"Вековые конфликты" - читать интересную книгу автора (Черняк Ефим Борисович)

«Золотой век» гонений

В течение столетий в Испании христиане и мавры должны были научиться жить бок о бок, несмотря на длившиеся тоже веками войны между христианскими и мусульманскими государствами. Даже после завершения реконкисты в 1492 году государство и церковь первоначально проявляли известную долю терпимости к мавританскому населению, хотя довольно скоро начали заниматься обращением его в христианство.

Положение изменилось после того, как Испания втянулась в конфликт с исламом, точнее, с Оттоманской империей и ее сателлитами. Надо добавить, что это произошло уже после того, как в первую четверть XVI столетия основная часть мавров приняла крещение. Их стали именовать «морисками». Многие из них оставались приверженными вере предков. Наряду с христианскими именами, которые давали детям при крещении, их тайно наделяли арабскими именами. Часть мавров, сохранивших верность исламу, в 1526 году подняла восстание в горах Эспадана, подавленное с большим трудом при помощи германских наемных войск. Правительство Карла V вынуждено было ограничиться сравнительно мягкими условиями договора: в случае принятия христианства повстанцам было разрешено сохранить свои обычаи, на протяжении 40 лет на них ие должна была распространяться юрисдикция святого трибунала. В течение некоторого времени после этого илаети были прежде всего озабочены тем, чтобы «новые 'христиане» исправно платили налоги.

Однако по мере втягивания Испании в оба основных, конфликта на международной арене положение менялось. Христианские помещики были довольны, что их держатели-мориски увеличивали свои доходы - ведь тем самым возрастали и возможности взимать с них. более высокую рейту. Напротив, правительство и церковь с тревогой следили за возрастанием имущества и числа «новых христиан» (прирост населения у морисков был большим, чем у испанского населения). Исподволь социальные низы приучали смотреть на морисков' как на конкурентов, отбирающих землю у арендаторов из числа старых христиан, заказчиков - у ремесленников, покупателей - у мелких торговцев. Особые подозрения у инквизиции вызывало то, что многие мориски имели оружие, которое они не хотели сдавать властям. Между прочим, едва ли не главной причиной этого были ие планы нового восстания, а стремление арагонских магнатов сохранять вооруженные отряды своих вассалов, среди которых было немало морисков.

Морискам приписывали всяческие пороки. В «Назидательных новеллах» Сервантеса так отражено это распространенное мнение: «Было бы .чудом отыскать. среди них одного мавра, искренне верящего в наш христианский закон: вся их забота состоит в том, чтобы копить деньги и беречь накопленное. С этой целью они работают, отказывая себе даже в еде: когда к ним в руки попадает реал, и особенности же ие простой, они присуждают его к пожизненному тюремному заключению; таким образом, все время наживая и ничего не расходуя, они собирают и хранят у себя огромные деньги из тех, что обращаются в Испании. Они - ее копилка, ее моль, ее сороки и хорьки: все они собирают, все прячут и все поглощают. Не следует забывать, что их много и что каждый божий день они понемногу наживают и откладывают (а медленная лихорадка подтачивает жизнь с такой же силой, как и скоротечная) ; поскольку, однако, мавры все время размножаются, все время увеличивается и число укрывателей, причем опыт показывает, что они множатся и будут множиться без конца».

Мориски рассматривались и короной, и духовенством как потенциальная агентура грозного врага внутри страны. В действительности дело обстояло не совсем так, а может быть, и совсем не так. Мориски могли стать вполне лояльной частью разноплеменного населения Испании, если бы подозрительность, мелочные придирки и все более усиливавшиеся преследования не подтолкнули их к сопротивлению и к поискам помощи извне. Вероятно, аналогичный результат дали бы подобные гонения против любой категории населения. Удивляться приходится лишь тому, насколько все же слабыми оказались контакты подвергавшихся жестокому преследованию морисков с внешними врагами испанской монархии.

Выше говорилось о том, какой характер приобретала деятельность Супремы с середины XVI века. «Золотой век» Испании стал «золотым веком» гонений. Все более глубокое вовлечение Испании в международные конфликты, происходившие в форме религиозных, идеологических столкновений, наложило дополнительный отпечаток на отношение властей к проблеме морисков. Можно ли было считать безопасным положение государства, когда в ряде его районов - да еще прибрежных - население состояло почти целиком из морисков, а во многих селениях старыми христианами были только священник, нотариус да еще иногда деревенский трактирщик? Стремление морисков держаться вместе с теми, кто подобно им сохранял язык, костюм и обычаи предков, естественно, только усиливалось от преследований. Репрессии не помогали, а вредили процессу ассимиляции, а это, в свою очередь, укрепляло подозрения и страхи властей. Морискам стали приписывать связи не только с алжирскими корсарами - что было неудивительно, когда те усилили свои рейды против Средиземноморского побережья Испании, - но и с французскими гугенотами (через Каталонию), что уже не было в ладу ни с какой логикой, кроме той, что и мусульмане, и протестанты были врагами «его католического величества» короля Испании. Впрочем, политика репрессий приводила к тому, что самые нелепые подозрения стали претворяться в действительность.

