"Ночь Ягуара" - читать интересную книгу автора (Грубер Майкл)

15

Незадолго до темноты они закончили расставлять «хлопушки», и только провода растяжек остались ослабленными. Заряды были комбинированными — порох и напалм. Кукси сказал, что натянуть их можно будет перед тем, как они лягут спать. Мин было всего десять, и привести их в боевую готовность на тот случай, если незваные гости появятся днем, было делом несложным.

— Дорогая, нужно привести Кевина, — сказал он, закончив маскировать последнюю. — Нужно провести его по территории, чтобы он знал, где расставлены наши маленькие красавицы, и случайно ни на одну не напоролся.

— Я позову его, — заявила она и побежала в коттедж, который они с ним некогда делили.

Но Кевина там не было, от него остался лишь витающий в воздухе дымок марихуаны.

Выкрикивая его имя, она заглянула в ванную; не найдя его там, выскочила наружу и тут услышала надсадный звук, свидетельствующий о попытке запустить стартер.

Кевин сидел на месте водителя, вертел ключ зажигания и ругался.

— Она не заведется, — сказала Дженни.

— Ну, конечно, ты ведь у нас долбаный специалист по моторам, — презрительно бросил он и возобновил попытки.

— Да не нужно быть долбаным специалистом, чтобы вынуть ротор распределителя зажигания. Вот он.

Она достала деталь из кармана и подняла, чтобы ему было видно.

— Кевин, там, на дороге, полная машина гангстеров. Они ищут нас, меня и тебя. Прикинь, что к чему, пожалуйста. Подумай своей головой хоть раз в жизни.

Он распахнул дверь фургона.

— Дай сюда!

— Не дам. И вообще, какое такое у тебя важное дело, что ты должен ехать сию минуту?

— Какое дело? Я скажу тебе, сука, какое дело. Мы с Кирни собираемся взорвать сегодня ночью насосную станцию С-девять. А ну отдай мне ротор!

— Да ты с ума сошел, Кевин! — начала было Дженни, но осеклась, увидев в его дрожащей руке направленный на нее пистолет. — Ты собираешься в меня выстрелить? — спросила она после долгой паузы.

— Нет, если ты отдашь мне ротор.

Когда он говорил это, она заметила, что пистолет Кевина не снят с предохранителя, а он этого и не знал. Даже в убывающем свете девушка видела, что красной точки не видно. Точно так же она увидела на его лице, под маской дерьмового высокомерия, растерянность и страх.

Впервые до нее дошло, что она настоящая, а Кевин насквозь поддельный, и это факт. Она была сильна, умела выживать, всего повидала, знала, как существовать в этом мире, стреляла из пистолетов и сидела в тюрьме. Кевин же был сынком банкира, позером, неуверенным в себе. Просто удивительно, как она не видела этого раньше.

На самом деле Кевину не следовало бы разрешать даже улицу одному переходить, но она подумала, вдруг он может измениться, конечно, с некоторой помощью с ее стороны. Теперь, когда она знает, каков он в действительности, возможно, ей удастся как-то подтолкнуть его в нужном направлении. И в любом случае, черт возьми, не может же она его вот так взять и бросить!

— Хорошо, — сказала Дженни, — но я поеду с тобой.

— Ни хрена подобного!

— Тогда жми на курок. — Она достала из кармана ротор. — Но поторопись, иначе я зашвырну эту хреновину в пруд.

Несколько мгновений они стояли, глядя друг на друга, потом Кевин выругался и засунул пистолет за пояс брюк.

— Ладно, ладно, тогда поехали. Засунь эту штуку обратно в машину!

— Сначала отдай мне ключ, — заявила Дженни. — Машину поведу я.

Сидевший в темном фургоне Пруденсио Ривера Мартинес ощутил вибрацию мобильного телефона, взглянул на дисплей и увидел высветившийся номер Гарсии, который, скорчившись, прятался за высокой живой изгородью напротив усадьбы, за которой они вели наблюдение.

— Разукрашенная тачка трогает с места, — доложил он. — За рулем девка, этот маленький блондинчик с ней рядом.

— В каком направлении они едут?

— Секундочку.

Последовала пауза.

— На север.

— Я скажу Монтойе, чтобы тебя подобрал, — сказал Мартинес.

Две из имевшихся в его распоряжении машин занимали блокирующие позиции в начале и конце короткой дороги, именовавшейся Ингрэм, а его собственный фургон скрывался в боковом проезде, примерно посередине между ними.

Он мигом придумал план и поставил задачу водителям. Через несколько минут «фольксваген» прокатил мимо, и Кристобаль Риба, шофер Мартинеса, пристроился за ним. Движение по дороге было умеренным.

— Где мы будем их брать? — спросил Риба.

— Впереди, тут недалеко. Дорога идет среди высоких деревьев, под кронами настоящий туннель. Там их и зажмем.

— А не слишком ли тут оживленное движение, чтобы брать их прямо на улице? — усомнился Риба.

