"Джек-пот для Золушки" - читать интересную книгу автора (Ребров Дмитрий)

6

После трагедии с родителями Наташа с диагнозом «острый невроз» угодила в психиатрическую больницу и появилась в школе только в октябре. Ее возвращение осталось незамеченным, как, наверное, не было замечено и ее отсутствие. Наташа Цыбина была тихой, незаметной, робкой толстушкой, на которую никто в классе не обращал особого внимания. До поры до времени никакого внимания не обращал на нее и новенький - оставшийся на второй год Левка Усачев.

Но спустя пару недель каким-то образом всему классу стало известно, что Цыбина не просто болела, а лечилась в психушке! Эта новость вызвала невообразимый фурор! Наташа оказалась не просто в центре внимания - она стала главным объектом бесчисленных упражнений в остроумии, насмешек, издевок, ходячим анекдотом шестого «Б»!

Одноклассники с бездумной детской жестокостью смеялись над ней, не отдавая себе отчета, что смеются над ее горем. Выносить это было невозможно, посещение школы стало для Наташи ежедневной мукой. Но защитить ее было некому, приходилось терпеть. Наташа лишь опускала голову, густо краснела и молчала. А что ей еще оставалось делать?

Но однажды, после какой-то очередной, особо изощренной издевки, Наташа не выдержала и бурно, некрасиво расплакалась. Класс изумленно замер и вдруг… разразился дружным хохотом!

Наташа рыдала, спрятав лицо в ладони, и не видела, как второгодник Усачев встал со своего места, не торопясь подошел к ее обидчику и сгреб, того за грудки. Он легко вырвал его из-за парты, как морковку из грядки, и коротко и мощно, по-взроелому, врезал тому промеж глаз. Остряк рухнул на пол, на белую рубашку из разбитого носа хлынула кровь. А Усачев окинул мрачным взглядом одноклассников и негромко произнес:

- Кто еще Цыбину тронет - глаз на жопу натяну! Ясно?

Все испуганно молчали. Усачев прошел на место, сел и угрюмо добавил:

- Чуть не забыл. К девкам это тоже относится.

С этого случая началась странная дружба неправильного хулигана и двоечника Усачева с чересчур правильной тихоней и отличницей Цыбиной.

Они сразу оказались в изоляции. Его ненавидели и боялись, ее презирали и исподтишка высмеивали. Но они, два изгоя, казалось, нисколечко не тяготились этим обстоятельством. Вскоре они оказались за одной партой и больше уже не разлучались.

Лева занимался в двух спортивных секциях - хоккея и бокса, в авиамодельном кружке, играл вратарем в школьной команде на «Золотую шайбу», делал первоклассные пугачи и взрывпакеты, яростно болел за «Спартак» и не пропускал ни одной стоящей драки. Словом, человек он для Наташи был чрезвычайно интересный, разносторонний.

Но вот учился Лева из рук вон плохо. Не то, чтобы он был туповат, просто не находил это занятие для себя хоть сколь-нибудь занимательным, учиться ему было просто-напросто скучно. Наташе приходилось «пахать» за двоих, чтобы как-то поддерживать своего друга на плаву.

Она научилась виртуозно подсказывать, решала на контрольных оба варианта, делала за него домашние задания, в общем, старалась изо всех сил. Левчик принимал ее помощь спокойно, без благодарного энтузиазма. Он совершенно искренне считал Наташу своим другом и поэтому не находил в таком ее поведении ничего странного.

Левчик часто бывал у Наташи дома и хорошо знал обстоятельства жизни этой семьи. Ему как-то без особого труда удалось добиться расположения бабушки. С Левушкой Екатерина Даниловна отпускала внучку куда угодно, правда, каждый раз предварительно взяв с него слово, что в девять Наташа будет дома. Слово свое Левчик держал всегда, и бабушка была спокойна.

