"Римские легионы вне полей сражений (Эпоха ранней Империи)" - читать интересную книгу автора (Колобов А. В.)

Глава II Социальный состав римских легионов

Солдаты. Согласно античной традиции военная служба являлась обязанностью римского гражданина. В соответствии с установлениями Сервия Туллия от нее были избавлены только принадлежавшие к низшему имущественному разряду пролетарии, которые не могли вооружиться за собственный счет. Господствующим во времена Республики формально считался принцип всеобщей воинской повинности, однако допускалось замещение "военнообязанных" добровольцами. После военной реформы Гая Мария (конец II в. до н.э.) доступ к легионной службе получили пролетарии Рима, а с окончанием Союзнической войны -- и всей Италии, что, как полагают большинство исследователей поздней Республики, привело к пролетаризации легионов. Основным принципом комплектования войска в это время стал добровольческий, который сохранил свое значение и в эпоху принципата. Вербовкой новобранцев в период Империи занимались специальные должностные лица – acquisitores -- из свиты наместника провинции, в которой размещались войска. По всей видимости, ежегодное пополнение легиона новичками происходило в связи с увольнением ветеранов и составляло 100-300 человек.⁽¹⁾ Таким образом, легионы, количество которых в период от Августа до Септимия Севера увеличилось с 25 до 33, ежегодно нуждались в пополнении 5-10 тысячами человек. Анализ источников, прежде всего эпиграфических, привел многих ученых к выводу о том, что в указанное время социальный состав солдатской массы легионов существенно изменился.

По известной концепции М.И. Ростовцева, крушение Республики и установление Империи были делом рук пролетаризированных легионов и стоящих во главе их "революционных" вождей.⁽²⁾ С утверждением принципата и завершением политической "революции", как предположил Ростовцев, легионы стали пополняться главным образом из среды более благонадежных зажиточных горожан северной Италии и романизированных провинций. Ориентация государства в политике комплектования основного рода войск на "средние слои", т.е. на верхушку плебса, диктовалась не только политическими причинами. Императоры эпохи принципата стремились к тому, чтобы армия была небольшой, но боеспособной. Суть выработанных при Августе условий службы легионеров сводилась к тому, чтобы поменьше проливать крови и побольше платить денег. Известный французский исследователь римской императорской армии Я. Ле Боек обращает внимание на то обстоятельство, что новобранцы должны были иметь уровень образования и воспитания, достаточный для овладения искусством обращения с оружием, боевой техникой, навыками тактики и дисциплины -- науки безупречного взаимодействия воинских подразделений, точного и оперативного выполнения команд офицеров и командующего.⁽³⁾ Принцип качественного комплектования предполагал и соответствующие физические кондиции волонтеров. Подробная информация о требованиях к новобранцам легионов содержится в первой книге Вегеция. Согласно ему, оптимальным возрастом для начала военной службы было "начало возмужалости" (Veg. Epit. Rei. mil. I. 4, которое, как показывают солдатские инскрипции, чаще всего приходилось на 18 лет. Для легионера желательно было иметь высокий по римским понятиям рост -- от 175 до 180 см (Veg. Epit. rei. mil. I. 5. Требованиям к физическому состоянию легионера-новобранца, описанным древнеримским писателем Вегецием, могут позавидовать призывные комиссии наших военкоматов: "Пусть же юноша, которому предстоит отдаться делу Марса, будет с живыми глазами, прямой спиной, широкой грудью, мускулистыми плечами, крепкими руками, длинными пальцами, умеренным животом, задние части у него должны быть более худые, икры и ноги не чрезмерно толсты от мяса, но подобраны в крепкие узлы мышц... Больше пользы в сильных воинах, чем в высоких" (Veg. Epit. rei. mil. I. 6. Пер. С.П. Кондратьева). Вербовщики проверяли кандидатов в легионеры на физическую силу, выносливость и храбрость.

Не только италийцы и латиноязычные провинциалы с Запада служили в легионах. Военная служба в грекоязычных провинциях Империи и особенно явно -- в Египте в силу традиции рано обрела черты наследственного занятия. Другим существенным источником пополнения легионов становятся потомки ветеранов, получивших земельные участки на Востоке (прежде всего в Малой Азии) в конце Республики и начале Империи. Впрочем, тенденцию к местному комплектованию переоценивать не следует. Уроженцы восточных провинций служили также на Дунае и в северной Африке, причем не только в I в., но и позже, когда принцип местного комплектования, как будто бы, стал основным.⁽⁴⁾ Думается, указанные категории населения восточных провинций, поставлявшие легионеров, могут быть отнесены к средним слоям общества. М. Шпейдель -- превосходный знаток римских войск, расположенных на Востоке Империи,-- не исключает, что среди легионеров были даже члены аристократических родов небольших городов.

