"Мемуары веснущатого человека" - читать интересную книгу автора (Соболь Андрей)

Моё расставание с князем Куртовским

Подобно бешеному наскоку непобедимой Красной Армии, выскочил упомянутый Серж наружу, настиг меня и. потрудившись надо мной не больше двух минут, с разрешения князя истерзав мою личность до кровоиспускания, выкинув сперва в переднюю, а затем дальше, клеёнчатой дверью прищемив мне ногу, вследствие чего сия замаскированная дверь обрушилась на меня двойной тяжестью, подобно ныне двери Алёши Кавуна, ибо дверь означенного певца из народа мною не заслужена, и был сей Алёша Кавун, до женитьбы своей истинным народным человеком, но, в Тифлисе приобретя в подруги жизни грузинскую девицу знатного происхождения, народу изменил и, как мне известно, даже заказал себе визитные карточки, причём каждый день делает маникюр.

А когда вот вышвырнули меня за дверь русского ресторана в Берлине за невзнос платы, и самого этого проклятого борща я и переварить не успел, сказал я себе окончательно и навсегда: довольно, не желаю и не хочу я больше никаких дверей, ибо есть я сын своего отечества, и другая дверь мне нужна — вот так щелочкой приоткрыть её, в щелочку заглянуть и в щелочку проскользнуть.

Ибо… да потому, что надо в финале напрямик сказать, я очень устал, я могу искренне сказать, что безмерно устал, катастрофически устал, и нет на мне живого места, и если я, отвернувшись в сторону, дабы не разрыдаться, разверну свои обмотки — вы увидите сплошные раны, выражение о каковых есть, конечно, выражение фигуральное, но оно полно значения, ибо есть речи, значение которых… но есть речи, за которые в Гепеу по головке не погладят. Но ведь я, ведь я совершенно безвредное существо и напрасно, не по заслугам, наказан веснушками, неприличность коих вне моей власти, но ведь я такая сугубо штатская личность и живу я, никого не трогая, в тупичке за Собачьей площадкой, и да же слесарь Маточкин знает, на чём я сплю и чем я укрываюсь, и только напрасно пристаёт он ко мне, желая узнать губернию Мишеля, в рождении которого я отнюдь неповинен.

Я укрываюсь лохмотьями, но я не укрываюсь от законных властей, ибо не закона я боюсь, а дверей, и если в Гепеу за мной закроется дверь, то я, клянусь Вам честным словом, а оно твёрдо, как революционная воля русского социалистического народа, незамедлительно отказавшись от религиозных предрассудков, повешусь на своих обмотках. Потому я доселе лица своего не обнаруживаю, предполагая это сделать с великодушной помощью Алёши Кавуна, но так как Алёша Кавун заслонился от меня урождённой грузинской княжной, а господин Письменный погрузил меня в атмосферу чёрной клеветы, то остаётся мне только выставить себя в мемуарах, и оные мемуары препроводить Вам, дабы Вы, коему все народные произведения идут на просмотр, для чего Вы и поставлены, просмотрели и сие моё жизненное сочинение, которое и есть мои мемуары с очень интересными отдельными оглавлениями глав, и как писателя из народа спасли от препровождения в Гепеу, чего я не перенесу и о чём ставлю в окончании главу: