочтительно — стоны! Мольбы о большем — безусловно! Не проклятия, нет, пекло, определенно не их! Руки Максимилиана сжались сильнее, не желая отпускать, хоть своими рывками, она сама усиливала собственные мучения. Безумие вырвалось, желая показать, заставить признать девушку, чего она желает на самом деле. Не имело значения ее попытка убежать от него. Пекло!! Он, более, не отпустит Элен и на полшага! И ее мысли об этом — не имеют значения! Не после того, что он увидел у Михаэля! Не после того, как он решил обратить Элен. Макс не знал, что заставило его ослабить захват своих пальцев, все равно, не успевая не дать девушке оставить в них свои локоны. Он не знал, каким образом еще не набросился на Элен, лишь прижимая к себе ее тело, возбуждая ее своим прикосновением. Доказывая ей, КАК ОНА ВРАЛА ему!! Вампир хотел, чтобы девушка сама отринула эту ложь, своим ответом признавая поражение. Ох, ему вовсе не было больно, когда Элен попыталась причинить страдание мужчине, ударяя своим затылком по его шее. Нет, правда, на одну секунду, Максу даже стало жаль ее. Столько усилий, а он, даже, не мог доставить ей и грамма удовольствия, удовлетворяя подобную кровожадность, своей болью… Элен не могла причинить ему боль… Кто знает, было ли это тем, что и подводило ее в этом стремлении вырваться на волю? Его руки разжались, чтобы проучить девушку, показывая, что и получив этот путь — ей не выбраться из плена вампира… Пекло! Отчего, он не мог позволить себе даже наказать ее?! Бездна! Что ж, Макс мог и другим путем вразумить Элен, демонстрируя всю бесполезность ее сопротивления его воле. Ладонь вампира накрыла ее лицо, не давая ему соприкоснуться с полом. Рука мужчины обхватила талию Элен, прижимая к себе ее тело, не давая упасть, но понуждая стать на колени…. и сам, опускаясь за ней. Подавляя ее своей волей и возбуждением. — Бесполезно, Элен. — Хрипло повторил Макс, зная, ощущая, как дрожь растекается по телу девушки, от его голоса, скользящего по затылку Хелен. От его губ и языка, вдавливающих эти слова в ее кожу. — Бесполезно, детка. Ты — моя. — Ненавижу. — Всхлипнула она, потерявшись в пространстве, не имея возможности видеть ничего, возбуждая еще больше безумие Макса касанием губ по его ладони, которая лишала ее окружающего мира. Сужала, всю вселенную для девушки — до него одного. Только до его тела, окружающего Элен. Приводя в бешенство этим проклятым словом. — Ложь. — Зарычало безумие Максимилиана, царапая клыками шею Элен. — Ты мне врешь. — Его рука еще крепче закрыла ее глаза, еще настойчивее прижалась к губам девушки, дрожа от невольной ласки ее рта по его шрамам…, оставшихся из-за нее… — Я докажу тебе, что ты испытываешь на самом деле. Он не знал, отчего это имело такое значение. Но, дьявол забери все!! Собирался показать, что не об этом говорило сердце, бешено стучащее внутри нее! Не ненавистью горела кровь Элен, с напором бежа по сосудам, сводя с ума вампира своим ароматом и силой желания девушки, переполняющего суть ее. Макс захватил зубами край ее одежды, задевая кожу Элен. Заставляя еще сильнее дрожать девушку. И, пекло поглоти все!! Вампир знал, что это — не дрожь страха! Он обхватил ее грудь свободной рукой, рождая стон в Хелен, пусть она и пыталась заглушить его…, кусая его ладонь… О, он готов был позволять ей это делать бесконечно… Мужчина резко дернул головой, разрывая кофту, мешающую ему в полной мере ощущать то, что как он знал весь этот месяц, было нежнее бархата… И застонал, прижимая лицо к коже Элен… Утыкаясь губами в изгиб спины девушки… Ощущая, как желание сжигает ее. Чувствуя аромат ее страсти в крови…, во влаге, которая уже наполняла ее лоно, дразня его обоняние своим пряным запахом. И, теряя все остатки контроля от осознания этого. Мужчина так и не освободил ее лицо, полностью покоряя девушку. Но, вторая рука вампира, скользила по телу Элен, избавляя от одежды, позволяя ему, в полной мере насладиться прикосновением хрупкого тела. Он подтолкнул ее, уже и с себя сорвав оковы ткани, понуждая подвинуться к стене маленькой кельи, не давая обзора…, не позволяя подняться на ноги… Но и мужчина стоял на коленях… Не имя сил оторваться от жара тела Элен. Рука Макса, которая имела для этого свободу, скользила по Элен, натирая, мучая своим шершавым касанием ее кожу. Не давая шанса холоду, окружавшему их, охладить пыл девушки. Его пальцы обхватили сосок на ее груди. Перекатывая, сминая, заставляя Элен стонать, признавая желание большего. Его плоть болела от напряжения, когда ее ягодицы, все сильнее вжимались в пах мужчины, от того, что она изгибала свою спину, стараясь приблизиться к нему, не оставить между ними и миллиметра пространства. Она…, но и он был только за такое сближение. Ох, не то, чтобы Макс планировал подобное, появляясь в этой келье. Нет! Тогда, он лишь собирался забрать девушку, упрятав ее от любой угрозы, от всего мира, если понадобится… Но сейчас, сейчас вампир слабо помнил о первопричине своего появления. Это было невероятно сложно, сосредоточиться на чем-то, кроме ощущения своей напряженной эрекции, скользящей между горячей плоти ее попки, ощущающей влажность и жар ее лона, уже готового к тому, что он собирался сделать с ней вскоре. Невозможно было вспомнить о чем-то, понуждая ее руки упереться в стену. Прикусывая кожу на ее плечах, оставляя на них багровые ссадины…, и слышать, как она хнычет от удовольствия, шепча его имя…, умоляя о большем… Это выбивало основу даже из-под его безумия… О разуме уже не шло и речи… Максимилиан не осознавал ничего, кроме тихих всхлипов Элен, которая терзала его ладонь своими зубами… Вампир прикусил ее шею, и чуть наклонил голову, когда увидел, что она отнимает от камня пальцы. — Нет. — Хрипло прошептал мужчина, так и не отпуская ее кожу. — Не смей убирать руки. Ты не будешь ничего касаться. Только камень… Он требовал ее повиновения, подчиняя своим желаниям… не уверенный, что коснись Элен его хоть кончиком пальца, он не кончит тут же, проливая свое семя на ее кожу. И место прикосновения, о, он совершенно точно знал это, не имело бы значения… Достаточным было и то, что она терзала его ладонь и пальцы… То же, что творило с ним прикосновение ее тела — было сверх меры выносливости вампира, и, тем не менее, он еще держался… О, да! В этот раз, Макс не собирался отказывать себе в полном удовольствии подчинения и покорения тела Его Элен… И, когда она не выдержала его укусов, так и не нарушающих целостности кожи, пусть и оставляющих ощущение саднящей боли… Когда у нее не осталось сил терпеть жесткую ласку его пальцев, сминающих ее полную грудь… Когда она застонала, от ощущения приближающего оргазма, который и он мог почти ощутить сквозь тонкую преграду кожи девушки… Когда, о, да!! Когда Элен прошептала в его руку: — Пожалуйста… Вампир развел ее влажный жар пальцами, до основания, резко и сильно погружаясь в лоно девушки, одним движением покоряя, не обращая внимания на легкий вскрик, пусть, скорее всего, это и было вызвано болью… — Так ты ненавидишь меня, детка? — Рычал мужчина, не уменьшая собственного напора. Он знал, что сможет компенсировать эту боль… — Я хочу услышать, что ты ощущаешь, Элен, когда я в тебе… — Шептал вампир, мучая девушку перерывом в движениях. — Ненависть? Или, ты не сможешь прожить без следующего толчка, без следующего моего движения? — Да… — Прохрипела она, скользя губами по его коже. — Что — да, детка? — Макс чуть сильнее прикусил кожу на затылке Элен, рождая новую волну боли, но, так и не доводя до черты оргазма… или муки? Да и, так ли уж против была Элен той меры страдания, которую Макс причинял своими движениями?! — Я нуждаюсь в тебе… — Прошептала она, признавая, по крайней мере, сейчас, свое поражение… И вампир уже почти верил, что и, несмотря на боль и принуждение, девушка, не менее самого мужчины, жаждала его резких, наполняющих движений… И, ох, не собирался отказывать ни себе, ни ей в этом… Девушка закричала, от первого же толчка начиная дрожать в охватившем ее оргазме. Откидывая голову, накрывая ворохом своих локонов его лицо, изгибая свою шею у его клыков… но, так и не отрывая от стены ладоней… И, зарычав от ощущения ее жара, сокращающегося вокруг собственной плоти, не собираясь отказываться от подобного приглашения — Максимилиан вонзил клыки в бешено пульсирующую артерию на изогнутой шее, наконец-то, упиваясь в полной мере вкусом ее крови, ее удовольствия… Тем, ощущение чего, ничем не мог стереть за этот месяц… Единственным пониманием рая, доступным для безумного вампира в этом мире… Вновь и вновь глотая это тягучее, расплавленное удовольствие. Он все резче и сильнее двигался, погружаясь, терзая ее плоть. Уже не заботясь ни о чем. Обхватывая пальцами ее грудь, ее живот, и сжимая их на ее плоти… оставляя явные следы ее принадлежности ему… Но, Элен только больше прижималась к мужчине, и в ее стонах, в ее ответных движениях ему навстречу, не было боязни и боли. Лишь, волна за волной, накрывающее ее наслаждение, растекающееся кровью по его горлу. А, когда ее губы, обхватили палец вампира, прикусывая его, не стремясь уже освободиться от довления его ладони над ее восприятием мира… Когда он ощутил, как ее язык скользит по этому пальцу, чуть засасывая, заставляя мужчину вспоминать, как вот так же, ее губы, влажность ее рта скользили и наслаждались его плотью — Макс не выдержал… С ревом вонзаясь в Элен в последний раз, силой этого движений отбрасывая их обоих на пол, ощущая, как взрывается в оргазме, окруженный пароксизмами удовольствия тела девушки… мужчина вдавил ее в каменный пол, не имея сил остановить конвульсивные толчки своей плоти, наполняющие ее его наслаждением… Но, так и не убрал с ее лица своей ладони…, защищая Элен от жесткого давления холодного гранита. Сирина не была согласна с Михаэлем, отнюдь. Он, в который раз, решил, что лучше знает, как обезопасить ее. Это злило девушку. Да, она понимала, что толкнуло ее любимого на это. Да, она видела в его мыслях то, что он не хотел ей показать. Но… они, вдвоем, должны были это решать!!! Молния разрази этого упрямого и своевластного вампира!!! — Извините, что вмешиваюсь, Госпожа. — Кирин прервал метания девушки, так и не выходя из полутьмы угла комнаты, где они находились. Куда Михаэль упрятал ее, под опеку дюжины демонов!! — Но, Мастер просто хочет вас защитить. — Иди к черту, Кирин. — Рина взмахнула рукой, еще полнее довершая картину погрома в комнате, который она и сотворила. — Нечего мне указывать, что я должна думать, и как! — Я думал, мы друзья…. Сирина? — С насмешкой поднял бровь демон. — Вот теперь, я готова слушать. — С усмешкой обернулась девушка. — Это шантаж. — Ответил ей улыбкой демон. — Ох, мы не скажем Михаэлю. — Подмигнула Сирина демону. — Словно, он и без нас не сможет узнать. — Кирина был прав, в общем-то, но Рина собиралась изменить, и меняла порядки в этом доме. — Итак. — Прервала девушка сомнения мужчины. — Что ты можешь мне рассказать об этом послании? — Вы видели его? — Слегка удивился Кирин. — Можно и так сказать. — Скривила губы Рина, вспоминая образ в мыслях Михаэля. Не то, что хотелось бы увидеть еще раз. — Тогда, отчего, просто не примете заботу Мастера? — Искренне поразился демон. — Кирин, — девушка присела на подоконник, рассматривая убывающую луну. — Он ослабляет себя, пытаясь изолировать меня от всего. Он ослабляет меня, отдаляясь. Мы — единое целое. И, только так, сможем справиться с чем бы то ни было. — Сирина бросила на демона задумчивый взгляд. — Вот скажи мне, Кирин, неужели, хоть минуту из того времени, что Михаэль был в зале — в нем было спокойствие? Разве был он уверен, что я в безопасности? — Нет. — Признал демон. — Так, какой в этом смысл? — Со вздохом спросила Рина, но, махнула рукой, не требуя, чтобы он отвечал. — Лучше, расскажи мне, как отреагировал Макс. — С интересом в изумрудных глазах, повернулась девушка к собеседнику. Она криво улыбалась, сочувствуя вампиру. И, в то же время, не могла не поражаться тому, как упорно тот сопротивлялся неизбежному. Хотя, точно знала, что Михаэль пытался втолковать все другу… по ее просьбе. Нельзя сказать, что сам Мастер, так уж хотел просвещать безумца. Но, Сирине — не отказал. Впрочем, не было похоже, чтобы это имело какой-то смысл. В этот момент, прерывая рассказ демона, в комнате воплотился Михаэль, жестом приказывая Кирину исчезнуть. Тот подчинился хозяину, в поклоне головы, пряча улыбку, которая подтверждала слова Сирины. — Михаэль. — Рина поднялась навстречу мужчине, зная, что он ощущает, насколько она сердита. Но, вампир прервал и ее, обхватывая лицо любимой ладонями, и накрывая губы девушки своими. Жадно скользя по ее рту, возбуждая, отвлекая… Ох, нет! В этот раз, она не собиралась поддаваться! — Это не имеет смысла, Михаэль. — Прошептала Сирина в его губы, стараясь не обращать внимания на реакцию собственного тела. — Возможно, малыш. Но я никак не могу рисковать тобой. — Давай попробуем вместе. — С легкой улыбкой предложила Рина, зная, что ей есть, что предложить. — Расскажи мне о том, что еще было в том послании, любимый. Ты же знаешь, я могу увидеть, если… возьму ту кровь… — НЕТ!! — Михаэль зарычал, сжимая плечи девушки, захватывая ее затылок рукой, обездвиживая голову Сирины, чтобы вплотную приблизить ее лицо к своему. — Я не хочу, чтобы ты видела это. Не хочу, чтобы у них был шанс увидеть тебя! — Михаэль. — Сирина протянула пальцы, обхватывая его лицо своей ладошкой. — Мы должны знать, что задумал Теодорус. Что от него хотел… тот, другой… — Рина не рискнула произносить имя Рохуса. До сих пор, с дрожью вспоминая, что ощутила, когда увидела его. — Тсс, малыш. Не бойся, я защищу тебя. — Прошептал мужчина, имея понятие о ее страхе. — А кто защитит тебя для меня, Михаэль? — С горечью воскликнула Сирина. — Ты сделал нас едиными. Так отчего же, не даешь истинно стать таковыми?! Что вампир мог сказать?! Как он мог решиться признаться в том, что девушка и без слов знала? Ощущала дикий, немыслимый для того, кто столько прожил…, кто убил стольких — ужас…, не потому, что был слабее, нет. Михаэль, как минимум, не уступал Рохусу в силе… От того, что не понимал целей этого противника. Сейчас, Михаэль уже не был так уверен в том, для чего Рохусу потребовалась Сирина. Казалось маловероятным видеть те же причины, что и в поступках Теодоруса. Рохус был древнее и сильней. И, зачем, в таком случае, убили ее родителей? Отчего, не похитили девушку еще тогда?…. Ведь ничто и никто не защищало Рину в тот момент…. И мысль об этом — рождала ярость в душе Михаэля. Злобу и ненависть к себе, за то, что его не было рядом. За то, что он сам ушел тогда. Элен проснулась, от едва ощутимого касания на своей щеке… Словно легкий поток ветра очерчивал ее скулу… Но, она не спешила открывать глаза, прислушиваясь к ощущениям в собственном теле. Кожа на шее саднила и болела, даже при незначительном напряжении. Все тело болело, в общем-то. А еще, она не была уверена, что у нее достанет сил даже на то, чтобы повернуться. Девушка уже и не помышляла о чем-то большем. Не было похоже, чтобы ей удалось убежать от этого вампира, не так ли? И, кстати, где он? Где она находится в это мгновение? Элен была уверена, что не в маленькой келье. Ей было тепло, и чересчур комфортно для условий, которые могла бы обеспечить старая обитель. Заставляя себя, испытывая странное ощущение, что это движение забирает все ее силы, девушка подняла веки…, и замерла, встречаясь взглядом с черными глазами мужчины… Его пальцы скользили по ее лицу… Наверное, ей, все же, не удалось до конца проснуться… Это касание было таким…, таким… нежным… как тогда, месяц назад… в его доме… Элен потерялась в глазах Макса…, загубила себя в этом прикосновении… Понимая, сколь бессмысленна была попытка. Не от него она убегала…, А от себя — невозможно уйти. И, все же, Элен не собиралась сдаваться на милость этого… существа. Хотя, какой уж тут выбор? Девушка вздохнула, понимая, что ее губы пересохли, а рот… жжет от желания напиться. Что ж, в этом не было ничего удивительного, учитывая то, сколько именно Макс взял у нее крови…, собственно, Элен не стала бы держать пари на то, что хоть немного оной, осталось в ее теле… Тем более, после такого времяпрепровождения… Девушка попыталась отвернуться. И, вполне вероятно, добилась бы своей цели, не окажись ее лицо, придавленным рукой Макса, словно он предугадал это намерение. Ладонь мужчины обхватила щеку Элен, не позволяя шелохнуться. Отчего-то, сейчас, ее вес казался просто титаническим. Девушка прерывисто вздохнула, захваченная новой волной ощущений, которую вызвало его прикосновение. Не имея силы отвернуть лицо, она перевела взгляд, заставляя себя смотреть поверх глаз Макса. Эта комната не была ей знакома. Ни замок Михаэля, ни замок самого Максимилиана, не мог быть местом их нынешнего пребывания. Они находились в полутемной, освещаемой лишь тусклым светом… рассвета, возможно(?), комнате. Стены были оббиты до середины деревянными панелями, в остальной же части — они были светлыми, словно покрытые молочным шелком. А под потолком, перекрещивались тяжелые балки из темного дерева. Вот то, незначительное освещение, пробивалось сквозь стекла окна, задернутого шторой. Здесь было… уютно…. Господи, помоги ей! Девушка, мимовольно, еще глубже зарылась в теплое одеяло, которое окружало ее… в кольцо его рук, которые обхватывали Элен. Еще плотнее, не осознанно, убеждала девушка себя, прижалась своей кожей к его телу… Ох, Пресвятая Дева, что же она делает?! Это ощущение тепла и комфорта, искушало…, не давало Элен, привыкшей за этот месяц к пробирающему до костей холоду и вечно мокрой одежде, выплыть из моря неги, пусть и приправленной слабостью. Не позволяло найти в себе силы, не оставляло путей, чтобы найти скрытые резервы…, чтобы бороться. Но, попробовать, все же, стоило. Элен попыталась сглотнуть, чтобы хоть как-то выразить протест своему мучителю, который, просто напросто гипнотизировал ее своими черными глазами…, забирал душу, легким и мягким касанием руки…, кабалил душу шепотом своего безумия… Ей хотелось моргнуть. Хотелось протянуть руку, и дотронуться до его кожи, удостоверяясь, что это — и правда, он, во плоти… Возможно…, у него есть брат-близнец, не помешанный на своей и чужой боли? Такое предположение, вызвало слабую улыбку на потрескавшихся губах…, которую тут же поймали пальцы мужской руки, обводя ее контур… Почему он молчит? Не могло же у вампира пересохнуть в горле? Но, тут ее взгляд, натолкнулся на вторую руку мужчины, стиснутую в кулак…, с серебром ее крестика, зажатым в пальцах… Ох, похоже, вопрос о брате, уже неуместен?! Еще раз, неудачно попытавшись сглотнуть, чтобы четко и ясно озвучить требование отпустить ее, Элен… внезапно, даже для самой себя, едва смогла прошептать: — Пить… — И, сама ужаснулась хныкающей мольбе этой просьбы. Глава 6 Губы Макса изогнулись в усмешке, когда мужчина услышал эту просьбу. — Замучила жажда, детка? — Его пальцы очертили контур брови девушки, слегка поглаживая полуприкрытые веки. У вампира появилась цель… и интерес к тому, что он задумал сделать. Его безумие играло с ней. Ох, более того, мужчина собирался наслаждаться этим. И, пусть, он мог просто заставить девушку… — это было не интересно. Не приносило такого азарта и забавы. Вампир хотел, чтобы она, сама, покорилась. И, имел представление о том…, как приручить Элен… Так, словно девушка была бы диким, настороженным зверьком, которого стоило заманивать, чтобы получить в свои сети…, в безраздельное владение. Ох, и глядя на нее сейчас, он не мог не отметить, что такое сравнение было уместно. Огонек сопротивления горел в темно-синих глазах, хоть девушка и была измучена всем, что произошло с ней за месяц. Да и сам вампир, не пожалел Элен этой ночью…, впрочем, он не помнил, чтобы она просила о его снисхождении. Скорее, наоборот, каждое движение ее тела, каждый стон и всхлип девушки — молил о большем. Пальцы сильнее сжались, опаляясь серебром. Мужчина крепко стиснул челюсть. Сейчас, не стоило возвращаться к таким мыслям. Они распаляли, и так, не дремлющее желание в нем. Она, просто не выдержит его страсти в этом состоянии. А мужчина… бездна все поглоти!! Жаждал сохранения Элен в целостности!! Значит, стоило начинать соблазнять девушку сделать шаг по этому пути. Вампир хотел не просто обратить Элен, а сделать так, чтобы девушка сама грезила, мечтала об этом…, о нем мечтала…, о его крови… Ладонь мужчины чуть сильнее нажала на нежную бледную кожу. — Я не слышу ответа, Элен. — Приподнял бровь Вечный. — Ты хочешь пить, детка? И, усмехнулся еще шире, видя, как дернулось ее горло от одного этого слова. Мужчина провел по своей шее ногтем, разрезая кожу, обагряя палец кровью…, и, обвел алой влагой губы Элен… не давая девушки отстраниться, удерживая своей рукою. Резко выдохнув, она дернулась, пытаясь отвернуться…, упираясь лицом в ладонь мужчины… вытирая губы о кожу вампира…, он ждал этого. Как и еще кое-чего… Будь он человеком, Макс мог бы вздрогнуть от мимолетного ощущения ее язычка на линиях своей ладони. Хотя…, усмешка, вновь, растянула губы вампира…, будь он человеком, навряд ли Макс ощутил бы столь легкое…, запретное для нее, прикосновение… Ей нравилось это, черт все забери! И, чтобы она не пыталась доказать, вампир совершенно точно знал это! Будь он человеком…, навряд ли он провоцировал бы ее…, не так ли? Но, пекло, Макс им не был! И искренне наслаждался осознанием этого! — Вода. — Он слышал, как она прошептала это слово. Ощущал ладонью, в которую уткнулась девушка лицом, движение губ. Нельзя сказать, что ее просьба была пропитана надеждой на исполнение. И, более того, Максимилиан был уверен, что сейчас, Элен будет сопротивляться изо всех сил…, даже ценою смерти. Это не было его целью. Вампир хотел поломать свою жертву…, ведь, она была ею…? Но, у вампира было, что ей предложить для этого. Его ладонь обхватила лицо Элен…, сжимая крепче…, натягивая пряди…, заставляя ее смотреть в свои глаза. — У меня есть идея, детка. — Голос вампира растекался по ее коже, обжигая, почти причиняя боль… и, ох, да! Он знал об этом! — Я дам тебе стакан воды…, если…ты сама выпьешь глоток моей крови. Как тебе такая цена за утоление жажды? Макс пристально смотрел в синеву, видя, как мечутся ее мысли в ловушке, в которую он их загнал. Слишком велик был соблазн… Вампир имел полное представление о том, сколько ее крови взял… У Элен не было шанса отказаться. Жажда не просто мучила девушку, она должна была ее терзать, забирая и разум, и веру. Но, и знание неизбежности выбора, не умерили чувства удовольствия, растекшегося горячей волной по нервам мужчины, от легкого, едва ощутимого кивка, заставившего шелковые пряди скользить между пальцев вампира. Но, и он не смог предугадать ее следующие слова. — Крестик. — Элен шептала, едва выталкивая слова из пересохшего горла. — Верни мне его. Тогда… — Девушка провела языком по губам, забывая, что они измазаны в его крови… Вампир замер на мгновение. Странно, у него было ощущение, что он упустил какую-то фразу, которая могла бы объяснить подобный вопрос… Такое условие. Казалось бы, это он был безумным здесь, не так ли? И, похоже, полностью оправдывал такое представление о себе. На кой черт ей крест, спрашивается?! Черные, с алыми всполохами, глаза, всматривались в темно-синие, старающиеся убежать от пристального изучения, очи. Его пальцы, с силой сжимающие лицо Элен, не позволяли девушке отвести взгляд. Будь у нее достаточно крови — остались бы синяки. А так — лишь белые пятна проступили на, и без того бледной, коже. Это раздражало… Заставляло что-то переворачиваться внутри тьмы, которая так давно составляла сущность вампира… Заставляло чуть натирать ее кожу, уменьшая ощущение боли, которое она не могла не испытывать… Но, какого беса, это, вообще, волновало его?! Плевать на все то, в чем пытался убедить его Михаэль!! Не могло быть такого на самом деле… Просто не существовало… привязанности…, и уж тем более… чего-то большего, для вампира… Она на что-то еще надеется? Ведь знает, видела, серебро, как и крест — не смогут остановить его. Даже то, что его кожа еще саднила, напоминая о «посещение» монастыря, не имело значения для Максимилиана, ни вчера, ни сегодня. Отчего-то, он был уверен, не подвергал ни единому сомнению, что заполучить эту девушку в свои руки — стоило всего… Однако, не веря, отвергая… и безумно желая, сам не зная чего, Макс хотел подтверждения тому, чего не могло быть на самом деле. Тому, в чем, так настойчиво, своим ароматом, своими глазами, своими действиями — она пыталась его, пусть и не осознанно, убедить… Не Элен диктует условия… Он ставит их. И, наверное, его сумасшествие прогрессировало подле нее, потому что, дав зависнуть крестику над ее грудью, оставляя серебро болтаться на цепочке, чуть касаясь при этом кожи Элен украшением — Макс хрипло прошептал: — Поцелуй меня, так…, как у церкви целовала. — Пальцы мужчины так и не отпускали подбородок Хелен, желая все время видеть эти глаза. — Сама. Так, чтобы я поверил…, что нет принуждения… И — получишь его. — Ох, он старался сделать свой голос насмешливым…, и, почти верил, что ей не был слышен этот неуверенный… просящий полутон. Элен не смогла бы отвести глаза, даже, имея на то свободу. У нее — не было воли для этого. Не тогда, когда Макс вот так смотрел на девушку. Зачем?! Зачем она это сделала?! Захотела уменьшить меру его боли?! Идиотка! Он мучил…. практически, насиловал ее… Хотя…, с последним можно было спорить… Себе, она не могла не признаться, что до безумия, до полной потери ощущения реальности — хотела всего, что Макс давал…, что с нею делал. И, большего хотела…, того, чего вампир никогда не сможет, и не захочет ей дать. О, нет! Элен не просто идиотка, а самый яркий и наглядный пример полного отсутствия разума и здравого смысла в человеческом теле. Господи, защити ее! Хотя, поздно было молиться… Однако… она же не станет вампиром от одного глотка, ведь так? Зато, он напоит ее после… А поцелуй… Черт! Черт! Черт! Отчего?! Ну, кто ее за язык тянул?! Почему его боль имела значение, заставляя сердце Элен разрываться, истекая, вместе с его плотью, каплями крови? Этот вампир не оценил бы подобного, рассмеялся бы над таким волнением о здоровье мучителя. Разве, не попыткой усилить ее истязание, было это условие? Заставить его поверить… Это тогда, прошлой ночью, было легко. Когда Элен и сама не верила в то, что позволяла своей душе открыться вампиру…, и не только ему, если быть откровенной. Разве, от себя самой, она не скрывала столь многое? Теперь же, сотворить подобное, казалось чертовски… невозможным… Как можно настолько открыться тому, кто использует все, чтобы причинить еще больше мучений? И все же… все же… Его боль…, Пресвятая Дева, сохрани! Она мучила Элен. Шепотом его мыслей, заставляя ощущать это все — и ее тело. Только, стоит ли одно — другого? Поражаясь самой себе… Крича в уме "Нет!!". И, сама же, отвергая это… Элен потянулась к его лицу, почти не владея силами приподняться над подушкой, однако, имея подозрения, что не в намерениях вампира облегчить ей это… Пальцы, в которых не было силы, обхватили лицо вампира и, удивляясь тому, сколь напряженным, почти каменным, казалось его тело, девушка, мягко коснулась сжатых губ мужчины… Он позволил это касание Элен… а, девушка, отчего-то, ощутила себя смелой. Хотя, вот откуда у нее такая уверенность? Идиотка. Нет в ее характеристике, более правильного и емкого слова. Но… к черту! Ее губы скользили по губам Максимилиана, щекоча, лаская…, терзая этой нежностью… Терзая… верное слово. Она чувствовала, как он дернулся, словно от боли… Его мысли прошептали ей это… Только, было ли так на самом деле? К черту!! Элен заблудилась в своих опасениях, в своем страхе, и ее…, его…, их ощущениях, которые казались настолько сложными. Девушка просто скользила губами по его рту. Ласкала языком его губы, которые, уже давно открылись ей навстречу, и, не смогла удержать стон удовольствия от этого, безумного…. такого, которое она не могла ощущать, наслаждения от этой странной боли… Мучающей не тело… душу. И, совершенно не сопротивлялась, когда его руки обхватил ее плечи, вновь, с силой откидывая девушку на подушку, когда его тело накрыло ее, вдавливая в кровать своим весом… Элен не знала, кому еще может молиться, но, отдала бы все, что еще имела, чтобы это никогда не прекратилось… Уже поверив в то, что и его касание — было… почти нежным, пусть, и забирающим воздух… Да, кому он, нужен, в самом деле?! — Ты мне еще должна кое-что, детка. — Почти не отрываясь от ее губ, прошептал мужчина, чуть сдвигаясь, позволяя ощутить, как именно реагировало его тело, на подобный поступок девушки. А она не могла не всхлипнуть…, просящее…. потому что, даже вот так, не имея сил сдвинуться, открыть веки — черт забери все!! Желала ощущать его тело на своем…, в своем теле… Всегда, вечность… Вот тут, похоже, стоило начинать бояться… Только, ей было не до этого. Ощущение горячей, тягучей крови на ее языке — затмило, стерло все остатки опасений. И, Элен глотнула, уже и от себя не в силах скрывать, КАК наслаждается этим. Один глоток, ведь ничего не изменит?!… Теодорус с интересом наблюдал за тем, кого решил взять себе в помощники. Определенно, это человек, по всем параметрам, устраивал его. И, дело было не только в силе, которую вампир так явно видел в мужчине, полностью уверенный, что сможет сделать колдуна из этого «материала». Он нравился вампиру… своим темпераментом. Бессмертный усмехнулся. Из этого человека получится интересный компаньон. Жертва того, кого он выбрал, сдавленно закричала, пытаясь вырваться из рук насильника, но, тот лишь усилил захват на горле девушки, заставляя умолкнуть ее, отбрасывая в беспамятство, перекрывая доступ воздуху, и, с еще большим рвением, начал разрывать одежду. Порою, используя для этого зубы. Великолепный экземпляр. Еще человек, а уже такой кровожадный. Однозначно, он нравился Теодорусу. А легкое помешательство насильника и маньяка, лишь красило мужчину. Теодорус точно знал, чем все закончится для этой несчастной. Он уже два дня неотрывно следил за этим человеком, случайно обнаружив его в переулках Бухареста. Две ночи. Пять изнасилованных, буквально, изодранных в клочья жертв. И, для этого, объект интереса вампира, использовал лишь простой кухонный нож… и собственные пальцы. Прелестный экземпляр, воистину, он полностью устраивал Тео. Вампир наблюдал, как его будущее творение, с остервенением вонзается своей плотью в жертву. Не то, чтобы это уже имело значение для нее. Судя по тому, что бессмертный слышал биение сердца лишь самого мужчины, тот сильно активно приложил несчастную о камни тротуара. Что ж, вампира это не волновало. А, любуясь тем, с каким тщанием и удовольствием, наконец-то удовлетворенный насильник, резал бездыханное тело, вампир усмехнулся. Прекрасный выбор. Просто великолепный. Максимилиан ощущал себя потерянным. Конечно, сложно сказать, что его разум, хоть когда-то, за все время, был надежной опорой вампира. Но, казалось, он еще никогда, так нагло не подводил мужчину. Пекло!! Во имя чего, он поступил так?! Сейчас, наблюдая за вновь уснувшей Элен, у Макса появилось странное ощущение, что, все же, не он управлял ситуацией. Пусть и частично. И это — не нравилось ему. Бездна поглоти все!! Какого беса он отдал крестик?! Не то, чтобы этот амулет что-то значил для мужчины. Не тогда, когда сама Элен была в его руках. Однако, и факт такого поступка — заставлял задуматься. Девушка заворочалась, едва слышно вздыхая, и вампир ощутил жажду, которая, все еще ее терзала. Он отмахнулся от такого странного ощущения ЕЕ. На эту жажду, вампир и рассчитывал. Стакан воды, был жалким утешением в ситуации Элен, только распаляя желание напиться. Но девушка, все еще держалась. И, даже заставляла его гордиться этим. Пекло!! Он восхищался выдержкой и упертостью своей жертвы?! И правда, разум окончательно покинул его, не оставив и прощальной записки. Макс заворчал, не имея представления, чем именно вызвано его недовольство, собственными чувствами, которых просто не должно было быть, или ощущениями девушки, так просто и доверчиво прижимающейся к его телу. Сон делал ее беззащитной. Не перед ним, перед собой, перед желаниями ее сознания и тела. Выругавшись сквозь зубы, с трудом удерживая рычание…, и, бес загрызи его, боясь, что этим звуком ее разбудит??! Макс, на чем свет стоит, проклиная Михаэля, едва ощутимо обхватил руками Элен, и положил поверх себя ее сонное тело, устраивая голову девушки на своем плече… Какого дьявола он делает?! ПЕКЛО!! Вампиру хотелось завыть, потому что, это ощущение ее кожи на его, казалось более жестокой, более мучительной болью, чем все, что Максимилиан знал о пытках до сего момента… Но, просто игнорируя это, вампир провел рукой над Элен, еще глубже погружая девушку в сон…, чтобы облегчить муку Хелен. Она затихла, прижавшись щекой к его груди… Почти целуя таким касанием… Мягкая ладошка накрыла кожу над сердцем мужчины… Добивая его этим прикосновением. Однако и вот так, он не мог избавиться от дикой, терзающей его, потребности в боли… Макс не хотел…, обещал себе…, клялся, что не будет причинять эту боль ей… Не задумываясь, отчего. А значит, у вампира не было иного выбора. Его пальцы обхватили кинжал, который лежал на полу у постели… Там же лежал и крест…, но вампир его ей отдал, ведь так? И, определившись с этим, с силой зажал лезвие в кулаке… Разрезая мышцы и кожу. Вздрагивая от тихого крика, так и не проснувшейся Элен… Глава 7 Он не видел причины ее беспокойства. Что было не так? Элен должна была спать. Без всяких волнений. Пекло! Вести себя вот так, не было привычным для него! Определенно, заботиться о ком-то, пусть и имея целью покорить, подчинить объект заботы — оказалось нелегким делом. Что, во имя дьявола, шло не тем путем?! Мучить и терзать, было несоизмеримо легче… Пальцы вампира сильнее обхватили металл, жалея о том, что лезвие было не серебряным. Элен в его руках захныкала, прикусывая губу, и сжала ладошку, которая лежала над сердцем Макса. — Больно. — Прошептала девушка, прерывисто вздыхая. Мужчина застыл. Она никогда не признавала этого. Даже тогда, когда он специально делала все, чтобы причинить ей как можно больше боли, девушка ни разу, казалось, не испытала настоящее страдание. Словно, и в самом деле, не ощущала нечто подобное, заменяя муку страстью или желанием. Отчего же сейчас, когда он, вопреки всему…. самой своей сущности, старался уменьшить ее дискомфорт, она испытывала боль? И признавалась в этом, пусть и мимовольно? Максимилиан лихорадочно просчитывал вероятности в поисках причины, но ошеломленно глядя на сжатый кулачок Элен… правый…. не мог поверить в то, что кричала в нем, какая-то, не просто безумная, а полностью неадекватная часть… Которая, как оказалось, в обход логики, поверила тому, что так упорно втолковывал Михаэль все это время. Какого беса?!! Это не могло быть правдой, не так ли?! Или, все-таки, мир, в очередной раз, посмеялся над доводами и самоубеждением мужчины, сталкивая его с извращенной правдой такой вот реальности? Он задавался этим вопросом, заглядывая в распахнувшиеся темно-синие глаза, впервые за все свое существование, понимая и принимая то, что не должно было его волновать. Однако на это — Максу уже было плевать. Так или иначе, но он не смог ее отпустить, ведь так? Максимилиан разжал пальцы правой руки, роняя кинжал на простыни, пачкая их кровью, и обхватил кисть девушки, разжимая сжатые пальцы, испытывая страх… Второй ладонью, с силой, удерживая ее спину, не давая проснувшейся Элен отстраниться. Вампир ощутил странное, ничем не объяснимое облегчение, увидев, что ладонь Хелен цела, по крайней мере…, а алые мазки, и на ее коже, и на его — были кровью самого Макса… И, понимание этого, делало его почти счастливым. К черту!! Девушка дернулась, пытаясь, все же, вырваться из крепкого захвата. Очевидно, не понимая того, что он творил. Или, возможно, испытывая ужас от такого поведения мужчины. Сложно было не понять ее. Вампир и сам был поражен тем, что делал. Макс позволил Элен отстраниться, слегка оглушенный всем тем, что на него обрушилось, заставляя понимать и принимать невозможное. Мужчина не знал, что девушка увидела в нем, в выражении его лица, не мог представить себе, что пылало в его глазах такого, что заставило ее, не имея для этого сил, сползти с его тела, с кровати… вызывая у вампира дискомфорт и чувство потери…, и, кутаясь в покрывало, отступать к стене. Все, что сейчас мог выдать его, покореженный мозг, было… весьма нецензурным… и не имело никакого отношения к мыслям или логике… Глубоко вздохнув, вампир закрыл веки, и откинулся, упираясь головой в стену. Все равно, ей некуда было отсюда бежать. А, значит, у него было некоторое время, за которое, он очень хотел заставить себя подумать… Элен застыла, упершись спиной в стену, так и продолжая сжимать кулачком, покрывало на груди. Она не понимала. Девушка не хотела понимать, отчего ощущает страх. Не свой. Вот в этом у нее сомнения не было. Это чувство не было ее. Господи! Но как?! Ища опору в стене, Элен провела по ней рукой, и замерла, натыкаясь ладонью на холодное стекло. Это отвлекло девушку. Она отвернулась от вампира. Что толку смотреть на него, если противопоставить мужчине — Хелен ничего не в силах? Да и, не могла девушка смотреть Максу в лицо…. не после того, что увидела в алом пламени глаз безумного вампира. Ей надо было отвлечься, надо было отстраниться. Не слышать…, не чувствовать…, не видеть… Не понимать. За окном шел снег…, и больше там не было ничего… Снег…, снег…, снег… везде. Казалось, что в мире больше вообще, ничего не существовало, кроме вихрей и потоков кружащих снежинок. Но…, нет, что-то темнело не так далеко… Элен прижалась к стеклу лбом, в слабой надежде рассмотреть подробней. Возможно, то, что она сможет увидеть — удастся хоть как-то использовать? Ох, она все еще надеялась убежать от него? Выходит, что надеялась. Тем более, теперь, после этого… того, что девушка не хотела чувствовать. Особенно, после того, как поняла, что полюбила этого мужчину… Вампира… Черт!! Как все так вышло, Пресвятая Дева?! Вот только, о чем ей молиться? — Ты не сможешь убежать, детка. — Хриплый голос заставил ее вздрогнуть. И, к огорчению Элен, не страх был тому причиной. — Здесь нет дверей ведущих наружу. И это — третий этаж, Элен. Не советую даже пробовать пытаться уйти через окно. Впервые, казалось, он не насмехался над нею. В его голосе было что-то другое. То, что сейчас, ей понять было не дано… или же, то, в чем она, просто, не хотела разбираться. Пусть катится к черту!! Со всеми своими предупреждениями и советами!! Зачем он ее притащил сюда?! Хотя…, нельзя сказать, что у нее не было предположений… — Что это за место? — Тихо, не оборачиваясь к… вампиру…, прошептала Элен. — Это горы. — Голос Макса изменился, словно…, он был в чем-то не уверен ранее, а теперь — принял решение. — Какие? — Девушка была удивлена ответом. Значит, вот что темнело неподалеку, скрытое мириадом кружащихся снежинок. — Не глупи, детка. — Мужчина усмехнулся, она ощутила, как его улыбка скользнула по ее коже. — Тебе об этом знать не стоит. Черт!! Это резко снижало ее шансы. Какова вероятность побега в метель, в горах, без еды и одежды, преследуемой вампиром?? Вероятность была…. только, с неблагоприятным для Хелен развитием сюжета. Что же ей теперь делать?! Девушка была… рассержена таким его поступком, и не собиралась молчать об этом. Пусть и глупо было упрекать тюремщика в том, что он максимально исключил все варианты побега. Но, обернувшись, чтобы высказать вампиру, свое негодование, Элен поняла, что ей некому выставлять претензии. В комнате, и в самом деле, не имеющей выхода, она была одна. О присутствие Макса здесь, еще за мгновение до этого, напоминала лишь кровь на простынях, брошенный там же кинжал, и крестик, небрежно откинутый вампиром на пол. Вздохнув, и ничего не понимая в происходящем, растерявшись в том множестве вопросов и неугодных ей ответов, которые атаковали разум Элен, девушка, завернув уголок покрывала над грудью, соорудила подобие тоги, и подошла к кровати. Присев, она потянулась к кресту, удивляясь тому, как дрожат пальцы, и крепко сжала их на металле, не уверенная, стоит ли ей опасаться ожога… А потом, вернулась к окну, продолжая удерживать серебро в ладони, и размышлять над тем, было ли покалывание в ее кулачке вызвано самовнушением, или же тем, что поддавшись его убеждению…, соблазнившись, Элен ступила на путь в погибель, уже расплачиваясь кусочками своей души за наслаждение… Максимилиан не хотел пока разбираться с тем, что он понял, отвергая мысли, вонзая клыки в беззащитное, источающее запах страха, тело. Но мозг не желал, вновь, проигрывать безумию, удерживая, едва отвоеванные, позиции. Горячая кровь разливалась по его горлу… но она не имела того вкуса, который он хотел. Это был не тот аромат, но Элен не выдержала бы, возьми вампир у нее еще хоть немного крови. Да и, кроме того, эту кровь он брал не для себя. Для нее. Что бы она там не думала, какие бы планы побега не строила, Макс уже все решил. У Его Элен не было выбора. Никогда. Даже, несмотря на то, что он так отчаянно пытался ей дать его… Это оказалось сильнее вампира. Но…, теперь…, после того… ужаса…. да, опустошения и ужаса, который вампир испытал в те секунды, осознавая, что наконец-то, причинил боль девушке; впервые понимая, что испытывали его жертвы, мужчина осознал и…, о да, и признал одну не логичную, абсурдную…, нереальную правду…, которая рождала определенную проблему… Он не мог заставить Элен мучиться…, Макс не знал, отчего, все его действия, приносили девушке наслаждение, возможно, потому, что мужчина, на самом деле, не хотел давать ей муку? Он не мог пойти другим путем, причиняя боль себе — потому что, тогда было больно Элен…, а он не хотел и, более того, не мог допустить этого… Замкнутый круг. Он не понимал, что…, как делать?! Но, вампир знал одно: там, в той комнате, куда Макс поместил Элен, желая заставить ее признать, что она в нем нуждается…, признавая этим, что он сам, всем своим безумием, своим разумом, всем, чем он был — нуждается в ней…, несколько минут назад, Максимилиан понял, что не сможет существовать без этой девушки. Без того, что она несла в себе. Без того, что он ощутил в ней… И, более всего, он хотел услышать это от самой Хелен. Но для начала, вампир обратит ее. Больше у него не было терпения. Промедление не казалось теперь забавой. Более того, мысль о том, что сейчас она одна — пугала его тысячами вариантов различных возможностей. Его не интересовала разумность собственного объяснения, что девушка не могла никуда выйти. Ее могли найти, используя его. Он должен был сделать Элен неуязвимой. Вампир отбросил мертвое тело, понимая, что не оставил и капли крови в нем. Это не имело значения. Он сознательно причинял боль этому человеку. Делал все, чтобы его смерть прошла в агонии, утоляя свое желание боли…, и понимал, что не в боли нуждается, а… в Элен. Хотя…, мука этого смертного порадовала вампира. Однако же, она над ним не довлела. Наличие пытки перестало быть чем-то необходимым для равновесия вампира. У его безумия появилась новая навязчивая идея. С темно-синими глазами, и волосами, пахнущими лесом. С телом, которое забирало не то, что здравую, любую, даже самую безумную идею у мужчины, хоть он и столь давно был вампиром. Становилось очевидным, что теперь, Максу мало что было необходимо, кроме Элен… Черт, он не мог себе даже вообразить ничего, помимо этой девушки, что, вообще, рождало бы в нем необходимость. Все теперь было в нем — для нее, даже кровь, которую он забирал у очередной жертвы, была для Элен. О, и да, Макс ни минуты не сомневался, что он сможет убедить и заставить девушку. В конце концов, не было похоже, что и она, хоть в чем-то, может противостоять вампиру. А мужчина был уверен, что она смогла бы бороться, если бы истинно хотела этого. В конце концов, Элен не поддалась ни Ротану, ни Теодорусу, когда была у них в подчинении… Мысль о враге заставила напрячься вампира, еще сильнее вынуждая его сомкнуть клыки, стиснуть пальцы, прорывая кожу, разрывая мышцы, все еще, сопротивляющегося тела. И все равно, мука жертвы не затмила и частицы его страха о Элен. Макс отбросил от себя искореженное тело, понимая, что его лишили путей к отступлению…. правда…, пекло!!! Нельзя сказать, чтобы его это задело! Усмешка расплылась на покрытых кровью губах вампира. И темная фигура растворилась во тьме, не заботясь о том, что оставляет на тротуаре два искореженных и обескровленных тела. Он хотел к ней. Все остальное не имело значения. Но, проступая материальностью в полусумраке комнаты, в которой оставил Элен, Макс замер, не понимая, что девушка делала. Наблюдая за тем, как, стоя у открытого окна, так и завернутая в покрывало, она крепко сжимала в руке его кинжал, на лезвие которого так пристально смотрела… Что, во имя пекла, Элен вздумала сделать?! Глава 8 Вампир стоял неподвижно, впервые за сотни лет, не вполне уверенный в том, что стоило делать. Хотя, ему бы…, дико…. хотелось, чтобы она не стояла там… Чтобы Элен отошла от распахнутого окна, окруженная вихрем влетающих в него снежинок, не напоминая ему о том, сколь хрупка была жизнь человека. Он уже не мог не успеть, не так ли?