"Тёрн" - читать интересную книгу автора (Перумов Ник)

Глава 6

— Вот он, Делэр, — Ксарбирус опирался на посох. Впереди, за его спиной, под холмами, средь зелёного занавеса мелькала серо-стальная гладь неприветливой реки.

Целую седмицу они пробирались на запад — нехожеными звериными тропами, обходя перекрёстки хоть сколько-нибудь торных дорог. К закату от Семме человеческие, равно как и нечеловеческие, поселения быстро сошли на нет. Исчезли починки — пахари не селились здесь поодиночке. Сжался до едва различимой колеи наезженный ближе к востоку тракт — по настоянию алхимика они несколько раз сторожко подбирались к обочине, стараясь увидеть побольше с какого-нибудь холма или дерева, причём Ксарбирус ловко лазил на вершины сам, словно молодой. Нэисс, умевшая ходить по лесу верховыми путями от ветви к ветви едва ли не лучше, чем по ровной земле, сперва обижалась, но потом привыкла.

— Чужие глаза своих не заменят, своенравная моя сидха, — втолковывал ей алхимик на привале. — Потому что ты не знаешь, чего искать и чего ждать.

— Так можно и сказать, досточтимый доктор, язык-то, наверное, не отвалится? — не оставалась в долгу Нэисс.

— Сказать, ха, язвительная ты моя. Твои глаза прекрасны, спору нет, и узрят многое. Но не всё.

— Да что же, что тогда? — выходила из себя Нэисс. — Големов? Или кого похуже, из Некрополиса?

— Ни тех ни других ты простым зрением не углядишь, — Ксарбирус делал многозначительную паузу. — А мне своего дара не передать.

Тёрн слушал хвастовство алхимика молча, почти не вступая в разговоры, зато работая за десятерых. Устраивал лагерь, разводил огонь, несмотря на все протесты сидхи, сам довольствуясь зелёными побегами и какими-то кореньями, находил время и силы отправиться на охоту, чтобы притащить Кройону сбитую камнем птицу или же рыбу, пойманную голыми руками в попавшемся на пути ручье.

Стайни, похоже, просто радовалась жизни и тому, что страшное наследие Некрополиса подразжало когти. С Нэисс она благоразумно не заговаривала.

Сидха тоже отмалчивалась, лишь изредка перекидываясь фразами с мэтром Кройоном — ибо демон, похоже, страдал от разлада в керване больше всех остальных, вместе взятых. И оттого, наверное, болтал без умолку.

— …Мечтал бы показать наши огненные рассветы. Нет, не ваше солнце, моя дорогая Стайни, настоящее Пламя, поднимающееся над краем мира, грозящее обрушиться на него великой волной, сметающей и очищающей…

…И тогда, представьте себе, многопочтенная Нэисс, я поднимаю кисть, дабы запечатлеть великую небесную битву, и обнаруживаю, что подлые насмешники похитили мой килт, гнусно воспользовавшись возвышенным состоянием моего духа, всецело поглощённого творящимся над моей головой…

Кончалось всё это обычно тем, что и Стайни, и сидха бросались наутёк спасаться в обществе дхусса, обычно кравшегося где-то чуть впереди и вне тропы, «а то насмерть ж заговорит», как шепнула Тёрну бывшая Гончая.

Один раз на западном тракте им попались навсинайские големы. Полная терция мрачно топала, попирая цветущую землю широкими и плоскими ступнями. Големов заметил, конечно же, Тёрн, или, вернее сказать, дхусс их почувствовал задолго до того, как колонна железных уродов вынырнула из-за поворота.

Ксарбирус проворно откупорил какую-то скляницу, разбрызгав вокруг себя некую жидкость, пахнущую точь-в-точь как содержимое выгребных ям, так что утончённая Нэисс вся аж сморщилась, аристократически зажимая нос.

— Тих-хо! — поджал губы алхимик. — Големы могут учуять мои Камни. И тогда, милочка, нам всем придётся продемонстрировать свои способности в беге с препятствиями по пересечённой местности.

— Хорошо идут, — заметил Тёрн, когда терция скрылась из виду, утопав куда-то по направлению к Семме. — И охотника опять же поблизости не видно. В Гиалмар перебрасывают новейших големов, мудрейший Ксарбирус. Что они тут ищут? Зачем им сдалась эта земля? Навсинай, насколько мне известно, не собирается её присоединять. То же касается и Некрополиса.

— Держава и Мастера Смерти готовятся к решающей схватке, — Ксарбирус даже не морщился, словно и не ощущая отвратительную вонь снадобья. — Ведётся подготовка театра военных действий, выражаясь языком высокой науки.

— Погодите, многомудрый, они что же, решили драться в Гиалмарских лесах?

— Нет, конечно же, мой дорогой дхусс. Тебе следовало бы согласиться стать моим учеником, тогда бы не задавал столь глупых вопросов.

Дхусс едва заметно сощурился, со стороны могло показаться, что с затаенной усмешкой.

— Не сомневаюсь, о досточтимый мэтр. Но что толку возвращаться к раз обсуждённому? Так что же всё-таки делают тут навсинайские големы, если аннексия как цель не стоит?

— Ищут всё, что осталось от времени Семи Зверей, — вдруг серьёзно, без обычной кривой улыбочки ответил алхимик. — То же самое, чем были заняты те железные бедолаги, коих ты, мой милый дхусс, вскрыл с таким изяществом и артистизмом, добывая потребные для нашего дела Камни.

— Что можно искать от времени Зверей? Они сгинули давным-давно. Храмы разграблены. Ордена аколитов, сколько-то десятилетий или даже веков хранившие традицию, сошли на нет.

— В храмах разграблено только то, что сами же храмы и позволили разграбить, — на губах Ксарбируса появилась змеиная усмешка. — Звери умели хранить свои тайны.

— И сейчас Навсинай ищет именно их? Посылая не людей-соглядатаев, а именно големов?

— Именно големов, отличающихся абсолютным послушанием, — кивнул алхимик. — Люди легко впадают в соблазн. И их куда проще убить.

— А за големами куда проще проследить.

— Разумеется. Но если следить за ними магическими способами, то Высокий Аркан имеет средства «высмотреть смотрящего». Големы, помимо всего прочего, также и приманка, Тёрн. Ты уничтожил их отделение — думаешь, Высокий Аркан оставил это без внимания?

— Хотелось бы верить, — дхусс оставался невозмутим.

— Так вот не стоит! — алхимик в упор воззрился на Тёрна. — Удивляюсь твоему легкомыслию. Гибель полутерции уже зафиксирована во всех анналах и, будь уверен, вплотную изучается сейчас лучшими маготехнионами.

Дхусс слегка пожал плечами:

— Это не первые големы, коих мне доводилось вскрывать. И ничего, жив пока что.

— Мне остаётся только неодобрительно закатить глаза. Очень, очень неосторожно, сударь мой дхусс. Верховный Аркан ничего не забывает.

— Как и Мастера Смерти. У них, полагаю, ко мне тоже немалые счёты. Как-никак помог освобождению одной из Гончих, пусть даже и проваливших задание.

— А ты уверен, — алхимик вдруг заговорщически понизил голос, — что она его именно провалила?

— О чём ты, многомудрый?! Ты же сам лечил её, по одной вырезая скляницы с эликсирами Некрополиса!

Губы Ксарбируса по-прежнему кривились тонким, косым изломом.

— Что мы знаем о Некрополисе? В сущности, ничего, кроме лишь того, что его Мастера никогда не затевают операции «с одним дном». Не исключаю, что вся заваруха с сидхой имела цель лишь сбить всех с толку.

— Кого «всех», достопочтенный доктор?

— Ну, например, нас с тобой, раз уж ты спас Гончую, а я — лечил её раны.

— Не вижу смысла. Да и какой от Стайни толк Некрополису, если вы, многомудрый, удалили всю дрянь, отравлявшую ей кровь?

— Дрянь-то я удалил, — многозначительно заявил алхимик, — но откуда ты знаешь, что у Мастеров не осталось другого способа контроля?

— Например?

— Например, тот замечательный ошейничек. Тебя не удивляет, что наша милая Стайни ни разу не попросила тебя или меня избавить её от этой ноши? Уверяя при этом, что она «свободна» и ни о чём больше не желает, как никогда ничего не слышать о прежних хозяевах?

Глаза дхусса сузились.

— Досточтимый мэтр Ксарбирус, высокоучёный доктор. Я верю Стайни. Я смотрел ей в глаза — там нет лжи. Боль и кровь смыли всё, что было смывать.

— Слова, слова, слова. Красивые, не спорю, — поморщился медикус, — но неразумные. Хочешь дожить до глубокой старости, как я, — подозревай всех и каждого, дхусс. Тогда можно надеяться, что тебе не ударят в спину.

— И кого же я тогда должен подозревать? Уж не вас ли, достопочтенный мэтр?

— Меня? Конечно, должен! Как ты мог повернуться ко мне спиной, когда я снимал ошейник? Что мне мешало вогнать тебе в шейную артерию иголку с каплей усыпляющего снадобья?

— И что бы вы стали делать с храпящим дхуссом в вашей лавке? — Пробить броню этого спокойствия казалось невозможным.

— Уж нашёл бы чего, — сердито буркнул Ксарбирус. — Продал бы в бордель, вышибалой.

Тёрн только хмыкнул.

— Так всё-таки что с Гончей? — алхимик не собирался сдаваться так просто.

— Ничего. Я ей верю.

— Ну, а я — нет, — объявил Ксарбирус. — Вернее, не верю не ей лично, а тому, что в Некрополисе не предусмотрели такого развития событий. Они ведь тоже знают, где я живу. И знают, что у меня хватит познаний повырезать всю их дряноту.

— Опомнитесь, досточтимый доктор. Гончую могла убить Нэисс. Я мог опоздать и не спасти. Вас могло не оказаться дома. Слишком многое оставляется на волю слепого случая. Я знаю почерк Мастеров Смерти. Они подобного не допускают.

— Ты сам не понимаешь, что говоришь, — хмыкнул алхимик. — Именно в том, что твоя Стайни выжила во всех передрягах, выказав поистине удивительное везение, я и вижу подвох. Ты ведь прав — она могла погибнуть от заклинания сидхи, могла умереть от нарушенного баланса эликсиров прежде, чем вы дотащили её до моей лаборатории, меня и впрямь могло не быть в Семме, только ты видишь здесь цепь счастливых случайностей, а я — возможный и очень искушённый расчёт. Тонкий, продуманный до мелочей. И потому особенно опасный. Для меня, разумеется.

Взгляд дхусса, казалось, говорил: «А не преувеличиваешь ли ты собственную известность, почтенный мэтр?» Но вслух Тёрн не сказал ничего.

Терция големов давно скрылась, недовольно ворча себе под нос, ушёл алхимик, а дхусс всё стоял, молча смотря на пустую дорогу, где в красноватой глине чётко отпечатались следы широких железных лапищ.

— Наконец-то, — выдохнула сидха.

— Почему «наконец-то»? Ты ж в лесах везде дома, Нэисс.

— Потому что приятно видеть, что продвигаешься к цели, дхусс.

— Тогда и впрямь поздравляю.

— С чем? — сидха наморщила лоб.

— У тебя появилась цель. Когда мы встретились той ночью, ты просто бежала куда глаза глядят, лишь бы уйти от того ужаса. Рад убедиться, что теперь ты движешься к достижимому.

Сидха только отмахнулась:

— Опять ты за своё. И тогда у меня была цель, и сейчас есть. А с вами это я так, временно. В благодарность, так сказать. Как-никак ты меня из котла вытащил, — она поёжилась, явно вспомнив площадь в деревне таэнгов.

— Спасибо, что по-прежнему делишь дорогу с нами, — очень серьёзно, почти торжественно поклонился дхусс. — Не думай, что я не ценю.

— Ценю, не ценю… всё слова, дхусс. Я знаю, что ты — не враг. Вот и всё.

В глазах Тёрна сверкали тёплые искорки.

— Мы — керван, Нэисс. Справимся с делом, отправим домой Кройона — а там, глядишь, и другое достойное дело найдётся. Честное и справедливое.

— Это что же, — вновь скривилась сидха, — странствовать, как какие-нибудь древние рыцари Белой Розы? Носы утирать, штаны подтягивать? Нет, никак надивиться на тебя не могу, Тёрн. Не от мира сего ты, точно. Кто-то может дать маху, случайно ошибиться, ему должно помочь, особенно если это соплеменник. А кто-то вообще никчемушен, бесполезен и ничтожен, он только ослабляет род. В бою дрогнет, покажет спину. Что поручат сделать — завалит. И на кой такие нужны? Им помогать — только умножать зло, через них распространяющееся.

— Слабых щенков хороший заводчик топит, пока слепые? — Тёрн в упор взглянул на сидху.

— А хотя бы и так, — с вызовом бросила та. — Хочешь чего-то добиться — будь жёсток. Иногда приходится быть и жестоким. Принцип меньшего зла, и никуда тебе от него не деться. Ну что, скажешь небось, что сидх там или дхусс — совсем не то, что щенок?

— Не скажу. Так же отвратительно. Пришедшая жизнь драгоценна. Храни её, пока она сама не станет за себя отвечать.

— Великие леса, чушь-то какая… — вздохнула сидха. — Ты, может, и мяса никогда в жизни не едал?

— Почему нет? Но только когда не оставалось другого выхода. И дичь могла спастись, я мог промахнуться.

Запретишь пахарям держать скотину и резать её по зимнему времени?

Тёрн едва заметно улыбнулся, показав кончики клыков.

— Разве ты ещё не поняла, что я ни от кого ничего не требую? Я веду себя так, как считаю правильным, а другим свой закон не навязываю.

— В том числе и таэнгам? — Нэисс, похоже, просто не могла остановиться.

— Знаешь, самый главный вопрос — вопрос о границах, — Тёрн примирительно склонил голову. — Всё можно довести до абсурда и противоположности. Я склонен к философии, но ещё не философ. Я не составляю всеобщие правила. Могу лишь следовать самим для себя установленным. Стоит ли нам спорить дальше? Мои правила не помешали мне выйти на площадь в деревне таэнгов, твои не мешают тебе оставаться с нами. Значит, всё хорошо и правильно.

— Так-таки и всё?

— До определённого предела, — дхусс отвечал терпеливо, ни малейшего раздражения ни во взгляде, ни в голосе. — Ты знаешь этот предел, как и все остальные, не утопившие душу в себялюбии.

— Но…

— Достопочтенные! Вы ещё долго собираетесь тут пререкаться? — Ксарбирус недовольно воззрился на спорщиков, держа в поводу своего тягуна. — Стемнеет скоро, а я бы предпочёл отплыть сегодня. Мне ещё надо Пого в надёжные руки сдать.

Мэтр Ксарбирус действительно знал, куда идти, — алхимик безошибочно вывел спутников к крошечной пристани на берегу широкого, но мелкого Делэра. Возле теснилось пять или шесть бревенчатых срубов, крытых соломой, небольшая росчищь под поле и огород, яблоневый сад за невысоким частоколом.

— Фактория, — пояснил алхимик, направляясь к строениям. — К счастью, не Мастеров Смерти и даже не Навсиная. Эту держит Вольный город Ирч. Видите герб — белый единорог в красном поле? Теперь так — я найму лодки и поднимусь чуть выше. Там есть отмель, выходите на неё.

Нечего пугать местных видом мэтра Кройона.

Таща за собой меланхоличного Пого, Ксарбирус лихо припустил к фактории. Тёрн и спутники остались в густом подросте, демон устремил голодный взгляд на упитанного саловика, безмятежно нежившегося в густой грязи.

Стайни постаралась очутиться поближе к дхуссу, как и всегда. Нэисс изо всех сил делала вид, что это её ни в малейшей степени не интересует.

Фактория стояла у слияния двух рек, самого Делэра с его узким и быстрым притоком, Динаром. Ксарбирус безо всяких церемоний, не стучась, распахнул дверь и скрылся внутри.

— Как ты думаешь, ему удастся?

— Что может не удаться столь многомудрому и искушённому доктору, превозмогшему такую бездну наук? — бесцеремонно (и к неудовольствию Стайни) встрял демон.

— Конечно, — Тёрн не отрываясь смотрел на противоположный берег и дальше, на север, вдоль изломанной линии недальнего здесь Вилосского хребта.

— Там твои сородичи, — едва слышно шепнула Стайни, и пальцы бывшей Гончей коснулись недвижно повисшей кисти дхусса.

Ничего не упускавшая Нэисс скорчила гримасу и мало что не зашипела, но на это никто не обратил внимания — кроме самого Тёрна, осторожным движением чуть отстранившегося от девушки.

— Да, там, — вслух отозвался он между тем. — Южный берег Сконе. Корневая пуща дхуссов. Там… столбы предков и черепа добытых на больших загонах чудовищ. Почти как у таэнгов, — невесёлая усмешка.

— Ты хотел бы вернуться туда, правда?

Выражение Нэисс, казалось, говорило: «Посмотрите на эту сладко поющую птичку! А ведь совсем недавно всю мою Ветвь спалила!» Взгляд же скорее подошёл бы разъярённой рогатой гадюке, страху и ужасу южных болот.

— Вернуться? — взгляд Тёрна, казалось, блуждает где-то очень, очень далеко. — Вернуться… нет.

— Ты нам никогда ничего не рассказывал, — на сей раз Нэисс успела встрять раньше бывшей Гончей.

— У каждого есть стена, за которую не следует пускать даже тех, с кем сражаешься спина к спине и делишь последний кусок хлеба, — голос дхусса полнила печаль.

— Мою историю ты знаешь, — с некоторой обидой заявила Стайни.

— Где возводится стена, каждый решает сам. А дело других решать — согласны они с этим или нет. Если не согласны, ничего не мешает им отыскать других, более им подходящих, — дхусс говорил рассеянно, словно учитель, повторяющий несознательной малышне урок, каковой им давным-давно следовало бы знать назубок.

— Уважаемый Тёрн совершенно прав, — Кройон не упустил случая пуститься в отвлечённые рассуждения. — В каждом должна содержаться тайна, ибо всё наше стремление — это тяга к неизведанному, и если об идущем с тобою рядом известно всё и в точности, то какой смысл…

— Тихо! — вдруг шикнул дхусс. — Мэтр Ксарбирус возвращается.

Дверь фактории распахнулась, появился тощий алхимик в сопровождении двоих коренастых мужчин, носивших грубые суконные куртки и широкие порты, почти как у самого Ксарбируса. Вслед за ними вышел третий мужчина, одетый с претензией на элегантность — скорее всего, главный приказчик-распорядитель торгового поста. Мелькнула светловолосая головёнка, на крыльцо выскочила девочка лет семи, держа за руку младшего братца, едва переступавшего неуклюжими ножонками.

Работники спустили на воду три широких челна, приказчик вежливо раскланялся с Ксарбирусом — они с алхимиком были явно знакомы раньше. Молодая женщина — в Цветастом «замужнем» плате по обряду Вольных городов — взяла малыша на руки, махнула девочке, та решительно подскочила к Пого, взялась за повод — тягун послушно дал себя увести.

Работники тоже скрылись в стойлах и вскоре вернулись, неся на плечах тюки Ксарбируса, алхимик устроился на банке, взялся за вёсла — и с неожиданной лёгкостью, сильными гребками повёл караван вверх по течению Делэра, быстро скрывшись за низко склонившимися к реке зарослями.

— Идём…

Кройон не успел закончить «…те». Дхусс вдруг напрягся, вытянулся струной, размахнулся посохом — и, ломая кусты, бросился прямо к фактории.

— Что? Что такое? — вырвалось разом у Стайни и Нэисс.

Дхусс не отвечал, он мчался прямо к сгрудившимся домикам.

— Он… он… — забормотал демон, вдруг сгребая в охапку и Гончую, и сидху, ничком бросившись на землю.

— Тьфу, чёрный, совсем спятил! — взвизгнула сидха, безуспешно пытаясь вырваться.

Прямо перед дхуссом, посреди ровного луга, расстилавшегося от речного берега до кромки недальнего леса, где, верно, бродила скотина обитателей фактории, земля вздрогнула и стала вспучиваться, словно оттуда, из её глубины, поднимался островерхий шлем неведомого исполина.

Стайни всхлипнула, зажимая рот ладонью.

Вздувшийся пузырь стал уже в рост взрослого человека и самое меньшее вдвое шире. Дхусс одним прыжком оказался наверху, закрутил посох, точно отражая незримые удары.

В дверях вновь показалась женщина, глаза её округлились, она раскрыла рот, словно собираясь крикнуть, — но вместо этого лишь бессильно сползла вниз, спиной вдоль косяка.

Волдырь затрясся, задрожал, по бокам земля стала лопаться — но медленнее, куда медленнее, чем следовало.

Вслед за женщиной в проёме возник приказчик, в руках — слегка изогнутая сабля, из-за угла вынырнули оба работника с рогатинами наперевес, но сражаться им было не с кем: дхусс отпрыгнул, и в тот же миг из вершины вспухшего пузыря прямо в небо ударил настоящий фонтан желтовато-зелёного гноя.

— Гниль! — изумлённо выдохнула Нэисс.

Дурнопахнущая дрянь расплескалась по сторонам, и из враз опавшей пустулы полезло неисчислимое скопище многоногих червей, куда омерзительнее и гнуснее, чем любые змеи или ногастые пиявки.

Дхусс встретил их, крутя посохом настоящую мельницу. Лицо его жутко исказилось, клыки оскалились, при виде желтоватых многоножек обитатели фактории дружно бросились наутёк: приказчик подхватил в охапку детей, двое работников тащили под руки ослабевшую от ужаса женщину.

Однако твари не обращали на них никакого внимания. Деловито шурша, словно управляемое искусным полководцем войско, они стремительно брали дхусса в кольцо.

— Пусти меня, чёрный, пусти, пуссссти, слышишь?! — завопила Стайни. — Он же там один!..

— У тебя есть средство против Гнили?! — яростно выпалила Нэисс.

— Нет! Но я…

Гончая змеёй выскользнула из объятий демона и одним рывком сдёрнула куртку.

— Это должно было остаться… должно было… — затрещал потайной карман, появилась вытянутая шестигранная скляница тёмно-алого стекла. — Берегла, да… вы, там, получайте!

Кувыркаясь, склянка полетела прямо к лопнувшей пустуле, над местом, где она упала в траву, стал быстро подниматься густой, малинового цвета дым. Клубы его, преодолевая сопротивление ветра, сноровисто поползли к жёлтым пятнам выплеснувшегося гноя.

— Что это такое? — вырвалось у сидхи.

— Последние достижения Некрополиса, — бросила Стайни, не поворачивая головы. — Тёрн, беги, беги, слышишь?! — последние слова она уже выкрикнула во всю мощь лёгких.

Низкие и густые клубы, словно фантастические пушистые звери, один за другим опускались прямо на извергавший поток многоножек пузырь, там что-то заклекотало, забурлило, заскворчало, словно котёл на медленном огне, сплошная лента грязно-желтоватых гадов прервалась.

Дхусс к тому времени уже бросил крутить посох, стоял, тяжело и устало уронив плечи и опираясь на отполированное дерево обеими руками, однако над головой его по-прежнему что-то сверкало и кружилось, словно там бешено вертелся ещё один, только призрачный, шест.

Твари же, обступив Тёрна, щелкали жвалами, сучили многосуставчатыми лапами, однако подступить ближе, похоже, не могли, сдерживаемые незримой границей.

Дхусс медленно и с явным усилием распрямил плечи. Украшенные шипами кулаки разжались, пальцы пробежались по гладкой поверхности посоха раз, другой, третий. Казалось, над лугом зазвучала мелодия, неслышимая, рождающаяся движением рук, наверное, существующая только в глазах видевших это и против собственной воли сопоставлявших увиденное с хранимым в самых дальних уголках памяти.

Эту песню пели не ветры и не воды, не колышущиеся травы и даже не ветки в вечношумящем лесу. Словно кто-то заставил множество сердец биться даже не в унисон, а подобно исполинскому оркестру, состоящему из одних барабанщиков, выводить сложную, не поддающуюся нотной записи симфонию.

Ритм нарастал, убыстрялся, грохотал торжествующей лавиной, и в такт этому ритму многоножки стали лопаться одна за другой, обдавая всё вокруг волнами непереносимого смрада, брызги жёлто-зеленого гноя так и летели в разные стороны.

Дхусс пошатнулся, пальцы сбились с ритма, и кольцо многоножек тотчас качнулось вперёд, сжимаясь, словно руки убийцы на горле жертвы.

— У тебя… того же больше нет? — простонал Кройон, хватаясь за голову и забывая даже поименовать себя «недостойным».

— Есть, — Гончая сжимала в руке уже второй пузырёк.

— Да погодите вы, оба, — пролаяла сидха, решительно отпихнув лапищу Кройона. Засмотревшийся на схватку демон этого даже не заметил.

Вручённый Ксарбирусом лук растянулся одним гибким, неразличимым глазу движением, выгнулась и сама сидха, бросая белооперенную стрелу всем телом.

Наконечник тускло сверкнул и вонзился где-то среди мешанины хитиновых спин, пробив покровы и пригвоздив к земле одну из тварей. Стрелу тотчас охватило пламя, странное и белое, оставив на земле лишь пепел цвета свежевыпавшего снега. Языки пламени перекинулись на многоножек, они вспыхивали одна за другой, горели с сухим треском, словно хворост, огненное кольцо стало было расширяться, но лишь несколько мгновений спустя остановилось, жар угасал, искры опадали. От полусотни тварей не осталось даже золы, однако остальные не обратили на сгинувших товарок никакого внимания.

— Уф… — сидха бессильно уронила оружие, лоб и щёки мгновенно покрылись множеством капелек пота. — Не занимаются, твари, но я и не…

— Кройон! А ты чего валяешься?! Помоги Тёрну хоть чем-то! Заставлять надо, да? Или струсил?! — Гончая швырнула вторую скляницу, малиновые клубы делали своё дело, но кольцо вокруг дхусса сжималось всё плотнее.

— Ему уже не поможешь, — простонал демон, заламывая руки. — Досточтимый Тёрн не хотел подвергать нас опасности. Он ясно выразил свои желания. Потому-то недостойный и не позволил двум мужественным воительницам броситься на врага. Наше оружие тут, увы, бесполезно, а мне требуется время, чтобы подобрать соответствующие заклинания, если, конечно, таковые вообще найдутся.

— И-эх! — сидха только плюнула и, подобрав лук, одну за другой выпустила пять стрел, втыкавшихся в землю то справа, то слева, то спереди, то сзади от Тёрна, неподвижно замершего в окружении тварей Гнили.

Дхусс наконец оглянулся — казалось, каждое движение, даже самое простое, даётся ему с огромным трудом. Беглецы с фактории уже успели запрыгнуть в лодки и оттолкнуться от берега, многоножки по-прежнему смотрели на Тёрна, и только на него.

Только теперь из-за плакуниц, купающих в водах Делэра листья, появился челнок Ксарбируса. Почтенный доктор многих наук, наверное, потерял терпение.

Завидев происходящее, алхимик аж всплеснул руками:

— Сюда! К реке! Скорее!

Мэтра Кройона не пришлось просить дважды. Подскочив, демон бросился наутёк, не забыв ловко закинуть на плечи и сидху, и Стайни. Демон мчался, не разбирая дороги и оставляя за собой настоящую просеку из втоптанного в землю подроста.

Чтобы описать дугу по зарослям и с размаху влететь в делэрские воды, подняв тучу брызг, демону потребовалось лишь несколько мгновений.

Ксарбирус с усилием выгребал против течения.

— Сюда! Сюда давайте!

Ни сидха, ни Гончая не видели, как именно Тёрну удалось вырваться из кольца, дхусса заметно шатало, он дотянулся до борта ближайшего из челнов и обессиленно повалился на него грудью, вода плескалась ему чуть выше пояса. Пришлось вмешаться мэтру Кройону и попросту забросить Тёрна в лодку. Стайни решительно запрыгнула в тот же челнок. Нэисс предстояло довольствоваться обществом высокоучёного доктора Ксарбируса. Кройон один занял целый челнок, глубоко осевший в воду.

— Гребите, гребите! — понукал спутников алхимик, сам налегая на вёсла.

На берегу появилась одинокая желтая многоножка, бессильно защёлкала челюстями, но в воду не вступила.

— К утру сдохнет, — авторитетно бросил Ксарбирус. —

О них можно больше не думать. Тем более что их оказалось куда меньше, чем обычно. Твоя работа, моя дорогая пациентка? — окликнул он Стайни на концевом челне.

Ожесточенно работавшая веслами Гончая повернула голову:

— Моя, досточтимый мэтр. Из старых запасов Некрополиса. Думала, что придётся потратить, пока пробиралась через Державу, а вон оно как вышло.

— Чрезвычайно любопытный эликсир, чрезвычайно. Надеюсь, милочка, ты не откажешь в любезности разрешить мне произвести с сим декоктом определённые изыскания, когда мы вернёмся в Семме? Я смогу воспроизвести его и снабдить тебя куда большим количеством!

— Несомненно, доктор, несомненно. Вот только хорошо б сперва вернуться…

— Ха! Что за недостойные сомнения! Ведь с вами я! Конечно, мы вернёмся, и притом очень скоро. Не забудь также, что выгребать против течения придётся только на пути туда, а обратно река нас сама понесёт.

Алхимик источал энтузиазм и уверенность.

— Вообще нам следует привести себя в порядок. Мэтру Кройону вполне по силам грести за нас всех. Как вы, многоуважаемый мэтр?

Демон с некоторой тоской взглянул на лодки.

— Э-э-э… недостойный имеет мало практики в сем деле…

Действительно, несмотря на всю свою силу, Кройон махал вёслами, словно птица крыльями, они то зарывались глубоко в воду, то лишь зря скользили по поверхности, поднимая тучи брызг.

— Практикой достигается совершенство! — провозгласил Ксарбирус. — Не сомневаюсь, что многоучёный демон, достигший высот в искусствах и стихосложении, быстро постигнет сие немудрёное дело.

А тем временем на третьем челне Стайни пыталась заговорить с неподвижно лежавшим на дне дхуссом, одновременно взмахивая вёслами.

— Зачем ты так рисковал, Тёрн? — едва ли не сердито. — Почему не позвал нас с собой? Кройон меня придавил, а не то… И вообще, если б не мой эликсир…

— Вы бы ничего не сделали, — дхусс недвижным взглядом смотрел прямо в голубое летнее небо. — Демон был прав. Если бы я хотел вашего участия, то позвал бы, можешь не сомневаться. И даже снадобье Некрополиса тут бы оказалось бессильно. Уж больно мощная пустула лопнула.

— Врёшь, дхусс, ой завираешься! Ты и погибать станешь, на помощь не позовёшь, даже если тебя на куски резать станут.

Тёрн не ответил, лежал, тяжело и с хрипом дыша.

— Не молчи, а? — попросила бывшая Гончая. — Скажи, что сделать? Воды, может?

— Нет. Ничего не надо, Стайни, спасибо. Я полежу так и… и ничего. Приду в себя.

— Почему тебе на нас наплевать? — возмутилась девушка. — Сам твердил — «мы керван», «мы керван»… Какой же тут керван, если ты молчишь, как зомби на допросе?

— Мне не наплевать, — Тёрн шевельнулся, в голосе звучала боль. — Но от молчания зачастую куда меньше вреда, чем от слов. Оставь мне мои беды, Стайни…

— А почему же ты не оставляешь нам наши?!

— Потому что могу судить и сравнивать.

— А мы, значит, не можем? — Гончая рассердилась не на шутку.

— Сможете. После того, как керван докажет жизненность.

— И когда ж это случится?

— Не надо сарказма, Стайни. Керван пройдёт испытание в храме Феникса.

— И ты расскажешь нам о себе?

— Это настолько необходимо, Стайни?

— Мне — да, — решительно заявила Гончая.

— Отсутствие этого знания помешает нам драться плечом к плечу?

— Ты обо мне знаешь всё. Я о тебе — ничего. Ты нам не доверяешь?

— Кажется, — слабо усмехнулся дхусс, — ты начала разговор с того, не нужно ли мне воды.

— И что же?

— Нужно. Горло пересохло, пока с тобой спорил.

— Ладно, — Стайни бросила вёсла, отстегнула флягу (ещё один подарок Ксарбируса), поднесла горлышко к губам Тёрна. — Тогда скажи хоть, как ты справился с Гнилью?

— Никак я с ней не справился, — досадливо отвернулся дхусс. — С ней и не справишься просто так. Сработал твой эликсир — на время.

— На время?

— А ты думала, Мастера Некрополиса нашли универсальное средство от Гнили? — Тёрн поморщился. — Их заплатка просто ненадолго затыкает гнойник, пока Гончая не отдалилась на достаточное расстояние — достаточное, чтобы не учуяли, ибо твари всё равно короткоживущи. Потом «пробка» вылетит. Надеюсь только, что обитателям фактории достанет рассудительности не соваться обратно денька два, для верности.

Гончая гневно поджала губы.

— Пей ещё. Ну и ухайдакал же ты себя, краше только на зомбирование Мастерам отправлять.

Дхусс молча повёл плечами, мол, какая разница?

— Все живы. Люди спаслись. Детишки. Мы тоже.

Стайни только скрипнула зубами и отвернулась, нарвавшись прямо на жгучий взгляд сидхи. Гончая передёрнула плечами и гордо задрала подбородок.

Меж тем мэтр Кройон под чутким руководством алхимика успешно доказал, что искусство гребли вполне доступно даже демоническим обитателям огненного плана, и теперь увлечённо работал вёслами, лихо таща на буксире два других челна. Во втором удобно устроился сам мэтр Ксарбирус, не устававший нахваливать быстрые успехи своего нового ученика, и сидха, то и дело находившая предлог, чтобы оглянуться на третью лодку, с дхуссом и бывшей Гончей. Своей, не надо забывать, кровницей.

— О чем беспокоится прекрасная дева лесов? — куртуазно осведомился тощий медикус. — Всё образовалось наилучшим образом. Признаться, я не ожидал от нашего дорогого демона таких способностей. Посмотри, какой гребок! Какая мощь, какое усилие!

Сидха лишь презрительно сощурилась. Вопрос «о беспокойстве» выглядел явно риторическим.

После паники, заклинаний, стрел, беготни и прыжков вдруг наступило полное спокойствие. Кройон, забавляясь новым делом, сильными гребками гнал связку челнов против течения, мэтр Ксарбирус развалился, насколько это позволяла неширокая банка, сидха же вертелась, словно сидя на муравейнике.

— Досточтимый доктор, не знаете ли вы, что с Тёрном? Почему он так обессилел?

— О, уверяю тебя, с ним ничего страшного, — безмятежно отозвался алхимик. — Просто выложился, творя свои заклятья. Он мальчик крепкий, скоро придёт в себя, можешь не сомневаться.

— Он остановил Гниль, ведь верно?

— Остановил? О нет. Задержал, как и эликсир нашей смертоносной Гончей, то есть, я хотел сказать, «нашей бывшей смертоносной Гончей». Но не более того.

— Я таких чар не знаю, — сидха повесила голову. — А он, дхусс… откуда?

— Норовишь меня разговорить, красавица? — Ксарбирус хихикнул и погрозил Нэисс пальцем. — Что ж, тебе повезло. Я как раз в настроении побеседовать, помогает скоротать время. Тёрн, скорее всего, обладает редкой способностью обращаться непосредственно к рассеянной силе Камней, пребывающих в глубинах земной коры. Это исключительное умение, чаще всего встречающееся, кстати, у полукровок. Ты не разглядела, часом, как именно он творил чары?

— Сперва крутил посох что твоя мельница, потом… потом словно заиграл на нём, только беззвучно.

— Так я и думал. Арфа без струн, Беззвучная Арфа, да-да, сомнений быть не может, — энергично закивал алхимик. — Редчайшая школа, очень редкая. Я, признаться, полагал, что её адептов и вовсе не осталось.

— А откуда же она?

— Откуда? О, тут даже я вынужден признать своё бессилие, прекрасная моя сидха. Анналы сохранили не так много упоминаний об этом направлении. Но всё шло откуда-то с юга, с берегов Смарагдового моря, остров Луал, знаешь, и окрестности. Последний раз этот стиль наблюдался в Державе… — алхимик закатил глаза, поцокал языком, вспоминая, — лет двести назад.

— И что же стало, — сидха сделала невольную паузу, — с носителем?

— Как «что»? Угодил в застенки дознавателей Высокого Аркана, — Ксарбирус оставался равнодушен. — Доступные мне архивы утверждали, что он быстро умер, не выдержав пыток, но и ничего не открыв. В департаменте дознавания после этого полетело немало голов. Насколько я знаю, воспроизвести этот стиль так и не удалось, хотя Таурмагический университет за истекшие два века выдал не один грант на его изучение. Ходили слухи, что выдаёт до сих пор. Так что на месте Тёрна я бы очень поберёгся, особенно в пределах Навсиная. Для Державы и Высокого Аркана он — лакомая добыча.

— Но дхусс прошёл насквозь всю Державу…

— Что лишний раз говорит о его способностях, — подхватил алхимик.

— То есть… с ним точно всё хорошо?

— Прекраснейшей нет никакой нужды волноваться, — тонкие губы Ксарбируса кривились, не поймёшь, то ли глумливо, то ли презрительно. — Бывшая Гончая Стайни, вне всякого сомнения, искусна во врачевании подобных расстройств и временного бессилия, вызванного перенапряжением магических способностей.

Глаза Нэисс, казалось, сейчас начнут метать молнии.

— Дхусс Тёрн в надёжных руках, — усмехаясь сидхе прямо в глаза, повторил алхимик.

Та не выдержала, отвернулась.

Отвернулся и Ксарбирус, продолжая самодовольно ухмыляться.

А над головой светило яркое незамутнённое солнце, и тучи расступились, словно по заказу, и на чистой, текущей с гор воде играли бесчисленные блики. Плакуницы по извечному обряду купали листья в прохладных речных струях, вытянувшиеся на добрую дюжину футов подводные травы мерно взмахивали зелёными мохнатыми лапами, словно приветствуя неторопливо поднимавшиеся вверх по течению челны. Желтоватый песок на дне, тени мелких рыбок, то неподвижно замиравших на месте, то срывавшихся и вмиг исчезавших в подводных зарослях. Скрылись крыши фактории, исчезли последние следы обиталища разумных, и Гиалмарские равнины предстали в своём истинном виде — дикой, нетронутой земли. Казалось невероятным, что лишь в нескольких днях пути к востоку отсюда дороги вокруг Семме попирали разлапистые ступни стальных големов Навсиная, движимые Камнями Магии чудовища ползли от холма к холму, от распадка к распадку, мёртво уставясь разом во все стороны вспучившимися, воспалёнными опухолями рубиновых глаз.

Войдя во вкус, мэтр Кройон грёб без устали, искренне считая, наверное, что каждое движение вёсел приближает его к дому. Ксарбирус, пребывая в отличнейшем настроении, что-то фальшиво насвистывал себе под нос, время от времени прикладываясь к плоской фляжке. Сидха замерла на корме второго челна, изо всех сил заставляя себя вслушиваться и всматриваться в лес по берегам Делэра, а не коситься всё время на третью лодку их каравана, где дхусс по имени Тёрн по-прежнему лежал на дне, неподвижный, словно срубленный ствол.

Почему она это делает? Ведь он всего лишь дхусс, пусть и нахватавшийся чего-то по верхам, пусть даже и прознавший каким-то образом о кодексе Далейны. Что тебе в нём? Острое любопытство, как к диковинке? На что ты готова ради него?.. Ведь ты же не бросилась спасать его там, возле фактории. Или тебе не дают покоя заблестевшие при виде Тёрна глаза Гончей, твоей кровницы? Кровницы, которую ты упорно не убиваешь? Почему? У тебя в руках редкостное оружие, двухлоктевая стрела нанижет Гончую на древко и пригвоздит к стволу, так чего же ты медлишь? Поверила болтовне всё того же дхусса о керване?

А кровница Нэисс, бывшая Гончая Стайни, оставила Тёрна в покое, лишь изредка, что-то неодобрительно бурча, бралась за вёсла, подправляя бег челнока.

— Замечательно, — нежился в лучах заходящего солнца Ксарбирус. — Лучшего и пожелать нельзя. С таким великолепным гребцом, как наш демон, мы доберёмся куда скорее.

— Досточтимый мэтр…

— Да, Нэисс?

— Я хотела ещё спросить… про ту Гниль на фактории…

— А что ж про неё спрашивать? Гниль и Гниль. Совершенно обыкновенная, я бы сказал, типичнейшая Гниль.

— Какая же она «типичнейшая», если лопнула среди почти полного безлюдья? Я хоть и в лесу родилась, но тоже кое-что знаю. Тем более что мы граничили с Навсинаем. Насмотрелись всего, и Гнили в том числе.

— А если насмотрелись всего, то следовало б тебе помнить — Гниль есть процесс вероятностный, то есть в редких случаях проявляющийся вдалеке от основного ареала, а именно густонаселённых людьми земель. Понятие «кривая распределения» тебе, конечно же, не знакомо?

Сидха набычилась, упрямо нагнула голову, но деваться ей было некуда.

— Так далеко мы с моими учителями продвинуться не успели. Но я не сомневаюсь, что…

— Что посвященные сидхов владеют сей премудростью? Возможно, очень возможно. Возьму на себя их роль, объясню вкратце. Итак, если мне не изменяет память, определение звучит так: «Кривая распределения есть графическое изображение в виде непрерывной линии изменения частот в вариационном ряду, которое функционально связано с изменением вариант. Кривая распределения отражает закономерность изменения частот при отсутствии случайных факторов…»

— А… гм… мэтр Ксарбирус…

— Ага, взмолилась о пощаде, — удовлетворённо заметил алхимик, совершенно не щадя самолюбия заскрежетавшей зубами сидхи. — Ладно. В общем, если взять сто случаев прорыва Гнили, то девяносто пять из них будут иметь место в плотно заселённых людьми областях. Но пять из этой сотни могут произойти где угодно. В снежной тундре, в выжженной пустыне или, как в нашем случае, посреди глухих лесов. Это случайность, понимаешь ли, о прекрасная Нэисс? Случайность, обусловленная закономерностью более высокого порядка. Данная пустула могла прорваться десятью лигами южнее или полусотней лиг севернее. Происшедшее никак не следует расценивать иначе как нелепое совпадение. Когда происходит столько высыпаний Гнили там, где ей и положено, не приходится удивляться, что те самые «пять из ста» также составляют в абсолютном выражении вполне приличное число.

— Я поняла, — смиренно поклонилась Нэисс, но глаза сидхи остались обиженными и злыми. — Благодарю за разъяснение, о многомудрый мэтр.

— Не за что, моя дорогая, не за что, — Ксарбирус благодушно отмахнулся и вновь принялся что-то гнусавить себе под нос, явно негодными средствами пытаясь изобразить «пение со сцены».

Тёрн пришёл в себя и смог самостоятельно сесть только к вечеру, когда даже могучий Кройон подустал от непрерывной борьбы с неуступчивым Делэром. Тем не менее через борт дхуссу пришлось перебираться с помощью Нэисс, прыгнувшей в мелкую воду и закинувшей руку Тёрна себе на плечи прежде, чем это же успела проделать бывшая Гончая, выталкивавшая чёлн на пологую речную отмель.

Подоспел со всегдашними расспросами о «состоянии многодостойного» мэтр Кройон — дхусс лишь слегка кивал: мол, ничего, справимся.

— Надеюсь, достопочтенный правильно понял мотивы моих поступков, — умилительно складывая жуткого вида лапищи, демон просительно глядел на Тёрна.

— Ну конечно, мэтр, — улыбка у дхусса вышла слабая, но оттого не менее искренняя. — Ты всё сделал правильно. У меня — в одиночку — были шансы отбиться от Гнили. Что, собственно, и случилось. А если б мы кинулись всем скопом, я думал бы не о деле, а о товарищах по кервану.

— Значит, досточтимый не держит сердца на недостойного?

— Вечные Звери, разумеется, нет, — вздохнул дхусс.

Подошёл и Ксарбирус, одобрительно похлопал по плечу, стараясь не попасть ненароком по остриям выступающих шипов.

— Прекрасная работа, мой дорогой дхусс, просто прекрасная. И после такой демонстрации ты по-прежнему утверждаешь, что не хочешь стать моим учеником?

— Благодарю многомудрого мэтра, но — нет.

— Гм. Ну тогда прими в качестве доброго совета: не стоит так явно показывать всем и каждому, что владеешь техникой Беззвучной Арфы. Это может вызвать, гм, нездоровый интерес к твоей персоне у собирателей магических диковинок, назовём их так. Вроде того же ордена Чаши. Я уж и не спрашиваю, где тебя могли научить такому…

— Где бы ни научили, — лицо Тёрна осталось непроницаемым, — главное, что не плохому и не плохо.

— Что не плохо, это точно, — кивнул алхимик. — Но не слишком ли ты завязан на этот посох? Маги, вкладывавшие слишком много в материальное воплощение собственных сил, как правило, плачевно кончали.

Последние слова Ксарбирус произнёс, внимательно глядя на Терна.

Дхусс лишь пожал плечами:

— Ты ошибаешься, многомудрый. Ведь мой посох — не более чем символ. Для удобства. Утончённый гурман с удовольствием воспользуется на званом обеде дюжиной разных ложек, вилок и ножей, но, если припёрло, сможет поесть и руками.

Ксарбирус выразительно поднял бровь.

— Аналогия неточна, как и все аналогии. Знавал я таких гурманов, что не стали бы есть руками, даже умирая от голода.

Дхусс ничего не ответил, просто кивнул, мол, спорить не стану, и отошёл. На лице алхимика мелькнуло нечто вроде разочарования, словно он рассчитывал, что задетый за живое Тёрн отбросит посох и продемонстрирует «настоящее умение».

Вечером берега Делэра звучали множеством птичьих голосов, провожавших зорьку, над склонившимися венчиками сладкоцветов кружились хороводы светлячков. Несколько тут же устроились на плечах и даже на кончиках бровей сидхи, превратив недвижный силуэт лесной обитательницы в сказочную Иль-сейдин, Деву Снов, по преданию, являющуюся как раз в облаке светляков, её слуг и спутников. Нэисс не шевелилась, предоставив крохотным созданиям резвиться, как им угодно.

Костёр разожгли по требованию Ксарбируса, утверждавшего, что, помимо прочего, он должен осмотреть свою недавнюю пациентку. Разрезы, сделанные скальпелем алхимика, затягивались на бывшей Гончей с поразительной быстротой.

— Мои эликсиры, — горделиво заявил мэтр Ксарбирус, заметив взгляд Тёрна, устремлённый на существенно уменьшившийся багровый росчерк. — Ускоренная регенерация, причём не просто заполнение соединительной тканью, а именно регенерация, восстановление «как было». У меня шрамов не остаётся, мой дорогой дхусс.

— Уважаю ваше искусство, достопочтенный доктор, — последовал лёгкий кивок.

Небо пылало хвостатой кометой, наискось перечеркнувшей созвездие Жужелицы. Приняв облик пламенного меча, сгусток огня казался угрожающе занесённым над всем миром Семи Зверей. В былые времена они, все семеро, встали бы на защиту собственного обиталища, ибо комета, как утверждали некоторые из древних сказаний, есть не что иное, как клинок в руке незримого царя демонов, только и ждущего удобного момента, дабы изрубить несчастную землю на миллионы миллионов кусков.

Служители Ома-Прокреатора, конечно же, с этим спорили: по их мнению, комета являла собой не что иное, как огненный плевок Шхара или его наложницы Жингры, изгнанных великим Омом вместе с их нечестивыми слугами, Семью Зверями, после этого бесам только и осталось, что плеваться и топать в бессильной злости. Комета пройдёт, говорили в храмах Ома, пройдёт, как не раз проходила и прежде. Как прошёл Небесный Сад, когда оных комет по небу блуждало куда больше.

…Стайни, дай ей волю, и вовсе не отошла бы от дхусса, однако сейчас её деловито крутил и вертел Ксарбирус — жёсткими, уверенными руками опытного лекаря, не делая ни единого лишнего движения, — и Гончая могла только метать ревнивые взгляды на сидху, устроившуюся непозволительно близко к Тёрну вместе со своими светляками.

Кройон замер на самом краю светового круга, прилёг тёмной грудой, время от времени моргая красными, жутковато смотрящимися во мраке глазами. Ему было лучше всех — это остальные мучились неведомыми страхами и сомнениями, влача на плечах груз неведомых ошибок и угрызений совести, демон же просто возвращался домой.

И на следующий день они тем же порядком поднимались по быстрому неглубокому Делэру. С Вилосского хребта время от времени сбегал короткий приток, сливаясь с основным руслом. Всякий раз Тёрн окунал пальцы в воду, осторожно пробуя воду на вкус.

— Гниль, — заявил он, когда челноки на третий день пути миновали устье очередной речушки. — Там, в горах. Выше по течению. Излилась невозбранно.

Ксарбирус нахмурился. Нэисс метнула на травника ехидный взгляд. Впрочем, многоучёный доктор отнюдь не смутился:

— Как интересно. Впервые сталкиваюсь с подобным феноменом! Если б не моё обещание мэтру Кройону, честное слово, всё бы сейчас бросил и отправился к месту воспаления.

— Воспаления?

— Гниль очень напоминает обычные человеческие прыщи, — с важным видом пояснил Ксарбирус. — Те самые, появляющиеся в ранней юности и проходящие с возрастом. Но это излияние случилось действительно посреди полного безлюдья. Тут бродят только трапперы, да и то по одному за год. Гм… друг мой дхусс, а что ты думаешь по этому поводу? И, кстати, как ты определил наличие гноя в воде? При такой степени разбавления я не могу себе представить, чтобы…

— Вы, почтенный доктор, сами всё сказали — Арфа без струн и не на такое способна, — залихватский тон дхусса совершенно не вязался с выражением его лица.

— Не понимаю я тебя, — Ксарбирус скрестил руки на груди, беззастенчиво пользуясь, как и остальной караван, невероятной физической мощью демона. — Мы делаем одно дело. Зачем эти секреты?

— Какие же тут секреты, мэтр? — это говорил уже прежний Тёрн, спокойный, чуть мрачноватый, сосредоточенный. — Я могу почувствовать Гниль на вкус, даже если её в воде — одна капля на бочку. Тут примерно так оно и выходит.

— Ты не пользовался магией, — авторитетно заявил алхимик. — Значит, это или врождённое, или благоприобретённое. Насколько я знаком с анатомией и физиологией обычных представителей племени дхуссов, у тебя это качество именно благоприобретённое. Тебя хорошо готовили, друг мой Тёрн. Не хуже, чем нашу прекрасную Стайни. Не пойму только, почему твои наставники при эдаких талантах ещё не свернули шею Некрополису.

— Потому что любая Гончая «на кулачках» легко свернёт мне шею, мэтр.

— Не скромничай! — фыркнул Ксарбирус. — Любая Гончая с тобой бы только кровью умылась. Она тебя — «на кулачки», а ты её этой, как её, Арфой без струн, — он хихикнул.

Дхусс только пожал плечами, явно не желая спорить дальше.

— Как ты считаешь, Стайни? — не унимался алхимик.

— Если кто-то живым вырывается из кольца многоножек, то я б с таким даже полносильной Гончей поостереглась бы «на кулачки» выходить.

— Это неважно, — терпеливо сказал дхусс, глядя прямо в глаза Ксарбирусу. — Досточтимый доктор, мы действительно делаем одно дело. Вы — знаток Гнили. Неужто вас не настораживают последние совпадения?

Алхимик уже привычным для остальных движением поднял бровь.

— Здесь не слишком подходящее место для подобных бесед, мой милый дхусс, слова над рекой далеко разносятся. Но тебя я понял. Нет, любезный друг Тёрн, я не думаю, что за нами кто-то охотится. До сих пор никто, ни одна сила в пределах Райлега не смогла обуздать Гниль и поставить её себе на службу. Ни Держава, ни Некрополис, ни Чаша, ни Солнце, и уж тем более не Роза. Больше я значительных игроков в нашем скромном уголке и не знаю. Южные чародеи… среди них встречаются владеющие оригинальными, зачастую утраченными на севере стилями, но уж слишком они увлекаются материальным и прозаической борьбой за власть. Не доверяют друг другу, грызутся, копят Камни Магии в своих замках, там нет ничего подобного Высокому Аркану или Совету Мастеров, там некому объединить талантливых одиночек, направив их усилия к общей цели. За морем Мечей, в антских пределах нечего даже и искать. У их полуденных соседей, королевств Западного Дракона, может, кто-то и мог появиться, но очень, очень вряд ли. Мы бы знали.

— Мы — это кто?

— Мы, мой дорогой дхусс, в данном случае — сообщество учёных, озабоченных распространением Гнили и считающих необходимым её удержание в естественных границах.

— То есть, — подала голос Нэисс, — Гнилью никто управлять не может?

Ксарбирус энергично затряс головой:

— Никто, моя прекрасная сидха. Иначе нам пришлось бы признать, что вода без вмешательства магии способна течь вверх по склону, а дважды два в обычной жизни равно пяти.

— Значит, и это случайность? — напирала лесная дева.

— Нет, — вдруг отрезал алхимик. — Это уже не случайность. Случайностью оно может стать, только если и Некрополис, и Держава, и королевства вдоль моря Тысячи Бухт сейчас являют собой один сплошной ковёр из пустул Гнили. И это, честно признаюсь вам, меня очень тревожит.

— Но не логично ли признать ограниченность собственных познаний, вместо того чтобы утверждать: «Не может быть, потому что не может быть никогда?» — вновь поддела Ксарбируса сидха.

Однако алхимик не обратил на насмешку никакого внимания.

— Греби, греби, мой добрый демон! — прикрикнул он на аж раскрывшего рот от любопытства Кройона и уселся на корме челнока, раскрыв толстую книжицу в прочном кожаном переплёте. Покрытый ожогами палец с желтоватым ногтем пополз по строчкам, сам достопочтенный доктор что-то невнятно бормотал себе под нос. Не удовлетворившись чтением, извлёк восковую дощечку и стило, принявшись что-то чертить и вычислять, то и дело сверяясь с раскрытыми страницами.

Остальные с благоговейным молчанием наблюдали за его манипуляциями, и только в глазах дхусса нет-нет да и проскакивала усмешливая искорка.

— Странно, — объявил он наконец. — Чтобы, скажем, создать хотя бы достоверную иллюзию Гнили, необходима концентрация Камней Магии и генерируемой ими свободной силы, несовместимая с жизнью.

— Это как, доктор?

— Это, Нэисс, милочка, означает, что вблизи такой кучи Камней любой адепт протянет ноги, какими бы чарами он ни прикрывался и какими бы отводными каналами ни пользовался, — раздражённо заявил алхимик. — Нет, чушь, чушь, конечно. Придётся поверить во флуктуацию, в нелепую случайность, как ни прискорбно. Но если Гниль вблизи нас прорвётся в третий раз… — он не закончил фразы, лишь выразительно покрутил головой.

— То что же, мэтр? — не унималась сидха.

Но на сей раз алхимик вообще не удостоил её ответом, пусть даже и раздраженным. Сидел, неотрывно глядя в свою дощечку, то и дело стирая и поправляя стилом написанное.

— Что это было, Тёрн? — Гончая привычно занимала место в челне вместе с почти полностью оправившимся дхуссом.

— Ты о Гнили, Стайни?

— О чём же ещё?! Ты считаешь, её на нас кто-то нацеливает?

— Я привык верить фактам. Один раз — совпадение. Два раза — несомненная связь. Три — уверенность.

— Но ведь второй раз это случилось далеко от нас?

— Не так и далеко. Не больше полулиги.

— И что? Что это значит? — приставала Гончая.

Однако дхусс лишь сузил глаза.

— Ты хочешь непременно услыхать это от меня? Или скажешь сама?

