"Правдивый лжец" - читать интересную книгу автора (Стил Джессика)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Пусть Макс Дзапелли говорил не допускавшим возражения тоном, это не остановило Элин.

– В Италию! – снова выдохнула она.

Его тон вдруг изменился, и в глазах появился насмешливый блеск.

– Италия расположена на этой планете, – успокоил он ее. – Меньше двух часов на самолете.

– Да, но… – у нее все плыло перед глазами от такого поворота событий, – но какая подготовка мне нужна? Почему в Италии? – недоумевала она. – Насколько мне известно, работа в статистическом отделе идет как по маслу.

– Компьютеры! – выпалил он так, что Элин заморгала. – Как хороши ваши познания в том, что касается компьютеров?

Элин прикусила губу и уже потом сообразила, что этим жестом выдала себя с головой. Компьютеры, на которых она работала у отчима, были несколько устаревшими. И, по правде говоря, поступив к Дзапелли, она уделяла больше внимания организации работы отдела, чем освоению нового для нее оборудования. Постаравшись придать себе уверенный вид, она резонно, как ей казалось, заметила:

– Нельзя иметь современную подготовку в том, что касается всех компьютеров. Технология развивается постоянно. – Она только разогналась, чтобы развить эту тему, как Макс Дзапелли неожиданно согласился с ней.

– Совершенно верно, – заявил он с промелькнувшей на лице добродушной улыбкой, которой она не поверила ни на йоту. – Полагаю, что у нас в Вероне вы найдете самое новое оборудование.

– Вер… – Она запнулась, лихорадочно пытаясь найти аргумент. – Но почему Верона? Я уверена, что в Англии найдутся десятки центров обучения, и мне не понадобится…

– У вас есть особые причины не покидать Англию? – резко перебил он. – Друг? Любовник?

И эдаким тоном говорит человек, который не показывается на людях без красотки, висящей у него на руке, вскипела Элин. Но почему-то для нее оказалось делом чести не подать виду, что не слишком-то много шикарных мужчин вьется вокруг нее в Пинвиче и Бовингдоне. Поэтому в ответ она сказала:

– Естественно, у меня есть знакомые мужчины.

– Но друга нет, – выпалил он.

– Я работаю над этим вопросом!

– Ну что ж, вы сможете продолжить свои труды в Италии, – заключил он, и Элин ответила красноречивым взглядом. Она по-прежнему была намерена так или иначе отказаться от поездки, и проницательный итальянец прочитал это в ее глазах. Он разыграл козырную карту, прекрасно помня сказанные ею во вторник слова о том, что она дорожит этим местом. – Разумеется, – подчеркнул он, – во время пребывания в Вероне вы будете получать командировочные, а жалованье будет полностью переводиться в ваш банк.

Свинья, кипела Элин, понимая, однако, что отказаться уже не сможет. Это жалованье ей жизненно необходимо, и он знает, на чем играть! Но, услышав о переводе жалованья в банк, она заинтересовалась тем, сколько времени может продолжаться обучение.

– Как долго продлится моя командировка? – спросила она, все еще внутренне сопротивляясь отъезду.

Холодный взгляд скользнул по ее неулыбчивому лицу, и Дзапелли произнес таким голосом, будто был страшно доволен собой:

– Вы скоро увидите, какие хорошие вас ждут учителя. Уверен, что к Пасхе вы станете с любым компьютером на «ты».

Пасха! Она-то думала о днях, а не о неделях!

– Когда мне нужно ехать? – спросила она, подбирая в уме причины, которые не позволят ей отправиться в путешествие тотчас.

В ответ он посмотрел на часы.

– Я возвращаюсь в Верону сегодня вечером. Вам найдется место в самолете, если…

– Я не успею собраться! – воскликнула она. События разворачивались слишком быстро. Элин предпочитала сама решать за себя, но этот человек подхватил и тащил ее, как приливная волна. – Даже если я выйду из кабинета сию секунду, я никак не смогу…

– Понятно, – перебил он, но не успела девушка подумать, что давление ослаблено, как натиск возобновился с новой силой. – Пусть будет завтра. – Она раскрыла рот, чтобы протестовать, но он не дал ей вымолвить и слова. – Лучше вам сейчас поехать домой. Ведь и правда нужно будет многое сделать.