— Все примут это за ерундовое дорожное происшествие. Иглесиас затормозит прямо перед ними, а ты стукнешь их в задний бампер. Мы вылезем, они тоже — посмотреть, что да как, — и тут мы сунем им под нос пушки и увезем в гараж. Раз-два-три.

Когда черный фургон неожиданно вылетел с подъездной дороги на главную и затормозил прямо перед ней, Дженни вскрикнула и тоже ударила по тормозам. Машина резко остановилась: ее швырнуло вперед, и она не ударилась о руль только благодаря ремню безопасности.

— Дерьмо! — заорал Кевин и повторил то же самое, когда догонявший их фургон тоже ударил его машину в задний бампер.

Из обоих фургонов вышли и решительно направились к «фольксвагену» темнокожие мужчины.

— Гони отсюда! Гони! — закричал Кевин.

Он отстегнул ремень безопасности и завертелся на сиденье, затравленно глядя то на одного, то на другого из приближавшихся мужчин.

— Не могу, нас зажали! — крикнула она ему в ответ и увидела в окно подошедшего мужчину.

Он был плотный, круглолицый, с кустистыми бровями, оспинам на щеках, черными, постриженными под «ежик» волосами. Одет он был в слаксы бежевого цвета и белую, навыпуск, рубашку с короткими рукавами.

— Вы стукнули мою машину, — произнес он на правильном английском, хотя и с сильным акцентом. — Выйдите, нам надо осмотреть повреждения и оценить ущерб.

Она уже собиралась открыть дверь, когда Кевин, крикнув что-то, чего она не поняла, перегнулся через нее и куда-то потянулся. К ее ужасу, он вытащил свою пушку и наставил ее на незнакомца.

— Проваливай! Шевели своей долбаной задницей, козел, пока я не разнес тебе башку!

Дженни увидела, как на лице мужчины отразилось удивление. Пистолет в руке Кевина прыгал перед ее глазами: она заметила, что он опять не снят с предохранителя, и уже собиралась сказать об этом Кевину, когда рябой мужчина полез под рубашку, выхватил полуавтоматический пистолет со странно длинным стволом и дважды выстрелил Кевину в лицо, произведя звук не громче, чем если бы лопнула пара воздушных шариков.

Кевин упал, его простреленная голова, из которой лилась кровь, упала прямо ей на колени. Она посмотрела вниз, на ужасающее месиво из окровавленных волос, осколков кости и мозгового вещества, и набрала воздуха, чтобы издать самый отчаянный крик в своей жизни.

Издала она на самом деле хоть какой-то звук или нет, так и осталось для нее неизвестным, ибо между этим мгновением и следующим она ощутила, как все ее естество пронзает знакомый холод, все звуки стихают и умолкают, лицо убийцы, как и все остальное в поле ее зрения, сжимается в ослепительную точку, и она проваливается в пучину припадка.

Во вторник утром Лола Уайз еще спала, и муж не стал ее будить. Вместо этого он позвонил в госпиталь и коротко объяснил главному врачу, доктору Кеммельману, что у его жены сильное переутомление и ее несколько дней не будет на работе.

Доктор сказал, что он все понимает, такие вещи случаются довольно часто, и не стоит беспокоиться. Он спросил Паза, не нужны ли ему какие-нибудь лекарства, Паз поблагодарил и отказался. Потом Паз собрал дочку в школу и, увиливая от множества вопросов о том, что с мамой, отвез ее в «Провиденс». А на обратном пути ему позвонил Тито Моралес.

— Ты уже слышал?

— Слышал о чем?

— Надо было нам нагрянуть туда вчера. Ну, было же, было у меня на этот счет дурное предчувствие. Надо было самому поехать.

— Ты о чем толкуешь, Тито?

— Вчера вечером, около девяти тридцати, фургон, принадлежавший альянсу «Лесная планета», был зажат на автостраде Ингрэм парой других фургонов. Очевидцам показалось, будто это обычное, незначительное дорожное происшествие. Но только показалось. В фургоне обнаружено тело молодого человека по имени Кевин Восс, а в его голове две пули из девятимиллиметрового пистолета с глушителем. Его спутница Дженнифер Симпсон, девятнадцати лет, похищена неизвестными лицами. Ну как, нравится тебе это дерьмо?

— Не очень. Полагаю, вы сейчас уже в офисе этой самой «Лесной планеты», точно?

— Можно сказать, и так. Правда, офис у них еще тот — большущая усадьба на Ингрэм, южнее Перспективы, в сторону залива. Принадлежит парню по имени Руперт Зингер, которого, надо же такому случиться, нет в городе. Ну вот только вчера был — и сплыл: ха-ха. Единственными обитателями усадьбы сейчас являются Джемс Скотт Берне, что-то вроде дворника, и парень по имени Найджел Кукси, профессор университета и научный консультант организации. На них обоих у полиции ничего нет, а вот у этой Симпсон послужной список имеется. Она проторчала шесть месяцев в «Кедровых стремнинах», хочешь знать за что?

— Неужели за перевоплощение в здоровенную пятнистую кошку?

На линии последовало молчание.

— Тебе надо бы отнестись к этому дерьму посерьезнее, amigo. Она привлекалась за торговлю наркотиками в размерах, предусматривающих уголовное наказание, но ее освободили как совершившую правонарушение впервые. И сотрудничавшую со следствием. Кроме того, в фургоне, где находились эта Симпсон и Восс, мы нашли девятимиллиметровый пистолет. Из него не стреляли, на нем обнаружены отпечатки пальцев Восса. Выяснилось, что в прошлом марте он был украден из оружейного магазина в Орландо.

— Ну и на какие мысли все это наводит?

— О, приятель, мысли самые интересные, в двух словах не опишешь. Финнеган и полиция округа рвет и мечет из-за того, что мы нашли эту экологическую контору и немедленно им не доложили. Теперь они собираются сцапать шайку колумбийцев, которые околачивались на Рыбачьем острове, вместе с уцелевшими ребятами из «Консуэлы». Олифант тоже рвет и мечет: как это вышло, что мы не сцапали их еще вчера? Да, и как я говорил, прошлой ночью федералы заинтересовались личностью этого Хуртадо. Я слышал, они запросили ордер на проверку компании твоей сестры.

— Ох ты! Надо ее предупредить. Между прочим, ты нашел индейца?

— Нет, но в данном случае долбаные магические невидимые индейцы не находятся во главе списка приоритетов. Все внимание сосредоточено на войне, которую гангстеры из Колумбии развязали в Волшебном городе как раз накануне начала туристического сезона.

— Но это никак не объясняет два странных убийства.

— Конечно, но наши боссы сейчас закусили удила. Им очень хочется поскорее засадить колумбийских наемных убийц в тюрьму. А уж как повесить на них еще и эти убийства, можно придумать потом.

— Значит, я освобожден от должности консультанта по загадочным убийствам?

— А вот об этом я ничего не слышал, нет. Слушай, почему бы тебе не подкатить к этому месту на Ингрэм с целью, так сказать, консультации? Там у них имеется пруд с пираньями. Есть на что посмотреть.

— Буду через двадцать минут, — ответил Паз.

К тому времени он добрался до своего дома, зашел внутрь и заглянул к жене. С того момента, как он видел ее в последний раз, она не пошевелилась. Послушав ее ровное, спокойное дыхание, Паз отбыл, оставив ей записку: «Мі amor, se nutre de tu amor amada. Позвони мне, когда проснешься».

Пока он ехал на север по Коралловому пути, ему пришла в голову одна мысль, которую Паз тут же осуществил — набрал на своем мобильном телефоне номер мобильного своей сестры.

— Это Джимми, — сказал он, когда она ответила. — Федералы собираются наехать на вашу компанию.

К его облегчению, эта новость не повергла ее в панику.

— А что их интересует?

— Папочка, если я могу его так называть, похоже, проводил немало времени на мысе Кайли, в Колумбии, встречаясь о одним малым по имени Габриэль Хуртадо. Наркобароном.

Она выругалась, и Паз издал смешок.

— Это объясняет, почему ваши бухгалтерские книги в таком затраханном состоянии?

— Ну, я уже сама выяснила насчет счетов. Скажи лучше, что ты мне посоветуешь, mi hermano, братец?

— Полная прозрачность. Бухгалтера старого вонючки уволь: пусть вся вина ляжет на него и на папочку. Кстати, ты что-нибудь знала об их махинациях?

Она рассмеялась.

— Ты серьезно? У меня полдюжины свидетелей, как он взгрел мне задницу только за то, что я поинтересовалась, откуда в отчете взялись непонятные деньжата.

— Тогда с тобой лично все должно быть в порядке. А вот компания, боюсь, пойдет на дно.

— Ну, я как-нибудь выкручусь. В крайнем случае, если мы прогорим, может быть, кто-нибудь возьмет меня официанткой в семейный ресторан, а?

:— Это без вопросов, сестренка. Спасибо на добром слове. Я тебя еще не знаю, но уже люблю.

По окончании разговора Паз почувствовал себя несравненно лучше и куда более правильным кубинцем, чем все последнее время.

Возле усадьбы Зингера были припаркованы и полицейские машины, и фургон экспертов-криминалистов. Пазу пришлось подождать, пока Моралес впустит его в ворота.

— Что интересного? — осведомился Паз, заходя внутрь и озираясь по сторонам.

— Пока немного, но мы продолжаем шарить тут и там. У покойного Восса имелась подборка литературы анархистского толка и недурная заначка марихуаны. Кроме того, кто-то попрятал в разных местах мешки, полные чего-то, похожего с виду на белый хлебный мякиш. Тут понадобится лабораторный анализ.