— На нас охотятся? — голос Стайни упал до шёпота. — Кто-то, кому подвластна сама Гниль?

Дхусс слегка вздохнул:

— Стайни, друг мой. Ну как можно такое говорить? Мэтр Ксарбирус прав, такими силами никто живой распоряжаться не может. А если бы смог — то не терял бы время ни на каких многоножек, а просто прихлопнул бы нас, снулых, как мухи осенью. Нет, никто за нами не «охотится». Я просто говорил, что в действиях Гнили появился новый фактор. Пока ещё не слишком мне понятный, признаюсь честно. Но сделаю всё, чтобы понять.

Уловив, что большего от Тёрна не добиться, Гончая послушно отстала.

Следующие несколько дней прошли спокойнее. Делэр невозбранно катил свои воды, пару раз попадались медленные плоты: хоть и негусто заселённый, западный Гиалмар нуждался в водных путях. Всякий раз Тёрну приходилось браться за посох — надо сказать, с явной неохотой — и накидывать на Кройона Плащ Невидимости. Оба раза помогло, но дхусс после этих заклинаний вновь ложился на дно челнока и лежал — молча, неподвижно — по несколько часов.

Тем не менее прорывов Гнили не случалось. Не появлялись и големы, зато на юге мало-помалу поднимался Эстерский хребет, а сам Делэр, заметно сузившись и приняв в себя извилистую Мэнго, последний крупный приток перед крепостью Этар, ощутимо приблизил путников к цели.

— Здесь остановимся, мэтр Кройон, — Ксарбирус указал на отлогую мель, удобную для высадки. — Нечего нам соваться в город в таком составе.

— Недостойный и сам бы никогда туда не полез!

— Разумеется. Логичнее всего, если мы отправимся вдвоём со Стайни. Она сейчас уже совсем не похожа на Гончую, особенно если замотает шею шарфом, — подмигнул девушке алхимик. — Ни к чему тревожить местную стражу. Здесь служба куда… живее, чем в Семме. Поэтому не стоит показываться здесь ни нашей прекрасной сидхе, ни столь дивно очешуенному господину демону, ни отважному дхуссу. Дайте сделать дело людям.

Никто не возражал. Сидха по понятным причинам терпеть не могла города человеческой расы, возведённые зачастую на костях старых лесов её народа, Кройон не желал ни в чём перечить «досточтимому мэтру Ксарбирусу», ну а чего хотел или же не хотел Тёрн, как всегда, оставалось загадкой.

Этар официально именовался «вольной крепостью», и обе великие державы, как Навсинай, так и Некрополис, ревниво следили, чтобы этот статус так и сохранялся — разумеется, до тех пор, пока это соответствует их интересам. Додревний договор между Высоким Арканом и Мастерами Смерти гласил, что Гиалмар должен оставаться свободным, что основанная в незапамятные времена, помнившие ещё Семь Зверей, крепость призвана служить местом пребывания двух посланников, призванных следить за «соблюдением баланса».

Этих посланников ни та ни другая сторона давным-давно уже не держала, за важностью событий, имевших место где-то ещё, но Этар действительно остался «Вольным городом». И, разумеется, кишел прознатчиками и доглядчиками со всех четырех сторон света. Недовольные из пределов Державы Навсинай давно убедились в истинности старого правила: хочешь спать спокойнее — беги подальше. Обманчивая близость и «глухость ненаселённого Гиалмара» мало кого сбила с толку. Большинство предпочло податься севернее, где шуровали повстанцы неуловимого Уэртау, по слухам, разумеется, сильно преувеличенным, — борца за свободу, защитника слабых и обиженных, отнимавшего, как и положено герою легенды, деньги у богатых и раздававшего их бедным.

Всё это и ещё многое другое Ксарбирус рассказывал Стайни, пока они приближались к воротам крепости.

Этар служил нечто вроде «столицы» вольного Гиалмара — вернее сказать, местом, где можно было расторговаться, продав и купив почти всё, чем богаты были земли между Таэнгским и Вилосским хребтами. Конечно, негоцианты из далекого Луала, областей к югу от Пояса, то есть перешейка, соединявшего полуночную и полуденную части западного континента, тут, в Этаре, не появлялись, но всё прочее, включая превосходное оружие гномов Дин-Арана, продавалось совершенно свободно.

Аэлвы Ринн-А-Элина, клоссы Кессера могли за себя постоять, в их владениях, равно как и вблизи, железные болваны Навсиная шастать не дерзали. Не показывались они и в самом городе, точно так же, как и в Семме.

Этар встретил путников непролазной грязью после только что прошедшего короткого ливня. С одной стороны, он смыл накопившиеся в сточных канавах нечистоты, но, с другой — глинистые, не замощенные улицы обратились в сплошное месиво. Ксарбирус брезгливо подбирал полы плаща и старался на цыпочках пробираться вдоль стен, где казалось посуше.

Дома в Этаре выглядели куда беднее, чем жилища семмийцев, но лишь на окраинах. Когда алхимик и бывшая Гончая миновали второе кольцо стен, под сапогами разостлалась добротная каменная мостовая, а по сторонам поднялись двух — и даже трёхэтажные, узкие по фасаду дома с многочисленными лавками — расслоение на богатых и бедных в вольной крепости оказалось куда резче, чем в дальнем северном выселке. Город жил торговлей да мелкими починками — настоящие ремесленники-мастера предпочитали тот же Семме, где окрестности слыли куда безопаснее, а близкий Таэнгский хребет служил удобным источником угля, железа, камня и тому подобного.

Хозяева богатых лавок прекрасно знали Ксарбируса — дородные купчины не гнушались самолично выйти на улицу, наперебой приглашая многоуважаемого мэтра посетить их «скромные заведения», уверяя, что и «молодой госпоже» найдётся на что посмотреть.

Ксарбирус с вежливым достоинством кланялся, благодарил за честь и обещал непременно заглянуть «в следующий раз».

Рынок радовал обилием, но удивить смог бы разве что обитателя совсем уж дремучих чащоб. Алхимик деловито занялся покупками, без малейшего колебания грузя всё приобретённое на спину своей недавней пациентки.

— Не тяжело? — всякий раз осведомлялся он с должной степенью заботливости. — Видишь, как хорошо. Не зря я старался, — заканчивал он не без гордости.

Гончая только кивала.

Стража выборного магистрата тоже прекрасно знала, кто такой мэтр Ксарбирус, и не задала им ни одного вопроса, когда они, тяжело нагруженные, проходили через городские ворота.

Алхимик и Гончая не отошли и на полсотни шагов, когда утоптанная до твёрдости камня земля под воротной аркой с пугающей стремительностью вспухла и лопнула, извергнув уже знакомые потоки желтоватого гноя.

Стражники, побросав гизармы, с воем бросились наутёк. Только один, совсем молодой паренёк, покрасневший, когда дерзнул бросить более-менее откровенный взгляд на Гончую и столкнулся с ней глазами, — только он один замешкался, ухватившись за верёвку колокола, успел ударить дважды, и жёлтые твари с деловитым шелестом поползли по его ногам.

Дикий вопль оборвался очень быстро.

Пальцы Стайни нырнули в потайной кармашек, где хранились тонкие и узкие склянки со снадобьями.

— Скорее! — взвизгнул алхимик, хватая Гончую за руку. — Сколько у тебя ещё такого эликсира?

— Четыре скляницы… — растерялась Стайни.

— Всех Зверей им на погибель! — по-старинному ругнулся Ксарбирус. — Всё равно, давай, давай же! — добавил он, заметив выражение Гончей.

Стайни не заставила просить себя дважды.

Поток жёлтых многоножек деловито устремился прямо в ворота, замершие в полусотне шагов алхимик и девушка их не слишком заинтересовали.

Стайни выхватила алый пузырёк, сжала в кулаке. Даже без эликсиров она двигалась очень быстро и очень плавно.

— Инъекции в суставы… — пробормотал алхимик, наблюдая за сорвавшейся с места фигуркой.

Шагов за двадцать Стайни широко размахнулась, и миг спустя пурпурное облако наглухо закрыло страшный гнойник. Гончая швырнула пузырёк прямо в место разрыва, чтобы облакам не потребовалось тратить время, добираясь ко вскрывшейся пустуле.

— Довольна? — сварливо встретил её Ксарбирус. — Могла бы и отсюда запустить. Зачем рисковала?

— Чем ближе к прорыву начинается истечение, тем дольше будет действовать. А там, в городе, там же люди. Дети. Каждая секунда… каждая лишняя тварь…

— Всё понятно. Набралась у своего дхусса этих завиральных идей, — буркнул алхимик. — Вот что, моя дорогая. Дай-ка ты мне одну из трёх оставшихся скляниц. Так оно вернее будет. Заставим снадобья Некрополиса поработать на общее благо, как сказал бы наш прекраснодушный Тёрн. Интересно, как скоро очаровательной сидхе удастся затащить его в постель? — безо всякой, казалось бы, связи вдруг закончил травник.

Гончая вспыхнула до корней волос, кулаки её сжались. Ксарбирус словно бы ничего не заметил.

— Сидха и дхусс! — беззаботно продолжал алхимик. — Славная парочка, нечего сказать. Ты пошире, пошире шагай, моя прекрасная госпожа Стайни, или забыла, что твой эликсир запечатал пустулу не навечно? Хотя, разумеется, город ты спасла. Этар теперь должен тебе памятник из золота в полный рост. Вырвалось не так много тварей, люди успеют разбежаться, уйти, а через сутки многоножки передохнут.

— Третий раз, мэтр Ксарбирус, — осторожно напомнила ему Стайни. — Это уже третий раз.

— Сам знаю, — недовольно буркнул тот. — Скоро голову себе совсем сломаю. Нет этому разумного объяснения, нет, и всё тут! Вернусь в Семме — засяду за работу. Знала б ты, дорогая моя, что это значит — прицельно бьющая Гниль…

— Представляю, мэтр. В Некрополисе уделяли ей немалое внимание.

— Вижу, что уделяли, — буркнул алхимик. — И не могу не признать, что твои бывшие Мастера годятся не только зомби из кусков сшивать…

Тяжёлый мешок пригибал тонкую Стайни к земле, но шагу она не сбавляла и даже не запыхалась, Ксарбирус едва за ней успевал.

— А мне… эх, сколько ж придётся ноги трудить! Все места не типических прорывов обойти, взять пробы, домой вернуться…

— Ах, мэтр, давайте сперва все вернёмся, нам ведь ещё храм Феникса отыскивать, а если не отыщем, вообще за Вилосский хребет подаваться. Едва ли к осени тогда управимся.

— Всё найдём, — непререкаемо заявил Ксарбирус. — И куда раньше. Всё на самом деле просто. Неожиданности — это для тех, кто не умеет планировать.

Стайни не сдержалась — хмыкнула.

— А думаешь, старый дурак совсем из ума выжил? — съехидничал алхимик. — Нет, ещё не совсем, не совсем. Есть неожиданности — и неожиданности. Вот Гниль, например — это неожиданность. А храм… мне доподлинно известно, каких существ он может притягивать. Ничего страшного.

— А почему же там не может оказаться чего-то неожиданного, как с Гнилью?

Алхимик снисходительно усмехнулся.

— Да потому, что Гниль — процесс живой, развивающийся, да простится мне это кощунственное сопоставление. А магия Зверей ушла, ушла насовсем. Остались только старые отпорные заклятья, какие ещё не сработали по каким-нибудь роющим норы зверькам или там змеям. Есть разница, не находишь?

Стайни не стала спорить.

— Веселье продолжается! — громогласно объявил Ксарбирус, едва они появились в лагере. — Гниль. Прямо у нас на виду, в воротах Этара.

Тёрн лишь слегка сжал зубы.

— Мы почувствовали, — выразительно произнёс Кройон. В присутствии алхимика демон очень присмирел, уже не декламируя стихов по поводу и без повода, равно как и не вспоминая родной план. — Даже я, недостойный, что уж говорить о многомудром Тёрне.

— Завоняло Гнилью, да, — процедил дхусс. — Значит, в воротах Этара? Что ж сейчас с городом?

— Её благодари, — сварливо кивнул алхимик. — Стайни запечатала пустулу. Конечно, не так, чтобы очень надолго, но большинство населения, бесспорно, спасётся. И осталось у нас только две скляницы её эликсира.

— Три, — демон потешно сдвинул выдающиеся кожистые валики бровей.

— Две. Потому что одну я поспешил зарезервировать для себя. Надо же разобраться, где и как Мастера так сумели натянуть нос Высокому Аркану! Так что призываю всех к осторожности. Когда справимся с нашим делом и я вернусь в Семме, тогда пожалуйста, передавите хоть всех многоножек по одной. А пока что придётся утроить бдительность.

— Толку-то! — фыркнула Нэисс. — Толку от этой бдительности!

— Многодостойной не стоит так отчаиваться. Я хоть и страдаю целым рядом несовершенств, однако чем дальше, тем больше приучаюсь чуять эту вашу Гниль, — вдруг заявил Кройон.

— То-то сейчас ты, мэтр, помалкивал, — не сдавалась сидха.

— Недостойный ещё не был уверен, — парировал демон.

Тёрн подступил вплотную к Ксарбирусу.

— Досточтимый мэтр. Вы уверены, что наш поход следует продолжать?

— Да, разумеется, — последовал энергичный кивок. — Ты дал слово, мой дорогой дхусс. Я тоже. А слово надо держать, как нас всех учили в детстве.

— Э-э-э, почтеннейший Тёрн, как это — «следует ли продолжать наш поход?» — всполошился и Кройон. — Я не готов… я не могу… последняя надежда…

— Что-то пошло неправильно. Очень неправильно, — проговорил дхусс, ни к кому в отдельности не обращаясь.

— Не строй из себя непризнанного пророка, любезный Терн. Я совершенно согласен, что Гниль ведёт себя абсолютно атипично, но…

— А Гниль может именно вести и именно себя?

— Тьфу. Брось цепляться к словам, дхусс.

— Вам, достойнейший мэтр, как никому, следует относиться к ним осторожно и подбирать с тщанием.

— Хорошо, хорошо, — Ксарбирус не скрывал раздражения. — Я же не упёртый начётник, видящий одну лишь страницу фолианта и игнорирующий всё остальное. Я не верил, что такое случится с Гнилью. Но реальность, что называется, бьёт в глаза. Тем не менее пока я не вижу причин прекращать поход. Мы в долгу перед мэтром Кройоном. Как только он отправится назад, я вплотную займусь этой новой тенденцией в частоте и локализации проявлений Гнили. Вновь приглашаю присоединиться, сударь мой дхусс.

Тёрн не ответил, взглянул на Стайни.

— Как ты считаешь?

— Тёрн… — Гончая опустила антрацитовые глаза. — Я тебе верю. Если ты говоришь, что идти не надо, я соглашусь. Но… мэтр Кройон… он ничем не виноват…

— Женщины и дети в Этаре тоже ничем не виноваты, Стайни.

— Да хватит вам! Как белки неразумные! — сидха потеряла терпение. — Гниль, не Гниль… решили — делаем. А не рыдаем.

Над лагерем повисло молчание, Кройон растерянно хлопал глазами. Ксарбирус, прищурившись, глядел на Нэисс, Стайни — на Тёрна. А дхусс долго молчал.

— Досточтимый мэтр Ксарбирус. Сколько нам ещё добираться до этого храма? И как?

— Как? Вверх по Сеттону, притоку Делэра, к самым его истокам, к водопаду Мэлара. Сколько? С силой нашего дорогого Кройона — четверо суток, самое большее — пятеро. Найдём место почище, я проведу поиск. Он действует на три дня пути, так что через восемь-девять дней точно окажемся на месте.

— Хорошо. Продолжим путь, — дхусс явно колебался, и согласие у него получилось весьма неохотным.

Берега сходились всё ближе. Узкий и глубокий Сеттон сбегал с гор, пробив себе неширокую щель в зелёных предгорьях, течение убыстрилось. По берегам поднялись хвойные леса, фермеры и хуторяне селились севернее Этара, на равнине, вдоль Делэра. Глушь в верховьях Сеттона привлекала, как и почти все остальные просторы Гиалмара, только следопытов и звероловов.

Четыре дня пути миновали, пролетели как один. Мало-помалу река начала мельчать, всё больше попадалось камней и настоящих порогов.

— Вот и всё. — Был пятый день с того момента, как караван миновал Этар. Речное русло вздыбилось белопенным зверем, вознёсшимся на десятки футов водопадом. Его можно было обойти, но Ксарбирус только покачал головой и повторил: — Вот и всё. Рекомый водопад. Теперь забраться повыше и…

— И что же?

— Вам, включая и прекрасных лесных дев, отойти подальше, устроиться поудобнее и ждать, пока я закончу.

— Тёрн, скажи мне, что происходит, Тёрн? Ты за четыре дня едва ли четыре же слова и проронил.

— Стайни, — вздохнул Тёрн. — Я ничего не скрываю.

— Ничего? Совсем-совсем ничего?

— Ну, кое-что приходится, — сознался дхусс. — Но что касается нашего дела с мэтром Кройоном — тут всё начистоту. Я не знаю, кто или что охотится за нами, почему эта слепая сила лупит наугад, да ещё избрав такое негодное оружие, как Гниль.

— Негодное?

— Разумеется. Если оно даже как следует не нацеливается. Но храм Феникса — это место силы, пусть угасшей, уснувшей, ушедшей — называй как хочешь, — но силы. И «пристреляться» по нему — куда легче, чем слепо колошматить по Гиалмарским равнинам. Знаешь, как только что проснувшийся пытается прибить мелкого жучка-кровососа? Остальные внимательно прислушивались к их разговору. Особенно сидха.

— Понимаю тебя, Тёрн, — вступил Ксарбирус. — Частично даже согласен. Если бы не одно «но». Нет в пределах Райлега такой силы или такой сущности, что смогла бы повелевать Гнилью.

— Я понимаю, мэтр, — смиренно отозвался дхусс, явно не желая затевать очередной спор.

— Ты прав, — вдохновившись, алхимик принялся вещать, словно находясь на вожделенной кафедре Таурмагического университета. — Действительно, взять на мушку старый храм куда проще, чем какую-нибудь рощу или там холм. Но если я честно признаю, что нынешний паттерн проявлений Гнили действительно не согласуется с общепризнанной теорией, то вот наличие сверхсущности, способной управлять этим процессом…

— Доктор, во имя всего святого! — взмолились разом и сидха, и Гончая. Взмолились — и осеклись, обе уставившись друг на друга, словно в растерянности.

— Некому в нас целиться, — непререкаемо заявил алхимик. — Я готов рассмотреть даже такие нетривиальные и оппортунистические теории, как повышенное сродство кого-то из нас к Гнили, притягивающее к нам зародыши протопустул, но «прицельная стрельба»… нет, нет, совершенно невозможно!

— Не будем терять времени зря, мэтр, — сквозь зубы проговорил дхусс. — Вы хотели задействовать заклятья поиска. Не смеем вам мешать. Нэисс, Стайни, мэтр Кройон! Отойдём.

Алхимик обиженно поджал губы и раскрыл заплечный мешок, заботливо сберегавшийся всю дорогу.

Да, мэтр Ксарбирус не зря называл себя «лёгким на подъём». Прочный, но не тяжелый короб с несколькими замками на длинных штифтах, крышка откинута, внутри — выстроившееся в строгом порядке многоцветье пузырьков и склянок. Гнёзда заботливо обиты бархатом на вате, горлышки закреплены специальными зажимами.

— Костёр, — не поворачивая головы, бросил алхимик.

Кройон первым бросился собирать хворост.

Вскоре на скалах, выставивших старые серые зубы из зелёного ковра, уже жарко и весело плясало пламя, кипел небольшой, на три кружки, котелок. И мэтр Ксарбирус, сосредоточенно высунув язык, помешивал варево специальным черпаком, сплошь покрытым не понятными никому символами. Это совершенно не походило на заклятье поиска, использованное Тёрном, когда дхусс искал големов Навсиная в окружавших Семме лесах.

Ксарбирус использовал классические методы: инкантацию в сочетании с рассеянным действием испаряющихся эликсиров, испускающих таким образом запечатанную в них составителем силу. Поднимавшийся над котелком пар всё густел, окрашиваясь во все цвета радуги, но исключительно с примесью серого. Голос Ксарбируса тоже удивил шириной диапазона: от писка придавленного мешарика до баса, коим не побрезговал бы и сам Левиафан Рыкающий (в отличие от Морского Змея, отличавшегося немотой).

Высокоучёный доктор возился долго, пока не прогорел костёр и не подёрнулись серым последние дышавшие угли.

— Ну что, мэтр, ну что?! — ринулся к нему демон.

— Что, что… — Ксарбирус сидел прямо на камнях, уперев руки в колени и уронив на грудь голову. Слова его звучали глухо, едва слышно.

— Мэтр! — возопил Кройон, бухаясь на колени так, что содрогнулась скала.

— Нашёлся, конечно.

— О великий и наделённый неисчислимыми достоинствами мудрец! — демон вскочил, принявшись выплясывать совершенно дикий, неописуемый танец. Хвост так и хлестал туда-сюда, из-под шипов летели снопы искр и крошево раздробленного камня.

— Вот дух переведу, и тронемся. Даже ближе оказалось, чем я думал. Завтра к полудню окажемся на месте.

Леса в предгорьях Эстерского хребта застыли могучей, вечной стражей. Полные тайной жизни, призраков и духов, неподвластных никаким заклинателям, чащобы взметнулись к самому небу копьями остролистов, прикрылись плетёными щитами бесчисленных вьюнков. Внизу царил влажный полумрак, со скал срывались и исчезали в глухой пуще быстрые, чистые и холодные до ломоты в зубах ручьи. Сидха здесь была как дома — вернее, должны была бы быть.

А вместо этого холодной и скользкой змеёй вползала неотвязная тревога. Так, что пришлось даже схватить дхусса за шипастую руку.

— Тёрн… ты ничего не чувствуешь?

— А то нет, — посох был взят наперевес. — Впереди нас — зло, зло невоплощённое. И очень, очень голодное, добавлю я.

— Недостойный ничего не ощущает, но я верю мудрости искушённого Тёрна.

— Да, — вдруг согласился Ксарбирус. — Действительно, заклятье поиска кто-то словно пытается затуманить. Им, конечно, это не удастся, но следует быть настороже.

— Очень ценный совет, — буркнула себе под нос сидха.

— Что-что, моя дорогая?

— О, ничего, мэтр, совсем ничего.

Несмотря на нехорошие предчувствия, до самого вечера их никто не потревожил, обитатели этих мест спешили убраться с дороги.

— Здесь побывали длормы, — Тёрн указал на надрубленное дерево и брошенные возле него небольшие пилы и топоры, впору лишь человеческому ребёнку. — Таэнги близко к владениям клоссов не сунутся.

— Неужто мы так громко топочем? — простодушно удивился демон.

— Ты, мэтр, мог бы и не спрашивать…

— Не надо ехидничать, Нэисс. Мэтр Кройон, длормы, мелкий народ, навроде уже упоминавшихся таэнгов и, так же как они, являющиеся «отходами магических практик», иными словами — созданы искусственно. Как и многие им подобные, нашли приют в Гиалмаре, до которого сильным мира сего дела не было — пока.

— А какое они имеют к нам отношение?

Тёрн кивнул на брошенные инструменты.

— Длормы не отличаются ни чутким слухом, ни острым зрением. Единственное, им дарованное, — чувствительность к магии. Они нас унюхали. Значит, могли обнаружить и другие. Не столь безобидные.

— К счастью, нам идти осталось не так далеко, — заметил Ксарбирус. — Спустимся во-он в ту ложбинку, дождёмся утра — и уже начнём искать как следует.

На ночь сидха тщательно развернула свою стражевую лозу, мэтр Кройон, внося посильный вклад, трижды обошёл вокруг тесного лагеря, что-то бормоча на неведомом наречии и проделывая лапами сложные пассы.

Ксарбирус оставался спокоен, с лёгкой усмешкой наблюдая за хлопотами попутчиков. Сидха и Гончая по-прежнему друг друга игнорировали, всегда устраиваясь по разные стороны костра.

Все молчали. Неугомонный Кройон решил было почитать свои стихи, но на него дружно зашикали. Так и замерли, глядя в высокое безоблачное небо, покрытое бисерной россыпью звёзд.

Сидха, осторожно перекатившись так, чтобы всё-таки видеть Тёрна, заметила, что пальцы дхусса почти непрерывно скользят по гладкому посоху, перескакивая, замирая, то прижимаясь друг к дружке, то вновь разбегаясь, словно выводя сложную мелодию на гулком деревянном гобое. Нэисс попыталась было ощутить творимую магию — напрасная попытка. Дхусс не выдавал свои секреты настолько легко.

Мало кто спал в эту ночь — за исключением мэтра Ксарбируса, посапывавшего так же безмятежно, как находись он в своей собственной лавке.

Утро блеснуло разрубившим заросли лучом, порханием бабочек и холодной росой. Высоко вверху, на горных кручах, отзываясь на зов ветров, гулко перекликались духи ущелий.

Сидха осторожно протянула палец, и на кончик её коготка тотчас уселась зеленовато-прозрачная стрекоза.

— Всё спокойно, — Нэисс вгляделась в фасеточные глаза. — Иначе не устраивалась бы так. Вы правы, мэтр Ксарбирус, — храм Феникса близко. В иных местах у меня такого бы не получилось.

— Храм близко, — кивнул алхимик. — Или, вернее, то, что от него осталось.

Они спускались с узкой гряды вниз, в сплошные заросли вьюнков, опутавших корни высоких остролистов. Никакой тропы, ни малейшего следа. Всё девственно, чисто, нетронуто. Роскошный ковёр цветов — там, где солнечные лучи могли пробиться сквозь зелёную кровлю. Но…

— Отсюда ушли все духи, — вполголоса заметила сидха. — Ещё там, выше по склону, их хватало. А здесь — как отрезало.

— Вот как? — навострил уши Ксарбирус. — Очень ценное замечание, моя дорогая Нэисс, очень ценное. Боюсь, нас ожидает ряд приключений.

— Каких таких приключений? — Кройон скорчил жуткую рожу, долженствующую изобразить благородное недоумение. — Опять драться? С големами?

— Големов тут нет на пять дней пути, — отмахнулся алхимик.

Дальше ступали осторожно, вытянувшись цепочкой, сидха наложила стрелу на тетиву, Стайни обнажила меч. По счастью, Нэисс, хоть и вооружённая, не предпринимала попыток отомстить «кровнице».

— Стойте, — наконец вскинул руку алхимик. — Всё, моё заклятье поиска кончилось. Храм где-то впереди и совсем рядом.

— Мы пойдём вперёд, — Тёрн не колебался ни мгновения. — Вам, мэтр, лучше всего остаться сзади.

— Это мы ещё посмотрим, — хорохорясь, Ксарбирус принялся копаться в заплечном мешке, извлекая какие-то эликсиры. — Тебе, милая, наверняка бы понравилось, — подмигнул он Гончей.

Заросли сомкнулись вокруг них, приняв в непроглядные объятия.

Так они продвигались некоторое время — ничего, кроме лишь немолчного зудения всякой жучиной мелочи.

— Стойте, — Тёрн замер на месте. — Достопочтенный мэтр, не поможете ли?

Опустившись на корточки, дхусс попытался раздвинуть плотный ковёр стеблей. Кройон, поспешив на подмогу, от души царапнул землю когтями. Заскрежетало, из-под дёрна появилась потрескавшаяся каменная плита, тёмно-серая, покрытая землёю и мхом.

— Славно, славно… — пробормотал дхусс, водя ладонью по плите. — Не ожидал, если честно.

— Чего не ожидал-то? И что это такое? — не терпелось сидхе.

— Как «что»? Храм. Всё, как вы и говорили, мэтр Ксарбирус.

— Вот именно. Так что слушай меня, красавица, ещё и не то будет, — самодовольно подбоченился алхимик.

— Точно. Храм. И притом из немаленьких, — Тёрн поднялся. — Мои поздравления, досточтимый доктор. Ваше заклинание поиска поистине безупречно.