Что же касается легионов, расположенных в Европе и северной Африке, то в первый век Империи они более чем наполовину состояли из уроженцев римских колоний и муниципиев северной Италии -- так называемой Цизальпинской Галлии. На военную службу вербовались потомки ветеранов, получивших здесь земельные участки от Октавиана-триумвира в 40-30-х гг. до н.э., а также выходцы из местных галльских общин, обретших опять же при Октавиане-триумвире или еще при Цезаре права римского гражданства. Активное участие общин северной Италии в пополнении легионов объяснялось в немалой степени отношениями патроната-клиентелы между ними и династией Августа. Потомки ветеранов, получивших от Октавиана большие земельные наделы, могут быть отнесены к средним слоям имперского общества, которые, несмотря на поддержку государства, размывались по мере формирования биполярной сословной структуры.То же можно сказать и о выходцах из местных племен: кельтов и венетов. Поскольку в легионах могли служить только римские граждане, очевидно, таким статусом могли обладать представители достаточно авторитетных и состоятельных семейств.

Обращает на себя внимание некоторая разница в источниках пополнения легионов на западе и на востоке Империи. В характере комплектования расположенных в восточных провинциях легионов проявились черты, характерные для эпохи эллинизма. Размещенные в Малой Азии и на Ближнем Востоке легионы пополнялись не только уроженцами Италии, но и в значительной степени из местных авторитетных и состоятельных семейств. Верхи туземного населения на прилегающих к Италии территориях активно стремились стать "настоящими римлянами": участвовали в организации культа Августа, занимали выборные должности в городском самоуправлении, изменяли традиционную именную систему на римский манер.⁽⁵⁾ Вероятно, служба в римских легионах воспринималась ими как еще один канал социального самоутверждения и продвижения.

Жители провинциальных общин римского права -- потомки италийских переселенцев и романизированные кельты -- появились в легионах еще при ближайших преемниках Августа, однако начали в них преобладать с последней трети I в. Сокращение числа легионеров, представленных населением Италии, отчасти объясняется нежеланием служить вдали от родных мест на необжитых, суровых землях, а также завершением переустройства общества и экономики на античный лад в северных районах Апеннинского полуострова.⁽⁶⁾ Думается, немалое значение имела и переориентация клиентских связей новой династии -- с общин Италии на города римского права в Галлии и Испании. Для потомков италийских переселенцев и, особенно, для новых граждан -- романизированных кельтов и иберов -- служба в легионах являлась средством преодоления провинциальности, способствовала осознанию своего места в новой государственной системе. Фактор материальной заинтересованности при зачислении на военную службу, с учетом принципа майората при наследовании отцовского имущества, также имел значение, особенно, для средних и младших сыновей в больших патриархальных семьях.

Система "качественного" комплектования легионов давала сбои в срочном и массовом наборе солдат, а также при необходимости немедленной организации новых воинских частей, т.е. во время войн и особенно гражданских конфликтов. В I в. в сложные для государства периоды к легионной службе привлекались перегрины -- провинциалы, не обладавшие правами римского гражданства, создавались целые легионы из военных моряков, являвшихся перегринами или вольноотпущенниками.

В 1884 г. вышла из печати работа Т. Моммзена "Порядок комплектования римской армии эпохи Империи",⁽⁷⁾ в которой впервые была изложена концепция "местного комплектования" легионов. Согласно его теории, основанной главным образом на анализе многочисленных данных из нумидийского легионного лагеря в Ламбезисе, при Флавиях легионы начинают все более комплектоваться по месту дислокации, и окончательно эта система утверждается при Антонинах. Современные исследования, построенные на многократно возросшей за истекшее столетие базе источников, показывают, что во II в. существовало несколько региональных вариантов пополнения легионов. Тенденция к местному комплектованию отмечалась и ранее, прежде всего на Востоке. Наиболее отчетливо она проявилась в Северной Африке и в меньшей степени в Испании и паннонских провинциях. В Германии и особенно в Британии легионы, как свидетельствуют данные эпиграфики, пополнялись больше из разных провинций римского Запада.⁽⁸⁾

