"Джек-пот для Золушки" - читать интересную книгу автора (Ребров Дмитрий)

28

День выдался чудесный - яркий, солнечный. «Фока» весело бежал по дороге, унося свою хозяйку все дальше и дальше от надоевшей Москвы.

У Наташи было прекрасное настроение. Поначалу, на городских улицах, ей пришлось туговато, она нервничала, дергалась, ошибалась. От сильного волнения ее даже пот прошиб. Зато сейчас, на полупустом Симферопольском шоссе, когда другие машины не мешали ее любимому «Фоке», Наташу захватило восхитительное чувство свободного полета и пьянящее ощущение полной своей власти над машиной и дорогой. Она безмятежно улыбалась, тихонько подпевая гремевшей в салоне машины залихватской песенке.

Мещерск Наташа нашла быстро, благодаря старой Потрепанной карте - той самой, с которой они с Левчиком исколесили всю область. Она остановилась у больничных ворот, закрыла машину и направилась к проходной.

- Куда?! - вскинулся ей навстречу пожилой вахтер.

- Здравствуйте, мне надо разыскать одного…

- Не положено! - перебил ее старик, не дав себе труда даже дослушать до конца просьбу посетительницы.

- Но послушайте…

- И слушать ничего не хочу! - опять перебил вахтер. - Все посещения только с разрешения главврача, по предварительной заявке и в установленное время.

Наташа, не говоря больше ни слова, достала десять долларов и протянула их бдительному стражу. Тот, воровато оглянувшись, мгновенно сцапал бумажку и вполголоса пробормотал:

- Регистратура в первом корпусе. Красное здание - прямо и направо.

Больница занимала довольно большую территорию и была разбросана по нескольким старым облезлым двух- и трехэтажным постройкам. В регистратуре сообщили, что Митрохин находится в четвертом отделении, и Наташа отправилась плутать по заснеженным тропкам среди похожих друг на друга зданий в поисках нужного. Четвертое отделение - ветхий двухэтажный домик некогда, кажется, желтого цвета - оказалось задвинутым в самый дальний угол больничной территории. Наташа вошла внутрь, и постучала в дверь с табличкой «Заведующий отделением».

- Да! - раздался из-за двери молодой и энергичный мужской голос.

- Разрешите? - Она вошла в кабинет, плотно закрыв за собою дверь.

- Да-да, пожалуйста! - Завотделением поднял голову и, едва взглянув на свою гостью, тут же встал из-за стола и шагнул ей навстречу.

Несколько секунд они молча стояли, с любопытством рассматривая друг друга и решая каждый для себя, как ему следует держаться с этим человеком. Доктор был молод, высок, худощав, длинноволос и улыбчив. Если бы не белый халат, он, пожалуй, сошел бы за отвязного студента, завсегдатая модных тусовок и дискотек. В его ироничных глазах загорелся огонек неподдельного интереса к незнакомой гостье. Шикарная песцовая шуба до пят, стильная прическа, вся она - красивая, самостоятельная и явно небедная женщина - что привело ее сюда, в эту богом забытую захолустную больницу?

Наконец, доктор прервал молчание. Коротко кивнув, он улыбнулся и представился:

- Заведующий отделением Поздняков Алексей Борисович. Чем могу быть полезен? Присаживайтесь, пожалуйста.

- Спасибо. - Наташа опустилась на предложенный стул. - Меня зовут Наталья Александровна. Я разыскиваю одного человека, Митрохина Анатолия Витальевича. Мне сказали, что он находится в вашем отделении…

- Митрохин? - наморщил лоб врач. - Да, кажется, есть такой, припоминаю… Изобретатель, если не ошибаюсь… И что же?

- Мне нужно с ним встретиться.

- И кем же вы ему приходитесь? - с ехидной, как показалось Наташе, улыбкой спросил доктор.

- А какое это имеет значение? - Она пожала плечами.

- Видите ли, Наталья Александровна, мы ведь здесь не от ангины лечим. Наши больные - люди с тяжелыми психическими расстройствами. Всем им совершенно необходим полный покой, необходим, быть может, даже больше, чем наше лечение! Поэтому мы вынуждены ограничивать их контакты даже с самыми близкими родственниками. А уж что касается людей посторонних, то ни о каких свиданиях и речи быть не может! Исключено! Поверьте, я очень сожалею, что вынужден вам отказать! - В словах молодого врача Наташа отчетливо расслышала издевательские нотки.

В ответ Наташа постаралась улыбнуться как можно более язвительно. Она неторопливо открыла сумочку. «Господи, насколько все-таки проще с деньгами!» - мелькнула у нее мысль.

«Сотня баксов, никак не меньше» - подумал, следя за ее действиями, зав отделением.

На стол врача легла стодолларовая купюра. Его рука уже дернулась было к ней, но вдруг резко остановилась, и доктор произнес недоуменно:

- Что это?

«А мальчика-то жаба душит!» - усмехнулась про себя Наташа, а вслух невозмутимо ответила:

- Взятка, - и добавила еще одну такую же бумажку.

- Приятно иметь дело с умным и нежадным человеком! - рассмеялся зав отделением, пряча деньги в карман.