Если речь шла о связях с гугенотами, мориски поддерживали с ними торговлю оружием и другим военным снаряжением. В отношении же алжирских корсаров дело было сложнее. В 50-е и 60-е годы корсары не раз высаживались на испанской территории, иногда продвигаясь на 10-12 километров вглубь. На их кораблях нередко уезжало немало морисков. В 1565 году турки осадили остров Мальту. Все попытки испанцев наносить контрудары (например, экспедиция против Триполи) окончились неудачей. А тут еще инквизиция представила «доказательства» связи морисков с корсарами Алжира и Тетуана, с вождями марокканских племен, более того, приводился даже факт пересылки в Константинополь известия о том, что «новые христиане» готовы захватить ряд портовых городов и передать их в руки турецкого флота. Сообщалось также, что ранее бежавшие из Испании мориски были посланы в качестве шпионов на Мальту, чтобы собрать сведения о находившейся там испанской эскадре. Правда, все подобные признания были сделаны под пытками в казематах инквизиции, но это отнюдь не смущало правительство Филиппа II.

Еще в 1526 году был издан Прагматический эдикт, ставивший под запрет мусульманские одежды, имена, песни, танцы и даже мавританские бани, которые превратились в своего рода политические клубы. Долгое время это законодательство оставалось по большей части только на бумаге, но 1 января 1567 г. - в 75-летнюю годовщину завоевания Гренады, последней опоры мавров на Пиренейском полуострове, - было объявлено, что Прагматический эдикт будет введен в действие в течение двух лет. Притеснения становились непереносимыми. В отчаянии мориски прибегли к единственному оставшемуся у них средству - открытому восстанию. Начавшееся в конце 1567 года, оно охватило обширные горные районы между Сьерра-Невадой и побережьем. Мориски учитывали, что 60 тысяч отборных солдат испанской армии находились в Нидерландах, а также надеялись на обещанную им помощь турецкого султана. Восставшие одержали ряд побед. Папский нунций при дворе Филиппа II сообщал в секретной депеше от 26 октября 1569 г., что, если мятеж продлится еще одну зиму, испанское государство может потерпеть катастрофу2. Неспособность Филиппа II длительное время, несмотря на мобилизацию крупных военных сил, подавить восстание стала сразу же фактором общеевропейского значения. Вильгельм Оранский писал: «Примером для нас является то, что мавры оказались способны столь долго оказывать сопротивление… Посмотрим, что произойдет, если мориски продержатся до того, как турки смогут оказать им помощь» . В 1569 году алжирский бей, вассал Порты, послал повстанцам оружие и военное снаряжение, провел рейды на побережье Испании, а в январе 1570 года занял испанский протекторат Тунис. Султан сам обещал прийти на помощь морискам в борьбе против «тиранических и проклятых неверных», но запоздал.

Для разгрома повстанческой армии, насчитывавшей до 45 тысяч вооруженных солдат, испанским властям потребовалось два года. После подавления восстания, в ноябре 1570 года, 150 тысяч морисков были изгнаны из Гренады в другие части Испании. Не менее чем пятая часть из них погибла по дороге от голода и лишений. Провинция была опустошена, как после вражеского вторжения, а проблема морисков, расселенных теперь по всей территории королевства, была превращена из локальной в общеиспанскую. Спохватившись, власти запретили морискам селиться в приморских районах Андалузии (с 1579 г.) и Валенсии (с 1586 г.). Оксфордский историк Ч. Петри писал: «Сомнительно, что XX столетие лучше бы обошлось с морисками… Во всяком случае, Филипп II наконец получил свободу рук в противоборстве с турками, не опасаясь ножа в спину»4. Это лишь воспроизведение точки зрения самих испанских властей.

«Мы должны рассматривать всех морисков как заклятых врагов», -- читаем в официальной переписке 1588 года. После поражения в том же году Непобедимой армады, посланной против Англии, морискам стали приписывать связи с британскими еретиками, опасались восстания «новых христиан» в случае возможных рейдов английского флота. Стоит добавить, что численность морисков не превышала 80 тысяч человек, то есть составляла меньше одного процента 9-миллионного населения Испании5.

Общественная атмосфера, созданная вековым конфликтом, породила и кровавую «охоту на ведьм», развернувшуюся в Западной Европе и потребовавшую многочисленных жертв. Не случайно хронологические вехи этих преследований точно совпадают с рамками векового конфликта (примерно 1520-1650 гг.), а центрами гонений стали районы, которые являлись главным нолем борьбы между враждующими лагерями…