"Император Генрих II" - читать интересную книгу автора (Хёфер Манфред)

Глава 4

Пока император наводил порядок в Германии, положение папы Григория V в Риме явно ухудшилось. Едва войско императора покинуло город, сенатор Патриций Кресценций изгнал папу Григория V, проявив тем самым неслыханное неуважение по отношению к императору и законно избранному папе, которого к тому же сам Рим хотел получить от императора. Григорий нашел убежище в Павии и постоянно обращался к императору с просьбами о поддержке, но все они по причинам, описанным в предыдущей главе, оставались до определенного времени без ответа.

В январе или начале февраля 997 года из Константинополя возвращается посланник Оттона III Иоанн Филагот. Он выполнял деликатное поручение – искал на Босфоре принцессу, которая подошла бы императору в жены.

Иоанн Филагот, грек, родившийся в Калабрии, занимал при дворе Оттона III положение типичного фаворита. Добившись назначения на пост канцлера Италии, он завоевал доверие императрицы Феофано, несмотря на ее способность распознавать людей. Однако в случае с Филаготом ее понимание природы человека дало сбой. Еще при жизни Оттона II она доверила ему управлять аббатством Нонантола. В 987 и 988 годах Феофано призвала Филагота учителем греческого языка к своему сыну и содействовала его избранию – перед завершением педагогического процесса и вопреки воле императрицы Адельгейды, – епископом Пьяченцы. Решения Феофано и ее неприкрытая симпатия к считавшемуся абсолютно бесхарактерным выскочке у большинства современников не находили понимания. Даже императрица Адельгейда относилась к Филаготу весьма скептически – редкий случай, когда свекровь проявила большую прозорливость.

Как нарочно, именно Иоанна Филагота Оттон III и послал в Византию, уже не впервые пытаясь преуспеть в подобных поисках. Но и Филагот оказался не способен обеспечить окончательный прорыв в данном вопросе. Византийский император, не доверяя Филаготу, отправил с ним собственного посла. Оба они вернулись в Рим. Однако вместо того, чтобы тотчас подготовить отчет о своей поездке и направиться с ним к императору, Иоанн в бездействии продолжал оставаться в Риме: боялся появиться с плохими известиями перед императором. Кресценций увидел в пребывании византийской делегации в Риме шанс освободиться от влияния немецкого императора. Не продумав хорошо свои действия и не заручившись мощной военной поддержкой, он решил передернуть карты в игре и переметнулся на сторону византийского императора.

Посол греческого императора Лев Синадский, высокоинтеллигентный и искусный дипломат, расценивал политическую ситуацию в Риме на словах предельно корректно. Он прекрасно понимал – делать ставку на Кресценция и Рим в будущем совершенно неразумно, тем более Византия не имела возможности ввести войска. Лев Синадский решил вредить ненавистному ему западному христианскому миру особыми методами. Лев видел Иоанна Филагота насквозь. Калабриец, безгранично тщеславный, заносчивый, развратный, эгоистичный, никогда не упускал своей выгоды, чем и не преминул воспользоваться Лев для достижения своих целей. Льву удалось собрать людей, готовых организовать в Риме акцию унижения римской католической церкви и сделать ее предметом насмешек всех инакомыслящих. С помощью коварной интриги удалось вовлечь в свои замыслы Кресценция и римскую знать. Так абсолютно безвольный и недостойный Иоанн Филагот подобрался вплотную к папскому креслу вместо изгнанного папы Григория V. Таким образом, речи об открытых и честных переговорах между Римом и Византией уже не шло. Римской же церкви нанесли непоправимый моральный вред.

Иоанн в качестве папы получил имя Иоанн XVI. Едва ли можно было нанести большее оскорбление императору Оттону III. Только благодаря правильной подаче информации и действиям таких людей, как герцог Генрих IV Баварский и архиепископ Виллигис, император всесторонне продумал события в Риме, прежде чем приступить к каким-либо действиям в Италии. Аббаты Лев фон Алексий и Бонифаций из Павии передали известие императору в марте 997 года, когда тот находился, как уже говорилось, в Аахене.

В конце 997 года императорские войска, собравшись в Регенсбурге, отправились в поход через Бреннер и Триент на Павию, где и провели рождественские праздники.

