"Астральный летчик" - читать интересную книгу автора (Яковлев Алексей)4Храм Дождь кончился как по мановению волшебной палочки. Бывают на Васильевском такие чудеса. Где-то на той стороне Невы, у Адмиралтейства или у Гостиного, хлещет ливень, а на Васильевском острове в промоине грозовых туч сверкает веселое солнце. Чаще, конечно, наоборот: на той стороне золотится на солнце Исаакий, сверкает адмиралтейский шпиль, а на острове гнутся под ветром старые тополя на Большом, хлещет дождь, сверкают молнии. Алик с Андрюшей сидели на скамеечке на бульваре между Шестой и Седьмой линиями. Алик раскинул руки по спинке скамейки. Подставил солнцу бледное лицо. Андрюша смотрел вслед удаляющемуся в сторону Большого проспекта белому джипу: — Странно… — Что странного? — жмурился на солнце Алик. — Высадили нас и уехали… — Я условие поставил, чтобы мне не мешали… Чтобы не следили за мной… Андрюша оглянулся: — Думаешь, не следят? Странно… Алик протянул Андрюше руку: — Второе мое условие, Первозванный, — чтобы они отпустили тебя. С Мариной я сам разберусь. Тут уж ты мне ничем не поможешь… Спасибо за все, Андрюша… До встречи. Андрюша резко откинул протянутую руку, улыбнулся нехорошо: — Тут уже не в тебе дело, Алик. Слышал, что этот чмошник сказал? «Еще полтора раунда за мной!» Как я могу уйти? Что он обо мне подумает? Я верну ему долг. Алик опять раскинул руки вдоль скамейки. Задумался, щурясь на солнце. — А ты знаешь, где сейчас Марина? — вернул его на землю Андрюша. — Конечно. В доме с совами. Который я просил тебя запомнить. — Чего же мы сидим? Идем узнаем, что с ней. — Прежде чем к ней идти, мы должны осмыслить то, что поняли только сейчас. — А что мы поняли? Алик достал сигареты. Закурил. — То, что Капитан Джо отпустил ее специально. От него бы она не убежала. Андрюша растерялся: — Он сам ее отпустил? Зачем? — Он поступил очень разумно. Этот парень достойный противник. Он знает, что насильно, из-под палки, я лечить ее не буду. Он отпускает ее на свободу. Чтобы она сама попросила меня об этом. — И ты ее вылечишь? Алик улыбнулся и развел руками: — А что мне остается делать, Первозванный? Тем более «папа» обещает мне за это сто тысяч. Ровно столько, сколько нам надо на «фанеру». — Слушай, — сурово напомнил ему Андрюша, — мы же решили замочить Капитана Джо. Алик вздохнул. Положил ногу на ногу. — Это слишком радикально. А я все-таки психолог. Сначала я должен с ним встретиться. И все у него выяснить. — Чего выяснять! — заволновался Андрюша. — С ним и так все ясно — козел! — Не горячись, — успокоил его Алик, — он же нашел ее… Он же вернулся… Может, он ее любит? Разве за это убивают? — Давай, выясняй! — махнул рукой Андрюша. — Лечи Марину, получай свои сто тысяч! Строй ероплан! И улетай отсюда к едреной матери! Лечи ее для бандита! — Успокойся, Первозванный, — улыбался Алик,— я не буду ее лечить, пока не встречусь с ним. — А где ты с ним встретишься, где?! — Да здесь, на Васильевском. — Алик оглянулся сначала в сторону Среднего, потом в сторону Большого. — Уверен, он нас уже ищет. Мимо них прошел загорелый парень в вытертой кожаной косухе. Совершенно седой. Над седой головой, как нимб, торчала черная пружина наушников. Парень улыбался, подергивал шеей в такт музыке. Алик внимательно посмотрел ему вслед. — Знакомый? — спросил его Андрюша. — Наверно, — пожал плечами Алик, — нашего поколения в Питере почти не осталось. Перевешались, спились, на лишний континент разъехались. Мы с ним всенепременно встречались в какой-нибудь компании. Очень вовремя я свою маечку скинул. — Маечка-то при чем? — не понял Андрюша. Алик показал пальцем на уходящего: — Ты посмотри на этого седого могиканина в джинсах. Атавизм. Кошмар! Парень в вытертой косухе остановился и оглянулся на них. Алик сделал вид, что уронил пепел на колени. Стал тщательно их отряхивать. Загорелый улыбнулся, громко просвистел начало «Морского патруля» Глена Миллера. И пошел к Среднему, подергивая плечом под неслышную музыку. — Кошмар, — поморщился Алик, — в этом седом безумце я узнаю себя. Кошмар! Андрюша не понимал, зачем Алик так завелся на загорелого, и вернул его к теме: — Ты серьезно им хочешь Марину отдать? — От нее будет зависеть. — В больнице она сказала, что она тебе должна что-то?