"Любимая" - читать интересную книгу автора (Грегори Джил)

Пролог

Штат Нью-Мексико,

март 1873 года

Риз Кинкейд был лжецом, трусом и вором, ради наживы готовым на убийство. Он в жизни не заработал ни доллара честным путем. Единственное, в чем он достиг высот, были засады. Вот и сейчас он устроил засаду Коулу Роудону, охотнику, работающему за вознаграждение. За последние недели этот самый Роудон превратил его жизнь в ад. В угольно-черных глазах Кинкейда появился возбужденный блеск. Он торжествующе оглядел угрюмые лица сообщников.

– Роудон не выберется отсюда живым, провалиться мне на этом месте! – с гордостью заявил он.

Четверо его приятелей и рыжеволосая проститутка, Гарнет, радостно захохотали.

Банда пряталась в убогой сырой хижине. Пол был покрыт засохшими плевками и пятнами кофейной гущи. Всюду валялись дохлые мухи. Обстановка включала полдюжины колченогих стульев и изрезанный ножами сосновый стол. Хижина пропахла потом, табаком и винным перегаром, однако даже эта вонь не могла перебить запаха, исходившего от людей. Все в этом отвратительном жилище – и запачканные матрацы, разбросанные по грязному полу, и скопившаяся на столе немытая, облепленная муравьями посуда с присохшими остатками пищи, – производило не менее отталкивающее впечатление, чем ее обитатели. Глаза пяти мужчин и одной женщины злобно поблескивали – они ждали Коула Роудона. Риз Кинкейд едва сдерживал нетерпение. Он желал Роудону попасть в ад.

Вот уже несколько недель Роудон преследовал Кинкейда. Он действовал с присущим ему хладнокровным упорством и сверхъестественной ловкостью – этими качествами он прославился среди бандитов и головорезов Нью-Мексико, Техаса и Аризоны. Даже Кинкейд, отчаянный и коварный, достигший небывалых успехов по части умения ускользать от карающей руки закона, признавал, что только благодаря счастливой случайности ему удавалось так долго держаться на шаг впереди Коула Роудона. Сегодня все изменится. Охотник станет жертвой. Роудон пришел туда, куда нужно Кинкейду, вернее, придет, въедет в каньон на своей раскрашенной кляче. Гарнет позаботилась о том, чтобы он узнал об этой хижине, примостившейся на дне Каменного каньона. Ее подружки из салуна в Блэк-Крике рассказали ему об укромном местечке, расположенном в семидесяти милях от города. Наверняка Роудону не терпится заполучить денежки, которые ждут его в Таксоне. К тому же он так уверен в себе, что не задумываясь отправится в погоню за Кинкейдом.

Кинкейд знал, что Коул Роудон так же бесстрашен, как и решителен. И это пугало больше всего. А также и то, что он ловко обращался с ружьем. Слишком уж ловко. Благодаря чему в свои двадцать восемь лет уже успел превратиться в легенду. Он ни разу не промахнулся. Поэтому одного упоминания о нем было достаточно, чтобы покрыться испариной.

Но сейчас, подумал Кинкейд, грязной огрубевшей ладонью поглаживая сидевшую у него на коленях Гарнет, у него есть преимущество. Коварство и хитрость одержали верх над храбростью и мастерством. Он просто не может не выиграть. Роудон не подозревает, что в каньоне затаились и остальные бандиты, что они под прикрытием ночи прокрались в хижину, предварительно поделив добычу после нападения на почтовую карету из Таксона. У них было достаточно времени, чтобы подготовить Коулу Роудону радушный прием.

«Проклятие, – подумал Кинкейд и сделал большой глоток виски. Его красная физиономия расплылась в довольной улыбке. – Я буду убивать его медленно, один выстрел в час, и буду целиться в разные места. А последнюю пулю, – с ухмылкой решил он, – я пущу ему между глаз».

За окном хижины поднявшееся из-за гор солнце окрасило вершину черного холма в зеленовато-желтые тона. Кинкейд спихнул Гарнет с колен и встал. Пора. Нельзя допустить ни малейшей ошибки, да и сюрпризы ему не нужны. Предстоящая охота из засады распалила его кровь. Лающим голосом отдавая приказания, он велел своим сообщникам занять заранее оговоренные места.

Отодвинув замызганную занавеску, Кинкейд посмотрел на столовую гору, возвышающуюся над каньоном: внушающее благоговейный ужас спокойствие на фоне занимающегося дня. Небо постепенно становилось таким же синим, как горное озеро. Не было видно ни облачка. В ветвях можжевельника весело щебетали птицы.

«Да, – сказал себе Риз Кинкейд, откинув с лица длинные нечесаные каштановые волосы, – отличный день для убийства».

Коул Роудон подкрался ко входу в каньон бесшумно, как настоящий индеец. Он действительно многому научился у Солнечного Орла за то время, что провел у шайенов. И сейчас полученные навыки сослужили ему хорошую службу. Несмотря на высокий рост и мускулистое телосложение, он умел двигаться с легкостью перышка, когда хотел остаться незамеченным. А в настоящий момент он хотел именно этого.

Коул заметил часового с ружьем. Мужчина спрятался в расщелине скалы к северу от входа в каньон. На жестком красивом лице охотника не отразилось никаких эмоций, лишь еле заметная улыбка тронула уголки его губ, взгляд же остался холодным. Свою лошадь, Стрелу, чтобы не мешала ему, он привязал в лесистой долине, вне пределов видимости и слышимости.

Коул медленно взобрался на скалу и, перевалившись через выступ, устремился к часовому. Его движения были преисполнены легкости и грации, он скорее походил на тень, скользящую между скал, чем на человека. На лице отражалась решимость, удивительно живые глаза горели синим огнем.

Коул приблизился к часовому сзади и с быстротой молнии схватил того за горло. У часового не было ни малейшей надежды на победу в единоборстве с сильным невидимым противником. Он рухнул без сознания, и Коул поспешно связал его и двинулся дальше. Как всегда, он был настороже, внимательно прислушивался и наблюдал. Именно благодаря этому качеству, а также мгновенной реакции ему удалось выжить на диких просторах приграничных районов. Только однажды его застали врасплох. Но тогда он был семнадцатилетним юнцом – почти мальчишкой, неопытным и глупым. Он чувствовал себя страшно одиноким, поэтому совершил глупость, поверив другому представителю рода человеческого. Больше он не повторит подобной ошибки. Одного раза хватило, чтобы понять: нельзя доверять ни мужчинам, ни женщинам. Никогда.

Теперь Джесс Берроуз и Лайза Уайт покоятся в могиле. Но преподанный ими урок – урок о том, что жадность может сделать человека предателем, – останется с Коулом навсегда. Он никогда не забудет о том, что красивая женщина способна лгать и изворачиваться и при этом ласково улыбаться; что мужчина, называющий себя другом, способен выстрелить тебе в спину и не моргнув глазом оставить умирать вдали от людей. Однако он должен поблагодарить их. Они пытались убить его, а сделали еще сильнее. Они научили его во всем полагаться на самого себя и избегать близости в отношениях с себе подобными. Они научили его выживать.

Сейчас они мертвы и похоронены, подумал Коул, пристально всматриваясь в голые скалы и огромные валуны. А он все еще жив, и у него нет ни малейшего желания распрощаться с этим миром прежде, чем он отправит в преисподнюю нескольких нехороших ребят.

К тому моменту, когда солнце полностью поднялось из-за горизонта, Коул успел обнаружить и обезвредить еще двух сообщников Кинкейда.

Больше он никого не увидел на отвесных стенах каньона. Это значило, что четвертый бандит, Эд Уикс, поджидает его в хижине с Кинкейдом. Видимо, сторожит у окна. Роудон вернулся к лошади, вскочил в седло и поскакал в каньон. Два против одного – если учесть обстоятельства, то силы равны.

