"Темная кровь: Пробуждение" - читать интересную книгу автора (Рахманина Арина)

5

Он появился у меня в комнате, когда я яростно пыталась застегнуть туго набитую сумку, не вырвав при этом ко всем чертям молнию. Оказалось, что такой исход вполне возможен. Увидев, как усиленно я трамбую в нее свежесвязанные свитерочки, Кирилл как будто подобрел.

— Позволь, — сказал он, мягко отстраняя меня от сумки и без видимых усилий застегивая ее. — Теперь пошли.

Он взял сумку и направился прямо к лифту.

Выражение его лица было озабоченным. Таким я никогда еще его не видела.

— Кирилл, — пискнула я, когда мы стояли у лифта, усиленно делая вид, что не спустились бы в сотню раз быстрее по лестнице, — Кирилл, что-то происходит?

— Не то чтобы, — угрюмо ответил он. — На самом деле, уже произошло.

Он сказал это таким голосом, что я вообще удивилась, что на мой вопрос все же ответили.

Черт! Нам нужно быстро делать ноги? Но в чем дело? Неужели Ярослав на самом деле был шпионом какого-нибудь враждебного вампирского клана и умудрился достать доказательства моего незаконного обращения?

— Даша, — произнес Кирилл, пристально глядя мне в глаза, когда за нами закрылась дверь лифта, — я должен сказать тебе одну вещь. Но я должен быть уверен в том, что ты воспримешь ее спокойно. По возможности, конечно. Но все же сейчас тебе придется быть такой сильной, какой, возможно, еще никогда не доводилось быть.

А вот такой поворот меня решительно не устраивал! Явно случилось нечто ужасное.

— Так ты будешь держать себя в руках?

— Д-да… — в моем голосе не было никакой уверенности.

— Твои родители погибли.

Что?

Это короткое слово из трех букв я так и не произнесла. Его словно прокричала вся окружающая действительность. Причем, так оглушительно, что на какое-то время оно заслонило собой все. Мое тело вдруг стало одним плотным сгустком недоверия. Нет, он не мог сказать это. Он мог сказать все, что угодно. Что Ярослав на самом деле был не тем, за кого себя выдавал, что я — полная дура, что он ошибся, сделав меня вампиром, и что теперь мне предстоит умереть. Но Кирилл точно не мог сказать того, что я только что услышала. После всего, через что мне пришлось пройти за последние месяцы, не могли вот так взять и умереть мои родители, совершенно не связанные со всеми этими вампирскими тайнами! Они просто были не при чем!

Охватившее меня чувство нереальности происходящего вдруг отступило под натиском его объятий. Таких же пьянящих, как и тот вечер, когда он просил меня уехать из Донецка на две недели. Сейчас он снова обнимал меня и только осознание того, что это он, и он так близко, помогло мне в тот момент не сойти с ума.

— Как? — мои губы задрожали, а из глаз брызнули слезы.

Самые обыкновенные человеческие слезы, совершенно непохожие на кровь. Разве что такие же солоноватые на вкус.

— Я все расскажу, девочка, — прошептал Кирилл, прижимаясь щекой к моему лбу. — Но ты сможешь держать себя в руках?

Я кивнула, принимая всунутый им в мою руку платок.

— Сейчас мы сядем в такси, которое довезет нас до безлюдного места, — сказал Кирилл. — Оттуда мы сможем очень быстро вернуться в Донецк. Тебе нужно быть там. Кажется, ты — единственная адекватная родственница. Кроме тебя ведь есть…

— Только моя старенькая бабушка и тетя, — сказала я, сама удивляясь своему спокойствию.

Конечно же, они не смогут ничего толком организовать. Мне придется самой заниматься всем… Мне придется хоронить своих родителей.

Кирилл провел меня мимо стойки регистрации, и я почувствовала удивление сидевшей за ней женщины. Еще бы, сначала меня привез сюда «муж», затем я несколько дней подряд общалась только с богатым блондином с нижнего этажа, а теперь меня увозит не менее респектабельно выглядящий молодой человек.

