"Пустите детей" - читать интересную книгу автораГабриэлаК восьми вечера солнце уползает из-за окон, и острые едкие лучи перестают атаковать жалюзи, отходят на перегруппировку. Поутру, конечно, все начнется заново - но скоро стены будут располосованы тонкими алыми линиями, ненадолго, минут на двадцать, здесь солнце сначала часами зависает в зените, а потом стремительно рушится за горизонт. На столе - три пустые чашки, два стакана, в одном еще осталось на треть кофе со льдом. Секретариат приучен не отвлекать синьору Росси излишними визитами в кабинет, когда начальник службы безопасности занята важными делами. О том, что дела важные, за дверями кабинета догадываются по плотности звонков и визитов. Табличку "глупостями не беспокоить" можно не вешать; а уборка посуды и опустошение пепельниц - это глупости... не делать же паузы в разговорах ради того, чтобы девочки наводили представительский порядок... - Никого взять не удалось? - медленно повторяет Габриэла. Референт кивает. - Максим, начни внутреннее расследование. Сейчас же. - Анольери? - на всякий случай уточняет парень; значит, не согласен. - Вы считаете это осмысленным? - кажется, на корабле бунт. Предельная степень неподчинения, которую позволил себе референт за весь срок службы. Вилка простая: приказать и подозревать, что расследование будет вестись спустя рукава и предвзято, в пользу Анольери, или переубедить - весело, переубеждать собственного референта. Дожили. Есть и третий вариант: выгнать зарвавшегося мальчика к чертовой матери, а расследование поручить другому. А он смотрит прямо и с легким вызовом, светлые, светлее ручейной воды, глаза иногда кажутся очень неприятными. Что ему за дело до Анольери? Что убудет с того Анольери от внутреннего расследования, которое и проводится-то скрытно, втайне от подозреваемого?! Габриэла опускает голову, пальцы тискают четки, звяканье бусин по стеклу раздражает, и хочется рвануть четки так, чтобы черно-зеленые шарики разлетелись по всему кабинету... Худшее состояние в жизни: ты уверена, почти уверена, что права - но даже те, кто всегда беспрекословно слушались, вдруг встают на дыбы и упираются, протестуя против решений, которые тебе самой кажутся логичными и обоснованными. И поди пойми, кто же именно не прав?.. - Позвольте мне объясниться. - Я тебя слушаю, - кивает, не поднимая глаз, Габриэла. - Мы столкнулись с качественно новым уровнем угрозы. Реагировать шаблонным образом было бы ошибкой. В данном случае не может идти речи о вине кого-либо из числа нашего персонала. Дело в том, что я считаю, что на данный момент мы все не готовы к адекватному ответу. В этих условиях отстранять от работы или хотя бы ограничивать в действиях одного из наиболее опытных сотрудников невыгодно. - Хорошо. Кто это? Твои версии... - У меня версий нет. Это новый и неучтенный фактор, - твердо выговаривает референт, и Габриэла вздрагивает. Он все-таки хороший подчиненный. И даже на дыбы встает ровно когда нужно. Действительно, сейчас не время для чистки рядов, нужно разобраться, что это такое вылезло, откуда, зачем... вот только где взять на это силы? - Я подготовлю прогноз. - Подожди. Где Франческо? - На полпути из лабораторного комплекса сюда. - Где-то полчаса на анализ у нас есть... Начинай. - Во-первых, я считаю, что де Сандовал прав примерно на девяносто процентов. Он не учитывает одного-единственного момента. Васкес совершенно не отфиксировал влияния, под которым якобы открыл методику. Ему дали все детали и инструкцию по сборке, но юноша остался в убеждении, что сделал все сам. Этого не заметил и де Сандовал, а в остальном он прав. Это не подарок Совета или любых наших конкурентов. Это пробный камень, брошенный новой силой. Выходка с машинами - второй пробный камень... и отвлекающий маневр... Референт запинается, бледнеет, и становится ясно, что он еще, в сущности, молоденький мальчик, ему и двадцати пяти нет. Отличное образование, скорость мышления, логика и эрудиция - все при нем, но не хватает ни опыта, ни чутья. Три часа назад он произнес те же самые слова - "отвлекающий маневр" - но тогда еще он не думал о новом уровне угрозы, и промахнулся. Не хватило того самого чутья, для которого мало обладать интуицией, нужно еще и наработать опыт, десяток лет опыта, и каждый день из этих десяти лет - страх, страх и страх, и тогда он перерастает в умение бояться промаха сильнее, чем боится противник. Умение бояться больше, шире, разнообразнее - и потому опережать. Хуже, что промахнулись и остальные. Хуже всего, что промахнулась и сама Габриэла. И если с Фиц-Джеральд что-то случится, Габриэла не станет ждать реакции Франческо... По правде говоря, она просто не хочет видеть эту реакцию. Не хочет даже знать о ней. - Вызывай Анольери. Старый коллега, промахнувшийся дважды... и спасибо Господу, если не трижды, влетает в кабинет через пару минут. - Вы в контакте с охраной Фиц-Джеральд? - Разумеется. Фиксируем каждые пятнадцать минут. Она сейчас со своим сопровождением на объекте 7, - Анольери похож на сушеного кузнечика, почти двухметрового очень тщательно высушенного кузнечика, и таким он был всегда. То ему в тридцать давали все пятьдесят, теперь, в шестьдесят, дают тридцать. С женщинами такое счастье случается редко, думает Габриэла. - Одна? - Да. - Ты с ней лично связывался? - После сегодняшнего инцидента я счел... - начинает сушеный кузнечик. Росси останавливает его жестом. Вот уж кто не запнется и не побледнеет, даже поняв, что промахнулся - отвык уже и бледнеть, и запинаться, что толку, лишь трата времени и сил, а расходовать попусту их нельзя. - Но считаю целесообразным... - Максим, звони, - рявкает Габриэла. Три человека сидят в не слишком просторном - Росси не любит больших помещений, - кабинете и напряженно вслушиваются в разговор. Одному не повезло больше прочих: ему нужно и говорить, и слышать одновременно. Двое просто замерли - ничего нового, привычные позы, привычно бесшумное дыхание, предельное внимание. Ответ после третьего сигнала. Быстро. Может быть, обойдется. - Добрый вечер, госпожа Фиц-Джеральд, это Максим Щербина. Я хотел бы выслушать ваши претензии к нашей службе безопасности. - Анольери одобрительно кивает: вопрос поставлен правильно. Франческо дал своей подружке - невесте, нужно привыкать, - служебный номер референта Габриэлы, но не удосужился сообщить об этом ни референту, ни Габриэле. И вправду, зачем? На кой же черт твоей альбийке система алертных кодов корпорации, да, племянник? То, что можно было бы понять с одного слова, с половины фразы, сейчас придется вычислять, предполагая, что госпожа Фиц-Джеральд отвечает с пистолетом у виска. И пытаться понять, есть ли там этот самый пистолет. Франческо стоило бы посадить рядом и заставить играть в эту увлекательную игру с высокими ставками. - Вечер... М-ммм... Да нет у меня никаких претензий, - голос, доносящийся из динамика, кажется Габриэле чуть хрипловатым; такое бывает, если долго смеяться. Госпожа наблюдатель любит повеселиться, рассмешить ее очень легко. Она смотрела комедию? Перешучивалась с секретарем? - У меня вопрос есть... - Слушаю вас. - Что это было? На самом деле? - Габриэла настораживается. Чье это любопытство? Рыжей кошки из Совета, или того, кто рядом с ней? Вопрос более чем трудный... лишь бы Максим не провалил разговор. - Нами был проведен определенный комплекс мероприятий по обеспечению безопасности, - референт нарочито зануден и невыразителен. Никакой информации туда, максимум информации оттуда. - На данном этапе мы заинтересованы в повышении результативности координации деятельности... - Максим, вообще на дворе вечер пятницы, - вздыхает Джастина. Анольери скрещивает указательные пальцы: громкая связь на том конце не включена; конечно, разговор параллельно обрабатывают в аналитическом отделе, но на уши кузнечика можно положиться надежнее, чем на прибор. - Не знаю, как у вас, а у меня сегодня был весьма неприятный день. И то, что вы мне сейчас излагаете, я предпочла бы прочесть утром в понедельник. И ответить тогда же. Если дело терпит. Потому что, извините, на слух я ваши обороты совершенно не воспринимаю... Отсутствие настойчивого любопытства - однозначный плюс, хотя в последовательности госпожу наблюдателя никак не упрекнешь. Отсрочка с ответом - уже сложнее определиться с оценкой. И царапает ухо упоминание неприятного дня: по отчету охраны день вышел более чем приятный: рабочий закончился к обеду, а отдых начался в "Магдалене" и продолжился поездкой на море... Джастину же никак не отнесешь к разряду дамочек, способных назвать ужасным день, когда им испортили маникюр на мизинце. И нарочито неофициальный стиль. И вибрирует в голосе не то желание сорваться на ком ни попадя, не то попытка все ж таки не сорваться, скрыть волнение. Несвойственные объекту начисто, в деловом-то, предельно формализованном и для делового разговоре. По открытой линии. Референт умница... - Простите, я не хотел вас утомлять. Я попрошу вас передать трубку сопровождающему вас лицу. - Нет, это не умница, это треклятый каскадер... Пауза. Долгая, гнусная пауза. Все-таки что-то случилось. Анольери отрицательно качает головой, но мог бы и не стараться: и так отчетливо слышно, что никаких посторонних звуков нет. - Сделайте такое одолжение, позвоните ему сами. У вас же наверняка есть номер? - привычная для госпожи Фиц-Джеральд норма яда в голосе. И совершенно неадекватная реакция на разумную просьбу. А Джастина ведь не дура, с характером - но не дура... Из чего можно уверенно заключить, что госпожа наблюдатель понятия не имеет, где охранник, секретарь и водитель, которые должны находиться в пределах дома. Ранее приехав с ней на машине. Не знает - и пытается это скрыть. И у нее есть повод это скрывать, потому что если бы она просто отпустила всех троих до утра - что само по себе та еще фантастика, - то не стала бы тянуть кота за чувствительные части тела. А ведь спутники были. Машина приехала в 19.13. Пассажиры: сама альбийка и двое сопровождающих, секретарь и водитель - это информация от охраны особняка. А к "Магдалене" приехало трое, еще был охранник... Хорошо, допустим, что у охранника заболела любимая двоюродная бабушка, и Фиц-Джеральд сама его отпустила, по случаю вечера пятницы не став вызывать замену. О чем ее служба безопасности, якобы проводя совместную операцию, даже не удосужилась сообщить. Анольери, черт бы побрал кузнечика, все-таки пора на пенсию. А где двое оставшихся? Дурные манеры Франческо еще и заразны? - Верно ли я вас понимаю, предполагая, что вы не можете передать телефон никому из обычно сопровождающих вас лиц? - каскадер и бретер!.. Еще одна отвратительно долгая пауза. - Верно, - усталый вздох. - Максим, не могли бы вы приехать? |
|
|