"Рамунчо" - читать интересную книгу автора (Лоти Пьер)7Едва забрезжил мутный холодный рассвет, Рамунчо проснулся в своей крохотной комнатушке в трактире, и тотчас же вместо неясной тревоги, обычно охватывавшей его при пробуждении, сердце его залила вчерашняя ликующая радость. С улицы доносилось позвякивание колокольчиков (это пастухи гнали стада на пастбище), мычание коров, перезвон колоколов, а на главной площади деревни уже раздавались сухие удары отскакивающей от стены баскской пелоты. Все эти такие привычные звуки пробуждающейся пиренейской деревни звучали для Рамунчо праздничной серенадой. Аррошкоа и Рамунчо не мешкая снова сели в повозку, поглубже натянули береты, чтобы их не унесло встречным ветром, и лошадь помчала их по заиндевевшим дорогам. Когда они к полудню прибыли в Эчезар, светило яркое, теплое, почти летнее солнце. Грациоза сидела в своем садике на каменной скамье перед домом. – Я говорил с Аррошкоа! – со счастливой улыбкой сказал ей Рамунчо, едва они остались одни. – Ты знаешь, он согласен помогать нам! – О, конечно, – ответила она, с печальной задумчивостью взглянув на жениха. – Мой брат Аррошкоа, я так и думала… Он игрок в лапту, как и ты… это должно ему нравиться… это кажется ему таким необыкновенным… – Но твоя мама, Гачуча, в последнее время она стала со мной гораздо приветливее, мне кажется… Вот помнишь, в воскресенье, когда я спросил, придешь ли ты танцевать… – О, не доверяй ей, Рамунчо!.. Ты хочешь сказать, позавчера после мессы?.. Это ведь было после ее разговора с настоятельницей, помнишь? Она ни за что не хотела, чтобы я пошла с тобой танцевать на площадь… Так вот, это только для того, чтобы поступить ей наперекор, понимаешь… Нет, не доверяй ей… – А! – ответил Рамунчо, и радость его тотчас же погасла. – Действительно, они ведь не очень-то ладят… – Не очень ладят? Да они просто терпеть друг друга не могут, вот что! С тех пор как меня хотели отдать в монастырь. Разве ты не помнишь эту историю? – Еще бы не помнить! – Его и сейчас еще при одном воспоминании мороз подирал по коже. Эти улыбчивые и загадочные черные монахини задумали тогда увлечь под сень монастырских стен белокурую девчушку, восторженную и своевольную, переполненную стремлением любить и быть любимой. – Гачуча, ты проводишь все свое время с монахинями, в монастыре. Почему? Объясни мне, чем они тебе нравятся? – Монахини? Нет, дорогой, особенно теперешние, которые приехали к нам недавно, я же их почти совсем не знаю… они у нас часто меняются… Монахини, нет… Я тебе скажу даже, что настоятельница… Я ведь, как и мама, терпеть ее не могу. – Ну так в чем же тогда дело? – Не знаю… Видишь ли, я люблю их пение, их часовни, их дома, все… Я не знаю, как тебе объяснить… Да и вообще мальчики этого понять не могут… При этих словах милая улыбка на ее личике погасла и сменилась уже знакомым Рамунчо мечтательным и отсутствующим выражением. Ее внимательный взгляд был устремлен вперед, хотя перед ней была лишь пустынная в этот час дорога, осыпающиеся деревья и тяжелая темная масса огромной горы. Казалось, что ее печально-восхищенному взору открывается нечто неразличимое для глаз Рамунчо… Оба молчали. И вдруг безмятежную тишину нежащейся в лучах зимнего солнца мирной деревушки нарушил звон колокола, сзывающего к полуденной молитве; тогда оба они невольно склонили головы и осенили себя крестным знамением. Лишь когда смолк звук колокола, который в баскских деревнях, как на Востоке крик муэдзина, на какое-то время останавливает жизнь, Рамунчо осмелился сказать: – Гачуча, мне страшно, оттого что ты проводишь с ними все время… Я часто спрашиваю себя, о чем ты на самом деле думаешь… Устремив на него взгляд своих бездонных черных глаз, она проговорила с мягким упреком: – И ты говоришь мне это после того, что мы сказали друг другу в воскресенье. Если бы я потеряла тебя, тогда, может быть… даже наверняка! Но до тех пор нет! О нет!.. Ни за что, будь уверен, мой Рамунчо… Он долго пристально смотрел ей в глаза, и ее взгляд понемногу возвращал ему всю его блаженную уверенность. В конце концов его лицо осветилось детской улыбкой, и он сказал: – Прости меня… Ты ведь знаешь, мне часто случается говорить глупости. – Что верно, то верно! И оба звонко расхохотались свежим, молодым, беззаботным смехом. Рамунчо внезапно встал, привычным, не лишенным элегантности жестом перекинул куртку на другое плечо, сдвинул на ухо берет, и они, лишь слегка кивнув друг другу, расстались, потому что в конце улицы появилась мрачная фигура Долорес. |
||
|