Как великодушно! Ей разрешают раньше уйти с работы, чтобы собраться в дорогу и завтра улететь из дому Бог знает насколько.

– Да! – вдруг вспомнив, воскликнула она.

– Проблема? – поинтересовался он.

– У меня сегодня свидание.

В ответ он подвинул ей телефон и предложил:

– Отмените.

Элин покачала головой. Ей нужен был не городской телефон.

– Отменю позже, – сказала Элин, и когда в довольной улыбке итальянец блеснул белоснежными зубами, она поняла, что радовался он не сорванному свиданию, а ее косвенному согласию с тем, что завтра она полетит в Верону. – Я не говорю по-итальянски, – было единственное возражение, которое она еще могла придумать.

Максимилиан Дзапелли встал, высокий и плечистый. Крутой человек.

– Пять плюс пять будет десять на любом языке, – кратко ответил он.

Это означало, что беседа закончена.

Час спустя, когда Элин сидела в электричке и ехала домой, в голове у нее роились вопросы, которые следовало бы задать. Вопросы, ответы на которые ей очень хотелось бы знать. И еще была неотвязная мысль: большинство людей отдали бы что угодно за поездку в Италию, от которой она так яростно отказывалась. Почему отказывалась? Элин не могла этого понять. Ясно было одно: к отказу ее толкал инстинкт.

Может быть, дело в том, что итальянец просто объявил о поездке, а не спросил ее согласия? Вообще не в правилах Максимилиана Дзапелли просить о чем-то – он требует и получает. А ей это не нравится! Элин вздохнула, выходя из поезда на бовингдонском вокзале. Оставалось надеяться только на то, что фабрика в Вероне достаточно велика и не придется сталкиваться с ним каждые пять минут.

Она отправилась домой пешком, вспоминая, как мило отреагировал Крис Никсон, когда она сказала, что не сможет прийти на свидание и почему не сможет.

– Везет тебе! – воскликнул он и сообщил, что некоторые дизайнеры уже ездили повышать квалификацию.

Может быть, кто-то из администрации – тоже, но он об этом не слышал.

– Да, как ты, Крис, говоришь, мне везет, – отозвалась Элин и только в то мгновение поняла, что действительно придется ехать.

– Когда ты вернешься? – спросил Крис.

– Точно не знаю, – ответила она, пожалев про себя, что действительно не знает, и подумала, что будет трудиться изо всех сил, лишь бы вернуться поскорее.

– Не забудешь, что ты должна мне свидание, когда вернешься?

– Ни за что, – улыбнулась она и положила трубку.

Элин вошла в дом с мыслью, что сообщить о поездке Крису – пустяки по сравнению с тем, что вот сейчас ей надо будет выложить новость перед домашними.

– Так рано? – воскликнула мать, выходя в холл.

– Мне многое надо сделать, – начала Элин и прошла с матерью в гостиную, где была вся семья, за исключением Лорейн.

К ее удивлению – она всячески старалась не упоминать имени Дзапелли, – новость была воспринята лучше, чем она ожидала. Но только не сводным братом.

– На кой тебе это нужно? – угрюмо поинтересовался он.

– Я же сказала… – Элин принялась терпеливо объяснять: – Я недостаточно хорошо владею компьютером, поэтому…

– Поэтому ты отправляешься в неприятельский лагерь, – сердито перебил он.

– Прекрати, Гай, – взмолилась Элин. – Мне нужна эта работа, я…

– Не нужна. У тебя еще остались деньги от продажи машины.

Деньги у нее действительно еще были, но был и ужасный страх перед долгами, а оставшихся денег могло хватить разве что на оплату очередной серии счетов, если не возникнет непредвиденных расходов, вроде ремонта крыши.

Однако спорить с Гаем не хотелось – Элин любила его, как родного брата.

– Я лучше пойду укладываться. Мне нужно многое сделать до обеда, – сказала она.