Примечательно, что император поручил замещать себя аббатисе Матильде, а не рейхсканцлеру архиепископу Виллигису. И его сестра София, во время первого похода в Италию находившаяся при нем, уже не была замечена при дворе. Семя, брошенное Гербертом фон Ауриллаком, против чьих действий так рьяно боролся политик-реалист Виллигис, дало всходы. Отдаление Оттона III от сестры и архиепископа обозначилось в тот момент весьма отчетливо. В Павии к императору присоединились изгнанный папа и войска верных империи итальянских городов, герцогств, маркграфств, епископств. В середине января они начали марш через Кремону и Равенну на Рим, куда в конце января 998 года и прибыли.

Римляне сдали город императору без сопротивления. Лишь Кресценций оказал сопротивление, но противостоять превосходящим силам Оттона III долго он не мог, а потому укрылся в Энгельсбурге, где поначалу находился в безопасности. Иоанн Филагот упустил возможность вовремя скрыться. Вероятно, он надеялся, что император примет его безоговорочную капитуляцию. Но надежды оказались тщетными. Граф Бертольд из Брейсгау арестовал несчастного в окрестностях города и передал его суду. По законам римского права Иоанна Филагота приговорили к жестокому наказанию. Его ослепили, вырвали язык, отрезали уши и нос. В таком виде Филагота возили на осле по городу, при этом в руках он держал ослиный навоз. После подобной экзекуции его перевезли в один из римских монастырей, где спустя какое-то время он и умер в полном забвении.

Христианское милосердие, проявленное Оттоном III в 996 году по отношению к Кресценцию, оказало ему плохую услугу. Императору пришлось стать жестоким. А в Энгельсбурге с нарастающим в душе страхом Кресценций наблюдал за подготовкой осадных машин, с помощью которых должна была быть взята крепость. Еще до начала атаки он выразил императору свое желание сдаться, в чем властелин ему жестко отказал. Сразу вслед за тем императорские войска начали штурмовать крепость. Руководил ими испытанный воин Экгард Мейсенский. Кресценция, тяжело раненного в ходе осады, тотчас обезглавили. Его труп и тела еще двенадцати его приверженцев, убитых в ходе осады, вывесили на крестах на площади Монт-Марио вниз головой на всеобщее обозрение.

Таким образом Оттон III продемонстрировал стремление окончательно и бесповоротно господствовать в Риме. Всех бывших приверженцев Кресценция и его семью выдворили из поместий. На посты, занимаемые прежде его соратниками, посадили тех, кто противостоял ему в борьбе за власть. Герберт фон Ауриллак, из-за пошатнувшегося здоровья появлявшийся при дворе лишь периодически, а большую часть времени проводивший в своем поместье в Эльзасе, подаренном ему Оттоном III, находился тем не менее снова при деле и получил от императора назначение на пост архиепископа Равенны. Оттон III приказал воссоздать на Палатинском холме дворец. Нет сомнений – император видел местом своего правления Рим, избрав тем самым стратегически ошибочный путь управления империей. Стало очевидно – монарх считал себя воссоздателем Великой Римской империи, поэтому решил не принимать близко к сердцу преодоленные притязания Византии. Кумиром Оттона III являлся Карл Великий.

До начала июня 998 года император со свитой оставался в Риме, где принимал самое деятельное участие в руководстве строительством дворца и нескольких храмов в городе.

Одновременно он в тесном контакте с папой трудился над созданием предпосылок для ввода разработанной им новой системы государственного правления. Отчужденные ранее церковные имения он повелел вернуть епископам и монастырям в Италии, надеясь таким способом стабилизировать свое положение. В мае Оттон III провел заседание собора совместно с Григорием V, где впервые вплотную столкнулся с ситуацией, сложившейся в испанской церкви, особенно той ее части, что проповедовала христианство. Для понимания происходящего там мог оказаться бесценным совет Герберта фон Ауриллака, ведь тот, будучи студентом, жил в Испании. Летнюю жару придворные провели в прохладе апеннинских горных высот, а осенью герцог Генрих отправился в Павию и назад, в Рим, возвратясь лишь в ноябре. К новому, 999 году возникла необходимость созыва обновленного римского собора, на котором речь должна была идти о решении так называемых французских вопросов, а также об обновлении епископства Мерзебург. Согласно канонам Средневековья, пастырь не мог покинуть свой приход, и император Оттон II смог заменить архиепископа Мерзебурга удобной ему кандидатурой епископа Гизелера в 981 году только на том основании, что Гизелер епископство распустит. Так вопреки желанию подавляющего большинства духовенства Гизелер стал архиепископом Магдебурга. Мнение герцога Генриха по данному поводу со временем только укрепилось.