… Макс не хотел, чтобы ее пальцы сжимали рукоять ножа, удерживая лезвие столь близко к бледной коже, обескровленной им… Пекло! Да как, вообще, у нее еще были силы стоять?! Словно почувствовав его появление в комнате, Элен подняла глаза на мужчину, вздрагивая всем телом…, не давая ему понять, то ли от неожиданности, то ли от холода, и отступила на шаг, шаря рукой с зажатым кинжалом в поисках опоры по подоконнику… Вампиру не понравилось то, что она делала это в направлении окна. Не то, чтобы девушка могла выпасть… Но, дьявол забери все!! Он не желал, чтобы была хоть какая-то вероятность… Максимилиан сделал плавный шаг вперед, приближаясь к девушке, напряженно смотрящей на него… Немного раньше в комнате… Элен прижала к груди, так и покалывающий кулачок, не в силах разобраться в самой себе. Да и, помимо метаний душевных, у нее было предостаточно физических мук. Жажда девушки ни на йоту не угасла после стакана воды, что он ей дал. Она прижалась к стеклу лбом, наслаждаясь холодным прикосновением, думая над тем, куда же привела ее жизнь, и что теперь оставалось делать. Элен не могла понять себя. Не хотела, просто, наверное, а потому, сама себе, буквально не давала дышать. Снег кружился за окном, завораживая ее, почти так же, как околдовывал своим взглядом Макс. Снег… Элен попыталась сглотнуть пересохшим горлом. Снег… это же — вода?! Дрожащие пальцы Элен заскользили по раме в поисках ручки. Как ни странно, но окно довольно просто оказалось открыть. Наверное, Макс, и правда, не предполагал, что она решится на подобную глупость, прыгая с третьего этажа. Что ж, он был прав, она не являлась вампиром и, вполне вероятно, могла после подобной попытки, просто не встать… Либо же, если ее не обманывает ощущение толщины покрова снега под окном, просто напросто, утонуть в холодном покрывале, укутывающем горы. Вдохнув полной грудью морозного, поразительно чистого…. казалось, звенящего этой чистотой…, воздуха… Ощущая, как холод пробегает по неприкрытой коже рук и плеч… Элен зачерпнула полную пригоршню снега, с жадностью поднося его к губам. Не заботясь о том, чтобы растопить холодную массу, хотя бы теплом ладоней, она просто начала его есть…, словно мороженное… заправленное болью, страхом и сомнением… Ощущая, как леденеют ладони, как становятся холодными и непослушными губы, чувствуя онемение в горле, девушка все равно, не могла прекратить… Она вновь и вновь брала губами чуть подтаявший снег, пытаясь унять дикую, высушивающую ее жажду. Вот только, с каждым новым глотком, казалось, что ей только больше хочется пить… И вдруг, ее губы, уже потерявшие чувствительность от холода, ощутили… почти лед… но…. он пылал на коже Элен. Девушка вздрогнула, опуская ладони, с потерянностью и страхом глядя на крестик, так и лежащий в «чаше» ее рук, блестящий каплями воды, которые остались от снега, растаявшего в руках Хелен… Она зажмурилась, делая глубокий вдох, так, что голова начала кружиться от избытка кислорода… И, зажав украшение в кулаке, размахнувшись изо всех своих, довольно небольших, она не могла не признать этого, сил — Элен выбросила крестик в окно… Наблюдая, как серебро, блеснув в слабом и тусклом отблеске этого снежного дня, полетело дугой, теряясь в кружащихся снежинках… И, закусив губу, сползла по стене, чувствуя, как обжигают ее, заледеневшие щеки и губы, горячие дорожки слез… — Отдай мне кинжал, детка. — Голос Максимилиана мягко окутал Элен, отстраняя от мира. Даже, убирая холод, который мучил ее, врываясь порывами ветра из окна. И девушке стало сложно понять, то ли она сама так реагирует на этого вампира, то ли — он пытается подавить ее волю. Но, так или иначе, Хелен не собиралась уступать ему. В конце концов, Элен удавалось выстаивать против совместных усилий Ротана и Теодоруса, когда вампиры пытались влиять на нее. Не столь уж бесполезным был дар Хелен. Так что, против Макса, она как-то выстоит…. возможно…, наверное…, если закрыть глаза на то, что пока, ей это ни разу не удалось… Но это мелочи… Сейчас, девушка не собиралась поддаваться. — Нет. — Прошептала Элен, непослушными от холода губами, и покачала головой. Мужчина вздернул бровь с насмешкой, и чуть наклонил голову к плечу, словно то, что он видел, было диковинным для него. — Для чего тебе нож…. Элен? — Все с той же, текучей интонацией низкого голоса, спросил вампир. Ей не нравилось, когда он так говорил. Определенно. Это было…. Слишком волнующим… Такой тембр не давал Хелен сосредоточиться хоть на чем-то… Отвлекал. Она зажмурилась, и легонько тряхнула головой, рассыпая по плечам темно-каштановые пряди. — Ни для чего. — Почти по слогам проговорила Элен, стараясь не обращать внимания на алые искры, все явственнее вспыхивающие в глазах Максимилиана. — Тогда, что мешает тебе отдать его мне? — Не меняя угла преломления брови, уточнил Макс, и протянул руку, так, что пальцы едва не касались кожи девушки. Хелен дернулась назад, от неожиданности, разжимая замерзшую кисть, роняя нож в снег… Что ж, не то, чтобы она была против такого варианта…, для того, Элен и брала нож, если честно. Правда, сама не додумалась, как от него избавиться. Дура. Выбрасывая крестик, наблюдая за его полетом в метель, девушка смирилась с тем, что любила этого… мужчину, хоть он и был вампиром, в дополнении ко всему. И ей не нравилось то, что он причинял себе боль. О, она не переоценивала своих возможностей, отнюдь. Девушка не считала себя в достаточной мере сильной, чтобы что-то ему запретить. Да и, с чего бы он ее послушал? Не Макс тут испытывал чувства… Элен. Скорее, этот демарш, был выражением ее протеста… Попыткой не покориться…, пусть и тем, что признавала свою заботу о нем. — Зачем ты брала нож, детка? — Вампир, казался…более спокойным теперь…, и это было странным. С чего бы, кто бы объяснил? Но, от этого его голос не стал другим, еще больше раздражая Элен. Словно…, словно, происходило то, чего никак не могло быть, черт все побери!! Словно бы, он беспокоился о ней… БРЕД!! Она сама себе, в очередной раз, доказывала собственную глупость. Ох! Мужчина в самом деле ждал ответа на свой вопрос?! Хелен не планировала удовлетворять его жажду открытий о себе. Боже, сохрани! Хотя, о чем она просит?! Разве Элен сама, не отвернулась от Господа, ради… вот этого существа? — Элен, — Макс не выглядел довольным, еще ближе подходя к ней, оттесняя от открытого проема, заставляя упираться в стену спиной. — Зачем ты взяла нож?! Девушка гордо вскинула подбородок…, и отвернулась от вампира, вперивая взгляд в молочный шелк покрытия стены, складывая руки на груди…, в том числе, и для того, чтобы закрепить свою «тогу». — Хотела попытаться убить себя. — Почти сердито проворчала Элен. Он…, хмыкнул…?! Какого черта? — Это ложь, детка. — Казалось, она почти ощущала, сколь близко к ее коже, находилось его тело… — Ты забыла, к чему привела прошлая попытка? Мне казалось, что ты более талантливая ученица…Элен. Отчего?! Почему, даже вот так, с насмешкой, этот голос околдовывал и… возбуждал ее?! Заставляя судорожно глотать воздух, ощущая головокружение в, и без того, ослабленном теле, и еще сильнее смыкать руки на груди…, чтобы он не видел, как уже, напряглись ее соски, словно моля вампира о прикосновении… — Зачем? — Его пальцы коснулись ее затылка, с силой сжимая кожу девушки, заставляя повернуться… Ну и к черту его! — Я НЕ ХОТЕЛА, ЧТОБЫ ТЫ СЕБЯ РЕЗАЛ, ЯСНО!? Закричала Элен, злясь на мужчину…, на себя… За то, что так и не смогла сама управлять своим телом, уже готовая подчиняться, от одной модуляции звука, одного жеста… И, резко крутанулась назад, теряя равновесие, с силой упираясь лбом в стенку, воспользовавшись тем, что пальцы мужчины, совершенно неожиданно для нее, отпустили шею Элен… Максу показалось, что его ударили. Вампир был оглушен этими словами. Тем, что содержалось в них… Ее криком. Мужчина сжал пальцы в кулак, мечтая… не о боли… О том, чтобы, вновь, коснуться кожи Элен, которую едва отпустил… Ох, ему была нужна хоть одна здравая идея… Пфф, здравость в безумном вампире?! Кого он решил обмануть, в самом деле?!… Почему? Пекло! Почему? Этот вопрос, начал казаться не просто важным… О, нет! В мгновение ока, в секунду… этот вопрос стал жизнеопределяющим для него. Бездна!! И в то же время, ощущая ее смятение и страх, слыша, неистовый стук сердца Элен, он… боялся… Боялся спросить. Задать этот вопрос… Хотя, какое это имело значение?! Какое, во имя беса?! Кем он был, черт забери все?! Жалким человеком, который не имеет сил добиться и получить желаемое любым путем?! Ну, уж нет, пекло!! Он был вампиром!! И, какова бы не была причина такого поведения Элен — это не имеет значения, не так ли? Он, все равно, не отпустит ее! Макс сделает девушку своей, вопреки любому разумному или безумному смыслу… Даже, если вот это все — обусловлено тем, что она боится боли, которую мужчина причинил ей утром. Плевать!! Он был вампир, помешанный на боли, не правда ли?! А то, что его помешательство сменило предпочтения… — ей знать не обязательно. В конце концов, на что он сейчас… надеется…? О, БЕЗДНА!! Макс был придурком! Причины, которые побудили ее, не имели значения, даже, если это было вызвано лишь тем, что она беспокоилась о себе — не было важным. Так или иначе, но и о нем — Элен этим заботилась. Никто никогда не делал подобного…, даже, по эгоистичным причинам. И все же… Казалось, что несмотря на все его самоубеждение — это играло роль… Ох, нет! Он не будет показывать свою дурость, свою нужду и потребность в ее прощении и… в том, что не имело значения…. бездна!! И спрашивать… не будет… ПЕКЛО!! — Почему, Элен? — О, он был идиотом, даже не придурком. Девушка дернула плечами, так и не поворачиваясь на голос мужчины, который был… чересчур хриплым. Это… его рассердило. Макс жаждал ответа, раз уж решился!! — Почему, детка?! — Голос вампира стал грубым. Его рука поднялась, почти касаясь, почти сжимая плечи Хелен. Любым путем, желая добиться понимания ее поступка. — Ты, наконец-то испугалась?! Не хочешь, чтобы тебе — было больно от этого?! Элен не повернулась, словно и не испугалась его тембра. Но, мужчина-то знал, как сбилось ее сердце в своем стуке. Ощущал, как боится девушка. — Идиот. — Едва слышно прошептала она. Ох… не то чтоб… но…. бес! Хоть это и было правдой, он ждал от нее другого ответа… — Я не хочу, чтоб БЫЛО БОЛЬНО ТЕБЕ! — Девушка, с яростью, ударила кулачком в стену, и у Макса появилось ощущение, что это — его глаз, или лицо, вероятно, были воображаемой ею мишенью. Сейчас, в этот момент — мужчина позволил бы ей сделать нечто подобное. Все, что угодно, на самом деле. Вампир был опустошен и шокирован таким ответом. — Что не ясно в этом?! — Она… сердилась на него… Ему хотелось засмеяться от этого… Ничего, вообще-то не было ясно…, если бы, провидению вздумалось поинтересоваться его мнением… Но… могло ли это уже изменить хоть что-то в его поведении? Макс так и не коснулся кожи Элен, замерев от… ее гнева…. от нахлынувшей на него — эйфории. Это было большим, чем он, хоть когда-нибудь, вообще, мог от нее надеяться… Получить не вынужденную страсть, не извращенное, им самим привитое желание… А…, заботу и волнение Элен… Когда-то, подвергаясь пыткам и унижению, он поклялся, что ни одна женщина не получит от него почтения или уважения…Вампир обещал себе, что будет ненавидеть, и достойно отплачивать каждой, за прегрешения Лейлы… Не с ней… Это было до Элен… Мужчина, впервые в жизни был готов…, желал, по своей воле, упасть на колени перед женщиной. Вампир, в этот миг, осознал, что почти…, что уже боготворит Хелен… Ту, которую сам унижал и ставил на колени, заставляя умолять и покоряться, добиваясь подчинения… И, после всего этого, она выступила против мужчины, чтобы избавить его от себя самого…, не желая, чтобы ее мучителю — было больно… Сейчас, и навсегда, у него не было сомнений, Макс готов был сделать невозможное для этой девушки… Стать тем, кем она захочет его увидеть… Но, он никогда, ни за что, во всей вечности, не отпустит Элен… У вампира не было слов, чтобы сказать ей об этом. Он не знал, сможет ли, вообще, когда-нибудь, сделать нечто подобное. Но, мужчина не мог, более, не касаться Элен, хоть этим показывая, что она в нем изменила. Он испытывал не просто нужду, дикую, жизненную потребность — наполнить ею свои руки, свои губы — вкусом этой девушки… И, с ужасом, осознал, что наблюдает, как она сползает по стене, сотрясаемая крупной дрожью… Отбросив прочь всю неуверенность, ошеломление, отставляя на потом то, что не давало понимания стремительно изменяющейся ситуации — Макс подхватил Элен на руки, почти поднимая ее с пола, и прижал к своему телу, приходя в бешенство на себя, от слабого стона, который сорвался с бледных губ девушки… Глава 9 Пекло!! Максимилиан не мог понять, что с ней происходило. Он был слишком ошарашен тем, что только что осознал, для того, чтобы адекватно реагировать на такое изменение ситуации. Черт! Мужчина прижимал к себе тело Элен, и очень…, чертовски очень, пытался разобраться. Было очевидно, что у нее исчерпались силы. Это не было чем-то необычным и непонятным, учитывая степень ее анемии. Ей не стоило вставать. Но вампир искренне сомневался в том, что она бы его послушалась, вздумай он сообщить ей нечто подобное, когда уходил на охоту. Да и, нельзя сказать, чтобы тогда — это волновало его. Бездна!! Но и, принимая во внимание ее напряжение и передвижение по комнате, учитывая степень истощения и то, как переволновалась девушка, проклиная себя за то, что довел ее до такого состояния — он не мог уловить основной причины. Все это не могло вызвать подобной реакции. Не откуда было взяться холодному и липкому поту на ее теле, и отчего, во имя дьявола, появилась эта дрожь, которую девушка, совершенно определено, не могла контролировать?! Элен попыталась отвернуться, но мужчина не позволили этого сделать, до чувства напряжения и рези (пусть такое и казалось невозможным!) в глазах, вглядываясь в лицо девушки, в рвущем внутренности, устремлении найти объяснение. Она прикусила губы, которые, было почти не видно, даже на фоне бледного лица, и закрыла глаза, жмурясь, словно ее мучила боль. Он почти ощущал все, что она скрывала за сцепленными зубами. Это пугало его. Приводило в бешенство тем, что вампир не знал, что надо сделать, как помочь. О, пекло!! Макс никогда не думал, что будет стремиться помогать кому-то, дьявол!! Не Элен… Он метался, ощущая себя еще более безумным, чем за мгновения до этого. Готовый убить любого, лишь бы это помогло разобраться в том, что происходило с Элен. Только некого было убивать…, кроме себя, или… ее, что, как теперь ему казалось, он и сделал. Макс проклинал себя, и готов был умолять… вот только, кого?! Лишь бы ей помочь…, не обращая внимания на то, что и в таком состоянии, девушка пыталась оказывать ему сопротивление. — Что ты делала, пока меня не было, детка?! — Его голос был хриплым и злым, рождая в ней еще большую дрожь…, но мужчина ничего не мог с собой поделать, пусть и не на нее злился. — Что ты сделала с собой, бес все раздери?! — Ничего… — еле слышно прошептала Элен сипло, уже не борясь, хватаясь за его плечо. Вампир готов был зареветь, ощущая это слабое касание. Ад!! Ее ответ, ни капли, не помог ему разобраться. Мужчина зарычал, не имея ни силы, ни желания сдерживать свой гнев, хоть и понимал, что она может только больше испугаться его. Он просто не мог справляться с этим! — Подумай еще. — Сильно обхватив ее подбородок ладонью, вполне вероятно, переступая черту, Макс удерживал лицо девушки… просто для того, чтобы чувствовать, что кровь бьется в ее венах, что она борется с чем-то, непонятным для него, с такой же силой, с какой всегда боролась с ним. Черт! — Мне плохо…. Макс. — Так и не поднимая век, почти захныкала она, жалобно и протяжно, совершая невозможное… заставляя, лишь только появившееся после столетий, сердце вампира — холодеть от ужаса. Но, пекло!!! У него же было то, что так или иначе, должно было помочь!! Что бы ни происходило с Элен, кровь Макса должна была справиться со всем…, ведь так?! И, ощущая, как все тише и чаще становится стук ее сердца, прижатого к его груди; все сильнее сжимая свои руки на ней, словно таким способом пытаясь не позволить ей ускользнуть от него… Мужчина прижал голову девушки к своему телу еще крепче, ногтем разрезая…, вспарывая… собственную плоть, понуждая губы Элен окунуться в побежавшие ручейки крови. Не давая отстраниться, игнорируя ее попытку отвернуть лицо… Не позволяя вздохнуть… — Пей. — Жестко, с рыком приказал он ей… Но, оглушенный, осознал, сколь безвольно стало ее тело в его объятиях… Она не пила… Ее горло не двигалось, и кровь тонкой струйкой текла по ее губам на лицо, подборок и кожу шеи… Грудь Элен, едва поднималась в поверхностном и жестком дыхании, которое с трудом просачивалось меж их, его силой, сомкнутых тел… Макс заревел, понимая, что ему ничего не удается, видя, что сознание покинуло ее. Он метался по комнате, не уверенный в том, что имеет время в запасе… Игнорируя то, что несколько последних минут отвлекало его, того, кто пытался с ним связаться… Не зная, идет ли счет ее жизни на часы, или минуты… Вампир осторожно уложил на кровать Элен, и зарычал от бессилия, видя, как ее голова, безвольно, упала на подушку, склоняясь на бок. Это было невозможно. Но, вид Элен в беспамятстве — убивал его, пониманием того, что это он такое с ней сделал. Что именно Макс перевел ту единственную, которую захотел боготворить, за черту жизни, стремительно подталкивая к порогу смерти. И, более того, у него, даже, не было реальной возможности остановить это падение, обращая ее. Она не могла пить — он не мог переродить Элен. Пекло!!!! Что ему делать?! Вампир, материализовавшийся в комнате, не смог привлечь его внимание. Грег не был врагом. Он не обладал способом спасти Элен. Значит — он не был интересен Максу. Но, очевидно, что друг придерживался иного мнения. — Какого черта ты игнорируешь и меня, и Михаэля?! — Грег привалился к стене, наблюдая за метаниями Макса по комнате. — Есть изменения в ситуации. Мы уже два дня пытаемся до тебя достучаться. — Исчезни. — Проревел Максимилиан, не давая иного выхода своему гневу. Как ни странно это было, понимая, что сорвись он сейчас, начни драку, и ничто не сможет помочь ему вовремя обрести вновь разум, а этим, вампир лишь вернее погубит девушку. Грег вздернул бровь, осматриваясь, и пытаясь определить, что привело друга в такое состояние. И, казалось, с удивлением, замер взглядом на распростертом на кровати, укрытом до горла, в попытке согреть, теле Элен. — Я думал, ты собирался обратить ее… — Протянул вампир, вглядываясь в бледность, которая скрадывала черты девушки. — Михаэль расстроится. У него были планы на ее силы. — В ПЕКЛО ТЕБЯ!!! В ПЕКЛО, МИХАЭЛЯ!!! — Максимилиан налетел на друга, ударом, запрокидывая тому голову, впечатывая его с размаху, в стену. — ОНА УМИРАЕТ! А я ничего не могу сделать!! Понимаешь?! Я убил ее, Грег! И не могу заставить сделать даже глоток! Он тряс мужчину, удерживая за горло ладонью, просто не в силах подвергнуть контролю свой страх и панику за Элен. Вихри кружились по комнате, сметая все, срывая шелк со стен, сбивая на щепки опоры и балки, но… обходили стороной то место, где стояла кровать. — Помоги. — Вдруг, почти захрипел Макс, отпуская друга, который и не думал сопротивляться, давая Максу выпустить злобу, хоть и в его сущности разгоралась жажда драки. — Помоги мне спасти ее…, пожалуйста… И, стремительно отходя, Максимилиан рухнул на колени у кровати, обхватывая ладонями руку девушки, прижимаясь губами к ее пальцам. Шепча: — Пожалуйста… — Дьявол раздери! — Грег был ошарашен подобным поведением, не обращая внимания на кровь, текущую из, разодранной мужчиной, шеи. Не то, чтобы весь этот месяц, его друг вел себя адекватно. А когда, вообще, к нему было применимо подобное слово? Но в эти дни, и обычное безумие меркло на фоне поступков теперешнего Макса. О, нет! В его поведении и действиях не было и толики логики или адекватности. И, да! Грег знал, что эта девушка что-то в нем задела. Это было с первого дня понятно. Но… что заставило его вот так, почти умолять ради женщины? Это было просто невероятно… — Макс… я не умею спасать людей. Я пью их кровь, я убиваю их, забавляюсь с их телами… Но, я не могу и не знаю, что можно сделать… — Мужчина, почти был готов развести руками, чувствуя, словно, в чем-то подвел друга… — Она не хотела, чтобы я себя резал. — Едва внятно пробормотал Макс, осторожно проводя своими пальцами по бледной щеке девушки, которая едва дышала — После всего, что я с ней сделал, она выкинула нож, чтобы мне не было больно… Грег замер, только теперь понимая, сколь глубоко эта девушка затронула Макса. Как они в нем ошибались… Никто из них, никогда не мешал ему мучить кого-либо, или же — самоистязаться. В конце концов, коли он так привык, то, какое кому дело? Вампир же не мог умереть от этого, в самом деле? И, так легко было списать все на безумие, просто махнув рукой на сумасшедшие поступки друга, что теперь, Грегор ощутил вину, понимая, насколько это мучило Максимилиана. А они с Михаэлем никогда не считали это важным… Отсутствие понимания. Того, что без условий было у его друзей из-за общего творца, так незаметно, но прочно изолировало от них всегда Макса, а друзья, просто не задумывались над этим… Неужели, эта девушка, и правда, смогла увидеть то, что не видели те, кто триста лет были с ним рядом? Неужели, она, и правда, пыталась его спасти от того, что он сам совершал? Это казалось невероятным… Однако, глядя на преклонившего колени у ее тела Максимилиана… Видя то, в вероятности чего, Грегор не то что, сомневался — был на сто процентов уверен, что никогда не увидит ничего подобного, вампир понял, что Элен, и правда, смогла заслужить поклонение Макса. А значит, и он должен был что-то придумать, потому что, так и не считал, что тогда, расплатился с другом за то, что тот сделал ради него. Вампир лихорадочно начал вспоминать все, что он знал о людях…, понимая, что у них была, все же, одна вероятность. — Макс. — Он попытался, достучаться до, погруженного в отчаяние и бездну ужаса, сознания друга. — Мы можем отнести ее в больницу, и заставить людей что-нибудь придумать… Это должно сработать, Макс. Только, стоит действовать быстро. Чтобы, хоть, привести ее в сознание…, дальше ты справишься. Мужчина поднял голову, пристально глядя на говорившего, а потом, матерясь сквозь зубы и проклиная собственную тупость, прижал Элен к себе, начиная растворяться во тьме. Грегор последовал за другом, ведомый следом крови Максимилиана. День в районной больнице пригорода Бухареста был сложным. Слишком много больных, как для их района. Да и это, последнее происшествие… оно выбило из колеи всех. Женщины, как среди персонала, так и среди пациенток, боялись. Все ходили, оглядываясь и перекрещиваясь по сотне раз, готовые уповать на все, что можно, лишь бы защититься от ужаса, который все уверенней охватывал столицу и пригороды. Особенно, в последние два дня, когда маньяк, стал настолько наглым, что ежедневное количество жертв доходило до пяти-шести в день. И как он успевал всех насиловать, да еще и в разных краях города, спрашивается? Уже, даже, появились подозрения, что у преступника, которого полиция не могла выследить и поймать последние три месяца, появился последователь. Все боялись. Но сегодня, женская половина их небольшой больницы боялась особенно. Две жертвы были найдены в радиусе двух километров от территории лечебницы. Это приводило в ужас. Медсестра, дежурящая на приемном покое, вздрагивала от каждого шороха. Ежесекундно, женщина оглядывала пустое, гулкое помещение, словно опасаясь, что сейчас, по ее душу, в дверь зайдет тот самый убийца и насильник. Пока в больнице находилась полиция — было спокойней. Присутствие людей с пистолетами, казалось, давало некую уверенность. Сейчас же, когда все уехали, оставив, тем не менее, оба изувеченных трупа в морге их больнице, кошмар начал видится в каждой тени любого угла. Мария вздохнула, решив еще раз обработать инструмент. По крайней мере, привычное дело могло отвлечь девушку до возвращения врача, которая, как и многие их сотрудники, решила воспользоваться случаем, и самой посмотреть на жертв. Человеческое любопытство и тяга к чужой боли и страданию — неистребимы. Это пугало Марию. Казалось бы, что может так интересовать в столь ужасном событии? Однако, это было лицемерием. Не могла она не признать, что и сама, на краю сознания, умирала от любопытства. Воистину, человеческая душа темна и страшна под тем налетом социума и его правил, за которым мы любим прятаться. Мария, так же, как и большинство, хотела посмотреть на мертвых девушек…, хотя, их сложно было называть так…, останки — скорее. Там мало что имелось, имеющее хоть отдаленное сходство с человеком. Девушка уже убегала в морг, рассматривая жертв. Испытывая темную радость, что не она была на их месте. Облегченно вздыхая в вечном человеческом: " Славу Богу, не я". И долго перешептывалась с подружкой из терапевтического отделения, перемежевывая тихое бормотание восклицаниями: "А ты видела, у той, на крайнем столе?!" и, оглядываясь, кивала головой, на ответный возглас Кристы: "А у той?! Видела, что с шеей?! Кошмар!" Это, и правда, было ужасно. Они с подружкой долго рассматривали тела, пока, приехавшие следователи, не разогнали всех любопытных. Тогда, это было интересным. Сейчас, Мария жалела, что ходила в патологоанатомическое отделение. Лучше бы ей этого было не видеть… Резкий звук, разорвавший тишину палаты, наполняя пространство какофонией проклятий, бормотаний и ругательств, заставил ее обернуться, роняя лоток с инструментами, начиная задыхаться от ужаса и страха. Только чрез минуту позволяя увидеть, что же именно привлекло ее внимание. В палате было двое мужчин. Их вид заставил ее задрожать от нехорошего предчувствия беды, почти подтверждая все недавние опасения. Один из мужчин, с длинными черными волосами, немного закрывал собой второго, словно бы… сдерживая…? Медсестра забыла вздохнуть, встречаясь с ним глазами, почти уверенная, что смотрит в очи смерти. Мария не могла понять, как они появились, она не слышала, как открывалась дверь, не слышала, как они входили. Просто, внезапный шум, посреди палаты. И только потом, женщина обратила внимание на то, что на руках одного из мужчин была девушка. — Нам нужна помощь. — Проговорил тот из пришедших, волосы которого были темными и длинными, кладя руку на плечо второго, не поднимающего лица от безмолвной женщины в его объятиях. А Мария не могла никак прийти в себя, почти уверенная, что слышит рычание, гулко отдающееся в пустой палате…. И, не понимая, откуда может идти этот непонятный звук. Наконец, женщина вспомнила о своих обязанностях, кидаясь к девушке. — Положите ее сюда. — Она указала на кровать, и удивилась, наблюдая за тем, с какой неохотой, тот, второй, последовал ее указанию. — Что с ней случилось? — Медсестра наклонилась над пациенткой, решив не акцентировать внимание на том, что так и не отошедший мужчина, мешал ей осматривать больную Слишком страшно ей было хоть слово сказать. Хотя, казалось, эти люди и не угрожали ей… Но это мнение продлилось только до той секунды, как светловолосый мужчина, сбрасывая с плеча руку второго, поднял голову, ловя взгляд Марии и, почти хрипя, начал объяснить. — У нее большая кровопотеря. Медсестра отступила на шаг. Если в глазах первого, ей привиделась смерть, то в этих… алых всполохах — стоял ад, и приглядываться — нужды не было. — Помоги ей, раздери тебя бес!! — Зарычал(!) мужчина, видя ее отступление. Друг, вновь, попытался его утихомирить, многозначительно проговорив «Макс». Но, как и от руки, тот отмахнулся от окрика. — Отвали, Грег! — Все ниже говорил тот, кого назвали Максом, с угрозой глядя на дрожащую женщину. — Помогай ей, черт побери! Или… Мария, наконец-то, смогла взять себя в руки, правда, не уверенная, не привел ли к этому выброс адреналина, который был обусловлен страхом за свою жизнь. И, вновь, склонилась над девушкой, приходя в еще больший ужас. — О, Боже! — Прошептала медсестра, рассматривая пациентку. — Еще одна? Ее тоже насиловали? Где вы ее нашли? — О чем ты лепечешь, милочка? — Грег, оттолкнул напрягшегося Макса, пытаясь контролировать друга. — Какая, "еще одна"? Помоги ей…, если тебе дорога твоя жизнь. — И он усмехнулся…, почти заставляя медсестру терять сознание от этой… усмешки. Мария с трудом сглотнула, переставая хоть что-то понимать. И не могла не признать, что страх за свою жизнь, играл в этой неразберихи — определяющее значение. Глядя на израненную, покрытую синяками и ранами шею девушки, она, словно наяву, видела истерзанный труп в морге… Девушка, правда, была не столь плоха, как те…, и, она еще, была жива, пока… — Я не могу помочь ей… — С трудом сглотнув, прошептала женщина. — Подождите, — она поднял руку, видя, что Макс, вскинул голову и… оскалился?! — Я позову врача… Подождите минутку… — И Мария выбежала из помещения, почти уверенная, что, не сожми Грег пальцы на плече Макса, тот бы бросился на нее…. Может, они и есть маньяки?! Мария задрожала от подобной идеи, и закрыла глаза, начиная шептать молитву про себя, но, она не была уверена в этом, и девушка… ее еще можно было спасти… И, именно это было ее работой, не так ли? Потому, сестра и неслась по коридору, в поисках врача. И, не заметив за закрытыми в молитве веками, препятствие, налетела на человека, лишь упав сверху и осматриваясь, понимая, что сбила следователя. — О, какое счастье, что вы еще не ушли. — Женщина лихорадочно ухватила полицейского за руку. — Там…, в приемном, еще одна девушка, очень похожа на очередную жертву… Как и те две. Она еще жива. — Тарахтела медсестра, не давая вставить растерянному собеседнику ни слова. — И там…, там двое мужчин, которые ее принесли… Они такие ужасные. А вдруг, это они и есть?! Пойдемте со мной. Мария начала тащить следователя, протягивая полицейскому халат, который висел на вешалке у стойки администрации, отчаянно желая, чтобы рядом с ней был человек с пистолетом, когда она будет помогать врачу, в присутствии тех двоих. И, так и не отпустила руки полицейского, когда начала махать, через коридор, привлекая внимание идущего доктора, указывая на палату. — У нас пациент, состояние критическое. Срочно. — И побежала, понукая следователя идти дальше за собой, почти не осознавая собственных действий. Каталина Моранску, вздохнула, не пытаясь забрать свою руку у этой, взбалмошной и испуганной медсестры. Казалось сомнительным то, что там, и правда, маньяк, которого она искала вот уже три месяца, самолично принес свою очередную жертву. Но, если пострадавшая — жива, и что-то может рассказать, как и те, кто принес ее, то, можно будет считать, что день прожит не зря. Следователь отдела по особо тяжелым и серийным преступлениям, потянула свободную руку к кобуре, на ходу вынимая табельное оружие, и перекладывая его в карман халата, который накинула. Вслед за врачом и медсестрой входя в палату. Надеясь, что наконец-то, сможет узнать что-то и у живого человека, а не у распотрошенного трупа. Глава 10 Грегор мог бы почти рассмеяться, наблюдая за тем, что творилось с его другом. Стоя, прислонившись к кафельной стене, и сложив на груди руки, вампир наблюдал за Максимилианом, почти скучая по извечному жгущему серебру его наперсника. Мог бы. Но совершенно точно знал, что никогда не сделает ничего подобного. Слишком внезапным и неожиданно большим, черт все побери! оказалось, давящее на него чувство вины перед Максом. Не то, чтоб это так уж было важно… Нет, но… Оказалось важным, как это ни странно, гори все в бездне! Понимать, что какой-то человек разобрался в твоем друге за месяц, а ты — не смог этого сделать за триста лет…, было не очень лестно, на самом деле, и признавать подобное — было довольно… грустно. Однако, дело было, даже, не в ущемленном самолюбии. Нет. О, черт! Ладно, не только в нем! Просто… Грегори начало казаться, что за своим вечным стремлением к драке, за своим отношением к существованию, несерьезностью которого, иногда, упрекал его Михаэль…, не то, чтоб Грега это трогало на самом деле в те минуты…. нет уж, точно, нет!… Черт! Но… Сейчас, видя, что творилось с Максом, Грегор, дьявол забери все, ощущал свою, чертову, вину! И это — было весьма неприятным чувством. Дьявольски отвратным, если бы кто-то захотел спросить у него. Не тем, которое вы захотели бы испытывать вечность, на самом деле. Оттого он и торчал в этой, пригородной лечебнице, стараясь помочь Максу и…, искренне наслаждаясь страхом людишек, которые бегали вокруг, источая аромат паники. Ну…, несмотря на ощущение вины…, мог же он совместить приятное с необходимым, не так ли? А потому, наблюдая за тем, как друг, едва сдерживая собственную тьму, ярость и силу, почти не в силах контролировать свой страх, носится с этой девушкой… Элен…, кажется, Грегор с наслаждением втягивал в себя аромат больницы, пропитанный паникой, смешением запахов крови, и отчаянием. Ох, да! Разве, может быть хоть что-то приятней для обоняния вампира? О, нет…! Готов был бы ответить Грегор еще секунду назад… Не сейчас…,однако. Не тогда, когда его ноздри раздулись, с силой втягивая новый…, неописуемый…, очаровывающий, возбуждающий, на самом деле…. аромат живого существа… Ох! Он ни разу, за все свое существование не ощущал такого аромата, дьявол забери все! Вампир резко повернулся к двери палаты, глядя на трех женщин, заходящих сквозь них… безошибочно выделяя ту, которая была источником… Рыжевато-коричневые волосы, собранные в пучок, с выбившимися прядями, и глаза, которые она не позволяла рассмотреть…, опуская голову, едва натолкнувшись на него взглядом, дьявол! Это разозлило его?! Странно и… чертовски непонятно! Зато, ему были прекрасно видны темные круги, охватывающие почти прозрачные, бледные веки… Грегор склонил голову к плечу, делая новый, дьявольски глубокий, вдох. Почти ощущая, как его тьма начинает рычать и выпускать когти… о, да! Желая погрузить их в эту девушку… ох, и не только когти, как казалось… Черт! Мужчина с удивлением ощущал, как каменеет и напрягается все его тело от одного вида этой женщины, оказавшейся столь близко к нему… Дьявол забери! Какого черта, спрашивается, происходит с ним?! Макс проклинал себя, пытаясь взять под контроль собственное безумие. Две минуты. Три, возможно. Это было все, в чем нуждался вампир. Пекло!! У него не было сомнений, что мужчина сумеет напоить Элен, если ему дадут эти бесовы минуты!! Он был согласен и на одну, во имя пекла, да!! Лишь бы она смогла сделать глоток! Мужчина едва сдерживался, рыком ответив на просьбу врача, отойти от кровати, посылая ту к черту. Ох, не то, чтобы… Он просто не мог, черт побери все!! Не мог, и все тут, сделать шаг назад! Не мог отпустить ее руку, боясь, что соверши вампир подобную глупость, и она уйдет…, сбежит от него туда, где Максу ее не достать, устав с ним же бороться… Да! Безумно боясь этого… Вампир никогда не думал, что будет страшиться хоть чего-то подобного… Потерять женщину… Но вот он — поверженный и растоптанный собственным безумием и тьмой, ревущими внутри мужчины, готовый на все, лишь бы Элен открыла глаза, лишь бы дала ему возможность спасти ее…, да, для себя, черт побери все!!… НО, разве она сама не хотела, всегда, того же?! Мастер зарычал, заставляя испуганно вздрагивать медсестру, которая протыкала руку Его Элен, ставя капельницу с каким-то, дурацким человеческим лекарством… Ему хотелось убить эту чертову женщину. О, он почти готов был сделать это… Однако…, а вдруг, это лекарство может помочь?! Пекло! Это было чересчур для сумасшедшего вампира! Слишком сложно. Это разрушало основы всего устройства его, вновь обретенной вселенной, во главе которой, отныне, навсегда была она… Его тьма требовала того, чтобы Макс не давал никому прикасаться к ней, не давал мучить Элен, прокалывая ее кожу, теребя неподвижную девушку, причиняя боль… "Ох, да!", — посмеялся разум, — " это было его прерогативой, не так ли? Он и сам прекрасно справлялся с делом истязания той, которую…, как оказалось, так сильно любил…" К бесу!! Пекло все поглоти!!!! К бесу! Мужчина очень старался, сжимая в кулак свободную руку, так, что рвались сухожилия. Но, он не был бы вампиром, не сумей заживить такое… Не так ли? Его ладонь, так и не отпустившая руку Элен, едва удерживалась за чертой боли, почти не в состоянии контролировать свою силу, в, ничем не обоснованной уверенности, что сможет подобным удержать ее подле. Максимилиану казалось полным бредом то, что бормотали эти люди вокруг. Он едва разбирал тихие перешептывания, за своей оглушенностью, не видя и не слыша ничего кроме бледного лица и тихих, слабых вдохов. — Постгеморрагическая анемия, третьей — четвертой, возможно…. Дыхание над легкими жесткое и поверхностное… — Женщина что-то говорила помощнице, водя по груди и коже ЕГО Элен какой-то трубкой, пока медсестра подключала лекарство к системе. — Серьезное истощение, вероятно, переохлаждение… Она перемерзала, сэр? Где вы нашли ее? Мужчина не сразу понял, что последние слова, произнесенные громче (ох, не то, чтобы он нуждался в подобном акценте!), были обращены к нему, и, с трудом, заставил себя оторвать глаза от лица девушки, вперивая тяжелый взгляд в ожидающего врача… — Холод, сэр? — Настойчиво уточняла женщина, рождая своей настырностью, жажду и ее смерти в нем. — Где она так переохладилась? — Снег… — Прохрипел вампир, осененный внезапной догадкой, вспоминая, как Элен стояла у раскрыто окна, когда он появился… Снежинки кружили вокруг его… любимой… Ох, жажда!! Она должна была терзать Элен!! — Возможно, она ела снег. — Опустошенно произнес мужчина, не обращая внимания на недоверчивые взгляды медперсонала, игнорируя подозрительность той, что стояла у стены, словно, подальше от них с Грегором, пряча руки в карманах…, консультант, возможно? Да, в Бухаресте еще не было снега…, не в Карпатах, тем не менее… Но, Макса не волновало их непонимание. Мужчина не собирался завоевывать доверие этих людей. Элен в сознании — это все, что он требовал от них, пекло поглоти человечество!! И, его, идиота, в первую очередь! Дьявол! — Что вы застыли, дьявол вас раздери!? — Безумие, в который раз, выпускало свои когти, терзая, и без того, ущербный разум. — Лечите ее! — Макс. — Что-то было не так с голосом друга. Что-то, что даже в подобном состоянии, привлекло внимание Максимилиана. Мастер перевел свои, очевидно, давно алые, глаза, на вампира, удивляясь тому, как последний выглядел. — Притормози, парень. Они стараются. Дай им время. Даже сейчас, говоря с другом, Грегор смотрел не на него… мимо…, на ту, что стояла у стены… старательно глядя в другую сторону. И, бес все порви!! Макс мог бы подумать, что Грегор сейчас находился в эпицентре, чертовски хорошей, драки… Во всяком случае, именно так тот и выглядел. Ох, Макс не раз видел друга в подобном состоянии… Но, тут же никто не дрался, не так ли?! Не они…, пока, по крайней мере… Разве что, Элен боролась со смертью… Пекло!! У него, сейчас не было на это времени! Максу, вообще, сейчас, было не до проблем с Грегором, или еще чем-то, подобным. Только она имела значение… В этот момент, прерывая неожиданные размышления, словно, разряд тока пронзил вампира, от ощущения слабого сжатия его пальцев, зажатой ими, ладонью Хелен. И тихий, хныкающий звук, который разрушал мужчину, напоминая о боли, которую, именно он, причинял любимой… Все вокруг исчезло для вампира. Все, кроме, заметавшейся в кровати, девушки. Она пыталась отодвинуться от капельницы, даже, не открывая глаз, отталкивала, извивалась, словно хотела отстраниться от рук врача, которая пробовала удержать больную, и тянулась… к нему, к Максимилиану. Новый стон, и тихое, почти рыдание…. оно добило вампира. Максимилиан зарычал, склоняясь над девушкой, рухнув на край ее кровати, отталкивая тех, от кого сам, секунду назад, требовал действий. Игнорируя возмущение и крики. Он надеялся, что Грегор в состоянии позаботиться об этом… А если нет… в пекло!! — Макс… — Тихо, едва слышно прохныкала девушка, и начала метаться в кровати… будто, в попытке найти… его?! Вампир был ошеломлен ею, уверяясь в таком предположении, когда она затихла, утыкаясь лицом в его ладонь… — Элен. — Мужчина склонился так низко над ней, что задевал губами горячую кожу, обхватывая лицо любимой руками. — Открой глаза, детка. — Она скривилась, словно бы ей было больно. Но, не подняла веки. — Не смей мне не подчиняться, детка. — Он умолял, и сам слышал это в своем голосе. Но, сумасшедшему вампиру не было дела до самоуважения и собственного эго. — Посмотри на меня… пожалуйста, Элен. Наверное, мужчине удалось достучаться до ее сознания чем-то…, мольбою, возможно? Веки девушки, вздрогнув, немного приподнялись, и Элен посмотрела на него, своими темно-синими глазами, мутными от боли. — Я не отпускаю тебя, слышишь, детка?! — Макс хотел бы, чтобы его голос бы не таким грубым и хриплым, не таким, что почти царапал любимую кожу… но, о бес!! Он никак не мог с этим что-то сделать. — Нет, Макс… — Элен едва шептала, но он не собирался прислушиваться к ее религиозному страху и прочим опасениям. Не собирался терять время. — Ты забрала у меня крест и кинжал. — Мужчина пытался растормошить ее, напомнить то, что казалось важным для них обоих. Хоть и не был уверен, что это сработает. Он выдернул иголку из ее вены. — Я забираю тебя, детка. Ты принадлежишь мне. С самого первого мгновения. С того мига, в проклятом поместье. И мне плевать, что обмен неравнозначен. — Вампир, стремительно, разодрал свою шею, не обращая внимания на то, что человек умер бы от подобной раны, будто бы нанесенной диким зверем, и прижал лицо девушки к, бьющей фонтаном, крови. — Пей…Элен. Пожалуйста… — Шептал Макс, еще крепче сжимая в своих объятиях слабое тело и… Кажется, вокруг что-то происходило. Какие-то вопли, в которых можно было различить и молитвы, и проклятия, и хохот Грегора, который рождал воспоминания об общих боях… Но, это его не волновало в этот момент, определенно, нет!! ПЕКЛО!! Ох, если бы вампир мог, он бы заплакал от облегчения и… счастья, ощущая первый, неуверенный, вынужденный глоток Элен, и, к бесу то, что она просто не смогла бы сделать вдох, не глотни его крови… Но, дальше он ее уже не заставлял…, она сама пила, даже не имея силы, и тем не менее, обнимая его плечи слабыми руками… Это казалось раем для безумного вампира… Он сомкнул свои объятия на ней, поддерживая затылок Элен ладонью, которая еще горела от ее, того, первого, бессознательного, прикосновения. Мужчина сжимал пальцы, собирая темно-каштановые пряди, которые теперь были тусклыми и безжизненными, из-за всего, что он с ней сделал. И, почти испытывал экстаз, от тихих, с трудом прокатываемых по горлу, но!! Бес все забери!! добровольных глотков ЕГО Элен. И, откидываясь на опору больничной койки, мужчина положил на себя ее тело, ни на что из того, что окружало их сейчас, не обращая внимания. — Никогда не смей покидать меня, детка… — Макс погрузил свое лицо в ее локоны, зная, что уже вернул жизнь девушки из-за смертной грани…, ну и, в пекло!! что провел за другие ворота. — Нет ада страшнее, чем терять тебя, Элен… — Пробормотал мужчина, с силой прижимаясь губами к ее коже, вкладывая в этот поцелуй все, что еще не мог сказать…., просто, не умея. Каталина очень хотела бы слиться с белым кафелем стены. Не похоже, чтобы это выходило у нее, однако. Едва переступив порог палаты, она поняла два интересных и… пугающих факта. Даже три, пожалуй. Девушка на кровати — была почти мертва…. врачи не имели шансов, Каталина могла закладываться на это с кем угодно. Это было третьим фактом. Те двое, что принесли девушку — не были людьми, однозначно. Это было первым. Но… самым страшным и непонятным для следователя — был второй факт. Тот мужчина…, не человек…, с черными волосами, и глазами, которые не отрывались от нее — он пришел по ее душу. Абсурд?! Возможно… Только, отчего, тогда, девушке казалось, что этот мужчина, почти готов… напасть на нее?! Черт! Каталина, осторожным движением пальца, сняла предохранитель на оружии. Будет ли пистолет эффективен против… кем бы там эти существа ни являлись? Вполне вероятно, скоро у следователя появится ответ на такой интерес. Не похоже, что вот тот, который стоял у постели, сможет