— Спасибо на добром слове, — дипломированный пользователь Высокого Аркана насмешливо поклонился. — Но это всё пустяки, настоящее дело начнётся там, внизу.

— А кто ж тут всё разрушил? — подала голос Стайни.

Дхусс только пожал плечами.

— Я не слыхала, чтобы кто-то со злым умыслом разрушал храмы, посвященные Зверям. Служителям Ома они не мешали, пришли в запустение сами собой…

— Верно, — кивнул Ксарбирус. — Но здесь — смотри сама, — здесь поработала магия. Святилище разрушили, пытались выкорчевать и подземелья, но на это у них не хватило силёнок. Удалось лишь повалить стены. Вокруг поднялся лес, земля заболотилась. Никому и в голову не пришло бы искать обитель Феникса в такой глуши.

— А вон там вот…

— Ты права, Нэисс. Те два остролиста…

— Похожи на врата, должна признаться.

— Это ворота и есть, — Тёрн приостановился, опёрся на посох. Глаза дхусса сощурились, словно он пытался разглядеть нечто затаившееся впереди. Над густой зеленью, над плотным сплетением вьюнков возвышались два могучих дерева, их некогда белоснежная кора посерела и иссеклась трещинами, между лесными гигантами затаился плотный сумрак. Несмотря на яркий день, в глубине за деревьями ничего нельзя было рассмотреть. Беззаботная зелень травы, россыпи цветов среди сочных стеблей кончались, словно упёршись в невидимую стену, найденный путниками камень служил лишь предтечей, провозвестником близкого храма. На изрытой временем поверхности с трудом угадывался Феникс: громадная птица, обнимающая крыльями всю земную твердь и небо над ней. Мир древние резчики изобразили круглым — так считалось долгое время, пока звездочёты и маги не доказали, что это не так — мир плосок, словно доска, огромная, но всё-таки конечная, ограждённая могущественными магическими барьерами, прорваться через которые пока не смог ни один из известных миру чародеев. Ходили слухи, что и Держава, и Некрополис не раз отправляли экспедиции «к краю мира», что якобы и Высокий Аркан, и Гильдия Мастеров денно и нощно трудятся над заклятьем, что позволило бы им проникать на другие планы бытия… но, разумеется, то были всего лишь слухи.

— Феникс, — покачал головой Тёрн. — Вот это удача. Везение. Подарок. Совпадение. Но я в совпадения не верю…

— Слишком уж легко мы его нашли… — проворчала Нэисс. — Прямо сам под ноги бросился. Такие подарки… не нравится мне это. Не люблю, когда шутят с Семью Зверями.

— Согласен, — не поворачиваясь, бросил Тёрн. — Но прежде чем отказаться от такого подарка, может, всё-таки поглядим?

— Бывает так, что лучше и не смотреть, — упорно гнула своё сидха, но всё-таки не останавливалась.

— Постойте, погодите! — всполошился Кройон. — Как это «лучше и не смотреть»?! А что же делать мне, хоть и малодостойному, но угодившему в плен сего бытийного плана с единственной надеждой вернуться домой только и исключительно посредством оного храма?

— Он не единственный, — сидха цедила слова сквозь зубы, держа на прицеле проём меж двух остролистов. — Есть и другой — у моря Мечей.

— Куда ещё надо добираться, — заспорил демон.

— Тихо вы, оба! — вполголоса рыкнул Тёрн.

— Что такое? Что случилось?

— Пока не знаю, досточтимый доктор. Но подозреваю засаду.

— Гм. Мы уже достаточно близко, можно попытаться… а ну-ка, быстренько, все отошли. Мне придётся проделать несколько, увы, дурнопахнущих алхимических реакций.

— А без этого нельзя, мэтр?! — простонала сидха.

— Без чего? Без качественной реакции на присутствие спиритуалистической составляющей? Нет, нельзя, — злорадно отрезал алхимик.

Звякнуло стекло, булькнули переливаемые жидкие субстанции.

— Ы-ы-ы! — загнусавила Нэисс, поспешно затыкая нос и сломя голову бросаясь в заросли.

Остальные не замедлили присоединиться, даже Кройон.

— Ой-ой-ой, — завывал демон, безуспешно пытаясь зажать широко расставленные ноздри. — О, высокоучёный доктор поистине многомудр, ибо составить настолько оскорбляющую моё обоняние смесь не под силу обычному алхимику!

— А, проняло, — ядовито заметил Ксарбирус. — Ничего, потерпите. Я ж вон дышу, и ничего. Та-ак… вскрываем печать… прокачиваем немного воздуха посредством ручной помпы… добавляем регистрирующие, проявляющие и закрепляющие компоненты… инкубируем… инкубируем. Смотрим.

Он сделал паузу.

— Смотрим и убеждаемся, что никаких опасных для нас призраков или духов в ближайшей окрестности не отмечено. Можно идти смело, — провозгласил Ксарбирус и принялся упаковывать своё хозяйство.

— Всё равно, странные тут ворота, — сидха вглядывалась в лесной полумрак, не двигаясь с места. Она храбрилась, хотя на самом деле её пробрала дрожь. Нэисс всегда чувствовала себя в лесах как дома, а здесь не могла прочесть душу ни единого из замерших впереди деревьев. В изломе ветвей, в расщелинах коры ей вдруг померещились мерзкие ухмыляющиеся хари. Слова Ксарбируса совершенно не успокаивали.

Мэтр Кройон тоже заволновался, роговые чешуи вдоль спинного хребта встали торчком, словно зубья у гребня. Демон разинул пасть, с шумом втянул воздух, слово пробуя его разом и на запах, и на вкус.

— Досточтимый Тёрн, многоуважаемая Нэисс, высокоучёный мэтр Ксарбирус, доблестная Стайни… я чувствую впереди голодное зло. Эманации его отравляют аэр. Оно чётко и отчётливо. Но сокрыто от вас, обитателей этого плана. Мне же сие знакомо. Некоторые… из моих соплеменников, что позорят высокое естество природного демона…

— Мэтр, то есть впереди нас ждут другие демоны? — перебил Тёрн.

Кройон покачал жуткой головой:

— Нет, о достойнейший дхусс. Не мои соплеменники. В противном случае это не составило бы никаких трудностей. У нас… у возвышенных обитателей огнистого плана, давно есть средства защиты… от невоздержанности наших, увы, не осознающих себя сородичей, которых мы, собственно говоря, никогда и не считали таковыми. Это что-то иное…

— Древнее или новое? — опять перебил дхусс пространные рассуждения демона.

— Древнее?.. О, древнее… затаившееся в тиши, ждущее бессчётные века…

— Мэтр! — зашипела сидха не хуже дикой кошки.

— О, прошу прощения, прошу прощения! Эти сильные чувства… они так оживляют моё поэтическое воображение…

— Идёмте, — оборвал излияния Кройона Тёрн. — Если ты, мэтр, там что-то ощутил — тебе последним шагать. Чтобы успел нас прикрыть, если что.

— Стойте-стойте, — всполошившись, Ксарбирус замахал руками. — Что ты говоришь, друг мой демон? Что впереди нас ожидает спиритуалистическая сущность, но мои средства не смогли её обнаружить? А что скажешь ты, Стайни, у Гончих на такое особое чутьё должно быть!

Однако черноглазая девушка лишь покачала головой.

— У настоящих Гончих, мэтр, не у таких, как я, бывших.

— Ничего не понимаю, — Ксарбирус только покачал головой. — Всё шло как всегда. Заклятье поиска не дало сбоя…

— Зато сбежали длормы, бросив даже топоры, — напомнил Тёрн.

Все пятеро замерли в двух десятках шагов перед лесными «вратами».

Алхимик что-то забормотал, вновь принялся развязывать тесьму заплечника, бессмысленно звякать какими-то бутылочками, сидха застыла молодым деревцем, вскинув лук и не спуская с прицела тёмный проём между парой остролистов. Стайни, в свою очередь, не прятала меч, хотя от её стали сейчас оказалось бы меньше всего толку.

— Что проку так стоять? — наконец проговорил алхимик. — И почему не сработало у меня? Прежде этот тест не знал сбоев.

— А он не засбоил и на сей раз, — отозвался Тёрн. — Как и положено, он показал отсутствие спиритуалистических сущностей нашего плана. Но уверен ли достойный доктор, что его эликсиры так же чувствительны к присутствию тварей с иных уровней бытия?

— Не проверено, — сухо признался Ксарбирус. К его чести, алхимик не пытался отпираться.

— В том-то и дело. Так что идём, как я сказал. Мэтр Кройон — замыкающим.

— Я б его первым пустила, — пробурчала сидха.

— Готов! Я готов! — вскричал воспламенённый демон. — Бесстрашно ступим под зловещие своды, хранящие роковые тайны седой древности!

Тёрн скрипнул зубами. И первым шагнул к тёмным воротам.

Сидха последовала за ним, следом — озабоченный Ксарбирус. Замыкали процессию Кройон и Гончая.

Лёгкий ветерок утих, едва только на путников упала тень высоких крон. Перестали шептаться высокие травы за спиной, разноцветье венчиков поникло, прячась под листьями, словно от сильного дождя.

Дхусс вскинул посох наперевес, точно секиру, узловатые пальцы вновь с ловкостью пробежали по отполированному дереву.

Сидхе на миг показалось, будто она слышит едва уловимую музыку, щемяще-грустную, крики чаек над пустым берегом, откуда ушли жизнь, свет и радость, тоску океанских валов, обречённых в вечной ярости идти на приступ скалистых бастионов, печаль угасающего луча, затенённого мрачными тучами, очень печальна, почти скорбна и безысходна была эта музыка, и в то же время — невыразимо прекрасна, словно чайки знали, что этот берег когда-нибудь непременно изменится, может, не сейчас, не на этом плане бытия…

Это длилось долю мгновения, но родство с прозвучавшим сидха ощутить успела. Где мог дикий дхусс, но при этом знающий кодекс Далейны, услыхать и запомнить этакое? Или опять — школа Беззвучной Арфы? Сама сидха не сталкивалась с подобным за всю долгую жизнь.

Тень за деревьями дрогнула. Резкий визг, заливистый, какой-то захлёбывающийся, хлестнул, словно длинный бич. Зелёная тьма лопнула, расползаясь в разные стороны, — словно свет прорывался сквозь тучи, освещая узкую тропку, петляющую и теряющуюся среди высоких кустов стражевника, ветки покрывала сплошная щетина чёрно-синих шипов.

— Осторожно! — предупредила сидха. — Они ядовиты. Тёрн, что это было? Ты его прогнал — что это?

Дхусс пожал могучими плечами.

— Я набросил один из главных оберегов против Врага Бесплотного. И смотри-ка, подействовало. Мэтр Кройон? Мэтр Ксарбирус? Стайни?

Демон недоумённо развёл когтистыми лапами.

— Оно сродни нам, многодостойный дхусс. Я не знаю, обычно ли это для вашего плана. Голодная бестелесная тварь… старая, очень старая.

— Я таких не знаю, — кратко ответил Тёрн.

Сидха молча кивнула в знак согласия.

— Я тоже, — признался алхимик. — Мои анализы не подтверждают наличия присутствия…

Дхусс вздохнул и сделал знак спутникам. Все пятеро осторожно двинулись узкой петлистой тропкой, демон то и дело задевал боками кусты, и о чёрную чешую ломались десятки тускло поблескивающих шипов — стражник мало того, что ядовит, мало того, что усыпан остриями, он ещё и выстреливает их с немалою силой так, чтобы острие поглубже застряло в теле жертвы. Здесь, однако, иглы лишь беспомощно ломались о гибкий чёрный панцирь Кройона.

Поворот, другой, третий — и путники оказались на небольшой округлой поляне. Высоченные остролисты сомкнули над головами пышные кроны, так что прогалину окутывал лёгкий зеленоватый сумрак.

Дхусс, сидха, демон и двое людей ожидали увидеть величественные развалины, сохранившие мощь и достоинство даже в упадке, остатки древних колонн и портиков, постаменты статуй и сами статуи, сброшенные с пьедесталов, затянутые цепкой травяной сетью, словно земля не желает расставаться с приобретениями. Однако вместо всего этого их взорам предстал невысокий холм, оплывший и покатый, ни колонн, ни статуй, ни портиков не наблюдалось. Правда, было кое-что другое.

На окружающее великолепие угрюмо пялились три тёмных входа в капище. Вокруг буйно и несдерживаемо разрослись лапчатник и съешь-меня, протянулись зелёные плети вьюнков, яркие цветы алели среди острых, покрытых по краям зазубринками листьев.

— Это и есть храм Феникса? — вырвалось у сидхи. — Никогда бы не подумала…

— Самый настоящий, — подтвердил Ксарбирус, осторожно высунувшись из-под руки Кройона. — Стены только рухнули. Но главное-то уцелело.

— Да, главное — под землёй, — Тёрн кивнул. — Холм насыпали специально.

— Откуда ты знаешь? — осведомился Кройон.

— Посмотри на своды. Их выложили первыми, потом пустили поверху перекрытия, на них возводили внешние стены, а низ только после этого засыпали землёй. Внутреннее святилище скорее всего имеет купол, оттого и холм такой правильный.

— Я бы и сам не объяснил лучше!..

— Спасибо за похвалу, мэтр Ксарбирус.

— Что-то не слишком меня туда тянет, — проворчала сидха. — Не люблю каменных мест. И запашок… сдается мне, тут бывали клоссы. И отнюдь не в прыгалки играли.

— Бывали тут клоссы, бывали, — кивнул Ксарбирус. — Но бояться нечего — уж с троллями я всегда договорюсь. Их любимая огненная вода, — он хихикнул, хлопнул по пузатой фляжке, — у меня всегда с собой.

— Спаивать клоссов, — потемнел лицом дхусс, — это всё равно что спаивать детей.

— Тоже верно, — неожиданно легко согласился Ксарбирус. — Потому я и ношу это с собой только на крайний случай, если натолкнусь на… действительно раздражённого тролля.

— А зачем же их сюда принесло?

— А потому, Стайни, что эти бедолаги вспомнили о старых богах. Сейчас запахло жареным, Некрополис с Навсинаем навалились с обеих сторон. Вот и объявили золотым веком времена, когда правили Семь Зверей. Отыскали заброшенный храм, стали молиться. Только, боюсь, поздновато. Семь Зверей не вернёшь никакими молитвами. А если и вернёшь каким-то чудом, так неведомо чем закончится такое возвращение. Даже Мастера Некрополиса бы не сказали.

— А что это за надписи над арками? — спросила Нэисс. — Меня учили языкам… немного, но таких рун никогда ещё не видывала.

Над входом виднелась белая плита, совсем недавно тщательно отмытая и отчищенная. По снежного цвета камню бежали угловатые письмена, начертанные углём, поверх куда более древних, сейчас едва заметных рун:

— Ты можешь прочесть их, Тёрн? — с надеждой спросила Гончая. Похоже, она уже утвердилась в мысли, что дхусс, не желающий, чтобы его звали дхуссом, если и не всё может, то, по крайней мере, всё знает. — Или вы, мэтр Ксарбирус?

— Меня надо было первого спрашивать, — алхимик наморщил лоб. — Ну, а ты, друг мой дхусс?

— Начертания мне знакомы, но вот смысл… — Тёрн. Он совершенно не стыдился сознаться в собственном незнании. — Погоди-ка, погоди-ка… Досточтимый! Мэтр Кройон! Там над другим входом… ничего?..

— Есть, как не быть, досточтимый Тёрн, — прогудел отошедший в сторону демон. — Белая плашка с рунами. Отродясь не видывал таких отвратительных. Полное отсутствие эстетического чувства, полное пренебрежение пропорциями и даже интуитивно понятными законами каллиграфии…

Тёрн не стал дальше слушать.

Над второй аркой они увидели такую же точно белую мраморную плиту. Надпись выглядела по-иному:

— Ну, сможете разобраться? — Ксарбирус по-прежнему подсмеивался.

— Разберёмся, достопочтенный доктор, всенепременно разберёмся, — в тон травнику ответил дхусс. — Вот только взглянем на третий…

Над последней аркой красовалось следующее:

— Ну что? И теперь не сможете? — подначивал алхимик. Испуг его давно прошёл, призрачный враг, отогнанный Тёрном, высокоучёного доктора словно бы и не занимал.

— Идёмте внутрь, — не поддался дхусс. — Стайни, Нэисс, мэтр Кройон!

Ксарбирус остался позади, гордо скрестив руки на груди. Мол, ищите, дети, ищите.

Капище оказалось небольшим. Круглое помещение, высокий купол потолка, пол вымощен чёрными, без единой светлой прожилки, плитами. В середине возвышалось нечто вроде алтаря. Тёрн удивлённо поднял бровь, увидав древний-предревний обрубок дерева, сильно и неприятно смахивавший на тот, что отряд видел в самом начале пути, в деревне таэнгов. Нэисс даже зашипела, вспоминая.

На торце дерева вырезана была четвёртая надпись — и опять непонятными знаками:

Глядя на неё, Тёрн вдруг нехорошо прищурился.

— Что?! — испугалась Нэисс.

— Не ждал встретить их тут, — сквозь зубы процедил Дхусс.

— Встретить что? — Эти руны.

— Ты понял, что они значат?

— Раньше надо было догадаться, — хмыкнул Тёрн. — Если внимательно посмотреть на все четыре надписи, то сразу бросается в глаза — на одних и тех же местах стоят одни и те же символы. Это не может быть четырьмя разными наречиями. Язык один, просто в ход пустили четыре алфавита, причём в самой простой форме — используя руны как буквы, кое-как сопоставив звук и значение.

— Браво, браво, — вошедший последним Ксарбирус похлопал в ладоши. — Ты наблюдателен, дорогой мой дхусс. Умеешь сделать правильные выводы из увиденного.

Тёрн поклонился — явно из вежливости.

— И что же это значит, всё-таки? — с напором спросила сидха.

— Я знаю только один из этих языков, да и то еле-еле, — признался Тёрн. — Звучит это примерно так: «So iggitar, so branudar, so dementar, dementar irge farras sho plowerty». Но руны позаимствованы из давно забытого храмового языка Левиафана, а вот наречие здесь другое. Мне оно незнакомо.

— У-у, — разочарованно протянула Нэисс, — я-то думала…

— Быть может, я помогу, — вдруг проговорила Гончая. — Эта фраза, Тёрн, — она из Некрополиса. «Мы явимся, мы победим, мы разрушим, разрушим корни крепостей и народов». Сугубо специальный язык, не общий для всех, даже среди Мастеров им пользовались далеко не все. Нас учили только самым началам. Между собой Гончие пользовались другим арго. Как и Мастера.

— Друзья! Храбрая Стайни! — Кройон вдруг хлопнул себя по лбу. — Простите, простите меня! Я запамятовал! Эти слова… они и из моего мира тоже! Произношение, конечно, совсем другое… но основа одинакова.

— Как интересно! — всплеснул руками Ксарбирус. — Уже одним этим, мои дорогие, я окупил все затраченные усилия. Смычка меж Некрополисом и иными планами бытия! Невероятно. Не ждал, признаюсь, не ждал от Мастеров Смерти такой прыти.

Алхимик отбросил напускную снисходительность.

— Найти контакт с другим планом… невероятно, немыслимо, — бормотал он, вновь выхватив восковую дощечку со стилом и что-то лихорадочно записывая. — Мэтр Кройон! Так что же это за слова? Какая именно основа «одинакова»? Демон замялся.

— Э-э, высокоучёный доктор Ксарбирус, корни слов, использованные в языке Некрополиса, столь уместно процитированного храбрейшей Стайни, действительно в ходу и в моём мире. Но это — речь… э-э-э… низших, гм, каст, да, пожалуй, это слово наиболее точно. У них даже нет «языка» в истинном смысле, только самый простой набор. Некрополис, конечно, развил это и превратил в настоящий язык. Не исключаю, что он будет понятен и для низших моего бытийного плана, особенно после некоторой дрессировки. Но я — как и другие высшие — никогда не знался с тупой массой, это ведь именно их выдергивали сюда, на ваш план, заклятья Призывающих, и мы, разумные, надеялись, что рано или поздно это поможет нам достичь… э-э-э… новых высот развития…

Демон совсем смутился и даже прикрыл глазищи когтистыми лапами.

Ксарбирус недовольно пожевал губами:

— Гм. Негусто, но и на том спасибо. Эх, эх, какая тема пропадает, какая тема!

— Почему пропадает, мэтр?

— Да потому, милая моя Стайни, что, отправляя сейчас господина Кройона домой, я на корню режу всю возможность распутать этот клубок с доступом Некрополиса на другой план. Да, ворота «от них — к нам» открыть может даже неграмотный и дикий шаман таэнгов. Да, ворота «от нас — к ним» может открыть лишь мастер магии, преуспевший в арканных искусствах, и через них может пройти существо иного бытийного плана, возвращаясь к себе домой, но не человек, не аэлв, не дхусс, не гном и не клосс. «Феникс способен пронзать миры», — говорили во времена Семи Зверей. Но мы, люди, и другие, на нас похожие, мы заперты в Райлеге, заперты навсегда — по крайней мере, так утверждалось во всех без исключения трактатах по теоретической магии. И вот оказывается, что Некрополис создал и ввёл в рабочий оборот своих Гончих язык, основанный на «корнях» того, на каком общаются между собой «низшие», то есть хищные плотоядные демоны мира, где обитал мэтр Кройон! Как ещё это истолковать? А что, если Мастера нашли-таки обходной путь? Что, если они готовы опрокинуть сложившееся у нас равновесие, выпустив против големов Навсиная не боевых зомби, а полчища демонов, тупых, не-рассуждающих, не боящихся смерти и боли?

Одного взгляда на мэтра Кройона хватило бы, чтобы понять — иные демоны очень даже боятся и боли, и смерти.

— Мы, мудрые, — продолжал вещать алхимик, — призваны хранить баланс. Ибо это соответствует принципу меньшего зла. Мэтр Кройон! Может быть, вы добровольно…

— Нет, — голос Тёрна прозвучал неожиданно резко и зло. — Нет никакого принципа «меньшего зла». Я уже говорил об этом — помнишь, Нэисс? — но могу повторить и ещё, специально для вас, высокомудрый доктор. Вы взяли плату. Вы дали слово. Пора его исполнять.

— Не очень разумно обращаться ко мне в таком тоне, — сощурился Ксарбирус. — Я взял Камни, да. Но могу ведь и вернуть. Могу вообще повернуться сейчас спиной и отправиться восвояси, а вы разбирайтесь со своим храмом, как вам будет благоугодно.

— Нет, нет, о нет! — возопил Кройон. — Я, недостойный, припадаю к стопам твоим, многомудрый, я…

— Достаточно, — Тёрн говорил негромко, но демон тотчас осёкся и теперь лишь беспомощно всхлипывал. Кажется, у него готовы были покатиться слёзы. — Мэтр Ксарбирус. Какой платы вы потребуете, если всё-таки отправите сейчас Кройона домой?

— Головы всех мастеров Некрополиса, — отрезал алхимик. — Не говори глупостей, Тёрн, мы на пороге величайшего открытия! Если погонщики зомби и впрямь нашли способ сноситься с огненным планом, это… это… Ты не понимаешь, что на одной чаше весов — твоё и моё слово господину демону, а на другой — жизни миллионов, если Некрополис двинется на запад, уверенный в своей безнаказанности и непобедимости?

— Давайте убавим патетики, мэтр. И спросим Стайни — как давно этот язык в ходу у Мастеров?

— Когда я только попала в Некрополис, там его уже употребляли.

— Что и требовалось доказать. Отсюда непосредственно следует, досточтимый доктор, что баланс отнюдь не покачнулся. Некрополис, даже имея в той или иной степени доступ на огненный план мэтра Кройона, отнюдь не торопится обратить это в военное преимущество.

— Хвала Высокому Аркану, — проворчал алхимик. — В Некрополисе знают, что Державе есть чем их встретить.

— Это, бесспорно, любопытная тема, но у нас сейчас другой вопрос — поможете ли вы, мэтр, демону Кройону вернуться домой или нет.

Ксарбирус некоторое время молчал, напустив выражение крайнего разочарования.

— Подчиняюсь силе, — наконец проговорил он с явной претензией на гордость. — Силе и своему слову. Я один, вас много. Моя алхимия, конечно, кое на что сгодится, но устраивать тут скачки и прыжки в стиле всеми нами любимой Гончей мне, понятно, не с руки. Но учти, Тёрн, ты совершаешь тяжкую ошибку. Этот случай следует исследовать во всех подробностях, и…

— Несомненно, — поклонился дхусс. — Мы, несомненно, исследуем это. Если вам, почтенный мэтр, будет необходима в этом моя помощь.

— Ты изменил своё мнение? Насчёт ученичества?

— Нет, уважаемый доктор, не изменил. Я готов вам помочь исследовать эту и именно эту проблему. Думаю, что за один солнечный круг мы справимся.

— Что ж, по рукам, — вздохнул алхимик с видом купца, вручающего покупателю товар после долгих сетований о том, что, продав вещь «по столь низкой цене», он, купец, «вырвал кусок хлеба у собственных детей». — Не скрою, что мечтал поработать вместе с тобой, Тёрн. Всё, пройдено и забыто. Идёмте дальше.

— Дальше? — удивился Тёрн. — А как же Руны Гидры? Руны, использованные для главной надписи, той, что на жертвеннике? Они вас не удивили, почтенный мэтр Ксарбирус?

— Кого-кого? — не поняла сидха.

— Гидры. Чёрного Зверя.

— Тёрн… ты о чём? — Стайни наморщила лоб.

— Есть Семь Зверей, — менторским тоном вступил Ксарбирус. — Как несложно догадаться, по числу цветов радуги. Красный — Грифон, оранжевый — Феникс, жёлтый — Сфинкс, зелёный — Единорог, голубой — Морской Змей, синий — Кракен, фиолетовый — Левиафан…

— И Восьмой Зверь, Белый Дракон, объединяющий их всех, — докончил Тёрн. — Это известно каждому ребёнку.

— Верно, — кивнул Ксарбирус. — Легенда эта, несомненно, зародилась в древние времена, когда только-только научились разлагать луч белого света на семь цветов. Мистический, таинственный Дракон, обозначавшийся алхимическим знаком Абсолюта, объединяющий в себе семь остальных — подобно тому, как в белом луче содержатся все прочие семь цветов.

Но есть ведь не только белый цвет. Существует и чёрный. Ему, спустя какое-то время, тоже был присвоен хозяин, держатель, Девятый Зверь — Повелитель Зла, страха, смерти, боли и ужаса, как нетрудно догадаться. Гидра. Бесформенный, потому что в абсолютной черноте не определишь очертаний. Никто не видел его, никто не может сказать, «он» это или «она». Или вообще нечто совершенно иное.

— Смерть никогда не имела отношения к чёрному! — заспорила Стайни. — Даже у Некрополиса цвет — серый!

— И мы, сидхи, почитаем чёрное… но по-своему, — неожиданно поддержала её Нэисс.

— Верно, — перехватил инициативу Тёрн. — Однако в старину считалось иначе. В те годы стен Некрополиса не существовало даже в самом буйном воображении. А смерть была. Были горе и муки. Кто-то же должен за них отвечать! Вот и придумали Гидру. У мифа появились последователи, а потом, как водится, и мученики. Результат — перед вами. Тайный орден, глубоко запрятавшийся от всего, что могло бы им помешать, как они выражаются, «постичь Гидру». Орден Гидры куда секретнее намного более известных Чаши или Солнца. Они, во всяком случае, не создавали тайных орденских языков. Самого этого наречия я не знаю, мне знакомы только начертания. Теперь можно хоть приблизительно узнать, какому звуку соответствовала та или иная руна, хотя это, конечно, неправильно. Истинный язык Гидры иероглифичен, символ может означать звук, слог или целое слово — действие, понятие… А может, эти надписи и не имеют никакого отношения к Девятому Зверю, а просто здешние строители использовали руны Гидры, чтобы сбить всех с толку… хотя я сам так не думаю. Так что эти надписи могут значить одно на том языке, о котором нам любезно поведал высокоучёный мэтр Кройон, а на истинном наречии Гидры — совсем другое… Хотел бы я знать, что. Давайте тут как следует всё осмотрим!