— Это куда опаснее для здоровья, чем травка, если хочешь знать мое мнение. А что удалось выяснить у профессора?

— Тоже немного. Он говорит, что похищенная девчонка была заблудшая душа. Вдобавок больна эпилепсией. Создается впечатление, что ее похищение заботит его куда больше, чем убийство Восса.

— А что он говорит про ягуаров?

— Не знаю. Этот вопрос я оставил для тебя. Хочешь с ним пообщаться?

— Веди, — ответил Паз.

Кукси они нашли в патио, сидящим за столом с несчастным видом.

— Нашли ее? — спросил профессор.

— Прошу прощения, сэр, пока еще, к сожалению, нет, — ответил Моралес и представил Паза как консультанта по делу об убийстве двух бизнесменов кубинского происхождения.

— Не понимаю, — сказал Кукси. — Какое они имеют отношение к случившемуся?

Паз улыбнулся и указал на сад.

— Мы не знаем. Как раз это мы и стараемся выяснить. Как насчет того, чтобы нам с вами прогуляться? Вы могли бы показать мне усадьбу, а заодно и поговорим.

Они двинулись по дорожкам. Паз задавал вопросы про пруд, растения, работу альянса «Лесная планета» и собственную работу профессора. Кукси держался сдержанно, на вопросы отвечал с готовностью, но Паз, ожидавший безудержного потока слов, был немного разочарован.

Он имел большой опыт общения со специалистами в самых разных областях (правда, главным образом женского пола) и хорошо знал, что, стоит только затронуть в разговоре близкую специалисту тему, его потом не заткнешь. А еще его настораживало в Кукси то, как профессор шел по тропе.

При ходьбе он почти не производил шума, а его голова на каждом шагу слегка двигалась из стороны в сторону. Конечно, не исключено, что это обычный способ передвижения привычных к экспедициям биологов, но вот только Паз последний раз видел ребят, двигавшихся таким манером, когда служил в морской пехоте. И это были ребята, понюхавшие пороху.

Они находились на затененной, с пятнами солнечного света, дорожке под густой кроной большого мангового дерева, когда Паз заметил, как в случайно пробившемся к нижней ветке луче солнца что-то блеснуло. Он опустился на колени, присмотрелся к находке, встал и спросил:

— Что это такое?

— Это растяжка, соединенная с миной-ловушкой, — невозмутимо пояснил Кукси.

— Правда?

— Представьте себе. Еноты забираются по ночам в сад, воруют фрукты, да еще и пытаются ловить рыбу в пруду. Их можно отвадить с помощью растяжек на тропах, подведенных к взрывпакетам.

— И что, еноты натыкаются на растяжки?

— Ну, не то чтобы натыкаются, просто они очень любопытны. Всякий, кто держал енота в качестве домашнего любимца, знает, что они без ума от веревочек, проводов и всего такого. Растяжку енот, конечно, увидит и на нее не напорется, но непременно потянет за проводок. Пакет бабахнет, енот испугается и унесет ноги.

— Очень интересно, я и не знал. Мне сказали, вы специалист по тропическим животным.

— Боюсь, главным образом по осам. Но в молодости занимался и общей зоологией.

— А в ягуарах разбираетесь?

Произнося эти слова, Паз внимательно следил за лицом собеседника и с удивлением увидел на нем некий намек на улыбку.

— Это в связи с теми двумя кубинскими бизнесменами, не так ли?

— Строго говоря, да. Но мне хотелось бы знать, как вы пришли к такому заключению.

Кукси смерил его долгим взглядом.

— Я читаю газеты.

— В газетах не упоминалось ни о каких ягуарах.

На лице Кукси появилась улыбка, на сей раз настоящая.

— Нет, сэр, тут вы правы. Кстати, к вопросу о хищниках и прессе: мне надо покормить пираний. Не хотите посмотреть?

Паз кивнул в знак согласия, и Кукси провел его на кухню главного дома, где достал из холодильника пластиковый мешок с бычьей печенью.

Они вернулись на дорожку, которая сквозь густые заросли боярышника и дикого кофе, вверх по пологому склону привела их туда, откуда доносился шум падающей воды. Они снова оказались на солнце, выйдя на козырек коралловой скалы, примерно футах в пятнадцати над прудом, в который из-под их ног низвергался водопад.

— Мы всегда бросаем им корм отсюда. Током воды мясо затягивается вниз, туда, где они обычно собираются. И это помогает удержать других рыб от возможных неприятных случайностей.

Красная масса исчезла под клокочущей пеной, а через несколько секунд внизу возник бурлящий водоворот, вода окрасилась в розовый цвет. Сквозь ее толщу Паз различил у дна массу хаотично сталкивающихся и мечущихся серых тел.

— Они что, правда способны за несколько минуть обглодать корову до костей? — поинтересовался Паз.