Эд Уикс ухмыльнулся, когда увидел, как сухощавый, загорелый охотник выехал на просеку. Мерфи, Берр и Слейд следуют за ним. Итак, Роудон угодил в капкан. Уикс поднял свой револьвер «ремингтон» и, пристроив его на подоконнике, прицелился. Он всегда предпочитал поступать так, чтобы события зависели от него, а не он от них, но если он сейчас выстрелит, то Кинкейд взбесится. Поэтому придется смириться с тем, что охотник скрылся за валуном.

«Это тебя не спасет, Роудон», – мысленно усмехнулся Эд и стал ждать начала потехи.

Притаившись за валуном, Коул осматривал хижину и окрестности. Удовлетворившись результатом, он приступил к следующему этапу охоты. Это был хорошо отработанный и знакомый процесс. Он предоставит Кинкейду шанс остаться в живых, хотя сомнительно, что негодяй воспользуется им. Для Коула это не имело значения. Он вправе доставить преступника либо живым, либо мертвым – вознаграждение гарантировано в любом случае.

– Кинкейд! – закричал он.

Через секунду дверь хижины открылась, и на пороге появился Риз Кинкейд:

– Здорово, Роудон.

Кинкейд был крупным неуклюжим мужчиной. Он принадлежал к числу тех, кто любит важничать. Вот и сейчас он с важным видом шествовал к просеке. Клетчатая рубашка плотно обтягивала брюхо, а портупея, застегнутая под животом, только подчеркивала его необъятные размеры. Коул на довольно большом расстоянии учуял вонь, идущую от его пропитавшейся потом одежды.

Очевидно, девушка, которая выскользнула на крыльцо вслед за Кинкейдом, не замечала никакого запаха, решил Коул. Или, возможно, ей это было безразлично. Одетая в грязное платье-рубашку, она с гордостью наблюдала за Кинкейдом, провожая его взглядом собственницы, и лишь усмехнулась, когда он крикнул охотнику, чтобы тот показался.

Но когда Коул выпрямился и направился к Кинкейду, Гарнет ахнула. Она не ожидала увидеть такого красавца, бесстрастного и в то же время такого пугающего. Охотник сохранял полное спокойствие, его шаг был легким и упругим. Черные как ночь волосы касались воротника рубашки и блестели в ярких солнечных лучах. Из-под полей шляпы на Кинкейда смотрели сапфировые глаза, такие холодные, такие безжалостные, что Гарнет содрогнулась от ужаса. У него были широкие плечи и мускулистая грудь – этого не могли скрыть ни рубашка, ни кожаный жилет. Брюки, плотно облегавшие стройные ноги, были заправлены в сапоги из телячьей кожи. Его наряд дополняла серебряная пряжка с бирюзой на портупее – если, конечно, не считать пару «кольтов» 44-го калибра с серебряными рукоятками. Чувствовалось, что этот человек привык убивать. Гарнет встречала немало ожесточенных жизнью мужчин – игроков, преступников, бродяг, – но в этом было нечто особенное. Она поежилась и обхватила свои плечи руками. Красивый дьявол, вот он кто. Эти слова полностью отражали его сущность: Коул Роудон обладал неоспоримой, потрясающей, неотразимой красотой. И он был злобен и жесток, как сам дьявол, – об этом говорил весь его облик.

– Красивый дьявол, – прошептала Гарнет и подавила желание спрятаться в хижине.

О чем думал Кинкейд, когда позволил этому человеку преследовать его? От охотника веяло такой безжалостностью и опасностью, что Гарнет усомнилась в успехе всей затеи. Коул Роудон не из тех, с кем легко справиться. Впервые с тех пор, как она познакомилась с Ризом и влюбилась в него, ее охватили страх и сомнение.

– Да, Роудон, много времени у тебя ушло на то, чтобы выследить меня, – с издевкой заявил Кинкейд, глядя на охотника, который остановился в десяти футах от него.