В 999 году двор в подавляющем большинстве оставался в Риме, лишь на короткое время отъезжая в ближайшие окрестности. Однако год был отягощен кончинами весьма значительных особ. Сначала 4 февраля 999 года умер папа Григорий V. Император немедленно дал указание назначить его преемником Герберта фон Ауриллака, занявшего высший церковный пост под именем папа Сильвестр II. Сотрудничество, и без того очень хорошо налаженное между Оттоном III и папой Григорием V, поднялось на еще большую высоту. Выбор римской резиденции с императорским дворцом на Палатине и введение римских придворных церемоний обозначили новый статус Оттона III. Вместо существовавших отдельно итальянской и немецкой канцелярий была произведена и централизация придворной канцелярии под управлением канцлера архиепископа Герберта Кельнского.

Затем императрица Адельгейда прислала посланника с печальным известием, что ее дочь, регентша императора, аббатиса Матильда Кведлинбургская, скончалась 6 февраля 999 года. Одновременно Адельгейда просила признать наследницей ее одноименную внучку, сестру императора. Император охотно последовал ее желанию. Со смертью Матильды Кведлинбургской из окружения императора Оттона III ушла одна из наиболее значимых в его жизни личностей. Она всегда, еще со времен правления ее брата, императора Оттона II, и ее невестки, императрицы Феофано, имела огромный политический вес в рейхе и почиталась как одна из самых умных, лояльных и искусных представительниц династии Оттонов. Матильда Кведлинбургская после смерти Феофано стала для Оттона III – возможно, много больше, чем для его трех сестер, – человеком, способным заменить ему мать.

А вскоре, в ночь с 16 на 17 декабря 999 года, в Зельце умерла императрица Адельгейда, вдова Оттона I Великого и бабка императора Оттона III. Одна из немногих представителей семьи Людольфингов, она достигла после смерти Оттона I Великого сравнительно преклонного возраста, почти семидесяти лет. Она прожила чрезвычайно интересную и полную приключений жизнь. В первый раз она вышла замуж за итальянского короля, и дочь от этого брака стала французской королевой. После смерти мужа Адельгейда оказалась в заключении в крепости Гарда на берегу одноименного озера, откуда при драматических обстоятельствах бежала, после чего посчастливилось выйти замуж за Оттона I Великого. Будучи его женой, она получила императорскую корону. В последний год жизни Адельгейда совершила поездку в страну, где прошло ее детство, – в Бургундию. Там Адельгейда посетила могилы родителей: отца, похороненного в монастыре Святого Маврикия в Ронетале, и матери, похороненной вместе с братом, королем Конрадом III Бургундским, в монастыре Петерлин. Императрицу, без сомнения, можно отнести к выдающимся представительницам слабого пола X века. Ее смерть означала, кроме всего прочего, еще и то, что герцог Генрих остался самым старшим из представителей рода.

В голове императора созрел план паломничества на могилу своего друга, епископа Адальберта Пражского, погребенного в Гнезно и причисленного к лику святых. Незадолго до Рождества Оттон III отправился в это путешествие, и снова ему пришлось преодолевать перевал Бреннер зимой. В конце января 1000 года император прибыл в Регенсбург. Герцог Генрих находился в ближайшем окружении императора и в походе через Цейтц и Мейсен. В Эулау на Бобере князь Болеслав Храбрый торжественно встретил Оттона III и сопроводил императора в Гнезно и оттуда обратно до самого Магдебурга. Герцогу Генриху представилась прекрасная возможность во время путешествия как следует узнать своего будущего противника – князя Польши.