Потом снял трубку, набрал номер и отрывисто приказал:

- Ольга Ивановна, Митрохина ко мне! Положив трубку, он совершенно другим, мягким и доверительным тоном спросил:

- Решусь предположить, дорогая Наталья Александровна, что ваш интерес к нашему пациенту как-то связан с его изобретательской деятельностью?

- Возможно, - уклонилась от ответа Наташа.

- Боюсь вас огорчить, - развел руками доктор, - но весьма распространенное обывательское мнение, что гений и безумие както взаимосвязаны, - абсолютно ошибочно.

- А как же Врубель, Гоголь, Мопассан? - возразила Наташа. - Ведь все они были гениями, и все страдали душевными болезнями!

- Да, но гениальные творения были созданы ими до болезни. Поверьте, ни один душевнобольной никогда не сделал ничего мало-мальски талантливого! Ваш Митрохин тоже, кстати, что-то строчит в тетрадочку - вот заглянете в нее, сами все поймете!

- А чем он болен?

- Эс-це-ха.

- Простите?..

- Шизофрения. И причем довольно запущенная. Знаете, Наталья Александровна, есть такое избитое сравнение. Разум здорового человека - это бумажный рубль в кошельке, разум больного шизофренией - это тот же рубль, но - мелочью и рассованный по разным карманам. Так вот, для того, чтобы создать что-нибудь стоящее, надо выложить весь целковый сразу, а не шарить пятаки по карманам!

В это время в дверь постучали.

- Да! - крикнул доктор.

Наташа обернулась - на пороге кабинета стояла могучая, гренадерского вида краснолицая тетка в белом халате, а рядом с ней - болезненно-худой мужчина лет сорока. Линялая больничная пижама болталась на нем, как на вешалке, он стоял, низко свесив коротко стриженую голову, и обеими руками прижимал к впалой груди помятую синюю ученическую тетрадку.

- Вот, Алексей Борисович, привела, - пробасила тетка.

- Спасибо, Ольга Ивановна, вы свободны, - кивнул ей зав отделением.

Дверь за гренадершей закрылась, мужчина остался у двери один. Он поднял голову, и Наташа увидела его глаза - пустые и безучастные, как пуговицы на мордочке плюшевого мишки. Митрохин равнодушно взглянул на нее, потом на врача за столом и снова уткнулся в пол. Наташа молчала, решая, с чего ей лучше начать разговор, как подобраться к интересующему ее вопросу. Молодой доктор истолковал ее молчание как растерянность, замешательство, и поспешил прийти ей на помощь.

- Ну-с, Анатолий Витальевич, как вы сегодня? - Он встал из-за стола и, обогнув молча стоящую Наташу, вплотную подошел к больному.

- Хорошо, Алексей Борисович, - ответил тот глухим, бесцветным голосом. - Только у меня просьба к вам: уберите из нашей палаты Казакова. Житья от него нет, честное слово. Мне толченое стекло в суп сыплет, а Юре ночами на ухо ламбаду поет - нарочно, чтоб не спал. На испанском языке, я сам слышал. А еще…

- Хорошо-хорошо, я подумаю, - перебил его доктор. - Мы потом обязательно это обсудим, а сейчас… Знаете, Анатолий Витальевич, а к вам пришла посетительница, хочет с вами поговорить.

- Кто? - вскинул голову Митрохин, его тусклые глаза ожили, засверкали искорками любопытства.

- Вот, - врач сделал шаг в сторону и широким жестом указал рукой на Наташу. - Пожалуйста, знакомьтесь. Это Анатолий Витальевич, а это…

- Вы - Яна?!! - с внезапной неистовой радостью выкрикнул Митрохин. - Вы - Яна?! - порывисто подавшись вперед, с трепетной надеждой спросил он еще раз, уже тише. - Ну скажите же, вы - Яна?.. - Его голос был наполнен такой щемящей мольбой, что у Наташи по коже побежали мурашки.

Она молчала. На этот раз она в самом деле растерялась, и доктор опять пришел ей на выручку.

- Успокойтесь, Анатолий Витальевич, успокойтесь! Да, это Яна! - он выразительно взглянул на Наташу и повторил. - Конечно,это Яна, вы правы.

На изможденном лице больного расцвела счастливая улыбка. Он шагнул к Наташе и дрожащими руками протянул ей свою тонкую помятую тетрадку.

- Возьмите, это вам…

- Мне?

- Да, вам. Берите, это очень важно. Здесь самые главные мои открытия, они перевернут весь мир, поверьте! - Митрохин буквально всунул тетрадь в руки Наташе.

- Но почему - мне? - Она растеряно взглянула на больного, потом на доктора.

- Так надо, не спорьте! - воскликнул Митрохин. - Понимаете, я слышал голоса - может, из космоса, может… не знаю. Не важно! Они звучали долго, мешали работать, думать, спать… Красивые, громкие голоса… Из ниоткуда, прямо в голове… Ласковые, настойчивые - разные… Сто, тысячу раз в день - одной то же, одно и то же… «Молодая, красивая женщина по имени Яна сумеет распорядиться знаниями, открывшимися тебе. Передай их ей, и тогда мы замолчим, исчезнем, навсегда оставим тебя в покое». Я догадался, Яна, это - миссия! У каждого своя, понимаете? Я - узнал, а вы - должны сделать!

