"Меч Алдонеса" - читать интересную книгу автора (Брэдли Мэрион Зиммер)

Глава IV

Мариус перегнулся в седле, когда я положил завернутый в изолирующую ткань меч поперек другого, что обычно висел у меня на бедре.

— Хочешь развернуть его прямо здесь?

Было раннее утро; вокруг туманно и сыро. Лицо Мариуса казалось сонным. Сзади возвышались холмы; я даже уловил тонкий и едкий запашок далекого лесного пожара, надвигающегося с Хеллерса. Чуть дальше позади нас на поляне ждали остальные члены Комина.

Я снял все телепатические барьеры, и теперь чужие эмоции кипели вокруг меня. Враждебность, любопытство, недоверие, пренебрежение со стороны Ардисов, Эйлардов и Райднау; дружелюбная заинтересованность и некоторая тревога со стороны Хастуров и, как ни странно, Лерриса Райднау.

Я бы предпочел сделать все самостоятельно. Мысль о враждебно настроенных зрителях нервировала меня. Понимание того, что жизнь брата зависит от состояния моих нервов и от того, сумею ли я одержать победу, тоже не прибавляла уверенности. Я содрогнулся. Если Мариус погибнет — что вполне возможно, только они будут свидетелями, когда меня обвинят в убийстве. Мы затеяли опасную игру, не зная толком, с чем играем. Теперь я просто боялся.

Мы намеревались соединить свои телепатические усилия. Это должен был быть не просто телепатический контакт и даже не насильственное проникновение в чужие мысли. Такое мог проделать любой из Элтонов или — иногда — один из Хастуров. Нет, это должно было быть полное, обоюдное слияние и на сознательном, и на бессознательном уровне. Соединение телепатической и психокинетической энергии, объединение наших экстрасенсорных способностей таким образом, чтобы функционировать, по сути дела, как единый сверхмозг.

Отец однажды проделал подобное со мной — только однажды! Это длилось тридцать секунд, причем я прекрасно понимал, что могу погибнуть. Он тоже это понимал, но иной возможности доказать всем, что я настоящий Элтон, не было. В результате меня приняли в члены Комина. Отец готовил меня к этому испытанию много дней, используя весь свой богатейший опыт. А Мариусу предстояло действовать почти без подготовки.

— Хочешь, откажемся? Еще не поздно, — нарочито грубо спросил я его:

— Ты что, ревнуешь? — весело откликнулся он. — Хочешь за одним собой сохранить ларанскую привилегию? Не желаешь, чтобы в Комине заседал еще один Элтон?

Тогда я решился спросить прямо:

— А ты уверен, что обладаешь Даром Элтонов, Мариус? Он пожал плечами.

— Не имею ни малейшего понятия. К тому же однажды мне прозрачно намекнули, чтобы знал свое место.

У меня упало сердце. Теперь понятно как жил мой брат. Надо это запомнить. Значит, у меня есть шанс не только не дать ему умереть, но в случае удачи поднять его статус до полноправного члена Комина и настоящего Элтона. Склонив голову, я начал разворачивать изолирующую ткань.

— А это настоящий меч? — спросил Дерик Элхалайн.

Я только головой мотнул, беря меч за рукоять и встряхивая его. Рукоять легко отделилась от лезвия. Затем я снял шелковое покрывало. Знакомая боль сдавила мне грудь.

— Нет, — ответил я, — меч не настоящий. Сам видишь. — И я сунул ему рукоять и клинок по отдельности. Он отпрянул.

Я заметил, что остальные пытаются скрыть насмешливые улыбки. Но это было отнюдь не смешно: Дерик, Лорд Комина, оказался трусом! Хастур взял у меня части меча и соединил их.

— За платину и сапфиры можно купить приличный город, — сказал он. — Но самая ценная часть осталась у Лью…

Я развернул матрицу, ощущая под пальцами знакомое тепло. Матрица имела форму яйца — из тусклого металла, на котором, как кружева, выделялись блестящие полоски другого металла и узор из синих посверкивающих драгоценных камней.