долго себя сдерживать. Казалось, он готов всех вокруг убить, словно, принося в жертву, лишь бы выторговать жизнь той, которую уже нельзя было спасти. Каталина не решилась бы просветить светловолосого мужчину…. который, в данный момент, рычал на медсестру и врача?! Вот, черт!! Нет, определенно, следователь не будет той, которая скажет этому мужчине, что девушка почти умерла. И Каталина знала, что не ошибалась. Мертвецы были не просто ее работой, как не бесило это девушку, нет — они были тем, что сделало ее такой и тем, чем Каталина являлась сейчас. Девушка могла «говорить» с мертвыми. Ох, не так, как гадалка на сельской ярмарке! О, нет! Не с духом и не с душой… с мертвым, даже, с распадающимся телом, и останками. Каталина вздохнула, готовая думать о чем угодно, лишь бы не размышлять о мужчине, который, несмотря на то, что так и не отошел ни на шаг от стены, у которой стоял, в противоположном углу, сложив на груди руки, казалось…. был рядом?! Девушка, понимая, что это полный бред, обусловленный напряжением и общей нервозностью обстановки, могла бы поклясться, что этот мужчина стоит впритык подле, и касается ее кожи рукою… Черт!! Каталина, даже, проверяла его местоположение, исподтишка, хоть и старалась себе не дать смотреть на того, кто…, столь необычно, приводил все чувства следователя в смятение. В этот момент, девушка на кровати, начала метаться, подтверждая уверенность Каталины, показывая все признаки предсмертной агонии. Но, вот то, что произошло потом, было… ошарашивающее…, если честно. Светловолосый мужчина, оттолкнув врача и медсестру, упал на кровать, чуть ли не приказывая умирающей — ему повиноваться. Это не имело смысла. Нет, правда, ничего уже не могло помочь, на самом деле. Однако… девушка ответила на мольбу этого мужчины, шокируя ту, которая достаточно видела в смерти. Но… и не это было самым… самым… Дьявол! Медсестра, притащившая Каталину в эту палату, заверещала, причитая и, просто напросто, закатив глаза, упала в обморок… Да и сама следователь, как и врач…,не очень, чтоб, отставали от нее, хватаясь за стену, и не замечая, как уже вытащила пистолет, направляя оружие на того, кто сидел на кровати… раздирая собственное горло?! — О, черт!! Каталина ругалась в голос, и сама не слышала себя в том хаосе, что разверзся в палате. Второй мужчина засмеялся, видя их реакцию, и просто провел рукой перед лицом доктора. Каталина не знала, что именно он сделал, но… она осталась один на один с этим мужчиной. Те двое, на постели, судя по всему, были не в счет. Совершенно определенно, они не были теми, на чью помощь стоило рассчитывать следователю. Да и, что тут, вообще, происходило?! Даже, понимая, что тот, кого Каталина так… опасалась…, приближается к ней, девушка не могла оторвать глаза от той, которую уже похоронила…, не веря себе, и понимая, что это не галлюцинация… Девушка пила кровь того мужчины?! Ох… твою мать!! Лучше слов следователь не находила! Кто они?! Что они?! Что тут, вообще, происходило?! — Что такое, лапочка? Испугала нечистая сила? — Темноволосый мужчина с усмешкой смотрел на нее, стоя впритык, не обращая и грамма внимания на дуло пистолета, которое уперла ему в грудь, Каталина. — Кто вы, черт побери?! — Прошептала следователь, еще пять минут назад уверенная, что ее — ничем нельзя напугать. Что ж, она готова была признать, что ошиблась. Ей было страшно! До чертиков страшно! До мурашек, на коже! Ее собеседник… оскалился…?! хищной улыбкой… — Тебе что-нибудь скажет слово — вампиры, милашка? Каталина потрусила головой, не веря тому, что она видела. Не в силах осознать то, что слышала, и то, что происходило в палате. Две женщины на полу в беспамятстве… Мужчина с разодранным горлом…, и… пьющая его кровь, почти умершая девушка… И тот, кто стоял перед ней, демонстрируя клыки…, склоняясь к лицу Каталины… Твою мать!! ВАМПИРЫ?! — Тебе страшно? — Мужчина втянул воздух, словно наслаждаясь запахом ужаса и адреналина. — Это хорошо. Так и должно быть. — И, обхватив ее лицо, он резко повернул голову Каталины… целуя?! ее шею… пронзая болью тело следователя. Рука, натренированная годами, резко нажала курок, ощущая легкий толчок отдачи… Но…, судя по всему, ее оружие подвело девушку… Выстрел, коли таковой и был, не возымел никакого эффекта. Губы мужчины скользили по ее коже… облизывая ее, словно конфету?! Выбивая понимание и осознание реальности. Его язык дразнил… рождая возбуждение… Безусловно! Без всяких сомнений! обусловленное выбросом колоссальной дозы адреналина в кровь Каталины… Оох! Черт! Черт! Черт! Девушка уперлась рукой в грудь мужчины, пытаясь применить хоть что-то из приемов самообороны… Не то, чтоб это у нее выходило…, сказать по правде… Ей казалось, что с таким же успехом она смогла бы попробовать опрокинуть бетонную стену… Похоже, этой попыткой, девушка еще больше рассмешила мужчину. Какого черта ему было так весело?! Но Каталина не успела спросить об этом, ощущая, как отрываясь от кожи ее шеи, губы мужчины накрыли рот девушки, оставляя солоноваты привкус крови…, и разжигая, неясное, неадекватное, предательское томление в ее теле. Руки мужчины сомкнулись, не обращая внимания на оказываемое ею сопротивление, прижимая ее к его груди, почти не давая возможности вдохнуть… Продолжая напористыми движениями губ и языка подавлять волю… И, снова, еще больше дезориентируя девушку, что-то изменилось в обстановке. Тот, который удерживал ее, прижимая к своему телу, скользя руками и губами по коже Каталины — разочарованно зарычал…, вторя такому же рыку другого мужчины… Он оторвался от нее, давая, наконец, сделать вдох, и сам тяжело дыша… Ох, и черт побери все, почти забыв за эти мгновения обо всем, что ее окружало, девушка… ощущала возбужденное тело?! этого мужчины… вампира?! — Нам пора, Макс. — Прорычал тот, который удерживал ее, так и не давая отстраниться. — Я слышал, Грег. — Таким же рыком, но… с облегчением, пробормотал другой, которого она не видела, из-за… этого мужчины. Он наклонился, снова, к лицу девушки, щекоча своими волосами ей кожу, удерживая черным взглядом, подавляя ее волю. — Как тебя зовут, милашка? И, не зная, какой черт тянул ее за язык, следователь, только произнеся «Каталина», поняла, что ответила мужчине. Что с ней творилось, дьявол раздери?! — Я еще вернусь…, Каталина. — Казалось, мужчина наслаждался, прокатывая ее имя между своих губ. Рождая странную дрожь внутри девушки от такого, со странным акцентом, произношения ее имени. А потом… они просто исчезли…, словно растворились в, неясно откуда взявшейся посреди приемного покоя, странной тени… Оставляя оглушенную, растерянную, и ни черта не понимающую девушку(!) посреди забрызганной кровью палаты, в компании двух бессознательных тел медработников. В твердой уверенности, что, когда те очнутся, никто из этих двоих не сможет подтвердить ни одного слова следователя. Каталина сползла по стене, усаживаясь на пол, пытаясь восстановить дыхание, и проводя рукой по саднящей шее, ощущая, как пальцы пачкаются кровью… и бездумно глядя в вытянутую обойму, понимая, что, таки, твою мать! выстрелила… Вампиры…?! Только этого ей и не хватало, чтоб развеять скуку нераскрытого дела маньяка… не так ли?! Глава 11 Максимилиан не собирался теперь выпускать Элен из своих рук. Никогда, вероятно. Даже, определенно, пожалуй. С него было достаточно всех этих… волнений. Пекло! Он погрузил девушку в сон, чтобы дать ее организму, наконец-то, нормально отдохнуть и хоть немного восстановиться, пусть и не был уверен, что это полностью сработает. Ей удавалось бороться с его силой, когда она не была с чем-то согласна…. вероятно, он сам позволял Элен подобное… Кто мог бы подумать, что за какой-то жалкий месяц… Ох, ладно, полтора… Все вот так изменится? Помнится, он сидел в этом же зале, и недоумевал поведению Михаэля, который не мог оторваться от Сирины? Ох, не так уж далеко он ушел от друга, однако! Скорее, даже, переплюнул в чем-то, нарастающей паранойей… Даже Грегор не казался веселым сейчас, с каким-то странным выражением на лице, разглядывая тех, кто был с ним рядом. Только Кирин, стоящий в углу, ожидая указа Михаэля, который стоял у кресла, положив руку на плечо Сирины, и перебирая пряди ее черных волос, казался веселым. Неожиданная смена ролей в их круге, однако. — Я могла бы позаботиться о ней. — Изумрудные глаза Рины с пониманием смотрели на Элен, спящую в руках Макса. — Но, не думаю, что ты позволишь это сейчас, не так ли? Максимилиан не хотел огорчать ее. Но… выпустить Элен из кольца своих объятий сейчас… не казалось ему чем-то, в пределах достижимого или вероятного. Пусть он и понимал, что Хелен было бы удобней в кровати. Но… нет. Определенно. Это был не тот вариант, на который могло бы согласиться его безумие, его тьма, сам мужчина. Не после того, что случилось за последние сутки. Вампир только немного скривил губы, в ответ, на подобное предложение хозяйки. Он знал, что она и без слов все поняла. Михаэль никогда не скрывал, по чьей просьбе просвещает друга о слиянии. — Я начинаю ощущать себя ущербным. — Грегори усмехнулся, разглядывая свои, никого не обнимающие, руки. — Дай я, что ли, хоть тебя обниму, Кирин?! — Мужчина оскалился усмешкой… но что-то было не так в его тоне. И, вспоминая отдельные кадры событий, на которые тогда не обращал внимания, Макс мог предположить причину его огорчения… вероятно… Но, кто знает? — Увольте меня от объятий, мастер. — Демон отшатнулся в притворном ужасе. — Я готов с вами драться, но… — Прекратите балаган. — Михаэль, хоть и старался казаться серьезным, и сам едва сдерживал улыбку. — Я вас не просто так позвал. Мы кое-что узнали о Рохусе и… тех, кто ему помогает. Вечный на секунду остановился, обводя друзей многозначительным взглядом и наклонился, что-то шепча Сирине, отводя с лица длинные пряди. Девушка не казалась довольной, но кивнула, соглашаясь, очевидно, с тем, что говорил ее любимый. Максимилиан ощутил, как, мимо его воли, руки сильнее сжались, еще крепче прижимая к себе сонное тело Элен. И попытался найти успокоение в ее тихом дыхании. — Под «помогающими», ты имеешь в виду Теодоруса? — Хрипло пошептал вампир, не желая тревожить девушку. — Не только… Сирина видела и других, используя кровь… того «подарка». — Хозяин замка умел сдерживать свою силу, но друзья ощущали, что Михаэль был не в лучшем расположении духа. Вероятно, лишь присутствие Рины его и стабилизировало, отдаляя от ярости. Похоже, что их ожидали не самые приятные новости. И, учитывая, что Теодорус, навряд ли, простил им исчезновение Элен и смерть компаньона, следовало готовиться к серьезному противостоянию. Ранее, они считали, что Рохусу нужна только Сирина. Так? Именно. Но… было две посылки. И Элен была той, которую, исходя из них, так же, искали. Раньше, она была у Теодоруса. В полной и безраздельной власти. Не теперь, не так ли. Что если вампир разыскивал ее не только для себя? Ведь, он и Ротан, могли и не сообщать девушке всех планов на саму Элен и силы, которыми она обладала. Ох, кстати, стоило выяснить, сохранилась ли хоть часть из них… после всего, что он сделал с Элен… Ведь, именно этого Ротан, со слов девушки, опасался? Не то, чтобы наличие либо же отсутствие таковых, имело хоть толику значения для Макса. Не ее сила была нужна мужчине. Только Элен была тем, в чем Максимилиан нуждался теперь. Однако, он должен был точно знать, что у них есть для противопоставления врагам. Наверное, это были не лучшие мысли, чтобы обрести хоть подобие покоя, но, отбросить их, зная уже, чем был эта девушка в его существовании — никак не получалось. Вампиру хотелось спрятать Элен от всего мира. Защитить. Обратить, как можно скорее, хоть этим давая более сильную защиту. Унести ее домой, и там сокрыть от любой напасти… Наверное, его желания не составляли тайны для тех, кто так хорошо и так долго знал Макса. Михаэль смотрел на друга с пониманием, однако, покачал головой, предполагая о таких устремлениях мужчины. Тем более, что все они, здесь, были связаны кровью, что… облегчало взаимопонимание до определенной степени. — Вы останетесь здесь, Макс. — Хозяин не предлагал, утверждал позицию. — Мы все будем обеспечивать их безопасность. Пока точно не будем знать, зачем Сирина и Элен нужны нашим врагам, о разделении — не может быть и речи. — Пальцы мужчины сильнее сжались на плече Рины и, словно, он не мог более сдерживаться, Михаэль поднял девушку, привлекая в свои объятия. Погружая свое лицо в локоны любимой. Максимилиан мог понять его. О, да! Пекло! И сам, едва удерживаясь, чтобы не перейти черту силы, с которой обнимал Элен. Он знал, что Михаэль был прав. Друг предлагал оптимальный вариант. Когда Михаэль просил помощи в защите Сирины — и Макс, и Грегор поклялись помогать. Теперь, Максимилиан знал, что мог рассчитывать на ответные действия со стороны друзей для Элен. И это было не тем, что просто можно было бы сокрушить, кому бы то ни было. Мало кто смог бы выстоять против всех их вместе. Он же — был готов сделать все что угодно ради той, что тихо спала в его объятиях. — И кто же с ним? — Грегор не казался довольным отчего-то, говоря с раздражением. Макс негромко зарычал, с предупреждением глядя на друга, требуя, чтобы тот — возмущался тише. Пекло! Он становился каким-то помешанным, безумным нянькой-опекуном!! Ответный выразительный взгляд Грега, очень ясно высказал это Максимилиану. Не то, чтоб его привлекала подобная роль…но… Ну и, к бесу! Ему и без того, было о чем подумать. Черт!! Элен прерывисто вздохнула, теснее прижимаясь щекой к его ладони, которой вампир прикрывал лицо девушки, стараясь хоть немного изолировать любимую от гомона их "совета помешанных", как Грегори окрестил сбор, по пути из Бухареста. Не то, чтобы друг ошибся…Что ж, по крайней мере, теперь он был здесь не одним таким! И это — … облегчало такое приятие нового мироздания. Михаэль выразительно кашлянул, привлекая внимание Макса и Грега, каждый из которых, словно бы, с трудом следил за ходом разговора. Ох, ну и к бесу, всех их!… Мужчина наклонился, касаясь своим лбом кожи девушки. Испытывая облегчение, что лихорадка отступила. Эта информация, которую так не хотелась слышать сейчас — поможет защитить Элен… Такая формулировка, убеждала вампира быть более внимательным. — Теодорус обратил себе нового помощника. — Сирина говорила тихо, с пониманием относясь к… Да, ладно, Макс признавал, что стал вести себя еще более безумно, чем прежде…, но хоть кто-то тут стремился понимать его. И за это, он был чертовски благодарен Рине. Не на столько…, однако, чтобы доверить ей Элен… — Этот… это существо… — Девушка вздохнула, очевидно, не успев еще привыкнуть иным способом приводить свои мысли к структуре. — У него есть очень большая сила потенциального колдуна. И, помимо этого… — Она откинулась в объятиях Михаэля, словно беря силу и поддержку у вампира в их единении. Что было правдой, скорее всего. — Он безумец… — почти растерянно закончила Сирина. Макс только хмыкнул, выказывая иронию на подобный словесный портрет. А кто тут им не был, скажите на милость? Такая реакция не понравилось Михаэлю, но девушка лишь крепче обняла мужчину, поворачиваясь к другу и качая головой. — Нет, Макс. Я понимаю твое отношение… но…, еще будучи человеком — он был маньяком. Это существо насиловало и убивало своих жертв, не имея и толики человечности или жалости. — Сирина повела плечами, словно испытывая холод, хоть это и было невероятно. — Я видела то, что он творил в том городе, через восприятие Теодоруса… и мне самой хотелось убить это чудовище! — Вдруг, яростно закончила Рина почти с рыком, сжимая кулачки. Порыв силы пронесся по залу, разметая волосы вампиров. Михаэль теснее прижал к себе любимую. Светловолосый вампир ухмыльнулся подобной, не совсем ожидаемой от этой девушки, кровожадности. Такие порывы были не характерны для Сирины, пусть она, уже и не являлась человеческим существом. Очевидно, то, что девушка смогла увидеть, уж очень сильно задело ее. — Где это происходило? Вот как-то, не вязался с Грегори подобный, напряженный тон, если бы кто захотел спросить у Максимилиана. И это наводило на интересные предположения… — Где-то в Румынии. Я не смогла понять точнее. — Пожала плечами Рина, с удивлением рассматривая мрачнеющего вампира. Элен казалось, что она умерла. Иначе, отчего бы, так сложно и мучительно было ее мыслям пробиваться сквозь тягучую и вязкую пелену какой-то оглушенности? Наверное, это и была смерть. Или — ад, возможно? Девушке казалось, что она, ее сознание, или — тело, которого девушка не ощущала…, зависли в каком-то, горячем пространстве, словно в толще вод океана. Вот только, у этих волн — был алый оттенок. Она, даже, слышала шум прибоя. Но…его ритм, был не таков, какой знала Элен по детским поездкам к морю. Этот звук… он переливался…., пульсировал…, манил наклониться и сделать глоток солоноватой жидкости… Утолить жажду…, которая, вновь, терзала Элен. Однако, она не могла этого сделать. У девушки никак не получалась дотянуться губами до влаги, которая, словно насмехаясь, была так близко и, в то же время… вне пределов ее досягаемости. Но не это мучило Элен. Макс. Его нигде не было, как девушка не искала. Пусть и не видела она ничего в этом, словно солнцем сквозь веки, окрашенном красным, пространстве. Элен не могла найти Максимилиана. Она звала его, почти кричала… и не могла издать ни звука. Разве не это было адом? Девушка не могла понять, где она затерялась. Отчего ее мучило то, что тот, от кого она так долго убегала, тот, кого… безумно… любила — не рядом. Элен хотелось кричать, рыдать… Если бы она могла — Элен умоляла бы… вот только, у нее не было голоса. Что было правдой? Девушка не могла вспомнить. Было ли истиной та комната, отгороженная метелью от всего мира? Монастырь? Церковь? Месяц скитаний? Что из этого было?! Она не могла уловить порядок и достоверность событий своей, как теперь казалось, утерянной жизни. И, был ли тот голос, тягучий и хриплый, который приказывал и умолял ее остаться, угрожая и… прося подчиниться? Элен не могла вспомнить, происходило ли это. Или же, она всегда и существовала, потерянной, в этом странном пространстве? Но это не было правдой, не так ли? Иначе, девушка не страдала бы так от того, что не могла ощутить с собой рядом этого мужчину. Сейчас, Элен проклинала себя, понимая, что ей ничего и никогда не было, кроме него, необходимо. Почему?! Почему она так поздно это осознала? Но…, разве были обманом ее воспоминания о том, как горячая и пряная кровь Максимилиана, заполняла ее горло? И Элен пила. Снова и снова глотала, едва не захлебываясь. Ощущая, как это тепло, наполняющее ее, забирает и холод, и озноб, и боль, которые столь сильно терзали измученное тело… Над этим стоило подумать. Ведь, и сейчас, ей не было больно, не так ли? Да, Элен хотелось пить. Безудержно, мучительно… но, больше ее ничего не волновало…, физически. Смерть? Или же, данная им, другая реальность жизни? Не зная…, не помня…, не имея надежды… Забыв о том, что имела веру… Не имея возможности, не ощущая голоса и силы… Элен, вновь, начала искать Макса, вслепую, наощупь, пытаясь прорвать пелену, отрезающую ее от всего мира. Звала, заходясь в безмолвном крике, не имея надежды на то, что тот, в ком она так нуждалась, сможет ее здесь услышать. И задохнулась от дикого, нереального ощущения счастья, когда хриплый, надломленный шепот окружил ее, забирая из одинокого пространства, пусть и царапал шершавостью октав, заставляя, опять, повиноваться. — Тише, не бойся, Элен. Я рядом. Что-то скользнуло по ее коже, которую девушка, наконец-то, смогла ощутить, усиливая жар и тепло, придавливая…, помогая дотянуться до влаги, которая так манила. Заставляя пить, только теперь понимая, что прибой удерживающего ее океана, стучал ударами его пульса… Элен открыла глаза, глотая, и застонала от осознания того, что не имеет ни толики желания оторвать свои губы от струек крови, бегущих по коже вампира. Макс сомневался, что хоть когда-то, сможет привыкнуть к этому ощущению — когда голос Элен звучал в его сознании. Сколько бы раз подобное не происходило, это казалось невероятным безумному вампиру. Ничто не могло затереть того, первого ошеломления, когда он услышал ее тихое «пожалуйста». И, в то же время, он снова и снова испытывал подобное же… изумление? Неверие? Преклонение? Потому и пришел под стены той церкви… Потому, весь этот месяц, и был с ней рядом… Даже, в попытке дать шанс — не отпуская. Сейчас, признавая и принимая, мужчина мог выдумать сотни причин — Теодорус, неизвестность, желание защиты… Но все это — не было правдой. Даже в это мгновение, удерживая Элен в своих руках, вампир не мог не признать, что им руководило, и руководит до сего момента, единое желание — безраздельно владеть этой девушкой. Для себя. И только ради самого мужчины. Было ли проблемой то, что его мало интересовало чье-либо мнение о такой постановке вопроса? Пусть и ее? Нет. Однозначно. Не для безумия или же тьмы Макса. Разум, собственно, так же — не думал мешаться упреками. Хоть и понимал мужчина, что ему не удастся поменяться. Он был и останется таким, каким его сделало все существование Максимилиана. Однако ради Элен… — он мог попробовать хоть немного стать… другим. Ей было страшно, и руки мужчины крепче и теснее сжимали тело, которое металось в его объятиях. И она… Элен звала его, Макса! Даже зная… Даже понимая… Для вампира это было чудом. Максимилиан крепче прижал к себе Элен, ощущая, как у него внутри, горит ее жажда, и заново вскрыл, не столь уж и давно, затянувшуюся рану, прижимая губы любимой к горячим струйкам. — Тише, не бойся…Элен. Я рядом. — Он хотел бы сказать это иначе. Нежнее. Без приказа. Без понуждения повиноваться. Мужчина жаждал показать девушке, сколь много она для него значит. Но, Максимилиан не умел быть мягким. Даже для нее. Хотя, и обещал себе попытаться. Все, что его в этот момент волновало — ее состояние. И, о да, пекло! Он больше не собирался торговаться. Она пила его кровь! Пила…, не сопротивляясь. Это рождало облегчение и темную радость, внутри Макса. Это рождало в нем… дикое, бешеное желание обладания. Которое билось неистовой потребностью в мужчине, требуя доказать, что Элен была ЕГО. Полностью и безраздельно, лишь ему принадлежала. Когда же она застонала… Это почти добило вампира, вырывая рычание из его груди. Он перекатился, осторожно укладывая ее на кровати, накрывая Элен своим телом, с силой обхватывая затылок девушки руками, и крепко удерживая ее голову — потерялся в растерянном и неуверенном, но… до краев переполненном чувствами, темно-синем взгляде. Элен боялась. Элен была рада. Элен… она с не меньшей силой его желала! Ее тело ему не лгало! Это, как и все в этой хрупкой и упрямой девушке, казалось мужчине невероятным! Пекло!! Каким чертовым образом, она так крепко его держала?! Во имя какого, определенно безумного дьявола, он так этим упивался?! К бесу! Макс, и сейчас, планировал только наслаждаться всем тем, что мог взять у Элен. Всем тем, что мог ей дать… просто, принимая эту женщину, как данность. Как основу всего, в его…, в их новом существовании. — Я запрещаю тебе даже близко приближаться к снегу или окнам. К чему бы то ни было, за пределами моего тела и моих рук, ясно? — Светлая бровь, будто в насмешке, поднялась над алой ночью, пряча страх и следы всех тех метаний, что мужчина пережил этой ночью. Он не собирался давать ей шанс хоть как-то причинить себе вред, до тех пор, пока вампир не закончит слияние. Забавляясь, наблюдая, как растерянность в глазах Элен, сменяется сопротивлением и…, о, да, возмущением, кажется. Зато, не осталось и следа страха. Собственно, именно этого Макс и добивался. Мужчина не собирался показывать ей свою улыбку. Он скользнул по телу Элен, подавляя, возбуждая…, загораясь… Ох, она его, всегда, воспламеняла, не так ли?! Одним своим видом, одним ароматом. Вампир глубоко вздохнул, уткнувшись носом в точку, пульсирующую ритмом ее сердца, наслаждаясь запахом желания и страсти Элен. Сходя с ума, еще более погружаясь в безумие от того, что лишь этим, заставил ее соски возбужденно сжиматься, дразня его грудь своим острым касанием. Не давая, давлением своего тела, своих губ на горло девушки, высказать все, что клекотало у нее в груди, стремясь вылиться праведным гневом и возмущением на голову Макса. Своими движениями, напором своей, напряженной, болезненно желающей ее, плоти, которой, настойчиво и однозначно упирался в бархатную кожу живота Элен — давая девушке четкое и ясное представление о том, что именно собирался с ней сделать, заставляя туманиться, и без того, неясные мысли любимой. Элен попыталась вырваться, недовольным шипением, показывая, что не собирается так просто ему подчиняться. О, да! Бес! Вампир, был, почти, благодарен ей за это! За ее противоречивые ощущения, которые переполняли мужчину, даря… почти счастье. Его пальцы сжались, натягивая темно-каштановые пряди, еще сильнее запрокидывая лицо девушки. Губы Мастера дрожали в прорывающейся усмешке, восхищаясь тем, сколь рьяно, даже признавшись в своей слабости к нему, Элен продолжала сопротивляться, хоть и от веры, ради вампира, решилась отказаться! Возможно, ему стоило бы признаться? Но, разве не это он делал каждым движением, дыханием, взглядом?! Разве все, с того момента, как она избавилась от его кинжала (не то, чтоб он не смог бы вернуть его, при малейшем своем желании), не говорило о том, что Макс ей поклонялся?! Для вампира не было ничего, более очевидного. — Что такое, детка? — Вечный чуть царапнул тонкую кожу клыками, над артерией, пульс которой, бешено ускорялся. — Ты с чем-то не согласна? — Он навис над ее лицом, вглядываясь в синеву, которую, столь противоположные чувства, разрывали на части. — Или, мы вернемся к началу, и вновь, попытаемся убедиться, что ты сама, желаешь мне подчиняться? Ох, черт! Ему просто нравилось ее провоцировать, еще больше, и себя, и ее разжигая! Тело девушки дернулось, пытаясь… его ударить? Нет, вампир искренне в этом сомневался! Даже, если она сама себя пыталась убедить в чем-то подобном. Но это позволило Максу еще полнее и теснее вжаться своей эрекцией в преддверие манящего, кабалящего его тьму, ее влажного жара. Рождая новое рычание в груди вампира. Заставляя его клыки чуть сильнее сжиматься, понуждая стонать Элен. — Макс. — Едва слышно, почти беззвучно прохныкала девушка. Однако, раздери все бес! Он хотел, чтобы она сама признала, о чем именно умоляет, еще полнее покоряясь и отдаваясь Максимилиану! Глава 12 Элен не могла думать. У нее не было для этого ни сил, ни желания. Девушка едва удерживалась от того, чтобы не податься навстречу мужчине, обнимая, обхватывая ногами талию…, заставляя его плоть оказаться там, где она желала ее ощущать. Она безумно хотела его. Он всегда был единственным, кого она хотела, наплевав на всякий здравый смысл и разум, не так ли? О, да! Она его жаждала! С такой силой, что забывала обо всем, что вообще, еще существовало в мире. О том, что мир существовал где-то еще, помимо них двоих… И все же… все же. Элен попыталась унять сбившееся дыхание. Старалась отстраниться от ощущения его кожи, скользящей по ее… так нуждающемуся в нем, телу. Ох, это было больше, чем казалось реальным сделать! Не после того, как побывал за чертою смерти. Не тогда, когда сам в себе потерял всякий смысл. Она хотела…, Элен любила этого вампира. О, да! Но что он собирался с нею делать?! Зачем Максу — Элен? Очередная игрушка? Забава, чтобы раскрасить еще один момент вечности? Она не хотела быть чем-то подобным… Да, ей ничего, кроме него не было необходимо. Но, что было нужно самому вампиру? Она сама не знала, чего желала, если попытаться быть с собой честной. Мгновение назад, ей казалось, что Элен все отдала бы, чтобы просто найти его там, где затерялось сознание девушки. А сейчас…, сейчас ей уже хотелось большего. Того, что не было, и никогда не могло быть реальностью. И этот туман, из которого Элен так и не вынырнула полностью. Он мешал ей думать, мешал понять, вспомнить, что же с ней происходило. Что привело к тому, что они, здесь, вместе оказались. Что-то было за всем этим… Только, смысла и последовательности событий в своем разуме Элен никак не находила. И, в тоже время, не могла отказать себе в стремлении быть еще ближе к тому, кто заклеймил ее душу, забрав у Элен всякую надежду на спасение. Она понимала, что не сможет сопротивляться Максимилиану. Не было у нее для этого ни сил, ни желания. Не тогда, когда шершавые ладони, которые ей безумно хотелось поцеловать, чтобы хоть так забрать частичку шрамов, толику его боли, скользили по шее Элен, заставляя пылать кожу. Принуждая ныть ее тело, в еще большей потребности все новых и новых касаний. И все же… Девушка дернулась, понимая, что навряд ли ей удастся освободиться, но, пытаясь, потому что, ей было необходимо хоть несколько минут, чтобы разобраться, подумать, хоть немного прояснить голову, так и окутанную туманом, то ли бреда, то ли воспоминаний. Его шепот, его голос окружал Элен, и она терялась в этом гомоне, уже не в силах понять, что из этого мужчина говорит сейчас, а что говорилось ранее. — Макс. — Захныкала девушка. Окончательно заблудившись в желаниях тела и потерянном разуме. И сама не зная, то ли прося его остановиться, то ли, наоборот, умоляя, наконец, наполнить ее тело, забирая не только душу, которую она ему отдала, но и всякое иное понятие, которое Элен хоть когда-то имела, заменяя все собою, Максимилианом. Однако, почти рассердилась, видя, как алым торжеством вспыхнули глаза Мастера. Ох, нет! Как ни было бы это глупо, такое самодовольство… ее злило! В конце концов, Элен, даже выбрасывая крест, забирая его кинжал, не собиралась покоряться! Черт все побери! Девушка напряглась, стараясь отстраниться! Черт! Это было не так и просто, хоть на миллиметр сдвинуться с себя этого упрямого, тяжелого вампира, который, совершенно не собирался поддаваться, лишь еще ближе подвигаясь, почти овладевая Элен. Упершись в его грудь руками, она вновь, попыталась хоть немного освободиться, чтобы, хотя бы, набрать воздуха в лихорадочно горящие легкие. — Ты, опять, пытаешься бороться, детка? — Макс с усмешкой наблюдал за ее, безуспешной попыткой, приподнимая светлую бровь. Кажется, его это забавляло?! Черт!! Элен начинала раздражаться! Ей не нравилось служить клоуном для этого, наглого самоуверенного вампира! Даже, если по совместительству, он был тем мужчиной, которого она любила! — Пошел к черту! — Ломающимся, от нехватки дыхания, голосом, прошипела девушка, ощущая, как смех сотрясает тело вампира. Дьявол! Она не такой реакции добивалась! Но Максимилиан не дал ей, вновь, "применить силу", скользнув по телу Элен, забирая волю и желание сопротивляться, когда… ох, она ощутила, как головка его напряженной плоти задела ее жаждущий… Ох… на большее ее мыслей уже не хватило! — Только с тобой, детка. — Губы мужчины скользили по ее ключице, царапая, почти пуская кровь; спускаясь к груди, и терзая ее соски, чуть прикусывая чувствительные вершины зубами, и тут же, языком, заглаживая царапинки. Это было слишком… Боль, удовольствие, наслаждение… Она зависла над самым обрывом оргазма. И, черт побери его!! Но он знал, и наслаждался тем, что делал!! Элен застонала, закусывая губы, и проклиная и его, и свое тело, которое так предавало девушку, конвульсивно сжимаясь, наливаясь диким томлением и потребностью. Почти испытывая боль от того, что мужчина так и не сделал последнего движения, до краев наполняя лоно, а лишь дразнился. В этот момент, девушка почти ненавидела Макса. Наверное, столь сильное раздражение, и послужило причиной того, что в ее, ослабленных руках, неясно откуда, наконец-то, появилась сила. Ох, нет! Она не смогла бы отбросить вампира, без всякого сомнения. Но, ей удалось оттолкнуть, не менее ее самой, удивленного мужчину. Девушка попыталась соскочить с кровати, понимая, что и эту возможность, скорее всего, от него же и получила. Черт! Сколько же его крови она выпила здесь?! И была ли та… больница? Где, как ей казалось, Элен, просто напросто, упивалась кровью вампира?! Но, в следующую же секунду, девушки уже было не до этого. Как, и не до Максимилиана, если честно. Ее ступни пронзили десятки, сотни иголочек… или же, Элен так показалось…, нет, в самом деле… Она забыла обо всем. О том, что собиралась куда-то забиться, и просто попытаться подумать, вспомнить… Забыла о том, что была зла и сердита на этого вампира, который за мгновение до этого, отброшенный ею, закричал "Стой, Элен!", пытаясь не дать ей сделать то, что вот сейчас, она и совершила… И, закусив губу, ощущая, как от противной боли при каждом движении, по щекам скатываются слезинки, девушка поняла, что окончательно и бесповоротно пропала, потому что… Комната была усыпана цветами. Бордовые и алые розы устилали пол толстым ковром. Он, определенно, не рассчитывал на то, что она вздумает тут ходить. Такое не делают из-за игрушки или забавы, не так ли?! Даже безумные вампиры… Ох, слова стали чем-то туманным и лишним. Тысячи лепестков, своим ароматом, которым плакали от того, что девушка раздавила их поспешным движением, скрывали сотни колючек, на которые она и наступила. Эта комната была отражением того мужчина, которого Элен так сильно любила. Только, обратным. Красота и боль, притаившаяся под лепестками — словно бы портрет самого Макса. Только, этот мужчина — показывал колючки всему миру, пряча…, вероятно, и сам не веря в то, что под всем этим злом и ненавистью, под стремлением к пыткам и боли, он был невероятно, безумно красивый. Не телом…, не лицом…, хоть и это все она в нем боготворила, заменяя им — отброшенную веру. Сущностью. Тем, что было самим Максимилианом… Элен повернулась, ощутив его присутствие за своею спиною, не обращая внимания на то, что каждым шажком, лишь сильнее загоняет себе колючки в босые ступни. И утонула в пылающем взгляде, осознавая, что тот голос, шепчущий об аде ее потери — был правдой. — Я запретил тебе приближаться хоть к чему-то, кроме моего тела. — Макс старался, чтобы его голос звучал насмешливо и невозмутимо. Старался. Вот теперь, она видела, что это только попытка… — Очевидно, стоило уточнить, что это было запретом и на то, чтобы ты, вообще, ходила. Девушка ощущала в себе его раскаянии и злость на себя самого, что он позволил Элен ускользнуть, причиняя, как он считал, этим новые мучения… Ей хотелось бы сказать ему, что она поняла… Но Хелен лишь уткнулась мокрым лицом в шею вампира, когда сильные руки Максимилиана подхватили ее тело, стараясь как можно осторожней поднять ступни девушки со, столь искусно, природой, придуманных колючих ловушек. Но, ведь и сам он стоял на шипах этих роз. Мужчина осторожно, так, что она почти не верила, что находится в руках Макса, усадил Элен на край кровати, не говоря ни слова, и не давая ей отодвинуться, когда девушка попыталась, просто положив ей на плечо горячую ладонь. Придавливая. Подавляя. И… опустился рядом с кроватью, коленями упираясь в коварный цветочный ковер. — Макс… — Элен пыталась хоть что-то выговорить своим, перехваченным спазмом, горлом. Но мужчина не обращал внимания, игнорируя ее попытки. Так и удерживая девушку на месте тяжелой рукою. А потом, второй ладонью, обхватил ее ступни, внимательно рассматривая. И начал осторожно вынимать обломившиеся шипы, застрявшие в коже, так и не глядя на девушку. — Ты будешь выполнять все, что я говорю тебе, понятно? — Еще пять минут назад, она бы поверила в эту жесткость. Но сейчас, глядя на его светлые волосы, которые рассыпались, закрывая от нее лицо Макса, Элен не боялась. Ни капли. Гораздо больше ее волновало то, что ему, опять, было больно. Пусть этот мужчина и иначе относился к боли. О, она теперь прекрасно знала, что такое — стоять на розах. А он опустился в них на колени…, чтобы загладить то, что считал своей виной. Она знала, чувствовала это. Да, Элен не могла бы сказать, что является знатоком поведения Максимилиана. Но что-то в ее надрывающемся сердце… В душе, которую она ему проиграла в их странной игре подчинения, говорило девушке, что преклонение — не обычная линия поведения этого мужчины с девушками. — Макс… — Опять попыталась Хелена. Однако, и в этот раз, мужчина прервал ее, накрывая пальцами, покрытыми ее кровью, губы Элен. — Тихо, детка. Пока я не разрешу тебе разговаривать, тихо. — Она едва не рассмеялась. Бред! Ничто и никогда не поменяет Макса! Но разве сейчас, глядя в свое сердце, она могла сказать, что хотела бы этого?! Его изменения?! Мужчина не позволили ей долго размышлять хоть о чем-то. Девушка застонала, ощущая, как его язык скользнул по ее коже, собирая со ступней кровь… Каждую маленькую алую каплю… Распространяя жар по всему ее телу своим горячим и влажным, щекочущим касанием. Удерживая ее взгляд своим пламенем… И не смогла удержаться… со стоном, язычком пробегая по его пальцам. Так и лежащим на ее губах, слизывая с них следы крови… Из груди вампиры вырвалось рычание, но он не прекратил своей дразнящей ласки? Лечения? Пытки? Обольщения? Чем это было?! Элен не знала. Да и не имела реальной возможности сосредоточиться на догадках, ощущая, как губы Макса обхватывают ее пальцы, целуя, чуть засасывая…, легко царапая клыками, сжимая плоть… не давая им поджиматься, от этого околдовывающего, искушающего ощущения. Ох, она готова была часами ходить не то, что по розам, по битому стеклу, ради такого! Стон сорвался с ее губ, и потерялся в ладони вампира, которая их закрывала. Мужчина чуть повернул руку, придавливая, накрывая ее лицо пальцами и заставляя Элен откинуться, падая на кровать спиною. Это могло показаться грубым, наверно… Но, ох, нет, это таким не было! Девушка готова была насмерть доказывать кому угодно это, хоть, скорее всего, и сама, лишь несколько дней назад, признала бы подобный жест унижающим. Не сейчас… Не с Максом… Теперь, ей не были видны глаза Максимилиана, но его рука, как и всегда, закрывала мир от нее…, уже признавшей, что этот мужчина — и был всем ее миром. И снова девушка не удержала стона, когда рот мужчины, его губы, его язык, поднялись выше, уже лаская щиколотку, чуть прикусывая нежную кожу. Там не было ранок или крови… Но, к черту! Кого из них это тут интересовало?! Не ее, однозначно. Кровь всегда можно было пустить, не так ли? Но было очевидно, что не это являлось целью Максимилиана. Ох, не могло подобное быть правдой! Не то, чтобы девушка не понимала, или не подозревала о том, что именно мужчина собрался сделать, но… Элен много знала о сексе… в теории, и по наблюдениям за вампирами, с которыми жила, и которые заставляли девушку наблюдать за ними. Однако, все, что Хелен реально знала о сексе — показал ей именно этот вампир. Этот мужчина. Боль, наслаждение, удовольствие, насилие, подчинение, и эйфория. Вот что считала сексом Элен, не имея никогда и никого, кроме Макса. Сейчас… сейчас, ей начинало казаться, что он собирался заняться с ней не сексом… Ох нет, любовью… Но имел ли хоть один из них о ней представление? Элен застонала, когда мужчина, так и не позволяя ей двинуться хоть на миллиметр, не отпуская лица, поднялся выше, прикусывая губами нежную кожу ее бедер… После этого, Элен уже мало что понимала. Наверное… Даже, определенно…, она кричала, кусая ладонь Макса, которая так и лежала на ее глазах и губах, покоряя. Всхлипывала и стонала, когда он, не отпуская ее тело, накрыл губами болезненно чувствительную вершину ее клитора, лаская, придавливая языком, чуть прижимая губами, царапая… Второй рукой все сильнее сжимая ее ягодицы, будто наслаждаясь ощущением ее плоти в его ладонях. Элен казалось, что она вполне способна умереть от наслаждения, пусть и смешанного с капелькой саднящей боли… Этого, девушка уже, почти, не замечала… Она растворилась в своих ощущениях. Потерялась в Максимилиане. Но и этого мужчине было мало. Он хотел ее всецелого покорения. Возможно, возвращая то, что она когда-то, с таким, необъяснимым для него удовольствием, вампиру отдавала. Элен сорвала голос, когда его язык погрузился в ее лоно, не давая ей шанса, забирая все, что составляло саму суть самосознания девушки. Она потерялась. Не смогла бы вспомнить ни свое имя, ни во что она когда-то верила… А когда ее тело выгнулось под его губами, сотрясаемое первыми волнами оргазма, мужчина резко поднялся, с рыком, одним резким глубоким толчком погружая свою плоть в сокращающийся жар Элен до основания… Погружая свои клыки в плоть шеи девушки, упиваясь ее наслаждением и кровью. Окрашивая эту любовь гранью, прозрачным оттенком боли. Но никого из них это не волновало. Вполне вероятно, что она, вновь, умирала… Не было у девушки другого объяснения тем чувствам и ощущениям, которые дарили ей каждый толчок, каждое протяжное и понукающее движение Макса. Но ей хотелось большего. Она впервые сама возжелала того, против чего больше всего боролась с этим мужчиной. И тогда, прикусывая кожу его ладони, Элен прошептала «пожалуйста», зная, что он поймет, о чем девушка молит… Она хотела пить кровь Максимилиана. Да, хотела. Жаждала знать на вкус наслаждение этого мужчины, так, как он всеми способами испробовал Элен. Один его вкус девушка уже знала, теперь, она хотела…, требовала того, чтобы и эту ее жажду удовлетворили. Рычание переросло в рев, когда ладонь мужчины надавила, обхватывая ее затылок, с силой прижимая ее зубы туда, где совсем недавно была рана. Он хотел, чтобы она сама укусила, готовый только помочь с силой, чтобы Хелен полностью покорилась, проходя этот путь в полной мере. И она подчинилась, испытывая дикий восторг, и нереальное, недоступное ей никогда ранее наслаждение… Ощущая, как терпкий вкус горячей страсти вампира растекается алым по ее языку… В который раз, вознося и саму Элен на вершину, и отбрасывая ее опять, в шторм наслаждения, увлекая за собою, и мужчину, со стоном припавшего к ее шее, и жадно глотающего вкус собственного оргазма его женщины… Глава 13 Теодорус был… раздражен. Пожалуй, этим словом можно было охарактеризовать то, что вампир ощущал. Больше всего, он ненавидел ситуации, которыми управлял не сам Теодорус. И сейчас — была одна из таких. Древний вампир настороженно следил за мужчиной, который, вольготно откинувшись, сидел на подоконнике высокого стрельчатого окна, и насмешливо смотрел за… трапезой Стефана. — Он забавен. — Рохус катал на ладони пять камушков, скованных цепочкой, сверкающих в отблеске луны, разноцветными гранями. — Где ты откопал… это. — Мужчина, легким кивком головы, указал на нового помощника наемника. — Это важно для тебя? — Теодорус на секунду перевел взгляд на того, кого обратил, в очередной раз, испытывая удовлетворение от такого, удачного экземпляра. Этот мужчина не подвел его. Сила, которую вампир изначально определил в человеке, лишь возросла, после обращения. Впрочем, как и монстр, которым тот был, только стал безудержней и мощней в своей жажде смерти. Добавив ко всему, нужду крови. О да, ад! Этот вампир не мог остановиться. Он убивал, и пил. И снова пил, убивая очередную жертву. Вот и сейчас, насытившись, наконец, Стефан отбросил от себя труп девушки, голова которой, едва держалась на лоскуте кожи и тонком слое не прорванных пальцами и клыками, мышц. Ха, да он загрыз ее! Теодорус это, определенно, одобрял. Пусть сам и не приемлел подобного поведения. Но дикость собственного помощника… развлекала его. Скрашивая, даже, раздражение от того, что сейчас не он был тем, кто всем заправлял. Черт! Кивнув довольно улыбающемуся Стефу, который слизывал кровь со своих пальцев, Теодорус, вновь, обернулся к хозяину, вопросительно приподнимая бровь. — Нет. — Мужчина покачал головой, легко спрыгивая со своего места, и бесшумно пересек зал, на секунду задерживаясь у одной из стен, всю высоту которой, украшала мозаика. — Это не важно. Лишь бы, этот твой, новый колдун, был полезен. Рохус отошел от картины и, внезапно, замер посреди зала, так и не дойдя до цели. Теодорус напрягся. Он знал этот взгляд своего нанимателя. И, ад! было известно, что именно последует в следующее мгновение. Впрочем, это устраивало его, так что… Вампир сложил руки на груди и откинувшись на камень, взглядом, приказав Стефану замереть, приготовился ждать. Это всегда происходило одинаково. Сила вырывалась из мужчины, разумом находящегося вовсе не здесь. Мощь такого потенциала, что смела бы все…, если хоть что-то было в комнате. Так же, как смела и размазала тонким слоем по полу и стенам, ткани и кости недавнего обеда новообращенного вампира. Ох, это был далеко не первый раз. Теодорус едва удерживался, чтобы не упасть, жалко распластываясь по полу. О, да! Он не просто так упирался спиной в камень стены. Стефан этого не знал. Новообращенный вампир скулил, придавленный к плитам, с ненавистью…, но и страхом, следя за тем, кто был источником его унижения и бессилия. Навряд ли, чтоб этот монстр привык валяться на полу. Хорошо, хоть не в луже собственных испражнений. Все же, он не ошибся в Стефане. Но нельзя сопротивляться тому, о чем не имеешь представления. Теодорус слишком хорошо выучил этот урок. Рохус начал хохотать, раскидывая руки, так и не выходя из транса, поднимаясь в воздух, словно гротескное подобие человеческого Спасителя, в раскрытой ладони откинутой руки которого, продолжали сверкать камни подвески… Это… не было обычным для него… Дьявол!! Теодорус ощутил, как колени предают его, подламываясь. Его сил могло и не хватить, чтобы справиться с подобным выбросом силы от этого вампира. Даже он, сейчас, не мог нейтрализовать такого влияния… Черт!! Теодорус ненавидел Рохуса за подобное унижение! Проклиная того, упираясь кулаками в пол, так, чтоб продавить до кости плоть. Но, не собираясь сдаваться. Вампир прикусывал язык, пытаясь в крови найти облегчение, стараясь отстраниться от дикой какофонии ударов подобной мощи о стены зала, вырезанного в горе… От дикого, даже для тысячелетнего вампира, ужасающего смеха того, кто парил над, и в центре этого всего, от визга и скуления Стефана… Ад!! Да сколько же это могло продолжаться?!