Все согласились, даже мэтр Кройон, хотя последний — с явным недовольством.

— В стенных нишах нашлись меньшие алтари-жертвенники. Они, похоже, в последнее время использовались частенько. Хватало и следов жирного черного пепла, остатков обгорелых костей, обрывков грубой домотканой пестряди.

— Бедные клоссы, — вздохнул Тёрн, поднимаясь с колен. — Перепуганные насмерть, пытаются задобрить на всякий случай все силы, какие только в голову придут. Варварство, настоящее варварство.

— Но Семь Зверей были на самом деле, — вдруг резко повернулась к нему Нэисс. — Это всем известно. Храмы, жрецы, обряды, явления Зверей, творимые ими чудеса, их битвы, едва не погубившие весь Райлег… Жрецы Ома говорят о «демонических владыках», но арканные хроники не содержат записей о таких сущностях, так что это под сомнением. Всё остальное — так. А вот Дракон и Гидра… О них тоже нигде ни слова.

— Согласен, — отозвался дхусс, вертя в руках грубой работы глиняную плошку, раскрашенную яркими разводами. — Нигде ни слова. Никто ничего не знает ни о Драконе, ни о Гидре. Я лично считаю их просто выдумкой… А вот, кстати, и руны Некрополиса… Я уж удивляться начал, что их нет.

Надпись выглядела совсем свежей. Кто-то нанёс её алой краской над нишей с жертвенником.

Стайни глядела на жуткие словеса с ужасом и отвращением в глазах.

— Ты можешь это разобрать? — осведомился Ксарбирус у Гончей.

— Конечно, доктор. Получается то же самое, что и у мэтра Кройона. So iggitar so branudar so dementar dementar irge farras sho plowerty, — прочитала вслух девушка.

— Всем, кому только можно, молятся, — вновь покачал головой Тёрн.

— Что они знали такого, чего не знаем мы? — сквозь зубы пробормотал алхимик. — Чего так испугались? Только ли големов и некромантов?..

— Уверен ли достойнейший, что это точно искомый храм Феникса? — с кислой миной поинтересовался демон. — Нужное нам место, а не просто грубое капище невежественных дикарей?..

— Достойнейший уверен, — сумрачно отрезал Ксарбирус. — Здесь под сажей и копотью повсюду знаки и символы Феникса. Сакральные тексты, молитвы, обращения, посвящения… Да смотрите же сами!

Он был прав. Тролли не церемонились с древним святилищем. Здесь жгли костры, в пламени сгорали жертвы неведомым силам, жирная гарь оседала повсюду на стенах, скрывая старые надписи. Пучком травы дхусс наскоро протёр одну из плит — её покрывал сплошной узор мелких рун.

— увидели путники.

— Храмовый язык Феникса, — хмыкнул Тёрн. — Всё правильно.

— А что это значит? — возбуждённо поинтересовался демон. — Случайно, не то заклинание, посредством которого рекомый Феникс перемещался меж планами бытия? Ведь отыщи мы такое заклятье — и достойнейший и многомудрый мэтр Ксарбирус при помощи не менее умудрённого дхусса смог бы отправить меня, невинного скитальца, обратно на мой родной бытийный план!

— Shaarna telle ghoryn meate, — прочитал вслух Тёрн. — «Феникс пронзает плоть миров».

— Вот! Вот! — Мэтр Кройон от нетерпения почти что подпрыгивал на месте. — Значит, есть надежда! О, что же мы медлим? Вперёд, вперёд, скорее, под мрачные своды, навстречу страшным тайнам забытых подземелий!

— Ты погоди, погоди, — Тёрн удержал не в меру ретивого демона. — Если будешь так вопить, мэтр, то соберёшь к нам сюда големов со всего Гиалмара.

— Именно так, — закивал Ксарбирус. — Но, кроме того, мне лично, помимо сношений Некрополиса с огненным планом, очень хотелось бы узнать, от какого именно врага пытались оборониться здесь клоссы. В самом ли деле просто просили удачи в борьбе с Некрополисом и Высоким Арканом, а также и вообще со всеми, кто позарится на земли их родов, или было что-то ещё?

— А нельзя ли… э-э-э… сперва выполнить обещание, данное достопочтенным мне, недостойному? — жалобно осведомился демон.

— Гм… — Алхимик скорчил жутковатую гримасу. — Мэтр Кройон. Конечно, я выполню данное обещание. Но раз уж нам посчастливилось и мы нашли храм, преступным небрежением было бы не осмотреть его сверху донизу. Тем более что в ход мне придётся пустить весьма сильнодействующие чары, боюсь, что развалины могут не выдержать и, так сказать, развалиться окончательно. Тем более что мы не жрецы Феникса и даже не адепты его ордена, буде таковой ещё существовал. Так что, прежде чем начать, я бы хотел всё-таки узнать, от кого клоссы пытались в такой панике обороняться и что это за призрачная тварь встретилась нам у храма. Причём для обряда мне потребуется храмовый алтарь, а значит, нам надо идти вниз, в подвалы, и ещё ниже, если потребуется, в катакомбы.

— Не вижу входа, — демон беспомощно завертел головой.

— Помоги оттащить бревно, — вместо Ксарбируса скомандовал Тёрн.

Несмотря на огромную силу демона, обрубок ствола еле-еле удалось сдвинуть с места.

— Его словно наговором пришпилили! — во всеуслышание пожаловался мэтр Кройон.

— Может, и пришпилили, — алхимик озабоченно всматривался в поверхность обрубка.

— Ничего, — пыхтя, Тёрн сдвинул свой конец на пол-локтя. — Никакой наговор… ух, перед дхуссом не устоит, хоть я и не дхусс.

Наговор, если он и был, действительно не устоял.

— Как и следовало ожидать, — отдуваясь, Тёрн кивнул на открывшуюся плиту с врезанным бронзовым кольцом.

Оно настолько плотно вросло в камень, что освободить его смогли только могучие когти мэтра Кройона.

— Именно, — подтвердил Ксарбирус, довольно потирая руки. — Тяни, любезный друг демон, тяни как следует. Твоя свобода — там, внизу.

Кройон приналёг, плита мучительно заскрежетала и дрогнула.

Открылся узкий и тёмный лаз, с круто уходящей вниз, в непроглядную тьму, лестницей. Из подземелья дохнуло сырым холодом, плесенью и ещё чем-то, от чего Тёрн вдруг сморщился и на три шага отскочил от проёма.

— Назад, все! — только и успел пролаять он, когда тьма в провале дрогнула, исторгая из себя зыбкое полупрозрачное облачко размером с человека, поднявшееся над полом и зависшее прямо посреди старого храма.

Сидха пронзительно завизжала, разрывая криком собственное горло. С этим воплем она и метнулась к выходу, но рухнула в двух шагах от него, словно налетев на невидимую стену.

Стайни не побежала, пригнулась, принимая боевую стойку, правая рука бывшей Гончей нырнула за пазуху — и, похоже, нашла там лишь пустоту. После этого ученице Мастеров Смерти ничего не оставалось, как броситься к упавшей сидхе, подхватить бесчувственное тело под мышки и потащить прочь. Куда угодно, лишь бы подальше от наплывающей смерти.

Или даже того, что много её хуже.

Колыхаясь, облачко медленно наползало на сидху и Гончую, плавно и даже красиво развевая фалды. Для мира, где магия и призраки так же обычны, как деревья в лесу и облака в небе, в этом облачке не крылось ничего особенно страшного или пугающего, однако…

Свет в храме, и без того тусклый, внезапно померк, словно невидимая рука задёрнула портьеры. Облачко впитывало, вбирало в себя солнечные лучи, распухало, расширялось так, что Тёрну с демоном и алхимиком пришлось отскочить к стенам.

Воцарился леденящий холод, точно призрак вместе со светом поглощал и тепло.

Дхусс вновь вскинул было посох, Ксарбирус полез в сумку, но Кройон опередил их обоих.

От рёва взбешённого демона, казалось, вот-вот рухнет низкий свод. Алая пасть распахнулась, высунутый до самого предела язык трепетал, словно у вот-вот готовой броситься змеи, привидение остановилось, задрожало, по нему побежали быстрые волны, словно водную гладь потревожил пробегающий ветер. На короткое мгновение стал виден смутный облик высокого, под стать Кройону, существа, внешне даже несколько на него похожего: чешуя, рога, хвост и так далее.

Мэтр Кройон взвыл совершенно нестерпимо, так, что даже Тёрн выронил посох и зажал уши ладонями, однако и призраку не поздоровилось. Раздался треск, словно кто-то рвал на мелкие куски мокрую парусину, и облако будто взорвалось изнутри, разлетевшись мелкими тёмными ошмётками.

Демон умолк, бока его ходили ходуном, язык свесился на сторону, словно у пса в жаркий безветренный день. Тёрн неловко нагнулся, подобрал посох. Ксарбирус, оторопело глядя на Кройона, пытался застегнуть суму и никак не попадал ремешком в стальную петлю.

В храм быстро возвращались и тепло, и свет.

Слабо застонала и заворочалась Нэисс. Стайни, поколебавшись, осторожно опустила её наземь, серой змейкой скользнула в сторону. Сидха попыталась кое-как подняться.

— Ты в порядке? — склонился над ней Тёрн. Нэисс не слишком уверенно кивнула, села, обхватив голову.

— К-как… ч-что… — только и смогла она выдавить. Глаза её блуждали, рот бессильно приоткрылся.

— Это, достопочтенные, и была призрачная тварь с моего плана бытия, — тяжело отдуваясь, но с изрядной гордостью сообщил мэтр Кройон. — Такие населяют пустынные чёрные каверны вблизи пламенных морей, жадно пьют их лучи, вбирают их жар, говорят, что, если подобных созданий соберётся достаточно много, они могут потушить даже звёздный огонь.

— Очень мило, — покачал головой Тёрн. — Тварь с твоего плана, из твоего мира, мэтр Кройон? Но что она тут делала, как оказалась у нас, в храме Феникса?

— Ты же сам сказал… Феникс способен летать меж мирами, — всё ещё сдавленным голосом проговорила сидха. — Вот небось и принёс… на хвосте заразу!

— Не кощунствуй! — резко оборвал её дхусс. — Тем более здесь. Кто знает, где сейчас Семеро и что они могут услышать.

— И-и-звини, — сидха прикусила язык.

— Пойдём вниз, — Тёрн решительно шагнул к чёрному провалу. — Насколько я понял высокоучёного доктора Ксарбируса, нам нужен алтарь Феникса, если, конечно, он ещё цел, а клоссы-тролли не раздробили его на мелкие кусочки — себе для охранных амулетов.

— Н-надеюсь, досточтимый и многомудрый просто шутит? — с ощутимой дрожью в голосе осведомился мэтр Кройон.

Тёрн дёрнул щекой — мол, что тут отвечать?

— Спустимся и увидим, — держа посох наперевес, словно секиру, он осторожно ступил на первую ступеньку. Шаг, другой, третий — дхусс словно погружался в тёмную воду, свет не мог пробиться вниз, будто над ходом в подземелье кто-то натянул плотный покров, плотный, но невидимый и неосязаемый для простых смертных и даже для демонов.

— Странно, — Тёрн остановился, поднял голову, взглянув на спутников. — Феникс никогда не имел ничего общего ни с тьмой, ни даже с ночью. Он — светел и радостен, тут же не храм, а поистине какое-то капище. Несмотря ни на каких троллей. Что они могли сделать, бедные простодушные создания, кроме как испачкать стены да притащить это бревно, по наивности считая его алтарём?

— Так что же делать? — мэтр Кройон, казалось, вот-вот начнёт заламывать руки, точно заправский трагик.

— Спустимся и всё увидим сами, — хмыкнул Ксарбирус. — Нэисс! Останешься здесь. Ты, Стайни, гм… пойдёшь с нами.

Сидха с облегчением кивнула. Оставаться в обществе бывшей Гончей, как и лезть в мрачное подземелье, откуда только что вырвался лишивший её чувств призрак, ей, видно, очень не хотелось. Да и то сказать — что ей там делать? Мэтр Кройон рвался вернуться домой, дхусс Тёрн по взятому на себя глупому и нелепому обязательству помогал демону — а ей, бездомной и безродной отныне сидхе, во имя чего класть тут голову?..

Мэтру Кройону пришлось сделать над собой явное и немалое усилие, прежде чем он решился последовать за дхуссом. Вскоре колышущийся, точно водная гладь, мрак покрыл Тёрна с головой, демон ступал следом, осторожно нащупывая ступеньки, пасть его озабоченно приоткрылась, красный язык высунулся наружу от усердия, словно у ученичка-приготовишки.

Следом двинулась Стайни, спокойно, не поворачиваясь и глядя только перед собой. Казалось, сгустившиеся тьма и мрак её ничуть не смущают.

Замыкал процессию Ксарбирус, алхимик озабоченно хмурился, в неплотно сжатом кулаке мелькнуло стекло пузырьков с эликсирами.

Наконец все четверо скрылись из виду. Сидха осталась одна. Несколько затравленно огляделась, прикусила губу и отступила поближе к выходу, где, за стенами «капища», как выразился Тёрн, по-прежнему ярко светило солнце. В руках Нэисс оказалась её стражевая лоза.

В храме Феникса царила полная тишина, спутники сидхи и в самом деле точно в воду канули — ни голосов, ни шагов, хотя когти мэтра Кройона очень даже звучно клацали по холодным плитам.

Что-то скрипнуло над плечом сидхи, словно безобидный жук-трескотун. Однако сидха взвизгнула, подскочив чуть не до потолка, крутнулась, выбрасывая вперед руку. Стражевая лоза бросилась защищать хозяйку быстрее самой стремительной змеи. Хруст, стук, несколько шипов сломались о камень… и всё. Сидха ударила в пустоту.

Скрип повторился. Теперь он шёл откуда-то из-под отваленного в сторону бревна, того самого, что Тёрн назвал «наивным алтарём». Нэисс показалось — обрубок шевельнулся. И снова скрип, только на сей раз ещё и сопровождаемый глухим голосом, какой в балладах и сказаниях принято величать «замогильным».

Этого Нэисс вынести уже не могла. С воплем сидха вихрем вылетела прочь из храма, метнулась к зарослям — где ж ещё ей, прирождённой повелительнице лесов, искать защиты и укрытия?..

Тем временем Тёрн, демон, Стайни и Ксарбирус спускались всё глубже. Дхусс и Кройон прекрасно видели в непроглядной темноте и не нуждались ни в каких факелах, бывшая Гончая, несмотря на отсутствие вливавшихся раньше в жилы эликсиров Некрополиса, полностью способности к ночному зрению не утратила. Что же касается Ксарбируса, то алхимик в очередной раз запустил руку в сумку, извлёк оттуда длинную, наглухо запаянную стеклянницу, стряхнул раз, другой, и жидкость мягко засветилась зеленовато-голубым.

Лестница круто уходила вниз, вокруг колыхалась густая и вязкая тишина, звуки тонули, не успев родиться.

Дхусс, как всегда, ступал бесшумно, однако он не слышал и обычного клацанья когтей мэтра Кройона, и его же тяжёлого дыхания. Дхусс обернулся — глаза его спутника горели раскалёнными угольями.

Дхусс, демон и остальные в молчании достигли первого подземного яруса. Преддверие храма не отличалось роскошью убранства, являя собой длинную и широкую галерею, с пустыми нишами, где громоздились бесформенные кучи серых обломков. Кое-где валялись размётанные угли, сложенные из дикого камня стены и потолок покрывала копоть.

— Очень хорошо, — забормотал Ксарбирус, меряя подземелье шагами. — Так, тут, тут и ещё вот здесь…

— Позволено ли будет недостойному узнать суть рассуждений высокоучёного?

— Позволено, позволено, мэтр Кройон. Нам, изволите ли видеть, необходим алтарь Феникса. Но, судя по тому, что нам уже дважды встретились не сильно дружелюбные аппарации, может, тут придётся драться. Причём — что самое плохое — я не очень представляю, с кем. Так что — на всякий случай — я смотрю, как могут сработать мои снадобья.

— О-о, — уважительно закивал демон. — Конечно. Теперь недостойный всё понял. Замысел многоучёного мэтра Ксарбируса поистине хорош.

— Вот когда доберёмся до алтаря, тогда и станем хвалить планы, — чуть резче, чем обычно, оборвал Кройона дхусс.

— Верно, — Ксарбирус кивнул как ни в чём не бывало. — Теперь спустимся вниз. Алтарь где-то там, глубже. Вы, молодые и сильные, давайте вперёд. Стайни, прикроешь мне спину. Не желаю, чтобы на меня кто-нибудь бросился из тёмного угла.

— Побродить по катакомбам храма Феникса — большая удача, — заметил Тёрн. — Спасибо тебе за это, мэтр Кройон.

— Тогда осмелится ли недостойный предложить, чтобы мы поспешили? Я и так задержался на сем плане бытия. Разве не следует всем нам как можно лучше выполнить указания высокоучёного мэтра Ксарбируса, дабы он смог вернуть меня, недостойного, домой на мой план существования, — обиженно заныл демон.

— Поспешим, конечно же, поспешим, — примирительно кивнул дхусс. — Но я бы не хотел уж так безоглядно торопиться. Никто не знает, что случится с храмом после заклятья достопочтенного доктора. Может и развалиться. А когда ещё представится второй шанс оказаться в почти целом храме одного из Семи Зверей?

В ответ раздался только тяжкий вздох демона. Второй подземный этаж оказался куда просторнее первой галереи, над землёй возвышалась лишь самая маковка громадного купола. Сюда клоссы явно не спускались — в нишах застыли каменные статуи, алебастрово-белые, изображавшие во всех мыслимых видах расправившего крылья Феникса, Второго Зверя. Зал был пуст, но в середине его виднелся вход на ещё одну лестницу вниз.

Надолго Тёрн тут не задержался. Когда-то давно сюда спускались грабители, но судьба их постигла печальная — два скелета, остатки истлевшей одежды и насквозь проржавевшая воровская снасть. Валялись они у постамента одной из статуй — очевидно, воры пытались сдвинуть её с места во всеобщем поверье, что именно в пьедесталах всегда хранятся главные храмовые богатства.

— Что их убило? — прохрипел демон, едва завидев выбеленные временем костяки.

Тёрн покачал головой:

— Не знаю. В стародавние времена храмы Семи Зверей и впрямь слыли богачами. Хватало и простой стражи, и охранных заклинаний. Чары могли держаться ещё долгие десятилетия после того, как отсюда ушёл последний адепт Феникса.

— Совершенно точно, — похвалил Ксарбирус.

— А мы, а нас, — задрожал демон, — нас, о досточтимый и многомудрый, нас…

— Не думаю, — перебил Тёрн. — Не чувствую вокруг никакой магии. Кроме, разумеется, остатков примитивных тролличьих наговоров. Но они все остались вверху. Сюда клоссы не спускались.

— Хотел бы я знать, почему…

— Они не случайно привалили на люк своё бревно — вроде как алтарь. Видно, почувствовали тот призрак, что уничтожил ты, достославный мэтр. Вот только откуда он взялся? Этого я и впрямь не пойму… Ладно, спускаемся дальше.

Вторая лестница оказалась ещё круче первой и много длиннее.

— М-может, достойнейший сочтёт возможным поведать припадающему к источнику его мудрости, когда же мы достигнем нашей цели?

— Когда достигнем цели, говоришь? — вступил Ксарбирус. — Думаю, она уже близка. Храмы Феникса редко делали особенно глубокими. И редко ставили алтарь на самом дне катакомб.

— Нэисс там исстрадается без нас, — мрачно заметил дхусс. — Бедняга. Что ей привиделось, когда это облако на нас выплыло?

— Почему же многомудрый не потратил немного времени, дабы расспросить достойнейшую?

— Не думаю, что и она сама смогла бы рассказать… Постой-ка! Мэтр Кройон — вот оно, перед нами!

Лестница кончилась резко, и так же резко, словно кто-то сорвал и отбросил занавес, дхуссу и его спутникам открылся второй подземный зал, ещё больше первого — стен почти что и не разглядеть.

Верхний зал удивлял пустотой, нижний — загромождал настоящий каменный лабиринт. Тут и статуи, и гробницы, и неясного назначения стелы, и так далее и тому подобное. Тянулись стены в рост человека, выложенные плитами, покрытыми бесчисленными символами.

— Эх, ну надо же, — вздохнул дхусс, озираясь по сторонам. — Такое богатство, а у нас совсем нет времени.

— Что имеет в виду достойнейший? И почему «нет времени»?

— Это храмовая библиотека, — алхимик опередил Тёрна. — Своды заклятий, разработанные адептами Феникса за многие века. Огромное богатство, если его расшифровать и применить к делу. Конечно, эти чары существенно ослабели — после ухода Семи Зверей, но всё равно, общие принципы, детали, композиция, элементы, источники… Изучить такое невозможно и за десять жизней, — он вздохнул. — Эх, да чего там… Ладно, ближе к делу — а вот, кстати, и алтарь.

— Ого! — подивился демон. — А кто ж его так раскурочил?

Алтарь — вытянутый белый камень с покрытыми искусной резьбой боками — действительно рассекали многочисленные трещины, поверхность покрылась выбоинами, соседствующими с чёрными, малоаппетитного вида пятнами — словно тут с размаху швыряли о камень здоровенных таких слизняков.

Тёрн и демон осторожно приблизились, алхимик и молчаливая Гончая держались позади.

От камня веяло ледяным холодом, в зале царили затхлость и сырость, как и полагается под землёй, однако именно искалеченный алтарь, словно втягивал в себя остатки сохранившегося тепла. Демон дёрнулся было, и Тёрн едва успел выставить ему поперёк дороги посох.

— Здесь поработала магия, — негромко произнёс дхусс. — Магия высших порядков. Не знаю, некроманты это или Высокий Аркан. Ты, о достойный мэтр, ты, высокоучёный доктор, вы ничего не…

Демон не дослушал, покачал жуткой башкой. Ксарбирус не ответил, мелкими шажками подобрался поближе, светя на тёмные трещины своей сине-зеленоватой стеклянницей.

— Но это всё случилось давно, очень давно… — Тёрн медленно, кругами приближался к алтарному камню. — Или… — он вдруг замер, озадаченный. — Не могу определить, когда, — признался дхусс. — Все метки стёрты. Заклятье налагалось словно из безвременья.

— Из безвременья? — встрепенулся демон. — Это может значить, что накладывали не из этого бытийного плана.

— Может быть, даже с твоего, мэтр? Раз уж тут встретились знакомые тебе призраки?

Демон кивнул:

— Всё это так, о многомудрый, но позволю себе, недостойному, напомнить, для чего мы спустились сюда…

— Не сомневайся, никто об этом и не забывал. — Ксарбирус остановился в нескольких шагах от алтаря. — Очень хорошо. Просто прекрасно. Несмотря на повреждения, силёнки тут хватит. Радуйся, дорогой мэтр. Скоро ты окажешься дома. Теперь же, — алхимик делано закряхтел, сбрасывая лямку с плеча, — отойдите все назад и дайте мне сделать дело. Да, и спасибо, помощи мне не требуется.

Мэтр Кройон мелко закивал. Кончики когтей дрожали от нетерпения.

Высокоучёный доктор Ксарбирус, что-то насвистывая себе под нос, принялся извлекать из сумы Камни Магии.

Но едва последний Камень лёг на тёмные плиты, и Тёрн, и Кройон, и Стайни разом вскинули головы, как по команде уставившись во тьму над ними.

— Големы, — Гончая по привычке выхватила меч.

— Надо же, — не оборачиваясь, хладнокровно бросил алхимик. — Выследили-таки. Молодцы. Друг мой дхусс, их надо задержать. Мне потребуется ещё немного времени.

— Големы, — Тёрн скрипнул зубами. — Ну что ж, мэтр Кройон. Планы слегка меняются. Крайне невежливо было бы оставить сидху Нэисс одну в компании этих отвратительных созданий, — дхусс показал клыки на всю длину.

— К-конечно, — не очень уверенно согласился демон. — Недостойно истинного художника оставлять на растерзание склёпанным из мёртвого железа уродам такое очаровательное создание. И после, когда мне придёт время возвращаться, я сохраню её облик в глубине памяти, я посвящу ей и её поиску вдохновенные строфы…

— Погоди, досточтимый мэтр, — прервал разглагольствования демона Тёрн. — Это именно я пойду наверх, а не ты. Тебе там делать нечего, достопочтенный.

— Это ещё почему? — возмутился демон.

— Потому что тебе предстоит дорога домой.

— Если кто хочет переведаться с незваными гостями, — с прежней невозмутимостью объявил Ксарбирус, — советую ему поторопиться. Ничего, ничего, мэтр Кройон, ты успеешь. Без тебя это заклятье всё равно не имеет смысла.

— Тогда идём наверх.

Однако дхусс не успел подняться и на несколько ступеней. Наверху раздался истошный визг, и по лестнице к самым их ногам кубарем скатилась ни кто иная, как сидха Нэисс собственной персоной.

— Тёрн! — задыхаясь, выпалила сидха. — Големы! Там! Наверху! Окружили… С дюжину насчитала…

— Так, — Ксарбирус быстро поправил один из Камней, сдвинув его на одному ему видимый волосок. — Все в сборе. Мне надо ещё совсем немного времени… совсем-совсем немного…

Наверху что-то загрохотало, вздрогнули стены.

— А… ння… — пролепетал демон. Жуткая его морда приобрела такое выражение, словно он готов был умереть от стыда на этом самом месте. — К-как же… бросать… н-нет…

До них донёсся лязг, приглушённый толщей земли и камня, — големы вломились в храм, хотя непонятно было, какую преграду им пришлось пробить.

— Я… поставила там… немного… что успела, — суматошно пояснила сидха, поворачиваясь к Тёрну.

— Сколько именно времени тебе надо, досточтимый доктор?

Даже сейчас дхусс не забыл вставить вежливый оборот.

— Шесть сотен ударов твоего сердца, — последовал ответ.

— Я могу почерпнуть силы у этого алтаря, доктор?

— А-а-а это как?! — успел встрять Кройон.

Ксарбирус только отмахнулся от демона.

— Нет, Тёрн. Если, конечно, ты действительно хочешь отправить своего драгоценного мэтра домой.

Алхимик не рисовал сложных магических фигур, не выписывал формул. Три Камня Магии легли вокруг расколотого алтаря, соединённого дорожками из разноцветных порошков. Теперь Ксарбирус разом откупорил почти все свои скляницы и осторожно, шевеля губами, капал на поверхность каждого из Камней бесконечными эликсирами. Жидкости шипели, вскипали и испарялись, каждый из кристаллических обломков раскалился сейчас, словно в кузнечном горне.

— Но ты можешь использовать остальные силы храма, — как бы вскользь заметил медикус. — Мне они не помешают. Алтарь представляет собой совершенно изолированный артефакт.

— Следует поспешить, — тихонько сказала Стайни, осторожно касаясь двумя пальцами шипастого плеча. Тёрн отрывисто кивнул и вдруг резким и неожиданным движением накрыл тонкую ладонь Гончей своей собственной, широкой, словно лопата землекопа.

Сидха презрительно усмехнулась, уже ни от кого не скрываясь.

Дхусс тряхнул головой, отстранился и вскинул посох наперевес.

На какое-то время он просто застыл невдалеке от расколотого алтаря и возящегося рядом с ним Ксарбируса. Пальцы Тёрна вновь заскользили по отполированному дереву, выводя сложную, но неслышимую мелодию.

— Э-э-э… достопочтенный мэтр… — на демона было больно смотреть. Он ломал себе пальцы и так выкручивал голову, что непонятно, как она ещё держалась на плечах. — Могу ли я, недостойный, чем-то помочь вам?

— Можешь, — дхусс не повернулся. — Вернее, сможешь, Кройон, друг по кервану. Если будешь стоять не шевелясь, в точности и тщательно выполняя все без исключения указания высокоучёного доктора Ксарбируса, рискнувшего жизнью, дабы ты, уважаемый, смог вернуться домой.

