"Железные лорды" - читать интересную книгу автора (Оффут Эндрю)

5. Джарик, убийца Элка

Торси росла, превращаясь в девушку, но оставалась молчаливой, странной. Ее приемные родители любили ее, и она любила их, хотя она больше любила Джарика.

Хотя она выросла ненамного, но все же была выше Джарика.

Вероятно потому, что они жили не вместе, они были больше друзьями, чем родственниками. Добрая, услужливая, молчаливая девушка была более одинока, чем Стродесон Джарик, который был когда-то Ориксоном Джариком. И воспоминания о прошедшем ее меньше беспокоили, чем Джарика. Ведь она не видела сна, не видела богиню, она безразлично относилась к Железным Лордам и Леди Снежного Тумана, да и к другим богам.

Джарик же рос смышленым и сообразительным. К тому же он достиг большого искусства во владении оружием. Об этом ему сказал Строд. И другие люди не отрицали этого.

К сожалению, Джарик, несмотря на свой ум и искусство владения оружием, так и оставался маленьким и тщедушным среди высоких и могучих людей.

Время шло, и ему уже исполнилось десять лет, а затем одиннадцать. В этом году его наконец выделили из всех остальных детей. Он должен был стать голосом на празднике Снеготаяния. Все дети должны были принять участие — но быть Голосом — самая почетная роль. Джарик репетировал очень долго. Многие ему завидовали. И Джарик, несчастный Джарик, который не привык к этому, был на вершине своего счастья. Он должен много репетировать, чтобы быть лучшим Голосом. И чтобы Берьяндерк, который исполнял эту роль в прошлом году, был посрамлен и испытывал стыд до самой осени. Хотя воздух был еще холодным, и весна неохотно спускалась со снежных гор, в селении уже начали готовиться к празднику.

И наконец пришел этот день, когда собрались все жители селения, как собирались они во всех других селениях Локусты. Запылали костры, высокие, как женщины селения, и Редноз деревни торжественно прошел сквозь круг людей. Он был одет во все зеленое. На боку его висел церемониальный меч, а на груди блестела эмблема первого корабля. За ним шли Трое. Они были высокие и какие-то призрачно-туманные в своих роскошных серебряных мантиях, расшитых белыми узорами, и в своих снежно-белых масках. Дыхание зимы еще ощущалось в воздухе, но никто не имел права одеть зимнюю одежду в праздник Снеготаяния.

Трое проводили Редноза на его место, внутри круга людей, против костров.

- Слава Трем, — провозгласил Редноз, разрывая тишину, в которой слышался только сухой треск пламени. И он обвел всех людей глазами, чтобы они могли увидеть его лицо.

- Слава Трем, — снова сказал он, — которые говорят о Богом Земли.

- Слава Трем! — подхватили люди древние слова.

- Слава Трем, которые говорят с Богом Земли!

- Слава Трем, кто ходит среди нас и общается с Богом Земли.

Затем трое отошли подальше. Они подняли вверх шесть костлявых рук. Широкие серо-серебряные рукава мантии хлопали по ветру. Старые голоса, скрипучие, как сухие осенние листья, вознеслись в воздух.

- Слава Первому Человеку, Ферстману, который говорит с народом и передает ему слова Бога Земли!

- Слава Ферстману! — подхватили жители, и все сели на землю, не обращая внимания на холод. Приближалась весна. Пусть медленно и неохотно в этом году, но приближалась. Уже настало время снеготаяния. Этой ночью они должны были призвать весну.

И затем пришел Третий Брат. Хотя все знали, что это Берьяндерк, сын Серешуля, ужас охватил людей при виде зловещей черной маски. Какой-то ребенок даже заплакал от испуга, однако его тут же успокоили. Третий брат прошел между кострами, которые бросали красные и желтые отблески на его мантию.

- Слава Третьему Брату, который есть не что иное, как смерть! — крикнул он. — Слава Третьему Брату, который правит миром!

- Я буду кричать громче, — подумал Джарик, — и лучше…

Но трепет прошел по его телу, трепет ужаса, так как слово «смерть» никогда не произносилось жителями селения.

- И Третьему Брату не нужны ни небеса, ни день, ни ночь! Все знают, что он превыше всего! Один, всегда один, Третий Брат.

И народ селения подхватил этот крик, крик разочарования, крик сожаления. Но сегодня ночью этот крик относится не к нему, не к Голосу, ибо он был Голосом.

- Один, совсем один, всегда один, — продолжал Третий Брат, Темный Брат. — Он одинок, Ночная Тень, Дождевая Туча, Лорд Могил… Его приглашения не может отвергнуть ни один житель земли.

- Всегда один, он постоянно ищет собеседника и находит его среди людей.

Ужасная черная маска поворачивалась туда и сюда, как бы отыскивая среди жителей селения себе компаньона, но в эту ночь на туниках людей желтели камни жизни и Третий Брат пугливо отмахнулся, увидев их. Джарик подумал, что он сделал бы это более искусно и правдоподобно.

- Третий Брат может позвать с собой любого и в любое время, будь он стар или молод, красив или безобразен, хорош или плох, богат или беден… И тогда тот, кого он выберет, пойдет с ним в вечную тьму и уже никогда не вернется к людям. И цвет одежд Темного Брата — черный. И время его — зима!

«Хмм, — подумал Джарик, — он, наверное, забыл текст и часто спотыкается».

Но вот он почувствовал прикосновение и приподнялся. Руки его, державшие сухие ветки, вспотели, хотя ему было холодно, словно вся кровь покинула его тело. Сердце его бешено колотилось. Он торжественно пошел вперед в своей зеленой мантии и желтой маске под желтыми прядями волос. Он нес сухие ветки.

Смерть стояла между кострами. Смерть смотрела на пришельца. Зима и мрак смотрели на свет и весну. Джарик не обращал на него внимания и на ходу бросал ветки во все костры. Люди тоже подбрасывали сучья в пламя. Костры разгорались, пламя трещало и вскидывалось вверх, рассыпая золотые искры. Желто-красные языки лизали само небо. Освещенные круги расширялись, соединялись между собой, выхватывали из тьмы людей. Третий Брат закрыл лицо рукой от яркого света, а Джарик понял, что ему, по его роли, досталось самое неприятное место, между двумя пылающими кострами, где было невыносимо жарко.

Третий Брат согнулся и побежал назад во мрак, а жители деревни восторженно хлопали себя по ляжкам, приветствуя победу смерти.

Затем воцарилась тишина. Слышался только треск огня.

Джарик глубоко вздохнул, от всей души желая, чтобы все поскорее кончилось. Здесь было слишком жарко.

- Солнце, — воскликнул он звенящим голосом, — это светловолосая женщина на золотом коне!

И снова люди стали хлопать себя по ляжкам.

- Ее кожа светлая, как свежая сметана, а глаза желтые, как масло.

Снова послышались аплодисменты и откуда-то послышался золотой голос невидимого певца:

- Это Шралла! — Певцом была Климния. Она снова пропела золотым голосом: — Шралла!

- Шралла, — подхватили все люди, сидящие кругом. И не кричали только грудные дети да старики, которые непрерывно кашляли.

- И конь ее, — крикнул Джарик, — это свет, за которым вечно гонится его завистливый брат Бодмер…

Джарик хотел продолжать, но ему напомнили, что в этом месте он должен остановиться и подождать, пока появится и исчезнет Бодмер.

- Бодмер — ночь, — крикнул Джарик, и у него перехватило горло, так что ему пришлось откашляться. Ему было невыносимо стыдно, ведь его выбрали Голосом и он должен продолжать дальше.

- Конь ее Серамес, Свет! И каждый день Серамес несет Шраллу, Солнце, и вечно за ним гонится та, у которой плащ украшен драгоценными камнями звезд. Это Даралла, Леди Драгоценных камней, возлюбленная Бодмера. Все любят Шраллу, сверкающую, приносящую свет, и все любят ее возлюбленного Серамеса. И только немногие любят Бодмора, Второго Брата, и никто не любит Третьего Брата!