— Я попросил Соэрен по возможности организовать все быстро и незаметно, — сказал Кирилл тихо, выводя меня на улицу, — чтобы тебе не пришлось самой ходить и выпрашивать справку о смерти и прочее-прочее. Она сейчас оформляет через подставных лиц все документы и заказывает то, что может понадобиться для похорон. Тебе нужно будет только присутствовать там и поддерживать родственников. Насколько я знаю, твои бабушка и тетя там сейчас совсем одни и способны только громко плакать. Твой брат с женой — в Киеве, и я подумал, что лучше не содействовать их более скорому возвращению…

Я не сразу поняла, о каком брате идет речь. Затем до меня дошло, что о двоюродном. Сын моей тети был журналистом и постоянно мотался по стране. Он вполне мог быть в Киеве.

Эти трое и есть все, что осталось от моей семьи… Есть еще Ярослав, конечно. Но ведь он не рос со мной и не сидел рядом на семейных обедах, когда все мы собирались за одним столом.

— Кирилл, — сказала я одними губами, когда мы уселись на заднее сидение такси, — что все-таки случилось?

Он обнимал меня одной рукой, не давая ни на секунды почувствовать себя одной. Благодаря его поддержке, я чувствовала, как ко мне постепенно возвращаются силы.

— Утечка газа, — ответил он, так же тихо. — Мне очень жаль, Даша. Причина для смерти настолько обыденная, что никто даже не подумал о ней. А потому мы и не смогли предотвратить…

Правильно истолковав мой вопросительный взгляд, он объяснил:

— Марк и Соэрен присматривали за районом, где ты живешь. На случай, если кто-то надумает туда сунуться. Но такого мы предвидеть не могли, девочка. Прости.

Я не могла быть уверенной с ним так, как с Ярославом. Эмоции того были для меня открытой книгой, Кирилл же с легкостью скрывал их от меня. И все же сейчас он на самом деле сочувствовал мне. Вдруг стали ясны и его планы, когда он заставил меня переехать из его дома в квартиру родителей. Он не хотел, чтобы в моем человеческом прошлом остались какие-то недосказанности. Я должна была быть со своими близкими до конца, потому что никакие перемены в моем теле и сознании не изменили бы того факта, что эти люди когда-то дали мне жизнь. Я должна была быть с ними, пока они не ушли бы из этого мира. Вот только никто не думал, что конец придет так скоро.

Из моей груди снова вырвалось сдавленное всхлипывание. А еще я осознала то, что Ярослав никогда не познакомится со своими настоящими папой и мамой.

— А когда похороны? — спросила я.

— Завтра, — ответил Кирилл. — Ты не возражаешь?

— Нет, — отрицательно покачала головой я. — Спасибо, что все устроил.

Он ничего мне не ответил. Просто придвинул меня чуть ближе к себе. Моя голова как-то непроизвольно опустилась на его грудь. Кирилл, мой Кирилл, мой любимый мужчина, такой близкий и такой далекий, пахнущий едва уловимо и все же так знакомо. Такой нежный и легкий аромат крови, бегущей по его жилам и дарующей бессмертие…

— Нам пора, — сказал он, осторожно отодвигая меня от себя.

Я подняла голову и осмотрелась по сторонам. Машина привезла нас на какую-то странную улицу, сплошь застроенную какими-то промышленными зданиями. Метрах в ста от места, где мы остановились, курили какие-то дяденьки в рабочих тужурках.

— Что мы тут делаем? — спросила я удивленно.

Таксист посмотрел на меня как-то странно. Очевидно, его смущал тот факт, что красивую девушку на двенадцатисантиметровых каблуках и с огромным баулом привезли зачем-то на склад для стройматериалов… или для металлоконструкций? Черт с ним! Я-то знаю, что могу доверять Кириллу. Хотя, местечко он действительно выбрал странное.

Кирилл повернул ключ в замке огромной, обитой ржавыми листами железа двери. Последовав за ним внутрь, я оказалась в подобии маленькой прихожей с единственным запыленным окошком где-то под потолком. Вампир запер дверь изнутри, очень тщательно. Все происходящее окончательно утрачивало смысл. Разве он не говорил, что нам нужно поскорее попасть в Донецк?

— Ты выглядишь какой-то перепуганной, — заметил Кирилл. — Неужели боишься темноты?