В Польше Оттон III принял решения, имевшие далеко идущие последствия, за которые его осуждали потом во все времена. Польские князья как христианские правители (князья) подчинялись саксонскому королевскому дому, а за это получали свои области, где правили, как ленники немецкого рейха. Основав архиепископство Гнезно и назначив Болеслава Храброго патрицием Великой Римской империи, что вполне сравнимо с возведением в королевский чин, Оттон III фактически избавил Польшу от подчинения немецкому рейху. Получив статус королевства, Польша стала напрямую подчиняться римскому императору и обрела правовое положение, равное тому, что имели Верхняя Бургундия и даже Франция. Аналогичный процесс повторился позднее с королевством Венгрия. Здесь критика герцога Генриха оказалось не столь острой, ведь его сестра Гизела была замужем за Стефаном I, королем Венгерским. Решения, принятые в Гнесене Оттоном III, критиковались не только его современниками, но и историками более поздних времен и до сих пор оцениваются весьма неоднозначно в исторических кругах.

Но нельзя не принимать во внимание новые имперские идеи, которые легли в основу политики Оттона III и которые император вместе с Гербертом фон Ауриллаком сам и разрабатывал. Монарх чувствовал себя причастным к возрождению Великой Римской империи по христианскому образцу. Политика, проводимая Генрихом после возвышения в королевский сан на востоке империи, однозначно свидетельствовала – позиции Оттона III он ни в коей мере не разделял.

В марте Оттон III вернулся в Германию и созвал в Кведлинбурге рейхстаг. В последний раз император следовал традиции Оттонов праздновать Пасху в Кведлинбурге. Конечно, таким образом он доставал своей сестре Адельгейде, аббатисе Кведлинбурга, радость и оказал особую честь.

Когда император направился из Кведлинбурга в западные области страны, герцог Генрих вернулся в свое герцогство. Только в июне герцог и император снова встретились в Брухзале, куда прибыл также король Рудольф III Бургундский. Вполне вероятно, оба представителя династии Людольфингов, Генрих и Оттон, посетили могилу императрицы Адельгейды в Зельце. Впрочем, документального подтверждения тому не существует. 11 июня 1000 года они заседали на горе Хоэнтвиль неподалеку от Зингена, а оттуда начали движение через Кур (горный перевал. – Примеч. пер.) и один из швейцарских отрогов Альпийских гор в Италию. В начале июля 1000 года караван прибыл в Павию.

Долгие пребывания императора в Италии призваны были прежде всего укрепить его положение в Риме и Италии и подчинить своему влиянию области на юге страны. Однако старания Оттона III в конце концов не увенчались успехом: для стабилизации положения во всех районах ему просто не хватило времени.

В империи тогда назревали противоречия между архиепископом Виллигисом и епископом Бернвардом из Хильдесгейма по поводу монастыря Гандерсгейм. Долгий и уже раздувшийся до неприличия спор спровоцировала сестра Оттона, София. Она отказалась в свое время быть рукоположенной в сан монахини епископом Бернвардом, требуя для проведения церемонии священнослужителя рангом не ниже архиепископа. На эту роль как раз и подходил архиепископ Виллигис. В том году ссора между Бернвардом и Виллигисом разгорелась с новой силой, когда встал вопрос, кому освящать новую монастырскую церковь в Гандерсгейме. Аббатиса Герберга, тетка герцога Генриха, предпочла епископа Бернварда, однако София снова встала на сторону архиепископа Виллигиса. Именно в таких беспредметных спорах раскол в семействе императора стал проявляться особенно отчетливо.

Мелочный и отнюдь не христианский раздор расстроил процедуру освящения церкви, так как ни одна из сторон не желала проявить благоразумие. Однако с позиций Средневековья спор являлся весьма значимым, о чем свидетельствует поездка, предпринятая Бернвардом и его учителем и биографом. Зимой они отправились через Альпы, стремясь донести суть вопроса до императора и папы. В январе 1001 года их разногласия должны был быть вынесены на заседание собора в Риме, и вот тут стал необходим выход на авансцену герцога Генриха как человека наиболее компетентного в данном вопросе: его тетка, Герберга, была в Гандерсгейме аббатисой, а останки его отца покоились в одной из могил на территории тамошней монастырской церкви. Император встал на сторону Бернварда, однако герцог Генрих призывал правителя вынести спор на собор, который должен был состояться в начале весны в Пельде. Однако и там не было достигнуто единства, и Генриху пришлось решать их спор самому.