… Безумие длилось достаточно, чтобы вампир возненавидел собственное бессмертие. И когда, так же внезапно, как и началось, стихия утихла, а хохот Рохуса стих, превращаясь в довольную усмешку на лице парящего вампира, Теодорус искренне обрадовался тому, что, по крайней мере, не валялся, подобно своему помощнику, без сознания… Черт! Он таки смог устоять! Плевать, что на четвереньках. Зато, он не служил половой тряпкой, и не блевал кровью…, а это, уже, было кое-что… — Наконец-то. — Рохус улыбался, словно сытый ягуар, с удовлетворением осматриваясь. — Наконец-то… Лилиана!! — Голос хозяина разнесся по гулкой пустоте помещения, когда он, почти весело, пересек зал, толкая тяжелые обитые кованым железом, дубовые двери, спрятанные в нише дальней стены. — У меня есть хорошие новости для тебя, упрямица моя. Мужчина повернулся, вытаскивая за край цепи, сопротивляющуюся, закованную в оковы девушку, которая слепо щурила глаза, пытаясь отбиться от вампира. — Совсем скоро, они все будут у меня, моя девочка. И все твое упрямство никому не поможет, о, великая спасительница мира. — Разразившись очередным взрывом хохота, Рохус, резко толкнул свою пленницу на пол, и та, не имея возможности удержать равновесие, отлетела к стене от инерции такого удара… Падая на плиты, в основании мозаики, которую так любил рассматривать хозяин замка. Теодорус удивленно смотрел на эту девушку, которую никогда, за все время, что сотрудничал с Рохусом, не видел. Она ничего не сказала в ответ на издевку и смех вампира, даже не пыталась что-либо возразить, все еще хохочущему мужчине. Лишь… странно водила головой… словно хотела сориентироваться… Интересная догадка возникла у Теодоруса… Очевидна, что эта девушка была слепой… Но зачем она? Какова ее роль в партии Рохуса… Не то, чтобы его это особо волновало. Мужчина оттолкнулся стертыми до костяшек, кулаками от плит, усаживаясь на ноги, и продолжая с интересом рассматривать ту, которую, очевидно, его заказчик смог найти и без его помощи… Что-то ему во всем этом не нравилось… Что-то настораживало в этой…, как там назвал ее Рохус…? Теодорус пропустил имя, в попытке сохранить хоть толику статуса. Стараясь не показать своей слабости тому, кто так любил подчинение и бессилие во всех, даже в тех, кого избирал в наемников. Однако, переведя взгляд, с девушки, волосы, лицо, да и все тело которой, было покрыто толстым слоем грязи и пыли, на мозаику… Вампир, проживший сотни лет, и уничтоживший тысячи жизней, искренне позавидовал своему, все еще бессознательному, помощнику… Лучше бы, ему этого было не видеть… Не просто так Рохус показал это наемнику. Теперь, у Теодоруса не было вариантов. Теперь Рохус не отпустит его, пока полностью не добьется поставленной цели… Если он сможет… Хотя…, а у кого тут были сомнения? Максимилиан не знал, как можно описать то, что ощущал мужчина. В его словарном запасе не было слов, которыми можно было передать подобное состояние… Счастье?… Это слово не отражало и толики всего… И потом, что такое для вампира — счастье? Ох, пекло! Нет, это было не то…, определенно! Элен повернулась, осторожным движением, стараясь высвободиться из кольца его рук, в которых лежала, притворяясь спящей. Но он знал, что это не было правдой. Впервые, он не истощил и не измучил ее настолько, чтоб девушка, почти сразу после, проваливалась в сон, более подобный обмороку. Впервые, она лежала…. просто лежала, пристроившись щекой у него на груди, и делала вид, что заснула. Почти доверяя вампиру… Или…, и правда, веря? О, мужчина не был тем, кто разоблачит ее обман, прерывая это…, такое простое — наслаждение. Само осознание того, что Элен добровольно лежала в его руках — делало существование целого мира, чем-то нереальным, не имеющим никакого значения. Почти настолько же, как и то…, что девушка не просто пила его кровь, потому что Макс заставил ее это сделать… Ох, нет! Бес! Она попросила!! Довольное рычание перекатывалось в груди вампира. И… нет, мужчина не позволил ей отстраниться, крепче сжимая объятия, пальцами, путая ее шелковые волосы, обхватывая затылок. — Пространство для твоего передвижения, не выходит за пределы моих рук. — Губы Макса скользили по скуле Элен, с наслаждением втягивая ее пьянящий, возбуждающий, заставляющий, вновь, напрягаться тело вампира, аромат этой…, его любимой…, девушки. — Тебе так сложно запомнить это, детка? Элен фыркнула, и попыталась что-то сказать, в ответ на такое, самоуверенное, заявление. Максимилиан прикрыл ее губы ладонью, чуть прикусывая шею. О, пекло!! Он вновь, неистово, желал ее…, бредил искушением, сию же минуту, погрузиться во влажность жара девушки… Ох, он не сомневался, что она была влажной… Элен жаждала его не меньше, как бы ни вырывалась и не пыталась показать свою непримиримость… Бездна!! Она попросила!!! Бес!! Губы вампира растянулись в усмешке, когда Элен сильно укусила его за ладонь, очевидно, надеясь, поспособствовать этим своему освобождению с последующей, возмущенной речью. Это… его заводило… Хотя…, а что его не возбуждало в Элен? Макс не смог придумать ответа на этот вопрос, перекатываясь так, чтоб оказаться поверх нее, упираясь, уже полностью напряженной эрекцией в развилку бедер девушки… Теряя понимание реальности… Забывая о здравом смысле, и ее потребности в отдыхе, едва напрягшаяся плоть мужчины заскользила по…, о, да! Она его хотела! — Ты никогда не перестанешь бороться со мной, не так ли, детка? — Вампир царапал кожу девушки, дразня ее, утыкаясь носом к ямку над ключицей, с наслаждением делая глубокий вдох. — Ты надеялся на мое смирение? — В ее голосе, хриплом, почти настолько же надломленном, сколь был изменен и голос ее мужчины, не было и грамма страха. Зато, безмерное количество насмешки. — Жаль, тебя ждет — разочарование. Но Макса это не задело. Мужчина не просто привыкал…, он получал не меньшее наслаждение от познания, осознания чувств Элен, сколь же большое удовольствие ощущал, погружаясь раз за разом в узкие, обхватывающие, забирающие само понятие его, влажные глубины тела Элен… И, не смог бы сказать, вздумай кто спросить у него, какое из ощущений приносило большое наслаждение… Правда состояла в том, что это не было тем, что можно было разделить… Так же, как и его — невозможно было уже отделить от Элен, а ее — от вампира. Он бы голыми руками, зубами, забыв о силе и мощи, загрыз того, кто попытался бы сделать хоть что-то подобное. И, о пекло! Нет. Макс, со всей уверенностью, не собирался оттягивать единение. — Никогда…Элен. — Мужчина, скорее, прочертил это на коже девушке, нежели сказал. Но она услышала вампира. Это — он знал. — Разочарование — не то слово. Предвкушение, возможно. Восхищение… Эрекция мужчины скользнула вглубь лона, с напором, не позволяя напряжению тела девушки остановить его. — Чееерт! — Наверное, она не собиралась вот так, стонать, это слово… Но, Макса еще больше возбуждало осознание того, что он заставил ее подобное сделать. То, что из-за его, настойчивых, не позволяющих ускользнуть, толчков, выгибалось тело девушки, столь удобно подставляя ее грудь, в его распоряжение. Позволяя его зубам прикусывать и едва-едва, чуть саднящее, царапать соски Элен — рождая новый стон и всхлипы, от которых, в глазах вампира — темнело… Пусть, возможность подобного, и казалась бредом. Так было. И все. Единственная, и непреложная истинна. Как и то, что он просто, до сих пор, не мог поверить в то, что в его руках была Элен. Что его пальцы, его рот, весь он — были полные ею, во всех смыслах. Каким бы способом ему этого не захотелось. И понимание этого — заставляло все сильнее двигаться вампира. Все настойчивей, все глубже погружаться в плоть девушки. Каждым ударом, каждым погружением — выжигая свое тавро там, где некогда, была душа девушки. Ему не следовало бы пить ее кровь… но, Михаэль говорил, что единение — требует более быстрого перехода, нежели простое обращение. А значит, ничто и никто, не могли остановить его. И Максимилиан не останавливался, резким рывком, выходя из тепла Элен, и переворачивая девушку на живот. Вновь, погружаясь. Скользя своей, покрытой ее влагой, чертовски перевозбужденной, хоть лишь полчаса назад извергался в нее, плотью, меж ягодиц девушки. Он не мог сдержать собственный стон, рык, с новым погружением вонзая клыки в шею девушки, и глотая, раскатывая по губам, по горлу вкус женщины, которая такое с ним сделала. То, что не казалось реальным или возможным, хоть в каком-то измерении. Располагая свою ладонь так, чтоб запястье его руки, было у губ девушки, которая, так и продолжала, своими зубами, на каждый его толчок, терзать плоть мужчины, как казалось, весьма довольная, новым положением. Бездна!! То, что эти зубки с ним творили — невозможно было описать, нельзя было передать словами ТАКОЕ ощущение. Макс застонал, когда ее губы начали шептать. — Я просто… ох, Макс. — Элен с силой укусила его, а он… он воспользовался этим, чтобы сильнее прижать запястье к ее губам, ощущая, как его безумие охватывает их обоих все сильнее, с каждым глотком, который она из него делала. — Я просто хотела… посмотреть…, - в перерывах между глотками, едва разборчиво, сквозь стоны, шептала девушка. Ох, ему не это было важно! О, нет! Лишь бы она не покидала тех пределов, которые Макс готов был допустить… пусть, пока это было лишь пределом его тела. Будет ли это, хоть когда-то, больше? Он не смог бы пока, ответить на подобный интерес. Зарычав, мужчина прикусил затылок девушки, ощущая, как оргазм сотрясает под ним Элен. Она было вся его. Это вызывало… ошеломление… И все же, даже покорившись, продолжала оказывать сопротивление. Бес! Максимилиан не был тем, кто был против. Это была Элен. И он желал только ее. Никого другого… Она кричала…, продолжая пить, и это чувство, было тем, что подвело его за черту, с отрывистым, хриплым рыком, заставляя в последний раз, до упора погружаться в еще сокращающее в удовольствие, тело Элен. Рукой, прижимая ее сильней, так, чтоб не было расстояния между ними. Ни единой, чертовой молекулы пространства между ним и ею… В этом удовольствии, в своем в нее извержении, понимая, что практически, перевел девушку за порог перерождения. Ей казалось — что-то в этом всем, было не так. Разве, именно таким образом происходило перерождение? Сколько дней это длилось? Три дня… Разве оно не должно занимать шесть? Что Макс делал? Элен не понимала причин и мотивов его поступков. Впрочем, нельзя сказать, что вот сейчас, когда девушка, вполне вероятно, и пальцем не смогла бы пошевелить, это так уж ее волновало. Скорее…, едва, тревожило где-то, на краю сознания. В конце концов, она уже смирилась с тем, что у нее нет выбора. И не потому, что противостояла вампиру. О, нет! Потому, что она сама — не могла дать себе иной выбор. Теперь, девушка по-другому посмотрела на слова, сказанные ей месяц назад, Сириной. Сейчас, она осознала, что именно имела в виду девушка, говоря, что порой, у них нет выбора, но не всегда неизбежность оказывается худшим исходом. Не эти мужчины ограничивали их. Сами девушки не желали никого другого. — Что это? — Прошептала девушка, поражаясь тому, как сорвала голос, благодаря этому вампиру, который так и не выпускал ее из своих рук, для надежности, очевидно, удерживая еще и ногами. — Что ты со мной делаешь, Макс? Элен повернула голову, вглядываясь в его глаза и, уже не сомневаясь, почти ощущая все, что он чувствовал, обхватила лицо мужчины руками. Она была слаба, это правда. Но, черт возьми! Элен себя так хорошо не чувствовала весь этот месяц! А о покое, который она теперь ощущала рядом с ним, девушка последние четыре года уже и не вспоминала. Хотя, безусловно, стоило еще привыкнуть к тому, что она слышала в себе его ощущения, его мысли. Это было… дезориентирующее. Необычно. Самым близким к ее понятию термина «божественно», если честно. — Никогда не думала, что вот так, проходит обращение. — Элен обвела пальцем его скулы, осознавая, что впервые, вот так, без принуждения, без страха и отчаяния, касается мужчины. Сама желая этого. Ощущая свободу принятого решения. Светлая бровь насмешливо вздернулась, и вампир потерся щекой о ее шею, прикусывая плечо. Она знала, почему он это сделал. Элен было… немного… больно, но нельзя сказать, что такая боль теперь волновала ее. Максимилиана терзали противоречия. С одной стороны, ему безумно нравилось и, о да, хотелось слышать эту хрипоту ее голоса, в которой он был виноват, разговаривая с девушкой. И в то же время, сам мужчина терялся от всего, что чувствовал, не умея облекать в слова эти ощущения. — А это и не обращение, детка. — Макс слизнул капли крови, выступившие на ее коже, от клыков вампира. Словно, в попытке и ее и себя отвлечь от разговора. — Я не дам тебе и одного шанса убежать больше, я сделаю нас единым существом. Ты не сможешь жить без меня, Элен. Его слова заставили улыбнуться девушку. — Ох, я что-то не заметила, чтобы у меня, и без этого, хоть как-то получалось отдалиться. — Вздохнув, она поддалась искушению еще глубже укутаться объятиями вампира, ощущая, как все ближе подкрадывается темнота и бессилие. Уютно устроилась во впадине ключицы мужчины, с наслаждением вдыхая аромат кожи любимого. — Ты, ведь, все время, за этот месяц, был рядом, не так ли? Рык довольного урчания от того, что она делала, вибрировал в его груди, но слова его были наполнены горечью, когда он ответил. — О да! Пекло! Да… Каждую, чертову минуту. Сам себе не давая прикоснуться к тому, чего мне больше всего в мире хотелось. — Макс крепче сжал руки, скользя пальцами по впадине спины девушки. — Ты… — Девушка с трудом набрала воздуха, ощущая, как все сложнее ей это становилось делать. — Ты мог… хотел убить меня? — Едва слышно, хрипло, все же, смогла выговорить она. Пальцы мужчина еще сильнее, почти до боли сжались на коже любимой, едва не впиваясь в тело, у которого уже не было сил ни на какое сопротивление. — Это — было единственным, чего я боялся…, чертовски…, безумно…, до ужаса боялся за последние триста лет…. Элен. — С таким трудом, словно, это его накрывало перерождение, прохрипел мужчина, вдавливая свой страх в кожу шеи Хелен, будто не в силах оторвать от нее своих губ. — Я люблю тебя. — Не смогла пошептать, выдохнула девушка, выпуская нить сознания, теряясь в темноте. Уже и не слыша, ощущая, как мужчина, с благоговением, так, как самый истовый католик никогда не шептал молитву, выдыхает «Элен», накрывая своими губами ее рот… Но… не она была той, кто признался первым. И даже умирая, девушка наслаждалась этим. Глава 14 Черт! Теодорус отбросил мертвое тело, не понимая, что, дьявол побери, не так, с этими людишками?! Кровь, вдруг, перестала нести в себе необходимые вампиру элементы? Почему он не ощущал привычного удовлетворения?! Да нет, как казалось, все было как обычно. Жажда не мучила его, после выпитой досуха жертвы… Казалось…? Или, что-то, все же, терзало Древнего, заставляя в ярости раздувать ноздри, с силой втягивая в себя воздух, в попытке обнаружить… Дьявол! Именно! У него была цель, и ее он и искал, вместе со Стефаном. Вот это и было причиной. Поручение. Безусловно…? Какого черта?! Что за сомнения появились в его разуме? Рохус? Пытался ли его заказчик воздействовать на Теодоруса, добиваясь каких-то своих целей? Ранее, Ротан всегда следил за тем, чтобы ничего подобного не происходило. Теперь же, Стеф еще знал недостаточно, чтобы обеспечивать подобную защиту им обоим. Потому и приходилось вспоминать о настороженности и в каждом поступке — видеть тройное дно. А разве не так и было? Никто из них, и уж тем более, Рохус, ничего просто так не совершали. Зачем он показал ему тот рисунок? Ту… Вампир зарычал, недовольный сам на себя направлением, которое приняли его мысли. Ему некогда было отвлекаться непонятно на что. Надо было искать четвертую, которую Рохус видел в своем видении-трансе. Мужчина раздраженно поддел ногой тело своей жертвы, переворачивая труп девушки на спину. И еще больше злясь на себя, из-за этого выбора, из-за такого вида жертвы, разъяренно зарычал на Стефана, который мешкал, терзая собственную несчастную. — Пошли, Стеф. У нас нет времени, потом будешь забавляться. — И не оборачиваясь, чтобы проверить, послушался ли его помощник, начал растворяться, сливаясь с тьмою. У его создания не было особого выбора, мужчина был вынужден подчиняться воле Мастера, сотворившего его. Теодорус был доволен своим помощником. Тот, многое, осваивал интуитивно, находя возможности для применения и управления своей силой. Для всего же остального, у вампира были учителя его компаньону. Орден чернокнижников, который, когда-то, они с Ротаном создали и поддерживали его существование. Так что, ему было кому вверить обучение Стефана. Казалось бы, отчего непонятному подозрению, и какой-то… тревоге? Неуверенности? Да что, раздери всех черт, это, вообще, было, спрашивается?! Что, исподволь, закрадывалось, словно гадюка, в мысли Древнего, сея непонятные сомнения и неуверенность? Теодорус никак не мог в этом разобраться. А это мешало. Отвлекало. Дезориентировало. Не давало сосредоточиться на поисках той, которую необходимо было обнаружить как можно раньше. Наконец, устав от непонятных сомнений, вампир принял решение. Мужчина воплотился на одной из ночных улиц Бухареста, в нетерпении ожидая Стефана. — Ищи сам. У тебя есть все те же сведения. — Коротко бросил вампир помощнику. — Мне, еще, надо кое-что проверить. И Теодорус дематериализовался, сливаясь с тьмой, отправляясь в одно из убежищ Рохуса, оставляя поиски на Стефана. Сейчас не было нужды доставлять, только обнаружить их цель, сообщая местоположение заказчику. С этим, Стеф, вполне, мог и самостоятельно справится. А ему, еще надо было проверить то предположение, которое возникло у вампира вчера, когда он рассматривал мозаику. Но для этого, стоило еще раз осмотреть рисунок. Для того и возвращался вампир в те скалы. Да, гори все в аду!! Именно для этого! Сирина осторожно повернула рукоять кинжала, пытаясь под другим углом рассмотреть узор. Стараясь понять его значение в свете того, что она знала о себе и своей семье теперь. И все равно — так и не могла уловить до конца смысла. Все это время, суть происходящего, того, что было давно, что за этот месяц происходило — ускользала от девушки. Это ее раздражало. Сильно. Неугодившее оружие, со звоном упало на пол, отброшенное девушкой в злости, сметая на камень, по пути, несколько пробирок и какие-то бумаги, которые лежали на столе. Рина выдохнула, осматривая свой кабинет, который Михаэль сделал для нее, соглашаясь с тем, что вампиризм и колдовство, недостаточно веская причина, чтобы перестать быть ученым. Ей надо было подумать еще, что-то она пропускала в этом всем. Что-то… Небольшой вихрь тьмы закружился в центре кабинета, вызывая улыбку, у сидящего на углу стола мужчины. Михаэль всегда был рядом с ней, не желая расставаться с любимой, тем более, теперь. Вампир протянул руки, обнимая ее, и притягивая ближе. — Спокойней, малыш. — Михаэль провел пальцем по щеке любимой, спускаясь к губам, дразня Рину. Стараясь отвлечь от картин того, что видел в разуме девушки. — Я не хочу, чтобы ты снова и снова это вспоминала. Достаточного одного раза. Ты мне рассказала. Все, отпусти. Я решу все остальное. — Я не могу не думать об этом, Михаэль. — Пусть и сердясь, девушка потянулась за его лаской. — Такое, знаешь ли — не забывают. Тем более, в свете того, что происходит. — Скривила она губы в горькой усмешке. Мужчине это не понравилось. Он прижал Рину к себе сильнее, опуская лицо во тьму локонов любимой, а потом, насмешливо посмотрел в изумрудные глаза, зная, что в его взоре, девушка видит багровые искры. — Поспорим, милая? — Вечный легко коснулся губами ее век, рождая дрожь каждым поцелуем. — Уверен, вместе, нам не составит труда помочь тебе забыть что угодно, малыш. — Легкая усмешка была сладкой на вкус, но девушка не собиралась поддаваться. — Мне нельзя забывать это, Михаэль. — Сирина обхватила шею любимого руками, погружая пальцы в волосы мужчины, наслаждаясь прикосновением к ним. — Нам надо разобраться, что было целью того ритуала. Я уверена, что это — очень важно. Замысел тех, кто убил моих родителей, до сих пор, нам не ясен. И это — может стать главной ошибкой. Вампир крепче обнял девушку, внутренне соглашаясь с ней. И, да…, он знал, что любимая это ощущала. Но, гори все в аду! и он чувствовал, какую боль приносили те воспоминания ей! Мастер не желал, чтобы Рина страдала. Мужчина обещал ей только радость и удовольствие от существования. И, дьявол побери все!! Михаэль собирался выполнить это обещание. Цена не имела значения для Вечного. — Твоя боль не поможет нам, малыш, не так ли? Мастер приподнял девушку, усаживая на стол, сдвигая бумаги и приспособления, которые ровным слоем покрывали столешницу, так, чтоб их глаза оказались на одном уровне. — Я позволил тебе исследовать то, что наш враг прислал нам, хоть и не хотел, чтобы ты делала это. Но, — Михаэль приложил палец к губам любимой, не давай той перебить себя…, пусть и так, ощущал ее возражения, слыша их в своем сознании. — Тихо, милая. — Вампир усмехнулся, зная, что этим ее злит. — Я не считаю, что твое постоянное истязание себя, раздумыванием над теми событиями — то, что может нам как-то помочь. Позволь мне подумать над этим, и забрать твою боль. Ты же — часть меня. Вампир убрал пальцы, накрывая ее рот губами, и снова целуя. Прекрасно осознавая, что их жажда друг в друге, отвлечет ее, позволит отдалить и сделать терпимой боль, которую девушка воскрешала, стараясь помочь в понимании ему. Михаэль ощутил, как подалась Сирина навстречу, и довольно зарычал, чувствуя, как печаль оставляет девушку. Мужчина скользнул по ее щеке ртом, чуть прикусывая скулу клыками, прошелся легкими, дразнящими поцелуями вниз, обводя тонкие черты, и со стоном, погрузил свои зубы в бешено стучащий пульс на шее Рины, лаская нежную кожу губами. Ее кровь все так же манила его, напевая их мелодию страсти. Всегда. Вечно. Наслаждаясь тем, что и с ее губ сорвался стон, упиваясь реакцией Сирины. Он обхватил ладонью затылок девушки, удерживая запрокинутую голову, и настойчиво скользнул второй рукой в вырез платья любимой, загораясь от ощущения того, как заполняет его ладонь ее грудь. Не в силах сдержать довольной усмешки, натирая пальцами уже напрягшийся сосок, заставляя его еще больше сжиматься. Дьявол! Эта чертова ткань раздражала мужчину, мешая в полной мере наслаждаться прикосновением к коже любимой. Он не собирался подобного терпеть, ощущая, как ее ладони, скользят по его груди, дразня и лаская. О, да! Михаэль обожал этот звук, с которым разрывался шелк, убирая всякие преграды между ними. Его рык перешел в рев, когда он почувствовал, как ее зубы погрузились в его тело, чуть царапая ключицу. Мастер сходил с ума от влажного звука ее тихих глотков, упиваясь этим ощущением. От одного ее прикосновения, болезненно напрягаясь и желая. И превращая в лоскутья платье девушки, мысленно простонал ее имя, не имея ни капли желания, самому перестать пить кровь любимой. "Сирина". Реакция Рины… удивила вампира. Она отстранилась от мужчины, вырываясь из его рук с пораженным вздохом. Вызывая непонимание… и…., наверное, это было растерянностью? Ад!! С ней он познавал весь спектр человеческих ощущений, о которых предпочитал бы не вспоминать! Даже после обращения девушки. Но Михаэль тут же забыл о своем раздражении, едва увидел глаза любимой. В них плескался… страх. Это… заставило напрячься Мастера, не давая в полной мере разобрать, замелькавшие в ее разуме картины. — Что случилось, малыш? — Он ненавидел, когда она боялась. Больше всего именно от этого, желая ее защитить. Потому что, сам когда-то, оставил девушку наедине с тем, что вызывало в ней этот ужас. Мужчина сжал пальцы, не давая Сирине отстраниться, прижимая ее к своей, обнаженной ее стараниями, груди. Укутывая собой. Стремясь дать защиту даже от придуманных кошмаров. Ну чего могут страшиться Вечные? — Чего ты боишься? "Зов". — Прошелестел ее голос в его мозгу. — "Тогда ты впервые услышал меня, ведь правда?" Ему не надо было уточнять, о каком дне говорит Сирина. — Да, милая. Но раньше это не пугало тебя настолько. Даже…, когда стоило бы. — Попытался обратить все в шутку Михаэль, испытывая недовольство от того, что ему не удается успокоить девушку. Она сопротивлялась влиянию любимого. — Нет, ты не понимаешь, Михаэль. — Рина шептала ему в кожу. — Тогда, я впервые смогла это сделать. Почему? Не для того ли, чтобы максимально сосредоточить всю силу моей линии крови во мне одной, их — так убили? Руки вампира почти до боли сжались на любимой. Словно боясь, что кто-то попытается забрать у него Сирину. — Мы проверим это. — Прорычал Михаэль, пытаясь умерить ярость от подобного предположения и того, что могло следовать из него. — Обязательно проверим. — Пообещал мужчина девушке, несмотря на свой гнев, нежно скользя рукой по ее волосам, стараясь дать покой любимой, пусть сам и толики его не испытывал. Лезвие меча блеснуло под слабым лучом лунного света. Ему нравилось это оружие. Хотя, нет! Не просто нравилось! Нет, черт побери! Он любил мечи! Грегори осторожно положил клинок в специальное крепление и поднял голову, осматривая остальную часть своей коллекции, стараясь занять чем-то руки. Да, чтобы там ни говорил Михаэль, подшучивая над страстью друга к холодному оружию, но не было для Грегора ничего более притягательного… До недавнего времени…, прогнусавил противный голосок внутри. Ад! В попытке отвлечься, вампир снял со стены парные кинжалы, проверяя балансировку. Ну и плевать, что он делал это десятый раз за последний час. Мужчина любил свою коллекцию, потому и делал это. Ха, вампир-коллекционер! Ему самому было смешно. Но, что поделаешь?! У всех есть свои… причуды, разве не так? И, вообще, он был достаточно сильным, чтобы заткнуть рот любому, кто попробовал бы смеяться над этим увлечением Грегори. Не то, чтобы кто-то особо нарывался на драку. А жаль. Впрочем, о нем-то и знали лишь двое. Макс имел другие проблемы, как ранее, так и теперь, и не считал себя достаточно объективным, чтобы высказываться о специфике других. А Михаэль, в замке которого и хранил Грегори свою коллекцию…, не заходил далее усмешек, намекая на то, что другу стоило бы родиться на пару веков раньше. Вероятно, в этом был смысл. Но и сейчас, мужчине никто не мешал получать удовольствие от этого всего… Ага, только он сам…, занимая голову глупыми мыслями. Ха! Что-то вампир загостился у Михаэля. Не то, чтобы у Грегори было еще какое-то место, хоть отдаленно соответствующее понятию дома. Ох, нет! Ему и не хотелось чего-то подобного. Грегори был перекати-полем и чертовски наслаждался этим. Его не так-то и легко было найти, а это — было огромным плюсом, по мнению вампира. В конце концов, он был не настолько силен, как Михаэль, не так ли? Но в этот раз, Грег едва корни тут не пустил. О, да, ладно, с Сириной в этом замке стало веселее. Этого нельзя не признать. Особенно, если смотреть на то, что творил ради нее Михаэль. Мужчина усмехнулся, подбрасывая один из кинжалов в руке, перехватывая то кончик лезвия, то рукоять. А уж Макс — тот просто служил неиссякаемым источником развлечения в последние дни. Жаль, его теперь сложнее было достать. Обидно потерять такого противника для боя… В Бухаресте, совершенно очевидно, есть с кем подраться, разве не так… Демон! Это, определенно, становилось проблемой! Мужчина тряхнул головой, не обращая внимания на то, что длинные волосы закрывают глаза. Зачем ему глаза, коли он, все равно, видел только одну картину, что открывая веки, что прикрывая их? Ох, нет! Он не будет настолько придурком, чтобы отрицать очевидное! В конце концов, у него было два ярких примера, не так ли? Да, черт все забери! Именно так! И сопротивление не казалось лучшим выходом, если припомнить пример Максимилиана. Но…, может бездна смилостивится над ним, и это окажется ошибкой? Нечто типа, "доставка не тому адресату"? А что? Да. Хорошо. Он признавал, что только идиот мог на такое надеяться, имея двух одержимых вампиров под боком. Черт! Ну почему и он должен стать таким? Уже становился, вообще-то… И это раздражало. Ад! Чертовски сердило, если бы кто-то захотел его спросить. Но никто не спрашивал, между прочим. Грегори злился, оттого, что не дышал все это время… в глупой, нет, правда, в дурацкой попытке сохранить ее аромат в себе. В своих легких. Ее вкус на своем языке… это было нечто, чего Грегори никогда не знал, хоть и придерживался подобной диеты последние лет триста. Может, дело в рационе жертвы? И можно так любого… подкормить… ананасами, к примеру? И всех делов. Вся привлекательность лопнет, как мыльный пузырь. Пфф. Ни капли таинственности… Наверно, навряд ли, чтоб было именно так. Жаль. Ад и все в нем!!! Он не хотел быть таким…, таким… жалким придурком, каким уже становился! Один из кинжалов, со стуком, вонзился в доску, прибитую к противоположной стене. Если честно, наблюдать за друзьями, было гораздо веселее, чем самому по шею, утонуть в этом… Черт! Сжальтесь над вампиром, и просто пристрелите его… Ага, не то, чтоб Каталина не пыталась сделать нечто подобное, разве не так? Грегори усмехнулся, вытягивая из кармана пулю, которую эта румынка всадила в него. Ад! А она не была робкой! Может, не так и плохо все, как кажется на первый взгляд? И потом, вариант с "ошибкой доставки", никто не опровергал… Да нет, тщетная попытка, судьба не будет столь добра к нему. Откуда у нее пистолет, между прочим? Мужчина нахмурился, отвлекаясь от воспоминаний, которые веселили его. Для самозащиты? Или она имеет какое-то отношение к человеческой охране? Как они там называются? Черт! Грегори никогда особо не интересовался современным устройством общества, на самом деле. Но если это так, не могла ли Каталина столкнуться с помощником Теодоруса? В Румынии, сказала Сирина. И Бухарест именно там… А если могла…, ад! Ее игрушка не причинит тому не капли ущерба! Такие мысли… приводили в ярость его?! Он просто проверит, что это не так, ладно? Просто проверит. И все. Никаких клятв и обращений, ничего такого…, что сделает чокнутого вампира и из него… О, да! Словно сейчас он ведет себя чертовски разумно! Вампир был достаточно честен, чтобы посмеяться над собой, растворяясь во тьме. Глава 15 Отвратительная ночь! Ужасные сутки! И не менее паршивая неделя! Каталина раздраженно вдавила недокуренную сигарету в дно пепельницы и встала с расстеленной кровати. Ей просто хотелось выспаться! Что в этом сложного, в конце концов?! Почему ей не дают просто поспать?! Чем она так прогневила вселенную, что ее лишили покоя? Лучше бы, как и прежде, следователю снились болтающие трупы. Неужели она жаловалась на это? Нет! Ни разу. Ну… может только первые лет пять-семь… Но потом-то, смирилась? Так в чем проблема, скажите, пожалуйста? Девушка потянулась за новой сигаретой, ругаясь в уме. Кажется, три дня назад она собиралась бросить курить? Не то, чтоб что-то об этом сейчас напоминало, вообще-то. Не после того, как ей не удалось ни одной ночи, из последних двух, выспаться. Стоило девушке закрыть глаза и начать засыпать, как тут же Каталине начинал сниться этот…, этот… Ладно, предположим, он был вампиром. Что дает нам подобное предположение? Пальцы, непроизвольно, потянулись к шее, где темнел синяк вокруг маленькой ранки. Черт! Не ей отрицать отсутствие потустороннего в их мире, в конце концов. Однако, как ни странно девушке самой это было признавать, но за все года, что она «общалась» со своими мертвыми свидетелями, Каталине, ни единого разу, на самом деле, не приходилось сталкиваться с чем-то таким… странным. Ха-ха-ха! Это кто тут говорит о странностях, девушка? Пожалуй, стоило плюнуть на тщетные попытки выспаться, и поехать на работу. Все равно, с таким количеством жертв, отдел перешел на круглосуточный режим. Наверное, именно так она и поступит, кивнула Каталина сама себе, отбрасывая, все еще не подожженную сигарету. Работа отвлечет ее от глупых мыслей, и еще более дурацких… желаний. Вот так. У нее появилась превосходная теория после этого всего. Следователь из всего научилась извлекать пользу. Что, если и их маньяк — был вампиром? Не та версия, с которой пойдешь к начальству, она была согласна с этим, но… Но это могло помочь ей самой. Правда, добавляло неуверенности в собственных силах. Что человек, пусть и умеющий видеть последние часы жизни мертвых тел, мог противопоставить совершенно иному существу? Пока Каталина не нашла вариантов. Направляясь в ванную, следователь поддела ногой стопку книг, среди которых мирно сосуществовали как научные диссертации по мифологии, так и совершенно фантастические романы. И скривилась, вспоминая, с какой насмешкой на нее смотрела библиотекарь, оформляя прошлым вечером все эти книги. Ничего из этого не дало ей хоть приблизительного направления. Только нехорошее предчувствие, что если, не дай Бог, ее подозреваемый окажется вампиром, им всем полный… хм, светит плохой конец, в смысле. Да уж…, девушка закрыла слив в умывальнике, и опустила лицо в ледяную воду, пытаясь привести себя в чувство после еще одной неудачной попытки отдохнуть. Ну почему, этот идиотский вампир не давал ей выспаться? Отчего она видела во сне его черные глаза, стоило закрыть веки? Это не внушало никаких хороших предчувствий о своей судьбе. Ощущая, что кислород в ее легких подходит к концу, Каталина подняла голову, стряхивая с лица капли и делая глубокий вдох. Провела ладонями по коже, наслаждаясь ощущением прохлады. И, в следующий же миг, схватив с мраморной столешницы умывальника свой пистолет, обернулась к распахнутым дверям в комнату. Никого. Пусто. Ох, да. Ладно. Она чувствовала себя глупо. Каталина была готова признать начинающуюся паранойю у себя, стоя посреди ванной в совершенно пустой квартире, одетая лишь в узкою полосочку трусиков, но с пистолетом… Ощущая, как холодные капли падают с влажных прядей и скул на обнаженную грудь. И все же… неужели ей послышалось это движение? Раньше девушка не страдала галлюцинациями…, разве что о мертвых… Хотя… двое суток без сна могли и сказаться… Так и не опуская руку с оружием, ощущая, что начинает мерзнуть от этих капель, которые чертили влажные дорожки на ее теле, заставляя напрягаться от холода соски, Каталина осторожно выглянула из-за косяка двери. Комната была совершенно пустынной. Как и коридор, который она проверила следующим. Как и кухня. О, супер! Она ощущала себя дурочкой. А как еще можно было ощущать себя, если стоишь голая с пистолетом, и вглядываешься в каждую тень, понимая, что ничего здесь нет, и все равно, боишься отвернуться? Сделав глубокий вдох, Каталина потянулась пальцами ног за сигаретой, так и валяющейся на полу, у разбросанных книг. Еще раз осмотревшись, позволила себе опуститься и взять ее пальцами, тут же перехватывая губами, и нащупывая на тумбочке у кровати зажигалку. Сделав первую затяжку, так и не опуская пистолет, она окинула комнату внимательным взглядом в последний раз и расслабила руку. — Пусть лучше окажется, что я окончательно свихнулась и болтаю сама с собой. — Выпуская дым, проговорила Каталина сквозь сцепленные зубы. — Но если, не дай Бог, тут кто-то есть… Мне плевать, вампир ты или нет, но я найду способ прервать твое затянувшееся разложение. Тишина квартиры служила ей ответом. Ладно. Пусть лучше так и будет. Она свихнулась от недосыпания и напряжения. Такая идея ей нравилась больше, чем предположение о том, что за ней мог наблюдать невидимый, жадный до крови… или еще чего-то, больной извращенец. Каталина всегда считала вуайеризм именно извращением. — Вот и хорошо. — Громко проговорила она, уже для собственного успокоения, так и не выпуская изо рта сигарету. И направилась к стенному шкафу, ненамеренная, более, предаваться собственным галлюцинациям раздетой. Замирая у гардероба, когда в ее мозгу раздался низкий голос, сопровождаемый смехом: — Было бы любопытно на такую попытку посмотреть. Девушка выругалась в полный голос, вновь вскидывая пистолет, но так и не видя источника своего бреда… Зато прекрасно ощущая, как чьи-то бесплотные пальцы скользят по коже, ловя нагретые теплом ее тела капли. Максимилиан боялся. Ох, да, мужчина понимал, как глуп и абсурден этот страх. В конце концов, разве он сам не проходил через подобное? Пекло, не то, чтоб ему хотелось вспоминать свой переход! Но сейчас, после всего, что произошло с Элен за последнее время… Все, что именно он сам сделал с ней — накопившимся грузом давило на вампира, заставляя вслушиваться в гнетущую тишину, в ожидании очередного, такого редкого для перехода — удара сердца. Наверное, мужчине и самому стоило бы отдохнуть. Однако у него не было моральных резервов сделать это. Макс лежал, обнимая Элен, вглядываясь в ее, словно бы спящее лицо, скользя по нему пальцами, лаская, обводя черты, и ждал…, снова и снова воскрешая в уме ее голос, шепчущий о любви… к нему… За то, чтобы еще раз услышать эти слова от нее, мужчина был готов убить, и ему было без разницы, кого…любого…, лишь бы она повторила признание. А вместо этого, он просто лежал рядом, обнимая, отводя волосы с лица, едва ощутимо разглаживая шелковистые волоски бровей, почти невесомо проводя по ресницам, черными штрихами, лежащим на бледном фоне ее щеки. Это казалось самой изощренной и мучительной пыткой. Никогда, ощущая на своем теле издевательства Аристарха, терпя все, что Лейла творила с ним, Максимилиан не думал, что ужасней всего, что он испытает в вечности, будет тихое ожидание… Ох, безусловно, ему повезло, если верить знаниям, которые, с таким упорством, Михаэль запихивал в друга. Слияние занимало гораздо, гораздо меньше времени, нежели обычное обращение. Что такое четыре часа в сравнении с тремя сутками? Мелочь! Но сейчас, мужчина считал не то, что минуты…, секунды, в ожидание следующего удара, который еще больше и полнее привяжет его к Элен. Единение проходило гораздо быстрее, ибо один из них уже был вампиром, второй же, просто сливался, сплетаясь в одну сущность. И это было чертовски здорово… или, по крайней мере, Макс очень старался себя в этом убедить. Осталось совсем немного. Каких-то жалких пять тысяч двести двадцать семь секунд… Но сколь, мучительно долго тянулось время для сумасшедшего вампира! Когда же тишину комнаты, пропитанной ароматом роз, лепестки которых они так нещадно размяли, нарушил первый удар сердца новой сущности девушки, Максимилиан, испытал неистовое облегчение от прекращения этой пытки. И так, словно умирал без этого, прижался к ее рту своими губами, отдавая любимой свое дыхание, шепча в уме слова древнего, как сами вампиры, заклятия… "Мой вздох — твой вздох. Он оживляет тебя. Твоя кровь — моя кровь. Она воскрешает меня. У нас нет, более, душ. Зачем душа целому?" Прикусывая свою щеку, царапая ее губы клыками, смешивая, наполняя их поцелуй общей кровью… В зале, высеченном в скале, было пустынно и тихо. Теодорус осмотрелся, удостоверяясь, что он один в этом убежище своего заказчика, и прошел к стене, противоположной стрельчатому окну. Скорее всего, хозяин находился в другом своем замке, где, насколько было известно Теодорусу, у вампира существовала алхимическая лаборатория. Не то, чтобы ему что-то мешало здесь находиться. Рохус неоднократно предлагал вампиру «погостить» у него. Что ж, будем считать, что он принял приглашение. Старые глаза на молодом лице задумчиво изучали мозаику, выложенную из мелких кусочков разноцветных камней. Мужчина не в первый раз видел этот узор. Однако, по непонятной и ему самому причине, не соотносил настенное панно, с тем, что делал в последнее десятилетие. Дьявол! Кто бы мог подумать, что Теодорус такой глупец? Очевидно, столетия их с Ротаном удач, расслабили древнего вампира, мешая замечать детали. Делая его небрежным. Это было плохо. Просто отвратно! Хуже, чем если бы кто-нибудь изрезал его на кусочки, засыпав при этом мелкой серебряной крошкой. Потому что, дьявол забери, нет ничего глупее, слепоты собственной гордыни, неизбежно ведущей к ошибкам. И они ошиблись. Теперь, главным было не упасть, коль уж он балансировал на краю. Стефан в этом, ему не помощник. Как когда-то, как пятьсот лет назад, Теодорус должен был рассчитывать только на себя. Вампир не сдержался, обманывая сам себя, делая глубокий вдох, с силой втягивая воздух… Она была здесь. Все в той же коморке за нишей… Ад!! Ему стоило не об этом думать! Что это? Еще один пункт в плане Рохуса? Что за странная одержимость узнать…? Увидеть… Вдохнуть аромат… Какого дьявола? О, нет! Он не будет поддаваться на такой… необъяснимый искус! Вампир с силой ударил кулаком в стену, усилием, заставляя себя сосредоточиться на рисунке. Четыре девушки стояли на коленях в углах ромба, выложенного белым, смазывая границы своею кровью. У них не было лиц. Только глаза, обозначенные цветными гранеными обломками. Наверное, днем, когда солнечный свет озарял мозаику, их глаза переливались и светились. Зеленый, синий, коричневый, льдисто-голубой… А в центре ромба, в окружении этих жертв — вилось черное пламя. Ох, вампир так поздно догадался о том, что могло оно означать, что в пору было стыдиться. Так долго замысел Рохуса был прямо перед ним, ничем не скрытый, а он, даже над этим не поразмыслил! Это же очевидно! Рохус желает… Тихий шорох и легкий перезвон цепей за дверью, которую вампир так старательно не видел, и так пронзительно ощущал, вынудил его прервать свои размышления. Теодорус сжал пальцы в кулаки, в тщетной попытке сосредоточиться на мысли… Все говорило об этом. Все! Подвеска его заказчика, была еще одной нитью… Изумруд, сапфир, бриллиант, агат и гематит, скованные одной цепью — символ… Вздох девушки за толстой дверью, окованной железом, казалось, оглушил его, заставляя тело тысячелетнего вампира напрягаться так, как никогда ранее… почти болезненно желая прикоснуться… Да что же с ним твориться?! Приворожили его, к бесу, что ли?! Теодорус мог бы поклясться, что знает цвет ее глаз. Он не испытывал ни малейшего сомнения. Так, какого дьявола он размышляет о том, чтоб открыть эту проклятую дверь и… проверить свою догадку? Чтобы прижать к себе ее тело, впиваясь в губы, и пробуя на вкус кровь… Да он же, только что, досуха выпил жертву… уж очень сильно похожую на нее…?! О, нет! Вампир не собирался становиться жертвой какого-то наваждения или бесового морока, даже, если Рохус и навел нечто подобное на него! К дьяволу! Он сейчас же, в это самое мгновение, пойдет и откроет чертову дверь! Взглядом разрушая необъяснимое, выбивающее его из колеи притяжение, отдающее пульсацией и напряжением в каменно-твердых чреслах мужчины… О, черт! Теодорус увидит эту грязь, покрывающую ее, посмотрит в глаза, которые будут слепо оглядываться вокруг, вынуждая девушку ползать по полу маленькой камеры… Он вдохнет смрад крыс, которые, без сомнения в огромном количестве копошатся там, возможно, даже, бегая по ее телу… Дьявол! Ему не стоило думать о теле этой девушки. Определенно, неудачная идея, рассердился сам на себя вампир, почти готовый застонать от мысленной картины, заполонившей его мозг. За все столетия, что Теодорус существовал, с ним никогда ничего подобного не было! О, да! Было много тех, кого он хотел. И, черт возьми, вампир всегда брал то, что ему хотелось! Но никогда, за все это время, он никого так не желал. И, распахивая тяжелые двери, он не мог не признать, что у древнего вампира не было ни малейшего предположения о том, отчего эта грязная, измученная пленная Рохуса, настолько околдовала его разум и тело за те жалкие пять минут, которые Теодорус наблюдал за нею, что превратила утеху — в потребность…. в жажду обладания…, в наваждение… — Убери от меня свои руки, нечисть. — Так и не опуская пистолета, почти