Хм…

Он взял меня за руку и провел меня в еще более темный коридор, между делом говоря:

— То, что сейчас случится, останется между мной и тобой, договорились? Никто не должен быть в курсе, что сейчас ты была со мной! Ни Соэрен, ни Марк, ни тем более кто-то другой. Поняла?

— Да, — сказала я несмело.

Вампиры не боятся темноты, потому что сами они — часть тьмы, и какая-то часть их — не что иное, как тьма. И все же, находясь в темном помещении с затхлым воздухом, где словно не было ничего, кроме руки Кирилла, крепко сжимающей мою, я поняла, что начинаю бояться. Что-то происходило, что-то, чего я не понимала и еще очень долго не смогу понять.

— А теперь прижмись ко мне, — послышался его шепот у самого моего уха, — и закрой глаза.

— Хорошо, — я поняла, что сейчас снова разрыдаюсь, и крепко зажмурилась.

— Просто доверься мне, — сказал он.

И в следующий момент случилось нечто. Я могла бы сказать, что в моих ушах засвистел ветер. Но это не был ветер. Это было нечто, такое же нематериальное, но все же такое плотное, что кожей чувствовала, как рассекаю пространство на бешеной скорости. Словно что-то пыталось ворваться в меня и разорвать изнутри на клочки.

— Мамочка, — всхлипнула я, в ужасе прижимаясь к Кириллу, обнимающему меня одной рукой.

— Не открывай глаза, — только и сказал он. — Я с тобой, все время с тобой.

В следующую секунду это закончилось. Окружающее пространство вдруг потеряло свою плотность и перестало казаться таким угрожающим.

— Можно открывать? — проскулила я.

— Да, можно, — ответил Кирилл.

На оба наши голоса откликнулось легкое эхо.

Открыв глаза, я сразу узнала это место. Недостроенный микрорайон, не так далеко от моего дома. Его лет пятнадцать назад забросили, оставив только мертвые бетонные коробки планировавшихся девятиэтажек. Мы иногда забредали сюда с подругами, чтобы набраться острых впечатлений. Забранное ржавой решеткой окно, сквозь которое в подвал попадал скудный дневной свет, точно было мне знакомо.

— Ты в порядке? — спросил Кирилл.

Я кивнула, хотя все еще неуверенно.

— Что это было? — на сей раз мой голос звучал очень хрипло.

— Я прошел через мрак, — ответил вампир. — Умение очень высокого уровня, мало кому доступное. И еще меньше особей нашего рода умеет брать с собой спутников. Признать, что я способен на такое, это все равно, что признать себя… — он запнулся. — Но ты ведь помнишь, что никто не должен знать об этом?

— Да, — я кивнула. — Да я и не помню ничего… Все время была в машине, а затем вдруг пришла в себя уже на улице. Вон там!

Я подняла руку и указала в направлении окошка, сквозь которое слегка виднелся двор этого заброшенного здания. Затем направилась к выходу, радуясь, что особое зрение позволяет мне пробраться туда, не повредив обувь.

Кирилл последовал за мной и вынес сумку.

— Пошли в ту сторону, — сказал он, кивая в определенном направлении. — Я оставил там машину.

На то, чтобы добраться до авто, а затем доехать до моего дома, нам потребовалось всего несколько минут.

— Все твои родственники — внутри, — сказал Кирилл. — С утра здесь уже все проветрили, а утечку устранили. Так что не волнуйся.

Только сейчас я поняла масштаб проделанной им работы. Ведь все было проделано так, чтобы меня не беспокоили до того, как сам Кирилл до меня доберется. И все, тем не менее, шло своим чередом.

— Тебе попозже передадут все документы, — продолжил он. — Человек, тебе незнакомый. Насколько я знаю, Соэрен уже все даже с местом на кладбище уладила. Не возражаешь?

— Нет, — я снова покачала головой. — Просто хочу поблагодарить тебя. И за то, что ты сам пришел рассказать мне об этом, тоже.

— Вырвусь к тебе после Самхейна, — сказал он.

