"Меж двух миров" - читать интересную книгу автора (Фодор Нандор)

Секс из подземелья

Рассуждая о проблеме повторного брака на аналитической кушетке, вдова почившего издателя призналась мне, что отвергла руку и сердце старого верного друга только потому, что не смогла забыть угрозы мужа: «Я вернусь и задушу тебя, если ты ещё раз выйдешь замуж», — заявил он перед самой смертью. Год спустя друг её тоже умер, оставив более миллиона долларов — сумму, которая могла бы решить все финансовые проблемы этой женщины до конца её жизни. Увы, страх перед местью покойного супруга оказался сильнее благоразумия. Эта трагикомичная история даёт нам удобный повод для того, чтобы задать несколько вопросов.

Первое: если человек действительно не умирает, а лишь претерпевает некое «изменение», остаются ли жить любовь и ревность? Способны ли ощутить их силу живущие в этом мире?

Второе: если любовь бессмертна, означает ли это, что дух умершего способен сохранить также и интерес к сексу?

Третье: представляет ли сексуальный маньяк с того света какую-либо опасность для тех, кто пока ещё пребывает здесь?

К вопросам такого рода принято относиться скептически: очень уж велик соблазн окунуться в поиске ответов в тёмный омут спиритизма. Однако неблагоразумно было бы и сбрасывать их со счетов: тот же пример со вдовой издателя показывает, что страх перед ревностью мертвеца — независимо от того, верит ли человек в загробную жизнь, или нет, — может перерасти в серьёзную психологическую проблему.

Итак, обладают ли обитатели иного мира сексуальной активностью, и способны ли мы, живущие здесь, ощутить её на себе? Оккультная школа даёт в целом утвердительный ответ на этот вопрос. Институт брака смертен, в этом согласны все, но люди, любившие друг друга при жизни, сохраняют взаимную привязанность и по её завершении. Может сохраниться и половое влечение — впрочем, тут всё зависит от того, на какой ступени духовного развития находился усопший: плотские утехи в мире ином заботить могут лишь самую примитивную сущность.

Вопрос о том, могут ли сексуальные притязания мёртвых так или иначе ощущаться живыми, представляется на первый взгляд до неприличия абсурдным и воскрешает в памяти фантомы средневековья, от которых хотелось бы избавиться навсегда. Я имею в виду так называемых «демонов-любовников», инкуба и суккуба — разнополых бесов, считавшихся в те времена слугами ада. Казалось бы, серьёзный разговор на эту тему в наши дни — дело в высшей степени неразумное, однако, стоит только предположить, что вместо «бесов» мы имеем дело с непокойными душами умерших, как дело меняется и перед нами открывается путь к психологическому и психоаналитическому осмыслению проблем, связанных с «заоблачным» сексом.

Не хотел бы пересказывать тут истории об инкубах, с которыми мне приходилось сталкиваться во врачебной практике (упоминания о них вы найдёте в других моих книгах). Куда любопытнее обратиться к свидетельству отца Синистрати, монаха-францисканца из Амено, жившего в XVII веке. В посмертно опубликованной книге «Демониальность. Инкубы и суккубы» (Париж, 1779 г.) этот богослов и доктор философии поведал миру полученную из первых рук историю ужасных страданий Иеронимы — замужней дамы «безупречного морального облика», к которой пристал инкуб. Женщина согласилась на ритуал экзорцизма, но ей это не помогло. Слово отцу Синистрати:

«Иеронима продолжала оказывать злодею сопротивление, достойное всякого восхищения, пока наконец, устав от этих бесплодных ухаживаний и одновременно распалённый донельзя столь презрительным к себе отношением, инкуб не принялся жестоко избивать свою жертву. После каждого удара на теле несчастной женщины появлялись синяки и ссадины; они видны были день-другой, а потом внезапно исчезали. В тот момент, когда она брала на руки свою маленькую девочку, он вдруг выхватывал дитя, возносил его на крышу к самому краю водосточного жёлоба и куда-нибудь там припрятывал, никогда не причиняя, впрочем, ребёнку серьёзного вреда. Иногда он сдвигал с места мебель или вдребезги разбивал кастрюли, тарелки и прочую домашнюю утварь, а потом в мгновение ока восстанавливал их в прежнем состоянии.