… — А я ей сказал, что она со мной за все рассчиталась. — За что она тебе должна? Алик всем своим видом показывал, что разговор этот ему неприятен. — Я же тебе ночью рассказывал. Я ее вылечил. И не взял с нее ничего. С нее лично… По теории психоанализа так делать нельзя ни в коем случае. Обязательно нужно взять. — Что же ты не взял? Алик почти с ненавистью посмотрел на Андрюшу: — Она предложила мне себя… Разве я мог принять такой щедрый дар? — А если она в тебя по-настоящему влюбилась? Алик рассмеялся: — Вот именно, «если»… Я бы всю жизнь мучился, Первозванный. Всю жизнь решал, что это — настоящая любовь или плата за лечение. Я бы этого не вынес. Пошли, Первозванный. Они пошли к Большому проспекту. Слева за тощими мокрыми деревцами мелькнул шпиль небольшой желтой церкви. Алик остановился. — Мой любимый храм,— представил он церковь, как человека. Они подошли к церкви. — Кстати, — остановился у дверей Алик, — я с тобой как с равным… а ты крещен, собственно? — Ага, бабушка еще крестила. — Андрюша достал из-под рубашки серебряный крестик на кожаном шнурке. — Втихаря от матери. — Заходи, это твой дом, Первозванный. — Алик открыл перед Андрюшей тяжелую дверь. Они вошли в полутемный, довольно просторный храм. За книжным прилавком справа Алик купил две свечки. Не самые тонкие. Но и не самые толстые. Андрюша это зачем-то заметил. Алик перекрестился на старинный резной иконостас и уверенно пошел в правый придел. Андрюша хотел пойти за ним. Но сначала огляделся. В церкви почти никого не было. Слева старушка в белом платке собирала огарки свечей у большой иконы молодого паренька в белой ризе. Паренек совсем не был похож на святого. Затаенно и озорно улыбался. Но свечей перед его иконой было больше всего. «Наверное, это и есть Первозванный»,— подумал Андрюша. Но Алик шел дальше, куда-то в глубь церкви. Андрюша подошел к иконе, прочитал славянскую вязь: «Св. Пантелеймон Целитель» — и улыбнулся. Вспомнил, как вчера утром Алик рвался в рюмочную на улицу этого целителя. Алик уже стоял где-то в самой глубине. У резного алтаря. И Андрюша осторожно подошел к нему. Встал у него за спиной. Алик стоял перед аналоем, покрытым зеленой муаровой дорожкой. На ней лежала старинная небольшая икона в раме красного дерева. На иконе был изображен смуглый человек с седой головой и седой бородой. В зеленой ризе — и в красном плаще поверх, накинутом на левую руку. Смуглый глядел строго на вошедшего в его мир. Он вытянул перед собой правую руку, будто останавливал. За седым, как пограничный шлагбаум, стоял деревянный косой крест. «Косвенный», — вспомнил Андрюша слова Алика. И до него дошло, что это и есть Андрей Первозванный. Его тезка. Его ангел-хранитель. Немножко обидно стало, что он такой пожилой. Святой Пантелеймон Целитель Андрюше больше понравился. Алик молча протянул Андрюше свечку. Тот понял, что ее надо поставить в подсвечник у иконы. Большой подсвечник был пуст. Одиноко догорала только одна свечка. Кривилась набок. Вот-вот упадет. Алик аккуратно поправил ее. Зажег от ее фитилька свою. И поставил рядом. Андрюше стало обидно за сурового Первозванного. Как-никак это его храм. А свечки все ставят у молоденького Пантелеймона. Уж если к нему такая горячая любовь, так и ехали бы в его храм. Зачем же хозяина Первозванного обижать. Андрюша зажег свою свечку от свечки Алика и поставил ее рядом с его. Теперь перед иконой святого Андрея горели три свечки. Сливались краями огоньков. Кто-то третий, неизвестный, невидимо слился с ними. Андрюша как будто даже ощутил его присутствие. Алик перекрестился, дотронулся лбом до иконы и медленно пошел к выходу, вглядываясь в затемненные углы. Из-за колонны ему навстречу вышла женщина в черном платке до бровей. В длинной черной юбке, совсем как монашка. Только по фигуре Андрюша узнал в монашке Марину. Алик замер. Потом медленно подошел к ней. Андрюша пошел к церковному киоску, взял первую попавшуюся черную книжку. Прочел название: «О часе смертном». Хотел положить ее обратно. Больно название серьезное. Но не положил, крутил в руках, поглядывая на Алика. Алик с Мариной свернули за колонну, сели на деревянную лавку у стены. Алик положил ногу на ногу: — Вчера ты о свадьбе говорила, а сегодня… в монастырь собралась? Марина быстро посмотрела на него и отвернулась: — Это для тебя… для тебя я так оделась… — Спасибо… Это он так тебе посоветовал? — Он дал мне время подумать. Завтра я должна дать ответ. — Ты и сейчас готова ему ответить. Правда? Марина посмотрела прямо в глаза Алику и сказала твердо: — Он порядочный человек. — Ты простила ему? Все, что он сказал влюбленной