— Вы все… все… — демон бурно зарыдал, обильно орошая пол крупными слезами, — вы все рискнули всем ради меня! Я не забуду этого, нет, не забуду, я сохраню ваши светлые образы в моём сердце, они обернутся строфами и картинами, мои сородичи узнают о вас и преклонятся перед вашей…

Загрохотало где-то совсем близко, и Кройон осёкся, дрожа всем телом, от кончиков рогов до кончика же хвоста.

— Мэтр Ксарбирус? — голос Тёрна зазвенел металлом.

— Шесть сотен ударов твоего сердца ещё не истекли, — последовал сердитый ответ.

— Тогда я начинаю, — спокойно кивнул дхусс.

Украшенный шипами кулак плотно сжимается на посохе, пальцы перебирают его, словно пучок туго натянутых струн. Светящаяся скляница Ксарбируса мигнула, сам Дхусс мимолётно поморщился, словно получив мгновенный, но болезненный укол.

— Что нам делать, Тёрн, что?! — выкрикнула Нэисс, вмиг оказавшись подле него.

Вместо ответа Тёрн решительно размахнулся. Оставляя в воздухе оранжевые росчерки, посох выписал первую пару рун:

— Язык Феникса, — хладнокровно прокомментировал Ксарбирус, продолжая отмеривать капли эликсиров. — Прекрасно, мой дорогой дхусс, просто великолепно. Потрясающая техника. Никогда в жизни не видывал ничего подобного.

Тёрн только коротко дёрнул плечом.

Посох его продолжал чертить. Дхусс весь напрягся, оскалил клыки, в горле заклокотало — он словно готовился произнести нечто совершенно несвойственное собственной гортани, — и резко взмахнул посохом, словно клинком, разваливая пополам невидимого врага.

Пол и потолок затряслись, сверху посыпались струйки песка, на каменные плиты словно накинули тускло светящуюся серым сеть паутинно-тонких трещин.

— Что ты делаешь? — взвизгнул Ксарбирус. — Мэтр, мэтр Кройон, сюда, скорее! Я поджигаю Камни, сейчас откроется портал!

— Вы успели, доктор?!

— Успел! Ещё бы не успел! — истерически взвизгнул алхимик. — Сюда, демон, быстрее, пока тут всё не завалилось!

— Небось не завалится, — сквозь зубы процедил дхусс и вновь принялся «играть» на посохе. Ещё одно резкое движение — наверху словно ударил многопудовый молот, что-то загрохотало и залязгало, точно рыцарь в полном боевом облачении кубарем катился вниз по ступеням.

Из темноты вывалился бесформенный железный шар, с торчащими в разные стороны изломанными «руками» и «ногами», голова, опоясанная рубиновым поясом глаз, свернулась на сторону, «затылок» голема был совершенно разворочен, в пробоине что-то искрило и дымилось. Ствол здоровенной пищали с раструбом беспомощно загнулся вверх, зажатый в левой «руке» клинок сломался пополам.

Голем грохнулся на плиты, конвульсивно дёрнулся раздавленным пауком-шестиногом и замер неподвижно.

Стайни восхищённо вздохнула, Нэисс присвистнула — совершенно по-людски.

— Успеваете, доктор?

— Успеваю, успеваю, — выпалил тот, поспешно отмеряя последние капли эликсиров. — Кройон, вставайте сюда, ближе к алтарю, и я…

Тёрн глухо зарычал, вновь отмахнулся посохом от незримого противника, точно отбивая удар, отбил, присел (Нэисс готова была поклясться — над головой дхусса пронеслась призрачная секира), выбросил отполированное древко торцом вперёд, словно копьё. Вновь грохот и металлический лязг. Тёрн застонал от натуги, пошатнулся, посох его отдёрнулся, словно живое, обожжённое пламенем существо, — и в тот же миг по трещинам в алтаре заструилось голубое пламя.

Алхимик взвизгнул и отскочил, как был, на четвереньках, его ужас отнюдь не казался наигранным.

Над алтарём раскрывался трепещущий призрачный веер, властно разгоняя тьму.

— Я этого не… — успел выкрикнуть Тёрн.

Словно отзываясь, в подземелье разом взвыли сразу тысячи тысяч голосов, сидха прикрылась плечом, зажимая уши, демон тыкал когтем в сторону портала и тоже что-то вопил, за бешеным танцем пламенных волн стали проявляться контуры закатного неба, ломаной линии древесных вершин — и величественные, высоко поднявшиеся над девственным лесом купола.

Все три Камня Магии, как по команде, вспыхнули, окутываясь едким малиновым дымом. Ксарбирус окарачь пополз куда-то прочь, в ещё уцелевшую темноту.

Сверху на лестницах гремело и грохотало. Понеся потери, големы Навсиная тем не менее не теряли времени даром.

Из портала вырывались совершенно невероятные существа: чем-то напоминавшие больших стрекоз, с блистающими крылышками за спиной, в остроконечных зелёных шапочках с искрами золота на ногах и фалдах широких камзолов. Трудно было представить нечто более мирное и умилительное, но…

За крылатыми малышами в зелёном из портала возникла массивная коричневая туша, как и мэтр Кройон, закованная в чешую. Из соединивших два мира врат высунулась змеиная голова на длинной шее, пасть клацнула, с клыков стекала зеленоватая слизь, и там, куда падали её капли, камень тотчас начинал дымиться.

Мэтр Кройон отчаянно взвыл, не взревел от ярости, а именно взвыл, выпустив когти, огромным прыжком ринулся на чудовище, а коричневая туша уже протискивалась, пропихивала сама себя в портал, словно через узкую нору. Прыжок у демона вышел отменный, клыками и лапами он вцепился под горло врагу, но даже его силы оказалось недостаточно — когти и зубы лишь бессильно скользили по коричневой броне.

Зверь — шея и голова змеиные, а тело словно у крупного насекомого, шесть несколько раз сложенных многосуставчатых лап — протиснулся через портал. Повисший на нём Кройон изо всей мочи выламывал страшилищу шею, а следом за прорвавшимся монстром уже следовали новые — на сей раз вполне похожие на обитателей Мира Семи Зверей, высокие, на двух ногах и с двумя руками, вполне человеческими лицами, только глаз у них было три. Щёгольские зелёные одежды, разукрашенные золотом, мягкие локоны спускались до плеч. В облике причудливо сочетались мужские и женские черты, пришельцы держали наготове тонкие и длинные шпаги, по клинкам струились капли голубого пламени.

Первый из них легко соскочил с камня, что-то крикнул сородичам, непринуждённо и элегантно отсалютовал шпагой Тёрну и…

— К чему нам… — начал было дхусс.

Естественно, его не поняли. Быть может, волшебство и помогло бы пришельцам понять хозяев, желай гости этого хоть в малейшей степени. Тёрн едва успел отбить посохом направленный в грудь удар.

Крошечные крылатые создания ринулись на Нэисс и Стайни, тоже требуя своей доли боя, волей-неволей сидха и Гончая оказались сражающимися вместе, спина к спине. И ни та, ни другая с пришельцами не церемонились. Стражевая лоза рванулась из-под руки лесной жительницы, со свистом рубя направо и налево. Малышей в зелёном не спасали даже их быстрота и подвижность, а сидхе пришлось уворачиваться от колючих золотых молний, в изобилии устремившихся на неё. Кое-где у Нэисс загорелась одежда.

Стайни тоже показала, что Гончая — это нечто большее, нежели просто влитые в кровь магические эликсиры. Меч заплясал в её руке, разя без пощады.

— Тёрн! Пробивайся к нему, сидха, я тебя прикрою! — Гончая едва успела отбить стремительный выпад сияющей голубоватым шпаги.

Нэисс ничего не ответила, но во взгляде, брошенном на Гончую, впервые мелькнуло нечто вроде растерянности. Не отозвавшись, даже не кивнув, она бросилась на выручку дхуссу.

И вовремя — Тёрн с трудом сдерживал вражеский натиск. Пришелец атаковал с такой быстротой, что глаз не мог различить отдельные движения. Шпага ткала вокруг Дхусса паутину голубых пламенных росчерков. Тёрн отбивался посохом, закрывался, защищался, но даже не пытался атаковать.

Схватившаяся с демоном коричневая тварь наконец стряхнула его с себя, глухо взвыла, потянулась отвратительной пастью, мэтр Кройон метнулся в сторону, застыл в странной позе, скрестив над головой когтистые лапы, между пальцев что-то ярко сверкнуло, из ничего возник язык живого алого пламени. Демон с размаху швырнул огненное нечто, целясь в голову коричневого монстра, однако тот с поразительной ловкостью уклонился. Комок пламени пролетел мимо, ударился, словно о стену, в колышущуюся пелену портала и взорвался с негромким, на слух таким безвредным треском.

Все застыли. Бой прекратился, как по волшебству. Противники замерли, фехтовавший с дхуссом рапирист что-то выкрикнул, наверное, отдав команду, но поздно. Портал разлетелся облаком голубых хрустальных брызг, на лету они оборачивались короткими росчерками голубого пламени, сотни и тысячи огненных клинков вонзились в пришельцев, пронзая их насквозь, не замечая никакой брони.

Коричневое чудище издало тоскливый вой и рухнуло, чешуя его вспыхнула. Горели мелкие крылатые существа, напавшие на Нэисс, горел, катаясь по полу, и противник Тёрна. Портала больше не существовало, быстро расширяясь, ярко сияли трещины на зачарованном белом камне.

— Алтарь! — выкрикнул Тёрн, бросаясь к рассыпающемуся на глазах камню.

Грудь дхусса навылет пронзило несколько десятков призрачных клинков — безо всякого вреда. Рядом с Тёрном падали горящие тела пришельцев, шпаги брошены, руки простёрты в последней тщетной мольбе. Дхусс широко размахнулся посохом, что-то выкрикнул, ударил, будто ломом, под основание алтаря. Очевидно, Тёрн знал, куда и как ударить, — плита с потрескавшимся барельефом Феникса отскочила, открыв небольшое углубление.

С голубым пламенем смешался мягкий оранжевый свет, портал съёживался, истаивал, угасал, голубые стрелы уже не летели во все стороны, оранжевое зарево разгоралось, прогоняя тьму из самых дальних уголков подземного зала.

Откуда-то ужом вывернулся, возник Ксарбирус.

— Нет! Не трогай! Ты не умеешь его взять! Иначе тут всё взлетит на воздух!

— Самое время, дорогой доктор! — Тёрн тяжело дышал, его брови сошлись, шипы на шее, плечах и локтях грозно встопорщились. — Мне… всего этого… не удержать…

Ксарбирус на сей раз не отсчитывал капли — резко опрокинул какую-то склянку над тряпицей, обмотал ею ладонь, зашипел от боли — над тряпкой поднялся дым, резко завоняло чем-то жгуче-кислым и одновременно — палёным, склонился, сунул руку в нишу, резко выпрямился — и в тот же миг алтарь взорвался. Тёрна и Ксарбируса отшвырнуло, они оба повалились, впрочем, алхимик тотчас вскочил, в его правой руке спокойно и ровно сияло оранжевым светом небольшое перышко, на первый взгляд словно сделанное из раскалённой бронзы. Дхусс остался лежать неподвижно, уткнувшись лицом в сгиб локтя, левая его ладонь так и сжимала посох.

Сидхе летящие каменные осколки рассекли щёку, поранили руки и грудь, однако она удержалась на ногах, вместе с демоном и Стайни они на миг замерли, задрав головы: потолок с глухим гулом и треском проседал, заполненные мглой трещины стремительно расширялись, пошёл настоящий песочный ливень.

— Бежим! — взвизгнула сидха, бросаясь к лестнице.

— А он?! — рявкнул в ответ демон, одним движением оказываясь возле дхусса и подхватывая его на плечо. Ксарбирус, надо отдать ему должное, бежать вовсе не рвался, напротив, задержался, пошарил в сумке, извлёк одну из последних не вскрытых склянок.

— Уходите. Я постараюсь, чтобы потолок не рухнул на нас в ближайшие несколько мгновений, — он кривился, шипел и морщился, а над обёрнутой тряпицей рукой поднимался и поднимался едкий пар, смешанный с испарениями обгоревшей плоти.

Бесчувственный Тёрн не шевелился, но посох его, казалось, всё ещё играл неслышимую, но грозную, полную решимости дать отпор мелодию.

Алхимик Ксарбирус по-прежнему сжимал в левой руке бронзовое, мягко светящееся Перо.

Сидха затравленно озиралась.

— Там, наверху, големы… Что станем делать, доктор?

— Вы — побежите как можно быстрее, — отрезал медикус, широко размахнувшись последней скляницей и щедро разбрызгав вокруг её содержимое.

— Обременённый многими несовершенствами вынесет многомудрого Тёрна…

— Дурак, там, наверху, — големы! — заверещала сидха. — Куда собрался, да ещё с ранеными? Как драться станем?! Самим бы спастись!

— Я этого не слышал, — с достоинством отрезал мэтр Кройон, бросаясь к лестнице. — Давай за мной!

— Демон прав, — помятый и перепачканный каменной пылью травник затравленно огляделся. — Сейчас здесь всё рухнет, надо уносить ноги!

Они бежали вверх по ступеням, а внизу, в дальних концах зала, уже начали рушиться своды. Камень крошился прямо под ногами, гул и грохот преследовали беглецов по пятам, однако там, где алхимик расплескал свой эликсир, потолок держался куда лучше, путь к лестнице был открыт.

…В верхнем пустом зале Тёрн пошевелился и застонал. Демон не обратил внимания, он мчался вверх, прыгая сразу через пять ступенек. Сидха, Ксарбирус и Стайни отстали, растрескавшиеся блоки падали совсем рядом — сюда эликсира уже не хватало. — Кройон! Мэтр… погоди!..

Демон не мешкал, огромным скачком он очутился рядом с Нэисс и без долгих разговоров закинул её на свободное плечо, так что та не успела даже и пикнуть.

— Мэтр Ксарбирус!

— Нет-нет, спасибо, ничего, я так, — пропыхтел отставший алхимик.

— Нам надо держаться вместе. Наверху големы, придётся прыгать. Прошу вас, многодостойный. И ты тоже, доблестная Стайни!

…Сжимая в жёстких объятиях всех четверых и рыча — для бодрости, что ли? — демон мчался, оставляя за спиной последний марш лестницы.

С тяжёлым гулом подались и осели своды второго зала, навсегда похоронив под обломками дорогу к остаткам алтаря. Кройон стрелой вылетел из подземелья — прямо на обступивших вход големов, с трудом втиснувшихся в небольшое пространство верхнего храма. Выходы загорожены массивными стальными тушами, рубиновые буркалы горят, копья, аркебузы, стреломёты и прочая снасть нацелена на тёмный прямоугольник, четверо вдобавок держали растянутую мелкую сеть.

Кто знает, какую именно дичь рассчитывали поймать оживлённые магией железные истуканы, но явно не демонов с другого бытийного плана. Сеть жалобно затрещала, верёвки лопались, не выдерживая ударов бьющегося Кройона. Ему потребовалось меньше мгновения, чтобы освободиться от пут, один из големов почти в упор выстрелил из арбалета, но демон ловко прикрылся плечом, стрела ударила вкось и скользнула по чёрной броне. Демон бросился к выходу, ловко крутнулся, втиснувшись между массивными телами големов, прыгнул, словно заправский боец-без-оружия, пнул обеими ногами в башку преграждавшему дорогу голему, тот пошатнулся, и в следующий миг мэтр Кройон оказался на свободе.

Лёгкость, с какой демон вырвался из западни, похоже, заставила големов оцепенеть. С опозданием захлопали пищали, храм заполнило густым кислым дымом, иные пули нашли цель, но совсем не ту, поразив случившихся на пути других навсинайских монструозностей.

На прогалине перед храмом никого уже не оказалось.

Кройон в три прыжка пересёк её и исчез в зарослях. Гудя и погромыхивая, големы начали было выбираться из храма, когда под ними рухнул пол. Стены, каменные своды, покрывавший их земляной холм — всё складывалось, проваливалось в разверзшуюся бездну.

Железные солдаты не знают ни страха, ни боли, им неведомо понятие смерти, но, падая вниз вместе с камнем и потоками земли, у немых созданий Высокого Аркана вырвался дружный предсмертный не то вой, не то вопль — ужаса и отчаяния. Механических вояк предусмотрительно не снабдили ртом, языком и гортанью, чтобы говорить, — крик издали, наверное, все до единого их суставы и сочленения. Храм Феникса навсегда закрывал свои двери, забирая с собой непрошеных гостей.

Бу-умммм. Глухой последний удар, земля содрогнулась, обрушившиеся массы камней, песка и прочего легли на место, заполнив полости, на поверхности осталась лишь широкая воронка.

Демон осторожно высунулся из зарослей. Из-за его спины выглядывала сидха. Бесчувственный Тёрн лежал на мягкой траве, по-прежнему не выпуская посоха.

— Прекрасная, ювелирная работа. Это я о дхуссе, моя дорогая Стайни, да-да, о нём. Так точно упаковать весь храм в одну воронку, похоронить всех до единого големов, притом что мы — в полной безопасности! Дорогого стоит такое умение, Нэисс, не зыркай так на меня, пожалуйста. А теперь отпусти меня, любезный мэтр Ксарбирус, пока моя левая рука не сгорела до кости. Перья Феникса, видите ли, так просто не достаются.

Кройон поспешно разжал объятия, алхимик тяжело шлёпнулся прямо на пятую точку.

— Ох-хо-хо, старые мои члены, никто-то их не жалеет… — лицо травника почернело от боли, щёки и брови конвульсивно подёргивались, но голос звучал по-прежнему спокойно, да движения обрели какую-то поистине сверхчеловеческую отточенность. — Помоги мне, Стайни. Сломай печать, пожалуйста.

Ещё один флакон — совершенно чёрный, с чёрной же сургучной нашлёпкой. Остальные скляницы Ксарбируса имели этикетки, пусть даже и с зашифрованными руническими надписями, на этой не было ничего.

— Сломала? Теперь давай мне. А ты, милая, держи меня за плечи, и держи крепче.

Травник с ходу опорожнил чёрный флакон прямо на Перо и покрытую дымящейся тряпицей левую руку.

Вырвавшийся у Ксарбируса вопль, наверное, действительно мог разнестись, как сказали бы барды, «по всему Гиалмару». Сухопарое тело забилось в конвульсиях, каблуки сапог судорожно бороздили дёрн, выдирая с корнем пучки трав. Голова медикуса запрокинулась, глаза закатились, из-под морщинистых век выступили слёзы, сбегали по щекам, оставляя влажные дорожки.

Мало-помалу сотрясавшие высокоучёного доктора судороги утихли, лицо порозовело, глаза приоткрылись.

— Вот и всё, — просипел он. — Прямые эффекты скомпенсированы. Теперь к Перу можно прикасаться.

Все перевели дух.

— Следовало ли многомудрому мэтру подвергать себя таким опасностям? — укорил алхимика Кройон.

— Стоило, любезный мой демон, стоило. Потому что с Пером у нас сохраняется надежда…

— Надежда на что? — перебил Кройон.

— Отправить тебя домой, конечно же! — раздражённо рявкнул Ксарбирус. — А ты что подумал?!

Демон только покачал головой, встал, уперев руки в чешуйчатые бока, с непередаваемым выражением глядя на то, что осталось от храма, похоронившего големов и его надежды быстро и без хлопот вернуться домой. Теперь предстояло тащиться куда-то на край света, если, конечно, этот алхимик ничего не напутал…

Потом он глубоко вздохнул и склонился над дхуссом.

— Досточтимый? — Тёрн не отозвался, и мэтр Кройон что-то сердито пробурчал под нос на собственном языке. Сидха же тем временем совсем скуксилась, скукожилась, села поодаль, подтянула коленки к груди и закрыла лицо ладонями. Бросаемые на неё мэтром Кройоном взгляды были весьма красноречивы. Слов не требовалось.

— Ну что, что смотришь?! — не выдержав, прошипела Нэисс. — Сам ведь говорил — мол, помогать кому-то смешно и глупо! Тебе Тёрн нужен — ты его и вытаскивал! А я-то тут при чём?

— Недостойный считает своим долгом заметить, что вытаскивал также и… здесь присутствующую сидху, — непреклонно отрезал демон. — Хотя мне, недостойному, от неё никакой пользы. Но мы были керваном там, внизу. Делали одно дело. Шли в одной связке. Ты этого не поняла, рекомая Нэисс.

— Хм! — сидха задрала нос и отвернулась.

Ворожба Кройона вроде бы помогла — дхусс открыл глаза и попытался подняться.

— Пусть достойнейший лежит и не шевелится, — бросился к нему демон. — У тебя, многомудрый Тёрн, несомненно, сотрясение и обширная контузия. И хорошо, если нет каких-то глубинных магических повреждений. Так что лежи, я должен тебя осмотреть…

Сидха, отвернувшись, тоже занялась собственными ранами. Ксарбирус встряхнулся, закряхтел, поднялся на ноги.

— Разреши взглянуть, Нэисс. А ты, друг демон, не волнуйся. Дхуссы — народ выносливый. И ты, Стайни, иди сюда. Снадобий у меня почти не осталось, но обработать раны — хватит.

Стараниями демона Тёрн вскоре пришёл в себя.

Гончая тотчас бросилась к нему, сидха густо, совсем по-человечески покраснев, потупилась и подойти не решилась.

Дхусс поднялся, опираясь на когтистую длань Кройона. Взглянул на потрёпанного алхимика, на Стайни, по-прежнему сжимавшую бесполезный сейчас меч, на пунцово-красную сидху…

— Да, крепко ж нас приложило, — он только покачал головой, глядя на то, что осталось от храма Феникса. — Ну да делать нечего. Достойнейший Ксарбирус, заинтересован ли ты в том, чтобы произвести тут кое-какие раскопки? Как-никак у нас под ногами целая дюжина Камней Магии.

— А они, эти големы, — не вылезут и не накинутся на нас, достойнейший?

— Нет, мэтр, не накинутся. Завалило их крепко, и не только…

— Это уж точно, — буркнул Ксарбирус, отряхиваясь и с сожалением глядя на опустевшую сумку для эликсиров. — Могу лишний раз поздравить, дхусс. Впечатляет, даже очень. Именно, что големов «завалило, и не только». Вот это «не только» мне особенно понравилось. А насчёт копать… заманчиво, конечно, но ты не забывай, что големы перед гибелью обязательно подадут весть…

— Своим? Я знаю. Но никто и не собирается сидеть тут вечно.

— Чем же ты думаешь копать? — косо взглянула Нэисс. — У нас даже лопаты нет. И ты что, надеешься вырыть целый котлован? Забыл, как глубоко тут всё провалилось?

— Лопата нам не понадобится. Алтарь расколот, но кое-что я ещё смогу собрать тут по сусекам. Заставим мёртвых самих откапывать своих мертвецов, — Тёрн обращался к сидхе как ни в чём не бывало, и это, похоже, мучило её сильнее всего.

— Это как — самим откапывать своих мертвецов? — вытаращилась Нэисс.

— А вот увидишь.

И сидха действительно увидела.

На свежевзрыхлённой земле дхусс начертил посохом огромный круг, помечая стороны света непонятными сидхе символами. Они чем-то напоминали изящный алфавит её народа, но не более того. Рассёк окружность хордами, всякий раз надолго замирая и словно к чему-то прислушиваясь, иногда чуть сдвигаясь в ту или иную сторону, прежде чем сделать засечку. Времени на это ушло изрядно, так что день уже стал угасать, когда дхусс наконец устало выдохнул «всё!» и предложил Нэисс с мэтром Кройоном, алхимиком и восхищённо глядящей на него Гончей отойти подальше.

— Что же задумал достойнейший? — изнывал от любопытства демон. Долго пребывать в меланхолии он, похоже, не мог. Да и то сказать — возвращение домой, конечно, отложилось, но зато предстояло ещё одно приключение, и нельзя сказать, что достойнейший мэтр оставался совершенно уж глух к этому зову.

— Асcosimigami! — вместо ответа негромко произнёс Тёрн, ударяя посохом оземь, словно настоящий волшебник из детской сказки.

Лес вздрогнул, ветви остролистов жалобно заскрипели, раскачиваясь, точно под ветром. Тени потянулись всё удлиняющимися лапами к трём путникам, даже вьюнки, казалось, зашипели, подобно змеям.

Земля задрожала, вспучилась, словно сквозь плотное варево к поверхности пытались пробиться огромные пузыри. Немного погодя показалась пара жутко скрученных, изломанных железных ножищ, а затем вытолкнуло и безголовый торс навеки замершего голема.

— Первый, — проговорил Тёрн. — Мэтр Кройон, не смог бы ты…

Демона не пришлось просить дважды.

— И так ещё одиннадцать раз, — устало вздохнул дхусс, выкладывая перед Ксарбирусом блистающий Камень.

— Потрясающе, — алхимик только развёл руками. — Тёрн, не знаю, где или у кого ты учился, но готов прозакладывать всё, что у меня есть, только бы очутиться в том месте и потолковать с твоим учителем. Как же всё-таки странно, что там почти ничего не знают о Гнили…

— Им повезло, — с непроницаемым лицом отвернулся дхусс. — Берите Камень, достопочтенный доктор.

— Мне? Ты отдаёшь его мне? — даже отшатнулся травник. — За что, Тёрн?

— В оплату ваших будущих услуг, кои, я надеюсь, вы окажете. Мэтр Кройон по-прежнему тут, и, значит, нам предстоит отправиться на запад, как вы и предупреждали, уважаемый доктор.

— Гм, кхм, я бы не ставил так вопрос, — смешался Ксарбирус. — Не думай, что я настолько холоден, чёрств и расчётлив. Я прекрасно помню своё слово. Кроме того, три новых Камня нам понадобятся и так — прежние-то сгорели…

Пришлось провозиться до глубокой ночи, прежде чем земля вытолкнула остальных големов и из железного нутра, обратившегося в сплошное крошево, не были извлечены последние из двенадцати Камней.

— Думаю, самое время уходить, — напряжённо заявил алхимик, пугливо вглядываясь в темноту. — Весть о случившемся уже получена, где надо, осталось только гадать, когда сюда доберётся подкрепление.

— Согласен, — кивнул дхусс. — Как бы мы все ни устали, надо уходить. И чем дальше, тем лучше.

— А… там, в подземелье… — робко заговорила Гончая, — что там вообще случилось? Вы все словно воды в рот набрали.

— После поговорим, — отрезал Ксарбирус, поглаживая cуму с Камнями. — Ничего хорошего тут быть не может, это ясно.

Стояла непроглядная для других темень, когда керван покинул развалины храма Феникса. Возвращаться обратно в Семме высокоучёный доктор справедливо почитал бессмысленным, он предусмотрительно захватил некоторое количество важнейших эликсиров, пополнить же запасы недостающих он рассчитывал в Ирче или Феане, где у него имелись «знакомые».

Маленький отряд повернул на восток, держа по левую руку вершины Эстерского хребта.

И лишь когда тьма окончательно поглотила всё оставшееся от злосчастного храма, Стайни решилась повторить свой вопрос:

— Мэтр Ксарбирус, Тёрн… так всё-таки что там было?

Откуда взялись эти… существа? И что это за «перо», чьё обретение стоило вам, досточтимый доктор, таких мучений?

На левой руке алхимика красовалась свежая повязка.

— Да, да! — тотчас встрял демон. — Не могли бы вы сказать, многомудрые? Я, недостойный, не дерзал нарушить сокровенные раздумья моих высокоучёных спутников, но всё-таки позволительно ли мне…

— А покороче нельзя, мэтр?! Ну или, в крайнем случае, можешь только первые буквы произносить, а?! Вроде «о, м., я, н.» и так далее. Замучаешься тебя слушать! — со злостью оборвала его сидха.

Демон сверкнул на сидху красными глазами, но не удостоил ответом.