прокричала Каталина, делая шаг назад, упираясь в зеркальную дверь стенного шкафа. — Твою мать! Ну вот, какого черта мне это?! Мужской смех стал еще громче, заставляя покрываться «мурашками» ее кожу, но скольжение пальцев по ее плечам — прекратилось. И, черт возьми все, девушка была этому безумно рада…. ведь правда?! О, нет, это не ее кожа молила о продолжении прикосновения. Пфф… Это все какое-то, дурацкое, идиотское наваждение от недосыпания… Ага, точно, именно так! Однако, ее гость так и не почтил девушку свои материальным проявлением. Это взбесило Каталину. Сложно противопоставить что-то врагу, когда даже не можешь понять, в комнате ли он еще, или давно избавил тебя от своего присутствия? Хотя… она испытывала странную уверенность, что уйди он — и она бы ощутила это…, эту потерю… Какого черта?! — Что такое вампир, боишься показаться на глаза девушке? — С издевкой проговорила Лина, очень стараясь не показать, как дрожат ее пальцы, удерживающие у губ тлеющую сигарету. — Только и можешь подсматривать, как извращенец, да? Слабо посмотреть в глаза? Ой, мамочки, какого дьявола она его провоцирует, скажите пожалуйста? Каталина сама себя проклинала, и не могла заткнуть собственный же рот, несущий полную белиберду, определенно, грозящую ей смертью от обескровливания. И снова ее квартира наполнилась звуком тихого мужского смеха. Только в этот раз, на расстоянии нескольких шагов от нее, появилась темная фигура «больничного» незнакомца. — Ты считаешь, что смотреть на тебя, любым способом — это извращение, девочка? — Мужчина оказался… довольно реальным…, трудно было это не признать. Даже, несмотря на то, что он появился прямо из теней и воздуха… твою мать! Должен был существовать какой-то вселенский закон, не дающий извращенцам-вампирам выглядеть так…, так потрясающе! Каталина искренне обрадовалась, что ее голая спина упирается в холодную поверхность зеркала. По крайней мере, это позволило ей не упасть от потрясения, вызванного таким его появлением… или от того, как пылали его глаза? Или же, просто, от того, как именно он выглядел, с этой насмешливой улыбкой на слишком красивых, даже для простого мужчины, пропади он пропадом, губах! Ей хотелось его пристрелить…., или самой пристрелиться, чтобы не было так… обидно! Бровь вампира изогнулась в наигранном удивлении. — Что-то ты утратила свое красноречие, милашка. — Мужчина говорил медленно, будто лениво, чуть растягивая слова, изучая Каталину своим обжигающим взглядом. На ответ ее не хватило. Вот так. Хоть пытайте ее, Каталина, словно язык проглотила. Все, что смогла в этот момент сделать следователь — глубоко затянуться, пытаясь горьковатым привкусом сигаретного дыма, вернуть раскисшим мозгам твердость. Не то, чтобы это выходило. Для ее, униженного собственной реакцией сознания, было чрезмерным, понимать, что колени Лины подкашиваются не от страха или опасения, а от… желания и… ох, черт, вожделения (!), лишь частично смешанного со страхом и предвкушением. И это все, от одного прикосновения к плечам и сногсшибательного внешнего вида? Определенно, у нее просто давно не было мужчины из-за этого маньяка. Именно в этом все причина. О…, черт! Как удержать свой взгляд, не давая себе его изучать?! Каталина никогда не думала, что длинные волосы у мужчин, это так… соблазнительно. Наоборот, подобный вид, обычно, вызывал отвращение у нее. Очевидно, ее предпочтения как-то менялись возле этого вампира. Иначе, отчего бы, тонкая полосочка ее трусиков была уже влажной? И вовсе не от капель, которые его пальцы вытирали с ее кожи… Ага, и правда, с чего б?! О, Господи! Оставалось надеяться, что этот мужчина, не может читать ее мысли…, или еще каким-нибудь способом догадаться о придурочной реакции тела Каталины. Хотя, что-то, в его хищно раздувающихся ноздрях и довольной усмешке, наводило на размышления о тщетности подобной надежды. — Мне лестно такое внимание. — Так и изучая ее насмешливым взглядом, проговорил мужчина, присаживаясь на край письменного стола следователя. — Но встает вопрос о том, кто из нас тут помешан на наблюдении? О, и да, я волнуюсь, что так — ты можешь и обжечься, лапочка. — Мужчина кивком головы указал на забытую ею сигарету, тлеющую уже у самых пальцев девушки. Это обращение…, о, слава Богу! Наконец-то!! вывело Каталину из какого-то, безумного сексуального отупения. Вот черт! Она его тут стоит и разглядывает, словно в жизни не видела мужика! Хотя, не могла не признать, что вот такого, пожалуй, и не видела ни разу. Но вся его харизма не могла затенить то, что он, кажется, был вампиром! Очнись, дурочка! — Я тебе не лапочка, и не девочка, а следователь отдела по особо опасным и серийным преступлениям, ясно?! — Почти прошипела девушка, радуясь, что тренировки сказались, и она не опустила пистолет. — И меня зовут… Она не успела произнести свое имя, в ту же секунду оказавшись прижатой, почти распластанной, огромным мужским телом на зеркале своего шкафа. Ух…! Это было нечто! Лина не имела представления о том, как именно он сотворил подобное — пересек комнату в доли секунды, оказываясь рядом. Заключая в оковы своих пальцев ее кисти, давлением, заставляя уронить и пистолет из онемевшей кисти, и окурок сигареты, который затушил обутой в туфель ногой. — Я помню, как тебя зовут, Каталина. — Тягуче прошептал мужчина ей на ухо, скользя щекой по ее шее, щекоча кожу девушки своими волосами. Она издала странный звук…, словно старая охрипшая ворона, пытаясь прокашляться и вернуть себе голос, после такого его перемещения. Хотя, и не казалось подобное реальным при таком… чертовски близком соприкосновении… Ага, близком! Да ей казалось, что они стали спаренными атомами… — А я вот, даже не имею представления о твоем имени. — Прохрипела следователь, тщетно пытаясь высвободиться. Что-то, в его поведении, наводило на мысль…., что вот это ее сопротивление и трепыхание — мужчину возбуждало… Ой, да ладно! Что-то! Будто у кого-то, могло возникнуть сомнение, что это за твердая штука упиралась в ее живот, при таком-то тесном соприкосновении! Хоть себя обманывать-то не надо, товарищ следователь! Мужчина подозрительно затрясся всем телом, наводя Каталину на невеселые подозрения и отвлекая от тайны его имени… — Если ты скажешь, что читаешь мои мысли — ты труп, ясно? — Едва сдерживая себя, чтобы не укусить… хохочущего вампира за ухо, разъяренно прошипела девушка. Вампир поднял голову, одаривая ее невинным взглядом, в глубине которого, полыхало желание… и…, что-то еще, что почти испугало Каталину. Однако, вид подрагивающих уголков его губ, быстро выветрил опасения, оставив только раздражение. Жаль, что осознание его смеха над ней, не могло никак пригасить возбуждение девушки! — Хорошо, не скажу. — Очень стараясь не улыбнуться, едва выговорил он. — Но мне казалось, что ты и так не испытываешь по этому поводу сомнений, говоря о моем разложении, девочка. — Мужчина рисовал эти слова на ее коже губами, заставляя Каталину едва удерживаться от того, чтобы не начать извиваться, в странной, определенно неадекватной попытке, оказаться еще ближе к нему. Его рот, нависший над ее губами, не давал девушке в очередной раз предъявить претензии по поводу обращения. Твою мать! — А теперь, убеди меня, Каталина, что это понятие "следователь", — он так странно, с каким-то напором, произнес этот термин, что девушка растерялась. — Не подразумевает для тебя встреч с кем-то, кто может оказаться убийцей или вампиром. Итак? — Черные глаза гипнотизировали ее своими искрами. А его пальцы, отпустившие одну из ее рук, словно бы и против его воли, обхватили грудь Лины, натирая сосок, выветривая из пустой головы Каталины, всякий намек на здравые мысли. Рождая дрожь, и желание большего прикосновения. — Тебя можно включить в этот список? — Прошептала она, не удержавшись, и скользя своей кожей, по напряженному бугру его эрекции, упирающейся в ее тело. Мужчина гортанно застонал, и дернулся, еще сильнее вжимая Каталину в зеркало спиной и ягодицами… Но уже в следующее мгновение, она поняла, что он, снова, находится у стола, упираясь в него кулаками и пытаясь глубоко дышать, прерывая вдохи… рычанием?! Черт! Ей хотелось орать на него, за то, что он бросил ее одну в таком состоянии… Она не сделала этого, слабыми ударами затылка о стену, пытаясь вернуть здравый смысл и себе. — Бездна! — Прохрипел мужчина. — Я подозревал, что это не было самой здравой моей идей. — Он посмотрел на Каталину, и девушка, вновь поиграла в войне за свои мысли, чувствуя, как начинает пульсировать и наливаться томлением низ живота. — Дьявол! Михаэль бы надо мной посмеялся. И был бы тысячу раз прав. — Непонятно для нее пробормотал мужчина. Глубокий вдох помог немного собраться, как и закрытые веки, отрезающие ее от этого, расплавленного желания обладания ею, в его черных глазах. — Оденься, Каталина. — Все еще, прерывая каждое слово рыком, проговорил мужчина. — Я пришел поговорить. Хорошая идея. Просто шикарная. Именно то, что она и собиралась сделать, не так ли? Наплевав на всякое понятие опасности, девушка повернулась спиной к вампиру, на трясущихся ногах, не обращая внимание, что от этого ее движения, рычание с того конца комнаты, усилилось. Наверное, не стоило забывать, какой мужчине при этом, открывался вид… Ну и к черту его! Все бы ничего, но она злилась! На него, что он так легко сделал то, что никому не удавалось, доводя Каталину до точки сексуально кипения менее, чем за пять минут. На себя, что ее тело так безвольно это позволило ему. И опять на него… Ох, а она не упоминала? Каталина ненавидела, когда ей что-то приказывали! Издержки жизни с черным поясом по карате, разрядом в фехтовании и двумя пистолетами. Что поделаешь? Она была за феминизм! Так что, несмотря на всю здравость идеи с облачением, приказ в его голосе, только раззадорил ее гнев. — Иначе что, ты меня съешь? — Проворчала она, натягивая первую попавшуюся футболку через голову. — Я не впечатлена, знаешь ли, подобным поведением. — Иначе, мы с тобой поговорим о наблюдении, девочка. — Прошептал его голос над самым ее ухом, вновь, прижимая Каталину к зеркалу, только теперь лицом. — И я уверен, что смогу исправить твое первое впечатление о собственном поведении. Ох, судя по тому, что она видела в отражении перед собой, он был почти зол. Ну вот, какого дьявола, ее норов ринулся в бой, защищая права женщины перед вампиром?! А? Кто бы сказал глупому следователю?! Ведь и самой Каталине был нужен разговор. Кто лучше расскажет о том, был ли ее маньяк — вампиром, как не еще один вампир? Только, судя по тому, что Каталина видела в глазах обнимающего ее мужчины, исходя из того, как тяжело он дышал — сейчас, в его уме не было ни единой мысли о общении…, не о словесном, по крайней мере… Разве что о телесном. О, черт! И ощущая как ее тело, против желания гордости и ума Каталины, самостоятельно вжимается ягодицами в напряженный мужской пах, однозначно скользя по нему, девушка поняла, что такими темпами, им не удастся поговорить. — Я… я поняла… не стоит, пожалуй. — Попыталась, заплетающимся языком выговорить она, начиная дрожать от того, что видела в зеркале, как его длинные пальцы, накрыли грудь Каталины, не давая опустить футболку, чуть зажимая между собой, ее напрягшиеся соски. — Так о чем ты хотел поговорить? Ой, только не говорите, что это она почти стонала?! Ну, пожалуйста, нет! Глаза мужчина просто запылали, когда он услышал такой ее тон. — Я забыл. — Усмехнулся он, хищно улыбаясь, и еще сильнее вжимая свою напряженную плоть в мягкую податливость ее ягодиц. Глава 16 Это было чем-то новым в их, таких богатых на стремительные перепады взлетов и падений чувств, отношениях. Максимилиан не мог не признать, что такое… состояние Элен — выбивало его из колеи. Но, пекло! Это было ошеломительно приятным ощущением. Ох, отчего Михаэль сразу не сказал ему, что это будет вот так? Он не был бы таким идиотом, теряя целый месяц! Проводя его без нее. Или друг говорил, а безумец, просто, не желал слушать ничего? Да, безусловно, он помнил, какой была Сирина тогда, но даже представить не мог, что и Элен будет такой…, такой… счастливой? Эйфоричной? Разве может, хоть кто-то, связанный навеки с безумцем быть таким? Элен была. Девушка и помнила, и не помнила того, что происходило с ней за эти дни, не осознавала, что что-то, хоть когда-то, могло помешать ей любить вампира, который с таким обожанием смотрел сейчас на нее. Она, казалось, вообще не воспринимала ничего кроме мужчины и того, что его присутствие рядом с нею, дарило наслаждение Элен. — Это так красиво, Макс! — Девушка смеялась, переливаясь тьмой, не имея плоти, наслаждаясь тем, что он дал ей, кружа своими бесплотными переливами над комнатой, полной роз. Ох, ему казалось, что и на Небесах не могло существовать ничего прекрасней, чем смех Его Элен. Никогда до этих мгновений мужчина не слышал его. Ни разу, за все время, что пытался привязать к себе страстью и болью. И вот теперь, вампир упивался, наслаждаясь музыкальным, серебряным перезвоном этого звука, скользящим по его коже. Определенно, ничто не могло звучать прекрасней, чем смех его любимой, радующейся тому, что Максимилиан сделал для нее. — Нет ничего красивее, чем ты. — Хрипло возразил мужчина, страстно желая, вернуть ее в свои руки, наполнять свои ладони ощущением кожи, тела Хелен. — Иди ко мне, Элен. Я все еще не разрешал тебе отстраняться. А ты нарушила этот запрет. — Он и сам улыбался, наблюдая за тем, как смеялась она в ответ на такое его заявление. — Ну, пожалуйста, Макс. Мне так нравится на них смотреть. — Тьма замерцала, когда ее тело начало обретать плоть, все же, не позволяя своим ногам коснуться коварных шипов. Ха, не было похоже, чтобы теперь, она боялась его, даже в глубине своего естества. Чистое, эйфоричное счастье переполняло девушку, переливаясь и в Максе. О да, он боготворил ее за это все! — Ма-а-кс. — Элен с ним заигрывала? Вампир был впечатлен. Кажется, она впервые делала нечто подобное… Без всякого, сомнения. Таким тоном, она, наверное, смогла бы что угодно у него просить… От одной этой интонации чуть хрипловатого голоса — его тело напряглось. Пекло! Его возбудила и заставила неистово желать погрузиться в жар Элен одна модуляция звука?! Отчего он был таким дураком, столь долго борясь с самим собою?! И все же, мужчина, в отличие от самой девушки, прекрасно помнил о том, как жизнь оставляла ее. Это было не тем, что ему, хоть единожды в вечности, даже в кошмаре, захочется снова пережить. — Нет, Элен. — Мужчина покачал головой, вставая с постели, собираясь лично продемонстрировать, где именно вампир желал видеть любимую. — Ничто не мешает тебе смотреть на них и в моих руках. И в тот же момент он… упал назад, спиной на кровать, смыкая свои руки на… о, да, пекло, да! весьма материальном теле любимой, с наслаждением прижимая к себе Хелен. Однако девушка была не такой, как за мгновение до этого. В ее эйфории появилось беспокойство. — Не делай так. — Уже требовательно произнесла девушка, хмуря брови и глядя на него сверху. Накрывая своими прядями его лицо, укрывая вампира от всего мира, так, как его ладонь всегда укрывал ее… — Как? — Не понял Максимилиан, сосредоточенный лишь на ощущении ее тела, скользившего поверх его, еще больше дразня, уже напрягшуюся и твердую эрекцию. Ох, навряд ли, чтоб он долго смог размышлять хоть о чем-то, кроме как о том, каким образом в ближайшее же время погрузиться в нее. Бес! Это наваждение — стало только сильнее! Но кто здесь был против?! О, нет! Не он! Девушка, все так же, чуть нахмурившись, смотрела на мужчину, обхватывая ладошками его лицо. Такое выражение на лице любимой… сердило мужчину. Макс не хотел, чтобы хоть что-то тревожило ее. — Я не хочу, чтобы тебе было больно. — Почти шепотом, выделяя каждый слог, проговорила Элен, удерживая его лицо так, чтобы Мастер смотрел ей прямо в глаза, утопая в глубокой синеве взора девушки. Она и сама не понимала, что за неясные воспоминания терзали ее. Мужчина видел это в разуме любимой. — Не хочу, слышишь?! Больно?! Ему не было больно. Он испытывал только удовольствие. Но совершенно не понимал, отчего так расстроилась его Элен. — Мне не больно, детка. — Прошептал вампир, накрывая ее пальцы своею ладонью, и повернув кисть любимой, прижал к губам, нежно целуя, едва ощутимо прикусывая кожу девушки. Но и это не подарило покоя Хелен, пусть Максимилиан и ощущал, как загорается ярким пламенем, желание в ее теле. Он вдыхал влажный аромат ее возбуждения, переплетающийся с дурманом горячей крови, едва сдерживая рычание, и все же…, пытаясь понять, что расстраивало ее. Только Элен имела значение в его вселенной. — Зачем ты это сделал? Зачем наступил на них? — Девушка крепче сжала свои пальцы, усиливая нажим на его скулы, словно боясь, что он недостаточно внимательно слушает ее. О, нет! Не могло быть никого, более сосредоточенного на ней, даже в таком… взбудораженном (и это было явным преуменьшением!) состоянии… — Я не понимаю, Элен. — Макс просто не мог уловить, что же так расстраивало девушку. — Розы, Макс. — Она перехватила его ладонь и прижалась губами к шрамам. — Ты же мог не касаться… — Прости… — Мужчина прохрипел это слово, закрывая глаза. Он ощущал себя ничтожным по сравнению с ней… Исковерканным… Боль. Вампир даже не заметил этой боли, желая как можно скорее обнять Элен. Она не имела никакого значение, только стремление к любимой опьяняло мужчину… Что это было за ощущение, по сравнению с тем, что безумный вампир в своем существовании пережил?! Ничего… Но Элен ощутила, почувствовала его боль, сделав ее своею. Макс клялся себе, что поменяется для нее. И не смог этого сделать… Но все равно, так неистово желал ее, не имея даже сил, чтобы разжать пальцы, с напором смыкающие вокруг девушки. Его безумие начало бесноваться внутри вампира, в тщетной попытке уничтожить самое себя, лишь бы стать таким, кто не будет каждым своим движением, даже теперь, причинять Элен боль… — Это не так, любимый. — Тихий голос девушки пробился сквозь хаос, царивший в его голове. Она видела и ощущала все, что сжигало Вечного. Желание к ней, опустошение, презрение к себе… — Не так… Губы Элен накрыли крепко сжатый рот мужчины, пытаясь пересилить безумие в нем. Из груди Мастера вырвался рев, когда обнаженное тело Элен скользнуло по нему, еще больше распаляя и желание, и… да, сумасшествие вампира. Черт! — Нет. — Он не хотел, опять, мучить девушку, разрушая счастье и эйфорию, которую так стремился подарить. И так глупо сам и попрал же это все. Руки мужчины попытались отстранить Элен от своего тела, которое так, до боли в напряженных чреслах…, до бешеного рева, рвущегося из груди…, жаждало ее. — Да. — Однако теперь не так и просто было управлять ею. Элен разделила с Максимилианом его силу…, и да, отдала и свою ему. Девушка, с усмешкой, стараясь затушить все, что бушевало в мужчине, ласкала губами кожу Макса, чуть прикусывая, царапая клыками, оставляя едва заметный царапающий след на груди, своим влажным язычком обводя его соски. Это было… неожиданно… Бес! Это ошеломило мужчину! Настолько, что даже притупило вину и метания в нем. Начисто снесло все, что только что терзало его разум… Макс лежал на спине, понимая, что уже ослабил захват своих рук. Позволяя ей опускаться по его телу, оставляя след своих губ на напряженных рельефных мышцах живота, спускаясь к впадинке пупка и прикусывая его кожу, слизывая каплю крови мужчины. Она никогда не была ведущей в их страсти. Ох, нет! Не то, чтобы хоть единожды, у него мелькнула мысль позволить нечто подобное Хелен. И то, что Мастер ощущал теперь…, покоряясь ее желанию — невозможно было описать словами… Мужчина не смог сдержать стон, прорывающийся рычанием, сжимая пальцы в кулаки, набирая полные пригоршни ее волос, ощущая, как дерзкий язычок любимой (черт! когда она успела стать такой?), спускается ниже, в то время как ее пальцы, скользят по его бедрам…., по его мышцам, которые напрягались под этим, едва ощутимым касанием ее руки, чуть вдавливая ногти в кожу вампира…, навстречу ее же губам, оставляя едва заметные белые следы…. Вампир едва не кончил от простого звука того, как застонала она, накрывая головку его эрекции губами, обхватывая тонкими пальцами напряженный ствол. Обволакивая влажностью и жаром своего рта каменно-твердую плоть, дразня его языком, и снова… ее стон…, словно и сама Элен, едва не взрывалась в оргазме от этого ощущения (о, он знал, чувствовал, что это было именно так!). Ее лоно было горячим и пульсирующим, почти сжимающимся в потребности, жаждущим плоти мужчины… Это ощущение… не просто возбуждало его. Пекло! Максимилиан был уверен, что никогда еще не был столь напряжен… Ни единого раза во всей своей, проклятой жизни! Но он не собирался изливаться в рот Элен. Не теперь! Максимилиан хотел большего. И их желания абсолютно совпадали, он прекрасно это знал! — Ты мне нужен, Макс. — Надрывно простонала она, рождая невыносимую потребность и в нем самом. Такую, которая стирала все, любой заслон, который вампир пытался возвести, стараясь отгородить собственную тьму, защищая любимую от себя самого. — Я хочу ощущать тебя в себе, сейчас. Я не дам тебе отстраниться от меня, учти это. — Зубы девушки прикусили припухшую, чуть натертую от скольжения по его плоти губу, и дерзкий темно-синий взгляд, оказался последней каплей. Рычание, вырывающееся из его груди на каждое ее слово, переросло в рев. Мужчина с силой сжал плечи Элен и за долю секунды — уже она была той, кто покорялся любому желанию мужчины, оказываясь на спине. Принимая, отдавая… Ох, у него была лишь одна потребность…, стуком, грохотом крови в разуме, пульсирующая в обоих — Макс погрузился в ее горячее, узкое, напряженное и влажное лоно, заполняя, растягивая собой. Вонзая клыки в ее шею, глотая, смакую каждую каплю, каждый глоток крови… Делая идеальным это единение… Первого же толчка мужчины оказалось достаточно, чтобы заставить кричать Хелен, даря девушке освобождение такой силы, которой она никогда не испытывала, растворяясь в нем… Но вампиру хотелось большего… И Элен знала это, даже на вершине собственного удовольствия, кусая его ключицу, погружая в его сосуды свои клыки, и делая жадный глоток, упиваясь им с не меньшей силой. Это было слишком… Всего было чересчур, чтобы он мог сдерживать свои движения, делая неконтролируемыми, резкими и бешенными его погружения в ее, раз за разом, конвульсивно сжимающийся жар… И ощутив, как вновь, тело девушки затрясло от оргазма, накрывшего Элен, Макс со стоном, в последний раз погрузился в нее, взрываясь в том, что было общим для обоих…, снова и снова глотая желанную кровь. — Зачем ты пришел? — Девушка подняла свое лицо на звук открывающийся двери. Ее голос был тихим и спокойным. Определенно не таким, какой должен был бы быть у пленницы, сидящей на цепи. Теодорусу показалось, словно бы он пришел к ней в гостиную, а не распахнул закрытую камеру со спертым и неживым воздухом. — Я не Рохус. — Отчего-то, решил уточнить вампир, решив, что девушка приняла его за своего пленителя. — Я знаю. — Слабая улыбка тронула бледные губы, заставляя мужчину задерживать дыхание. — Ты тот, один из двух, которые приходили вчера к нему. Ты пытался сопротивляться. Эта его идея не оказалась удачной. Определенно. Ни пятна грязи на ее щеках, ни темные волосы, цвет которых трудно было угадать под слоем пыли, ни крысы…, которых тут не оказалось, не помогали. Она казалось ему идеальной. Это было невероятно, не так ли? Но это было. И тысячелетнему вампиру надо было признаться хоть себе в происходящем, чтобы попытаться найти какой-то выход. Девушка вперила взгляд прямо в него, непонятным образом, удерживая глаза Теодоруса своими слепыми очами. Льдисто-голубые. Она была бриллиантом. Ад! Он так и знал, что угадает! — Ты странный. — Так же спокойно произнесла девушка, чуть сдвигая руку, очевидно, пытаясь не дать затечь мышцам в таком неудобном положении. — Как тебя зовут? — Мужчина проигнорировал ее замечание, почти одержимый тем, что не смог сам вспомнить ее имя. Сходящий с ума от того, что его продолжала терзать жажда обладания… и непонимание происходящего. Это было настолько… неправильно, что выбивало из колеи Древнего. — Лилиана. — Просто ответила пленница, опуская лицо, будто ей надоело смотреть на своего «посетителя». Это вызвало злость…, раздражение в мужчине. Он был здесь тем, кто диктовал правила! Одним шагом, вампир оказался рядом с девушкой, обхватывая пальцами подбородок, и заставляя ее смотреть на него, пусть и не видя ничего этими глазами. Или… неужели, это был лишь повод для касания? Дьявол! С каких пор Теодорусу была нужна причина, чтоб получить желаемое?! — Не отворачивайся. — Обманчиво мягко проговорил мужчина, большим пальцем стирая пятно грязи на скуле Лилианы. Это было… чем-то, для чего у мужчины не было категории. Он был ошеломлен этим простым контактом кожи к коже. Почти подавлен. — Я слепая. — Криво усмехнулась девушка. — Что тебе толку в моем взгляде? — Не знаю. — Неожиданно для себя, признался вампир. — Но я хочу, чтобы пока я рядом, ты смотрела на меня, понятно? Она безразлично пожала плечами. — Не я здесь что-то решаю. Ему не нравилась апатия, которой сочился голос девушки. Эта интонация — она раздражала вампира, заставляя ощущать себя беспомощным, жалким, словно бы он был ничтожеством, стоящим перед чем-то столь грандиозным, что никогда не будет доступно его пониманию. И, черт забери все, это ему совершенно не нравилось!!! Теодорус резко втянул в себя воздух, так и не отпуская лица Лилиан, продлевая касание. Это должно было быть противным. Должно было вызвать его отвращение. Она должна была бы ужасно пахнуть. А вместо этого, ее кровь околдовывала его своим ароматом, шепча что-то неясным, нечеткими словами, умоляя коснуться пульса клыками, прокусывая кожу, испивая… Он будет идиотом, если прикоснется к той, которая предназначена для ритуала. Ох, а сейчас, очевидно, Теодорус был светочем разума (?!), сидя подле пленницы в тесной камере, так и не отпуская ее лица из своих пальцев, словно бы она имела какую-то необъяснимую силу, забирая льдистым слепым сиянием волю у того, кого не могли одолеть тысячи. — Пошли. — Поднялся мужчина, обхватывая руками ее запястья, просто разводя металл кандалов пальцами. — Будем считать, что ты переезжаешь. Девушка была удивлена…. как ни странно, но Теодорус ощущал что она… нет, не испугалась…, была настороженна и удивлена, пожалуй. — Зачем? Это Рохус приказал тебе сделать? — Немного севшим голосом прошептала Лилиана. — А что, если он? Ты обрадуешься? — Странное чувство разъярило его тьму, заставляя кровь в висках мужчины стучать набатом. Его пальцы все сильнее сжимались на тонком, грязном запястье, словно этим пытаясь добиться правды. — Тогда, я… здесь останусь. — Попыталась освободиться она, в тщетной попытке отступая к стене камеры. Начиная дрожать от страха. Странным образом, такое поведение, усмирило ту анархию, прибежищем для которой отныне стал Теодорус. Хоть и вызывало непонятные, определенно глупые порывы… Ад! Он за все столетия, даже новообращенным, не поступал настолько по-дурацки, не так ли? Черт, на него, совершенно точно, наложили проклятие!! — Нет, это не его распоряжения. — Мягким голосом, плавно проговорил вампир, ощущая, что ей стало страшно. Не желая этого. Отказываясь искать причину такого порыва. Просто, посылая все в бездну! — Это… мое желание… — Мужчина ослабил свои тиски, позволяя и…, да, почти требуя этим ее добровольного шага, замирая в ожидании. Ощущая странное, нереальное, несвойственное ему ощущение… парения над всем, что его окружало, когда Лилиан неуверенно ступила навстречу вампиру. Глава 17 — Вампиры страдают провалами в памяти? — Каталина очень сильно старалась отгородиться от ощущения того, как его твердая, напряженная эрекция вжимается в ее бедра. Не очень удачно, это правда. Черт! Почему и от осязания его рук на своей груди — отключиться не выходило? Она не собиралась заниматься сексом с вампиром! О, словно кто-то тут ее спросил! Пфф… Стоило его заговорить…, возможно, это поможет им обоим… Сомнительно. Не могла не признать Лина, улавливая в тишине квартиры свой собственный же стон, когда пальцы мужчины еще плотнее сжали соски, заставляя желание большего прикосновения распространяться по крови. Ох! Было не очень приятно осознавать, что каждая клеточка ее тела, буквально молила о ласке его длинных и сильных пальцев, которые так ясно Лина видела в зеркале, мучительно терзающих ее грудь…. но сколь же умопомрачительно было это ощущение!! Если бы не… Нет, правда! Ее раздражала эта, не сходящая с дьявольски красивых губ, усмешка, с которой вампир наблюдал за тщетными попытками следователя скрыть следы его влияния на нее. — Ты же пришел поговорить?! — Почти отчаянно простонала она, пытаясь взять себя в руки и оказать хоть какое-то сопротивление. Ну…, да, это ей не удавалось. Но ведь попытка же, была?! — Мы поговорим, Каталина. — Тихо проговорил мужчина прямо ей в ухо, задевая кожу губами, и отпустил ее грудь… Она немного расслабилась, заталкивая поглубже непонятное разочарование… Лишь на мгновение, которое понадобилось мужчине, чтобы резко рвануть ворот ее, так и не одетой по его требованию, футболки, отбрасывая обрывки куда-то назад, в комнату. Ох! Становилось очевидным, что ее радость оказалось преждевременной. — Поговорим. — Его руки обхватили ее шею по бокам, открытыми ладонями скользя вверх-вниз, натирая кожу, ускоряя и без того, надрывающийся пульс, в то время, как твердая плоть, недвусмысленно терлась о ягодицы девушки. Дыхание сорвалось. Это все никотин, пыталась убедить себя Лина, испытывающая все более сильное подозрение, что ее размышления прекрасно известны ему…, уж очень явной с каждой секундой, становилась усмешка вампира, так и удерживающего ее, прижатой к себе. ТАААК! Это никотин. Определенно, лишняя сигарета, резко повысившая кровяное давление… — Конечно никотин. — Кивнул мужчина, одной ладонью, вновь, накрывая напряженную, и ноющую без этой ласки, грудь. Твою мать! Она оказалась права! Кому-то от этого легче? Не ей… — Пусти меня. — Зашипела следователь, рывком тела, пытаясь вырваться. Добиваясь лишь того, что еще сильнее была прижата к нему. — Ну, куда же ты, Каталина? — Вампир поднял темную бровь, защипывая пальцами сосок, превращая ее тело в туго натянутую струну. Вторая рука вампира уже обхватывала плоский живот, не давая теперь, ей и на йоту отстраниться. — Мы же разговариваем. — О чем?! — Взвилась девушка, опешившая от наглости подобной формулировки того, что он делал с ней. — Поскольку, секса со мной ты не хочешь… — Улыбка мужчины стала подозрительно широка, и в то же время, его тело толкнулось об нее, заставляя Каталину, в который раз, позорно признавать свою слабость, не в силах удержать полувсхлип, полустон. Господи, да отчего же ей так хочется его прикосновения??! Губы ее ночного гостя целовали горячую кожу над пульсом, стучащим на шее Лины. — То, — словно и не прерывался, продолжил вампир. — Мы поговорим о наблюдении. — Я ни черта не понимаю. — Каталина попыталась руками оттолкнуть его ладонь со своей груди, но… по какой-то, странной и необъяснимой причине, вцепилась в нее, вонзаясь в кожу ноготками. Хрипло застонав, когда он, свободной от этой хватки рукой, спустился ниже, избавляя ее от белья столь же радикально, как и от футболки перед этим. Начиная ласкать нежную и… уже настолько… влажную плоть Каталины, натирая клитор. — Оуох… — Девушка не смогла сдержать стон, еще сильнее вжимая ногти в ладонь вампира. — Ооох! — Это было самым членораздельным, на что ее хватило. Такая реакция Лины вызвала рычание в груди вампира, позволяя, по участившемуся дыханию, предположить, что она была не одной, кому здесь сложно было вспомнить понятие «самоконтроля»… Пальцы мужчины скользнули чуть ниже, окончательно забирая разум у следователя. Но… замерли, лишь дразня, так и не проникая в жаждущее, черт побери этого вампира(!), влагалище. — Меня зовут Грегори. — Хрипло и надрывисто прошептал мужчина, отвечая на так давно заданный вопрос. — Повтори мое имя, Каталина. — Темный тон, приказывающий ей, уже не смутил девушку. Она была готова сделать что угодно, лишь ощутить проникновение его пальцев в ее лоно. — Грегори… — Простонала она, качнув бедрами, почти умоляя этим движением о том, чем он только манил. Вампир зарычал, несильно кусая Каталину… И… прекратил движение своих пальцев, накрывая ладонью, влажную от его ласк, горячую плоть. — О нет, девочка. — Прошептали губы мужчины, засасывая нежную кожу на шее Лины, поглаживая языком отметины. Определенно, оставляя новый засос. — О, нет. Ты обвинила меня в извращении. Так удовлетвори мой, извращенный интерес. — Грегори поймал затуманенный взгляд карих глаз в отражении зеркала, и вздернул бровь. Его слова были уже за пределами осознания, Каталины. Она не понимала и трети того, о чем мужчина говорил, завороженная движением этих губ. Нуждающаяся в том, чтобы его пальцы снова скользили по ноющей в потребности плоти. — Грегори… — Опять простонала девушка, прикусывая губу. За полу прикрытыми веками, не замечающая пламени, которым вспыхнули глаза вампира от просьбы, стоящей за этим всхлипом. — Каталина? — С легкой усмешкой проговорил он, вот только голос Грега становился все ниже, вызывая сомнения в этой невозмутимости. Он чуть изменил положение своих рук, так, что теперь ее ладонь, которую мужчина отцепил от своей кисти, накрывала грудь Каталины, придавливаемая поверх, его ладонью. Девушка почувствовала, как влажные… из-за нее, пальцы мужчины, обхватили вторую ее кисть, заставляя тонкие пальцы самой Каталины скользить по коже живота, спускаясь все ниже. Туда, где неистовым пламенем пылала нужда потребности. Но… она хотела его прикосновения! Каталина захныкала, не соглашаясь с таки положением. Но тут же замолкла, ощутив очередной толчок его каменной плоти, так и не освобожденной из брюк, чувствуя легкое пожатие руки, направляющей ее запястье к собственному лону. — Смотри. — Голос вампира околдовывал ее, заставляя приподнимать тяжелеющие веки, встречаясь глазами с ночными очами, пылающими в отражении. Предплечье его руки не давало девушке отвернуться, вынуждая наблюдать за тем, что они вместе делали, в зеркале. — Смотри со мной, Каталина. И она смотрела…, словно бы со стороны видя, как ее ладонь, накрытая, направляемая его рукой, мягко мнет и сжимает, лихорадочно вздымающуюся, грудь девушки, вырывая хриплые стоны из прикушенных губ… Как ее пальцы, накрытые его большой ладонью, ласкают влажную, отдающуюся взрывом на каждое касание, горошинку клитора… Как, все тяжелее становится взгляд стоящего позади нее вампира, вспыхивая языками пламени… И все чаще поднимается его грудь в надрывном дыхании, задевая спину Каталину, усиливая гамму ощущений… Однако, когда ее пальцы скользнули ниже, почти проникая внутрь тела девушки, мужчина не выдержал. — Бездна! Ты будешь моим проклятием, Каталина. — Прохрипел вампир, отодвигая ее кисть, и… да… Да! Наконец-то, погружая свои длинные, безумно возбуждающие ее, пальцы, в лоно Лины, заполняя, растягивая. Сводя с ума толчками. Не так, как могла бы заполнить его плоть… Ох, она почти готова была умолять об этом… Но не успела. Напряжение, нарастающее в теле девушки с того момента, как мужчина прижал ее к этому проклятому зеркалу, достигло апогея. И Каталина просто взорвалась, распадаясь на кусочки собственного сознания. Не понимая, что кричит его имя, содрогаясь от удовольствия продолжающихся движений пальцев Грегори. Не ощущая, как вонзаются его клыки, и ее кровь растекается по горлу вампира, переводя в рев рычание. От такого удовольствия, которое принесло то, что Каталина всегда отрицала, девушка почти потеряла сознание. И потерялась в пространстве, лишь краем разума ощущая, как Грегори подхватывает ее на руки и укладывает на кровать, накрывая одеялом. Ее тело больше не принадлежало Каталине. Она казалась себе бесплотным сознанием, затерявшимся в омуте наслаждения. — Не смей уходить из дома, пока я не вернусь. — Все тем же, хриплым и низким голосом прошептал ей на ухо Грегори, скользя губами по скуле. А потом накрыл ее рот, своими горячими и требовательными губами, жадно терзая. Каталина только потянулась за ним, когда мужчина отстранился. Ее не смутила даже усмешка, которую она почти ощущала. — Видишь, и наблюдение может быть приятно обоим. — Прошептал Грег, проводя пальцами по ее щеке и… растворился в тени. Она была рядом. Запах той шлюхи, которую ему поручили найти, расплывался в холодном воздухе ноябрьского утра Бухареста тонким шлейфом. Тьма рычала перекатами, испытывая злость и неудовольствие. Он успел выполнить задание этой ночью. И смог обнаружить ее убежище. Его мучила жажда, но он не мог утолить ее этой сучкой. Она была жертвой, предназначенной иному. Тому, кто распластал его по полу, заставив ощущать то, что Стефан не привык чувствовать с детства. Мужчина ненавидел слабость. Он презирал ее. Потому что слабым считали его. И теперь Стефан мстил всем, кто казался ему виновным в этом. Женщины. Суки, которые вытирали об него свои ноги. Смеялись над ним. Презирали. "Извращенец! Слабак! Ничтожество!" — голоса преследовали его. Противные. Визгливые. Девчачьи. Смеялись и издевались над ним. Они всегда сопровождались пинками и щипками… Вампир заревел, обхватывая голову, звенящую этими голосами, словно нажимом кулаков, мог выдавить из себя, из своей памяти эти насмешки. Раздирая кожу ногтями, разрывая мышцы, задевая глазное яблоко, в попытке добраться до этих мучителей, вырывая их из собственного разума. Их лица мелькали перед его глазами, издевательские, гротескные, насмешливые. Перемешанные в сознании с окровавленными, изрезанными мертвыми масками всех тех, кого он убил. "Ничтожество! Ничтожество!" НЕТ!! ОН БЫЛ ОСОБЕННЫМ! Стефан всегда знал это. Не сомневался ни единой минуты. Он был велик. Не ровня тем ублюдкам, которых ему предпочитали. Он был особенным. Избранным. ДА! Потому Теодорус и нашел его. Потому и обратил. Отец так и сказал ему, подтверждая то, что всегда была аксиомой для Стефана. Ничего. Теперь он был не просто сильнее. О! Теперь Стефан мог мучить их всех! Кровь… Терзать так, как никогда ранее! Куски мышц, обрывки кожи, кишки, ошметки органов на асфальте… И он, непременно, будет делать это снова и снова. ДА!! Даже их мертвые губы над ними насмехались, но он заставит замолчать каждую! Однако для начала, вампир должен увидеть ту, которую ему поручили разыскивать. Ту, которую трогать нельзя… Сука. Шлюха. Их всех надо убить. Ничего кроме этого они не заслуживают. "Нельзя. Нельзя. Нельзя…" Мощное тело раскачивалось, в такт этому слову. Мужчина отпустил исцарапанную голову, облизывая пальцы, испачканные в собственной крови. И, обхватывая руками мощный корпус своего тела, пытался вспомнить, почему «нельзя»… Рохус… Теодорус… Они были сильнее. Они смогут причинить ему боль, если Стефан нарушит запрет. Теодорус… его личный спаситель и мессия… он будет мучить его, долго… Так долго, как Стефан даже представить себе не сможет. Отец обещал ему это, обращая человека, которым Стефан недавно был. Давая попробовать этой пытки, мучая и терзая еще неустойчивое людское тело… Проступок будет покаран так мучительно, что Стеф будет молить о смерти, как суки, которых мучил он. И нет, мужчина будет завидовать каждой из своих жертв… "Нельзя… Су-у-ука… Нельзя…" Ничего, он найдет другую, чтобы удовлетворить свою жажду. Они все заслуживают смерти. Какая разница, с какой расправиться в первую очередь? Все умрут. Он их уничтожит. Теперь для него нет преграды. Всех. Кроме этой. Вампир еще раз втянул воздух, проверяя, сверяя запах. Да, это была та, которую они искали. Как только стемнеет, он уймет свою потребность в наказании этих сволочей, и вернется сюда, приводя с собой Теодоруса, чтобы показать, что верно выполнил задание. Чтобы его отец гордился Стефаном, обучая большему. Делая его сильнее… А пока, можно отдохнуть. Уже светает, просто тучи не дают солнцу осветить улицы, полные мерзости и грязи, которую Стеф должен уничтожить. О да, он был избранным для того, чтобы очистить мир от мрази этих сучек… Стук двери в доме, за которым наблюдал мужчина, отвлек его, не давая потерять материальность. Девушка, кутаясь в плащ, быстро выбежала из здания, и подбежала к машине, припаркованной у самого подъезда. Стефан резко втянул воздух, раздувая ноздри. Это была она. Его задание. Но к ее запаху, изрезанному нотами вожделения, примешивался чужой, незнакомый ему аромат. Мужчина. Вампир… Она была с мужчиной… Она — такая же! Все они шлюхи. Все заслуживают наказания. И он накажет. "Нельзя… нельзя…" Что ж, он накажет другую за поступок этой сучки. Эта мысль принесла успокоение, чуть присмиряя хаос мельтешащих в сознании образов с вырезанными глазами и разодранными ртами, хохочущими над ним, даже после того, что Стефан творил с этими сволочами… Ярость вспыхнула в тьме вампира, вырываясь шипением и рычание. Разливаясь порывами шквала… "Нельзя" Наказание Теодоруса будет ужасным, а эта сучка не стоит и капли крови такого, кем был Стефан. Другая… Все виноваты… Вампир растворился в тенях. Он вернется на закате… Глава 18 — Я должен обсудить это с ним. — Михаэль отвел волосы с плеча Сирины, пробегая пальцами по ключице, задевая золотую цепь. — Понимаю, что сейчас не самый удачный момент…. но я разговаривал с Максом, сразу после твоего обращения, а значит — он должен мне. Темная бровь насмешливо поднялась, но губы отвлекали от слов, лаская ускоряющийся пульс любимой. — В этом не будет особого смысла, Михаэль. — Рина откинулась назад, опираясь на грудь мужчины, кладя свои руки поверх его кистей, обнимающих девушку за талию. — Он не услышит и половины всего, что ты хочешь спросить. — Она повернула лицо, чтобы поймать его рот своими губами, устраиваясь щекой на плече вампира. — Я дал им сутки, малыш. — Тело Мастера закрывало девушку от ветра, хоть тот и не мог причинить дискомфорта никому из них. — Это гораздо больше, чем он и Грег дали нам тогда. — Но ты же помнишь… — Мужчина не дал договорить ей, обхватывая подбородок пальцами и углубляя поцелуй. — Я уже решил, милая. — Вечный усмехнулся, видя, как остро отреагировала Сирина на этот поцелуй. — Через час мы с Максом говорим, чтобы он ни думал по этому поводу. Но и ему самому, сложно было сосредоточиться. О, да! Мастер мог понять друга, сидя на покатом скате крыши, обнимая Рину. Ее аромат…, он кружил вокруг Вечного, заставляя тело вампира напрягаться в желании. Но мужчина знал, что и так измучил любимую, даже если она была только «за» такие «мучения» вместе с ним, забирая больше крови, чем следовало бы… Однако так сложно было остановиться, наслаждаясь Сириной. Михаэль провел рукой по шее девушки, по уже затягивающимся следам его несдержанной страсти. Скользнул ниже, обхватывая пальцами полную грудь, чуть прикусил кожу плеча, когда Сирина не удержала стон, и прижал ее бедро к своему, прекращая игривое покачивание ножки любимой над бездной. Это вызвало смешок у девушки. — Со мной же не случится ничего, Михаэль. — Чуть насмешливо прошептала она, уткнувшись в его шею. В свою очередь, дразня мужчину легким царапаньем зубов по вене. Он прижался сильнее к ней, почти требуя, чтобы Рина сделала глоток… И не сдержал гулкого рыка, когда любимая начала медленно пить, чуть засасывая кожу вампира. Дьявол! Он уже был готов взять ее прямо здесь! — Разве не ты мне это, именно тут, говорил? — Язычок поймал алую каплю с уголка губ, заставляя багровое пламя вспыхивать в глубине черных глаз. — И все же, ты не будешь так делать, Сирина. — Вампир прикусил сильней кожу ее плеча, требуя покорения. — Это отвлекает меня. — Я тебя почти боюсь. — Зеленые глаза блеснули озорством. — Мы не имеем свидетелей, малыш. — Мужчина постарался отстраниться от ее желания, от своей жажды к ней, обхватывая ладонь Рины рукой и, словно на бумаге, начал чертить на коже невидимый глазу узор. — Никто не знает, какие цели преследовал Ротан и Теодорус тогда. — Он очень старался продолжить разговор, прерванный спором о внимании Максимилиана, и вылившийся в очередной порыв просто заняться любовью с ней. — Но мы нашли двух колдунов. — Поддержала его попытку Рина, так и не убирая губы с пульса мужчины. — И они подтвердили, что данный ритуал мог вести к концентрации силы в одном. Во мне… Ей было сложно говорить об этом, Михаэль ощущал тихую боль. — Они неуверенны. О да! И она, и он — знали, что это только попытка успокоить ее. — Будем принимать худший вариант. — Девушка перевела взгляд на звезды, исчезающие на предрассветном небе. — И потом, другое толкование будет менее вероятно, не так ли? Вампиру оставалось только крепче сжать пальцы, сильнее прижимая любимую к себе. — Это не дало нам понимание, и не привело к чему-то конкретному. — Сделала неутешительный вывод Рина. — Эти