"Ларец Самозванца" - читать интересную книгу автора (Субботин Денис Викторович)3За одну только минувшую ночь Кирилл успел наворотить сверх всякой меры. Его отряд — почти полная сотня воинов — состоял из трёх неравных частей: двадцати пяти воинов из сотни самого Кирилла, полусотни стрельцов под командой стрелецкого полусотника Павла Громыхала и отряда волжских казаков — тридцати головорезов Дмитро Оленя. Последние оказались в отряде случайно, по настоянию князя Ивана Шуйского. Кирилл был не настолько знатен, чтобы спорить с ним. Пришлось подчиниться… Казаки, к слову, должны были показать себя с лучшей стороны, ибо нет ничего лучше лёгкой конницы в погоне. Другое дело, огненного боя у них было не слишком много, да и состоял отряд в основном из черемисов, мордвы и лишь на треть — из казаков собственно. Дмитро Олень — угрюмый, белобрысый и голубоглазый казак, являл собой полную противоположность весельчаку Павлу Громыхале. Ничего удивительного. Ходили слухи, когда-то давно атаман казачьей ватаги был монахом то ли на Мурмане, то ли под Архангельском, то ли вообще на Соловках. Не выдержав сурового устава, бежал. Баб и девок, впрочем, сторонился и даже боялся, видимо по привычке почитая их сатанинским порождением. Может, он был прав?.. Что до самого сотника Кирилла Шулепова, его вряд ли можно было назвать женоненавистником. За год, который он провёл в Москве, у него завелось сразу несколько зазнобушек. К одной из них, кстати, он заглянул той же ночью. Купецкая жена Арина была хороша собой — просто чудо! Пышнотелая, румяная… богатая, а значит, принимающая полюбовника со всем возможным почётом. С заморским вином, с икоркой и белорыбицей, с дорогими заморскими же яствами, на которые не каждый день глядели большинство бояр Москвы! Что поделаешь, коль так повезло… Правда, эту ночь сын боярский не забудет и ещё по одной причине… Весёлая выдалась ночка! Сверх меры, по правде говоря… Он уже угомонил ненасытную нынче Арину. Та, белея роскошным телом, лежала на перинах… Внезапно в дверь постучали. Стук среди ночи — невесёлый сигнал для любовников. Если стучит не доверенная служанка — чтобы принести каких-то яств, то — слуга, не ведающий, что узрит. Хорошо ещё, что это — не признак прихода мужа. Муж редко, почти никогда не стучит в таких случаях. Грохнуть ногой, распахивая так дверь, это он может… Стучала служанка. Увы, принесла она не мальвазии, но — новости. И неприятные. — Господин у ворот! — дрожа от ужаса, прошептала она. И широко распахнутыми глазами уставилась на постель, в которой во весь свой немалый рост вырос обнажённый сотник. — Беги, милый! — очнувшись, запричитала Арина, поспешно напяливая на Кирилла одежду и перевязь. — Берегись, мой муж свиреп! Он убьёт тебя, любый! Тот презрительно фыркнул: — Это — вряд ли! Не на того напал… Да я его самого в капусту нашинкую! — Нет, нет! — поспешно воскликнула Арина. — Что ты! Уходи задним двором… Злата тебя проводит! Чертыхнувшись и тут же испросив прощения у Господа, сотник, однако, покорился. Арина была бабой доброй и ласковой, не след бы подводить её под монастырь. Да и потом, если он убьёт её мужа, ему самому придётся на ней жениться! Ну, нет! На такое он идти не готов! Не согласен! Идти по тёмным, узким коридорам и переходам огромного дома купца гостинной сотни было нелегко. Здесь давно уже не прибирались, дважды Кирилл что-то снес, походя, ещё раз врезался в острый угол, кажется, принадлежащий ларю. Снести ларь ему не удалось, но грохот был таков, что Злата зашипела от страха: — Тише! Девка была хороша, а Кирилл давно уж положил на неё глаз. Другое дело, всё как-то не было случая… Притиснув