Пока он говорил - пылко и сбивчиво, - Наташа украдкой заглянула в тетрадь. Одного взгляда хватило, чтобы понять: молодой доктор был прав - гений и безумство несовместимы. Тетрадные листы были сплошь исписаны какими-то невообразимыми детскими каракулями, даже отдаленно не напоминающими хоть какое-то подобие научной разработки. Нет, это «открытие» никак не могло быть тем, за которым послала ее «рыбка»!

- Скажите, Анатолий Витальевич, а другие ваши работы - те, которыми вы занимались до больницы, - где они? - осторожно спросила Наташа.

- Другие? А зачем они вам? Ведь самое главное - здесь! - недоуменно улыбнулся Митрохин.

- Да-да, конечно здесь, но… Видите ли, мне кажется, что для успешной… э-э-э… реализации этого вашего открытия,„ - она кивнула на тетрадку - предыдущие работы тоже могут оказаться полезными… Для полноты общей картины, понимаете?

- Вы так считаете? Что ж, вам, наверное, виднее… - пробормотал Митрохин. После своего сверхэмоционального взрыва, после того, как отдал свою тетрадку Наташе, он стал быстро терять интерес к происходящему, взгляд его потух, голос звучал все тише и безучастнее. - Не знаю… Может, они и в самом деле пригодятся… Да, возможно… Возможно… - Он замолчал.

- Так где же они? - нетерпеливо спросила Наташа.

- Кто? - спросил он механически, без тени эмоций.

- Да ваши работы, Господи! Те - прежние! - Наташа торопилась, она видела, что он стремительно уходит в себя, закрывается.

- А-а-а… Красная папка… на шкафу, дома… там…

Все, Митрохин, похоже, окончательно замолк, бессмысленно и равнодушно уткнувшись в пол кабинета. Все трое помолчали немного, потом доктор, хмыкнув, произнес:

- Ну что ж, я думаю, аудиенция окончена?

Он открыл дверь и позвал Ольгу Ивановну. Гренадерша вошла в кабинет, взяла под руку безразличного ко всему Митрохина и увела с собой.

- Ну-с, уважаемая Наталья Александровна, надеюсь, вы удовлетворены? - с легкой усмешкой спросил он, усаживаясь за свой стол.

Наташа в ответ только бросила на него быстрый сердитый взгляд и стала собираться. Сунула тетрадку Митрохина в сумочку, надела шубу и подошла к доктору.

- Вот, что, уважаемый Алексей Борисович, - язвительно сказала она, с неприязнью глядя в его насмешливое лицо. - Мне нужен домашний адрес Митрохина. Сколько стоит такая услуга по вашему прейскуранту?

- Ну зачем же так, Наталья Александровна! Я к вам, можно сказать, со всей душой, а вы… - Доктор с укоризненной ухмылкой покачал головой. - Грешно вам, ей-богу!.. Ну да ладно, дам я вам адресок, и, заметьте, - совершенно бесплатно! Хотя, строго говоря, совершу при этом должностное преступление, потому как делать этого не имею никакого права.

Он открыл какую-то папку и переписал оттуда на клочок бумаги адрес.

- Вот, возьмите. - Молодой человек пододвинул ей бумажку и притворно вздохнул. - Эх, чего только не сделает мужчина ради красивой женщины!

Наташа взяла адрес и, не попрощавшись, решительно двинулась к выходу.

- Счастливой охоты, прекрасная Диана! - догнали ее в дверях насмешливые слова доктора.

- Прощайте, господин Кащенко! - бросила она через плечо.

В машине Наташа достала тетрадку Митрохина и еще раз перелистала ее.

На первой странице было только одно слово - «Яна». Имя было выписано очень аккуратно и помещено в красивую рамочку.Несколько последующих страниц были густо покрыты рядами неровных строчек - такими каракулями маленькие детишки обычно исписывают листочки, когда играют «в письма». Дальше шло что-то и вовсе непонятное - сплошной хаос из налезающих друг на друга неровных линий, квадратов, треугольников и кружков. При большом желании это, пожалуй, можно было принять за какие-то схемы, но нарисованы они были чрезвычайно неумело или небрежно. К тому же у Наташи создалось впечатление, что схем (если, конечно, предположить, что это действительно схемы) на каждой страничке было изображено несколько - одна прямо поверх другой. Впрочем, больше всего содержимое тетрадки было похоже на то, чем скорее всего и являлось - классическим бредом сумасшедшего.

Никаких сомнений не осталось - добытая тетрадка оказалась абсолютно бесполезной. Надо было ехать к Митрохину домой, но после утренней нервотрепки лезть на своем «Фоке» в мясорубку московских улиц Наташе не хотелось. Она взглянула на бумажку с адресом - изобретатель жил на самой окраине, рядом с кольцевой дорогой. Поколебавшись немного, Наташа все-таки решила рискнуть, завела машину и направилась к Митрохину домой…