Наташа ходила на все соревнования, в которых участвовал ее друг, жутко гордилась его победами и очень болезненно переживала поражения. Они вместе запускали его ракеты и самолеты, испытывали новые пугачи и бомбочки, бегали на футбол и в кино. Случалось, конечно, им и ссориться, тогда он обзывал ее толстой дурой, а она его - шпаной и тупицей. Но размолвки были недолгими, обычно уже на следующий день они и не вспоминали о ссоре.

В девятый класс Левчик не пошел - и это было начало конца их странной дружбы. В училище, где он учился на сварщика, у него образовалась своя развеселая компания, да и у Наташи появились, наконец, подружки в школе. Они оба с возрастом начали резко меняться, им было уже не так интересно вместе. И хотя изредка они еще продолжали встречаться, обоим стало понятно, что детская дружба остается в прошлом. Наташу ожидало поступление в институт, а Левчика…

Перед самым началом последнего школьного года, вернувшись из летнего лагеря, Наташа узнала, что Усачев с компанией попался на драке с поножовщиной. Эта новость потрясла ее. Она пришла на суд, хотя бабушка и была против. Левчику дали три года, и это была их последняя встреча. Наташа несколько раз писала ему в колонию, но ни на одно из ее писем Левчик не ответил. С тех пор Наташа ничего не знала о его судьбе.

И вот этому самому Левчику программа и предлагала сейчас позвонить!

Наташе было совершенно непонятно, чем Левчик может помочь в осуществлении ее мечты. Ей хотелось понять план действий «рыбки» и роль Левчика в этом плане. Но прояснить ситуацию мог только сам компьютер.

Наташа взяла «мышку» и попыталась открыть окна «Справка» и «Диалог». Ни то, ни другое не открывалось.

Вот так! Как говориться, без комментариев! Ее Величество Золотая Рыбка ничего объяснять не желали! Не соизволили, так сказать… Что ж, значит, придется действовать вслепую. Конечно, было немного обидно, что ей ничего не пояснили, но правила этой игры были установлены не ею, и Наташа поняла, что должна, видимо, с этим смириться.

Она встала, чтобы разыскать старую телефонную книжку, и тут компьютер громко, как в прошлый раз, пискнул. На экране появилась новая команда: «Вам следует немедленно позвонить Льву Усачеву».

Что у ноутбука означало слово «немедленно», Наташа уже знала. Она опрометью кинулась в комнату за записной книжкой.

Через минуту она уже набирала номер Левчика.

- Здравствуйте, могу я поговорить с Левой?

- Здравствуйте, - ответил удивленный женский голос. - Минутку…

- Да, слушаю. - В густом мужском баритоне Наташа едва узнала своего школьного приятеля.

- Левчик, привет! - преувеличенно бодрым от неловкости тоном начала Наташа. - Узнаешь?

- Н-нет, - чуть замявшись, ответил он.

- Наташа Цыбина тебя беспокоит. Помнишь еще такую?

- Натаха? - Его изумлению не было предела. - Вот это номер! Ты как… О-бал-деть!.. Ты как меня нашла?!

- Очень просто, взяла старую записную книжку, и…

- Да я же здесь сто лет уже не живу! - радостно перебил ее Левчик. - Заскочил на минутку стариков проведать - и вдруг ты! Правда, обалдеть можно! Натаха… Ну давай, рассказывай - как живешь, чем занимаешься? Замуж, наверное, вышла, детей нарожала?..

- Да нет, Левчик, замуж не вышла, и детей у меня нет. Живу все там же, с бабушкой…

- Ну?! - изумился он. - Жива еще твоя старушка? Молодец! А работаешь где?

- Учусь в аспирантуре, в историко-архивном.

- Натаха! Да сколько ж учиться-то можно?! Голову сломаешь! - все так же радостно орал Левчик. - Слушай, нам с тобой надо встретиться! Что за разговор по телефону? Вот что… У тебя какие планы на завтра?

Завтра была суббота, и ровным счетом никаких планов у Наташи не было.

- Не знаю еще. А что? - спросила она.

- Тут такое дело… Дачку я приобрел небольшую по случаю, ну и завтра хочу что-то вроде новоселья устроить… Ты как, а?

