"Рамунчо" - читать интересную книгу автора (Лоти Пьер)

11

Ясным апрельским утром Рамунчо и Грациоза шли вдвоем по дороге, ведущей к церкви. Девушка с каким-то особенным полусерьезным, полунасмешливым видом поглядывала на своего друга, которого вела в церковь для покаяния.

Могилы в церковной ограде и увитые розами стены вновь покрывались цветами. Над пристанищем мертвых опять пробуждалась жизнь. Через дверь первого этажа они вместе вошли в пустую церковь, где старая служительница в черной мантилье смахивала пыль с алтаря.

Подав Рамунчо святой воды и осенив себя крестным знамением, Грациоза повела его по гулким надгробным плитам к странному образу, висящему в темном углу под хорами для мужчин. Эта картина, от которой веяло каким-то древним мистицизмом, изображала Христа с закрытыми глазами, окровавленным лбом, страдальческим и безжизненным выражением; казалось, что голова у него отрезана, отделена от тела и поставлена на серое полотно. А внизу текст длинной «Литании[32] перед ликом Спасителя», составленной, как всем известно, для кающихся богохульников. Накануне Рамунчо, на что-то рассердившись, отвратительно ругался: из его уст лился поток немыслимых слов, где смешивались самые святые понятия и дьявольские рога и нечто еще более омерзительное. Вот почему Грациоза решила, что ему совершенно необходимо покаяться.

– Ну давай, Рамунчо, – сказала она ему, удаляясь, – и главное, ничего не пропускай.

Оставшись один перед ликом Спасителя, он начал тихо бормотать молитву, а Грациоза подошла к прислужнице, чтобы помочь ей поменять воду белым маргариткам перед алтарем Пресвятой Девы.

Грациоза мечтала, сидя на своей любимой каменной скамье, когда в сумраке темного вечера перед ней внезапно возникла гибкая молодая фигура. Кто-то приблизился к ней, так же неслышно ступая веревочными подошвами, как не слышны взмахи шелковистых совиных крыльев в ночном воздухе. Перебравшись через ограду, он вышел из глубины сада и теперь стоял рядом с ней, напряженно выпрямившись, набросив куртку на одно плечо. Это был тот, кому она готова была отдать всю свою нежность, весь затаенный пыл своей души и сердца.

– Рамунчо! – воскликнула она… – Как ты меня напугал. Откуда ты взялся в такое время? Что ты хочешь? Зачем ты пришел?

– Зачем я пришел? А просто теперь моя очередь потребовать от тебя покаяния, – ответил он смеясь.

– Нет, скажи правду, зачем ты пришел?

– Да просто увидеть тебя! Вот зачем я пришел! Мы же совсем не видимся. Твоя мать становится со мной с каждым днем все суровее. Я так больше не могу… Мы же не делаем ничего дурного… Мы ведь с тобой поженимся, правда? И если хочешь, я могу так приходить каждый вечер, и никто не узнает.

– О нет! Не делай этого, никогда, я тебя умоляю.

И так они говорили, тихо, тихо… слова прерывались долгим молчанием, будто они боялись разбудить птиц, заснувших в своих гнездах. Влюбленные едва узнавали звук собственных дрожащих голосов. Оставаться рядом, отдаваясь ласкам апрельской ночи, напоенной соками пробуждающейся к жизни и любви природы, казалось им восхитительным и страшным преступлением.

Он даже не осмелился сесть рядом с ней; а так и остался стоять, готовый при малейшей тревоге скрыться среди деревьев, как какой-нибудь ночной бродяга.

Но когда он собрался уходить, она проговорила чуть слышным голосом, робко и стыдливо:

– А ты… ты придешь завтра?

Его губы, над которыми уже начали пробиваться усы, дрогнули в улыбке, и он ответил:

– Ну конечно!.. Завтра и каждый вечер! Каждый вечер, когда у нас не будет работы для Испании… я буду приходить…