— Мэтр Кройон, я понимаю, о чём ты хочешь спросить, — устало отозвался дхусс, видя, что алхимик отнюдь не собирается вступать в разговор. — Мы добыли так называемое Перо Феникса. Сильный артефакт, согласно поверьям поклонявшихся Пронзающему Небеса, — средоточие силы и благости Феникса, дающее жизнь храму. Но с поры расцвета Семи Зверей миновали века, и их самих давно уже нет в ведомых нам пределах, поэтому возможности этих Перьев почти что сошли на нет. Я слыхал, что орден Чаши одно время охотился за ними, обшарил всё побережье моря Тысячи Бухт и нашу окраину моря Мечей, но это ведь орден Чаши, они вообще подбирают всё, до чего только могут дотянуться. Если ты спросишь, что это Перо может, — отвечу, что может облегчить задачу досточтимому мэтру Ксарбирусу, если, конечно, он не найдёт ему иное применение: как мы уже убедились, открывать порталы меж планами — не самое безопасное занятие.

Травник слушал внимательно, всем видом своим демонстрируя, что намерен хранить полное молчание.

— А нужен ли нам тогда сам храм? Я, недостойный, считаю.

— Нужен, мэтр, нужен. Не обойтись никак — без алтаря магия Феникса мертва, даже если у тебя в руках его Перо.

— А как же, до…

— Просто Тёрн! — рявкнула Нэисс.

— А как же, достопочтенный Тёрн, — Кройон показал сидхе длинный язык, продемонстрировав известные познания в мимике обитателей Райлега, — как же он сумел заставить землю отдать свою добычу?

— Это совсем другая магия, — отмахнулся дхусс. — Остаточная, наведённая магия некогда святого места. Теперь она израсходована. Я просто соединил её с обычными заклинаниями школы земли. Тут справился бы любой выпускник Дир Танолли. И вообще, я ведь ещё не поблагодарил тебя, достойнейший мэтр, за спасение, — продолжал Тёрн, останавливаясь. — Ты вынес меня из ловушки, я в большом долгу. И ещё ты спас и Стайни, и Нэисс, и…

Мэтр Кройон выразительно поджал выкаченные губы, но ничего не сказал.

— Вы вообще отвечать-то собираетесь, нет? — сидха старалась держаться как ни в чём не бывало, но голос её подводил. Дрожал, несмотря на все усилия. — Нет, я не про выпихнутых землёй големов. Там, у алтаря… с кем мы сражались? Или сегодня у нас день Безответных Вопросов?

Ксарбирус едва заметно улыбнулся.

— В общем, я этого не ожидал, — смущённо признался дхусс, тщетно оглядываясь на алхимика в ожидании поддержки. — Когда я произнёс и вычертил первые такты заклятья, Перо отозвалось с неимоверной мощью. Как будто… как будто кто-то на другом плане уже давным-давно неведомой мне магией нащупал этот храм и его алтарь. Те пришельцы — они словно того и ждали, пока кто-нибудь не откроет им двери. Едва я тронул Перо — сработала поставленная в другом мире ловушка. Открылся портал.

— Да, но это оказался совсем не мой дом… — горестно вздохнул демон.

— Совершенно верно, мэтр, — кивнул Тёрн. — Наши… гм, гости явно подготовились к схватке. Они вступили в бой не рассуждая, словно проделывали это уже десятки раз. И мощь у них, надо сказать… — дхусс выразительно прицокнул языком. — Тот несчастный, схватившийся со мной… не знаю, как мне удалось выстоять. Если б не взрыв портала, он истыкал бы меня, как мясник для умягчения жёстких кусков. Мэтр Кройон спас нас всех, и, может, не только нас, швырнув огнешар.

— Я промахнулся… — со стыдом понурился мэтр.

— Неважно, о высокочтимый. Всё обернулось не так уж плохо. Могло выйти и хуже — если б, к примеру, многоуважаемого мэтра затянуло в портал, прямо в объятия ожидавших там созданий.

Демон простонал что-то на своём языке и с несколько театральным отчаянием заломил руки.

— О, ужасная судьба! Дрожь охватывает меня, недостойного, при одной мысли, что я…

— Уверяю тебя, о досточтимый мэтр, что случившееся с тобой — далеко не самое страшное, — остановил причитания демона Тёрн. — Ещё ничего не потеряно.

— Вот именно, — очевидно, медикус решил, что пора вмешаться. — Ещё ничего не потеряно. Наш путь удлинился, это так, но Держава любезно снабдила нас необходимым припасом. Нас ничто не держит в Гиалмаре. Можно смело идти на запад.

— Мэтр, а вы что думаете? Я могу лишь строить эфемерные предположения — насчёт портала и тех существ…

— Если я молчу, мой дорогой дхусс, то это значит, что я вполне согласен со сказанным. Ничего лучше твоей теории у меня нет. Собственно говоря, меня куда больше удивляет сам факт открытия портала, чем наличие каких-то там существ по другую его сторону.

— Почему, доктор?

— Потому, о любознательная сидха, что искусство открытия подобных врат «куда угодно» считается утраченным в Райлеге с уходом Семи Зверей. Потому меня так взволновали известия Стайни, что Некрополис давно уже наладил связь с планом нашего дорогого мэтра Кройона. Все усилия Державы или же чашников-солнечных, насколько мне известно, ни к чему не привели. В то время как язык демонических сущностей не является даже тщательно хранимым секретом Мастеров Смерти!..

Алхимика явно уводило куда-то в сторону.

— А это… Перо… Неужели никто не попытался выкрасть оттуда Перо, если это такой мощный артефакт? — вновь подала голос сидха, и мэтр Кройон вновь удостоил её полупрезрительным взглядом.

— Помнишь те два скелета в верхнем зале? — вместо ответа напомнил Тёрн. — Адепты Феникса умели защитить своё достояние.

— Всё равно не верю, — проворчала Нэисс. — Неужели ни Высокий Аркан, ни Мастера Некрополиса не смогли подобрать ключ к этим чарам?

— В этом, к сожалению, сомневаться не приходится, — Развёл руками Тёрн. — Почти все храмы Зверей во владениях Державы или Некрополиса разграблены, но не обычными ворами, а опытными магами, действовавшими по прямому указу Высокого Аркана или Совета Мастеров.

— Все, все до единого?

— Боюсь, что да, — подтвердил Ксарбирус. — Искать нетронутые храмы Феникса в землях Державы или Некрополиса бессмысленно и опасно. Но их, храмов, хватало и в ныне диких местах. Я, например, уверен, что на Гиалмарских равнинах их было больше, чем один-единственный. Точно известно, что Фениксу поклонялись в Вольных городах, к западу от Вилосского хребта, да и ближе к горам Бурь тоже.

— А к югу, за Эстером? — поинтересовалась Нэисс.

— Туда трудно добираться. Кессерский лес на юге Гиалмара — давняя твердыня клоссов, рядом — Ринн-А-Элин, владения Среднего Колена аэлвов. Насколько я помню… они не слишком-то ладили с сидхами, хотя это ветви одной и той же расы…

— Аэлвы! — фыркнула Нэисс. — Их горстка. Себя они величают Истинно-бессмертными, Симмеаэлвэ-аэннэ, тоже мне, гордецы выискались!

— Но истиннорождённой сидхе я бы там тоже идти не посоветовал, — заметил Тёрн. — Впрочем, я тебе это уже говорил — при самом нашем знакомстве.

— Ты говорил только о троллях. И таэнгах.

— Какое это имеет значение? Дорога на юг далека и трудна. И где-то в Эстерских горах есть тайная тропа через перевал, которой сюда проникают големы Высокого Аркана…

— Кстати, о големах, — подал голос мэтр Кройон. — Не объяснят ли досточтимые мэтр Тёрн и мэтр Ксарбирус появление тех големов в храме Феникса? Они ведь явно охотились на нас.

— Эти создания чувствуют гибель себе подобных, — ответил алхимик. — Они все связаны невидимой сетью, мэтр Кройон. Я удивлён, однако, что их здесь вообще столько. Судя по вашим рассказам, за несколько дней их встретилось больше четырёх десятков. Это очень много. Полсотни боевых големов способны уничтожить армию в несколько тысяч обычных воинов…

Сидха демонстративно хмыкнула.

— Только не сидхов, — заявила она. — И не в наших лесах.

— Если Высокий Аркан решил бы воевать с сидхами, — невозмутимо парировал Ксарбирус, — то ему достаточно было бы просто сжечь ваши леса, окружив их тройные кольцом тех же големов. А на открытом месте даже сидхи им не соперники.

— Х-ха! — негодующе фыркнула Нэисс. — Как же! Били мы их, и не раз…

— Да, но под водительством князя Эрсатри и в ваших лесах, — неожиданно поддержал алхимика Тёрн. — Второго такого воина род сидхов не рождал. И не забывай, тогда против вас шли старые, несовершенные образцы, и шагу не могущие ступить без погонщика.

— Много ты знаешь, дхусс, — только и смогла вымолвить сидха.

— Много. Для тебя это сюрприз?

Нэисс дёрнула щекой и отвернулась.

— Но, достойнейшие мэтры, эти големы вашего Высокого Аркана, или как его там, — они ведь охотились именно за нами! — настаивал демон.

— Может, и за нами, но тут на самом деле всё проще. Големы получили сигнал, что за короткое время тут погибло немало их собратьев, и решили покончить с дерзкими. Выследили нас и напали. Судя по твоему описанию, мэтр, нас собирались брать живьём. Гораздо больше этих железяк, друзья, меня заботят те создания, ринувшиеся в портал.

— Почему, достойнейший?

— Наш многомудрый Тёрн совершенно правильно ставит вопрос, — заявил Ксарбирус. — Мэтр Кройон, я теперь не поручусь, что и в другом храме Феникса не повторится то же самое.

— К-как? — обмер демон.

— Вот так, мэтр. Кто-то ведь смог взять на прицел именно этот алтарь. Наши погибшие противники словно ждали в полной готовности. Такое возможно, если их чародеи, как я уже сказал, давно нащупали точку перехода. И подготовили соответствующие заклинания. Мы столкнулись с воинами, не магами — это значит, портал открылся не случайно. Иначе оттуда появилась бы совсем другая публика.

Кройон озадаченно умолк.

— Тем не менее, — железным тоном уронил Тёрн, — действовать станем, как и прежде, — отправимся на запад к новому храму. Ты с нами, Нэисс?

Сидха ответила не сразу, пряча взгляд:

— Н-не знаю… Тёрн.

— Я надеюсь, что ты дашь ответ вскорости, — спокойно кивнул дхусс. — Загляни в себя, Нэисс, спроси, чего ты хочешь…

— Сейчас я хочу только одного — покоя! — вдруг выкрикнула сидха, прижимая к груди сжатые кулачки. — Чтобы меня никто не трогал!

Тёрн пожал плечами:

— В Вольных городах ты сможешь найти применение своим талантам, Нэисс. Можешь вступить в одну из наёмных терций, они принимают всех, без различия расы, лишь бы драться умел. А уж этого таланта, — усмехнулся дхусс, — у тебя не отнимешь.

Сидха вновь потупилась и ничего не ответила.

— Ну, а я — с тобой, досточтимый, — с известной торжественностью объявил демон. — Мы спаяны нитью высокой Судьбы, и не на краткий миг. Пожалуй, этому можно было бы посвятить поэму…

— Как-нибудь в следующий раз, хорошо, мэтр Кройон? — поспешно перебил демона Тёрн.

— Значит, Навсинай назначил-таки цену за наши головы, — задумчиво проговорила Стайни.

По лицу Тёрна пробежала тень — хотя жутковатые дхуссы вообще-то не могли похвастаться богатой и выразительной мимикой.

Охотились настоящие мастера… нет, не Некрополиса, а своего дела. Ясно, раз големы — то ищи причину среди навсинайцев.

— И чем же ты им так насолил? — подбоченилась сидха. — И не отнекивайся, дхусс, потому что вместе с тобой пытаются схарчить и меня.

— Тебя? — усмехнулся Тёрн. — Ты, достопочтенная Нэисс, в полной безопасности. Ты же верноподданная Державы, пусть даже не принадлежишь по рождению к людской расе. Тебя выкрали из родных лесов нечестивые слуги Некрополиса. Чего тебе страшиться? Достаточно явиться к любому префекту, и тебя с почётом препроводят домой. Разве не так?

Нэисс не ответила, смотрела на Тёрна, зло сощурившись.

— Однако ж ты не бросилась к големам, когда мы впервые столкнулись с ними. Не стала взывать к их погонщику. Почему, а?

— На вопрос отвечаешь вопросом, дхусс? — только и нашлась сидха.

Тёрн улыбнулся:

— На вопрос вопросом? О нет. Просто хочу показать, что у каждого из нас есть что-то в прошлом, что касается только его и куда не стоит запускать руки. Это есть и у меня, Нэисс, и у тебя. Простая сидха, похищенная Гончей и сумевшая освободиться, могла б найти защиту у навсинайцев, раз уж Держава позволяет вашему роду держать анклав в своих пределах. Но ты ведь этого не сделала. Осталась с нами, ныне фактическими врагами Навсиная, уничтожившими почти два десятка её големов, завладевших ценными Камнями Магии, добываемыми с таким трудом, — подобного разбоя Держава не прощает, нечего даже и надеяться.

Нэисс открыла было рот… и снова закрыла. Насупилась, что-то проворчала. Несколько мгновений Тёрн выразительно смотрел на неё, пока не отвернулся сам. Разговор пресёкся.

Уже спустилась ночь, над кронами леса мирно перемигивались звёзды, в темноте перекликались мягкие голоса сумеречных обитателей, бабочки-ночницы облепили венчики цветов, не опасаясь извечных врагов — хищных ос-шипоядов. Обе Гончие поднялись над горизонтом, безоблачный небосвод украсила россыпь хрустальных огней, высоко-высоко промелькнула тень крылатого ящера, хищник кружил, высматривая добычу — отбившегося от табуна жеребёнка или медлительного копуна, по жадности и глупости задержавшегося для кормёжки на открытом месте.

— Хорошо… — восхищённо выдохнул Тёрн, расправляя плечи и отставляя в сторону посох. — Как же дивно и премудро устроена Великая Книга! И сколь счастливы мы, которым даровано постигать неведомое и странствовать в поисках последнего горизонта!..

— Горизонт недостижим, — буркнула сидха. Весь остаток дня она держалась угрюмо и настороженно, на вопросы отвечала односложно, в разговоры не вступала. — Что толку об этом болтать!

— Иногда позволительно, — рассмеялся дхусс. — Не бурчи, Нэисс! Лучше распусти стражевую лозу.

Сидха молча кивнула. Тёрн пристально взглянул на неё, покачал головой, но ничего не сказал. За всю дорогу мэтр Кройон так и не решился рассказать дхуссу о деталях случившегося внизу. Порыв сидхи бросить бесчувственного дхусса и спасаться самой Тёрну остался неизвестен.

Вскоре маленький лагерь стих. Нэисс старательно уложила наземь свою заветную ветвь, пошептала над ней тайные слова. Мэтр Кройон повздыхал, что, мол, опять спать на голодное нутро, мэтр Ксарбирус посоветовал демону не жаловаться, ибо его, мэтра Кройона, желудок поистине отличается бездонностью.

Гончие-луны катились по небу, текла мимо многошумная ночь, пока в один момент все звуки вокруг спящей компании не умерли, словно сдунутые ветром. Не шелестели ветви, куда-то попрятались бабочки, даже беззаботные и безобидные светляки поспешили убраться восвояси.

Из лесной тьмы медленно выдвинулась высокая тонкая фигура, отсюда, издалека и во мраке, отдалённо напоминавшая человеческую. Острые отставленные локти, над вытянутой головой — нечто вроде короны. Существо молча смотрело на отдыхающую компанию, не подходя, однако, слишком близко.

Встрепенулась стражевая лоза сидхи, однако неподвижная тень сделала короткое движение — и ветвь заколыхалась, вновь опадая, словно засыпающая змея. Тень не шевелилась, казалось, она напряжённо вглядывается в спящих. Наверное, она могла напасть — если б таковы оказались её намерения. Но она только смотрела, тёмные росчерки, выглядевшие каким-то подобием рук, двигались, выписывая сложные пассы. Вновь шевельнулась стражевая лоза, и на сей раз её услыхал Тёрн — сидха продолжала спать сном праведницы.

Завидев тень, дхусс вскочил, как подброшенный. Посох сам прыгнул ему в руку, дёрнулась Гончая, вмиг оказавшись рядом, — но поздно, тень уже скрылась, растаяла, словно просочившись сквозь густые заросли.

— Вставайте! — гаркнул Тёрн, вскидывая посох, но тут очень некстати пробудившаяся лоза сидхи заплела ему ноги, и дхусс шлёпнулся на траву. — Нэисс! Что за…

Демон, сидха и даже Ксарбирус аж подскочили. Мэтр Кройон, в силу величины, тоже оказался пленником стражевой лозы, алхимик каким-то чудом успел пригнуться, и бросившиеся с земли гибкие петли миновали его.

Прошло немало времени, прежде чем пришедшая в себя Нэисс сумела снять заклятье. Загадочной тени, само собой, и след простыл.

На Тёрна градом посыпались вопросы из серии «Что это было?», однако дхусс лишь качал головой:

— Не успел как следует рассмотреть, друзья. Однако оно, чем бы ни оказалось, успело зачаровать твою лозу, Нэисс. — Кто на такое способен в мире Семи Зверей?

Сидха мрачно покачала головой. — Ты. Забыл, как разбил мои чары при первой встрече?

— Нашла время шутить. У меня… Я… я ведь учился у сидхов и аэлвов, как ты могла бы догадаться. Вернее, в том числе и у них.

— Ты мне, кстати, так и не рассказал своей истории, — вдруг припомнила сидха. — Но… в общем, ты прав. Знающие сидхи, аэлвы, может, кто-то из высшей касты кентавров — они, как и мы, очень близки к лесам.

— Это существо не имело никакого отношения ни к сидхам, ни к аэлвам, ни тем более к кентаврам, — покачал головой Тёрн. — Уж за это я могу ручаться. Как бы кратко мы с ним ни смотрели друг другу в глаза.

— А это разве не может быть голем? — простодушно осведомился мэтр Кройон.

Тёрн, сидха, Ксарбирус и даже Стайни так и покатились со смеху.

— Нет, серьёзно, о многомудрые! — обиделся демон. — Какой-нибудь новый, неведомый? Знания досточтимого Тёрна глубоки и объемлющи, но и они имеют предел. Отчего бы не вообразить…

— Высокий Аркан не занимается тенями и призраками, — усмехнулся Ксарбирус. — Это скорее уж подошло бы Гильдии Мастеров, не знаю, согласится со мной наша замечательная Стайни или нет. Но я знаю приёмы и Некрополиса, и Державы Навсинай. Ничего похожего. Я тебя уверяю.

— Слова достойного Ксарбируса для меня достаточно, — учтиво поклонился демон. — Но что же это тогда?

Несколько минут алхимик размышлял. Все остальные терпеливо ждали.

— Я думаю, — осторожно проговорил он наконец, тщательно и аккуратно подбирая слова, — думаю, хотя верить в подобное очень не хочется… однако иные возможности отбрасываю за явной их фантастичностью…

— Не тяните, мэтр! — сидха показала мелкие острые зубки.

— Я всегда считал, что неплохо знаком со спиритуалитикой нашего мира, — с язвительной медлительностью продолжал Ксарбирус, игнорируя Нэисс, — однако уже второй раз за время нашего пути оказываюсь в тупике. Первый — когда путь нам преградила та самая тварь «с другого плана». И сейчас я тоже не вижу иного объяснения. Через портал прорвались не только те, кого мы могли видеть и с кем не без успеха сразились. Но и нечто незримое, неосязаемое…

— Эта коронованная тень? — вздрогнула Стайни.

— Именно, — слегка поклонился медикус. — Я пришёл к аналогичным выводам.

— Оно проскользнуло так, что мы даже и не заметили? — угрюмо спросил дхусс. — И выбралось на поверхность после того, как всё обрушилось?

Ответом ему стало мрачное молчание всего отряда.

— Мэтр Кройон! Прошу тебя, приглядись к месту, где эта… это… стояло. Тех двух призраков с твоего плана ты углядел очень ловко.

— О, многомудрый преувеличивает скромные достоинства ничтожного…

— Мэтр! Прекрати. Пожалуйста. Никакой ты не ничтожный, неужели так трудно понять?

— Достославный, но я и впрямь удручён обилием своих пороков и несовершенств… Я, художник, поэт, артист, созданный для вдохновения, для претворения неощутимого в видимое и слышимое, из-за дурноты помыслов и слабости воли оказался заброшен…

— Мэтр. Кройон. Пожалуйста. Взгляни. Куда. Я. Тебя. Попросил, — отчеканил дхусс, и демон поспешной рысью кинулся к кустам, смущённо поджимая хвост. К нему присоединилась и сидха — она растерянно вертела в руках стражевую лозу, что-то недоумённо бормоча себе под нос.

Некоторое время демон на четвереньках ползал под кустами порой шумно принюхиваясь, словно дикий зверь к ускользающему запаху. Потом выпрямился, развёл руками-лапами.

— Многомудрый… я готов признать, что не ступил ещё и на первую ступень великой лестницы познания…

Тёрн сдержался и только кивнул ободряюще.

— Я чувствую ветер иного плана, — высокопарно объявил демон. — Иного, не этого, где мы стоим сейчас, и не моего.

— Что и требовалось доказать, — буркнул Тёрн. — Спасибо тебе, мэтр Кройон. Час от часу не легче. Тварь с другого плана — здесь, у нас, в Райлеге!..

— Осмелюсь напомнить многомудрому, что недостойный в некотором роде тоже тварь с другого плана… — обиделся демон.

— Ты, мэтр, другое дело, — терпеливо, как ребёнку, пояснил дхусс. — Ну что ж… будет ещё чем заняться. Нэисс, а ты что прямо вся не в себе?

— Лоза, — проговорила сидха, не поднимая головы. — Моя лоза. Её не просто заговорили. Это… словно… её на части разнимали, каждое заклинание, каждое волоконце. Изучали, что ли?

Тёрн кивнул.

— Не так и невероятно, правда, Нэисс? Нечто прорвалось в наш мир, каким-то образом оказалось связано с нами… теперь изучает. Вот только до чего до изучается?..

Сидха ничего не ответила.

Спать после случившегося никто не смог. Даже сидха не стала протестовать против разведённого Тёрном — из сушняка, только из сушняка! — костра. Ксарбирус, ворча, долго окроплял землю вокруг стоянки какой-то вонючей дрянью из немногих уцелевших пузырьков. Гончая замерла в обнимку с бесполезным сейчас клинком — лишённая эликсиров Некрополиса, она с каждым днём становилась всё ближе и ближе к обычному человеку.

Кройон попытался отыскать след загадочной тени, но, разумеется, не преуспел. Под утро их тем не менее одного за другим сморил сон. Ничего не случилось, и неведомый гость не появлялся. В дороге они провели и следующий день, под ярким летним солнцем — на запад, на запад, на запад.

— Кто-то за нами следит, — ни к кому в отдельности не обращаясь, проговорил Тёрн, когда маленький отряд, наконец, остановился — уже на предутренней заре.

— Как следит? Кто? Опять этот призрак? — всполошилась сидха. Она казалась совершенно свежей и полной сил, словно и не было утомительного ночного марша. Нэисс не без гордости поглядывала на совершенно измучившегося алхимика и бледную, едва стоящую на ногах Стайни.

— Кто, многомудрый? — задрожал и Кройон. Неунывающий демон долго расспрашивал Ксарбируса о дороге на запад и в конце концов впал в меланхолию — предстояло одолеть дремучие леса, Вилосский хребет и густонаселённые области Вольных городов, где черночешуйчатый демон едва ли мог рассчитывать на тёплый приём.

— Едва ли, — дхусс всматривался в темноту. — Нэисс, твоя стражевая лоза. Сегодня ей придётся потрудиться. Мнится мне, что новый гость — из плоти и крови.

— Да, — кивнул и алхимик. — Тогда поймать сможем.

Сидха долго и тщательно расставляла ловушки, все пятеро путников плотно сбились друг к другу (Стайни и Нэисс старательно держались как можно дальше).

Они позволили себе краткий отдых, пока солнце поднималось над оставшейся далеко на востоке стеной Таэнгского хребта, здесь, в девственных лесах, с дрожащими на утреннем ветру хрустально-жемчужными паутинками, с багрянцем, отразившимся в бесчисленных капельках росы, запели зорянки, замелькала в небе быстрокрылая птичья мелочь. Наступило очередное утро, на первый взгляд — совершенно такое же, как и во времена Семи Зверей, почитаемых где проклятыми, а где и благословенными. Теперь путь отряда лежал на северо-запад, следуя изгибу Эстерских гор, там, где они сливались с Вилосскими, предстояло козьими тропами перебраться во владения Вольных городов.

— И кто же за нами, спрашивается, следит? — недовольно фыркнул наконец Ксарбирус, устав от долгого ожидания.

— Не знаю, — дхусс выглядел неважно, щёки ввалились глаза запали. Храм Феникса дался ему недёшево. — Но вчера он — или она, или оно — подошёл слишком близко. Потерял осторожность.

— Сегодня тоже ловушки станем расставлять? — сидха вошла в азарт.

— Было б неплохо, — заметил Ксарбирус. — Ужасно не люблю, когда кто-то без моего ведома пялится мне в спину.

Мэтр Кройон тотчас предложил свои услуги, отрекомендовавшись «опытнейшим устроителем ловецких снарядов на всяческую крупную дичь, включая самую опасную».

Над магическим капканом они трудились, пока солнце не перевалило зенит, — но все усилия оказались напрасны. Никто не попался, и дхусс только разводил руками — больше он ничего не замечал и не чувствовал.

Ничего не оставалось, как просто продолжить путь.

Дважды за последующие три дня Тёрн останавливал процессию, и оба раза охота оказывалась неудачна. Даже сидха, прекрасный следопыт, ничего не обнаружила, молчали и лесные силы.

Вилосский хребет приближался.

Места, где пролегала дорога кервана, мало-помалу утрачивали «дикость»: главные ворота гномьего Дин-Арана лежали по восточную сторону гор, но сюда, в Гиалмар, тянулись многочисленные подземные тракты. Всё чаще попадались вырубки, узкие тропы, на быстрых речках стояли водяные мельницы-лесопилки, появились и людские выселки. Владения клоссов и аэлвов остались далеко на западе, в неприкосновенном и закрытом для чужаков юго-западном углу Гиалмарских равнин.

Ночью над землёй висела комета, недобро целясь прямо в глаза.

На пятый день после храма Феникса отряд уже двигался заметно вверх.

К вечеру они одолели первый вал предгорных холмов и устроили привал — в кольце вековых пятипалов, названных так по форме их листьев, очень напоминавших человеческую ладонь с широко растопыренными пальцами. Несмотря на протесты сидхи, терпеть не могшей живого огня, Ксарбирус всё-таки развёл костёр. Алхимик казался чем-то встревожен, но на расспросы дхусса и демона лишь досадливо отмахивался.

Нэисс демонстративно ушла в темноту — мол, вернусь, когда закончите свои огневые потехи. Кройон, как всегда, когда в отряде кто-то с кем-то не ладил, пытался всех помирить. Только и слышалось, что «я, недостойный, безмерно страдая от всколыхнувшегося разлада…».

— Ты о чём-то умалчиваешь, дхусс, — проницательно взглянул Ксарбирус. — В частности, о том, кто идёт по нашему следу. Не считая, разумеется, той тени.

— Ничего не умалчиваю, — Тёрн смотрел прямо, не отводя глаза. — Мелькнуло что-то на самом краю — и сгинуло. Вновь вынырнуло. Вновь скрылось. У меня нет привычки играть в молчанку со спутниками, когда я могу сказать что-то прямо и чётко. Но это не призрак, готов прозакладывать голову.

— Но кто-то идёт за нами? — настаивал алхимик.

Дхусс кивнул.

— Человек? Аэлв? Тролль? Мне почему-то вспомнился наш дорогой Трувор.

— Хотел бы ответить на ваш вопрос, досточтимый доктор, но не могу ничего добавить.