Осень и Рождество двор провел в Риме. Юношеский задор императора все больше терялся в политической повседневности. Все чаще появлялись признаки недовольства властью со стороны простого населения в северных районах страны. В январе впервые за время правления Оттона III произошло открытое восстание против императора в городе Тиволи неподалеку от Рима. Мятежники захватили власть в городе и убили главнокомандующего императорской армией Мацолино. Однако прежде чем дело дошло до взятия города штурмом, епископу Бернварду удалось склонить жителей к покорности и усмирить возникшие волнения. Он также уговорил императора помиловать жителей Тиволи. Епископу Бернварду за его дипломатическое мастерство был пожалован дворец Далум в западных предгорьях Гарца, один из великолепнейших дворцов того времени, где семья Оттонов частенько проводила рождественские праздники. Папа Сильвестр II и герцог Генрих упоминаются в дарственных документах исключительно как ходатаи, причем император позволил себе назвать герцога дословно «…наш высокочтимый (племянник) герцог Генрих».

Едва удалось усмирить мятеж в Тиволи, как началось восстание в самом Риме. Император и его двор оказались в крайне тяжелом положении из-за графа Григория Тускулумского, которого Оттон III до сих пор числил среди своих друзей. Только ценой больших усилий императору удалось пробиться в укрепленный дворец на Палантинском холме. Тангмар описал как очевидец его отступление в своем труде «Vita Bernwardi». Так как император и герцог Генрих стояли лагерем вне стен Рима, а дворец Оттона длительное время оставался без надежной защиты, император решился на вылазку. Однако ожидаемого контрудара римлян не произошло. Неприятель сложил оружие и запросил пощады. Несколькими днями позже император произнес перед римлянами знаменитую речь, где, по свидетельству Тангмара, заявил: «Послушайте слова вашего отца, будьте внимательны и примите то, что я скажу, к самому сердцу! Разве вы уже не мои римляне? Ради вас я оставил родину и близких; из любви к вам я отошел от решения проблем моей родной Саксонии и всей Германии. Вас я сделал гражданами нашей великой империи, допустил до самых дальних уголков той земли, куда ваши отцы даже и не мечтали ступить. Все это я сделал лишь только потому, чтобы ваши имена и вашу славу пронести до самых границ земли. Вы для меня – родные, сыновья…» Речь была призвана заставить римлян задуматься, и двоих предводителей восстания захватили, жестоко избили и протащили волоком по земле перед императором. Как тот повелел поступить с ними, Тангмар умалчивает. Едва ли в городе воцарился покой, а если и воцарился, то весьма обманчивый. Во всяком случае, герцог Генрих и маркграф Гуго Тосканский постарались уговорить Оттона III как можно скорее удалиться из города.

В марте двор отправился на длительное пребывание в Равенну, откуда началось знаменитое путешествие Оттона III в Венецию с визитом к дожу. Но звезда императора продолжала закатываться. Его власти уже не хватало даже на успешное проведение каких-либо военных операций. Рим захлопнул ворота перед Оттоном III, и военные действия в Беневенте принесли лишь кратковременный успех. Еще раз папа и император призвали подданных в Павии напрячься для новых свершений, но недовольство начало проявляться уже и среди немецких придворных. Физические и финансовые потери немецких участников похода, прежде всего среди представителей церкви, стали просто огромными за время переходов Оттона III через Альпы и пребываний его в Италии. К этому добавились болезни: многие участники подходов пострадали из-за резких перепадов температур. Осенью 1001 года в рядах участников похода начались брожения. Войска были полностью деморализованы. Домой особенно стремились женатые мужчины – там нужно было убирать урожай. Жены участников похода постоянно выражали свое недовольство. К тому же никаких трофеев в Италии добыть не удалось, ведь и боевых действий-то никаких не проводилось. В такой взрывоопасной ситуации было достаточно одной маленькой искорки, чтобы солдаты открыто начали бунтовать. Многие служащие выдвигали из своих рядов делегатов на переговоры с герцогом Генрихом, где пытались добиться его посредничества или как минимум согласия на то, чтобы он порвал с императором и оставил его. Герцог Генрих решительно отвергал их предложения. Только благодаря его усилиям удалось избежать восстания, а император и не подозревал, что творилось у него за спиной.

Неизвестно точно, когда герцог Генрих IV Баварский и немецкие служащие императора осенью вернулись к своим домам. Но там их, несомненно, ждала куда более приятная жизнь.