– Не забудь зимние сапоги, – буркнул он.

Поднявшись к себе, Элин сообразила, что в это время года Верона может быть завалена снегом. Гай вовсе не думал помогать ей в сборах, но благодаря его напоминанию она достала зимние сапоги.

В последующий час, когда Элин сваливала в кучу на кровати вещи, которые собиралась потом уложить в чемодан, голова ее была занята так же, как и руки. Хорошо ему заявить: «Я решил послать вас в Италию». Потрудился бы сообщить, каким самолетом она полетит и где остановится в Вероне!

Примерно час Элин мысленно метала громы и молнии, думая о нем, но потом чувство справедливости – которое она начинала ненавидеть не меньше, чем самого Дзапелли, – начало заявлять о себе. Он же предлагал взять ее в свой самолет – разумеется, личный реактивный. Впрочем, она никак не могла бы собраться так быстро. А если правду, то она всячески поддерживала в нем мнение, которое внушил ему еще Хью Баррелл, о том, что она была и шеф-поваром, и посудомойкой в административной кухне Пиллингера. Значит, он рассчитывал на то, что у нее хватит ума заказать и место в гостинице.

Телефон в ее комнате зазвонил в тот самый момент, когда Элин открыла дверь, собираясь спускаться к обеду, и поскольку никто не надумал снять трубку внизу, Элин подошла к телефону.

– Не могли бы вы позвать Элин Толбот? – спросил женский голос с заметным акцентом.

– Я вас слушаю, – ответила Элин.

– Меня зовут Фелиция Рокка, я личный секретарь синьора Дзапелли, – представилась женщина.

– Здравствуйте! – удивленно отозвалась Элин.

– Здравствуйте, – ответила Фелиция с улыбкой в голосе и перешла к цели своего звонка: – Синьор Дзапелли поручил мне организовать ваш полет. У вас есть ручка?

Через пять минут, успокоившись относительно завтрашнего полета, Элин спустилась вниз.

– Как называется твоя гостиница? – спросила мать, когда все сели за стол.

Элин улыбнулась.

– Еще не знаю. Но меня кто-то встретит в Вероне.

Вернувшись к себе, чтобы закончить сборы, она гадала о том, кто же это будет. Шофер компании? Поскольку самолет прибывает довольно поздно, вряд ли ее встретит Фелиция Рокка, подумала Элин. Хотя, судя по сегодняшнему звонку, рабочий день этой синьорины не всегда заканчивается ровно в пять, так что, может быть, и она…

Однако по каким-то техническим причинам вылет из Лондона задержался. Элин оставалось только надеяться, что кто-нибудь позвонит в аэропорт и уточнит время прибытия, прежде чем ее поедут встречать.

Ее беспокоило, что человеку придется долго ожидать ее в аэропорту. Но в самолете мысли Элин постепенно возвращались к ее работодателю. Элин не хотела думать о нем и все равно думала. Она упорно смотрела в окно, но скоро отвлеклась от темнеющего неба за бортом, потому что из головы у нее не выходил синьор Дзапелли. Она пыталась сосредоточиться на еде, но вновь ловила себя на том, что гадает, стал бы он отправлять ее в Италию для повышения квалификации, если бы в самом деле подозревал в краже. Послал бы он ее в Италию, где находилось основное производство, если бы допускал возможность чего-то вроде промышленного шпионажа с ее стороны?

Раздраженная Элин отодвинула поднос с едой и откинулась в кресле. Дался тебе этот человек, возмутилась она и принялась наблюдать, как быстро и точно работает стюардесса. Элин вспомнила обещание Максимилиана Дзапелли держать ее у себя перед глазами. И тут же все встало на свое место. Действительно, ее знания в компьютерной области требуют обновления, но основной причиной командировки является, конечно, то, что Максимилиан Дзапелли не хочет выпускать ее из поля зрения! Отсюда прояснялся и другой вопрос: допустил бы к Дзапелли на свое веронское предприятие, считая воровкой? Еще как допустил бы!

Каков джентльмен, кипела Элин, не желая смириться с мыслью, что она все еще под подозрением. Если бы она была независима и могла сказать ему все, что о нем думает!

Но независимости у нее нет, и ей нужна работа, ее страх перед неоплаченными счетами коренился в тех временах, когда отец еще не покинул их навсегда и они с матерью едва сводили концы с концами. Может быть, примешивалось чувство долга перед Сэмом Пиллингером, который вытащил их из этого существования. Так или иначе, опасность оказаться неплатежеспособной ужасно пугала Элин. А значит, пока Пиллингеры не оправятся после закрытия фирмы и не согласятся поискать для себя оплачиваемое занятие, Элин придется цепляться за место у Дзапелли.

Логичная мысль, что и ее работодатели могут просто отказаться от ее услуг, почувствовав, что больше в них не нуждаются, вылетела у Элин из головы, когда пилот, покружив над Вероной, объявил, что из-за тумана посадка будет произведена в другом аэропорту.

Господи, перепугалась Элин, и что же ей теперь делать? Ее встречают в Вероне, а самолет сядет неизвестно где! Пилот назвал город, но она не запомнила.

Самолет пошел на посадку довольно скоро. Однако, прибавив час, чтобы получить итальянское время, Элин поняла, что офис Дзапелли в Вероне давно закрыт.

Элин прошла паспортный контроль и таможню, готовясь к самому худшему. Но, направляясь с багажом к выходу, сообразила, что посланный встречать ее в Вероне мог передать что-нибудь по телефону в этот аэропорт.

Она остановилась, опустила на пол чемодан и дорожную сумку, придвинула багаж поближе, чтобы никто не споткнулся о него. Потом осмотрелась в поисках справочного стола или, может быть, какого-нибудь симпатичного служащего, который мог бы помочь ей.

И вдруг райской музыкой для нее прозвучал голос, который Элин узнала бы из тысячи. Обольстительный голос произнес магические слова:

– Привет, Элин!

Она мгновенно обернулась со странным чувством счастья, пронзившим ее до кончиков пальцев на ногах, и улыбка осветила ее лицо.

– О, привет, – произнесла она хрипло.

Она стояла и глупо улыбалась, а Макс Дзапелли молча пожирал взглядом ее фигуру, ее зеленые глаза, ее изысканно очерченный рот. Потом, не отрывая взгляда от ее сияющего лица, он спокойно заключил:

– Вы очень красивы, Элин Толбот.

– Хм! – вырвалось у нее.

Комплимент был столь неожиданным, что Элин просто не знала, что ответить.

– Улыбка от облегчения, что вас не оставили здесь одну, сделала вас неотразимой, – пояснил он и в следующее мгновение уже поднимал ее чемодан и сумку, приказывая: – Поторопитесь, я оставил машину в неположенном месте.

Несколько смущенная, Элин поспешила за ним. Он и сам был настоящее искушение, но Элин скорее откусила бы себе язык, чем призналась бы в этом вслух. Уже сидя рядом с ним в мощном «феррари», Элин поняла, как сильно была напугана своим беспомощным положением там, в аэропорту. В последнюю встречу с Дзапелли – всего лишь вчера – Элин хотелось раскроить ему череп, а сегодня она улыбалась итальянцу, как слабоумная… Она наблюдала, как он уверенно лавирует в потоке машин, но, лишь когда их «феррари» остановился у въезда на платную автостраду, достаточно овладела собой, чтобы выразить благодарность.

– Я очень признательна вам за то, что вы приехали, – стараясь сохранить сдержанность, проговорила она. Он посмотрел в ее сторону, и она вежливо добавила: – Спасибо.

Он отвел глаза, прибавил скорость и, уже мчась по шоссе, объяснил:

– Мой дом находится на полпути между Вероной и Бергамо. Я был в дороге, когда Фелиция связалась со мной по телефону в машине и сообщила, что ваш самолет сядет в бергамском аэропорту. – Дзапелли бросил быстрый взгляд в ее сторону, по-прежнему сосредоточенный на дороге. – Я был как раз на полпути к Бергамо, – он пожал плечами, – и сказал Фелиции, чтобы она отозвала шофера, потому что встречу вас сам.