Следующие несколько часов были ужасны. Докатив сумку до дверей своего подъезда (с легкостью намного быстрее донесла бы ее, но ведь девушке негоже быть такой силачкой), я со странным чувством внутри осознала, что больше никогда не смогу вернуться к тому укладу жизни, который всю мою жизнь казался мне незыблемым. Когда я вошла в квартиру, холодную, словно склеп, поскольку все окна были открыты настежь, ко мне бросились тетя и бабушка. Тетя просто рыдала, бабушка же причитала, в основном, потому, что теперь я осталась совершенно одна, а ведь я — не замужем, и обо мне некому заботиться. Пришлось срочно брать себя в руки настолько, чтобы найти в себе силы даже разозлиться на нее за то, что в такой момент меня попрекают моим незамужним статусом. Мама, давно привыкшая к моему холостяцкому образу жизни, всегда говорила, что я для замужества просто не создана, папа и тетя хранили молчание, и только бабушка всегда напоминала мне о том, что никто не решился свить со мной семейное гнездышко.

Отмахнувшись от них, я отправилась закрывать окна. Не хватало еще, чтоб та же бабушка подхватила пневмонию и умерла бы.

Родственницы поначалу протестовали, но мой взгляд оказался настолько тяжелым, что они сразу же умолкли и послушно сели на табуреточки на кухне. Думаю, они побаивались меня после возвращения, не понимая, что именно во мне изменилось, но все же инстинктивно догадываясь, что перемены слишком значительны.

Воспользовавшись передышкой, я скользнула в свою спальню, дверь в которую была плотно закрыта, но по грязным следам на полу сразу же стало понятно, что утром ее осматривали.

Стоило мне войти, как в клетке зачирикала канарейка.

Я так и застыла на пороге. Очевидно, дверь сюда была закрыта всю ночь, и потому-то птица смогла выжить. Ошалев, я бросилась к ней, словно взбесившееся животное, просто не веря своим глазам.

Птичка испуганно ринулась к дальней стенке.

У меня внутри все оборвалось! Неужели хоть кто-то смог выжить во всем этом сумасшедшем доме? Я всегда закрывала дверь в свою спальню, потому что иначе сюда врывался наш кот Касик и начинал осаду клетки по всем правилам. Несколько раз он даже валил ее на пол.

И тут до меня дошло!

— Касик!

Я вырвалась из комнаты, почти безумная, совершенно не понимая, что же я делаю. Кот! Здесь где-то был еще кот!

— Касик!

— Даша… — несмело окликнула меня тетя, появляясь в зале.

Но я не слушала ее. Даже почти не скрывала того факта, что принюхиваюсь, пытаясь во всей этой провонявшейся запахом смерти квартире найти еще и моего кота!

Он лежал, забившись под ванную, и был еще жив. Очевидно, эта комната привлекла его потому, что сюда через вентиляционные отверстия проникал воздух. Как бы мало его не было, но Касик все же выжил. Сейчас он смотрел на меня больными глазами, полными надежды, что я не дам ему умереть.

— Боже!

Я нырнула под ванную, неестественно распластавшись, и дотянулась до него правой рукой. Мое прикосновение заставило Касика слабо мяукнуть. С тех пор, как я стала вампиром, он сторонился меня, стараясь сбежать от странного существа подальше. Лишь когда во мне было много человеческой крови, он соглашался поесть из моих рук. Но сейчас у него не было других хозяев, кроме меня, и он это понимал. Наверное.

— Даша, — послышался голос тети.

Очевидно, она решила, что ее племянница свихнулась от горя. И лишь когда я выбралась из-под ванной с едва живым котенком на руках, тетя слегка успокоилась.

— Как ты узнала, что он там? — изумленно спросила она.

— Это мой кот. Я немного знаю его повадки.

Вынув из кармана мобильный, я быстро набрала номер такси. Бегом я доставила бы Касика в ветеринарную лечебницу быстрее, но на дворе был белый день, а потому приходилось сдерживать свои порывы. Мне нужно оправдать доверие Кирилла. В конце концов, если бы не он, кот мог бы успеть умереть до того, как его хозяйка вернулась бы сюда. Не представляю, что со мной было бы, если б довершением ко всему случившемуся стал бы его трупик, найденный под ванной.

— Куда ты едешь? — набросились на меня тетя и бабушка, услышав, что я вызвала машину.

— К ветеринару. Тут должны прийти люди, с которыми я договорилась, принесут все необходимые документы. Теть, — я умоляюще посмотрела на нее, — слушай их внимательно. С похоронами все будет в порядке. Но сейчас нужно сделать то, что нужно сделать. Может быть, это животное еще выживет.

Бабушка стала высказывать громкое возмущение тем, на что я трачу время, но мне было все равно. Касика мы взяли в дом еще котенком, и все его беззаветно любили. Потому мама точно одобрила бы мое решение спасти его во что бы то ни стало.

Машина вскоре приехала, и я повезла завернутого в полотенце кота в лечебницу. Ветеринар там только головой покачала, но сказала, что все же при надлежащем уходе животное может выжить. Что ж… Купив ампул с всевозможными укрепляющими его иммунитет уколами, я повезла Касика домой. Он больше не мяукал, но смотрел на меня с немой благодарностью. Кажется, сделанные ему в лечебнице уколы подействовали, потому что он постепенно оживал.

Вернувшись домой, я включила обогреватель и уложила кота рядом с ним. Затем нашла в холодильнике упаковка Киеткэта и накормила его с ложечки. Тетя и бабушка махнули на меня рукой. Только спустя несколько часов зашли сказать мне, что уходят к бабушке ночевать, и позвали меня с собой. Услышав, что я останусь в этой квартире, вызвало новую волну протестов. Они боялись, что утром и меня найдут мертвой. Пришлось даже прикрикнуть, чтобы они оставили меня в покое. Особо неистовствовала бабушка. Я даже почувствовала облегчение, когда они ушли.

Как же тихо здесь стало…

Канарейка чистила перышки и опасливо поглядывала на дремлющего на полу кота. Тот был еще слишком слаб, чтобы ходить и тем более нападать на нее, но птица не знала об этом. Ее редкие почирикивания были единственными звуками, нарушавшими странное молчание, воцарившееся в этих стенах. Раньше мама по вечерам смотрела сериалы, чуть позже отец — футбол, они оба смеялись, комментировали увиденное, иногда ругались, Касик так носился по квартире, что стены дрожали. Потому сейчас здесь было неестественно тихо.

Мне не было страшно. Более того, я не чувствовала себя одинокой. И все же внутри что-то саднило, не желая признавать, что теперь эта тишина — часть моего существования.

Пришлось отвлечься. Мне ведь еще многое предстоит сделать. Сначала я позвонила Ярославу. Этот эпизод — один из немногих, которые я сознательно стараюсь не вспоминать ни при каких обстоятельствах. Брат, узнав о произошедшем, казалось, просто в это не поверил. Ирония судьбы оказалась жестокой, до невероятности. Почти сразу же после того, как нашлась его настоящая семья, он ее потерял. Он так и не познакомился со своими настоящими родителями.

Когда первая волна его растерянности схлынула, Ярослав захотел приехать. Естественно, я не стала ему отказывать, просто объяснила дорогу. Кто еще мог понять меня в тот вечер, как не человек, чья потеря была даже больше моей?

Пока он ехал, ко мне пришел человек от Соэрен. Вернее, от Саши. Обычный человек, никогда мною раньше не встречаемый. Даже не упырь. Он принес справки о смерти и все, связанное с погребением. Сказал, чтоб завтра утром за мной заедут, и мне нужно будет забрать родителей из морга. Одежду для них уже приготовили, гробы привезут завтра. Я только махнула рукой, давая понять, что мне не нужны подробности. Он кивнул и исчез.

Ярослав появился как раз тогда, когда я кормила Касика. Выглядел он ужасно.

— Тебе бы водки, — хмуро заметила я.

— У меня с собой, — ответил брат, не менее хмуро.

С собой у него был виски. Он предложил его и мне, но я только головой покачала. В итоге, братец в одиночку осушил почти всю бутылку, наблюдая за моими хлопотами над котом. Касику все еще было плохо, но смерть, кажется, отступила. Через смерть мне самой пришлось пройти, поэтому перепутать ее дыхание с чем-то еще было бы невозможно. Прислушиваясь к его слабому, но ровному дыханию и поглаживая мягкую шерстку, я облегченно вздохнула. Мама обязательно скажет мне «Спасибо» за то, что ее любимца выходили.

— А у вас есть семейные фотографии? — пьяно спросил Ярослав.

— Конечно, — кивнула я, вдруг со стыдом признавая, насколько редко фотографировала родителей.