- Не знаю, Левчик… - растерялась Наташа. Это, наверное, далеко… А как же бабушка?

- Узнаю Цыбину! - захохотал он. - Что, к девяти надо быть дома? Не боись, Натаха! Во-первых, это не так уж и далеко, а во-вторых - привезу я тебя назад в любое время, будь спокойна! Ну?!

- «Ну, ну» - баранки гну! - засмеялась и Наташа. - ишь какой быстрый! Давай так: я подумаю, а ты позвони мне завтра утром, хорошо?

- Ладно, думай. Телефон-то у тебя прежний?

- Прежний.

- И живешь все там же - на Чугунке?

- Ага.

- Эх, Натаха… Как же я рад, что ты позвонила, честно, - с неожиданной теплотой сказал он. - Ладно, завтра в девять звякну. И имей в виду: полную целость и сохранность твою я гарантирую. Поняла?

- Поняла, Левчик.

- Ну, давай. До завтра…

- До завтра. - Наташа положила трубку.

Бабушка, слышавшая весь разговор, с недоумением и испугом вопросительно смотрела на Наташу.

- Ну что, бабуля? Что?! - не выдержала та.

- Я правильно поняла- ты говорила с Левой Усачевым? - осторожно поинтересовалась Екатерина Даниловна.

Наташа в ответ только кивнула.

- И что же?

- Ничего, - пожала плечами Наташа. - Очень обрадовался моему звонку, пригласил на новоселье на дачу…

- Когда?

- Завтра.

- Натуся, но ты же помнишь… Левушка… Он же… сидел в тюрьме!

- Ну и что из этого, бабуля? - раздраженно спросила Наташа.

- Ну как же… - растерялась она. - На даче, в лесу, вдвоем с уголовником… Ты в своем уме?

- Во-первых, не вдвоем, там, видимо, будет большая компания, - начала уговаривать бабушку Наташа. - Во-вторых, этот уголовник - мой друг, и ты его прекрасно знаешь, а в-третьих…

Тут ей пришла в голову простая мысль: а ведь «рыбка»-то вовсе не настаивала на встрече с Левчиком. Она велела всего-навсего позвонить ему.

- А, впрочем, если ты не хочешь, - я не поеду, - неожиданно закончила Наташа и, сердито отвернувшись, ушла на кухню.

Ей нужно было заглянуть в компьютер - вдруг там появились какие-нибудь указания насчет встречи с Левчиком? Но, к ее удивлению, на экране ноутбука горела заставка «Windows». Вот так фокус! Наташа совершенно точно помнила - она «рыбку» не закрывала, получалось, что программа каким-то образом сама завершила свою работу!

Она снова запустила программу, но ни одно из ее окошек не открывалось. «Рыбка» молчала. «Как рыба» - подумала Наташа. Программа вела себя так, словно ее миссия уже выполнена. Будто бы для достижения конечного результата - квартиры для Наташи - вполне достаточно было уже состоявшегося звонка. Какие бы то ни было дополнительные инструкции она, похоже, считала совершенно излишними.

Наташа рассердилась. Ах, так?! Ну тогда и она не станет ломать себе голову! Пусть все идет, как идет!

Настроение у нее оказалось напрочь испорчено. Она отключила компьютер и осталась сидеть на кухне одна - хмурая и злая.

К ней заглянула бабушка.

- Натуся, ты уже не работаешь? Тогда, может быть, поужинаем?

- Давай, - равнодушно ответила Наташа. Екатерина Даниловна принялась хлопотать,накрывая на стол. Наташа ей не помогала, она сидела неподвижно, подперев щеку рукой, с безразличным видом глядя в темное окно. Бабушка попыталась было ее отвлечь, разговорить, но Наташа отвечала односложно и неохотно, а то и не отвечала вовсе.

Ужинали в тягостной тишине. Екатерина Даниловна, естественно, думала, что причина дурного настроения Наташи - в их недавнем разговоре, в ее фактическом запрете на встречу с Левой. И сознание этого рвало ей душу. Еще бы - ведь именно она, давно уже отжившая свой век старуха, ее нелепый постоянный страх за единственную внучку, мешали Наташе наладить свою жизнь.Когда-то Екатерину Даниловну радовало то, что внучка не гоняется за парнями, что все вечера она проводит с ней, своей бабушкой. Неизбежное предстоящее замужество внучки пугало ее. Она боялась оказаться ненужной молодой семье, стать им обузой, пятым колесом в телеге, боялась одиночества, если Наташа уйдет жить к мужу. Мысль о том, что ей придется доживать свои дни совершенно одной, сводила ее с ума. Она не смела себе признаться в этом, но уже давно главным страхом в ее жизни стал страх не за внучку, а за себя, иссушающий душу страх полного одиночества.

Еще недавно за Наташино будущее она почти не волновалась. Уж кто-кто, а ее Натуся, умница и красавица, в девках не засидится! Пока еще рановато, она слишком молода, вот через годик-другой… Но время шло, и с каждым годом мужчины в их доме появлялись все реже и реже. И вот уже Наташе двадцать шесть, а рядом с ней нет абсолютно никого, кто мог бы - пусть даже с натяжкой - претендовать на кандидаты в мужья.

Екатерина Даниловна стала с ужасом понимать, что именно она, ее престарелая бабушка, стала главной проблемой внучки, неустранимым препятствием на пути к семейному счастью, старой колодой, лежащей поперек ее дороги! И если ничего не менять, то положение с каждым годом будет все безнадежней. Сейчас ей семьдесят шесть, худо-бедно еще лет пять она протянет. Значит, она развяжет, наконец, руки своей внучке, когда той будет уже за тридцать?! И что ей тогда делать - на четвертом-то десятке? Нет, пора, давно уже пора что-то предпринимать!

И сейчас, глядя на хмурое Наташино лицо, Екатерина Даниловна решила: все, больше она не будет стоять на ее пути! Не будет, каких бы мук ей это ни стоило!

Бабушка тяжело вздохнула и осторожно начала:

- Натуся, как тебе показалось - Левушка сильно изменился?

- А что?

- Знаешь, я подумала, что в последнее время ты очень много работаешь… Может быть, в самом деле тебе стоит съездить на дачу к Левушке? Отдохнуть, подышать свежим воздухом, а? - улыбнулась бабушка Наташе.

- Перестань, бабуля! Не нужна мне никакая дача! Да и Левчик не нужен! - отмахнулась она.

- Нет, Натуся, ты не права. Ты - молодая девушка, тебе необходимо развлекаться, знакомиться с молодыми людьми… Я давно уже хотела тебе сказать - ты ведешь неправильный образ жизни! Ты отгородилась от людей, мало общаешься…

- Бабуля! Ты ли это говоришь?! - перебила ее изумленная Наташа. - Ведь ты же всю жизнь боялась меня из дома выпустить!

- Да, боялась! Потому что ты была слишком молода и легкомысленна. С тобой могло случиться все, что угодно! - назидательно возразила бабушка. - Теперь - другое дело! Ты - взрослый, самостоятельный человек, у тебя, я надеюсь, хватит здравого смысла, чтобы избежать любых неприятностей. Тебе, в конце концов, давно уже пора подумать о своем будущем, найти приличного молодого человека…

- Бабуленька… - Наташа с мягкой улыбкой накрыла своей рукой морщинистую ладонь бабушки. - Не надо, бабуля… Никто мне, кроме тебя, не нужен…

- Нет, нужен, - твердо, даже сердито возразила Екатерина Даниловна. - Я скоро умру - и от этого, как ни крути, никуда не деться. А одиночество, Натуся, - это самая страшная из кар Господних!

Наташа молчала. Бабушка сказала то, о чем в последнее время много думала и она сама.

- Вот что, Натусенька, пусть он завтра за тобой заедет, - снова улыбнулась бабушка. - Мы с тобой на него посмотрим и решим. Если это прежний Левушка, езжай с Богом, ничего плохого он тебе не сделает… Хорошо?

- Хорошо.

- Ну вот и договорились. Идем спать.