"Ловец душ" - читать интересную книгу автора (Фармер Филип Жозе)

ГЛАВА 3

Гордон Карфакс сидел в шезлонге на застекленной веранде и потягивал кофе. Вкус кофе был восхитительным — смесь шести особых южноамериканских сортов, которую он собственноручно готовил каждые две недели. Он смотрел, как крохотные крапивники снуют взад-вперед возле маленького отверстия в их крошечном полукруглом домике, свисающем с ветки большого сикомора в саду. Он наслаждался красотой алых перьев птицы-кардинала, присевшей на край белой поилки.

Тихий у него дом и спокойный — хотя ему частенько бывает в нем одиноко. Дом располагался в округе Нолвуд вполне среднестатистического среднеиллинойсского городка Бусирис и предназначен был для жильцов, принадлежащих к среднему классу. Карфакс приобрел его; едва только нанялся на работу в Трэйбеллский университет. Дом нуждался в некотором ремонте и основательной смене внутренней обстановки. Ко времени женитьбы на Фрэнсис с ремонтом было уже покончено, но с обстановкой Карфакс еще не разобрался. Фрэнсис была счастлива оставить свою секретарскую должность у декана женского колледжа в Трэйбелле и с головой ушла в переделку Дома в соответствии со своим великолепным вкусом. И как раз когда с обстановкой было почти покончено и Фрэнсис уже подыскивала себе новое занятие, она умерла.

Тем ранним вечером Карфакс обнаружил, что у него кончились сигареты. Фрэнсис удержалась от своего обычного ответа — дескать, бросил бы ты курить. Взамен она предложила съездить за сигаретами в универсальный магазин. Там она заодно заглянет в книжный отдел и купит себе дешевенький детектив. Карфакс разозлился. В доме полным-полно разнообразнейших книг, от занудных классиков до легкомысленных детективов. И. по крайней мере дюжину из них Фрэнсис еще не прочла. Он высказался на сей счет, а она ответила, что читать именно эти книги у нее сейчас нет настроения. А потом спросила, не хочет ли и он прокатиться Ему, да и ей заодно, будет только лучше, если он оторвется от книги. Карфакс грубовато — возможно, из чувства вины — ответил, что книгу он изучает для завтрашней лекции по средневековой английской истории А если Фрэнсис опять намекает, что разговаривает он с ней маловато, вспомнила бы лучше, что они только вчера вместе в кино ходили, а потом пропустили рюмочку-другую в баре.

Фрэнсис так хлопнула дверью, что он испугался. Потом он говорил себе, что сердилась она не без причин — ведь в кино они не разговаривали, а в баре к ним присоединились начальник английского отделения со своей женой, и они всего-то парой слов меж собой перекинулись.

Спустя несколько минут после ухода Фрэнсис была мертва.

Старикан гнал свою тяжеленную колымагу со скоростью пятьдесят километров в час в зоне с ограничением скорости до тридцати километров, да еще под знак «стоп». Колымага протаранила дверцу импортной немецкой машины Фрэнсис вместе с ней самой.

Фрэнсис отправилась на тот свет. Мистер Линкс, горожанин весьма почтенный — и весьма богатый, — отправился в больницу на недельку. Для обследования. Он отделался шрамом на голове и штрафом за проезд под знак «стоп». Линкс утверждал, что не разглядел знака, потому что его заслонял куст.

Верно, что городские власти так и не распорядились подрезать куст, и человек приезжий мог бы не заметить знака. Но Карфакс мог доказать, что старикан ездил этой дорогой многократно. Единственным свидетелем был парень семнадцати лет.

Как оказалось, он сел за руль в пьяном виде и с просроченными правами. Вдобавок он дважды привлекался — хотя и не был осужден — за угон машин. Последняя машина, в краже которой его подозревали, происходила из гаражей мистера Линкса. Именно показания мистера Линкса подоспевшему полисмену привели к тому, что дело кончилось штрафным талоном. Это юнец заявлял, что Линкс ехал со скоростью пятьдесят километров — а его показаниям верить никто и не собирался.

Две недели назад мистер Линкс слетал в Лос-Анджелес, где закупил трехчасовой сеанс МЕДИУМа. По возвращении в Бусирис он дал интервью миссис Ноултон из "Джорнел Стар".

В ее статье было подробно расписано, какое ошеломляюще благоприятное впечатление произвели на мистера Линкса Вестерн и МЕДИУМ. Мистер Линкс и в самом деле беседовал со своей нежно любимой покойной женой и теперь ожидал встречи с ней в Великом Непознаваемом. О сообщенных ею подробностях загробной жизни он рассказывал скупо. Ему главным образом хотелось узнать, счастлива ли она, и заверить ее, что уж он-то никогда не будет счастлив, пока. не воссоединится с нею во Христе. А еще он угробил уйму времени (по пять тысяч долларов за полчаса), дабы поведать ей, как процветает его автомобильное агентство и как прибыльны его вложения. Собственно, время разговора не превышало тридцати минут. Дба часа ушло на то, чтобы связаться с покойной, и еще полчаса — на установление ее личности, хотя он и был уверен с первой минуты контакта, что это его жена. Но на платных сеансах ФБР требовало получасового установления личности. Как сказал мистер Линкс, даже мертвые страдают от переизбытка правительственного вмешательства.

Но хотя федеральное правительство и наложило свою тяжкую длань на свободное предпринимательство, МЕДИУМ определенно "доказал ошибочность воззрений безбожных атеистов, именующих мистера Вестерна мошенником, и наглядно продемонстрировал вековечность и непреложность слова Божия".