— Узор из сапфиров на рукояти меча — на самом деле это сверхчувствительный углерод — совпадает с узором на матрице. Меня в свое время несколько подкорректировали, настроив на ее код…

— Так что же ты собираешься сейчас сделать? — спросил Дерик. Я постарался объяснить так, чтобы он понял.

— Над всем массивом Хеллерса существуют некие активированные зоны, имеющие магнитный заряд, который реагирует на колебания, испускаемые матрицей Шарры. С их помощью можно призвать могущество Шарры.

Никто не задал мне вопроса, которого я так боялся. Что такое Шарра? Тогда мне пришлось бы ответить, что я и сам этого не знаю. Я знал, на что способна эта матрица, но понятия не имел, что она такое. Народная молва считает Шарру богиней, превратившейся в демона. Мне не очень хотелось затевать теоретические споры о Шарре. Но именно это и оказалось невозможно. Хастур решил помочь мне:

— Когда матрица получает извне определенный сигнал, совпадающий с ее собственной частотой, то испускает колебания, активизирующие зоны Хеллерса, освобождая силы Шарры. Так уже случалось однажды, много лет назад. И кое-какие из этих сил все еще на свободе, а некоторые зоны до сих пор активны. Лью сохранил матрицу, чтобы попытаться с ее помощью обнаружить эти зоны по исходящему от них излучению. Когда все активные зоны будут погашены, матрицу можно будет уничтожить. Но даже телепат из семьи Элтонов не сумеет проделать это в одиночку. Чтобы до такой степени сфокусировать телепатическую энергию, нужен еще один телепат. В одиночку невозможно управлять сигналом такой мощности.

— А не пора ли нам начать? — подал голос Мариус.

Я вскинул голову. И без всяких проволочек вошел с ним в телепатический контакт.

Нет слов, чтобы передать, какой шок я испытал, ощутив его ответную реакцию. Как при резком старте реактивного самолета, как при ударе в солнечное сплетение, как при погружении в жидкий кислород. И все это разом. Я тут же ощутил, что Мариус сник в седле, когда все силы его мозга сосредоточились на защите от моего телепатического вторжения. Но обычный человек в этой ситуации был бы уже мертв. Погиб бы и Мариус, не унаследуй он Дар Элтонов.

Я по-прежнему держал брата в фокусе своего телепатического воздействия. Все происходящее приобрело особую четкость, словно на травленной кислотой гравюре. Мое восприятие резко обострилось: холодный пот, стекающий по спине, жалость в глазах старого Регента, лица окружающих нас людей. Я слышал, как Леррис простонал:

— Остановите их! Остановите! Они же оба погибнут!

В какое-то мгновение боль стала настолько нестерпимой, что я готов был закричать. Тело было напряжено, точно натянутая тетива лука.

Вдруг Реджис Хастур стрелой бросился вперед. Он выхватил рукоять меча из рук старого Хастура и втиснул ее в сведенные судорогой ладони Мариуса. И тут я увидел — и почувствовал, — что боль покидает моего брата. Затем сеть наших объединенных телепатических усилий расширилась, засверкала и обрела целостность. Мариус прочно держал связь, и мы вместе управляли этой могучей силой.

Элтон! Настоящий Элтон! Несмотря на земную кровь, он Элтон и мой брат!

Вздох облегчения в моих устах прозвучал почти как рыдание. Слов уже не требовалось, но я все же спросил:

— Брат, с тобой все в порядке?

— Совершенно, — ответил он и уставился на рукоять меча, которую сжимал в руках. — А эта штука как ко мне попала?

Я передал ему матрицу Шарры, напрягшись в ожидании знакомого приступа останавливающей дыхание боли. Его ладонь сомкнулась вокруг магической сферы и ничего не произошло. Возникло лишь знакомое ощущение полного телепатического контакта. Я перевел дух.

— Ну вот и все, — произнес я. — Что скажете, Хастур?

Он с мрачным видом коротко поклонился Мариусу: официальный знак признания. Потом тихо сказал:

— Вся ответственность ложится на тебя. Я оглянулся на остальных всадников.