К концу II в., как отмечают многие исследователи, под воздействием внешнеполитических и социально-экономических факторов качество желающих служить в легионах падает: среди добровольцев преобладают сельские жители из провинции. Это сказывается на боеспособности легионов, о чем свидетельствуют участившиеся поражения римской армии и нивелировка легионов по социальному составу и вооружению со вспомогательными войсками. На ухудшение социальных источников пополнения легионов указывают воинские эпитафии. Начиная со второй половины II в. наблюдается их деградация: больше грамматических ошибок в тексте, мельче и грубее буквы, топорнее оформление могильных камней и посвятительных надписей. Уменьшается общее количество солдатских надписей в камне, что говорит о прогрессирующей неграмотности легионеров. Упадок системы качественного комплектования легионов приводит на рубеже II-III вв. к проведению реформ Септимием Севером. Наряду с мероприятиями по улучшению имущественного и правового положения солдат и младших командиров, были установлены обязательная военная служба для детей ветеранов в пограничных провинциях и принудительная воинская повинность на тех территориях Империи, которые не могли платить налоги в денежной форме. Реформы Севера замедлили процесс ухудшения качества новобранцев легионов, однако способствовали отрыву армии, сраставшейся с обществом пограничных провинций, от остальной империи. Очевидно, комплектование легионов, характерное именно для времени Северов, представлялось идеальным Вегецию, который ошибочно распространял его на всю эпоху принципата (Veg. Epitoma rei mil. I. 2).

Легионеры не представляли собой единообразную массу. Около 80% их -- являлись рядовыми (milites gregarii, или munifices). Это были солдаты, получавшие одинарный оклад (10 ассов в день до Домициана, а затем, до конца II в., он был увеличен на четверть) и исполнявшие все рутинные обязанности, положенные легионеру. Среди рядовых выделялись новобранцы (tirones), составлявшие несколько сот человек. Как полагают некоторые исследователи, новобранцы легионов получали наименьший оклад -- 75 денариев в год.⁽⁹⁾ Согласно Вегецию, новобранцы становились настоящими воинами по истечении четырех месяцев, пройдя своеобразный "курс молодого бойца". Молодые солдаты заносились в списки части и получали клеймо или татуировку в виде точки (Veg. Epitoma rei mil. II. 5). Только затем они приносили присягу.

Особую категорию составляли так называемые иммуны и принципалы. На них приходилось 20% солдатской массы (около 1 тыс. воинов в легионе). Обладатели этих званий были освобождены от повседневной службы. Иммуны -- это главным образом исполнители специализированных функций: писари, трубачи, санитары и т.д., получавшие, впрочем, оклад рядового солдата. В легионе их было около 600 человек.⁽¹⁰⁾

Наиболее привилегированную часть солдатского корпуса представляли принципалы -- знаменосцы, бенефициарии, спекуляторы, опционы и т.д., получавшие полуторный и двойной оклад (в легионе их насчитывалось около 500 человек).⁽¹¹⁾ Принципалы, с одной стороны, выполняли в центурии функции унтер-офицеров, с другой -- играли роль штабных служащих при высших офицерах легиона и в ставке наместника провинции. Структура солдатских званий и должностей в легионе начала оформляться еще в I в., но окончательно сложилась во II в.: существовало свыше 100 промежуточных ступенек между рядовым и центурионом.

Офицеры. Особую категорию офицеров легиона составляли центурионы-профессионалы высшего класса, во многом благодаря мужеству, знаниям и опыту которых римская армия и стала эталоном военной организации на все времена. Обычно легионные центурионы рассматривались как высшая прослойка солдатской массы, соответствующая рангу старшины или фельдфебеля в современных армиях.⁽¹²⁾

Материалы современной просопографии позволяют утверждать, что источники комплектования легионных центурионов были разнообразны. Конечно, немалая часть их вышла из легионеров, за 15-20 лет службы прошедших многочисленные должности на уровне иммунов и принципалов. Некоторые легионеры становились центурионами, пройдя стажировку на младших командирских должностях во вспомогательных войсках. Встречались среди армейских центурионов ветераны преторианской гвардии.

Особый разряд составляли выходцы из муниципальной аристократии Италии и провинций, получавшие командную должность в легионе после выполнения магистратур в городском самоуправлении без предварительной военной службы. Поступали на военную службу со звания центурионов и некоторые представители всаднического сословия, по каким-то причинам неспособные пройти обычный для римских всадников cursus honorum, например, дети центурионов высшего ранга -- примипилов. В последних двух случаях определяющую роль в достижении поста центуриона играла протекция столичного сенатора, а лучше -- наместника провинции, в которой дислоцирован легион, либо легионного легата. Именно такие центурионы, более молодые и здоровые, а также располагавшие поддержкой влиятельного лица, чаще по сравнению со своими заслуженными коллегами, достигали примипилата и даже должности лагерного префекта -- третьего по значению в легионе, после легата и легионного трибуна, сенаторского звания. А примипилат открывал доступ во всадническое сословие. После реформ Септимия Севера золотое кольцо римского всадника стал получать каждый центурион.

А. фон Домашевски, один из первых исследователей римской армии, предположил, что начиная с Флавиев, центурионы оставались единственными италийцами в легионе, тогда как все солдаты были провинциалами.⁽¹³⁾ Современная наука внесла существенные коррективы в столь радикальное заключение: во-первых, большинство солдат-провинциалов имело италийские корни, во-вторых, доля уроженцев провинций в среде центурионов оказалась не меньшей, чем в среде легионеров.

В легионе насчитывалось 60 центурионов. Как известно, с 320-х гг. до н. э. низшей тактической единицей в легионе стала манипула (в легионе -- 30), состоящая из двух центурий (в легионе -- 60). Численность центурии достигала 100 человек, а манипулы -- 200. Таким образом, в каждой манипуле было по два центуриона: главный -- primus и его заместитель -- posterior. Такой порядок сохранялся до Адриана, когда осуществился переход к центуриатной тактике и каждый центурион стал командиром самостоятельного подразделения. Проведя аналогию с современностью, обычного центуриона можно сопоставить с армейским капитаном.

Шесть центурий и, соответственно, три манипулы составляли когорту. Центурионы первой когорты являлись центурионами первого ранга -- primi ordines, не только бывшими полевыми командирами, но и принимавшими участие в военном совете при штабе командира легиона. В середине I в. происходит увеличение численности первой когорты с 500 человек, как было в остальных девяти, до 800 с одновременным уменьшением количества центурионов в ней до 5 человек. Центурионы первой когорты являлись наиболее опытными командирами, поскольку служба центуриона обычно начиналась с последней 30-й манипулы или, позже, с 60-й центурии. Разумеется, центурион в своей карьере не был обязан пройти все 30 или 60 ступенек, но градация по когортам существовала. Когда центурионы попадали в первую когорту, служба в которой была наиболее престижна, это были уже в высшей степени умудренные боевым опытом воины. Необходимо отметить также, что практиковался ежегодный перевод центурионов из одного легиона в другой. Поэтому к концу своей карьеры (центурионы выходили в отставку позже, чем солдаты, обычно в 60-70 лет) они имели опыт, приобретенный на службе чуть ли не на всех границах империи. Вершиной центурионской карьеры являлся ранг примипила -- командира первой центурии первой когорты, в сражении защищавшей легионного орла. Достижение примипилата требовало, как правило, 15-30 лет центурионской карьеры. После годичного исполнения примипилата центурион мог занять должность трибуна городской когорты, открывавшую путь к карьере наместника маленькой провинции, либо стать префектом легионного лагеря (комендантом), и спустя три года выйти на пенсию. Таким образом, по значению ранг центуриона безусловно относится к разряду офицерских.

Жалование обычного центуриона составляло 5 окладов рядового солдата, центуриона из числа primi ordines -- 10, а примипила -- 20 окладов рядового легионера.⁽¹⁴⁾ Несмотря на то, что по размеру окладов центурионы значительно превосходили основную массу легионеров, сам факт получения жалования сближал их с солдатами, ибо в римской армии периода Ранней империи высшие офицеры за службу денег не получали.

Каждый центурион имел особую большую палатку, тягловое животное для перевозки багажа на марше, лошадь для верховой езды, оруженосца из лагерных служек. Вести рутинную документацию в подразделении центуриону помогал писарь из числа легионеров.⁽¹⁵⁾ В мирных условиях центуриона отличали красный плащ и розга, которой всегда находилось применение. Во время боя центурионы сражались в своих подразделениях, показывая пример владения щитом и дротиком-пилумом. Одновременно они руководили центурией. Узнать центуриона в бою можно было по поножам, которые обычные солдаты не носили, и гребню, прикрепленному поперек шлема.

Высшие офицерские звания в легионе начинались с военного трибуната, предназначенного для выходцев из всаднического сословия. К концу I в. оформляется схема наиболее типичной для этого сословия воинской карьеры: префект когорты (пехотной части из 500 человек) вспомогательных войск -- легионный трибун -- префект алы (конного подразделения из 500 человек) вспомогательных войск. Впрочем, многие римские всадники начинали военную карьеру именно с легионной службы. В каждом легионе было по 5 трибунов всаднического достоинства -- tribuni angusticlavii. Они носили белую тунику с узкой красной полосой.