– Что ж, спасибо еще раз, – пробормотала Элин. Она вовсе не думала, что он будет ждать ее в Вероне. Откуда же это разочарование при сообщении о том, что Дзапелли не собирался встречать ее? – Надеюсь, я не доставила вам слишком больших неудобств, – добавила она, скорее благовоспитанно, чем искренне.

Господи, почему она должна благодарить человека, который подозревает ее в воровстве!

– Никаких неудобств… – учтиво отозвался он. – Этим вечером мое свидание назначено на позднее время.

Свинья, выругалась она про себя и переключилась на вид за окном. Зачем было брать зимние сапоги? Снега здесь нет и в помине!

Зато внезапно они оказались в тумане. Элин растерялась. Но этого нельзя было сказать о Максе Дзапелли – при всей своей неприязни к нему она не могла не восхититься его реакцией, когда он мгновенно сбросил скорость. Впрочем, она сохраняла молчание, предоставляя ему возможность целиком сосредоточиться на дороге, чтобы добраться до Вероны без происшествий. Что, несмотря на туман, ему и удалось сделать всего за час.

– Э-э… где я остановлюсь? – спросила она, заметив, что он едет куда-то в пригород, а не к центральным гостиницам.

– Примите мои извинения, Элин, – тут же отозвался он, – давно надо было сказать вам. – Он поспешил объяснить: – У компании есть квартира для деловых гостей. Я подумал, или, точнее, Фелиция подумала, что там вам будет удобнее, чем в гостинице.

– Очень любезно с вашей… то есть со стороны Фелиции, – ответила Элин.

Да, действительно, очень любезно со стороны человека, подозревающего ее в воровстве, пускаться в такие объяснения. И, между прочим, он во второй раз назвал ее по имени. Похоже, итальянец не так уж плох, поймала себя на неожиданной мысли Элин.

Квартира компании находилась в красивом районе. За столом в холле дежурил мускулистый коротышка лет сорока.

– Buona sera, signorina, buona sera, signore,[1] – почтительно раскланялся он.

– Buona sera, Умберто, – ответил Макс Дзапелли и, когда Умберто попытался взять у него чемодан, отказался от помощи. В нескольких быстрых и совершенно непонятных Элин итальянских фразах он, видимо, дал портье какие-то инструкции. Потом непринужденно перешел на английский: – Умберто и Паоло, который дежурит днем, позаботятся о вашей безопасности. С квартирой не должно быть никаких проблем, но не стесняйтесь обращаться к ним, если потребуется помощь.

– Спасибо, – вежливо пробормотала Элин и, дружески улыбнувшись Умберто, последовала за своим боссом к лифту, который доставил их на третий этаж. – Я могу взять сумку, – запоздало предложила она, когда Дзапелли вынес из лифта чемодан.

Он не обратил внимания на ее предложение, и Элин последовала за ним до двери в холле, где он поставил чемодан на пол, извлек из кармана ключ, отпер замок и, открыв дверь, пропустил ее в роскошные апартаменты. Во всяком случае, холл и гостиная, заметила она, были покрыты толстыми светло-зелеными коврами, и убранство весьма просторной гостиной показалось ей элегантным.

– Вам здесь будет удобно? – поинтересовался Макс Дзапелли, проходя за ней и следя за ее взглядом, порхавшим от непринужденно расставленных столиков к картинам на стенах и к очень уютной мягкой мебели.

Ее собственный дом тоже был элегантно обставлен. У матери превосходный вкус. Получив в браке с Сэмом некоторую свободу в деньгах, мать постепенно изменила стиль обстановки и устроила все на свой лад.

– Да, – ответила Элин. – Несомненно. – И решила обследовать остальные комнаты позже.

Он уже почти повернулся, чтобы уйти, но ей показалось – вот странно! – что уходить его не тянет. Взбрело же в голову! Возможно, просто ей от новизны обстановки не хотелось оставаться одной. Господи, но он-то должен торопиться! У него же свидание этим вечером – он не преминул сообщить ей. Впереди у него еще поездка в тумане домой, чтобы переодеться.