И из складок своей зеленой туники Джарик достал веточку вечнозеленого дерева. Он подал ее девочке с белыми волосами и в белой мантии. Девочка подбежала к Реднозу и вложила веточку в его руки.

- Добро пожаловать, зеленая и золотая, — раздался хриплый голос Редноза. — Добро пожаловать, леди Света, добро пожаловать… весна!

И после этого началось пиршество и веселье. Крутились над огнем туши свиней и овец, эль лился рекой, люди танцевали и пели. Весна пришла в Локусту, хотя по настоящему теплые дни должны были наступить в этом году на три недели позже, чем обычно. И злые языки шептали, что это произошло потому, что роль Голоса исполнял пришелец, чужой.

А через год, когда ему исполнилось двенадцать лет, его посвящали в мужчины.

Его признали мужчиной и его мать, и его отец, и все люди деревни. И он получил подарок — желтый камень жизни.

А на следующий день Джарик ходил по деревне, прицепив меч. Меч был большой и тяжелый. Он цеплялся за землю и звенел, когда Джарику приходилось садиться. Но Джарику нравился меч, и он носил его. Все знали, что Джарик теперь мужчина и имеет право носить его, все знали, что Джарик может пустить его в ход, если понадобится.

Ткачи пряли свою пряжу, и этой зимой Барренсерк Медвежья Лапа умер. Вдова Килия, несмотря на приглашения своих сыновей и дочерей, осталась в доме, где прожила всю жизнь с Медвежьей Лапой. Теперь она жила в нем только с Торси.

Джарик сказал отцу:

- Я хочу принести дров Килии.

- Это хорошо, — сказал Строд, гордясь сыном, — но сначала спроси разрешения его первого сына.

Но сын Барренсерка сказал, что помощь Джарика совсем не нужна, обойдутся и без него. Снова боль и горечь пронзили Джарика. Торси видела, как отнеслись к предложению Джарика, и сказала обо всем Килии, которой совсем не понравилось поведение сына. Однако в деревне многие относились весьма холодно к Джарику. Торкес Риджераннер даже запретил своей дочери общаться с ним.

Через несколько месяцев послушная дочь Риджераннера вышла замуж за сына Стрида Убийцы Элка. Холод и мрак поселились в сердце Джарика.

И на следующее утро он исчез из деревни.

Он взял с собой хороший нож, который дал ему отец, меч и тяжелый теплый плащ отца. Кроме того, он нес с собой тяжелое копье, которое когда-то увез из родной деревни. Кроме того, он взял с собой мяса.

Джарик не вернулся.

Падал снег, завывал ветер, а Джарик не вернулся.

Строд и Мейя оплакивали своего сына. Они решили, что Джарик принял приглашение Третьего Брата, который зимой больше всего страдал от одиночества. Траурные простыни, вывешенные у дверей его дома, замерзли на морозе и трещали по ветру. Но Джарик не возвращался. Шли дни, и Джарика оплакивали родители. Торси так страдала, что даже ее приемная мать боялась говорить с ней.

Проходили дни, и наконец ветер стих. И на девятый день на краю деревни появился полуживой человек. Это был Стродесон Джарик, еще более тщедушный в тяжелом большом отцовском плаще, в маске и меховой шапке. Он с трудом шел по улице деревни, волоча за собой огромную, застывшую на морозе тушу.

Разветвленные рога царапали снег. Руки мальчика кровоточили, и кровь промочила насквозь тяжелые меховые рукавицы.

Он шел к хижине молодых, мужа и жены. Люди в тишине смотрели на него, а его отец Строд быстро бежал ему навстречу. Люди потом вспомнили, что Строд был без шапки, в домашней тунике и меховых домашних туфлях.

Джарик стукнул в разукрашенную дубовую дверь хижины молодых, и удивленная пара появилась на улице. Они молча смотрели на Джарика.

- Свадебный подарок сыну Убийцы Элка, — сказал Джарик и жестом показал на огромного элка, которого убил он сам. Затем он повернулся и пошел прочь. Он прошел несколько шагов и упал в обморок, но подоспевший отец успел подхватить его.

Он поднял его на руки, и тут же подбежала Торси, выкрикивая его имя.