— Иногда мне кажется, Тёрн, что ты обучался в Пажеском корпусе, — буркнул травник. — Знаешь, за морем Мечей, в Лодариуме, столице королевств Большой Логрии?

Тёрн позволил себе едва уловимую улыбку, словно попытки алхимика поговорить по душам не вызывали у него ничего, кроме смеха.

— Знаю, досточтимый доктор. Но нет, я никогда не маршировал под Аркой Королев и не прыгал ночью в знаменитый фонтан принцессы Алике, как положено после выпуска.

— Ты меня дразнить решил, Тёрн, да? — алхимик обиженно нахохлился. — Крутишь, вертишь… Говоришь, что никогда не бывал в Логрии, а обычаи молодых пажей знаешь преотлично. Откуда, спрашивается?

— Есть такая вещь, как книги, — дхусс даже не потрудился добавить «досточтимого доктора» или хотя бы «мэтра». — Оставшиеся на пергаменте рассказы путешественников, землеописателей.

— Скапливающиеся, — подхватил алхимик, — в некоем тайном месте, у держателей коего в достатке имеются средства скупать подобные «землеописания».

— Вас, мэтр, больше интересует, кто за нами следит или откуда я всё-таки свалился на вашу голову?

— И то и другое, — сощурился Ксарбирус. — Ты так гордишься своей инаковостью, дхусс, что, боюсь, в один прекрасный день догордишься до беды — приберут рыцари Чаши для орденского паноптикума. Но знай, на них твои проповеди должного воздействия не окажут.

— Чем бы я ни гордился, уважаемый мэтр, на наше дело сие не повлияет.

Ксарбирус открыл было рот и вновь закрыл. Дхусс стоял, скрестив руки на груди, и продолжать беседу явно не собирался.

Лето перевалило за середину, буйная зелень изо всех сил рвалась вверх, к свету и солнцу, сквозь толщу от века застывших скал сочилась мощь похороненных глубоко в земных недрах Камней Магии, огромных, исполинских, каких никогда не добыть ни одному человеку или даже гному. Эту рассеянную силу, с важным видом объяснял Ксарбирус Гончей, могут использовать маги различных рас. Долгое время «исток» волшебства оставался загадкой, кто-то считал его даром богов, кто-то — необъяснимым природным явлением, до тех пор пока Вашенред из Логрии, Деммет из Луала и Валлиомид из Эрштле независимо друг от друга не сформулировали теорию Великого Рассеянного. Она нашла подтверждение в натурных экспериментах. Собственно, после их работ Навсинай и начал клепать своих големов, снабжая каждого небольшим Камнем.

Но обилие выплеснувшихся в обычный мир Камней изменило и многое на поверхности. В первую очередь — беспечно игравшие с Камнями Магии первооткрыватели сожгли самих себя, постигая пределы отпущенного, оказалось, что Камни дают способность творить даже живые существа, вдыхать жизнь в мёртвое и изменять уже существующее. Так появилась добрая половина «новых рас», всяческие таэнги и иже с ними.

Гончая слушала как зачарованная.

Сидха отмалчивалась и вообще старалась держаться подальше от всех.

Предгорные кряжи, играя, выгнули крутые спины, тропинка змеилась и петляла, забираясь всё выше. Скалы недобро взглянули на пятерых путников и поспешно отвернулись, надвинув низкие капюшоны пришедших с моря Мечей тёмных, наполненных влагой туч.

Предгорья миновали под проливным дождём. Демон стенал и жаловался, Ксарбирус желчно корил его за малодушие и упаднические мысли, сидха ядовито издевалась над невыдержанностью как демонов, так и людей, а Тёрн с Гончей молчали. И всё чаще и чаще можно было заметить, как Стайни словно бы невзначай касалась мускулисто-шипастого плеча.

Дни складывались в седмицы, утекали прочь, таяли вместе с утренними туманами. Горная тропа поднялась совсем высоко, слившись с иными, что вели к перевалу.

Одиночество кончилось, здесь частенько попадались вьючные караваны, направлявшиеся от гаваней Вольных городов. Всякий раз Тёрну приходилось прибегать к Плащу Невидимости, дхусс, конечно, вполне оправился после Гнили и храма Феникса, но сложное заклятье давалось ему с немалым трудом.

Ближе к самому перевалу Вольные города в складчину возвели небольшую крепостицу, тотчас обросшую всеми атрибутами перевалочного пункта, как то: трактиры, постоялый двор и даже бордель.

Ксарбирус проводил выразительно-осуждающим взглядом компанию развесёлого приказного люда, слегка заплетающимися языками обсуждавшего сравнительные достоинства девиц из весёлого дома.

Они не останавливались надолго, лишь пополнив дорожные запасы. Теперь дорога шла под уклон, к протянувшемуся далеко на восток заливу, чей берег густо испятнали города, городки и крохотные рыбацкие деревушки. Область, на официальных картах Державы и Некрополиса обозначавшаяся парой слов — Вольные города. Пещеры Дин-Арана остались по левую руку. От вечных снегов бежали сотни мелких ручейков, сливавшихся в реку Феан. Одноимённый город обосновался в речном устье.

Именно туда и предложил направиться высокоучёный доктор Ксарбирус, утверждая, что сможет пополнить там запасы эликсиров, изрядно поредевшие после их приключений в храме Феникса.

Земли Вольных городов не знали ничьей власти, кроме выборных, как и в Гиалмаре, городских голов, прозывавшихся тут позаимствованным из-за моря Мечей словечком «посадники».

Здесь жили ремеслом, свободным хлебопашеством, охотой. Кормило и море, хотя и не столь богатое рыбой, как холодные воды Тысячи Бухт. Казалось бы, живи да радуйся — ни тебе мрачных Мастеров Смерти, ни Высокого Аркана с его железными болванами, ан нет, нигде в Старом Свете, к востоку от моря Мечей, не водилось столько мелких ссор и свар, как среди Вольных городов.

Граждане славного Феана почитали обитателей горного Ирча варварами, вчера спустившимися с оных же гор, «и что же они понимать-то могут?». Ирч, в свою очередь, презирал «в грязи утопших» скирингсальцев, а те, не оставаясь в долгу, избрали объектом насмешек феанских «рыбоедов». Не переставая велись тяжбы об охотничьих и рыболовецких угодьях, о том, кому где валить лес, кому где тянуть дорогу или копать шахту. Всякая ярмарка служила не только местом торга — там с завидным постоянством встречались драчуны всех городов и под дружное улюлюканье сотоварищей наминали друг другу бока. Не проходило и года без настоящей войны, пусть и небольшой по меркам Навсиная или Некрополиса: наемные терции сходились возле пограничных столбов, сталкивались и отступали, унося убитых, после чего межевые камни переносились на лигу-другую в пользу «победителей» — с тем чтобы через год, весьма вероятно, вернуться на прежние места. Никому из городов так и не удалось объединить под своей властью все земли от моря до Вилосского хребта — хотя многие посадники пытались. Толкались боками и деревни, даже «принадлежа» к одному и тому же городу. Здесь также весьма рьяно охотились за «ведьмами», не потому, что эти края так уж сильно страдали от Гнили (она правила бал большей частью в пределах густонаселённого Навсиная), а в силу, как заявил объяснявший всё это Ксарбирус, «извечной склочности обитателей сих мест».

Алхимика оспорил Тёрн, заметивший, что никакой «извечной склочности», равно как и «извечной добросердечности», быть не может, а складывается всё из неких обстоятельств, совершенно особенных для каждого города, каждой страны и каждого народа. Мэтр Ксарбирус поджал губы и менторским тоном объявил, что отрицать наличие предрасположенностей различных народов и рас к тем или иным поступкам может лишь «персона, недостаточно осведомлённая в сравнительной племенологии».

— Ибо где можно найти невысокомерного сидха, миролюбивого дхусса, честного маэда, трезвенника-гнома или человека, отказавшегося от соития, «потому что это непорядочно»?

Тёрн только улыбнулся.

— Не ожидал встретить такого у столь уважаемого и многомудрого мэтра. Всё зависит от обстоятельств. Вот я, к примеру. Я не дхусс, но в это никто не верит. Однако вы назвали б меня воинственным?

— Тебе, шипастый, не помешал бы чуток воинственности, — буркнула сидха.

— Почему? — повернулся к ней Тёрн. — Воинственность проистекает из внутренней пустоты. Из неуверенности. Из потребности постоянно подтверждать самому себе — да, я могуч, меня боятся.

— Уклоняющийся от вызова — трус, — презрительно бросила сидха. — Боящийся схватки и прикрывающий это красивыми словесами — не только трус, но и подлец. Такому нет веры, кто пойдёт с таким, кто протянет ему руку?

— Я, — спокойно сказал Тёрн.

— Неправда твоя, — проскрипел Ксарбирус. — Наш мир — жестокое место. Сильный и способный биться — только такие могут выжить. Сила, конечно, может принять разные обличья, но готовность пустить её в ход и, как правильно заметила наша прекрасная сидха, не уклоняться от поединка — необходимые составляющие, как в должной алхимической смеси.

Тёрн пожал плечами, шипы колыхнулись.

— Слова и символы, мэтр Ксарбирус. Спор очень давний, нескончаемый. Конечно, людям хочется видеть зримое воплощение своего успеха. Силу, преклонение других, страх. Поджимание хвоста. Но мудрому достаточно иного.

— Ахха, «мудрец свободен даже в тюрьме», — насмешливо процитировала сидха.

Дхусс остался каменно-спокоен.

— Не вижу смысла спорить, честное слово. Убеждают не слова, а дела, да простится мне эта банальность. Быть может, глядя на меня, ты, Нэисс, поймёшь, что не права.

— Тоже мне, ходячий склад добродетелей! — немедленно вскинулась сидха. — Тебя послушать — уши завянут, никакого проповедника не потребуется, чтобы навеки отвратить от всего, что ты тут нам втолковывал!

— Прости меня, — кротко отозвался Тёрн. — Я не хотел никому ничего втолковывать. Не хотел никого ни в чём убеждать насильно…

— Стойте, — вмешался Кройон. — Многодостойные, что это там? И не стоит ли нам укрыться, пока не поздно?

Путники давно свернули с торной дороги, пробираясь окольными тропами, — дхусс признался, что не в силах столь часто накидывать заклятье невидимости. Сейчас узкая стёжка, пропетляв по светлым увалам, вывела их на край обширного поля, за разлившимся жёлтым морем виднелись крыши из тёмного тёса.

А навстречу отряду, обхватив руками огромный, выпяченный живот, бежала — или, вернее сказать, как могла быстро ковыляла — молодая женщина в расшитом платке замужней и широкой, до пят, коричневой запылённой юбке с золотой каймою.

Она то и дело оглядывалась, глухо стонала, покачивалась — и вновь бежала. Где-то в отдалении слышался гневный гул многих голосов, вроде как стучали топоры.

— Мэтр Кройон, прошу тебя, оставайся здесь, — коротко бросил Тёрн. — Мэтр Ксарбирус, потребуется ваша помощь…

— Какая? — вскинулся алхимик. — Сумка моя пуста еще с храма Феникса! А этой селянке вот-вот пора рожать. Не думаешь ли ты, дхусс, что мне следует принимать ребенка?

— Этого ребёнка, может, и следует, — по лицу Тёрна прошла гримаса боли, вновь колыхнулись шипы на плечах.

На самом краю поля ноги у несчастной окончательно подкосились. Глухо охнув, она осела, глаза закатились.

Дхусс одним движением оказался рядом. Чуть помедлив, к нему присоединилась Гончая. Кройон, сидха и алхимик остались в зарослях.

— Ногу ей придержи, — спокойно бросил Тёрн. — Да, согни в колене, упри — вот так. Наклонись вперёд, милая, — это уже к роженице. — Давай, глубоко вдохнула — напряглась — толкнула…

Сидха услыхала странный, хлюпающий звук, женщина больше не кричала и даже не охала, она словно впала в глубокое беспамятство.

А затем — свистящее шипение, шелестение, шорох, словно огромное насекомое перебирает жвалами или конечностями, трутся друг о друга хитиновые чешуйки.

Мэтр Кройон не сдержался, высунулся — и тотчас отпрянул, завопив от ужаса.

Меж широко разведённых ног роженицы в луже крови барахталось жуткое существо, агатово-блестяще-чёрное, мокрое, с головкой нормального ребёнка — но прорезь рта протянулась от уха до уха, усаженная десятками тёмных, словно гнилых от рождения зубов.

Тонкие красноватые ручки — тоже человеческие, однако нижняя часть торса больше напоминала брюшко насекомого: разделённое на сегменты, прикрытое жёсткими даже на вид пластинками, находящими друг на друга, словно броня. Из-под них высовывались рудиментарные ножки, почти как у гусеницы, шевелящиеся, дергающиеся, то выскакивающие прыгунами-ушанами наружу, то втягивающиеся обратно.

Но глазки, едва открывшиеся, ещё бессмысленные, удивлённо таращились, совершенно как у любого другого младенца.

— На ловца и зверь бежит, — услыхала сидха бормотание Ксарбируса.

Стоя на коленях, Тёрн поднял окровавленное, шипящее, посвистывающее существо, словно самого обычного новорождённого, пристально вгляделся в серые, вдруг широко раскрывшиеся глазёнки.

— Дитя Гнили, — негромко проговорил дхусс, непонятно к кому обращаясь.

Тельце младенца задёргалось, заскрипели, наползая друг на друга, хитиновые пластины, усаженный острыми зубами рот распахнулся, существо яростно зашипело.

Гончая непроизвольно отдёрнулась, не в силах сдержать омерзения, хотя, казалось бы, в Некрополисе навидалась всего, а Тёрн осторожно, словно боясь причинить боль, положил несчастное создание наземь, рядом с бесчувственной матерью, наклонился, коснувшись губами лба.

— Освобождаю тебя, — произнёс дхусс, обращаясь, казалось, к одним только глазам — последним, что оставалось человеческого в новорождённом.

Пальцы Тёрна пробежались вдоль посоха — и вновь сидхе показалось, что она слышит мелодию, тонкую, невыразимо печальную, но светлую и исполненную надежды, что там, за великим рубежом, душу ждёт нечто иное, нежели просто чёрное забвение, неотличимое от полного исчезновения, во что верят не верящие в богов.

Затрещали, лопаясь, хитиновые чешуйки. Заскрежетали игольчато-острые зубы, тело младенца забилось в конвульсиях — одни лишь глаза закрылись спокойно, медленно и последний взгляд — готова была поклясться сидха! — был исполнен благодарности, какой, конечно же, никогда не увидеть в глазах только что родившегося.

— Всё, — Тёрн поднялся, бережно положил трупик.

Зашевелилась и застонала женщина.

— Мэтр Ксарбирус, — стали в голосе дхусса хватило бы на целую терцию. — Дайте ей денег. Сколько возможно. Ей надо отсюда уходить, и немедленно.

— Какое нам дело… — начала было сидха и осеклась, наткнувшись на ледяной взгляд Тёрна.

Больше она ничего говорить не рискнула.

Не рискнул возразить и алхимик, молча, без пререканий извлек из поясной цепи увесистый кожаный мешочек. Не нуждаясь в дальнейших понуканиях, Ксарбирус всунул в судорожно сжавшийся кулак роженицы несколько увесистых кругляшей — добрых навсинайских денаров с рунами Высокого Аркана.

Напоследок дхусс поворожил, поводил посохом над лежащей — воздух чуть задрожал, словно над невидимым костром.

— Теперь её не скоро найдут, — отдуваясь, Тёрн тяжело опирался на посох.

— А… это? — Гончая осторожно кивнула на оставшееся лежать маленькое тело. — Сожжём?

— Сожжём, — кивнул дхусс. — Поможем душе освободиться.

— Ох уж эти мне дхуссовы верования, — сидха было скривилась, тотчас, впрочем, осекшись, стоило ей заметить взгляд Кройона, демон, судя по всему, весьма одобрял идею огненного погребения.

Как ни странно, деятельное участие принял Ксарбирус, даже помогая собирать хворост для растопки и таскать сушнины.

…И ещё долго никто не решался заговорить с мрачно смотревшим в землю Тёрном, за спинами отряда к беззаботному летнему небу медленно ползли клубы странного, чёрно-жёлтого дыма.

Дхусс и его спутники огибали деревню по широкой дуге, углубившись в безлюдные леса, когда они уже почти вернулись обратно к придорожным тропинкам, тянувшимся вдоль главного тракта, алхимик вдруг приостановился, совершенно по-собачьи принявшись принюхиваться.

— Гниль, — уверенно бросил он. — Там, где ты, Тёрн…

Дхусс не дослушал, резко повернул назад.

И вновь ему никто не возразил, даже сидха.

На сей раз, они ломились напрямик, почти не скрываясь.

— Однако порезвилась же тут эта ваша Гниль, — мрачно заметил Кройон, едва на село открылся широкий вид.

— Да так, что я подобного никогда и не встречал, — Ксарбирус в изумлении схватился за собственный подбородок.

— Неужели никого не осталось? — тихонько спросила Гончая у дхусса.

Что касается сидхи и самого Тёрна, то они ничего не сказали. Мэтр Кройон громко всхлипнул, утирая катящиеся слёзы, крупные, словно капли тяжёлого ливня, сидха же просто застыла, превратившись в изваяние.

Некогда здесь было село, немалое и зажиточное: оно владело обширными пастбищами, поднимавшимися высоко в горы, здесь собирали пчелиные борти, варили пиво, сеяли ячмень и овёс, стригли шерсть, добывали пушного зверя, всё это оборвалось в единый миг.

Зловонные воронки от пустул, ещё сочащиеся жёлтым гноем, словно лопнувшие язвы. Кое-где над ямищами курится желтоватый же дымок, плетни и заборы повалены, истоптаны в щепу. Подточенные тысячами острых жвал, рухнули стены. Распялившись, словно не спасшие выводок наседки, опустились крыши. Пустые, вырванные с корнем двери и окна — где их случайно пощадил обвал. И нигде ничего живого — только отдельные тёмные пятна, кровь, смешанная с грязью и пылью, да жалко торчащие лохмотья, затвердевшие от спёкшейся крови.

Пустой тракт вбегал в припечатанное смертью село, корчился от боли и запаха растерзанных. Дорога вымерла тоже, ни одного путника от равнинного горизонта впереди и до самых гор, что за спиной.

— Так, — голосом пустым, словно глиняная корчага без воды, проговорил Ксарбирус, утирая внезапно проступивший пот. — Вот, значит, оно как теперь?

— Вы удивлены, мэтр? — Тёрн опустился на одно колено, что-то шепча, — сидха подумала, что, наверное, тоже возносит Поминальное Слово, как и в тот раз, когда она рассказывала о судьбе собственной Ветви.

— Удивлён, — Ксарбирусу хватило честности не строить сейчас всезнайку. — Первый раз такое вижу, друзья мои. Первый раз.

Демон, не скрываясь, плакал, шумно сморкаясь и пытаясь утирать нос чешуйчатой ладонью. Стайни оцепенела, губы её беззвучно шевелились, антрацитовые глаза замерли, словно прикованные к страшному зрелищу.

— Сколько же здесь гнойников… — бормотал алхимик, хватаясь за стило и восковую дощечку. — Два десятка? Нет, три… надо все сосчитать, нанести на план…

— Сорок три, — бесцветным голосом сообщил Тёрн. — Можете не трудиться, уважаемый доктор.

— Такие концентрации не наблюдались нигде и никогда!

— Гниль наступает, доктор. А вы мне рассказывали о естественных причинах…

— Бывает, что естественные причины оказываются куда разрушительнее всех, порождённых волей разумных, — отпёрся Ксарбирус, но как-то не слишком уверенно.

Тёрн решительно поднялся с колена, вскинул посох, словно готовясь к поединку, — и шагнул за незримую черту, вокруг его ступней взвились бледно-желтоватые струйки. Усаженные шипами кулаки сжались, отполированное дерево с шипением разрезало пропитанный едко-кислым запахом воздух, и спутники дхусса попятились — их словно толкнула в грудь невидимая ладонь.

Сидха заметила, как сузились глаза Ксарбируса.

Тяжкий скрип, ещё один, другой — брёвна подгрызенных, осевших домов медленно отрывались от земли, трещали, ломались, сбиваясь в огромную, плавающую над поверхностью груду, чудовищное гнездо исполинской птицы. С брёвен текли вниз желтоватые струйки — словно высушенный до хруста почти невесомый песок.

— Какая ж силища… — услыхала сидха потрясённый шёпот Ксарбируса.

Дхусс с яростью крестил воздух бешено крутящимся посохом. К спутникам он стоял спиной, и хорошо — вряд ли кто решился бы сейчас взглянуть ему в лицо.

Зашипело и затрещало, по торжественно вращающейся груде побежали первые змейки огня. Дхусс резко замер, одним движением уронив руки — бревна с грохотом рухнули, раскатываясь окрест, заражённая земля дружно полыхнула, словно покрытая сухой соломой. Огонь с жадностью набросился даже на остатки жёлтого гноя, пожирая всё на своём пути.

Тёрн повернулся к остальной четвёрке, тяжело опёрся на посох. Неведомым образом нанесённый на щёку клановый знак Морры налился тёмной кровью.

— Воды, — пугающе чётко вымолвил дхусс, прежде чем повалиться.

Перед ними поднималась стена очищающего пламени. Земля спечётся от жара, но потом ветры развеют белый пепел, дожди примутся за долгий труд, влага с вечным, неизбывным упорством станет пробиваться в глубину, к остаткам случайно уцелевших корней — и рано или поздно на месте пепелища, огнём очищенной раны, поднимется новая живая поросль.

Стайни первой оказалась возле распростёртого Тёрна, недрогнувшей рукой прижала к губам горлышко фляги. Светлые струйки покатились по крутой скуле, смывая густую застывшую кровь. Знак Морры ярко пылал, из пор сочилось алое.

— Прощу прощения, достославная, — Кройон бухнулся на колени рядом с Гончей. — Но его надо…

— Его надо выдернуть, — резко бросил алхимик. — Слишком далеко ушёл. Ах, Семь Зверей всемогущих, нет у меня подходящего эликсира!..

— Обойдёмся без него, — Кройон даже забыл о «многомудрых» и «недостойном».

Демон нагнулся, широко раскрывая пасть, зажмурился.

И дохнул самым настоящим пламенем. Подобно тому, что гудело в полусотне шагов над останками погибшей деревни.

Дхусса выгнуло дугой, тело забилось, шипы вовсю царапали землю — но глаза Тёрна открылись.

— Никогда больше так не делай, — услыхала сидха шёпот бывшей Гончей.

— Никогда больше так не делай, — без усмешки повторил и Ксарбирус. — Ты, Тёрн, сам не ведаешь предела своей силы. Видел бы ты себя со стороны…

— Что… я… сделал? — едва шевельнулись посеревшие губы.

— Ты не знаешь? — алхимик даже отшатнулся. Похоже, действительно испугался. — Вон, гляди, если силы есть!

Дхусс глядеть не стал. Смежил веки, откинулся, Гончая вздрогнула, но тревожилась она зря — грудь Тёрна мерно вздымалась и опускалась.

Он спал мёртвым сном.

На пепелище они провели весь остаток дня, всю ночь, весь день следующий. Разумеется, убравшись подальше от тракта — а по его натянувшейся струне уже понеслись и к горам, и к морю самые что ни на есть чёрные вести.

Ксарбирус вместе со Стайни ни на шаг не отходил от Тёрна. Как и Гончая, сидел рядом, держа дхусса за мощное запястье, напряженно вглядывался в закрытые глаза, словно искал одному ему видимые признаки чего-то неведомого.

А Тёрн, пробудившись, о случившемся ничего не помнил. Совсем-совсем ничего. Свернув с тракта, прикрывшись редкой лесной завесой, пятеро пробирались на запад — к славному граду Феану, где алхимик намеревался пополнить запас снадобий.

И Гончая, и демон, и даже Нэисс — все время от времени, не удержавшись, начинали приставать к дхуссу с расспросами об устроенном им кострище. Тёрн лишь вздыхал, разводя руками и терпеливо отвечал, что, мол, он бы и рад всё объяснить, но не может. При самом горячем своём желании.

И только Ксарбирус ни о чём не расспрашивал и словно бы даже сторонился дхусса.

Приближался Феан, мэтр Кройон вновь обрёл способность болтать без умолку, то и дело принимаясь декламировать стихи собственного сочинения. Он уже и думать забыл о небывалом прорыве Гнили, о невероятной магии Тёрна, демон словно не замечал насупленного, неразговорчивого алхимика, замкнувшуюся Стайни, с преувеличенным равнодушием озиравшую окрестности сидху.

Кравшийся за ними некто словно бы оставил свои попытки, более не приближаясь.

Без особых происшествий, успешно избегнув чужих взглядов, путники добрались до окрестностей Феана. Повеяло близким морем, ветер сменился, став прохладным и влажным, раскалившиеся небеса заткал благословенный ковёр слоистых облаков.

Город со стороны походил на ежа, подошедшего напиться. Рукав речной дельты исчезал в забранных толстыми решётками тоннелях, над ними возвышались сложенные из разных сортов камня башни и стены — на протяжении долгой истории Феана его укрепляли как могли и чем могли, почти несокрушимый гранит, вырезанный огромными блоками, от каких отскочит любой таран, чередовался с крупными краснокирпичными заплатами и слоями белого камня из недальних карьеров.

Через речные протоки людская воля перебросила множество узких мостов — едва проедет одна телега. По иным можно было только въехать в город, по иным — только выехать. За зубчатыми стенами поднимались плотно прижавшиеся боками друг к другу черепичные крыши — тоже понятно: соломенные вспыхнут от первой же зажигательной стрелы, вздумай враг осадить крепость.

Земли вокруг Феана — сплошь заселённые и возделанные — отряду Тёрна пришлось одолевать большей частью ночами, слишком уж многолюдно сделалось не только на дорогах, но и вокруг них.

— Вот что, други дорогие, — кряхтя, Ксарбирус сбросил с плеч мешок. — Вы нас тут подождите. А мы с почтенным Тёрном, — он подмигнул дхуссу, — в город прогуляемся.

— С дхуссом? Это ещё зачем? — подозрительно осведомилась сидха. — И почему мне с вами нельзя? Тёрн, ты толковал что-то о здешних наёмных терциях…

— Успеешь ещё, — сварливо отрезал алхимик. — Нам тут задерживаться нечего. Сами видели, что с Гнилью у границы творилось.

— Какая связь, досточтимый доктор? Больше мы прорывов не встретили.

— Прямая, мой дорогой дхусс. Ты меня убедил, должен признаться. Необъяснимое притяжение или сродство Гнили с нами для меня уже неоспоримо. Поэтому особенно необходимо пополнить не только запасы, гм, расхожего, но и сварить кое-что особенное. Мне потребуется твоя помощь, любезный мой адепт Беззвучной Арфы.

— Всегда готов оказать услугу, — слегка поклонился дхусс.

— А раз готов, то нечего и разговоры разводить.

— Постойте, погодите! — не выдержала Стайни. — Где вас искать? На сколько вы вообще уходите?

— Если всё пройдёт хорошо — то на третье утро, считая от сегодняшнего, — безмятежно откликнулся алхимик. — Понимаю, понимаю, скучно сидеть в чаще. Но быстрее нам не справиться.

— У многомудрого мэтра здесь ещё одна лаборатория? — с уважением осведомился демон.

— У многомудрого мэтра тут компаньоны, это надёжнее, — отрезал Ксарбирус. — Ждите нас тут, никуда не уходите, с места не сходите, понятно? Мне недосуг вас потом разыскивать по местным перелескам. Вы, Стайни, Нэисс, не вцепитесь друг другу в глотки. Потом хоть поубивайтесь, а пока вы мне обе нужны живые. Второй храм Феникса как бы не обошёлся нам ещё дороже первого. Ты, мэтр Кройон, присматривай за нашими красотками, чтобы волосы не повыдергали.

— Мы вернёмся, — Тёрн обращался ко всем, несмотря на умоляющий взгляд бывшей Гончей. — Считайте это отдыхом. Полагаюсь на тебя, мэтр Кройон.