её в уголке, сотник дружелюбно улыбнулся и, нащупав пазуху на рубахе, просунул туда ладонь. — Тише! — вновь попросила чернавка, даже не думая вырваться. Она и дальше вела себя покорно, и Кирилл не пожалел, что задержался на четверть часа. Правда, времени было в обрез. Когда Злата выпускала его через заднюю калитку, во дворе уже перекликались челядины и голоса их звучали всё ближе и ближе. — Беги, герой! — нежно улыбнувшись ему и показав очаровательную щербину между передними зубами, сказала Злата. — Увидимся ещё, чай! — Нескоро! — возразил Кирилл. — Я уезжаю надолго… Впрочем, к тебе я как-нибудь по приезде загляну. Больно ты хороша, краса! Голоса стали слышны так, будто челядины были где-то совсем рядом. Вскользь поцеловав чернавку, Кирилл побежал по тёмной, грязной, узкой, кривой московской улочке. В двух улицах от этой, в шинке старого Якова его ждал верный Шагин с конями. Не так уж и далеко — для воина, привычного делать по десять, по двадцать вёрст в день! Он дошёл — добежал за полчаса, потратив некоторое время на мелкие человеческие нужды. — Сотник Кирилл! — окликнули его из притулившегося около кабака небольшого возка. — Ну, я! — небрежно, с видимой угрозой уронил ладонь на рукоять сабли, процедил Кирилл. — Что тебе, незнакомец? Рожу-то покажи! Двое отроков показались из-за возка, дверь открылась, и наружу вышел боярин. Ну, конечно боярин! Не из великих, вряд ли старомосковский, но — вполне знатный, чтобы позволить себе возок о четырёх конях, двух отроков с немецкими пистолями и собольи меха на чуге и шапке. — Ты не пугайся, я тебе не враг! — и впрямь вполне миролюбиво сказал боярин. — Я — Илья Совин. Слыхал, может? Кто ж не слыхал! Прошлым годом, летом, боярин Совин был одним из тех, кто яростно поддерживал Самозванца. Говорят, вместе с ещё полудюжиной дворян московских, он участвовал в захвате царя Фёдора Годунова. Правда, не убивал, но шрам на щеке носил гордо. Мол, царской саблей нанесён! Насчёт царской сабли, тут никто ничего сказать не мог… пока кто-то из детей боярских, бывших там и всё видевших, не рассказал правду. Подсвечником славный боярин оцарапался, подсвечником! Впрочем, честь от нового царя он не получил — был он среди убийц Фёдора Борисовича, или не был. Тот, кто именовал себя царем Дмитрием Ивановичем, убийц не жаловал и, расплатившись с ними за приход к власти, немедленно отдалил от Кремля. Возможно, поэтому они самые встали во главе заговора уже против него. И убили Самозванца… — Что тебе, боярин? — хмуро спросил Кирилл, зябко поводя плечами. — Говори поскорее, тут холодно, а я — тороплюсь! Боярин не торопился. Всяк, кто знал его хоть чуть больше, увидел бы, что он смущён. И впрямь, говорить о случившемся мужчине, пожалуй, было стыдно. — Моя жена, Татьяна, украдена проклятыми ляхами и увезена из Москвы! — трудно сказал он. — Ты гонишься как раз за её похитителями… Ну, будешь гнаться, когда утром выступишь в дорогу! Так вот, гонясь, знай: ты получишь полновесную тысячу корабленников, если вернёшь мне жену в целости и сохранности! Если же не вернёшь… — Что тогда, боярин? — дерзко и резко спросил Кирилл, на всякий случай, делая пару шагов назад. — Что ты тогда мне пообещаешь? — Вражда со мной ещё никому не помогла в жизни! — мрачно сообщил боярин, глядя куда-то в сторону. — Вспомни хотя бы самозванца, сотник! Кирилл коротко кивнул. Сам он не видал боярина среди штурмующих Кремль, но хлопцы из чади князя Михайлы говорили, что именно полк Совина во многом решил исход Дела. Правда, были такие, кто говорил совершенно иначе… — Я постараюсь! — пообещал он. За тысячу золотых можно было и постараться… |
|
|