колдуны не были из того ордена, который поддерживался Ротаном. — Михаэль задумчиво перебирал черные локоны, лаская пальцами кожу затылка девушки. — Кроме того, был еще один орден, часть членов которого, мы с Грегором уничтожили. Я уверен, что они связаны между собой. Слишком много совпадений, чтобы быть случайным набором событий. — А для чего Аристарх нанимал Ротана? — Сирина выпрямилась в коконе рук Михаэль, задумчиво прижимая ладонь к губам. — Не думаю, чтобы кто-то из них, смог бы теперь рассказать нам о причинах и целях своих договоренностей. — Михаэль улыбнулся, испытывая восхищение, как и всегда, когда наблюдал за Сириной. — Теодорус может знать? — Это вероятно. — Кивнул мужчина, видя, о чем размышляет девушка. — Даже, если это было «индивидуальным» заказом Ротана, что объясняет отсутствие его компаньона в поместье во время всего периода переговоров, как Мастер, обративший колдуна, и его партнер — Теодорус должен был знать о том, что происходило. — Согласился вампир. — Как и те, о ком Макс говорил… — Мимоходом кивнула девушка. Михаэль ощущал, что она и сама не особо понимала, что за воспоминания были в их сознании о тех днях после обращения… — Карл и Филипп… Это может быть ниточкой. — Мастер притянул Сирину ближе, поднимаясь с крыши. — Только приведет ли она нас хоть куда-нибудь? — Любое действие — предпочтительней ожидания. — Девушка уютно устроилась в руках любимого, позволяя мужчине баловать себя своей нежностью. — Ты же была против разговора с Максом? — Усмешка подняла уголки губ вампира. — Ты меня убедил. — Улыбнулась в ответ Сирина. — Мне нравится, когда ты так внимательна к моим аргументам. — С мягкой насмешкой произнес Вечный, приближая своем лицо к ее. — Уже светает, малыш, нам пора уходить. — Хорошо, пошли беседовать с Максимилианом. — Приподнимая лицо, девушка сама коснулась его губ, уже не замечая, чувствуя, как мужчина переносит их в покои. Тьма была ее миром с пяти лет. Лилиана привыкла жить во мраке. Слишком рано, по глупой случайности, ее мир поблек, теряя краски, за месяц — выцветая до черноты. И даже всей силы ее матери не хватило на то, чтобы исцелить дочь. Глупо было упрекать кого-то или винить в случившемся детей, толкнувших маленькую Лили под раскачивающиеся качели. Это было случайностью. И далеким прошлым. Она привыкла жить в темноте. А потому, просто не поверила себе, когда, отброшенная Рохусом на стену той ночью, перед своими глазами увидела размытые пятна во мраке… Это было следствием очередного удара. Лилиана была уверена в этом. Она привыкла к побоям за эти дни. Однако, чем объяснить то, что сейчас, осторожно и неуверенно ступая за этим мужчиной, опираясь в своей ночи на его руку, Лилиан… почти видела дорогу…?! Почти… Но и это было гораздо больше, чем девушка лицезрела за последние пятнадцать лет. Не своими глазами, она была уверена в этом. Восприятие было несколько странным, а веки Лили специально не открывала… Проверяя. И была ошеломлена тем, что происходило. Неужели, все дело в этом вампире, который молча вел ее по… коридору? Что это было? Переходы в толще скал? Или же он перенес ее в другое место? Лилиан не очень хорошо ориентировалась в том, что происходило сейчас, почти потерявшись в растерянности от такого…, такого…, того, что с ней происходило… Ох…! Каким образом присутствие этого мужчины так влияло на ее восприятие внешнего мира? Случилось ли так потому, что он был вампиром? Лилиан сомневалась в таком объяснении. Она последний месяц провела в компании Рохуса и ничего подобного ни разу с ней не случилось. До вчера. До этого вампира… Господи! Она даже не знает его имени, а так доверчиво шагает вслед в неизвестном направлении… Не то, чтоб ей как-то помогло, даже укажи Лилиан кто-то дорогу и объясни конечную цель, но… А Рохус…? Какой будет реакция ее пленителя на то, что Лилиана исчезла из камеры? И достаточно ли силы у этого вампира, чтобы противостоять тому, кто был настолько мощным? Ей было все равно, если честно… Но все же, что если он обманул Лили, и все это — просто очередная попытка добиться от нее добровольной помощи, которая была предпочтительней, нежели выбитая силой? Рассчитывал ли Рохус на то, что даже такая возможность видеть окружающий мир, будет для нее достаточной мотивацией, чтобы предоставить весь свой потенциал в его распоряжение? Знал ли он о том, как может повлиять на нее этот мужчина? И…, о, черт! Было ли запланировано то… необъяснимое, неадекватное, и совершенно непонятное притяжение, которое Лили испытывала к этому вампиру? Настолько мощное, что, несмотря на все свои опасения, девушка никак не могла забрать своих пальцев из горячей большой ладони, которая так мягко держала ее кисть… Хоть и помнила о том, насколько сильно и больно он сжимал ее запястье незадолго до того, наверняка оставляя синяки… Противоречия… Сплошные противоречия. Они, казалось, клубились в этом вампире, передаваясь и ей, наполняя душу девушки сомнениями… Лилиана замедлила свой шаг, останавливаясь. Вампир тут же замер и… повернулся к ней…?! Она… увидела… себя, словно бы глядя со стороны… его глазами. Нечетко, словно подернутую пеленою… но… Ох…! Ох, Лилиан никогда не видела себя…! В ее памяти был лишь размытый образ маленькой девочки, пяти лет… У девушки перехватило дыхание, а из горла вырвался сдавленный всхлип. Рука, свободная от его пальцев, взметнулась к лицу, словно желая удостовериться, что она именно такой и была…, и Лилиана увидела этот жест… Мужчина насторожился, Лили почувствовала это по усилившейся хватке его руки. Кем бы он ни был, чтобы ни собирался делать с ней… даже, если убить… Девушка готова была идти куда угодно, за это чудо, которое он мимоходом, не подозревая о совершаемом, ей подарил… — Ты передумала? — Голос, который заставлял ее дрожать, вынуждал напрягаться, в желании выгнуться, стать ближе, тело и поднимал волоски на коже дыбом… — Не думаю, что теперь позволю так тебе поступить. Выбор уже сделан. Он, всего лишь говоря, понукал учащаться дыхание Лили, и высыхать губы от жажды прикоснуться к нему, заставляя увлажнять их, понимая тщетность и неуместность подобной мечты… От одного этого звука — ее кожа заныла, желая тереться о его обнаженную кожу, а соски напряглись просто от тембра его голоса… Оух! Господи! Да она ни на кого так не реагировала, полностью уверенная, что никогда не испытает желания к мужчине, никогда… Как можно хотеть кого-то, не имея возможности увидеть его? И вот… — Как тебя зовут? — Хрипло, по непонятной даже для себя причине, прошептала Лилиана, проигнорировав самоуверенное утверждение мужчины. В конце концов, он был тем, кто имел силу тут. — Теодорус. — Чуть нахмурившись, ответил он. Лилиана не знала, как почувствовала это, но это было именно так. И… — Смотри на меня. — Внезапно, почти зло, проговорил мужчина… О, Господи! Да! Словно бы, и ей не хотелось… безумно, отчаянно… желалось увидеть его в этот момент… Вот только, как? Однако девушка открыла свои слепые глаза, смотря на того, кто вернул ей оттенки и образы, привнося свет в мрак жизни Лили. — Куда мы идем? — Просто, чтобы мужчина опять начал с ней говорить, спросила Лилиана, ступая чуть ближе к Теодорусу. — Это волнует тебя? — Мягкая рука нежно коснулась ее лица, проводя по бровям, чуть касаясь век. Но пальцы на ее запястье держали крепко, не отпуская, притягивая ближе к себе. — Нет. — Покачала головой девушка, с удивлением понимая, что это было именно так. Ей было безразлично, куда идти с ним, однако… стоило ли об этом говорить? — Но что будет, когда Рохус узнает…? — Его ладонь накрыла губы Лили, прерывая вопрос. Пальцы… Лилиане так хотелось чуть шевельнуть губами и по настоящему поцеловать эти пальцы, единственную часть мужчины, которую она видела, глазами самого Теодоруса, пусть и нечетко, расплывчато… Ей хотелось рыдать, просто, от того чуда в жизни, на которое так мало обращают внимания все, кто не терял способность видеть… Хоть это и не ее глаза дарили размытые картины… Это было чудом, самым настоящим чудом для Лилиан… Вот только… не было ли это чудо — "троянским конем" Рохуса? Мужчина молчал все это время, мягко гладя ее лицо, но смотря куда-то в темноту, поверх головы Лили. Наконец, он вновь перевел свой взгляд на девушку, заставляя поражаться, пусть и не знал об этом. — Хорошо, что это не имеет значения для тебя, моя Лилия. — Негромко проговорил Теодорус, привлекая ее к себе, и окружая их полной тьмой. — А Рохус… с ним мы позже все решим. Элен наклонила голову, рассматривая девушку, сидящую перед ней. Она знала ее. Это было совершенно точно. Вот только, воспоминания были размытыми, и никак не удавалось ухватить их, хоть краешком, в попытке сосредоточиться. Сирина. Да, ее звали Сирина и когда-то, Элен уже разговаривала с ней, в этом же зале. Наконец-то, хотя бы кусочек чего-то, конкретного. Это радовало. Девушка еще раз посмотрела вокруг, пытаясь заставить свою память работать так, как положено. Но ей, отчего-то, казалось, что Элен не будет рада тому, что может вспомнить. Ничего приятного не было в ассоциациях, которые рождали стены этого зала, которые…., как ей казалось, должны были выглядеть иначе… Разрушенными? Элен глубоко вздохнула и сильнее прижалась к Максу, который обнимал ее. Руки мужчины крепче сжались, ощущая волнение и растерянность любимой. Он чуть наклонил голову, касаясь губами волос Хелен, и тихо прошептал: — Все хорошо, детка. О, да! Когда она слышала голос Максимилиана, ощущала, как его пальцы удерживают ее, укутывалась ароматом мужчины — все и правда было хорошо. Просто великолепно! Элен не хотела, чтобы неясные образы или воспоминание мучили ее, мешая, отвлекая от единственного, что имело значение для Хелен. Она не желала думать ни о чем, кроме этого мужчины, который так сильно обнимал ее. Который был всем, что она жаждала в этот момент. Всегда, если задуматься, вообще-то. — Скоро станет легче. — Сирина, сидящая напротив Элен в кресле, улыбнулась, наблюдая за ее хмурящимся лицом. — Очень трудно найти хоть какой-то ориентир, кроме них, в первые дни. Элен не очень понимала, о чем говорила хозяйка замка, но была готова согласиться с этим утверждением. Ей было очень сложно воспринимать хоть что-то, кроме пульса Макса… его тепла…. его пальцев, скользящих по ее коже, с нажимом обхватывая затылок, отодвигая пряди волос. Хелен даже не понимала, о чем ее любимый тихо говорил с Михаэлем, прижимаясь щекой к волосам девушки. Ох, да! Она слышала слова, но их смысл — он был недоступен пониманию девушки. Но Элен же и не хотела думать ни о чем, кроме него, не так ли? Разве не так было всегда в ее жизни? Хелен не помнила, но что-то смущало ее… Сирина внимательно наблюдала за сменой выражения лица собеседницы, а потом поднялась, что-то шепча на ухо Михаэлю, и убрала его руку со своего плеча, словно в извинение, целуя раскрытую ладонь. Тот не казался довольным тем, что Рина отстраняется, но кивнул любимой. — Макс. — Негромко позвала Сирина, немного выступая вперед и привлекая внимание друга. — Отпусти ее. На минуту. Просто разомкни руки. — Нет. — Вампир вскинулся, рыча это слово, едва сдерживаясь, чтобы не оскалиться, еще сильнее прижимая Элен к себе, почти вжимая в свое тело. Михаэль насмешливо приподнял бровь, глядя на союзника, но все в зале ощутили силу хозяина, накрывающую зал… просто, как предупреждение о том, что не стоило перечить той, которую он любил. Хелен чувствовала, как тьма Макса бушует в мужчине, и как он пытается унять свою ярость. Без особого успеха, правда… Она повернулась к нему, утыкаясь своим лицом в шею любимого, обнимая, пытаясь приглушить шепот темного безумия, которое поднимало свою голову в сущности вампира. — Ты же знаешь, что это надо сделать, Макс. — Сирина не приближалась, продолжая уговаривать его. — Я не причиню ей вред. Никто не причинить. Поверь. Да и сама Элен может постоять за себя теперь. Ты же чувствуешь, разделяешь силу, которая есть в ней. — Хозяйка старалась достучаться до разума друга, хоть и видела, как алые искры в глазах вампира разгораются сильней. — Мы должны узнать, что сохранила Элен. Ты же сам понимаешь, что ни Рохус, ни Теодорус не дадут нам покоя, Макс. Они будут преследовать и ее. Мужчина рычал, но девушка, пусть и не совсем улавливала суть, ощущала, что он очень старается взять себя в руки, подчинить разуму свою тьму. Но сейчас, кое-что другое преобладало в сознание Элен… Это имя, которое Рина произнесла…, которое вызвала вспышку страха в ней, понуждающую сильнее вжаться в кожу любимого, в желании раствориться в нем, спрятаться от всего… Образы затапливали сознание, прорывая плотину эйфории, разрушая пелену, которая укрывала ее разум от всего, что не касалось Максимилиана. Лицо мужчины, обезображенное шрамами, следящего за ней с вожделением… Ротан. И другой, защищающий Элен от похоти напарника, но только оттого, что ему была нужна ее сила, способный причинить ужасные муки одним взглядом… Теодорус. И крики их жертв, стоны тех, кого так любили мучить ее хозяева. Страх, вечный страх, копящийся годами… Мужчина, с безумием в глазах, слизывающий свою кровь, с кинжала, зажатого в ее руке… Макс… — Никто не сможет забрать тебя у меня, Элен. — Тихо, не прошептал, прорычал Максимилиан в ее сознании, ощущая вихрь эмоций, захлестнувших любимую. — Не смей бояться. Я защищу тебя от всех. Ты принадлежишь мне… — Черт! Такой же самоуверенный, как и в коридоре того поместья, да? Глубоко вздохнув, Элен чуть отклонилась, целуя напряженные губы. Возвращаясь к себе самой. Осознавая, кто она и кем была, но не собираясь сожалеть о произошедшем. Не давая сомнению и страху его ею отторжения, завладеть мужчиной, после этих слов. — Я знаю, Макс, знаю, что ты не отдашь меня им, любимый. — Прошептала девушка, почти вплетая этот шепот в поцелуй. — А теперь, отпусти меня. Я никуда не денусь, обещаю тебе. Все равно, это не то, что хоть раз бы мне удалось, разве не так? Она лукаво улыбнулась, обнимая ладонями лицо, закаменевшее от страха и неуверенности в том, как девушка теперь, осознавая все, относится к вампиру. — Ма-а-акс. — Видя, что пальцы мужчины, ни на йоту не ослабили захват, протянула девушка, вздергивая бровь, копируя, столь любимый им жест. — Я не могу. — Хрипло прошептал он, не обращая внимания ни ее мягкую насмешку, ни на Сирину и Михаэля, наблюдающих за этим всем. — Просто не могу, детка. — Хорошо. — Кивнула Элен. — Давай попробуем сделать это вместе. — Ее ладошка легла поверх его, судорожно сжатых на ее теле, рук, понемногу ослабляя захват. — Возможности — это то, что мы должны узнать. С трудом заставив себя кивнуть, о, Элен прекрасно чувствовала все, он ощущал(!), Мастер попытался разжать свои ладони, уповая на то, что это только в первый раз — так тяжело… Наверное, эти надежды, огромными буквами были написаны на лице вампира, потому что улыбка Михаэля, наблюдающего за происходящим со стороны — стала шире. — И не надейся, Макс. Это всегда, настолько нереально. — Ухмыльнулся хозяин. — О, не могу передать, как ты успокоил меня. — Макс едва сдерживался, чтобы не броситься за Элен, вновь обхватывая девушку своими руками, наблюдая, как они с Сириной отступают на несколько шагов. Друг шагнул вперед, оказываясь рядом, и кладя руку на его плечо…, навряд ли, чтоб в жесте поддержке…, кому тут было нужно нечто подобное?! Скорее, чтобы удержать его на месте, давая Сирине спокойно сделать то, что было необходимо. — Серьезно, Макс, я понимаю, и предупреждал тебя, что будет так. — Михаэль усилил захват пальцев на его плече, ощущая тьму, которая бурлила в мужчине. — Но что может случиться с ней здесь, в двух шагах от тебя? — Мастер вопросительно посмотрел на друга, словно пытался этим успокоить и образумить Макса. — Я уже думал так. — Прорычал в ответ тот, но очень старался прислушаться к словам Михаэля, понимая, что им и правда, стоит иметь полное представление о силе каждого. — И едва не потерял ее. У меня нет, знаешь ли, желания, обновлять тот опыт… В этот момент, будто материализуя его страх, тьма уплотнилась в противоположном конце зала, заставляя Максимилиана вскочить, в желании защитить Элен от всего. — Полегче, Макс. — Михаэль не позволили другу ринуться дальше. — Это Грег. Приди в норму парень, и не бросайся хоть на друзей. — Поддел его хозяин. — По крайней мере, я не избиваю каждого, кто посмел на нее посмотреть. — Ввернул Макс, напоминая Михаэлю о том, как тот вел себя, едва пройдя единение, с удивлением, и расплывающейся усмешкой разглядывая появившегося Грегори. — О, да! Ладно. Нам всем тяжело. И каждый справляется с этим по-своему. — С легкой улыбкой признал Вечный, как и Максимилиан, разглядывая брата. — Паршиво выглядишь, Грег. — Бросил Макс другу его же слова, удостоверившись при этом, что с Элен все нормально. Да, он был параноиком! Но они уже выяснили это, не так ли? Девушка улыбнулась, прекрасно зная все, что так терзает его, и снова отвернулась к Сирине, склоняя голову и о чем-то шепчась с хозяйкой. Чуть легче, хоть это и не на много успокоило беснующуюся тьму… — Отвали, Макс. — Прохрипел Грегори, вытирая с лица капли. На его длинных черных волосах, завившихся от влаги, поблескивали снежинки. Да и вообще, весь вампир выглядел подозрительно… мокрым и обледеневшим… — Мне кажется, или я уже присутствовал при подобном разговоре? — Михаэль насмешливо посмотрел на друзей, словно те были детьми, не могущими поделить песочницу. — Что с тобой случилось, Грег? — Свалился в озеро? — Предположил Макс, привычным способом издевательства над другом, пытаясь дать Элен еще хоть секунду времени до того, как его терпение кончится и он, наплевав на все доводы, снова вернет любимую в свои руки. — Или, кто-то толкнул тебя в фонтан в Бухаресте…? — Многозначительно вздернул он бровь, сжимая ладони в кулаки…, в не то, чтоб удачной попытке, унять потребность заполнить свои руки ею… — Иди к черту! Ясно?! Или я напомню тебе дорогу в пекло. — Грегори оскалился, стряхивая с волос капли. В его глазах не просто пылало, бушевало пламя. И оба друга, вполне могли предположить причину появления этой ярости в союзнике. — Да, я признаю, что доставал тебя, но ты, мог бы и заткнуться. Хоть из благодарности. — Не дождешься. — Продолжая улыбаться, ответил Максимилиан. А потом, просто шагнул к Элен, ничего не объясняя, обвивая руками ее талию, и так сильно прижимая девушку к себе, что останься она человеком, причинил бы ей боль. Благодаря тьму за то, что она не была более столь хрупкой… — Все, ваши опыты закончены. — Прошептал он ей на ухо, спускаясь губами ниже, и царапая клыками кожу. — Макс. — Элен попыталась возмутиться, но мужчина ощущал, что и ее захлестывает удовольствие просто от того, что они снова рядом. Недостаточно, тем не менее… Не настолько, как им обоим хотелось бы….желая срастись, проникая друг к другу в кровь, сплетаясь сосудами под кожей… Пекло! Иногда, друзей было слишком много для того, чтобы ощущать себя счастливым! Но их присутствие имело толк, заставляя Макса терпеть его… Улыбающаяся Сирина обошла их, направляясь к Михаэлю, протягивающему руку любимой, в немом требовании вернуться к нему. Но замерла, не доходя шага, наступая босой ступней на капли, которые Грегори струшивал с себя… Пелена затянула зеленые глаза… Михаэль напрягся, ощущая, как сила кружится в Рине, захлестывая их разум видениями…, и резко ступил вперед, притягивая девушку к себе, словно руками, мог оградить ее от тех кровавых картин растерзываемого тела, которые заполнили сознание ведьмы. — Грегор. — Прорычал он, зарываясь пальцами в черные пряди, заставляя девушку прижаться лицом к его груди, успокаивая, словно укачивая в своих объятиях. Забирая это видение из разума любимой, размывая его. — Тебе стоит вернуться, если та, от которой ты пришел, имеет какое-то значение… или… она может умереть ночью…, ее могут убить. Друг не уточнял, что тот имеет в виду, с рыком, исчезая так же стремительно, как и появился в зале пару минут назад. — Как же приятно, бес вас раздери, быть не единственным безумцем в нашей компании! — С широкой усмешкой пробормотал Максимилиан, все так же крепко обнимая Элен. — О, да! — Михаэль поддержал усмешку. — Это оказалось заразным. Кто бы мог подумать? — И наклонился, целуя губы Сирины, которая начала приходить в себя… Глава 19 Лилиана не могла понять, что ощущала сейчас, так крепко прижатая к телу вампира, окутанная какой-то иной, нежели обычно, тьмой. Пожалуй, желание… того, чтобы это не имело конца, чтобы она вечность оставалась вот так, потерянная в пространстве, но рядом с ним…, с Теодорусом. Хоть ей и было немного больно от того, с какой силой мужчина прижимал девушку к себе, она не обвиняла в этом вампира. Не мог же он знать, что каждым прикосновением, задевает какой-то из синяков, оставшихся после побоев. Теодорус… дар Бога…, она почти была готова поверить, что этот мужчина, и правда, был даром для нее, возвращая свет в жизнь Лили. Вот только, чьим именно даром он был? Бога ли? Вампир?! Даже ее, такое предположение… не убеждало. Дьявола? Лили не была уверена в том, что это имеет значение…, хоть такая мысль и должна была бы вызвать испуг… Через несколько мгновений, новые оттенки появились в этой ночи, пусть Лилиана и мало что, пока различала. Но это было так. И чем больше она была рядом с этим мужчиной, тем более четко воспринимала девушка то, что видел он. Они оказались в какой-то комнате. Ноги девушки, давно лишенные любой обуви, утонули в высоком и пушистом ворсе ковра, лежащего на полу, даря позабытое ощущение тепла и мягкости. Теодорус отступил от нее, не выпуская, тем не менее, руку из крепкого и уверенного захвата своей ладони. И настойчиво, но достаточно мягко, потянул Лилиану в сторону какого-то прямоугольного пятна на одной из стен. Очевидно — это были двери. — Ты голодна, Лилия? — Тихим голосом обратился мужчина к ней, словно боялся напугать девушку. Абсолютно напрасно. Она его не боялась. Пусть и, совершенно очевидно, что стоило бы. Да только то, что он был вампир…, а еще, вероятнее всего, и одним из пособников Рохуса… но… Но Лилиана не боялась. А когда мужчина называл ее так — «Лилия», девушка каждый раз замирала от непонятного состояния…, словно этим именем Теодорус ее метил…, подчеркивал, что она, теперь, принадлежала ему. Стоило разобраться в том, какое ощущение при этом преобладало в душе самой Лилианы. Удовольствие от осознания этого? Желание? Страсть? Страх? Слишком много всего… но нет, не страх, как ни плохо это было. — Да, немного. — Едва слышно прошептала Лили, не уверенная, что говори она громко — и голос не выдаст ее состояния. — Когда ты ела в последний раз? — Теодорус повернул к ней лицо, в очередной раз, позволяя девушки отмечать в себе новые детали, замечая, что ее кожа покрыта какими-то пятнами… Господи! Да она вся была грязной, наверное! Впрочем, это не было удивительно. Условия ее пребывания в камере, не включали душа, не правда ли… И все же, ей стало стыдно и неприятно от того, что, вероятно, Лилиан сейчас собой представляла. Что он мог ощущать, когда был вынужден держать ее, перенося из скал? Отвращение, безусловно… Такая мысль…, по непонятной причине, разрушала Лили. — Вчера вечером. — Опустив голову, чтобы ее лицо не было видно ему, пробормотала Лилиана. — Кто-то всегда приносил еду раз в сутки. Какой-то странный звук…, ох, это было рычание (?!), окружил девушку. — Хорошо. — Через мгновение, спокойно произнес мужчина. — Ты сейчас можешь принять ванну, это поможет тебе согреться. А потом, мы что-то придумаем с ужином…, точнее с завтраком. О, неужели он улыбнулся? Лили прикусила губу, безумно желая увидеть эту улыбку Теодоруса. Но это не было каким-то реальным, осуществимым желанием, не так ли? Он привел ее мыться. Что ж, она была благодарна этому мужчине, хоть и испытывала еще больший стыд от того, что это было действительно тем, что необходимо сделать… Месяц без достаточного количества воды, не делают вас душой компании, как правило, скорее, уподобляют выгребной яме, по вполне очевидным причинам… — Это ванная? — Спросили Лили, слепо обводя комнату глазами, и «видя» свой затылок… — А здесь есть… зеркало? — Почти прошептала она, прикусывая от страха, смешанного с предвкушением, губу. Казалось, мужчина был удивлен. Лилиан не смогла бы сказать, отчего ей так показалось. — Есть. — Наконец произнес Теодорус. — Но зачем тебе оно? У Лили не хватило смелости попросить подойти к нему. Просто не хватило… Не готова была девушка признаться в том, что получила от него… и…, просто боялась, что увидев этого вампира, еще больше окажется… покоренной? Возможно, именно поэтому. Она просто сильнее наклонилась, заставляя волосы полностью закрывать свое лицо. — Абсолютно незачем. — Ты должна смотреть на меня, Лилия. — Пальцы надавили на подбородок девушки, заставляя ее поднимать голову. — Я не хочу. — Опустошенно пробормотала она, но не смогла сопротивляться. — Почему? — Теодорус начинал сердиться. Гневные нотки прорезались в мягкости голоса мужчины. Лилиана промолчала. — Почему? — Вампир повторил вопрос, начиная говорить мягко и вкрадчиво. Но он еще больше злился… Она, так же, как и образы его глаз, ощущала отголоски чувств вампира. — Потому что я грязная и отвратительная! — Рассердившись на то, что его мнение о данном обстоятельстве, вызывает в ней такую горечь, почти прокричала Лилиана. Это заставило мужчину засмеяться. — Какое это имеет значение? — Его удивление было искренним или наигранным? О, Боже! Как же ей хотелось увидеть этого мужчину!! Только… даст ли это понимание ей? Отчего Лили была такой трусихой?! — Это неважно, Лилия. — После недолгого молчания проговорил Теодорус. — Я хочу, чтобы ты смотрела на меня, когда мы разговариваем. Просто, всегда, когда я рядом. Ты же это ощущаешь? — Почему ты называешь меня так? — Вопросом на вопрос ответила девушка, гордо вскидывая голову. — Меня никто, никогда так не называл. — Потому что я так желаю. — В его голосе не было самоуверенности или пафоса. Голая констатация факта. — Ты моя, и я решаю, как твое имя, Лилия. — А Рохус? — Не удержалась от сарказма девушка. — Это не твоя забота. Теодорус отступил, увлекая Лилиану за собой, прерывая дальнейшие споры. И провел ее рукой по поверхности чего-то металлического и прохладного. — Это ванна. Я включу тебе воду. — Лилиана затаила дыхание, пытаясь хоть немного лучше разобраться в том, что происходило, и унять бешеное сердцебиение от его близости, касания… Шум воды отвлек…. показался ей райской музыкой. Лили почувствовала мягкую дымку горячего пара. Боже, это было блаженством — осознание того, что совсем скоро она будет наслаждаться ванной. — Это полотенце. — Ладонь Теодоруса провела ее кисть по чему-то, пушистому и мягкому, наброшенному на край ванны. — Мыло тут. — Мужчина положил округлый брусок на ее ладошку, поворачивая руку Лили, почти позволяя рассмотреть его и… Разрывая касание… Оставляя девушку в темноте… Накрывая ее волной страха, паники и отчаяния… Это было ужасно — получить кусочек этого чуда, а потом, вновь, потеряться в ночи… Горло Лилианы сжалось в спазме, заставляя задыхаться, не в силах сделать вдох. Она начала поворачиваться, протягивая руки, натыкаясь на гладкость стены, на край ванной… ища Теодоруса и не находя мужчины. — Подожди. — Почти прохрипела девушка, сдавленным от ужаса голосом. В безумной надежде, что шум воды не заглушил уход вампира. Что он еще здесь, в ванной. — Не уходи. Останься. — Зачем, Лилия? — Голосом, тембр которого стал на два тона ниже, уже не мягкостью, шершавым и горячим касание, скользя по ее коже. — Я позабочусь о твоем завтраке. — Останься. — Лилиана слепо повернулась на голос Теодоруса… Внезапно, девушка ощутила перемещение, не вполне понимая, где она оказалась, ощущая, как сильные руки мужчины с принуждением обнимают ее тело, задевая ушибы и ссадины. Понимая, что упирается спиной в какую-то холодную и гладкую поверхность, а сама сидит на… мраморе? Граните? Чем-то прохладном и каменном… — Мне кажется, что ты не понимаешь, о чем просишь, моя Лилия. — Почти прорычал вампир, касаясь губами ее уха, посылая по телу Лилианы дрожь, разливающуюся желанием по каждой клеточке измученного тела девушки. — Ты не имеешь представления о том, кто я. И что могу с тобой сделать… У нее не было слов сказать что-то, только прерывистый вздох с трудом прорвался сквозь перехваченное горло. — Я могу сломать тебя, моя Лилия, одним сжатием пальцев. Так же легко, как стебель цветка. Я ничем не лучше Рохуса. — Теодорус крепко обхватил лишь недавно отпущенную им ладонь девушки, крепко сжимая тонкую кисть пальцами, а потом, потянул ее вниз, прижимая к своему напряженному паху. Так плотно, что даже сквозь одежду, Лилиана ощутила пульсирующие толчки возбужденной плоти вампира в свою ладошку. Это… было ошеломляюще… Добивающе… Так, что сердце метнулось к горлу, еще больше осложняя дыхание… Слишком много всего. Свет…, дикое…, ни разу не изведанное ею желание такой неистовой силы… Лилиана низко застонала, по своей воле, плотнее прижимая руку к твердой, большой эрекции мужчины, и сквозь брюки, обжигающей ее пальцы. Вампир зарычал, заставляя и девушку сотрясаться отголосками этого звука. — Если я останусь, Лилия… — Губы мужчины скользнули ниже, прикусывая мочку уха девушки зубами. Понуждая ее тело изгибаться, загораясь пламенем. А потом, начал говорить, низким, хриплым, завораживающим своим животным тембром, голосом, принося ей понимание, что Лилиана пропала. Бесповоротно. Окончательно. — Я буду иметь тебя на всякой горизонтальной поверхности. На полу…, на этой чертовой раковине…, упирая в стенку…, в ванной… Снова и снова. Я буду брать и брать тебя, не обращая внимания, даже если ты будешь умолять о перерыве, пока сам не пожелаю остановиться. Пока ты не сорвешь голос от стонов и криков. Пока на твоем теле не останется ни единого участка кожи, которого я бы не касался для своего удовольствия. Пока не напьюсь твоей крови так, чтобы ощутить и запомнить каждый нюанс и оттенок твоего вкуса. Даже, если этим могу убить тебя…Ты все еще хочешь, чтоб я остался? Любой нормальный человек отказался бы от подобного предложения… В этот момент Лилиана осознала, что она не была нормальной, однозначно. Мужчина поднял голову, ожидая ответа девушки… Ее спина упиралась в зеркало, только сейчас, Лили смогла понять это. Его лицо…, глаза этого вампира… — это не было тем зрелищем, которое можно вынести без последствий для души. С пяти лет девушка не видела ни одного лица, ни мужчины, ни женщины. У нее не было своего идеала, и этот мужчина — он показался ей идеальным…, прекрасным… красивее всех, кто вообще мог быть в этом мире… В миг, когда его глаза поймали отражение лица мужчины в зеркале за спиною Лили, слова Писания "не сотвори себе идола" — стали полной бессмыслицей для Лилианы. Она готова была ему поклоняться, молиться на Теодоруса за все, что мужчина сделал в ее жизни за такое короткое время…, даже, если он убьет Лилиан… Пальцы свободной руки взметнулись вверх, обхватывая резкую скулу вампира, прослеживая черты пальцами, дополняя картину своим осязанием. И, не отнимая обеих своих ладоней от его тела…, кожи, девушка хриплым грудным шепотом проговорила: — Останься. Громкое рычание почти оглушило Лилиану, вибрируя в груди Теодоруса. — Ты сама решила, Лилия. Никто не даст тебе второго шанса. — И горячие губы накрыли ее рот, жадно, подавляюще, заставляя подчиняться этому натиску. Язык мужчины скользнул между ее губами, не давая возможности хоть как-то этому воспрепятствовать. Он дразнил ее этими движениями… резкий выпад вперед и медленно, тягуче, двигаясь назад, словно, имитируя ритм самого акта. Она застонала, понимая, что ее пальцы крепче обхватывают его плоть, отвечающую на такую смелость девушки новыми толчками. Ей захотелось большего. Захотелось обхватить ее пальцами по-настоящему, чувствуя набухшую желанием эрекцию, скользя по ней ладошкой…, возможно, обводя языком очертания. Исследую то, что не могла увидеть. Пробуя на вкус… Лили издала грудной стон от самой мысли об этом. Такой, на который никогда не считала себя способной. Словно она была самкой дикого животного, изголодавшейся по мужчине… Но ведь так и было, Господи! Она по нему изголодалась! Лилиана хотела тереться о его кожу своей… Жаждала ощутить касание его губ, его зубов, пальцев на своей груди…, прочувствовать это все, уже сжавшимися сосками… Иметь все, что только могла вытребовать с этого мужчины… Боже! Никогда не считала себя такой, но… гори оно все в огне! Лилиана задыхалась, ощущая, как ее тело загорается, однако… ей и правда, была нужна ванна… — Подожди… — попыталась прошептать девушка. Но вампир лишь углубил проникновения своего языка, не собираясь позволить ей забыть о том, что выбор уже сделан. Но она же и не собиралась останавливать мужчину… Руки вампира крепче сжали ее тело, начиная скользить вверх и, вторя желанию Лили, накрыли жадными пальцами грудь девушки. В очередной раз, ее затрясло от его громкого, рыка, напоминающего ей звук, издаваемый хищником, разрывающим свою добычу… О, она не против была оказаться именно этим… Совершенно. Словно вспомнив о ее возмущении собственным видом…, возможно, осознавая ее порывы так же сильно, как и она чувствовала этого вампира, Теодорус поднял Лилиану с умывальника, обхватывая ягодицы девушки пальцами. Сжимая. Заставляя стонать. Второй рукой, стягивая ее кофту через голову Лили, лишь на секунду отрываясь от тянущихся за ним губ… и замирая, с проступающей яростью внутри, рассматривая тело Лилианы с обнажившимися синяками… Рык вампира перерос в рычание, когда сильные пальцы начали обводить контуры багровых и желтеющих пятен, сливающихся в один сплошной, замысловатый узор на коже девушки, заставляя эти картины мелькать в сознании Лили… Но и это касание вызывала в ней только бешеное желание… — Сколько? — Надсадным, низким голосом прохрипел Теодорус, едва позволяя разобрать слова за рычанием. — Как долго он тебя избивал? — Даже ей, не видящей, лишь ощущающей ладонью каменное напряжения лица вампира, стало страшно от того, что затаилось в этом голосе… — Месяц, или около того. — Задыхаясь, прошептала девушка в ответ. — Какая разница? — Не знаю, дьявол меня раздери! — Яростно прорычал мужчина в ответ. — Не знаю! Но есть разница! — Разве ты поступил бы не так же? — Удивилась она, не желая, чтобы он прерывался, сама накрывая его губы, вибрирующие рычанием, своими. — О, да! Даже хуже, Лилия. Мои пленники не способны передвигаться после разговора со мною. Но ты… Это вызывает во мне ярость… И будь я проклят, если могу хоть как-то объяснить самому себе такую реакцию! Ей стоило попытаться вникнуть в смысл слов, которые произносили его губы под ее мягким касанием…, но у Лилианы не было для этого ни сил, ни желания… И, умирая от отсутствия его к ней прикосновения, девушка крепче прижала свой рот ко рту Теодоруса, начиная своим языком тот танец, которому, только что, научил ее этот мужчина. Скользя, нападая, задевая кромку острых зубов, гладя его язык, оплетая его… Теодорус задышал чаще, крепче прижимая Лилиану к себе, и перехватывая инициативу. Он обхватил ее затылок пальцами, и так сильно прижал лицо Лили к своему, что у той не было возможности сделать вдох… и прикусил ей язык, останавливая ее скольжение, царапая клыками…, посасывая, забирая выступающие капли крови. Лилиана не смогла сдержать очередного хриплого стона…, начиная тереться о грудь мужчины своей, наслаждаясь ощущением трения кожи о кожу, напряженных сосков о горячую гладкость его груди, ощущая, как и его к ней желание, отдается ударами сердца… Готовая убить за то, чтобы это никогда не заканчивалось… Но и желая гораздо большего… Теодорус скользнул ниже пальцами, разрывая джинсы Лили, очевидно, не имея никакого желания возиться с этим элементом гардероба. — Мне нравится твоя смелость, моя Лилия. — Низко, вибрирующее прошептал мужчина ей в шею, трясь щекой о кожу. — Но совершенно не нравится, как ты одеваешься. Мы это исправим, я обещаю…, но после. Девушке было не до мыслей о предстоящей смене гардероба. Она захныкала, требуя, чтобы он не прерывался, изгибаясь сильнее, так, чтоб между ними не было расстояния… Это заставило низко и тихо рассмеяться Теодоруса. Лилиана ощутила какое-то перемещение, очевидно, мужчина переступил через край ванны… А потом, она потерялась… в этом жарком паре…, в шелковом касании теплой воды… Лили видела расплывчатый туманный образ, не пытаясь уже разобраться в том, что он нес в себе. Руки мужчины скользили по коже Лилианы, натирая ароматной мыльной пеной, терзая, обводя, чуть защипывая соски, рождая новые волны желания в лоне, сжимаясь напряжением и пульсацией мышц… Опускаясь ниже, обводя плавную линию ее живота… Губы Теодоруса повторяли путь, проложенный руками, обхватывая ее груди, прикусывая клыками, но лишь возбуждая, не причиняя боль. Он был… поразительно бережным с ней, не таким, какого могла бы ожидать от вампира девушка, но… Теодорус не был мягким… В каждом его жесте, в каждом касании был такой напор, такая страсть, что это сжигало Лилиану снаружи и изнутри… Она застонала, когда он, прикусив один из сосков, начал обводить его языком, перекатывая маленькую горошинку, заставляя Лили выгибаться в его руках. И в этот момент его пальцы скользнули ниже, минуя впадинку пупка, раздвигая ее, влажную, и вовсе не от воды, плоть, натирая бугорок клитора… Лили закричала… Ох, да! Он не обманывал, когда обещал, что она сорвет голос. Теперь, Лилиана в полной мере поверила всему, что Теодорус говорил. Ощущение того, что его рот, его пальцы творили с ней — лишь подтверждало это все… Но и она не собиралась просто принимать то, что этот вампир делал с ней. Тонкие пальцы скользили по его плечам, по груди мужчины, заставляя напрягаться его мышцы, наслаждаясь ощущением их мощного движения под нежным касанием ее руки. А когда, пальцы Теодоруса резко проникли во влагалище Лили, вырывая новый крик из прикушенных губ, она, уткнувшись лицом в шею вампира, сильно прижимаясь своей, ноющей, потяжелевшей от ласк языка мужчины, грудью к его телу, обхватила ладонью его плоть, напряженно стоящую в воде… Ее бешено возбуждало понимание того, что она, даже грязной и неряшливой, настолько возбуждала его. Она сделала то, что так хотела с момента, когда его рука прижимала ее ладонь к его паху. Пальцы Лилиан заскользили по мощному, напряженному стволу, опускаясь вниз, поднимаясь, и снова убегая, повторяя каждый толчок его пальцев в ней, чуть натирая верх… — Лилия… — Прорычал вампир, перехватывая ее кисть, дразнящую его эрекцию… — Моя Лилия… И резко опрокинул девушку на спину, расплескивая воду, упирая ее голову в пологий край ванны, над кромкой воды, на махровом полотенце… Он, накрыв ее своим телом, сильно и резко, одним толчком вошел в ее лоно… Лилиана кричала… Снова и снова, на каждый резкий, покоряющий толчок… Всхлипывала от наслаждения, от удовольствия, которое затапливало ее… И просто забилась под ним в охватившем ее оргазме, когда, с рыком, мощно проникая в тело Лили, его клыки впились в ее грудь, глотая кровь, упиваясь вкусом этого удовольствия, заставляющего содрогаться под ним… И сам излился в тело Лилианы, с громким стоном. Глава 20 Каталина раздраженно бросила толстую папку на стол, пытаясь унять предательскую дрожь в пальцах. Алекс удивленно посмотрел на нее, хмыкая такой нервозности. — Что случилась, Лина? Ты вся на нервах, как пришла с утра. Ты хоть поспала? — Отстань, Алекс! Просто заткнись. — Буркнула девушка, меряя шагами свой кабинет. — Мне надо подумать. — Проворчала она, останавливаясь у полки, прибитой к стенке, и провела пальцем в воздухе над блестящим металлом катаны, установленной в специальной подставке. Подарок от отдела к повышению по службе. Каждый здесь знал эту ее слабость. Холодный металл. — Ух, какие мы сердитые. — Протянул мужчина, откидываясь на спинку кресла, и нахально забросил ноги в ботинках на ее стол. — Что, снова не спалось, Лина? — От-ва-ли. — По слогам произнесла она, не оборачиваясь, и очень стараясь удерживать свое раздражение и характер в руках. Сделала глубокий вдох. — Дай сигарету. — Резко повернулась девушка к нему, словно, и не грубила только что. И выразительно посмотрела на его ботинки, расположившиеся уж очень близко от бумаг. — Ну, уж нет. — Мужчина криво усмехнулся, и не думая убирать грязную обувь со стола. — Ты сказала, чтоб я и под дулом пистолета не давал тебе сигарет. Ты же бросаешь, забыла, Лина? — Дай мне сигарету, Алек, черт тебя подери, просто дай! — Девушка нервно сжимала кулаки и хмурилась, глядя на напарника. — У меня сейчас не самый лучший день, чтоб спорить с тобой, или вспоминать о здоровье. — Слушай, я понимаю, что тебе трудно. — Мужчина старался говорить ровным успокаивающим голосом, пытаясь утихомирить девушку. — Бросать всегда тяжело. И раздражительность, нервозность — это нормальный этап… Каталина смотрела на друга две долгих минуты, раздумывая, действительно ли он так же будет говорить, наведи она пистолет на него? Ей же не привыкать в последние дни упирать дуло в людей… Ох, нет… Грегори был вампиром… Лина ощутила, как краска начинает проступать на ее щеках лихорадочными пятнами, при воспоминаниях о том, что именно, всего несколько часов назад, делал с ней этот самый вампир… Это было чересчур даже для выдержки следователя. Почти зарычав, Каталина проскочила мимо удивленного напарника, который быстро поднялся на ноги, очевидно, не понимая, чем, аж так, рассердил ее, и резко распахнула дверь в отдел. — Дайте следователю сигарету, мать вашу так! Иначе, устрою всем разгон и выговор, компромата на каждого хватит. — Проорала Лина, замирая в дверях кабинета, слыша, как давится смехом Алекс за ее спиной. Просто пропуская это мимо ушей. К черту! Сейчас, ей было на все плевать. Лишь бы, хоть как-то забыть о Грегори…, о его руках…, пальцах, погружающихся в нее, мокрых и блестящих от влаги Лины, о его губах, пьющих ее кровь… О, черт! Она могла поклясться, что опять возбудилась и была уже влажной…, от одной лишь мысли об этом мужчине?! — Ну? — Вздернула Каталина бровь, обводя подчиненных разъяренным взглядом. В ее сторону потянулось рук десять, в каждой из которых было зажато по сигарете. — Вот и молодцы. У меня, самые лучшие сотрудники. — Уже, почти миролюбиво проворчала Лина, тут же поджигая и затягиваясь одной из сигарет. — Ты безнадежна. — Проворчал напарник, когда довольная девушка вернулась в полутемный кабинет. — Ну, теперь-то, мы можем поговорить о деле? — Александр вернулся к своему прежнему стулу, вновь закидывая ноги на папки с бумагами. — Давай, возможно, теперь, я хоть слово услышу. — Милостиво разрешила Каталина, останавливаясь у любимого меча, и любуясь отблесками света на полированном металле. Искренне сомневаясь в душе, что, в самом деле, способна что-то воспринять… Для этого, в ее мозгу должна была бы потесниться хоть одна мысль об этом чертовом вампире…, а не было похоже, что Каталина способна их, даже электрошоком, оттуда прогнать. — Эгей! Лина! Ты слушаешь меня, рыбка моя?! — Алекс переходил к откровенным насмешкам, начиная доставать напарницу. — Ты же знаешь, что я ненавижу, когда меня так называют. — Хмуро пробормотала Каталина, выпуская изо рта дым. — Хорошо, зайчик, я слушаю тебя. Мужчина ухмыльнулся на ее ответный укол. — Итак, что у нас есть? — Начав просматривать бумаги в папке, которую, так небрежно отбросила сама Каталина, мужчина бессознательно раскачивал стул. — По нашему маньяку — полный ноль, как и обычно… но, хоть не было обнаружено никаких новых жертв за последние часов шесть. Уже хорошо. — Напарник посмотрел на девушку поверх бумаг, вздергивая бровь. — Как думаешь, он пьет Виагру, чтоб насиловать их всех, или какой-то народный метод использует? — Наблюдая за тем, как Каталина вдавливает окурок в пепельницу, задумчиво поинтересовался Алекс. — Поймай и спроси. — Бросила та, не собираясь просвещать друга, что кое-какая информация у них, все же есть, вот только… станет ли расследование легче с этой новостью? Алекс до сих пор делал вид, что все описания преступников, которые удавалось Каталине составлять за три года их совместной работы, стоя над трупами жертв — результат недюжей дедукции и работы подсознания девушки. Хотя, как-то, напившись после очередного мерзкого дела, Каталина призналась другу, в том, что может видеть, как умирали все тела, которые они видели… Мужчина, не менее пьяный, чем и сама Лина, долго молча смотрел на нее, а на утро, сделал вид, что ничего не запомнил из того разговора. Вот только, следователь теперь часто ловила на себе все тот же, задумчивый взгляд напарника. Сейчас, она пьяной не была. А значит, и трепаться о вампирах, заставляющих заниматься ее самоудовлетворением у зеркал, и своих предположениях о том, что и их неуловимый маньяк, так же — вампир, Каталина не будет. — Что еще? — Спросила Лина, садясь