Однажды ночью, когда Иеронима почивала с мужем в постели, инкуб, явившись в своей привычной форме, настойчиво потребовал от возлюбленной услаждения похоти, чему та по обыкновению своему воспротивилась. Исполнившись злобою, он убрался восвояси, но вскоре явился вновь — с грудой плит, коими жители Лигурии обычно мостят крыши своих домов. Из этих плит демон воздвиг вокруг кровати стену до самого потолка, вследствие чего супругам, дабы покинуть постель, пришлось воспользоваться лестницей. Плиты стены, однако, не были скреплены известковым раствором: вскоре хозяева сумели её разрушить, а строительный материал сложили в углу. Приходившие в дом люди видели эти плиты в течение двух дней. Затем оне исчезли».

После того, как Иеронима приняла обет послушания, пообещав 12 месяцев носить монашеские одежды, внимание демона к ней на время ослабло. Но вот торжественная процессия сопроводила женщину в церковь Св. Михаила где, по свидетельству отца Синистрати, произошло буквально следующее: не успела Иеронима ступить на церковный порог, как вся её одежда исчезла и вознеслась, словно в порыве ветра, оставив несчастную совершенно нагой. К счастью в толпе нашлись два кавалера преклонных лет: увидев, что произошло, они поспешили сбросить с себя плащи и прикрыть по мере возможности женскую наготу, после чего посадили Иерониму в коляску и отвезли её к дому. Похищенные одежду и украшения инкуб возвратил лишь по прошествии шести месяцев… Утомительно было бы рассказывать обо всех ухищрениях демона. Достаточно будет заметить, что он продолжал искушать Иерониму на протяжении нескольких лет и оставил свои попытки лишь после того, как окончательно удостоверился в том, что зря тратит время и силы.

Священники из Павии приложили массу усилий к тому, чтобы как-то обезвредить инкуба. Странно, что они не воспользовались рецептом, предложенным Плинием: «Возьми глаза, язык, печень и потроха дракона, вывари их в вине, оставь всё это для охлаждения на ночь, а начиная со следующего дня смазывай снадобьем жертву инкуба каждое утро и каждый вечер…» Должно быть, в Павии к тому времени драконы перевелись окончательно.

Как парапсихолог должен обратить внимание на то, что поведением своим инкуб очень напоминал полтергейста. Он бил посуду, таинственным образом похищал и возвращал обратно вещи (сегодня мы называем это аппортом) и телепортировал младенца туда-сюда. Единственное, что кажется нам в диковинку, так это всепоглощающая сексуальная страсть инкуба. А чего стоит стена, воздвигнутая вокруг супружеской постели! Подобных примеров изобретательности полтергейст в истории парапсихологии ни до, ни после не оставлял.

Между тем, инкубу явно мешал какой-то предел: дойдя до него он останавливался, не в силах ступить дальше. Судя по всему, для вступления с ним в половой акт со стороны женщины требовался хотя бы минимум сотрудничества: просто изнасиловать её он не мог!

Ещё более необычен многолетний характер сексуальных притязаний инкуба. Если бы Иерониме удалось опознать дух умершего, скрывавшийся за анонимными ухаживаниями «демона», история эта могла бы закончиться намного раньше. Но в годы католического мракобесия, когда считалось, что души умерших безраздельно принадлежат церкви, прийти к такому объяснению было бы немыслимо.

Подсознательное сотрудничество с инкубом (если признать-таки его духом умершего) есть своеобразная форма некрофилии. Впрочем, в большинстве случаев, с которыми мне приходилось сталкиваться, потусторонний гость был не более чем удобной маскировкой для механизма психосексуального самоистязания. Приписывая призраку собственные сексуальные фантазии, жертва как бы обеспечивает себе уход от ответственности, заглушает чувства вины по поводу безобразий со стороны подавленного сексуального «я». Нередко именно такой способ избирает нездоровая психика, чтобы «задним числом» удовлетворить желание в отношении человека, которого унесла смерть.

Исследования спиритического феномена показывают, что между потусторонним миром и сексуальной сферой живущих существует загадочная связь. Вот как описывает чувства, которыми сопровождалось каждое её очередное пророческое озарение Эйлин Гарретт в автобиографии «Моя жизнь как исследование медиумизма» (Нью-Йорк, 1935 г.): «Видения часто сопровождались у меня ощущением дурноты. Я чувствовала затем полную истощённость и какую-то вялую болезненность, словно для того, чтобы пережить картину, пронёсшуюся перед моим внутренним взором, мне пришлось растратить все свои внутренние силы. Кроме того, в минуты психической сверхактивности я ощущала сильное давление на свои сексуальные центры».

У медиумов-«материализаторов» такое давление выражено куда более явно. Знаменитая Эвзапия Палладино, по свидетельству наблюдавшего за ней профессора Энрико Морзелли, время от времени входила в состояние похотливого экстаза: «Она начинала размахивать руками и хватать ими мужчин. При этом бёдра её были напряжены, ноги дрожали».