— Ну, тысячный косяк, пожалуй. У нас их тут всего сорок четыре. Но я все равно поостерегся бы входить в воду, имея кровоточащие царапины, раны или порезы. То есть в скелет они вас, может быть, и не превратят, но масса весьма неприятных ощущений гарантирована.

Кукси выполоскал мешок из-под мяса и засунул в карман своих шорт.

— Так насчет ягуара, профессор…

— Вы ведь не полицейский, не так ли?

— Нет. Был полицейским. Но сейчас просто консультирую.

— По какому вопросу?

— По поводу преступления, сопряженного с необъяснимыми явлениями.

Кукси рассмеялся.

— О, хорошо, тогда вы пришли куда надо. Поскольку вы не на службе, то вполне можете со мной выпить. У меня как раз сейчас возникло сильное желание промочить горло.

Они прошли в комнату Кукси. В то время, пока профессор занимался выпивкой, Паз с любопытством озирался по сторонам: в данном случае полицейское любопытство заставило забыть о хороших манерах.

Он увидел помещение бывшей прачечной, спальный уголок, маленькую стопку женской одежды, потертый рюкзачок и висевшую на стене заключенную в рамку фотографию какого-то насекомого.

На рабочем столе Кукси стояли в рамках три фотографии. На одной миловидная молодая женщина держала на руках улыбающегося солнцу ребенка примерно двух лет от роду, на другой — мужчина и женщина постарше, одетые в стиле сафари, а на третьей — трое молодых мужчин в камуфляже и боевой амуниции, с автоматическими винтовками. Лица были измазаны грязью, как перед боем, но в одном из них Паз узнал молодого Кукси.

Заметив проявленное гостем любопытство, но никак не отреагировав, Кукси вручил Пазу стакан янтарного напитка без льда.

— Будьте здоровы!

Он сделал большой глоток. Паз последовал его примеру.

— Интересный напиток.

— «Талискер». С привкусом морских водорослей. Вкус на любителя, хотя мне не составило труда к нему привыкнуть. А вас, я вижу, заинтересовала моя галерея?

— Да, не без того. Например, вот это — вы были солдатом?

— Если быть точным, то морским пехотинцем. Из тех парней, которые теряют вафли.

— Прошу прощения?

— Шутка. Когда Мэгги Тэчер послала нас на Фолкленды и там погиб рядовой Вафли, лейбористские газеты вышли под заголовком: «Британцы теряют Вафли на Фолклендах». Да, это была великая победа, хотя двое моих однополчан до нее не дожили.

— А как насчет других ваших родственников?

— Увы, не осталось никого. Все умерли, кроме меня.

— Мне жаль.

— Мне тоже. А сейчас исчезла и бедняжка Дженни.

— У вас были с ней близкие отношения? Она спала здесь.

— Да, хотя, боюсь, одна. Мы были друзьями, и она помогала мне в работе. Я бы очень хотел надеяться на ее благополучное возвращение.

— Ну, в таком случае мы вправе ожидать от вас готовности поделиться информацией.

Кукси сел на свой вращающийся стул и отпил большой глоток.

— Да, конечно, мистер Паз, хотя я не думаю, чтобы моя информация была так уж полезна. Это похищение и убийство не имеют прямого отношения к вашим, назовем их так, «ягуаровым убийствам». То есть связь есть, но вызвана она исключительно тупостью и непониманием.

Паз пригубил из своего бокала. Он ждал.

— Есть один индеец, — начал Кукси и повел рассказ, излагая действительные факты, но избегая каких-либо указаний на то, где этого индейца можно найти. По ходу рассказа он дважды наполнял свой стакан, а под конец внимательно посмотрел на Паза и спросил: — Ну как, для вас это достаточно необъяснимо?

— Да. Кстати, вы рассказывали это детективу Моралесу?

— Пустое дело. Он знает, что индеец был здесь. Я не склонен считать его человеком, который готов признать, скажем, некую порцию сверхъестественного.

— Да, хорошо, что вы позвонили. Поэтому они и взяли меня. Но скажите, вы на самом деле хоть раз видели, как этот индеец превращается в гигантского ягуара?

— Нет. Я располагаю только косвенными свидетельствами. Вес, определенный по глубине отпечатков лап. И его собственное признание. Правда, он-то не говорит, будто сам превращается в ягуара, по его представлениям, Ягуар — это некий бог, который овладевает им и осуществляет преображение.

— Но вы как ученый не считаете, что это всего лишь фантазии?

— Откровенно? Да, конечно. Такого не бывает. Хотя Дженни, а она весьма наблюдательна, утверждала, что видела его частичное перевоплощение, когда он, посещая местный зоопарк, оказался в клетке с ягуаром. У нее от этого случился эпилептический приступ. Разумеется, я уверен, у всего этого должно быть материалистическое объяснение, хотя какое именно — я вам, к сожалению, в настоящий момент сказать не могу.

Паз покончил со своим напитком и встал.

— Как думаете, он еще сюда вернется?