в свое кресло и спихивая ноги Алека со стола офисным веником, припрятанным ею специально для такого случая. — Пара убийств. Скорее на почве бытовых конфликтов. — Мужчина скривился на такое грубое обхождение, но больше ботинки на стол не пытался укладывать. — Передадим в соседний отдел, нечего на нас свою работу скидывать и… Но звонок телефона прервал речь Александра. Бросив взгляд на друга, и не ожидая хороших вестей по служебной линии, Каталина сняла трубку. — Да? — Спросила она, продолжая смотреть в напряженное лицо напарника. — Хорошо. Мы выезжаем. — Пошли, — проговорила девушка, кладя трубку и поднимаясь из-за стола. — Наш потрошитель? — Вздернул бровь Алекс, следуя ее примеру, и выбираясь из собственно кресла. — Нет. — Покачала головой Лина, снимая с вешалки плащ. — По описанию офицеров полиции, прибывших на место, больше похоже на почерк старины Фреда. — О, черт! Просто блеск! — Алекс скривился, как от вида лимона. — Еще одно обезглавленное и без конечностей, туловище? — Именно, мой друг. Именно. — Почти радуясь предстоящему, подтвердила Каталина, очень надеясь, что это отвлечет ее от мыслей о… Вот черт! Как же ей от него избавиться?! — Ты не будешь делать ничего подобного!! — Максимилиан почти рычал, все крепче сжимая пальцы на теле Элен, не давая девушке отстраниться. Хотя той, очевидно, было, что сказать в ответ на такое заявление. — Макс, это ведь ты меня обратил… — Попыталась мягко возразить девушка, в слабой надежде урезонить, не на шутку разыгравшийся инстинкт защиты в вампире. Казалось, что всю силу, с которой он раньше стремился к боли и пыткам, теперь, Максимилиан обернул на защиту Элен от всего и вся…, даже, когда не от чего было защищать. Наверное, именно так и было. По-другому объяснить себе это — никак не выходило. — Я тебя не обращал. Это другое, Элен. — Макс приблизил лицо девушки к своему, мягко надавливая на щеку шершавой ладонью. — Это слияние. Это во много раз больше. Мы с тобой — теперь одно. Я, ты — нет разницы. Ты чувствуешь меня. Я ощущаю тебя. — Его голос был жестким, но он так старался стать более мягким. Для нее старался. Хелен крепче прижалась к его руке, безумно любя его за такую попытку, которая проявлялась в каждом жесте, каждом касании, которое Максимилиан, так усердно контролировал, чтобы, забывшись, не совершить более оплошностей. Не причинить боли ей. — Моя жизнь — твоя жизнь. И наоборот. Понимаешь? Мы — едины. Во всем. И в жизни. И в смерти. — Хорошо. — Кивнула Элен, прикрывая веки, стараясь отвлечь мужчину от такой сосредоточенности. С ним, она была готова принимать и испытывать все что угодно. — Ты поэтому так оберегаешь меня, Макс? — Бросила девушка лукавый взгляд из-под опущенных ресниц, ощущая, как напрягается мужчина, стоящий так близко к ней. Она положила свою ладонь на его плечо, скользя ею к его шее, дразня вампира. — Нет. — Прорычал он, позволяя своим пальцам пройти, погружаясь, через распущенные локоны Хелен, и крепко захватывая затылок девушки. — Меня мучит и убивает сама мысль о том, что с тобой может хоть что-то случится. — Макс яростно шептал, втирая эти слова в губы девушки своими губами. — Мне безразлично, что будет со мною. Я убил бы себя сам, за все, что творил с тобой. И только понимание того, что моя жизнь — связана с твоей — существенна для сохранения и моего бытия. Только ты имеешь значение. Всегда. — Любимый. — Прошептала Хелена, обнимая вампира за шею, пораженная болью этих слов. — Макс, не надо. Не говори так. Не мучай себя. Нас. Это — прошлое. — Она покрывала легкими поцелуями напряженные скулы, сведенные судорогой ненависти к себе. — Ты делал то, что не мог не делать. Да! Она теперь знала, «помнила» все, что было с ним. Максимилиан не закрывался от Элен. Не потому, что желал оправдаться перед нею. Ох, нет! Она видела каждую женщину, которую он убил, знала каждую жертву, замученную этим вампиром для удовлетворения собственного безумия. Это причиняло боль, неимоверную, дикую… Но она видела и каждую муку, испытанную этим мужчиной и в жизни, и после обращения. Знала все, что творил с ним Аристарх. Видела, как Лейла «воспитывала» брата. И зная это, Элен сама испытывала неконтролируемое желание убить этих вампиров, которое такое сотворили с мужчиной, которого она так любила, беспощадно превращая Максимилиана в исковерканное чудовище. Заставляя его уподобляться им. Убить жестоко. Беспощадно. Зверски. Максимилиан усмехнулся, читая этот порыв. — Тише, детка. Не так кровожадно. Я уже отомстил им. — Прошептал вампир, ловя ее, порхающие по нему губы, и обводя контур подушечкой большого пальца. Натирая. — Недостаточно. — Простонала она, обхватывая этот палец губами, и… чуть прикусывая его. Заставляя Макса рычать. — Но мы не об этом говорили, М-а-акс. — Протянула Элен, имея представление о том, как нравится ему, когда она ТАК говорит. Ощущая, как реальное подтверждение его одобрения, упирается в ее бедро, понуждая от этого понимания, учащаться дыхание девушки. Однако, им было о чем поговорить. И это стоило сделать. Она не собиралась уступать в этом…, кем бы ни была в прошлой жизни, до слияния. — Ты провел единение. Ты сделала меня вампиром. Так? — Шаловливые пальцы скользили по груди мужчины, в попытке отвлечь Макса от того, что говорила Элен. — Так. — Подтвердил вампир, перехватывая руку девушки, и поднес ее к своим губам, начиная уже своими губами целовать и посасывая ее пальцы. Черт! У него лучше выходило отвлекать Элен от темы! Наверное, разница в возрасте и опыте, все же, имела значение… Но девушка очень старалась не обращать внимания на это все, настаивая на своей идее. — Значит, как вампир, я должна охотиться, чтоб получать кровь. Разве не так, это делается? — Вздернула бровь она. — Не так. Губы Макса раздвинулись в усмешке, и Элен задохнулась, поражаясь тому, как могла раньше бояться этой улыбки. Сейчас, она готова была наброситься на него, от этой усмешки… и вовсе, не в порыве злости. Скорее, в приступе обратно чувства… Нечто, типа… вожделения? Непреходящего сексуального возбуждения? Как, черт все возьми, она могла жить без этого вампира в своей жизни?! Откуда брала силы, чтобы убегать? — Я что-то не понимаю. — С легким полувздохом признала девушка, то, что и так, было очевидным для Макса. Когда он был рядом — именно Элен становилась совершенно безумной и помешанной на нем. А Максимилиан всегда был рядом теперь…. Неутешительный вывод? Возможно. Только, не для новообращенной вампирши. Такие мысли вызвали легкую улыбку и у нее. — Ты будешь брать кровь у меня. Я не позволю подвергаться тебе и минимальному риску, охотясь, Элен. — Непререкаемо проговорил Макс. И было что-то такое в его тоне, что напомнило девушке тон Теодоруса, когда он требовал полного повиновения от Ротана. Когда подчинял колдуна силой сотворившего… — Ты приказываешь мне? — Сузила она глаза. — Только, если ты решишь ослушаться моей… просьбы, Элен. Впрочем… Я не дам тебе такого шанса, любимая. — Макс продолжал ласкать ее ладонь. Элен… была разъярена. Но попыталась взять собственное раздражение в руки. Отчего-то, ощущая, что чувствовал вампир, ей казалось, что причина не только в безопасности Хелен. И, ради этого, она могла простить своего сумасшедшего вампира. Ибо, сама испытывала нечто подобное, при одной мысли о… — Только поэтому? — Вздернула голову девушка. — Ты и сама знаешь, не так ли, детка? — Низким шепотом проговорил мужчина, тут же завладевая, столь беспечно предоставленной в его распоряжение шеей, с бешено стучащим пульсом. — Ты моя. И больше никто и никогда не узнает твоего касания. Потому что, даже смерть и мука — будет малой ценой за подобную попытку. Элен застонала, ощущая, как шепот безумия вампира, подстегнутого ревностью, все громче шелестит вокруг них. — Моя. Только моя, Элен. — Рычал Макс, ударяя языком по точке ее пульса. И застонал, от понимания того, что не может сделать то, что так, неистово хотелось. Именно с этого и начался спор. Им была необходима кровь. Он не собирался, вновь, до изнеможения, истощать девушку. Пусть это и не было теперь столь ужасным по последствиям. Однако, у Элен имелось свое мнение на такую заботу вампира. И девушка резко подалась вперед, почти напарываясь своей артерией на его клыки. Впиваясь своими зубами в его шею. Сходя с ума от рычания мужчины, оглушающего ее. От его рук, так сильно, так крепко прижимающих к себе ее тело. И все равно, желая большего соприкосновения… Вампир глотал желанную кровь, начиная растворяться во тьме с девушкой, усмехаясь своеволию ее характера. Это наслаждение — не меняло основного. Максимилиан должен был позаботиться о той, которую любил. А значит — они отправлялись искать себе жертву. — Как ты попала к Рохусу, Лилия? — Теодорус мягко провел по плечу девушки, обводя контуры синяков. Она хотела бы ответить. Правда. Но этот вампир не бросал слов на ветер. Ох, нет! Тео выполнил каждое из своих обещаний. И, даже, будь у нее голос, чтобы ответить, у Лили, наверняка, просто не было на это сил. Пошевелить губами, казалось нереальной задачей. Чем-то, за пределами того, что Лилиана смогла бы сделать в ближайший месяц, как ей представлялось сейчас. Все, на что хватило Лилиан — это слабо вздохнуть, так и не раскрывая век. — Лилия, посмотри на меня. — В мягком голосе мужчины слышался приказ, но она и сама желала бы смотреть на того, кто так нежно касался ее лица. Девушка видела, как осторожно его пальцы обводили ее скулы. И, казалось, что-то изменилось в этом всем… В том, как Тео теперь смотрел на Лилиану… В том, как она видела теперь — четче, яснее, почти не замутненные образы его глаз… Отчего? Резкость пришла к ней тогда, когда Лили ожидала менее всего — ощущая, как клыки мужчины глубоко погружаются в ее плоть и вампир начинает пить кровь девушки. Одним этим чувством, заставляя Лилиан вновь и вновь испытывать оргазм… И удовольствие было настолько сильным, что она, даже, не сразу обратила внимание на то, сколь четким стал ее образ, воспринимаемый глазами этого мужчины. — Лилия. — Голос Теодоруса, словно скользил по ее лицу, вслед за пальцами, напоминая о том, что девушка так и не подняла веки. Попытавшись глубоко вздохнуть, она раскрыла глаза, все равно, не видя ничего, кроме своих черт, на которые смотрел мужчина. — Расскажи мне, как ты попала к Рохусу, моя Лилия. — Он говорил с улыбкой, она ощущала ее сладковатый привкус в голосе мужчины. Прохладная ягода винограда коснулась губ девушки, вампир и правда, позаботился о завтраке для Лили, только вот, и на это, сил он ей не оставил… Потому, Теодорусу, не желающему отступать от принятого решения накормить Лилиану, приходилось самому ее и кормить, буквально заставляя хоть что-то проглатывать. Не то, чтоб им обоим это не нравилось… Лили казалось, что мужчина наслаждается этим не менее, чем она сама. Хотя, ни он, ни девушка — не должны были испытывать нечто подобное. И Лилиана боялась, что как только она начнет рассказывать о себе, Теодорус изменит свое отношение. Хотя, глупое и странное ощущение в груди, до рези от слез, в слепых глазах, заставляло ее надеяться непонятно на что… Надежда — бесполезное чувство, кто лучшее Лилиан знает об этом? — Он меня выкрал. — Еле слышно прошептала Лили, испытывая странное удовольствие, отдающееся во всем теле, от того, как губы скользят по тугой и прохладной ягоде. Даже едой, этот мужчина умудрялся возбуждать и покорять ее. Впрочем, он был вампиром, чему же удивляться тут? Тем более, Лилиане… Только… она никак не могла вспомнить, как же назывался этот темный цвет, которым переливался виноград в длинных пальцах мужчины… — Какого он цвета? — Не желая раздумывать над этим…, или же, пытаясь отвлечь вампира от разговора, прошептала она. — Кто? — Уточнил Тео, дразня Лилиану, начиная обводить этой ягодой контур губ девушки. — Сок… — В очередной раз, теряя дыхание от таких его действий, тихо выдохнула Лили. — Рубиновый…, напоминающий цвет твоей крови, моя Лилия. Но ему никогда не сравниться с ней по вкусу. — Виноград забрали от ее губ, а в следующее мгновение, тело вампира, уже накрывало Лилиан, укрывая от всего, что окружало их. И его губы, удерживающие ягоду, прижались к ее рту, осторожно придавливая, в поцелуе, заставляя Лили пить по капле этот сладкий нектар… рубинового цвета… Она пила сок, и ощущала, как кружится голова, словно бы, Тео поил девушку вином. Но правда была в том, что это из-за него, из-за вкуса мужчины на своих губах, из-за веса его тела на ней, из-за запаха Теодоруса, окутывающего Лилиану — она чувствовала себя опьяненной… Потерявшейся, жаждущей… Ей хотелось, чтобы его напряженная эрекция, упирающаяся в живот Лили, была ниже…, и глубже… в ней… Ох… — Тебе понравилось, не так ли, моя Лилия? А ты отказывалась есть. — Он опять улыбался. И ей так хотелось видеть эту его улыбку… Девушка прикусила губу, чтобы прогнать неуместное чувство горечи и вздрогнула, когда услышала тихое рычание, вырвавшиеся из груди вампира, на такой ее жест… — Даже дыша, ты соблазняешь меня, Лилия. — Проговорил мужчина, прерывая слова рыком. — Но тебе надо хоть немного времени, чтобы восстановиться. — Он казался огорченным этим фактом… Она так же…, если не пытаться обманывать саму себя… Непроизвольно, ее бедра легко дернулись, словно в попытке вобрать его напряженную плоть в себя… Теодорус, с легким смехом, положил свою ладонь на закушенные губы девушки, второй кистью прижимая тело Лилианы сильнее к кровати. — Не искушая судьбу, Лилия. У нас еще будет время. А сейчас — просто ешь, и отвечай на мои вопросы… — Новая ягода скользнула к ее губам, подталкиваемая его языком. Просто?! В этом не было ничего простого! Как можно говорить хоть о чем-то, когда разум превратился в святилище, посвященное ему одному? Как можно есть, когда, вместо сладкого и терпкого вкуса винограда, жаждешь ощутить мускусный и острый вкус его удовольствия, его семени? У Лилиан не очень хорошо получалось вот это его «просто». Паршиво получалось, вообще-то. — Зачем Рохус выкрал тебя? — Этот вопрос, пробился сквозь туман вожделения и страсти, который отныне заменял все ее мозги… О, вот мы и приблизились к основному, не так ли? Точка в пути, после которой изменится все… Девушка этого не хотела. Но и не ответить не могла…. Такое сложно надолго скрыть. — Вся… моя… семья… — Лили с трудом заставляла эти слова проталкиваться сквозь губы, которые он, непонятно зачем, отпустил… — является Карателями… — почти беззвучно выдохнула она, сжимаясь в комок, в ожидании реакции, отворачиваясь, не желая видеть свой страх и опустошенность его глазами… Теодорус молчал лишь мгновение, а потом, искренне рассмеялся. — Ты — Каратель, моя Лилия? Это было бы забавно… — Новая ягода коснулась ее губ. Он смеялся? Продолжал кормить ее? Она… мало, что понимала в происходящем, пожалуй. — Я сказала, что моя семья — Каратели. Не я. — Едва смогла прохрипеть она, пытаясь увернуться от виноградины. — Тише, Лилия. Ешь. — Губы Тео прижались к ее губам, мягко заставляя проглотить угощение. — Разве не все члены клана, безоговорочно становятся Карателями? — Спокойно спросил он, все так же ласково, как и до этого, поглаживая ее скулы. — Все… — Слабо кивнула она. — Кого не отвергнут… — Тебя…отвергли? — Голос мужчины упал на два тона, снова перекатываясь рыком, а пальцы, лежащие на щеке — напряглись, но лишь на миг, чтобы, вновь вернуться к мягкому скольжению. — Да… почти…, кроме матери. — Прошептала Лили, по непонятной даже для себя, причине, слепо утыкаясь своим лицом в его шею. — Почему? — Не мешая в этом ей, Теодорус обхватил затылок девушки ладонью, и перекатился в кровати на спину, располагая голову Лилианы на своем плече. — Я слепая. — Проговорила очевидное она. — И что? Слепая не может использовать силу, чтобы убивать вампиров? — Улыбнулся мужчина, продолжая кормить ее, прижимая к губам палец, с которого капал мед. Лили очень не хотела отвечать, и потому, она послушно слизала сладость, очень надеясь увлечь Теодоруса другими порывами. Впрочем, стоило ли надеться, после такой-то новости? — Никто не инициировал меня. Я слишком рано потеряла зрение, не успев пройти обучение. И, если бы не моя мать — клан просто отдал бы меня в приют…, или, выбросил бы на помойку, я перестала быть частью их, когда ослепла. — Тихо шептала она, облизывая слипающиеся губы. Его объятия становились слишком крепкими. Слишком. Больше похожими на тиски. Но, губы Теодоруса так нежно касались лба Лили, что ей было безразлично, даже если он убьет девушку этим объятием. — Кто бы мог подумать, что Каратели не менее беспощадны, чем те, за кем они охотятся. — Со злой иронией пробормотал мужчина. — Им нужны только лучшие. — Едва ощутимо пожала плечами Лили, давно смирившаяся с этим. — Но и, несмотря на запрет, мать продолжала обучать меня. Правда, так и не решилась инициировать. — Закончила рассказ девушка, пряча лицо в убежище его шеи. — Ты никогда не использовала свою силу? — Перебирая темные локоны, напоминающий по цвету горький шоколад, после того, как они смыли с них всю пыль и грязь, спросил вампир. Его голос… он был странно напряжен. — Никогда. — Подтвердила девушка, безумно радуясь, что эти руки, все еще, держали ее. — Так вот почему Рохус выкрал тебя. Огромный, колоссальный источник энергии, которую никогда не использовали. — Тихо пробормотал Тео. — Бриллиант. А потом, снова перевернулся, опрокидывая девушку на спину, накрывая ее собой и… вновь прижимая к губам свои пальцы, заставляя слизывать прозрачные капли меда. — Скажи мне, Лилия, почему ты так легко приняла меня? Даже отвергнутый Каратель — ненавидит вампиров, разве не так? Мужчина потерся своим носом о ее щеку, глубоко вдыхая аромат напряженно стучащего пульса. — Я… — Она облизала губы, ощущая приторную сладость на языке. — Когда ты рядом… я вижу. Вижу то, что видишь ты. — Прошептала Лилиана, задерживая дыхание. Глава 21 Поздно было притворяться благонравной и незапятнанной. Сколько раз, в конце концов, Элен уже пила кровь? Девушка не считала… Слабый ветер, гуляющий по аллеям вечернего парка, перебирал темно-каштановые пряди Хелен, не отвлекая от наблюдения. Заставляя ее жадно втягивать холодный воздух, наполненный горячим ароматом крови, стекающей по коже несчастного, из-под клыков ее любимого… И не имело никакого значения то, что вся кровь, которая до этого момента поддерживала ее жизнь — принадлежала вампиру. Макс брал ее у людей. Возможно…, вероятнее всего, достаточно часто, убивая при этом жертв. Элен не знала об этом? Ложь! Она знала все. Слизывая каждую каплю с его кожи, делая каждый глоток, даже через любимого, она выпивала чью-то жизнь. А значит, было бы странным испытывать страх или отвращение, наблюдая за тем, как Максимилиан пьет кровь из прокушенного горла жертвы. И не ее новая сущность была виною тому, что в сознании Элен не было и тени осуждения любимого. Девушка отбросила Бога, отвергла спасение, сама себя проклиная, еще будучи человеком, ведь правда? Что ж, весьма глупо было бы теперь испытывать раскаяние. Этот мужчина, забирающий на ее глазах жизнь у ни в чем, ни повинного человека, дал ей больше любви и обожания за эти дни и ночи, чем Хелена хоть когда-то имела. Больше, чем, скорее всего, хоть кто-то смог бы подарить девушки за все земное существование. Да, он терзал ее, заставлял страдать…, желать…, и самой себя бояться… Однако, теперь, Элен понимала, отчего Макс так повел себя с нею, видя, имея представление о том, что с самого начала, этот вампир был невероятно, нереально нежен и бережен с ней… для безумного Макса, конечно…, так настойчиво борясь со своим сумасшествием и стремлением к мучениям… И, делая шаг вперед в его направлении, когда любимый просто отошел от рухнувшего мужчины, Элен была удивлена…, правда. Он оставил этому человеку жизнь, не до конца забирая у того надежду. Хоть девушка и ощущала, как в ее любимом бурлило желание пытать и мучить этого несчастного, не из-за реальных поступков, просто, для собственного развлечения. Но беспокойство о ней, о том, что Элен наблюдает за этим, нежелание того, чтобы девушка страдала, или испытывала отвращение при виде того, что составляло сущность Максимилиана — преобладало в этом вампире, который считал себя безумцем. И это…, это ее покоряло, забирая любые сомнения, которые и без того, не имели шансов задержаться в разуме новообращенной девушки, даже после того, как к ней вернулись воспоминания… Хоть именно этого Макс, до сих пор, и боялся… Элен усмехнулась, плавно приближаясь, к мужчине, утонув, потерявшись в черно-алом взгляде. Вкладывая свою ладонь в его руку, протянутую к ней, в молчаливом приказе, вернуться в его объятия. И сильно прижавшись к его телу, дерзко пробежалась своим языком по губам Макса, собирая оставшиеся кровавые капли его жертвы, приподнимаясь на носочки, чтобы плотнее касаться. Заставляя дыхание вампира срываться в рычание. Не скрывая ни единой своей мысли от этого мужчины, который так старался сделать счастливой девушку. О, да! Именно такой она и являлась — счастливой, принимая реальность их новой жизни. — Я никогда не осужу тебя, любимый. — Прошептала она в его губы, не давая Максу полностью завладеть своим ртом. — Не потому, что не имею права. — Элен впервые помешала ему говорить, кладя свою ладонь меж их губами. — Ты тот — кем ты являешься. И я знала, что выбирала, когда выбрасывала крестик в распахнутое окно. Вампир зарычал, покоренный этими словами, возможно, только теперь, несмотря на единение, и все то, что они испытали, полностью избавляясь от страха ее ненависти, в котором и себе не признавался… Когда-то, Максимилиан клялся сам себе, что сделает эту девушку зависимой от себя, от всего того, что было Максом. И он сделал это… Вот только, и сам не заметил, как стал дико и безудержно зависеть, нуждаться в ее касании, в темно-синем взгляде, в грудном хриплом голосе… во всем том, чем так щедро, вопреки всему, что он творил с нею, эта девушка одаривала вампира… всегда… вечно. Руки мужчины сильнее сжались на хрупком теле любимой, упирая ее спину в дерево. Прекращая ее шалость. Переводя в огонь, поддразнивание. Он так обнимал девушку, что не оставлял никакого шанса даже молекулам воздуха проскользнуть между двумя возбужденными телами. — Пей, Элен. Пожалуйста. — Прохрипел мужчина, не в силах сдерживать собственное желание. Но, не желал усугублять ее истощение. Откидывая голову. Задевая светлыми волосами щеки девушки, потянувшейся жаждущими губами к пульсирующей кровью, артерии, вампир прижал ее лицо к своей шее, обхватывая пальцами затылок. — Пей. — Шептал он низким голосом, с силой вжимаясь напряженным пахом в тело девушки, отвечающее на это движение скольжением навстречу. Ощущая, как от звука каждого влажного и жадного глотка Элен, его плоть становится все тверже. Мечтая, наконец, погрузиться в ее лоно. И в тот момент, когда Макс понял, что любимая взяла достаточно, вампир отбросил сдержанность. Его рычание окружило их, гулко разносясь в пустом темном парке. Руки мужчины разорвали ткань, мешающую ему наслаждаться полным прикосновением к бархатной коже Элен. У него была только одна мысль, одна жажда, отражением, отдающаяся и в Хелен. Макс заставил девушку обхватить его пояс ногами, неистово вжимая тело любимой в шершавую и жесткую кору дерева… Не давая ей ощутить это грубое касание, защищая от царапин и ран, обнимая, опирая Хелен на свои предплечья. Своими руками, защищая ту мягкость ее кожи, которая сводила на нет, все его сумасшествие. И резко, одним единственным движением, до основания, погрузил свою, болезненно напряженную эрекцию в ее жар и влажность. Заставляя низко стонать девушку. Элен так и не разжала своих клыков на его шее. Так и не убрала губ с пульса вампира. И теперь, на каждый его толчок, на каждое резкое, наполняющее проникновение, она протяжно стонала…. кричала, языком втирая эти звуки в его кровь и тело… Это было так… так… невероятно много для вампира, который весь мир свел к одной единственной…, к Элен… что не было никакой возможности ему удержаться. И Макс впился в ключицу девушки, упиваясь этим вкусом ее наслаждения, ее страстью…, любовью девушки к нему… Его рык перешел в рев, когда мужчина ощутил, как первые судороги оргазма, заставили влагалище Элен сжать его плоть, усиливая, обостряя ощущения, срывая любые остатки контроля… Он начал неистово, яростно погружаться, царапая клыками шею, запрокинутую в наслаждении, не обращая внимания на то, как под его, судорожно напряженными пальцами, разлетаются стружки от коры дерева… Наконец-то, последним толчком, настигая любимую в общем удовольствии. Жадно глотая кровь с расплавленным в ней наслаждением. — Элен сохранила свою силу. — Задумчиво произнесла Сирина, листая старинную книгу, которую Михаэль дал ей. — Но я не могу понять, зачем и она, и я Рохусу? Мужчина нежно отвел ее волосы с затылка и поцеловал кожу любимой, крепче прижимая девушку, не позволяя Сирине встать, и по привычке, мерить комнату шагами. Ему нравилось, когда Рина была рядом с ним. Так близко, как это только возможно. И Михаэль не собирался отказывать себе в этом удовольствии, прижимая голову девушки к своему плечу. — Что ж, Элен говорит, что за ней пришли, когда умерла ее мать, обладающая таким же даром. Она должна была найти тебя. Так? — Вампир поцеловал скулу Сирины, дразня девушку этим касанием. — Но я же не терялась, Михаэль! Это бессмысленно. — Сирина попыталась чуть отклониться, чтобы заглянуть в глаза мужчине, но он не пустил. — Да, я много переезжала. Да, редко задерживалась надолго в одной стране. Но никогда не скрывалась. НИКОГДА! Что им мешало следить за мной с момента убийства моих родителей?! — Она прерывисто вздохнула, разрываясь между желанием разобраться в проблеме, и стремясь получить еще больше его ласки. Это желания немного мешали друг другу. Почти, взаимоисключаясь. И жажда ласки — преобладала в ней. — Ничего. — Спокойно подтвердил вампир. Но Рина ощущала, как разгорается в нем ярость при мысли, что она подвергалась такой опасности. Девушка сильнее откинулась на него, стараясь отвлечь. Впрочем, это никогда не срабатывало. Михаэля почти невозможно было свернуть с выбранного пути. Даже, если это был путь самоосуждения за то, что когда-то, он не остался, опасаясь уязвимости. — Но, я сказал, что именно это сообщили Элен Теодорус и Ротан. Никто не может утверждать, что это — правда. И я уверен, что это не так. Не они, не я — не сказали бы орудию воплощения своего плана, истинной цели, с которой оно используется. — Да, наверное. — Сирина задумалась, понимая, что, скорее всего именно так и было. Однако, это возвращало их к исходному вопросу — для чего? — Хорошо. — Рина прикусила губу, не замечая, как вспыхивают багровым глаза Михаэля, при виде кончиков ее клыков. — Допустим, они не теряли меня, а следили…, и Элен…, что, если она должна была определить не наличие моей силы…, а, скажем, самый подходящий момент… — Для чего, малыш? — Голос Михаэля стал ниже на тон, царапая ее кожу так же дразняще, как царапали и его клыки. — Для… — Ей было сложно говорить, когда его руки так скользили по ее коже. Но Сирина старалась не упустить мысль. — Чтобы узнать, когда я обрету максимальный потенциал. — Внезапно, почти прошептала она, не замечая, как пытается вскочить. Михаэль усмехнулся, удерживая ее, сильнее прижимая к своему телу. — Хорошо. Если это так… — Он чуть сильнее надавил, сжимая кожу любимой, напоминая, что именно он решает, где она должна находиться, и медленно слизнул выступившую каплю крови. Наслаждаясь тихим стоном. — Значит, они выжидали подходящий момент, чтобы завладеть тобой в самый оптимальный момент, и с помощью кинжала — связать, подчиняя тебя. Рина ощутила, как напряглись пальцы любимого, которыми он ласкал ее шею, как в его груди родился тихий рык. Но голос Михаэля остался таким же спокойным, как и до этого. — Но, и заполучив тебя, ни Теодорус, ни Рохус, который, очевидно и нанял его, не собирались терять Элен. Возможно, ее сила в чем-то еще? Что ты чувствовала в ней, малыш? Опиши. — Она, словно радикал, не имеющий пары. — Развела руками девушка, задумавшись над его вопросом. А потом, спохватилась, вспоминая, что находится не в лаборатории, за своим любимым микроскопом, и чуть извиняясь, улыбнулась мужчине. Но тот, только, с улыбкой покачал головой. — Смотри. — Сирина попыталась сформулировать свою мысль. — Она… улавливает силу, это правда. Ощущает ее, может определить источник и его мощность. Не сознательно, скорее, интуитивно понимая это. Но еще… — Рина замолчала на миг, обдумывая свои ощущения. — Она…, словно бы, пыталась взять у меня часть силы, когда я определяла ее. Как…, как если бы, пыталась подключиться ко мне. — То есть. Она, не осознавая этого, может брать силу у других, если ее не блокировать? — Михаэль задумчиво погрузил ладонь в черные волосы, пропуская пряди между пальцами. — Да. — Кивнула Рина. — Должно быть еще что-то. — Тихо проговорил вампир, следя за игрой отблесков света луны на тьме ее волос. — Или… кто-то еще… Каталина внимательно осматривало место преступления. Алекс разговаривал с офицерами, первыми прибывшими сюда, после анонимного звонка. Все было по классической схеме Фреди. Море крови, и обструганное тело, больше напоминающее кусок мяса на прилавке, нежели то, что могло говорить и ходить несколько часов назад. Но девушке и этот кусок плоти, мог рассказать во много раз больше, чем те зеленые, от позывов к рвоте, полицейские, которых, неимоверным трудом, пытался привести в чувство ее напарник. Она видела, как этот преступник убивал человека. Видела, как он расчленял тело, и куда разбрасывал его части. Это уже давно не пугало ее, и не вызывало каких-либо эмоций. Только сосредоточенность на своей работе. Даже ужас и отвращение притупляются, если ты живешь в кошмаре день за днем на протяжении всей своей жизни. Следователь присела, внимательно всматриваясь в то, что видела в этих лужах крови. — Алек. — Окликнула Лина своего напарника, привлекая внимание мужчины. — Правая рука должна быть в вентиляционном отверстии. — Сообщила она. И обернулась, понимая, что своим заявлением озадачила коронеров и полицейских. — Что? — Надменно вскинув брови, спросила Каталина, вытаскивая из кармана очередную сигарету. — Ты уверена, Лина? — Один напарник невозмутимо смотрел на девушку, щелкая зажигалкой, поджигая поднесенную ею сигарету. — Это вписывается в схему его действий. — Так же безэмоционально проговорила Лина, выпуская губами тонкую струйку сизого дыма. Если Алексу было удобней притворяться, что в ней не было ничего странного, она готова была поддерживать эту иллюзию. Зато, Каталина знала, что всегда есть тот, кто ценой своей жизни, прикроет ее спину. — Понятно. — Кивнул мужчина и, повернувшись к медикам, вопросительно вздернул бровь. — Что стоите? Проверяйте. Пара полицейских и медик подтащили стремянку, пытаясь добраться до указанного места. Но Каталину уже не смотрела на это, «читая» картинки дальше. — Что-то еще, Лина? — Тихо поинтересовался друг, подходя немного ближе. Он так смотрел на место преступления, словно очень старался понять, как и именно Лина делала это, но ничего не говорил, и просто верил всему, что девушка говорила. И за это, следователь была благодарна напарнику. Усмехнувшись его вопросу, выдающему, что мужчина, все же, верил в «видение» девушки, она глубоко затянулась и… вдруг застыла. — О, черт! — Почти прошептала девушка, не замечая, как ломает сигарету сжавшимися пальцами. — Козел недорезанный! — Что такое, Лина? — Алекс напрягся на такую экспрессию, начиная настороженно осматривать помещение. — Он рядом, Алек. И следит за нами. И, Фреди нашел себе последователя… — Прошипела детектив, подскакивая к окну, и высовываясь по пояс, выискивая здание, похожее на то, о котором говорили двое убийц над телом. Резкий рывок, отбросил ее от проема, едва не вывихивая плечо. — Совсем сдурела?! — Заорал Алекс, не обращая внимания на удивление окружающих. — А если это правда?! И у них есть хоть один пистолет?! Так хочется побыть живой мишенью?! — Все, хватит орать. — Подняла ладонь Каталина, прерывая возмущение друга. — Признаю, сглупила. Раскаялась. Уяснила. — И, дождавшись, пока лицо напарника немного расслабиться, стирая напряжение, проговорила. — Пошли. — Лина схватила его за руку и потащила к выходу. — Ты, и ты. — На ходу махнула следователь в двух полицейских пальцем, — за нами, живо. Те, не обсуждая приказа, пошли за старшими по званию. — Куда мы идем, Лина? — Тихо прошипел Алек, стараясь не показать перед подчиненными, что не его напарница, в данный момент, управляет положением. — Я хочу проверить, так ли это на самом деле. — Так же тихо прошептала девушка в ответ. — У нас, впервые, есть шанс так близко подобраться к этому гаду. — А потом, уже громко, обернувшись к следующими за ними подчиненными, приказала. — Оружие достать, и быть готовыми стрелять по первому сигналу в любою движущуюся цель, ясно? Полицейские, побледнев, кинули, и потянулись за пистолетами. Каталина и сама достала оружие, краем глаза замечая, что и напарник следует ее примеру. Так они прошли несколько минут, по пустым улицам складского района, пока девушка не остановилась, увидев здание, которое подходило под известное ей описание. — В этом. — Едва шевеля губами, проговорила Лина напарнику. Но тот даже не успел кивнуть, когда с верхнего этажа строения раздались два глухих выстрела, и полицейские, прикрывавшие их сзади, замертво повалились в мерзлые лужи, не успев даже вскинуть пистолеты. Одновременно с этим, Алекс отбросил Каталину к стене, прикрывая собственным телом. Однако больше ничего не происходило. Каталина выругалась сквозь зубы, рассматривая через плечо напарника два мертвых тела. — Ты не виновата, Лина. — Прошипел мужчина, продолжая насторожено оглядываться на темные проемы верхних окон помещения. — Конечно. — Скривилась девушка, отталкивая от себя его тело, в попытке освободиться. — Стой спокойно, те, кто стреляли, следят за нами, я уверен. — Раздраженно проговорил следователь. — Не сомневаюсь. — Лина, все же, освободилась. В этот же момент, словно оправдывая их опасения, из темного помещения появились двое мужчин, держа их на прицеле. — Я надеялся, что вы сможете нас выследить, детектив Моранску. — Проговорил старший из них, со странным шипением. И только, когда он ступил в полосу света от тусклой лампочки уличного фонаря, девушка смогла рассмотреть трубку, торчащую из шеи этого мужчины, упирающего в нее дуло пистолета с глушителем. Трахеостома. Итак, не было сомнений, что перед ней — Фреди, полоумный маньяк, расчленяющий трупы и любящий присылать их загнивающие части по почте на адрес ее отдела. — Зря вы этих притащили. — Фреди мотнул головой на убитых полицейских. — Они бы нам только помешали. — Они остановились напротив Лины и Алекса, рассматривая через мушки прицелов. — Я давно хотел спросить вас, Каталина. — Фреди улыбнулся, вероятно, надеясь испугать следователя подобным оскалом. На нее это не подействовало. — Как вам удается так четко прослеживать мои поступки? — Мужчина замолчал, очевидно, в ожидании ответа девушки. Все застыли, напряженно глядя на противников, уперев друг в друга пистолеты. И в ту секунду, когда Лина открыла рот, собираясь ответами выиграть время, чтобы найти хоть какой-то выход, что-то изменилось в окружающей их ночи. Ей не надо было поворачиваться, чтобы знать, кто появился за спиной. Все ее тело натянулось, словно туго скрученная пружина, а внизу живота разлилось тепло. Грегори. Раздери черти этого вампира!! — Я сказал тебе, чтоб ты никуда не выходила! — Грозно прорычал мужчина, перекрывая пораженные проклятия и Алека, и стоящих напротив, серийных убийц. Класс! Наглядное действие элемента неожиданности. Все, кроме нее, опустили пистолеты, почти, с открытыми ртами рассматривая вампира, появившегося из воздуха. Она не собиралась делать подобную глупость. О нет! Лина резко развернулась, почти упирая дуло в голову вампира. — А я никогда не слушаю ничьего мнения, кроме собственного. Запомни это, Грегори! — Насмешливо проговорила Каталина. — Мы это уже проходили. — На лице, забирающем у Каталины всякие здравые идеи, расплылась широкая насмешливая усмешка. — К-а-т-т-и. — Чуть вздернув бровь, протянул мужчина. Сильные пальцы легли поверх дула, упертого в лоб вампира, но Грегори даже не пытался отвести от себя оружие девушки. — Очевидно, я не в ту часть тебя целилась. — Усмехнулась в ответ Каталина, не давая себе задуматься над тем, что улыбка спровоцирована его поведением. Он ей нравился, черт побери! И не только телом… Следователь почти забыла о том, что ситуация не располагает к обмену любезностями. — А если я всажу полную обойму в твою голову, восстановиться будет не так просто, не так ли, Грег? — Валяй. — Улыбка на лице вампира стала шире. — Только, кто тогда будет вытягивать твою хорошенькую задницу из этого переплета, Катти? — Вздернул бровь мужчина, начиная натирать своим пальцем ее запястье. Она отвернулась, произнеся эти слова, неуверенная в том, как отреагирует Теодорус на такое открытие. И так сильно стиснула кулаки, что кончики пальцев стало покалывать от напряжения. Лили ощутила, как напряглось его тело, прижатое к ее. Мужчина молчал. Но его ладонь так и лежала на ее лице, обводя контур губ кончиком указательного пальца. Это было хорошим знаком или плохим? Что, если он теперь прогонит ее? Посчитает, что это она сделала каким-то образом? Решит, что это может как-то мешать ему? Или просто, не захочет, чтоб она была рядом, имея такую странную способность видеть мир его глазами… Подумает, что это его тяготит… Пусть лучше убьет. Лили не представляла, каким образом, теперь, сможет прожить без Тео. Просто, как? Это не было реальным. И не из-за зрения. Из-за всего, что она почувствовала за жалкие шесть или семь часов проведенных рядом с ним. Человек, фанатично поклоняющийся своему идолу, не мог существовать, если божество отвергало этого фанатика. Звук того, как Тео медленно втянул воздух, щекоча кожу ее щеки, не приносил успокоения. Не ободрял и не давал понимания. Она уже стала именно такой. Фанатиком. Смерть была предпочтительней. — Что случилось, Лилия? — Тихо прошептал вампир, обхватывая пальцами ее подбородок. — Почему ты дрожишь. Теперь ты испугалась? Чего? — Он надавил щеку девушку, поворачивая голову Лили. — Мой взгляд на мир так ужасен, что заставляет твое сердце так панично стучать? — Что? — Прошептала Лилиана, не удержавшись, обхватив своими ладонями его лицо, готовая простить, если он решит ее наказать за это все. Вампиры не любили Карателей. Они не были бы счастливы, хоть что-то в себе разделить с одним из них… — Тебя ужасает мой взгляд? — Медленно и с непонятным выражением повторил свой вопрос Тео, так низко опустив свою голову к ее лицу, что его шелковисто-гладкие пряди скользили по лбу и щекам Лилиан, дразня и гладя нежную кожу. — О, нет! Как это возможно?! Я почти пятнадцать лет не видела ничего… — Девушка почти лихорадочно начала пытаться оправдаться. Но мужчина чуть придавил своими пальцами, не давая возможности ее губам говорить. — Тсс. Просто скажи «да» или «нет». — Практически касаясь ее рта губами, проурчал вампир. Ох, все, что имело такую способность в теле Лили, сжалось и запульсировало от такого его тона. Она показалась себе кусочком масла, который плавился от жара, источаемого этим урчанием в его груди. Ему понравилась такая мысль? Теодорусу приносила удовольствие идея — быть тем, через кого смотрела бы на мир Лилиана? Воздух никак не мог пробиться сквозь спазмированное горло Лили. — Он прекрасен. — С невероятным трудом, ей удалось произнести эти слова. Его урчание стало сильнее. Вибрируя, переливаясь в груди мужчины. Словно светом солнца, согревая перекатами этого звука кожу девушки, так и лежавшей под ним. — Тогда, почему ты дрожишь? — Он терся своей щекой о ее шею. Там, где пульсировала артерия, выдавая ее зависимость от вампира. Ее нежелание быть изгнанной из этого рая — объятий Теодоруса. Господи! Она просто не могла в таком состоянии говорить! Но не могла молчать, когда он спрашивал. — Я боялась, что это будет противно тебе, после того, как ты узнал, кто именно моя семья. — Она закусила губы, признаваясь в том, что давало ему полную власть над Лили. Не над телом, с которым он и без всякого позволения мог творить все, что будет угодно самому вампиру. Над душой. Которую каждый Каратель, отверженный или нет, кровью клялся хранить. Урчание сменилось резким и низким рыком, чистым гневом и яростью, но его руки с такой осторожной силой ее обняли, что Лилиана даже не смогла испугаться. — Они от тебя отреклись. — Пророкотал вампир, сжимая пальцы, которыми держал ее подбородок. — Ты им не принадлежишь. Она услышала, как он резко выдохнул, бормоча проклятие. А потом, разжал свою руку, губами стирая с кожи следы от этой вспышки. — Ты принадлежишь только мне, Лилия. — В его голосе было столько напора и едва сдерживаемой страсти, что девушка просто не могла этого выносить. Непререкаемость. Вот что он излучал. Он утверждал, клеймил Лили каждым словом. — Ни Карателям. Ни Рохусу. Ни матери. Ты не принадлежишь никому из них. Ни себе. Ты моя. И принадлежишь только мне, Лилия. И с этого момента, это будет единственным, мироопределяющим постулатом для тебя. Его губы скользнули выше по лицу девушки. А потом, замерли, прикоснувшись к одному, и затем, к другому, прикрытым веками, слепым глазам Лилианы. — Так же, как мой взгляд есть и будет единственным, через который ты будешь видеть мир. Она не могла описать свои ощущения от осознания тех слов, которые говорил этот вампир. Лилиан была поглощена этим ощущением того, что он ее не отверг. Не сделал того, что делал каждый, встреченные ею за всю жизнь. Он не просто принял ее ущербность. О, нет! Он заставил Лили считать свою слепоту привилегией. И она даже не представляла, как именно Теодорус смог добиться такого результаты за несчастные пять минут. Перевернув с ног на голову весь ее мир. Девушка попыталась сглотнуть. Кажется, все то время, пока Тео говорил, она даже ни разу не вдохнула. И теперь, грудь горела изнутри. Но ее не волновало это. Лилиана неуверенно смочила пересохшие губы языком. И застонала, когда стремительным наклоном своего лица, вампир захватил кончик ее языка клыками и едва ощутимо прикусил. — Не дразни меня. — Пророкотал вампир. — Пока я не уверюсь, что ты запомнила это. Итак? — Голос мужчины, вновь, урчал, теплым покрывалом расползаясь по ее коже. — Да. — Хрипло подтвердила Лилиан, мысленно задаваясь вопросом, действительно ли стоит испытывать такое счастье, собственноручно вбивая крест в свою бессмертную душу? А впрочем, гори оно все в огне! — Хорошо. — Она почувствовала, как его губы растянула улыбка. — А теперь…, если ты можешь видеть то, что вижу я… почему ты спрашивала, какого цвета сок? Ты же могла сама это определить. — Я не помню цветов. Только тьма. — Покачала головой Лилиана. Она, почти не имела возможности вздохнуть. Тяжесть его тела, лежащего на ней, лишала девушку такой возможности. Но она ни за что в жизни, не хотела бы, чтобы он сдвинулся хоть на миллиметр. Разве что, чуть сильнее вдавил свои бедра вниз…, проникая в нее. Ох, ее потребность в нем. Во всем нем. В полном объеме всего, что Тео мог ей дать — была просто убийственна в своей необъятности. И сейчас, Лили дико и безудержно, хотела, чтобы он снова взял ее. Она хотела секса с ним. С тем, кто принял ее так же полно, как и она приняла этого мужчину. Просто опуская, игнорируя то, что по совместительству, он был вампиром. Который, убил половину ее клана. Об этом она не будет ни вспоминать, ни говорить Тео. Она принадлежала не клану. Лилиан принадлежала Теодорусу. И ей нравился такой мир. Мужчина медленно вдохнул, наслаждаясь ароматом ее желания. Он наклонился ниже, начиная спускаться губами по ее пульсу, к ключице. А когда, его губы потерлись о вершину груди девушки, заставляя сосок сжиматься, вампир довольно проурчал, обволакивая ее этим звуком. — Что ж, моя Лилия, мы вернем цвета тебе. Глава 22 — Иисусе! — Пораженный выдох Алека, уставившегося на Грега, немного отвлек внимание Каталины, от этого, невыносимого, вампира. Нет, правда, разве можно быть настолько привлекательным и забавным в такой ситуации? Проклятие! Два маньяка держат ее на мушке, а она затеяла флирт с представителем нечистой силы! Тебе пора прийти в себя, Каталина. Определенно, пора, пока еще дышишь, черт побери! — Они не представляют опасности для тебя, теперь, Катти. Ведь я рядом. — Протянул Грегори с довольной ухмылкой, так и не сходящей с его губ. В очередной раз, доказывая девушке, что есть веская причина, по которой никто не должен обладать даром телепатии. Дьявол! У любого человека должна быть своя, неприкосновенная, территория с огромной табличкой "не лезть". И лично у нее, эта территория была в