— Некоторые из активированных зон явно недалеко, — сказал я. — И чем скорее мы их обезвредим, тем лучше для нас. Но… — тут я сделал паузу: мне так хотелось поскорее избавиться от владевшего мною ужаса, что я даже не подумал взять с собой более сильный отряд. Кроме Хастуров, Дайана, Дерика и братьев Райднау здесь не было и полудюжины всадников.

— Иной раз совершающие набег грабители довольно близко подходят к Скрытому Городу…

— Теперь, после восстания Шарры, уже не подходят, — словно скучая, сообщил Леррис. Подтекст его слов был вполне понятен: это ты со своими мятежниками расшевелил бандитов. Сам-то сбежал, а нам осталось расхлебывать!

В конце концов я пожал плечами:

— Если вы не боитесь, то я и подавно. Несколько часов мы ехали лесом. Мариус держал в руках матрицу Шарры. Мой мозг был полностью сконцентрирован на поиске активных энергетических зон, которые можно обнаружить с помощью матриц. И тело, и голова странно ныли — я совсем отвык от столь продолжительных и напряженных ментальных усилий. Кроме того, я не ездил верхом с тех пор, как покинул Дарковер. Можно сколько угодно рассуждать о власти духа над материей, но когда у тебя стерта вся задница — это весьма существенная помеха, мешающая сосредоточиться.

Красное солнце клонилось к закату. Я подъехал к Хастуру.

— Послушайте, — тихо сказал я ему, — нас, кажется, провели. Я был в полной уверенности, что никто на Дарковере не знает, что матрица у меня. Но кто-то об этом проведал. И этот «кто-то» берет энергию из активированных зон и сбивает нас с толку.

— Только и всего? — Он мрачно посмотрел на меня.

— Я не…

Он поманил к себе Реджиса. Тот подъехал к нам и подтвердил:

— За нами следят. Лью. Я давно это подозревал, а теперь просто уверен.

— Мы не в состоянии противостоять настоящему вооруженному нападению, сказал Регент и беспокойно посмотрел на Реджиса и Дерика. Я прочел его мысли телепатические барьеры сейчас были сняты: все важнейшие представители Комина здесь; напав, враги способны просто стереть нас в порошок; с какой стати я завел их в такую глушь, оставив без всякого прикрытия? И еще одну мысль он скрыть не сумел: может, Элтоны все-таки играют в свою игру?

Я слабо улыбнулся ему и сказал:

— Вряд ли я могу винить вас за подобные подозрения. Но у Элтонов нет злого умысла. Однако, если бы здесь оказался некто, умеющий обращаться с матрицей Шарры и сознающий ее могущество, — тогда не знаю; тогда, вероятно, я оказался бы просто пешкой в его руках.

Регент повернулся в седле и скомандовал:

— Поворачиваем назад.

— В чем дело? — насмешливо спросил Корус Райднау. — У нашего Элтона душа в пятки ушла?

На его беду Мариус ехал с ним рядом. Он резко наклонился и запечатлел звучную пощечину на физиономии Коруса. Тот отпрянул назад и мгновенно выхватил из сапога кинжал…

И тут началось…

Корус замер, словно окаменев. Кинжал так и остался в его ладони острием вверх. А Мариус закричал. Крик его в абсолютной тишине показался ужасно громким. Никогда в жизни я не слышал в человеческом голосе такой боли. Колоссальный поток энергии обрушился на нас. Богиня ли, демон ли, сила природы или излучение мощного источника энергии — но то была, конечно, она, Шарра. И я услышал еще чей-то яростный вопль — вопль протеста. Свой собственный.

В следующую минуту округу огласил воинственный клич; с деревьев на дорогу стали прыгать люди. Чья-то рука схватила моего коня за поводья. И тут я догадался, кто завлек нас в эту ловушку.

Человек, возникший передо мной, был высок и строен. Из-под выгоревшего чуба в упор на меня глядели серо-стальные глаза. Теперь он казался старше и гораздо опаснее, чем в последнюю нашу встречу. Кадарин!

Моя лошадь отпрянула назад, и я чуть не вылетел из седла. Между тем отдельные крики уже слились в монолитный гул, прерываемый звоном стали, топотом и ржанием испуганных коней. Кадарин выкрикнул на местном гортанном диалекте:

— Прочь от Элтонов! Оставьте их мне! Он все дергал моего коня за поводья, то в одну сторону, то в другую, стараясь, чтобы конская голова все время оказывалась между нами. Я откинулся назад, почти лег на круп и тут услышал щелчок выстрела. Пуля просвистела возле уха.

— Трус! — крикнул я и поднял коня на дыбы.

От неожиданности он отлетел в сторону и упал. Но тут же вскочил. Однако этой секунды мне хватило, чтобы спрыгнуть на землю и выхватить меч. Какой ни на есть, а все-таки меч.

Когда-то я превосходно фехтовал, а вот Кадарин так и не овладел этим искусством. Земляне не способны на это. Конечно, он всегда имел при себе меч и даже пользовался им в бою; в горах без этого не обойдешься.

Но и у меня раньше было две руки; к тому же это всего лишь парадный меч. Какой же я все-таки идиот! Я же давно почуял опасность, воздух был прямо-таки пропитан ею — и не взял с собой нормального боевого оружия!

Мариус уже дрался у меня за спиной с одним из бандитов. Тощий, скрюченный, он был вооружен жутким длинным ножом. Я все еще пребывал в телепатическом контакте с Мариусом и все время «слышал» проносившиеся у него в голове мысли. Я резко оборвал контакт: у меня хватало забот с Кадарином. Наши мечи со звоном скрестились.

Я лихорадочно соображал. У Кадарина только одно слабое место: его бешеный нрав. Впадая в ярость, он тут же забывает обо всем на свете, теряет свою холодную рассудочность и становится неукротимым диким зверем. Если мне удастся раздразнить его, заставить хоть на долю секунды потерять самообладание, он тут же утратит и благоприобретенные навыки фехтовальщика. Грязный способ, но я был не в той форме, чтобы позволять себе разборчивость в средствах.

— Эй, ты, сын реки! — крикнул я ему на кауэнга, диалекте, в отличие от остальных буквально перенасыщенном ругательствами и оскорбительными понятиями. — Значит, сандалии еще не откинул? На этот раз тебе не удастся спрятаться за юбку сестрицы!

Ритм его ударов и выпадов не изменился — все такой же быстрый, немного неуклюжий, но смертоносный. Да я и не рассчитывал на особый успех.

Но на какие-то полсекунды он убрал телепатический барьер, охранявший его, и оказался в моих руках!

Его мозг мгновенно был парализован ударом телепатической энергии Элтонов. И тело его тоже словно окаменело. Я протянул руку и вынул меч из его застывших пальцев. И оглянулся. Сражаясь с Кадарином, я совершенно забыл о кипящем вокруг бое, словно мы с ним были одни на этой лесной дороге, только он и я. Да еще моя ненависть. Сейчас я убью его!

Но я уже упустил время. Я был слишком утомлен после контакта с Мариусом. Стоило мне чуть ослабить телепатическую агрессию — и Кадарин немедленно ожил. С диким криком он бросился на меня. Весил он раза в полтора больше, и я растянулся на земле во весь рост. Потом почувствовал страшный удар по голове и погрузился во тьму.

Не меньше тысячи лет прошло, когда из этой тьмы выплыло наконец лицо старого Хастура. Глаза жгло как огнем, я с трудом держал его в фокусе.

— Лежи тихо, Лью. В тебя стреляли и попали. Только они уже исчезли. Вместе с мечом Шарры.

Я попытался было подняться, но чьи-то руки снова мягко и настойчиво уложили меня. Налитые кровью глаза с трудом различали лица; все плыло в каком-то красноватом тумане. Откуда-то издалека до меня донесся голос Лерриса, хриплый, невнятный и ужасно печальный:

— Бедный мальчик!

Я и без того изнемогал от боли, но тут иная боль пронзила меня невыносимая, смертельная. Я понял, что Мариус погиб.