Кинкейд никого не боялся, но сейчас холодное спокойствие Роудона вызывало у него острую тревогу. Он не мог дождаться, когда охотник сообразит, что попал в ловушку. Какое наслаждение – увидеть, как самоуверенное выражение исчезает с лица этого чертова Роудона.

– Теряешь сноровку, – добавил он. – Верно, Гарнет?

Девушка не ответила. Она с беспокойством вглядывалась в устье каньона, надеясь увидеть хоть кого-нибудь из остальных членов банды. Им уже давно следовало быть здесь, считала она.

Однако Кинкейд так увлекся поддразниванием охотника, что не придал значения этому важному факту.

– Из Таксона ты выехал вовремя, приятель, но потом где-то застрял. Я пару раз хотел дать тебе возможность догнать меня, чтобы побыстрее расправиться с тобой, но решил не тратить на это время. Меня ждала Гарнет, да и сюда хотелось добраться. Ты ведь не винишь меня, а, Роудон? Готов спорить, ты бы тоже сломя голову помчался к такой, как Гарнет, если бы у нее хватило глупости связаться с тобой.

– Интересно, позволила бы эта дама тебе прикоснуться к ней, если бы знала, что ты сделал с женщинами из почтовой кареты, прежде чем убил их? – ледяным тоном осведомился Коул. – Ты умело обращаешься с ножом, когда дело касается слабых женщин, но способен ли противостоять мужчине? – Он услышал приглушенный возглас рыжеволосой и понял, что той ничего не известно о расправе с пассажирами кареты. – Кажется, ты не рассказал своей подруге о своем «подвиге»?

– Они получили по заслугам, поскольку попытались сбежать. И ты, Роудон, тоже получишь свое. Причем очень скоро.

Роудон прищурился.

– Единственное, что я намерен получить, – это награду за твою никчемную шкуру, Кинкейд.

– Эй, Уикс, ты слышал? – крикнул негодяй. – Этот мальчишка думает, будто получит награду! Ну-ну!

– Бросай свои пушки, Роудон, ты у нас в руках! – заорал из хижины Уикс.

– Я даю возможность бросить пушку тебе, Кинкейд. И тебе, Уикс. Это ваш единственный шанс.

Из хижины послышался глухой хохот Эда Уикса. Ему эхом вторил Кинкейд. Коул спокойно наблюдал за ними, готовый к нападению в любую секунду. Его мышцы были напряжены, мозг тщательно анализировал ситуацию. Скоро все произойдет. Очень скоро. Его душа была скована льдом более холодным и прочным, чем ледники на вершинах Скалистых гор.

– Ты потрясающе глуп, парень! – закричал Кинкейд. Он покраснел от возбуждения, с него градом катил пот, губы были растянуты в злобной ухмылке. – Ты так и не понял, что скоро встретишься со своим Создателем. Тебя одурачили, перехитрили, обвели вокруг пальца, легко и быстро. Тебе больше не увидеть, как солнце садится за горизонт.

– Сдается мне, Кинкейд, ты тянешь время. Ждешь кого-то?

Бесстрастное лицо охотника привело Кинкейда в такое бешенство, что он стал пунцовым. Где, черт побери, Слейд, Берр и Мерфи? Им давно пора быть здесь. Проклятие, до чего же ему хочется увидеть, как охотник потеет от страха. А еще – как он истекает кровью. Он заставит его молить о смерти! Ну чего ждут эти идиоты?

– Слейд! Спускайся! Берр! Мерфи! Тащите сюда свои задницы. Он у нас в руках! – завопил он. Ответом ему была тишина.

Затем раздался крик орла, кружившего в вышине.

– Мерфи! Слейд!

Роудон наблюдал за тем, как меняется лицо Кинкейда. Краснота, вызванная бешенством, и победное выражение исчезли, рыхлые щеки побелели. Кинкейд тупо таращился на склон каньона, затем его недоверчивый взгляд переместился на вход в каньон. Не заметив ни малейшего движения, не увидев ни одного живого существа, он посерел и затрясся. На этот раз от страха. Его охватила животная ярость – ярость загнанного животного, стремящегося выжить, вынужденного убивать, сметать со своего пути всех врагов.