– Э-э… еще раз спасибо, что встретили меня в аэропорту, – поспешно проговорила она, сознавая, что, поскольку его ожидает какая-то женщина, он мог считать, что сделал более чем достаточно для своей подчиненной.

Дзапелли обернулся и протянул ей ключи. Их руки соприкоснулись, и Элин будто током ударило.

– Спокойной ночи, Элин, – тихо сказал он.

Но она, пораженная этим прикосновением, не могла пошевелить языком, чтобы выговорить хоть самые простые слова прощания. Каково же было ее состояние, когда он наклонился и быстро, но тепло поцеловал ее сначала в одну щеку, а потом в другую! Потрясенная, Элин, однако, овладела собой и обрела способность действовать. Ее руки взметнулись, оттолкнули Дзапелли, и она сделала шаг назад, что, похоже, очень развеселило его.

Конечно, кипела Элин, он не оставит без комментариев тот факт, что на свете есть женщины, которые не кинутся ему на шею в ответ на его поцелуй. И итальянец не промолчал. Качнувшись на пятках и одарив ее насмешливым взглядом, он начал:

– Расслабься, девственница-ледышка, я…

Но Элин, взволнованная, поспешно и резко – слишком поспешно, как она поняла потом, – вскинула на него удивленные слова:

– Почему вы так решили?

– Я… – Он запнулся, и насмешка у него на лице сменилась любопытством. – А разве нет?

Элин быстро взяла себя в руки и, отойдя еще на шаг, надменно вскинула голову.

– Это не ваше дело!

Если она думала, что высокомерный тон поставит его на место, то имела случай убедиться в своей ошибке. Потому что с еще большим любопытством во взгляде он издал краткое восклицание на итальянском и, никак не отреагировав на ее надменность, добавил по-английски:

– Девственница и есть.

– Есть так есть! – парировала она. И, прежде чем он смог ответить новой насмешкой, заключила: – Большое спасибо, что встретили в аэропорту. – Глядя прямо в его безмятежное, улыбавшееся лицо, она добавила: – Но поскольку вы хотите, чтобы завтра к девяти я была в офисе, то я хотела бы сейчас распаковать вещи.

Выражение его лица изменилось на откровенную ухмылку, которая еще больше не понравилась Элин.

– Значит, вы выпроваживаете меня из принадлежащих мне апартаментов?

– Спокойной ночи, мистер Дзапелли, – твердо сказала она.

– О, спокойной ночи, мисс Толбот, – ухмыльнулся он, – спокойной ночи. – И, вняв ее более чем прозрачному намеку, удалился.

Свинья! Бабник! Элин кипела от возмущения, хотя, едва за ним закрылась дверь, почувствовала себя очень одинокой. Перейдя из гостиной в не менее шикарную спальню, Элин подумала, что в этом чувстве нет ничего удивительного. В конце концов, она одна в Италии, в чужой стране, спустя всего лишь несколько часов после того, как была в Англии, дома, где всегда нашлось бы с кем перекинуться словом.

Ей ничего не оставалось, как швырнуть чемодан на кровать и заняться распаковыванием вещей, пока Макс Дзапелли снова не проник в ее мысли. Проклятье, но он просто не выходит у нее из головы! Чертов ловелас! Погоня за юбками – смысл его жизни!

Но с другой стороны, не говорил ли он ей сам, что не заводит романов с подчиненными? Хотя разве он пытался завести с ней роман? А как же назвать то, что он расцеловал ее в обе щеки, – ведь они даже не друзья!

Когда Элин, наконец, легла спать, она должна была признать, что пребывает в полном замешательстве. Ей вовсе не до ловеласов… не до пылких Ромео. И однако же она в Вероне, буквально на земле шекспировского Ромео. Она убеждала себя, что ненавидит Макса Дзапелли, но почему-то ее смущало то, что приходилось себя убеждать… Закрывая глаза с твердым намерением немедленно заснуть, Элин все еще гадала: заигрывал ли он, целуя ее, или просто держался как безупречно вежливый итальянец?