— Сомневаюсь. Пока кто-нибудь, кому он доверяет, не убедит его, что опасность для его родного края устранена, он будет убивать остальных руководителей «Консуэлы», а заодно и всех, кто попытается встать на его пути.

— Силой магии?

— Мы вроде бы сошлись на том, что таких вещей, как магия, не существует.

— Предположим, он в состоянии сделать это — я имею в виду, убить этих людей. Вас это не волнует?

— Мистер Паз, правда, не напрямую, но сами они, по старой доброй традиции, занимались в промышленном масштабе нелегальными махинациями. Эти люди причастны ко множеству кровавых злодеяний. Так что уж простите великодушно, но лить по ним слезы я не собираюсь.

— Но вы ведь знаете, где он прячется, не так ли?

— Если бы я и знал, то, вероятно, отказался бы сообщить это в интересах сохранения жизней по-настоящему невинных людей, включая офицеров полиции и им подобных.

Паз собирался задать Кукси еще несколько вопросов насчет индейца, а заодно растолковать законы Флориды, касающиеся сотрудничества с полицией, но тут дверь распахнулась и в проеме с торжествующим выражением на лице появился Моралес.

— Джимми, мы тут кое-что нашли. Ты бы пошел взглянул.

Паз последовал за ним наружу, Кукси двинулся по пятам.

Полицейские и эксперты-криминалисты собрались в патио вокруг стола, на котором было разложено несколько предметов — тяжелый, стальной кованый ручной культиватор с четырьмя зубцами, заточенными до удивительной остроты, гипсовый слепок звериной лапы и прозрачный пакет с двумя коричневыми комками.

— Мы нашли все это в пластиковом пакете позади дома, где жили Восс с девчонкой. Вот он, твой таинственный ягуар.

Паз присмотрелся к содержимому.

— Ты полагаешь, это дерьмо ягуара?

— Я уверен, насчет дерьма все можно выяснить, — заявил Моралес.

— Можно мне? — спросил Кукси.

Наклонившись, он поднял мешок, присмотрелся, потом отломил маленький кусочек от одной из куч темной массы, поднес к носу и раскрошил. Некоторые из копов, переглянувшись, закатили глаза.

— Кошачье и, судя по размеру, оставлено большим котом. А это слепок правой передней лапы ягуара. Сдается мне, он из моей собственной коллекции. Я и не знал, что он пропал.

— Ну вот, теперь все стало на свои места, — заявил Моралес, не в силах скрыть ликования в голосе и взгляде.

— Ты так думаешь?

— Да, черт возьми! — отрезал Моралес. — Это были Восс и индеец. Они учинили скандал в офисе Фуэнтеса, откуда их выперли взашей. Они использовали слепок, чтобы оставлять глубокие следы. Клали его на землю, один становился сверху, а другой залезал ему на шею. Вот и все таинственное увеличение веса. Когда мы найдем индейца, сам увидишь: если сложить их веса, как раз и получится «ягуар». Что же до рваных ран на телах и следов «когтей» на дверях, то они оставляли их с помощью вот этой, — он поднял ручной культиватор, — штуковины. То же самое было в случае с Кальдероном.

Паз понимающе кивнул и осведомился:

— Это особая модель ручного культиватора, дающая возможность передвигаться с быстротой молнии и перепрыгивать через стены?

— Ну, речь ведь идет об индейце: кто знает, на что он способен? Возможно, он всю жизнь провел, лазая по деревьям. И у него вполне может быть другое оружие, о котором нам неизвестно.

— Это точно, — сказал Паз. — Думаю, я здесь свое дело сделал. Все ясно, Тито. Ты раскрыл дело об убийствах, совершавшихся огромным «ягуаром». Почти раскрыл. До полного успеха тебе не хватает только одного маленького индейца.

— Мы его заполучим, — заявил Моралес и уставился на Кукси. — Не сомневаюсь, профессор снабдит нас подробным описанием.

— Конечно, конечно, — сказал Паз. — Скажите, профессор, как по-вашему: легко будет его поймать?

— По моему мнению, поймать его почти невозможно, — ответил Кукси.

— Это еще почему? — осведомился Моралес.

— Потому что он большой мастер прятаться. Возможно, он прямо сейчас скрывается в этой живой изгороди или в кроне любого из больших деревьев.

Кукси сделал широкий жест, и Паз с Моралесом непроизвольно огляделись.

— А сейчас, если у вас ко мне больше нет вопросов, то я, с вашего позволения, пойду. У меня полно своей работы.

Он уже собрался уйти, но Паз удержал его за руку.

— Минуточку, сэр, еще один вопрос. Этот малый, у него было имя?

— Да, — ответил Кукси. — Его имя Мойе.

Спустя пару минут Паз, наплевав на все ограничения скорости, сломя голову гнал машину Моралеса по Ингрэм, несмотря на все протесты ее владельца.