Что касается крестьянских семей, то, рассматривая их положение с позиций сегодняшнего времени, оно кажется безрадостным. Повсюду пропитание крестьян и их многодетных семей состояло из злаковых или бобовых культур. В меню преобладали овсяная, просяная, гречневая каши или фасоль и другие бобовые культуры. Конечно, они держали домашний скот: коров, свиней, птицу. Но в XI веке очень многие крестьяне продолжали голодать. Доходы от натурального хозяйства, и без того слишком малые, частенько вообще терялись из-за природных катаклизмов, плохих погодных условий. Причины, в эпоху Реформации приводившие к возникновению крестьянских бунтов, еще не сложились. Крестьяне жили в собственноручно построенных хижинах. Стены представляли собой плетенную, из древесины конструкцию, обмазанную глиной. В стене же проделывалось отверстие, через которое выходил дым из топившейся по-черному печи. Полами домов также служила плотно утрамбованная глина. Здесь под одной крышей крестьяне жили вместе с домашним скотом.

Поля обрабатывались методом так называемого трехполья. Это означало, что на первом поле сеялись озимые, на втором – яровые, третье поле находилось «под паром». На следующий год происходило чередование посевных площадей. Полевые работы являлись мужским делом, только для сева и жатвы привлекались женщины и девушки. На женских плечах лежало ведение домашнего хозяйства. Они готовили, пряли, шили, стирали, латали одежду. Им надлежало следить за скотиной и готовить масло и сыры из молока. Распорядок дня крестьянской семьи определялся временем года, погодой и положением солнца на горизонте. Работа начиналась с восходом и не прекращалась до заката.

Как правило, крестьянин был обязан часть произведенной им сельскохозяйственной продукции сдать землевладельцу и отбыть у последнего трудовую повинность. Это могла быть работа на полях во время уборки или посевной, а также транспортные работы и помощь при строительстве оборонительных сооружений, в редких исключительных случаях крестьяне призывались и на военную службу. Крестьянская одежда, простая и практичная, шилась из шерстяных или льняных тканей. Использовались кожа и мех. Чаще всего крестьянин носил укороченные льняные брюки и рубашку. К этому добавлялся жилет на меху или из кожи. Голень обматывалась полоской кожи или меха, а на ногах – кожаные сандалии.

Вероятно, Генрих возвратился в свое герцогство из Павии в октябре. Совершенно точно, что император велел ему явиться со своими войсками, обновленными и отдохнувшими, к весне 1002 года для нового похода в Италию, но этому уже не суждено было случиться. Благодаря почти постоянной близости Генриха ко двору императора Оттона III и целому ряду знакомств, событий, опыту, а также накопленным знаниям и оценкам, герцог решил для себя – лучшего момента подготовиться к собственному регентству у него не представится.

Император Оттон III получил лучшее образование, какое только мог позволить себе молодой человек на исходе X века. К его услугам были превосходнейшие учителя. Кроме того, Оттон III обладал – как написали бы сейчас – хорошей физической подготовкой, за что отвечал специальный высокопоставленный педагог, граф Гойко. К моменту принятия на себя обязанностей короля, который в силу обстоятельств растянулся с 994 по 995 год и когда императрица Адельгейда мало-помалу отошла от решения политических проблем, Оттон III по уровню образования оставил далеко позади большинство своих сверстников. Поэтому и в силу его юношеской привлекательности друзья и ровесники дали ему прозвище Miraculi Mundi – Чудо Света, и он действительно ему соответствовал: красивый молодой человек, высокоодаренный, прекрасно образованный, волевой, самостоятельный и решительный, готовый взять на себя ответственность за важнейшие решения. Мужчина, одинаково щедро одаривавший любовью и подвергавший наказанию, человек с широко открытым сердцем – таков был император Оттон III. Ему лишь одного недоставало – опыта.

Сколько удалось бы ему сделать, если бы рядом с ним оставалась его мать или, что еще важнее, если бы ему была дарована более долгая жизнь. Этот полный надежд и планов человек скоропостижно скончался в возрасте всего двадцати одного года 24 января 1002 года от простого приступа лихорадки в крепости Патерно при Чивита-Кастелана севернее Рима в тот момент, когда предназначенная ему в жены, долго разыскиваемая принцесса из Греции прибыла в Южную Италию.