Пока грузился компьютер, где хранились все мои фото, брат так же пьяно спросил:

— Ноута у тебя нет?

— Нет, — пожала я плечами. — Мог бы быть, но все деньги на шмотки уходят. Твоя сестра — заядлая шмоточница.

— Странно, ты такая спокойная, — произнес он, как-то слишком пристально меня рассматривая.

Наверное, нужно было смутиться. Но меня часто так рассматривали. Вампирская кровь на самом деле не делает человека красивым. Но она скрывает все, что было в его внешности непривлекательного, а привлекательное становится невероятно выразительным. Сложно пройти по улице, не обратив на себя внимание.

Интересно, а на Кирилла тоже так смотрят? Или он просто по улицам не ходит?

— Ты просто не видел, что сегодня было с тетей и бабушкой, — ответила я, стуча по клавиатуре. — Думаю, из трех женщин — Несуденко, оставшихся на этом свете, хотя бы одна должна быть нормальной в любых обстоятельствах.

Ярослав сел на самый край дивана, продолжая все так же сверлить меня взглядом.

— Нормальной тебя тоже сложно назвать, хитрюга, — сказал он порывисто.

— Что? — я повернулась к нему. — В каком это смысле?

— Это сложно объяснить, — замялся брат, потирая макушку. Собрать слова во внятные предложения у него явно не слишком удачно получалось. — Ты просто словно квинтэссенция… Как будто все, что в тебе есть — просто очень удачная личина чего-то другого.

Ого! Вот это белобрысый вискохлеб загнул!

— Братишка, знаешь, как-то я не очень поняла.

Я нашла фото, которые он хотел посмотреть, но предпочла сначала дослушать.

— Понимаешь, — Ярослав откинул прядь волос, падавшую ему на глаза, — ты — вроде бы во всех отношениях нормальная. Конечно, если человек ну уж очень нормальный, без всяких слабостей, это тоже как-то странно. Но у тебя слабости, вроде, есть. Это твое вязание… — он снова замялся. — Ты вяжешь, словно маньячка. И твой кот, — он неопределенно махнул рукой в сторону Касика.

Касик только смерил его презрительным взглядом и зевнул.

— Он зевает! — заорала я, забыв обо всем на свете.

— Что? — не понял Ярослав.

— Он зевает! Ты понимаешь? — с блуждающей улыбкой на лице я уставилась на брата. — Это значит, что ему хочется спать! Он устал за сегодня! Ярик, он выздоровеет!

Выражение лица Ярослава ничуть не изменилось.

— Ты так любишь этого кота?

— Конечно! — я боялась брать Касика на руки, но не нагнуться и не поцеловать его просто не могла. — Извини, что перебила. Так что ты говорил о моих слабостях?

— Говорил, что у тебя и слабости какие-то слишком логически выверенные и совершенные. Смотрю на все это и хочу заорать "Не верю!" За всем этим точно есть какая-то тайна. Только ее страшно раскрывать. Потому что ты отбросишь всю свою правильность и расшибешь всмятку.

Я только засмеялась. Бред какой-то!

— Братишка, по-моему, тебе пора спать. Давай включу колонку, чтобы ты смог умыться горячей водой…

— У тебя есть парень? — спросил он вдруг.

Я подумала о Кирилле. Потом о Юре, которого не видела уже более полугода. Он регулярно мелькал среди моих друзей на Вконтакте, но ничего мне не писал. В статусе у него стояло "Встречается с Галиной Бычко". Кажется, он очень быстро утешился после моего исчезновения и нынешний статус-кво его вполне устраивал. Мне же происходящее в его жизни было не ахти как интересно. Бычко, значит Бычко.

— Нет, у меня нет парня.

— Не удивительно, — ответил Ярослав. — Я бы тоже не решился иметь дело с такой странной мадемуазель, которая может меня прибить в темном углу на темной улице. Если б ты не была моей сестрой…

Я не успела затушить огонь, пылающий в моем взгляде, Ярослав тут же осекся.

— Прости, — пробормотал он, — я чушь несу.

— Да, есть немного, — согласилась я.