Поведение итальянки не уникально. Ведь эту свою загадочную «эктоплазму» медиум источает любым отверстием тела; женщина чаще всего пользуется для этой цели влагалищем. Процесс материализации сопровождается спазмами, напоминающими родовые схватки, и эротической жестикуляцией.

Напомню об одном из самых любопытных конфузов в истории спиритизма — историю «изнасилования Иоланды», духа-посредника мадемуазель д’Эсперанс. Этот дух — необычайно красивая девушка-призрак — любил удаляться от медиума на значительное расстояние и достаточно откровенно флиртовать с мужчинами из аудитории. Однажды кто-то из них решил ответить даме взаимностью, и это имело более чем неприятные последствия: из-за «эктоплазмического удара» м-ль д’Эсперанс тяжело заболела. Замечательный случай произошёл на сеансе Ги Лестранжа, медиума-материализатора, за которым наблюдал исследователь Алекс Дрибелл, друг Гарри Прайса. Однажды на сеансе материализовалась нагая танцовщица-африканка и стала вести себя с присутствующими более чем непринуждённо. «Но как вы догадались в темноте, что это была женщина?» — спросил я Дрибелла. «По запаху», — ответил он.

Меньше всего мне хотелось бы создать у читателя превратное представление о том, чем занимаются духи-посредники на спиритических сеансах. Темнота может, конечно, привести кое-кого из присутствующих в игривое настроение, но я бы очень рекомендовал им воздержаться от экспериментов такого рода. События могут принять не слишком приятный для них оборот. Именно это случилось с Адальбером Авьяном, который, по собственному признанию (в биографии медиума Марии Зильберт) не удержался и «слегка приласкал» девушку-духа. По окончании сеанса медиум не вернулась в сознание. Авьян отправился в спальню, но не тут-то было…

«Дверь открылась сама собой. На пороге стояла Мария Зильберт — или, точнее, призрачное её подобие. Она глядела на меня, и глаза её горели зелёным светом. За эти несколько минут Мария заметно выросла: теперь она была на голову выше меня. Черты лица её застыли, превратившись в безжизненно-серую угрожающую маску. Её тело время от времени испускало электрические разряды, сверкавшие, как молнии. Я почувствовал себя неважно (тем более, что мучался ещё и угрызениями совести) и попятился в гостиную. Медиум, передвигаясь как робот, последовала за мной. Она медленно приближалась к выключателю. Я опередил её одним прыжком: только темноты мне ещё не хватало! Сопротивляться я решил до конца. Но мне не хватило сил. Она выключила свет и комната погрузилась в кромешный мрак. Мужество оставило меня… Я прыгнул к двери, бросился через порог и на два оборота запер дверь с обратной стороны. Почувствовав себя спокойнее, я огляделся в поиске шляпы. За дверью послышались тяжёлые шаги. Я рассмеялся про себя: нет, Мэри, тут тебе меня не достать. Внезапно запертая дверь бесшумно открылась: на пороге, едва вписываясь в проём, стояла Мария Зильберт. Обезумев от страха, я бросился в холл, выбрался наружу, захлопнул дверь и ретировался шагов на десять, не спуская с неё глаз. Мысль о том, что теперь Мария не сможет покинуть квартиру, немного меня успокоила. К сожалению, я ошибся. Впервые в жизни мне довелось увидеть процесс взаимопроникновения материи. Это было ужасное зрелище, противоречившее всем законам природы. Позже подобное происходило на моих глазах не раз.

Итак, я стоял, глядя на входную дверь, достаточно светлой окраски. Вдруг мне показалось, что посередине она стала полупрозрачной. В тот же момент сквозь неё стали проникать тусклые всполохи света. Я прыгнул ещё на пару ступенек вверх, поближе к верхнему этажу квартиры, и присел на пол. Прозрачная часть двери стала теперь чуть темнее остальной поверхности, и сквозь неё проглянул женский силуэт. Затем на высоте примерно двух метров от пола показалась полуоформившаяся голова. Вспышки молний стали ярче и отчётливее. Дверь — моя единственная защита — явно становилась для них всё более проницаемой.

Затем разряды прекратились, последовала мощная вспышка, и медиум показалась в двери, но не в обычном виде, а как бы сжавшись в плоскость, сократившись на одно измерение. Тело её словно оказалось в натуральную величину спроецированным на дверную поверхность. Я ошеломлённо наблюдал за происходящим, не зная, бежать ли на верхний этаж или задержаться ещё. Последовала новая вспышка. Мария Зильберт вышла из дверной плоскости и направилась ко мне. Тяжёлые шаги гулко загрохотали по ступенькам. Её лицо, искажённое ещё более дикой, чем прежде, гримасой, было запрокинуто вверх. Я окончательно утратил самообладание и, перепрыгивая через четыре ступеньки, побежал на второй этаж».