Мистер Линкс проглядел тот факт, что большинство христианских сект отрицают способность МЕДИУМа общаться с мертвыми за недоказанностью. Карфакс статью прочитал, и порыв ярости погнал его к телефону. Он позвонил мистеру Линксу в главную контору его "Автомобильного агентства с облегченным кредитом", назвался по имени, а потом спросил: "Почему вы не отыскали мою жену и не попросили у нее прощения за свою преступную езду?"

— Будь у нее американская машина, а не эта немецкая жестянка, ваша жена была бы и сейчас жива! — ответил мистер Линкс после минутного замешательства и повесил трубку.

Карфакс устыдился, сам не зная чего.

Сейчас, попивая кофе и созерцая птиц, он думал о Фрэнсис. Возможно, он оттого устыдился, что всегда чувствовал: вздумай он поехать с ней, это могло бы ее спасти. Он бы настаивал, что должен дочитать главу, время отъезда поменялось бы, и старикан миновал бы знак «стоп», ни с кем не столкнувшись.

Может быть, он оспаривал притязания Вестерна, не желая поверить в возможность разговора с Фрэнсис. Может быть, он страшился упреков.

Карфакс встал и отнес пустую чашку на кухню. Кухня сияла свежей краской. Фрэнсис покрасила ее всего три недели назад. Настенные часы показывали девять часов пять минут.

Патриция Карфакс обещала перезвонить ему сегодня в одиннадцать по иллинойсскому времени. Звонить она будет из автомата, как и в прошлый раз, но кабинку автомата выберет с видеоприставкой, чтобы он мог увидеть ее в лицо и удостовериться, что она действительно его кузина. Он может сравнить ее облик с фотографией в семейном альбоме. На самой последней ей всего двенадцать лет, но не настолько она изменилась, чтобы ее нельзя было узнать.

Это Карфакс предложил ей воспользоваться видеоприставкой. Ведь мог же Вестерн нанять какую-нибудь девицу, чтобы та представилась его двоюродной сестрой, а потом изыскала способ как-нибудь очернить его. Несмотря на всю свою известность, Вестерн был личностью крайне таинственной. Данные о его жизни были общедоступны, но подлинная суть этого человека оставалась скрытой даже от самых проницательных собеседников.

Когда Вестерн позвонил Карфаксу, впечатление он произвел хорошее. Голос у него был глубокий, звучный и дружелюбный. И большие темно-синие глаза Вестерна, и его нос с небольшой, горбинкой, и выдающийся вперед подбородок создавали облик, дышавший силой и искренностью.

Карфакс слишком хорошо знал, как обманчива внешность.

Это — да еще предубеждение против притязаний Вестерна — заставило его насторожиться. И все же под конец разговора он почувствовал, чго ошибался в этом человеке. Или, по крайней мере, что ему следует постараться быть более объективным, чтобы не ошибиться.

Когда очарование поблекло, он вновь ощутил, что Вестерн, несмотря на свою кажущуюся откровенность, был с ним не до конца честен.

Вестерн не только предложил ему приехать на бесплатный сеанс в любое время. Он даже вызвался оплатить Карфаксу перелет в обе стороны. Карфакс поблагодарил его, обещал все обдумать и перезвонить не позднее субботы.

Почему Вестерн сделал подобные предложения? Он на пути к успеху и продвигается быстро, без каких-либо видимых препятствий. Недоброжелателей у него достаточно, но куда больше друзей. Даже если теория захолустного профессораисторика и получит огласку — о чем ему беспокоиться? Разве может Карфакс досадить Вестерну иначе, кроме как по мелочам?

А что, если Вестерн знал о звонке Патриции Карфакс и постарался обесценить ее слова?

Так или иначе, а отказывать Вестерну Карфакс не собирался. Слишком большое любопытство вызывал у него МЕДИУМ. Ему охота самому посмотреть, что это за штука. А денег, чтобы оплатить трехчасовой сеанс МЕДИУМа, ему вовек не заработать. Но прежде чем перезвонить Вестерну, он все же дождется звонка Патриции. Возможно, он и вообще не станет звонить до позднего вечера. Ему бы не хотелось, чтобы у Вестерна сложилось впечатление, будто Гордону невтерпеж.

По правде говоря, сказал он себе, его пугает сама идея усесться перед МЕДИУМом.

Он услышал, как возле его дома притормозила машина.

Минутой позже хлопнула дверца Спустя несколько секунд послышался дверной звонок.

Карфакс скорчил рожу и поплелся к входной двери. После лекции от звонков и посетителей отбою не было. Пришлось сменить номер телефона на незарегистрированный и повесить на двери объявление.

"ПРОСЬБА НЕ ТРЕВОЖИТЬ. ПРИ НЕОБХОДИМОСТИ ОСТАВЬТЕ ПИСЬМЕННОЕ СООБЩЕНИЕ".

Но люди большей частью не обращали на надпись никакого внимания.

Открывая дверной глазок, он внезапно вспомнил частного детектива, который заглянул в замочную скважину и получил струю азотной кислоты в глаз. Этот человек был приятелем Карфакса; им даже довелось расследовать несколько случаев совместно.

Но Карфакс-то в очках, так что никакая кислота его глазам не страшна. Он с усмешкой покачал головой, говоря себе, что год от года становится все большим параноиком, и приник к глазку.

Женщине было около тридцати. Хорошенькая женщина — хотя нос и длинноват немного и от его крыльев к уголкам рта протянулись морщинки. Ее рыжевато-каштановые волосы коротко подстрижены и вьются от природы — хотя с уверенностью, конечно, сказать трудно. Привлекательные округлости ее фигуры облекает слегка помятое белое платье.

И тут он понял, отчего решил, что волосы у нее от природы кудрявые. Он видел ее и раньше, хотя и не во плоти.

Он распахнул дверь и увидел рядом с женщиной два чемодана.

— Ты мне вроде позвонить собиралась, — сказал он. — Ладно уж, заходи.