мозгу! — Ты привыкнешь, девочка. — Грегори чуть придавил руку, наконец-то, отводя ее пистолет от своего лба, с намеком глядя в глаза следователя. Так и не отпустив вторую ладонь Лины, продолжая гладить ее пальцем, натирая бьющийся пульс. — Это кто такой, черт побери?! — Первым пришел в себя Фреди, вновь вскидывая пистолет, и наводя его на мужчину, который так неожиданно появился в этом, спланированном маньяком, театре. Нарушая все планы убийц. — А впрочем, кем бы он ни был, не важно. Он уже мертвец. — С надрывным шипящим свистом, пробормотал мужчина, резко нажимая на курок. Один за другим, прозвучало два выстрела. Фреди завыл, и роняя из рук пистолет, упал на землю, корчась и хрипя. Он обхватил руками раненное бедро, пытаясь остановить кровотечение. Проклиная следователя, и приказывая помощнику помочь ему. Но того уже держал на прицеле Алек, с намеком качая головой, чтобы тот и не думал трогаться с места. — Только я стреляю в этого парня. Это моя мишень для пальбы. Уяснил, Фреди? — Насмешливо приподняла бровь Лина, так и удерживая пистолет направленным на истекающего кровью маньяка. Где же подмога, когда она так нужна?! — Другим это — недозволенно. Тихий смех Грегори наполнил ее голову, заставляя сжиматься горло и делая губы сухими от жажды коснуться ими к нему. Ее легкие завыли от того, что она забыла сделать очередной вздох. Дьявол! Этому вампиру, стоит запретить появляться с ней рядом. Уж слишком сильно он выбивает ее из колеи. — Мне нравится, такая страстность в защиту меня, К-а-т-ти. — Казалось, его голос, смешанный с довольным рыком, разливается по ее коже, напоминая о недавних ласках, которыми этот мужчина «одаривал» Каталину. — Хоть я и сам могу позаботиться о себе. — Он поднял руку, показывая скептично настроенной Лине, пулю, зажатую между пальцами его свободной ладони. И подбросив маленький кусочек металла, вампир поймал его раскрытой рукой, протягивая заряд девушке. Словно чертов сувенир. — То, что я позволяю тебе, ради твоего удовольствия, не значит, что нечто подобное — позволено другим. — Немного изменил Грегори, ее слова, неприкрыто поддевая ее. С жарким огнем, разгорающимся в глубине его черных глаз. Это заставило пылать щеки Каталины. Будь он проклят! Выставить ее дурой несколькими словами… Или, она и сама с этим справилась? Ведь…, кажется, именно Лина только что, дала ему повод считать, что небезразлична к Грегори? Если, конечно, он не понял этого раньше, копаясь в ее уме. Или, о, да, тогда, когда его пальцы творили с ней вот «то», прижав к зеркальной стене. Твою мать! Одни неприятности от этого вампира. Стоило, все-таки расстрелять в него обойму, пока возможность была. Даже, если бы не убила, хоть злость бы сняла. Казалось, что ситуация изменилась в их сторону. Что бы ни думал о себе этот вампир, но Каталина была склонна занести Грегори в «свой» лагерь. А значит, их было трое против двух, один из которых был ранен и навряд ли мог серьезно сопротивляться аресту. Это наводило на мысль, что было не так уж и плохо иметь под рукой вампира, который знает, когда тебе что-то угрожает. Даже полезно, вообще-то. Каталина уже задумалась над тем, что это довольно неплохой способ улучшить статистику отдела, подставляя под риск свою жизнь, и используя один только элемент неожиданности при его появлении. А если, еще и уговорить Грега помогать, пусть и за определенные уступки с ее стороны…, в конце концов, это было не так уж и противно…., даже, наоборот. В воображении девушки уже прорисовывались интересные перспективы… Конечно, стоило иметь твердую уверенность, что этот вампир появится тогда, когда в нем будет нужда. Лина задумалась над этим, наблюдая, как Алек, все еще подозрительно косящийся на Грегори, одевает наручники на помощника раненного убийцы. Очевидно, что каким-то образом он… — Даже и не думай о подобном, Катти. — Голос Грегори так неожиданно прозвучал над ухом девушки, что она вздрогнула, но сильные руки не дали ей отстраниться, прижимая к твердому телу, которое и на расстоянии, казалось ей совершенным. Подобный же контакт, был чересчур для самообладания Каталины. — Отпусти. — Прошипела следователь, пытаясь вывернуться из его рук и удерживать при этом на мушке Фреди, которого в этот момент, как раз обездвиживал ее напарник, вызывая по телефону подмогу. — Ты больше не будешь тут, Катти. — Голос вампира не предрасполагал к дискуссии. Это вызывало раздражение. Пожалуй, даже, злило Каталину. — Я, вообще, не позволю тебе, без меня куда-то выходить. И уж точно, не в этой, чертовой, стране. Не собираюсь, подобно Максу, доводить себя до чего-то такого. Или тебя, черт побери! — Не обращая внимания на ее напряженность, проговорил Грег, все сильнее сжимая свои руки на талии девушки, прерывая сопротивление. Она не понимала, о чем он говорил, но какое это имело значение?! — Кто дал тебе право, это решать? — Обманчиво мягко протянула следователь, героическим усилием изворачиваясь в таких крепких объятиях, к его лицу. — Я тебя знаю двое суток. Предположительно, ты хочешь меня убить, выпив кровь, вероятно, планируя поиметь перед этим. — Повышая тон с каждым словом, высказывала Каталина, еще больше раздражаясь от самоуверенной усмешки, все шире расплывающейся на лице этого вампира. — И ты считаешь, что я буду делать то, что ты мне говоришь?! Да, на каком основании??! Она должна была выстрелить. Надо было быть дурой, одержимой вожделением, безмозглой идиоткой, чтобы упустить подобный шанс, который выпадает не так уж и часто в жизни. А вместо этого, она выстрелила в Фреди, который мог сделать ее жизнь проще, хоть на чуть-чуть, если бы попал. Впрочем, тот прием с пулей…, да, это было нечто! Каталина не могла не признать, что Грегори ее впечатлил. Но это не меняло главного в ее к нему отношении. Лина была в ярости на себя и собиралась сорваться на этом мужчине. Ей уже было плевать на то, что он еще и вампир. Да какое ей дело?! Нечего было соваться и… — Кгм, я понимаю, что мешаю выяснять отношения, влезая с дурным вопросом… — Алекс, казалось, уже полностью оправившийся от потрясения, или, по своей привычке, решивший делать вид, что ничего необычного в появлении из воздуха мужчины, пальцами ловящего пули, не было, с издевкой смотрел на них. — Но может, мы все же доставим этих двух в камеру, которая уже давно готова? — Мужчина вздернул бровь…, обращаясь не к Каталине. О, здорово! Они тут что, ее по какому-то мужскому принципу, взглядами, уже поделили? Ее напарник, задает вопрос не ей, не Каталине, с которой работает три года, а какому-то мужику, которого видит в первый раз в жизни?! И только от того, что тот произвел на него впечатление, непонятно чем. И это, вместо того, чтоб помочь ей высвободиться! Просто великолепно. Вот так и рассчитывай на мужчин! — Она никуда не пойдет. — Грегори так и не ослабил хватки на теле девушки, почти лишая ее возможности набрать воздуха для новой порции возмущения. — Только туда, куда я ее отведу. И если хочешь остаться живым, тебе стоит забыть о том, что вообще, что-то тут видел. Если бы она не питала некоторую привязанность к тебе… — Грегори замолк на мгновение, с усмешкой всматриваясь в карие, злые на него, глаза Лины. — Которая, кстати, прогрессивно уменьшается, я бы убил тебя на месте. Но мне не хочется по таким пустякам расстраивать Катти. Ей, и так, будет нелегко. Они говорили о ней так, словно она вообще не имела права голоса! Будто Лины и не было тут! Да что, вообще… Внезапно, даже не поняв, как именно это произошло, Каталина оказалась зажатой между стеной склада и спиной Грегори, а воздух огласило яростное рычание. И, пусть обзор девушки полностью перекрывало напряженное, готовое к бою тело Грегори, она, ощущая, что ее кожа леденеет от страха, а сердце начинает сбиваться с ритма, осознала, что Грег был не единственным вампиром, который рычал тут. Бой. Драка. Это было то, что составляло сущность Грегори. То, что заставляло его тьму бушевать, захватывая контроль над вампиром. Бой был всем для Грега. Тем, что скрашивало его вечность. Сражение делало его жизнь полной. Единственное, помимо крови, что давало вампиру ощущать, что он, вообще, жил. Но в этот момент, не предвкушение драки, не предчувствие сражения, заставляло его оскаливать клыки. Не жажда ощутить, как его пальцы, разрывают тело врага на куски. Нет. Бой был сущностью Грегори. Тем, в чем никто не был ровней ему. Ни Михаэль, со своей силой и расчетом, ни Макс, с безумием, которое пленяло разум. Грегори был сильнее своих друзей, сохраняя и объединяя в битве обе эти черты. Он был расчетлив. Он был безумен. Как Янус, позабытый двуликий бог, Грег имел два обличья, две стороны, но умел объединить их в битве. Это было его силой. Могуществом, за которое даже Михаэль, когда-то оценил брата. То, что давно, объединило их в единый лагерь, против общего создателя. Грегори, в одиночку, мог уничтожить десятки врагов, если они выходили в открытый бой. И, черт возьми, он всегда наслаждался каждой секундой, упиваясь дракой. Однако, сейчас, глядя в черные глаза другого вампира, так сильно напоминающие глаза Макса, бушующие сумасшествием, все, о чем думал Грегори, была мысль о том, что за его спиной стояла Каталина. И единственной жаждой, которая терзала Мастера в этот момент, была жажда защитить и уберечь ее. Черт возьми! Он не знал, когда именно так крупно влип! Серьезно, все казалось довольно простым ему в тот момент, когда он впервые увидел эту девушку. Но теперь, сила желания ее безопасности, была почти так же сильна, как и его жажда к ней. Это было так, словно, она просто стала жизненно необходима ему, в любом аспекте. Словно, уже, стала частью вампира. А ведь он еще не давал ей свою кровь. Ладно. Да. Он не верил в то, что это безумие настолько всеобъемлющее, когда смотрел на Михаэля. Он смеялся над Максом, списывая все на силу безумия друга. Грегори готов был признать, что подозревал друзей в некотором утрировании ситуации с их девушками. Так же, как и теперь, он готов был согласиться, что был полным придурком, смеясь над тем, и десятой доли чего не понимал. Слыша за своей спиной каждый ее тихий вздох, он ненавидел того, кто стоял перед ним. Уже только за то, что этот вампир напугал Катти, заставляя ее сердце заходиться от ужаса, хоть — да уж, Грег был уверен в этом, — девочка, ни за что, не признается ему в своем страхе. Вампир, который появился в этом переулке, был незнаком Мастеру. И Грег не мог предположить причину его здесь нахождения. Это было слишком. Матерящийся полицейский, считающий себя другом его Катти; человек, из простреленной ноги которого, все еще текла кровь, слабо пульсируя, дразня обоняние вампира своим запахом. (Грегори не мог не признать, что ему понравилось то, что Катти сделала. Его возбудила кровожадность этой девочки в защите "своей МИШЕНИ"). И еще парнишка, который отирался рядом с этим раненым. Прям, вечеринка. Заброшенный склад становился чересчур оживленным, на его взгляд. Слишком людным. Так вот, еще один бессмертный здесь — был перебором, определенно, лишним, незваным гостем. Если не считать приглушенных ругательств Алекса, и скрипа дери старого склада, шатаемой ветром, напряженная тишина повисла над переулком. Наверное, людям было недостаточно света слабого фонаря в тумане, чтобы полностью разобраться в происходящем. Грегори этого было даже много. Он хотел бы иметь преимущество перед незнакомцем. Пока же, тому, как на ладони, были видны только его слабости… Слабость. Каталина. Вероятно, не стоило так открыто показывать ее важность. Возможно. Он мог допустить, что когда-то, еще неделю назад, эта мысль казалась бы Грегори разумной. Сейчас же, не было ничего более правильного, чем закрывать собой Катти, от всего, что могло нести хоть малейшую угрозу. Две встречи, и он превратился в ее персонального ангела-хранителя. Великолепная методика укрощения вампира. Ей стоило бы написать книгу. Вот только, Грег не стал еще придурком настолько, чтобы сообщать Каталине нечто подобное. Оставалось надеяться, что со стороны, это еще не настолько очевидно. — Ты зашел на чужую территорию. — Прорычал Грегори с угрозой, глядя на появившегося здесь вампира. Ощущая некоторое повторение. Кажется, нечто подобное, говорил ему Михаэль месяца два назад. — Проваливай отсюда. — Она принадлежит нам. — Так, словно не был уверен в том, что говорил, произнес неизвестный, указывая на Каталину, прикрытую Грегори. — Мы первые нашли эту смертную. Она — наша. Это разъярило Мастера, заставляя его тьму взрываться яростью. Пытаясь засунуть подальше расчетливость. Но подобное было бы ошибкой. Зарычав, Грегори оскалился, задвигая рукой назад Каталину, которая пыталась выглянуть из-за его плеча. Он знал, что ей не понравится то, что Грег сейчас скажет. Но это было правдой. Он оставил на ней свой знак, он нашел ее, и не собирался отдавать какому-то, новообращенному с претензией на силу… Хотя, нельзя не признать, что сила у этого вампира была. Огромная сила. Вероятно, он мог бы побить и Ротана в состязании. Но был ли он обучен? В вероятном отсутствии опыта, была заложена основа расчета боя с ним. У Грегори не было равной силы, чтобы противопоставить ее магу. Но он был старше. И гораздо опытнее этого новичка. — Она — моя. — С угрозой, пророкотал он, усмехаясь про себя от возмущенного сдавленного ругательства девушки. Катти признает. Никто тут не собирался давать ей выбор. Грегори не лгал, когда говорил, что не будет уподобляться Максу. Серьезно, он вообще не понимал, каким чертовым образом, друг так долго отрицал очевидное. Вероятно, сам Грегори был слабаком, или настолько эгоистом, что и не помышлял уже о том, чтоб отпустить Катти от себя. Черта с два! Даже сейчас, в упор глядя на врага, который, определенно, испытывал растерянность и не имел тактики поведения в подобной ситуации, краем глаза наблюдая за страной возней людей позади, какая-то часть сознания вампира желал ее. Бесилась от того, что до сих пор не сделала своей до конца. Испытывала бешеную неудовлетворенность от понимания, что Катти отрицала собственное желание секса с ним. Она хотела его, и боролось с собой. Это вызывало неудовольствие в Грегори. Хотя, надо было быть дураком, чтобы думать о чем-то таком в подобный момент, серьезно. Полным помешанным придурком. — Я нашел ее раньше. — Проговорил вампир. — Оу, дело во времени? — Грегори внимательно следил за каждым движение своего врага. — Будем считать, что я ее знал всегда. Так что, ты все равно, опоздал. — Его противник выглядел растерянным. Не было похоже, что он знал, как поступить. Вероятно, этот вампир был еще моложе, чем Грегори посчитал изначально. Либо же, «те», о которых он говорил, не проинструктировали его, что делать в такой ситуации. Получался довольно странный расклад. И нехорошо ощущение повторения его судьбой, судеб друзей, наталкивало Грега на мысль, что этот — мог быть новым помощником Теодоруса. И теперь, вслед за Сириной и Элен, Рохусу для чего-то понадобилась Катти. Дьявол! Он не подозревал, что и паранойя — заразительна. Но что еще мог подумать сейчас вампир? Слишком много совпадений. Слишком. Интересно, его Катти, так же, обладала какой-то силой? Это могло бы хоть что-то прояснить. Пожалуй, им стоит поговорить… позже…, как будет время. Правда, тогда все становилось лишь более непонятным, чем было до этого. Тут нужен был как минимум Михаэль, чтобы разобраться. Интриги врагов не были сильной стороной Грегори, он предпочитал их просто убивать, а не разбираться в планах, которые те строили. — Мы долго будем торчать тут как идиоты? — Прошипела девушка за его спиной. Это заставило губы Грега дернуться в ухмылке. Она, определенна, не любила осознавать, что есть нечто, что ей не под силу преодолеть самой. — Терпение — добродетель, К-а-т-ти. — Чуть насмешливо протянул он, ни на секунду не отводя глаз от вампира перед собой. — Ты пропустила это занятие в воскресной школе? — Я прогуляла ее всю. — Раздражено пробурчала девушка, упорно стараясь его обойти, что, впрочем, он так же настойчиво ей не позволял. — У меня были занятия поинтересней. — Ты смогла пробудить мое любопытство, девочка. — Грегори скосил глаза на ее руку, легшую ему на плечо, задаваясь вопросом, осознает ли сама Каталина, что этим ищет у него поддержки и уверенности в нестандартной ситуации? — Но твою юность мы обсудим в другое время, если ты не против. — Против. — Возмутилась Каталина, с силой сжимая пальцы. Похоже, ему, в очередной раз, удалось вызвать ее раздражение. Грегори очень старался не улыбнуться во весь рот, так и не понимая, какого черта этот вампир, напротив, все еще не убрался восвояси. Или же, он призывает своего создателя, окончательно потерявшись в такой ситуации? Не то, чтобы ему хотелось обновить знакомство с Теодорусом… Отвлекающая мысль мелькнула на краю сознания. Тихо. Чересчур тихо… — Это он! — Пораженно прошипела Катти, наконец-то, спромогшись, выглянуть над плечом Грега. — Который убил всех тех женщин. Мастер напрягся. — Откуда ты его знаешь, Катти? — Прорычал он, по-новому осматривая противника…. тот, впрочем, не выказывал пока признаков готовящегося нападения. — Где ты его видела? Он угрожал тебе? Ярость, новой волной, захлестнула разум Грегори, грозя пошатнуть расчет и продуманность действий. Рык перекатывался в его груди, когда он только представлял, что кто-то, мог угрожать его Каталине. — У меня свои методы вести расследования, вампир. — Все еще сердитая на него, пробормотала девушка, щекоча дыханием шею Грега, так и выглядывая из укрытия его тела. — И я прекрасно умею заботиться о собственной безопасности. Потому, была бы признательна, если бы ты меня выпустил, черт тебя побери! — Почти гневно закончила она. Это не произвело на него впечатления. Что-то отвлекало Грегори. Что-то, не имеющее отношения ни к этому вампиру, который казался довольно потерянным, ни к возмущению Катти. Что-то, на периферии… Грегори резко обернулся, понимая, что пропустил изменение обстановки, предаваясь размышлениям о внезапности всего с ним произошедшего. Там, где стоял Алекс — больше не было двух бандитов. Только одно тело. Полицейского. Вампир прислушался. Его сердце стучало. Очевидно, те двое, просто оглушили напарника Катти, воспользовавшись тем, что остальным участникам происходящего, не до этого. Но, какого черта теперь ждать от них?! Они просто убежали? Или притаились здесь?! Что, вообще, творилось?! — Дьявол! Эти, куда делись? — Негромко спросил Грег у девушки, кивком головы указывая ей на распростертое тело напарники. — Кто? Ох, черт! Алек! — Пропустив мимо ушей саму суть вопроса, Каталина рванулась в сторону лежащего друга. — Стой на месте, Катти. — Грег очень старался удержать ее, не давая побежать к Алексу, но и не мог позволить себе отвернуться от вампира, все еще стоящего напротив. Он не мог быть настолько беспечным, чтобы поверить, будто бы тот не нападет. Каталина, словно не понимая, что ситуация чересчур опасная, отчаянно боролась с осторожной, но крепкой хваткой Грегори на своей руке, осыпая его проклятиями. Мастер понимал ее, правда. Ощущал в ней растерянность, тревогу и страх за жизнь напарника. И ему не нравилось то, что внутри у Катти разливается боль и отчаяние от неподвижности друга. Но Грегори просто не мог так рисковать ею. Помимо этого, видимого врага, были и сбежавшие люди. Он не знал, ради чего они вообще появлялись тут, не имел ни малейшего представления, кто в видении Сирины, был смертельно опасен для Каталины. А потому, не сбрасывал со счетов никого… — Отпусти меня, Грегори, пожалуйста. — Каталина устала бороться, и почти умоляющее проговорила это. — А если…, если он мертв уже? — Она скривилась, словно и говорить такое ей было больно. Этот тон… он заставлял тьму вампира скручиваться. В этот момент, Грег понял, что не желает слышать такую безнадежность в ее словах. Беспросветную, тяжелую, подавляющую опустошенность. Черт побери! Ее боль отдавалась в нем, заставляя бушевать тьму. Уберечь, успокоить. Но не было никакой возможности сейчас для чего-то подобного. — Он жив, Катти. — Мягко, стараясь достучаться сквозь ее растерянность, накрывая своей рукой ее ладони, проговорил мужчина. Но так и не рискнул отвернуться от врага, чтобы посмотреть на девушку. Слишком внимательно тот следил за всем, что происходило. — С ним все буде нормально. Грегори не нравилось выражение на лице противника. Совсем не нравилось. Словно, он был чем-то доволен. — Грег. — Каталина не сдавалась. — Я должна проверить. Ну, пожалуйста. — Она умоляла его. Это вызывало гнев в вампире, на него же самого. Мужчину бесило то, что было нечто, чего Грег не мог дать этой женщине. Как не иррационально могло показаться со стороны подобное чувство. К дьяволу! Это разрывало его на части. Отвлекало. Ему нельзя было отвлекаться. Это могло стать смертельным для них. Ее безопасность была приоритетней всего остального. Рядом был вампир, превосходящий Грегори силой, и хоть он не умел, по всей вероятности использовать свою мощь, коль еще не напал, выжидая, его следующие поступки, было весьма трудно предположить. И он, определенно, что-то задумал. Грег напрягся, видя, как мужчина начал медленно ходить туда-сюда, не приближаясь, но стараясь притупить бдительность. В этот миг, словно ощутив, что его внимание переключилось, Каталина резко дернулась, вырываясь из его рук. Матерясь сквозь зубы от боли. И Грегори зарычал, слыша, как щелкнул ее сустав, вывихнувшись. Он не желал такого! Не хотел, чтобы она причиняла себя вред. До чего же эта женщина была упряма, черт побери! Сама себя подставляла под ненужный риск, и причиняя себе увечия! — Дьявол! Девочка, ты можешь просто послушаться?! Просто, не сопротивляться?! — Вампир был действительно зол. Он метнулся, чтобы перехватить беглянку, не давая врагу оказаться быстрее. Но, до того, как его пальцы сомкнулись на плече девушки, уже стоящей на коленях у тела напарника, пространство переулка у старого склада разорвал громкий звук выстрелов, прозвучавших парой, один за одним. Грег толкнул Каталину, краем глаза, видя мелькнувшую на крыше тень, падая на руки над девушкой. Он ругался сквозь зубы, заставляя свои мышцы сокращаться с такой силой, что связки лопались, отрываясь от костей. Но мужчина не обращал на это ни малейшего внимания. Грегори мог это перенести. Каталина не пережила бы попадания и одной из этих разрывных пуль, предназначенных для ее тела. Особенно, той, которая должна была попасть в сердце девушки. Это было плохо. Очень плохо. Дьявол! Грегори очень пытался устоять на коленях над Каталиной, которая с ужасом смотрела, как сквозь его одежду начала проступать кровь, сочась из множества мелких прорывов тканей. — Грегори? Что? О, черт! — Почти прошептала девушка, и ее голос прерывался от осознания ужаса всего происходящего. От понимания того, что она была виновата в том, что настолько обострила ситуацию, не послушавшись. — Черт… Ее взгляд метался от одного мужчины, лежащего на земле без сознания, к другому, который так настойчиво старался не упасть рядом. Даже сейчас, закрывая ее от всего, что могло угрожать жизни Каталины. Сзади них победно зарычал вампир, с силой втягивая воздух, переполненный ароматом крови. — Теперь, ты не сможешь противостоять мне. — С разгорающейся жаждой в реве, прорычал противник. Грегори проигнорировал его, посылая сквозь зубы подальше. — Тсс, тихо девочка. — Прошептал он Катти, которая была близка к истерике. — Тише. Все нормально. Ты сильная. — Он сжал ее руку, напоминая, что в ее кулаке пистолет. Хоть и сам не раз ей доказывал, что не с таким оружием выступать против вампиров. Девушка судорожно вдыхала, закусив губы и, оттолкнув оружие, лихорадочно принялась ощупывать Грега ладонями. Она не понимала, отчего на нем было так много крови. А у мужчины просто не было сил объяснять, что у тех, которые убежали, по всей видимости, была на крыше винтовка или обрез с самодельными разрывными пулями. Они не могли убить вампира. Но те двое и не в него целились. Однако, прикрывая Каталину, Грегори не задумываясь, принял эти пули, подставляя свое тело, вместо ее, свое сердце, вместо сердца девушки. Личный ангел-хранитель, черт его раздери! И теперь, то, что говорил этот вампир — было правдой. С каждой секундой, силы оставляли Грегори, утекая сквозь множество прорывов в тканях и органах. Еще несколько минут, и он не сможет бороться. Не сможет защищать Катти. Это не было тем, что собирался спокойно принимать мужчина. Ему надо было время, чтобы регенерировать. Время и много, чертовски, много крови, чтобы зарастить сердце. Сейчас, он не мог получить ничего из этого. Но у него было, у кого просить о помощи. И собрав остатки сил, Грегори мысленно, проклиная эту треклятую слабость, позвал Михаэля. Глава 23 Немного раньше Теодорус не желал отвечать на зов Стефана. Не имел никакой охоты давать тому ответы на вопросы, которые ученик хотел сейчас задать мастеру. Он не желал отрываться от этой девушки, которая спала в его руках, так беззаветно доверив всю себя. Ему. Имея полное представление о том, что именно он из себя представляет… Сейчас, все чего хотелось Тео, просто наслаждаться каждым вздохом своей Лилии. Он знал, что не позволит никому ее забрать. Не отдаст. Уничтожит любого, кто только подумает о чем-то подобном. Теодорус не понимал, как так случилось. Не имел представления, что с ним происходило. Но, так же, как глядя в ее слепые глаза в тех скалах, он просто понял, что ни за что не оставит девушку в пещере, так и теперь, сжимая в руках ее спящее тело, он знал, что ничему не позволит встать между ними. Она видела его глазами. Это ошеломило тысячелетнего вампира. Он был настолько старым в своей тьме, настолько безразличным, что даже боль и насилие уже не пробивались сквозь толстый осадок скуки и апатии. А она, ее хрупкость, ее непокорность, слепота, и в то же время, такое ясное и реальное понимание мира — смогли пробить в этой стене брешь, захватывая мысли и чувства вампира. И эта тонкая невидимая нить, что протянулась между ними в том зале, с каждой секундой крепла, превращаясь в нерушимые связи. Он не мог этого объяснить. Теодорус просто принял это. Неразумно, иррационально, не требуя пояснений. Она была. Существовала только для него в этом мире. Тео сделал это аксиомой. И именно потому, ему следовало ответить на призыв своего помощника. Если Тео хотел, чтобы Рохус оставил их в покое, пусть и после обряда, к которому так долго готовился, ему надо было иметь, за что выторговывать жизнь Лилии. Мужчина наклонился, проводя губами по щеке девушки и, не удержавшись, словно был импульсивным человеком, а не Вечным, потерявшим счет времени, накрыл своим ртом ее губы, проскальзывая языком внутрь. Она легко вздохнула, глотая дыхание, которое он дал Лилиан, и подалась навстречу Тео, даже во сне, стремясь стать к нему ближе. Мужчина не хотел подвергать ее риску. Она была человеком. Хрупкой, беззащитной, пусть и со стойкой волей, девушкой. Он не желал показывать ее Стефану. Даже близко не желал его видеть рядом с Лилией. Одна мысль о чем-то подобном заставляла реветь бешенством его темную сущность. Но и не мог оставить девушку одну. Рохусу не составит труда отыскать его дом, когда Теодоруса не будет рядом. А тьма вампира не могла представить, допустить возможность того, что у него могут забрать эту женщину. И, сколь бы это ни было странно, но он просто не мог уйти… оставив Лилиан в темноте. Девушка тихо застонала «Тео», и мужчина почувствовал шелковое касание ее ресниц на его скуле, когда она подняла веки. Это не помогло ему оторваться от губ Лилианы. Напротив. Мужчина не смог сдержать тихий рык, упиваясь ее вкусом, ощущая, как его тело становится каменно-твердым. Он сильнее обнял Лили, прижимаясь своей твердой эрекцией к ее бедрам. Стефан настойчиво призывал Мастера. Тео послал его к дьяволу, лишь глубже проникая в рот девушки, обводя край ее зубов языком, облизывая. Они были такими гладкими. Он изменит это. Теодорус сделает ее вампиром. У него не было и тени сомнения в этом. Она будет с ним столько, сколько длится вечность. — Хочешь прогуляться, моя Лилия? — Хрипло проурчал вампир, спускаясь ниже, и целуя тонкую шею, с бьющейся на ней жилкой, сводящей его с ума своим ароматом. Его клыки надавили, почти прокусывая кожу. — Нам надо уходить? — Девушка выгнулась навстречу его губам, его пальцам, ладоням, обхватывающим ее шею. Его зубам… Словно просила о том, чтобы они погрузились в ее шею. Определенно, она не хотела прогулки. Запах крови раскрывал ему каждый оттенок страсти Лили. Он хотел погрузиться в нее. Растянуть своим телом узкое, горячее и влажное лоно, дразнящее вампира ароматом своего возбуждения. Она хотела этого. — Нет, только выйти на время. — Им, и правда, стоило поспешить. Уж больно настойчивым становился призыв Стефа. Но хоть в одном, мужчина не собирался отказывать себе в это мгновение. Если Теодорус поддастся страсти, им не выбраться отсюда в ближайшие сутки, как минимум. На это, не было времени. Но у вампира было и другое желание, несвойственное для него, нехарактерное для того, кто привык лишь брать от жизни. — Я не хочу никуда идти. — Прохныкала Лилиан, и ее бедра дернулись ему навстречу, сводя вампира с ума этим движением. Он смог сдержаться. Прокусив себе щеку до мышцы. Но Теодорусу хотелось вкуса не своей крови. — Тише, Лилия, тише. — Его голос обволакивал ее, еще больше усиливая возбуждение перекатывающимся рычанием в груди вампира. Его ладони скользнули ниже, накрывая полные груди, зажимая пальцами соски, превращая их в твердые горошины, натирая ладонями маленькие ранки, оставленные им накануне. Девушка хрипло застонала, выгибаясь дугой в его объятиях. А вампир не сдержался, сжимая клыки, прокусывая ее шею, не глотая, только слизывая капли ЕЕ крови, и резко опустил руку, накрывая плоть Лилианы. Она была мокрой и горячей. Это заставило член вампира напряженно запульсировать, еще больше наливаясь желанием. Терзая тело Тео остро-сладкой болью неудовлетворенности. — Мы ненадолго выйдем, я обещаю, моя сладкая. — Проурчал вампир, погружая пальцы в эту влагу, которой она сочилась, словно в мед, которым кормил Лилиан перед этим. И мягко скользнул вверх-вниз, дразня девушку. — И быстро вернемся. — Он надавил, проникая в тесноту влагалища двумя пальцами, растягивая, задавая тягуче-мучительный ритм влажных толчков своих пальцев и рывков ее бедер навстречу. И не мог удержаться, наслаждаясь тихими всхлипами, от того, чтобы не вдавливать свою, бешено-твердую эрекцию, в упругую попку девушки, усиливая собственную, пронзительную неудовлетворенность. — Тео… — Она стонала его имя, с такой силой цепляясь за руку вампира, что на коже бессмертного оставались отметины ее ногтей. Это его заводило. Хрупкая. Несгибаемая. Она состояла из противоречий. Его Лилия. — Я хочу больше. — Она задыхалась, судорожно захватывая воздух, которые едва могла глотнуть, из-за его клыков, погруженных в ее шею. — Хочу, чтобы ты был во мне… Мужчина зарычал, глубже погружая пальцы. — Для этого у нас будет время, когда мы вернемся, Лилия. — Прорычал он, сам с трудом сдерживаясь от того, чтобы не перевернуть ее на живот, и не вонзиться своей плотью в такое узкое лоно девушки. Вновь и вновь погружаясь, так, как это делали сейчас его пальцы. Его бедра дернулись от таких мыслей, настолько сильно вжимаясь в ее ягодицы, что Лилиан застонала от этого ощущения. Вампир хрипло зарычал, вводя третий палец, до упора растягивая эту влажность, одновременно с этим, начиная натирать основанием кисти бугорок ее клитора. Она закричала, от этого, и вампир не выдержал, сильнее придавливая, резко погружая пальцы глубже, не давая ей отстраниться, ощущая, как ее мышцы сокращаются в оргазме, сжимая, обхватывая его пальцы. Узко… Так тесно… Он не выдержал, с ревом засасывая ее кожу губами, оставляя метку, мужчина вжался своей плотью в ягодицы девушки, кончая на ее кожу, не в силах остановить ритмичные покачивания бедер, забыв о всяком контроле и сдержанности. Тяжело дыша, Тео впился в губы Лилиан, которая все еще не пришла в себя. Он не был удовлетворен. Вампир хотел в тысячи раз большего. Но ее вид, потерянный и такой опустошенный от подаренного им оргазма, был ценнее его собственного удовлетворения. А для всего остального, у них будет время позже. Он поклялся себе в этом, неохотно позволяя своим пальцам выскользнуть из плена ее тела. — Нам стоит подобрать тебе одежду, медовая. — Проурчал он, слизывая ее влагу с пальцев, смешивая этот вкус со вкусом ее крови, которую так жадно глотал все это время. Лилиан лишь слабо улыбнулась, а потом, крепко прижалась к телу Тео, утыкаясь своим лицом в его шею. — Хорошо, пошли прогуляемся. — Согласилась она хриплым от страсти голосом. Он не любил, когда-то кто-то, трогал его семью. Серьезно, если бы Михаэль хотел, чтобы Грегори был мертвым, то убил бы его сам, и уж конечно, не позволили бы это сделать кому-то еще, в обход Мастера. Грегори был его братом. Не по рождению, по сотворению. Единственным, кому Михаэль оставил жизнь. Единственным, кому Михаэль был обязан жизнью. А потому, слыша, как Грег зовет его, прося о помощи, Мастер не имел никаких сомнений, что тот, кто напал на его друга, уже мертвец. Вечный не собирался оставлять жизнь никому, кто угрожал его близкому кругу. Даже, несмотря на то, что этот круг, в последнее время становился все обширней… Он просто не хотел расстраивать любимую, которая так радовалась тому, что ей удалось подружиться с Грегом и Максом. Словно, они бы рискнули, не «подружиться» с ней. Ха. Это мысль была из категории, которую он не давал ощутить Сирине. Не скрывая от нее что-то, а оберегая ее реальность. Ее покой и удовольствие были всем для Михаэля. Но в этот момент, как и он, ощущая призыв Грегори, Рина не собиралась оставаться на месте и покорно ждать мужчину в замке. И, не было похоже, что в этот раз, она позволит ему хоть как-то повлиять на свое решение. Вампир обхватил лицо девушки раскрытой ладонью, внимательно глядя в зеленые глаза, горящие упрямством. — Ты не отойдешь от меня, ясно малыш? И будешь делать только то, что я скажу. — Михаэль просто не желал рисковать ею. Ни одной волосинкой с головы любимой. И пусть, у них было достаточно силы, чтобы поставить мир на колени, его это не волновало. Она должна быть в безопасности. Тем более, что планы Рохуса все еще не были им ясны. Легко улыбнувшись, Рина коснулась своими губами рта Михаэля, и он знал, что она принимает его условия, понимая все, что стояло за ними. Повернувшись к Максимилиану, сидевшему на другом конце зала, он посмотрел на друга, поглощено слушающего тихий голос Элен, которая о чем-то рассказывала своему мужчине. Михаэль усмехнулся тому выражению в черных глаза светловолосого вампира, которое появлялось там, когда он смотрел на эту девушку. То есть, теперь всегда. Он до сих пор не мог позволить ей находиться вне его рук, хоть сколь значимое время. И, поскольку, у хозяина замка не было сомнений, что Макс идем с ним, было похоже, что они отправятся всей компанией. Кивнув другу, Михаэль призвал Кирина и поднялся. Судя по всему, у них не было времени на промедление. Он еще никогда в жизни не был так, чертовски рад видеть Михаэля. Более того, Грегори даже представить не мог, что может быть рад настолько. Но сейчас, ощущая, как медленно, чересчур медленно регенерируют его ткани из-за поврежденного сердца, и, не имея возможности получить кровь, чтобы ускорить это, вампир, действительно был рад увидеть брата. Хоть и не предполагал, что их будет столько. Серьезно, Сирина и Элен не были теми, кого он мог рассчитывать тут увидеть. Правда, было странно удивляться чему-то подобному, если он сам, едва стоя на ногах, пусть и отчаянно скрывал это, игнорируя дикую жажду, все еще закрывал собой притихшую Каталину. Она предлагала ему свою кровь. Это… окончательно покорило его. И пусть, скорее всего, это предложение было продиктовано ее опасениями за собственную жизнь, чувством вины и сомнением в возможности выстоять в одиночку против того вампира, который все ближе подбирался к ним — Грегори был пленен этим. Но он не принял этого предложения. Не сейчас. Как бы ему этого не хотелось, как бы ни бушевала его тьма, в желании погрузить свои клыки в пульсирующую точку на ее шее, и упиваться вкусом Катти, Грег не мог поступить так. Еще не прошло суток, как он пил ее, и если сейчас, Грегори возьмет кровь у Каталины, то она не сможет убежать, доведись ему вступить в бой с этим вампиром до появления друга. У нее просто не будет сил после подобной кровопотери. Приоритетность потребностей резко поменяла свою полярность для него за последнее время. Грегори не собирался так рисковать. Не той, которая за каких-то пять дней стала для него чересчур ценной, единственной, что имела значение. Дьявол! Он даже не мог уйти отсюда, потому что, его сил сейчас, не хватило бы, чтобы гарантировать ее безопасное перемещение. И потому, увидеть перед собой появляющегося из тьмы Михаэля, было… как нельзя кстати. Нельзя сказать, что его противник, испытал те же радостные чувства, увидев четырех материализовавшихся вампиров. Однозначно, тому не было весело. Грег ухмыльнулся. — Долго же ты думал, — кивнул он другу, который внимательно посмотрел на него. — Я так тебе надоел за триста лет, что ты взвешивал «за» и «против»? — Я же пришел. — Так, словно перед ними и не было никого, произнес Михаэль. А потом, втянул воздух, с легким интересом осматриваясь вокруг, не позволяя Сирине и на шаг отдалиться. — На крыше — два человека. — О, правда? — Насмешливо проговорил Грег, потирая медленно затягивающуюся рану на груди. — А я и не заметил. Уголки рта друга чуть дрогнули в усмешке, но Михаэль остался серьезным. Максимилиан же широко усмехнулся, подобно самому Грегори, закрывая свою любимую от любой вероятной угрозы. Грег благодарно кивнул друзьям и чуть отступил, давая, наконец, Каталине, возможность вздохнуть свободней Но, вопреки ожиданиям, Каталина не поспешила воспользоваться предоставленной свободой. И, наоборот, постаралась, вновь, придвинуться ближе, задевая его спину своим телом. Не давая Грегори, и в таком состоянии, вынырнуть из дурмана ее запаха. Дьявол! Эта девочка сводила его с ума, уподобляя Максу. Такое ее неосознанное поведение, даже сейчас, рождало удовольствие внутри Грегори. Потребность. Заставляло довольное рычание перекатываться в груди. Пусть, она и выбирала его, как "известное зло", среди всего безумия, которым, очевидно, казалось Катти это все. Но она ВЫБИРАЛА ЕГО добровольно. Он это запомнит. Ей не удастся отречься от этого выбора. К черту любые оправдания. К дьяволу! — Кирин. — Михаэль повернулся к демону, который, кивнув, тут же исчез, теряя плотность. Лишь мимолетно скользнув взглядом по девушке за спиной Грегори, Михаэль повернулся к тому вампиру, который стоял напротив них, настороженно глядя на Макса. Возможно, этот враг впервые увидел чужое безумие, столь похожее на то, что было и в его глазах. — Ты настолько стремишься умереть, что все еще не ушел? — Михаэль насмешливо приподнял бровь, рассматривая противника. — Это очень легко устроить. Он не был незнакомым для него. Мастер видел этого мужчину в видениях Сирины. Колдун. Михаэль ощущал его силу. Однако, очевидно, тот еще не умел использовать ее. Вампир молчал, но и не проявлял намерения исчезать в ближайшее время. Михаэлю это было на руку. Великолепная возможность заставить Теодоруса встретиться. Вечный был уверен, что этот, лишь недавно обращенный вампир, уже взывает о помощи к своему создателю. И, подтверждая его мысли, тьма уплотнилась выпуская из своих объятий молодого мужчину, который одним взглядом оценив ситуация вокруг, кивнул Михаэлю в насмешливом приветствии. Но, он появился не рядом с тем, кого сотворил. И тьма не рассеялась, сумрачным маревом колеблясь за спиной вампира… Это насторожило Михаэля. Как и еще… нечто неуловимое, словно завибрировавшее в воздухе при появлении его старого противника… но, не связанное с ним…? Михаэль ощущал это, но никак не мог определить источник изменения. Казалось, что напряжение, плотной пеленой, укутало узкую улочку, разливаясь тихим угрожающим рыком вампиров. Звеня взглядами тьмы, сталкивающихся друг с другом… — Теодорус. — Мастер ответил не менее насмешливой улыбкой. — Ты так долго избегал встречи. Я хотел поблагодарить тебя за посылку. Рядом раздался гневный рык. Макс, так же, имел к этому вампиру свои претензии. Но, казалось, что ничего из этого не заинтересовало Теодоруса. Он смотрел на всех, кто стоял здесь, и ни одна эмоция не отразилась на лице древнего. Лишь, когда его взгляд остановился на Элен, стоящей за спиной Максимилиана, легкая усмешка появилась на губах Теодоруса. — Ротан подозревал тебя, Макс. — Небрежно произнес мужчина, словно и не видел угрозы в черных глазах безумного вампира. — Правда, он предсказывал более плачевный исход. Рад видеть тебя в добром здравии, Хелена. Не глядя больше на этих двух, древний вампир посмотрел на Грегори, который продолжал закрывать собой Каталину. Что-то изменилось в его взгляде. Но он был слишком старым, слишком опытным, чтобы позволить Михаэлю разгадать это мимолетное отражение мыслей вампира. Ад!! Все с ним было не так! Все поведение Теодоруса отличалось от того, каким его мог предвидеть Михаэль исходя из предыдущего опыта. Все выбивалось из образа этого вампира. Это было настолько странно, что вызывало подозрения в предумышленной игре. И следующая реплика врага, лишь подтвердила то, что происходило что-то, о чем Теодорус знал, а Вечный не имел представления. — Уходи, Стеф. — Теодорус даже не обернулся на своего помощника, небрежно произнося приказ. — Но, Мастер, мы должны доставить ту… — Вампир собрался спорить. — Убирайся. — Резко ответил Теодорус, и Михаэль заметил, как взметнулись языки тьмы в глазах врага. Это наводило на интересные мысли. Новообращенный вампир исчез в тьме, склонив голову. Но все, кто внимательно смотрел за ним, успели заметить огонь недовольства в безумии этого взора. — У меня сейчас не никакого желания вступать в бой с тобой, Михаэль. — Теодорус говорил небрежно, и даже скучающе. Он не смотрел на других, словно, больше никто не имел значения в этом общении. — Не думаю, что время для нашей схватки настало. — Для чего ты убил родителей Сирины? — Михаэль не собирался упустить шанс, хоть по изменению в глазах Теодоруса что-то узнать. — Я их не убивал. — Насмешливо скривился Теодорус. — А Ротан по твоему приказу? — Мастер с издевкой поднял бровь, всматриваясь в пространство, пытаясь понять, что его настораживало… — Жаль, что ты не успел спросить его об этом, не так ли? — Древний откровенно издевался. И в этот миг, Рина, сделав шаг вперед, коснулась его руки, мягким движением привлекая внимание, отдавая свое сознание, позволяя увидеть то, что видела сама… Наверное, его глаза вспыхнули багровым в это мгновение. Возможно, было что-то, что отразилось на его лице, заставляя Теодоруса напрягаться, подобно туго скрученной пружине, издавая предупреждающий рык. Михаэль ответил яростным рычанием, не веря…, но начиная понимать, что происходило вокруг. В тьме, так и колеблющийся за спиной его врага, опустившись на мокрую мостовую, тихо сидела девушка, с закрытыми глазами. Человек. Казалось, что ничто не волновало ее из того, что происходило вокруг. Она просто сидела, почти улыбаясь. Но от ее, сложенных на коленях рук, тянулись странные, призрачные нити…. или же, они шли от рук Сирины, которая стояла за ним? Или Элен…? Все девушки, были словно связаны одна с другой этими неясными связями, даже та, которую прикрывал Грег… — Какого дьявола творится тут?! — Михаэль пристально смотрел в полыхающие глаза Теодоруса, в общем-то, не надеясь получить ответ. — Ты же так силен. Разберись, Михаэль. — Голос противника стал надменным, оправдывая ожидания Вечного. Он протянул руку, понимая, что его враг, все равно уже видел ту, которую Тео хотел скрыть, накрывая своею ладонью ее кисть, и… бережно… помог подняться девушке, которая с бесхитростным восторгом, подняла свое лицо к этому мужчине. Она была слепа. Но не было похоже, чтобы это имело какое-то значение для них. Теодорус обнял ее, отворачиваясь от Михаэля, и других вампиров, стоящих в переулке у старого склада, будто не считал, что те представляют хоть какую-то опасность для него. — Мы еще встретимся, Михаэль. — Спокойно и небрежно проговорил вампир, так и не поворачиваясь к противнику. — Хотя, не думаю, что буду отвечать на твои вопросы. Тебе самому предстоит искать ответы. С этими словами, Теодорус исчез, укрываясь тьмою, оставив растерянных друзей наблюдать, как мерцает багровое пламя в глазах Михаэля, от того, что у него вызывали ярость вероятные предположения происходящего… Резкий, дикий, полный ужаса крик, разорвал тишину проулка, привлекая внимание всех… Конец второго тома |
|
|