Паз ругался по-испански. Главным образом он поносил Кукси, ибо спустя мгновение после того, как прозвучало имя, он обрушил на него поток свирепых вопросов и быстро установил, что профессор прятал своего индейца в кроне гигантского фикуса, в тени которого находилась школа его дочери. Клял он и самого себя за тупость и медлительность. Это ж каким надо быть тугодумом, чтобы так долго не понимать, что живший на дереве друг Амелии был вовсе не воображаемым!

Ехать было недалеко. Когда они остановились у обочины рядом со школьной лужайкой, где над дорогой нависали верхние сучья чудовищного растения, Паз распахнул дверь машины и собрался было вылезти, но Моралес удержал его за руку.

— Это моя работа, Джимми, — заявил он.

— Нет. Пойду я, приятель, — возразил Паз, пытаясь высвободить руку.

— Ты что, хочешь, чтобы я приковал тебя к рулю наручниками? Я серьезно, Джимми. Этот долбаный козел — серийный убийца, а ты, во-первых, безоружен, а во-вторых, частное лицо. Я мог бы вызвать на подмогу спецназ, да только не хочу, чтобы эти ребята всем подразделением надрали мне задницу, если все это окажется очередной дурацкой выходкой Паза.

— Но если ты не думаешь, что он там, почему бы тебе не дать мне провести неофициальный осмотр?

— Не дергайся, Паз. Подожди здесь, я скоро вернусь.

— Не сломай себе шею.

Двое мужчин вышли из машины и приблизились к дереву. Моралес поднял глаза, вгляделся в густую крону дерева и присвистнул, словно только сейчас поняв, какое оно огромное.

— Ты уверен, что эта работенка для тебя? — осведомился Паз. — Сдается мне, я ближе к нашим африканским обезьяньим предкам, чем ты.

— Джимми, если уж твоя дочка туда лазила, и ничего, то как-нибудь и я справлюсь.

— Ладно, но если через трое суток ты не вернешься или сверху посыплются клочья мяса, завернутые в обрывки дешевого костюма, я позову на помощь, годится?

Не обратив на его слова внимания, Моралес исчез в тени у подножия дерева. Паз прислонился к полицейской машине и зажег короткую толстую черную сигару. Со стороны дерева до него время от времени доносился шелест и треск ветвей, перемежавшиеся руганью. Сигара была почти выкурена, когда он услышал, как что-то падает сквозь крону на землю. Разбрасывая сухие листья и сучья, рядом с ним шлепнулся грязный потертый матерчатый чемодан. Вскоре после этого, взметнув и разбросав еще больше листвы, появился Моралес — раскрасневшийся, вспотевший, взъерошенный, растрепанный. Рубашка его выбилась из-под ремня, брюки были заляпаны растительным соком.

— Что в чемодане? — осведомился Паз. — Вяленое мясо бизнесмена?

— Нет. Черный костюм, пара туфель, шляпа и гамак. А еще я нашел это.

Он достал из заднего кармана большой конверт для вещдоков. Внутри находился маленький пустой пакетик из-под «Фритос».

— Думаю, на нем найдут отпечатки.

— Не сомневаюсь, — заявил Паз. — В том числе мои и моей дочери. Но не индейца.

— Нет, но он может вернуться. Это его база. Думаю, нам стоит устроить засаду.

— Ну, ты коп, тебе виднее, — сказал Паз. — Но вот что, Тито: я действительно рад, что в тот раз его там не было. Не пытайся взять этого парня сам.

— Джимми, это всего лишь индеец.

— Джеронимо тоже был всего лишь индейцем. Но нет, он не просто индеец, да и наш профессор не просто профессор.

— Что ты имеешь в виду?

— Что-то он слишком спокоен. Раньше служил в коммандос, или что-то в этом роде. Провел немало времени в Колумбии. На твоем месте я бы поинтересовался, кому он в последнее время звонил.

Моралес присмотрелся к Пазу, не валяет ли он дурака, убедился, что нет, пожал плечами и направился к машине, чтобы доложить о последних новостях начальству.

Сначала она ощутила медный, тошнотворный привкус во рту, потом пришла боль — как будто в ее череп, позади глаз, вбили толстенный, грязный, раскаленный гвоздь.

Еще один огненный укол. Она попыталась открыть рот и обнаружила, что не в силах. Он был заклеен, а когда она вздумала отодрать скотч, оказалось, что ее руки и ноги тоже связаны. Потребовалась некоторое время, чтобы глаза приспособились к тусклому освещению и смогли разглядеть какое-то переплетение труб, провода, шланги — и над всем этим грязный, стеклянный потолочный фонарь.

А еще — запах, знакомый, но трудноопределимый. Тяжелый, химический запах — он наполнил ноздри, и тут, неожиданно, все разрозненные части сложились в единое целое. Она находилась в ремонтном боксе гаража, распятая — руки и ноги прикручены клейкой лентой к стальной, в форме буквы «X», раме одного из подъемников, примерно на высоте стола над полом. Абсолютно голая.