девочке в аэропорту… Ты простила? — И прощать-то нечего… — Нечего?! Марина подумала, отвернувшись в темноту, и сказала: — Хорошо, пусть все было так, как ты считаешь… Мой отец был его врагом. Он сломал ему жизнь: из-за отца его вышвырнули из института. Но потом-то… Потом он действительно влюбился по-настоящему. Какая разница, как возникла любовь? Алик не перебивал ее, смотрел в темноту, вслед за ее взглядом. Марина замолчала. И Алик тихо спросил: — А ты уверена, что он тебя любит? Марина опять быстро посмотрела на него и отвернулась: — Вчера он стоял передо мной на коленях… Он мне руки целовал… Он следил за мной все это время. Он ждал… Он не хотел мне мешать. А когда понял, что я никого не нашла… Только тогда он решил появиться. А сейчас он дал мне время подумать… — А сам позвонил Георгию Аркадьевичу и сказал, что ты пропала. «Папа» чуть не умер от страха. — Ну и что? У них давно такие отношения. Он любит пошутить над Гошей. — Он сказал ему, что ты опять заболела… Вот что он сказал. — Это правда. Мне вчера было очень плохо. Очень… — Из-за него? — Из-за тебя. — Марина сурово посмотрела на Алика. — Это какая-то жуть! Я смотрела на него и не узнавала. Мне казалось, что передо мной чужой человек. Он целовал меня, а мне было страшно… Мне было очень плохо, Саша… Я думала, что умру. Саша, я умоляю тебя, сними с меня этот жуткий код. Ты же видишь, теперь все по-другому. Я прошу тебя, Саша, я умоляю тебя… Освободи меня… Алик достал из кармана пачку сигарет. Но вспомнил, где находится. Оглянулся. Сунул пачку обратно в карман. — Вот зачем он тебя отпустил… Чтобы я снял код… — Чтобы ты помог мне, — кивнула Марина. — Но я могу тебя попросить снять код, а могу и не попросить… Ведь так? Ведь он же это знает. Все зависит от меня, как я решу… — И ты решила? Уже решила? — Я прошу тебя, Саша… Я специально ждала тебя здесь. Я знала, что ты сюда придешь. К своему Первозванному. Здесь и сними… Сними с меня эту жуть… — Марина встала, взяла Алика за руку. — Пойдем к иконе. Пойдем… Алик посадил ее рядом с собой: — Не надо никуда ходить. — Ты не хочешь снимать? — тихо спросила Марина. — Не хочешь?… Почему?… Так нечестно, Саша. — Снимать уже нечего. Я закодировал тебя только на год. Всего на год я закрыл перед тобой изумрудную дверь. Только на год. Потом ты сама забыла про него. Марина поправила черный платок. Туже затянула узел под подбородком. — Что же теперь меня держит? — Это ты должна сама решить… Ты умная девочка… Иди и подумай. У тебя до завтра есть время. — Почему же он мне казался чужим? — не поверила Марина. — Совсем чужим? — Я тут уже ни при чем. — Правда? — Клянусь Первозванным. — Алик перекрестился. Марина крутила на пальце серебряное колечко. Алик отметил про себя, что колечко, наверное, новенькое, подарок, она еще к нему, не привыкла. — Ну, я пошла. — Куда? — К Татьяне. Ты же дал мне в больнице ее новый адрес. Спасибо тебе. — А он знает, где ты? Марина покачала головой: — Думаю, нет. — Иди очень осторожно. Никто не должен тебе сегодня мешать. Марина еще посидела немного, покачивая головой: — Значит, я сама должна… Значит, я свободна? Доктор, можно, я тебя поцелую? — И, не дожидаясь разрешения Алика, обняла его рукой за голову, поцеловала в лоб, как покойника, и быстро пошла к выходу. Андрюша так зачитался маленькой загадочной книжкой, что не заметил даже, как Марина, перекрестившись на алтарь, быстро подошла к нему, взяла за руку. — Не бросай его, Андрюша,— сказала она, перекрестилась еще раз и вышла из храма. Андрюша вгляделся в темноту придела. Алик сидел на скамейке, низко опустив голову. Андрюша стал читать дальше: «Жизнь человеческая в своей глубине неизъяснимо таинственна. Эта жизнь наша является даром Божьим, данным нам свыше и ничем не заслуженным с нашей стороны, даром бесконечной любви нашего Творца, неким постоянным чудом, за которое можно только снова и снова благодарить. Слава Богу за все! Таинственна жизнь. Но особенно таинственна для нас — смерть, кончина земной жизни, когда этот дар Божий как будто опять отнимают от нас, как будто он для нас исчезает. Но на самом деле, как знает наша Вера, совсем не отнимается и не исчезает, а только переносится в иной план бытия, в план, пока что невидимый для нас. „Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых. Ибо у него все живы…" (Лук. 20, 38)». Алик взял Андрюшу за локоть. Андрюша вздрогнул и с жалостью закрыл интересную книжку. |
||
|