Он фактически сказал, что мужчины меня боятся, а потому бегут за километр. Нет, ну бред! Во-первых, я живу спокойно, никого не трогаю. Во-вторых, с чего бы Кириллу меня бояться? Он меня одной левой положит и раздавит. Да что там левой! Вообще-то, он сражается при помощи материализованной тьмы, ловко направляя ее на врага, а сам почти стоит и не шевелится. Это я до его уровня не дотягиваю…

— Ты расстроилась! — пьяно расстроился Ярослав. — Прости, сестренка, прости…

— Может завтра посмотрим фото? — спросила я.

— Завтра может и времени не хватить. Мне еще нужно будет показаться на работе, разобраться, что там за ситуация.

— А что там происходит? — главное было не показать свой интерес.

— Да все так оформлено, будто один из сотрудников проворовался. Но как-то слишком гладко вылизано… Я потому и заговорил о том, что ты слишком хороша сегодня, — Ярослав снова осекся. — Ладно, покажи фото.

К счастью, пока мы смотрели снимки, начиная с отсканированных еще с пленок и вплоть до самых последних, сделанных на хорошем цифровике, братишка успел слегка протрезветь. Он с интересом слушал рассказы о нашей жизни, а я сама увлеклась, вспоминая, сколько хорошего было нами пережито вместе. Просто не верится, что все закончилось.

— А это что за папка? — спросил Ярослав, увидев ярлычки не совсем обычных снимков.

— Да так, — хмыкнула я. — То, что я шью… Всякие мои хендмейды. Просто шмотки.

— Покажи!

— Ты же парень, — рассмеялась я. — Зачем тебе женские платья?

— Все равно, покажи.

Как ни странно, но коллекция фотографий сшитых мною вещей ему очень сильно понравилась. Ярослав почти сразу заявил, что его сестра — талантище, и подтвердил это, громко чмокнув меня в щеку. Я засмеялась. Все эти вещи лично у меня вызывали гораздо меньше восторга. Каждый стежок в них был знакомым, каждая складочка, и каждая ошибочка, делавшая их далекими от совершенства.

В конце концов, мне все же удалось загнать своего белобрысого братца в ванную, после чего он стал умолять меня позволить ему спать со мной на диване, а не в спальне родителей. Я уловила исходящие от него флюиды страха. Бедняга просто побаивался, что по его душу могут явиться истинные хозяева постели. Алкоголь ему, как ни странно, смелости не добавил. Пришлось позволить ему прикорнуть рядом.

— Только учти, я Касика тоже рядом положу. Ему будет холодно на полу!

— Ладно!

Я вдруг поняла, что рядом со мной коту будет не намного теплее. Жажда, давно не утоляемая, дала о себе знать, как только Ярослав перестал отвлекать меня разговором.

— Странная ситуация, — сказала я вслух задумчиво.

— Какая? — спросил он сонным голосом. — Что ты в постели с мужчиной, а этот мужчина — твой брат?

— Дурачок, — засмеялась я, все же признавая, что Ярослав — парень симпатичный, и если б не обстоятельства, он бы просто так не отделался.

Возможно.

Ведь Кирилла в моей жизни никто не отменял. Как и того, что мое сердце екает каждый раз, когда я думаю о нем.

Касик, лежавший около меня под одеялом, попытался мурлыкнуть, но у него не слишком хорошо получилось. Ему, наверное, холодно. Моя температура довольно сильно упала.

Ярослав уже довольно похрапывал рядом. Ему было абсолютно невдомек, что его сестре сон нужен так же мало, как и воздух.

А что если?

Вздохнув, я осторожно напустила на него ту волну марева, которой обычно туманила разум своей жертвы, отнимая у нее способность сопротивляться и память. Ярослав слабо застонал во сне.

— Тихо, мой хороший, — прошептала я, очень нежно кусая его шею.

Кажется, до меня вампиры обходили его стороной, у крови нет того сладко-приторного привкуса, который даруем ей мы хотя бы одним своим укусом. К тому же, он — мужчина. Правда, мужчина очень похожий на меня.

Его кровь теплым ручейком заструилась внутрь моего тела, делая его по-настоящему близким. Теперь и ему будет меня не хватать… Улыбнувшись, я оторвалась от него и проследила за тем, как буквально на глазах затягиваются маленькие ранки от укусов.

Касик доверчиво прильнул ко мне.