Послышались тяжелые шаги и мужские голоса. Чья-то фигура остановилась между ее раздвинутыми ногами. Раздался смех, жестокий, пугающий голос произнес что-то по-испански, а потом кто-то грубо залез ей между ног пальцем. Девушка взвизгнула. Кто-то другой, тоже по-испански, произнес что-то сердитым тоном. Последовал резкий, недовольный отклик, но палец убрался, а за ним и его обладатель. Потом у ее головы появилось круглое, все в оспинах, коричневое лицо, которое она с ужасом узнала.

Человек, убивший Кевина, отодрал скотч с ее рта.

— Пить хочешь? — спросил убийца.

— Да.

Мужчина достал пластиковую бутыль и всунул горлышко ей в рот. Апельсиновый сок, холодный и сладкий. Она пила его, сколько могла, казалось, бесконечно долго.

— Спасибо, — выдохнула Дженни, когда он отнял бутылку.

— Слушай, у тебя крупные неприятности, — заявил убийца. — Нужно, чтобы ты рассказала все, comprendes? Въезжаешь? Я пока не подпускаю этих парней к тебе, но у меня может и не получиться. Соображаешь? И в любом случае тебе лучше откликнуться на мое предложение, пока не пришел босс. Потому что, когда он придет, ты выложишь ему все, что знаешь и не знаешь, но только, может быть, лишишься при этом нескольких частей тела…

Он потянулся к верстаку и приподнял короткое зубило.

— Босс начнет обрабатывать тебя этой штуковиной, начнет с того, что отрубит тебе пальцы, а культи прижжет, чтобы ты не померла раньше времени от потери крови; я видел, как он это делает. Ты ведь не хочешь иметь с ним дело, верно? Ответь на мои вопросы, и все будет в порядке, а? Давай.

— Я ничего не знаю. Я даже не понимаю, о чем вы толкуете.

Он покачал головой и с печалью в голосе сказал:

— Нет, chica, девочка, это неправильная линия поведения. Подумай об этом, ладно? Где скрываются эти indios, кто их послал, кто у них босс — тебе обязательно надо будет все это ему рассказать, если ты не хочешь, чтобы тебя изрезали на кусочки.

Дженни ударилась в слезы. Пруденсио Ривера Мартинес оставил ее и вернулся в гаражную контору, где Сантьяго Иглесиас возился с трещащим от помех телевизором, а Дарио Раскон наблюдал за его стараниями.

— Не могу допустить, чтобы такая сучка даром пропадала, — сказал Иглесиас.

— Забудь об этом, — заявил Мартинес. — И ты, Раскон, держи свои лапы от нее подальше.

Раскон пожал плечами и ухмыльнулся:

— Я просто хотел ее чуток подогреть.

— Послушай, сказано ведь было, чтобы никто не трогал девку до его прихода. Может, тебе охота объясняться с Е1 Silencio по поводу того, чего это ты к ней полез, когда велено было этого не делать, а мне как-то не светит.

— А откуда он узнает? Ты, что ли, настучишь?

— На хрена мне стучать. Просто, если ты дорвешься до девки, так не успокоишься, и на ней живого места не останется.

Иглесиас поднял глаза от телевизора.

— Ага, вот когда El Silencio разберется с ней, тогда можешь и сам ею заняться. А то, не ровен час, отдаст концы от твоего внимания.

— Заткнись, придурок! — буркнул Раскон. — Можно подумать, что мне пришлось бы с ней особо возиться. Ручаюсь, она бы мне мигом выложила все, что знает.

— Кто бы спорил, — фыркнул Иглесиас, — если она на самом деле что-то знает. Но если не знает, то, чтобы быть уверенным в этом, с ней придется работать долго и аккуратно. Чтобы она не заткнулась навеки раньше, чем мы поймем, что больше из нее уже ничего не вытянуть.

— Она знает, — уверенно заявил Раскон. — Она была с этим мелким merdito, куском дерьма, которого пристрелил Пруденсио, а он был с индейцем.

Раскон откинулся на стуле и помассировал гениталии.

— Можешь поиметь ее в задницу, Иглесиас, когда я закончу. Тебе ведь все равно так больше нравится.

Услышав звонок мобильного телефона, Мартинес выключил телевизор. Последовал краткий разговор, с его стороны состоявший главным образ из «да» и «будет исполнено».

— Звонил el jefe, босс, — сказал он. — У нас маленькая проблема. Копы устроили облаву возле домов на Рыбачьем острове и сцапали всех наших, включая El Silencio. Он говорит, у полиции на них ничего нет, они просто сами задолбались и нас долбают. Парней подержат день, от силы два и отпустят. Так или иначе, он требует, чтобы мы сидели здесь тихо, караулили девчонку и ни за каким хреном не высовывались.

Раскон витиевато выругался, и Иглесиас снова включил телевизор.

— Тогда, — заявил он, — я лучше заставлю этот кусок дерьма работать.