Случай, описанный Авьяном, уникален. Вместо того, чтобы проникнуть в четвёртое измерение (а именно так теоретически можно преодолеть материальное препятствие)… Мария сама ужалась до плоскости! Впрочем, в истории спиритизма нечто подобное уже случалось на сеансах с участием барона Шренк-Нотцинга и мадам Биссон: этим медиумам удавалось материализовывать плоские фигуры духов, чему существуют многочисленные фотографические подтверждения. Пространственные изображения так напоминали газетные вырезки, что скептики пытались даже отыскать издания, из которых они были изъяты, но все попытки такого рода были тщетны. Более серьёзные исследователи пришли к выводу, что такого рода пространственные «шаржи» есть не что иное, как умственные образы, сверхъестественно вынесенные разумом в пространство. Как бы то ни было, «ужатие» живого тела до плоскости с целью проникновения через материальный барьер — нечто новое для современной физики. Действительно ли фигуре, существующей в двух измерениях, легче «просочиться» сквозь межмолекулярное пространство твёрдого тела?.. Нет, боюсь, что продолжая в том же духе, мы очень скоро угодим к Безумному Шляпнику на его чаепитие.

В заключение хотел бы рассказать историю, ничуть не менее удивительную, чем предыдущая. За достоверность её ручаюсь: героиня рассказа в течение тридцати лет была моей очень хорошей знакомой. Не стану называть эту женщину по имени: скажу только, что она известна во всём мире, предпочитает однополую любовь и пристрастий своих никогда не стеснялась.

Всё началось после смерти подруги, в которую Рената (назовём её так) была страстно влюблена. В отчаянии от невосполнимости утраты она позаботилась о том, чтобы забальзамировать тело девушки (которую звали Фиделия) и в течение нескольких месяцев возила его с собой в богато убранном гробу. Из Голландии (там Фиделия родилась) она попыталась въехать в Англию, но гроб сюда не пропустили; голландские власти тут же конфисковали труп и предали его земле.

Рената была вне себя от ярости, но ничего поделать не могла. Теперь возлюбленная была утрачена для неё навсегда — так, во всяком случае, ей в тот момент представлялось. Вскоре Рената познакомилась с миссис Стюарт, хронической алкоголичкой, но талантливым медиумом, «добывавшей» призрачные голоса из рупора, плававшего по воздуху.

Рената, крайне скептически относившаяся всегда к чудесам такого рода, установила с Фиделией спиритический контакт, вылившийся во множество продолжительных бесед самого трогательного толка.

Но минули годы, и страсть эта улеглась. Однажды в предрассветный час Рената оказалась в номере нью-йоркской гостиницы наедине с девушкой, явно обещавшей стать для неё новой Фиделией. В тот самый момент, когда нежные дамы готовились вторгнуться в самые волнующие пределы интимности, зазвонил телефон. «Фиделия!» — пронеслась в голове Ренаты безумная мысль. Она не решилась поднять трубку. Некоторое время спустя влюблённые вновь принялись за своё. Телефон зазвонил опять. Это было невыносимо. Нежные узы первой любви не выдержали столь грубого вторжения со стороны. Девушка расстроилась и убежала.

Утром Рената закатила управляющему сцену: кто посмел тревожить её среди ночи? Тот рассыпался в извинениях и пообещал найти виновных. Оказалось, что звонили из Детройта: какая-то женщина уверяла, что это вопрос жизни и смерти, — только поэтому оператор ночной смены и осмелился соединить её с абонентом. Рената пришла в замешательство, но длилось оно недолго. Назавтра пришло письмо от миссис Стюарт. «Ночью ко мне явилась Фиделия, — сообщала в нём женщина-медиум. — Она настояла на том, чтобы я позвонила вам и передала послание. Это, сказала она, очень важно. Послание состояло всего из трёх слов: «Я очень разочарована…»

Должен заметить, что эта моя знакомая была женщиной светской, искушённой и не испытывала по поводу своих сексуальных экспериментов никаких чувств вины. Она обладала потрясающим чувством юмора и немалой житейской мудростью. Что это, внезапный «сдвиг», явившийся следствием многомесячного путешествия в компании с гробом, или форма некрофилии?

Как бы то ни было, все эти истории позволяют нам сделать один важный вывод: человеческая страсть иногда обретает силу, которая позволяет ей преодолеть роковую черту и начать за ней ничуть не менее бурную посмертную жизнь.