– Мерфи! Слейд! Берр! – в отчаянии заорал он и посмотрел на Коула Роудона. В черной глубине его глаз горела ненависть. – Ах ты, чертов сукин сын, – прорычал он. – Что ты сделал с ними?

– Совсем не то, что я собираюсь сделать с тобой, Кинкейд. – Холодный взгляд охотника вызвал у Кинкейда новый приступ страха.

– Уикс! Давай! – приказал он и схватился за оружие.

Но Коул Роудон оказался быстрее. В мгновение ока в его руках появилось по пистолету, он выстрелил, причем в разных направлениях. Одна пуля пронзила сердце Кинкейда, другая разнесла голову Эда Уикса. Грохот выстрелов эхом пролетел по каньону, и наступила гнетущая тишина, которую разорвал душераздирающий женский вопль.

Продолжая вопить во всю силу своих легких, Гарнет, грязная, в одной рубашке, рухнула на колени возле тела Кинкейда. Когда Роудон приблизился к ней, ее охватил ужас. Она замолчала и в страхе уставилась на него. Но он прошел мимо нее в хижину. Ему хватило всего секунды, чтобы понять: Уикс мертв. Коул покинул хижину. Женщина припала к окровавленному телу Кинкейда и негромко плакала.

Коул посмотрел на нее и отвел взгляд. Он не испытывал жалости к ней, потому что давно убил в себе подобные эмоции. Он не причинит ей вреда, но и не скажет слов утешения. Это ее печаль, ее потеря.

Кинкейд мертв, да и Эд Уикс тоже. Остальные бандиты схвачены. Наверняка не составит труда заставить их признаться, где спрятано похищенное из почтовой кареты. Ну что ж, подумал Коул Роудон, наблюдая за тем, как кровь Кинкейда впитывается в сухую почву, утро потрачено не зря.

Как и в предыдущих случаях, убийство не принесло ему удовольствия. Угрюмый и усталый, он покидал каньон, предварительно похоронив мертвых. Женщина, судя по всему, не собиралась уезжать, и Коул оставил ей лошадь Кинкейда, прежде чем отправиться за своими пленниками.

Роудон ехал по узкому дну каньона. Справиться с бандой Кинкейда, размышлял он, оказалось не сложнее, чем с другими. Но денег, которые он получит за этих преступников, все равно не хватит, чтобы выкупить «Огненную гору» – если, конечно, он хочет этого. А хочет ли? Или он просто стремится помешать тому, чтобы ранчо, которое когда-то было его домом, продали этому жадному ублюдку, Лайну Маккрею? Отец получил бы отличный урок, если бы «Огненная гора» была утеряна навсегда из-за его страсти к азартным играм. Но отец давно мертв, он унес свой позор в могилу. Мертв и дед, который когда-то так гордился «Огненной горой» и умело управлял ею. Может быть, стоит оставить эту землю в покое, забыть о величественных диких холмах и обширных лугах его детства, остаться странником, свободным от всех и от всего? И все же, подумав о том, что Лайн Маккрей поведет железнодорожную ветку через земли деда, Коул скрипнул зубами от ярости.

Ему понадобится куча денег, чтобы перебить цену Маккрея. И очень скоро.

«Огненная гора»…

Усилием воли Коул прогнал из сознания мысли о красивой, просторной Аризоне и заставил себя задуматься о том, что делать с пленниками. Он находится в Богом забытом Нью-Мексико под нещадно палящим солнцем, ему предстоит забрать трех преступников, да к тому же апачи взялись за оружие, возмущенные нарушением договора. Такова реальность, суровая и полная опасностей. «Огненная гора» – это прошлое, далекое воспоминание. Это часть его жизни, которая закончилась двадцать лет назад, в день, принесший с собой смерть и разрушение.

«Огненная гора» – это мечта. А может, подумал Коул, кошмар? Его глаза потемнели от воспоминаний.