В I-II вв. всаднические трибуны являлись, как правило, выходцами муниципальной аристократии средней Италии и наиболее романизированных провинций, до военной службы зарекомендовавшими себя активным участием в городском самоуправлении. Военная служба для римских всадников, как и для рядовых граждан, была делом добровольным. Большую поддержку, особенно поступавшим на военную службу в звании легионного трибуна, минуя ранг префекта когорты, оказывал патронат императора, консулов, провинциальных наместников.⁽¹⁶⁾ Особое значение при получении офицерских должностей имели земляческие связи.

Известных по эпиграфическим памятникам всаднических трибунов можно разделить на две возрастные категории. Первая -- это молодые люди 20-25 лет, начавшие военную карьеру со звания трибуна явно по протекции. Вторая -- это люди в возрасте около 40 лет, имевшие за плечами опыт руководства вспомогательной пехотной частью. Просопографические штудии ставят под сомнение бытующее в литературе представление о всадническом легионном трибуне как чисто штабном офицере, неопытном в ратных делах. Служба всаднического трибуна продолжалась 3-4 года, что давало возможность даже неискушенному в военном деле человеку приобрести ратный опыт.⁽¹⁷⁾ В эпиграфике часто упоминается о всаднических трибунах как командирах вексилляций -- легионных подразделений, выполнявших особые задачи. Учитывая, что вексилляция в период принципата была весьма распространенным воинским подразделением, следует признать, что по крайней мере часть всаднических трибунов обладала компетенцией, необходимой для выполнения столь ответственных заданий. Многие римские всадники занимали входящие в cursus honorum командные армейские посты в одном и том же регионе, что позволяет предположить их профессиональную специализацию.

Реформы Септимия Севера значительно ограничивали доступ для всаднического сословия в офицерский корпус легионов. С начала III в. легионными трибунами становились, как правило, выходцы из солдатской массы, ветераны преторианской гвардии, дети центурионов. К середине III в. представители всаднического сословия исчезают из офицерского корпуса легионов.

Помимо римских всадников, которые представлены в рангах от центурионов до военных трибунов и лагерных префектов, в легионе служили представители высшего -- сенаторского -- сословия. Военная служба для высшей римской знати также была добровольной. До конца правления императоров дома Юлиев-Клавдиев офицеры-сенаторы являлись по преимуществу выходцами из староримской аристократии. С конца I в. в их числе растет доля знатных уроженцев городов Италии и провинциалов -- потомков италийских переселенцев.

Сенаторская карьера в легионе начиналась с ранга военного трибуна. Легионный трибун сенаторского достоинства в легионе был один и назывался tribunus laticlavius, т.е. обладающий широкой пурпурной каймой на тунике. Раньше считалось, что члены сенаторского сословия поступали на военную службу неопытными юношами и годичный легионный трибунат для них являлся чисто формальной процедурой, необходимой, однако, для осуществления карьеры государственного мужа.⁽¹⁸⁾ Следует признать, что современные ученые знают о сенаторских легионных трибунах в силу малочисленности соответствующих эпиграфических памятников немногим больше, чем их коллеги 100 лет назад. Можно лишь предположить, что сенаторы -- легионные трибуны -- были штабными офицерами, курирующими бумажную работу в легионе. В ратном деле они были малоопытны и военную службу использовали преимущественно только как ступеньку на пути к квестуре.

Должность легата -- командира легиона -- также относилась к разряду сенаторских. Легионных легатов можно условно разделить на две группы. Первую группу составляли люди в возрасте между 30 и 40 годами, получившие командный пост в армии после исполнения претуры. Такие сенаторы, как верно отмечено в научной литературе, действительно были полководцами-любителями, не достаточно компетентными в военном искусстве.⁽¹⁹⁾ Впрочем, срок исполнения легатуры -- 3-4 года -- позволял способному администратору превратиться в сносного генерала. Другое дело, что в условиях военных действий этот срок оказывался гораздо короче.

Вторую группу легионных легатов составляли профессионалы из числа так называемых viri militares -- военных советников, сопровождавших императора на театре военных действий. Среди них, как отмечает М. Жиромски, не часто встречались представители сенаторской элиты.⁽²⁰⁾ Некоторые из таких легатов являлись выходцами из всаднического сословия. Обладавшие значительным военным опытом, они в ускоренном порядке проходили этапы сенаторской карьеры (Признают существование определенной схемы сенаторской военной карьеры Г. Альфельди, Э. Бирли, В. Эк, отрицают -- Р. Саллер и Дж. Кэмпбелл.⁽²¹⁾) Согласно реконструкции Б. Добсона, cursus honorum таких военных специалистов проходил следующим образом: контроль над дорогами или разбор судебных тяжб в коллегии 20 (vigintiviratus) -- военный трибунат -- 6-10 лет гражданской карьеры, включая претуру и консулат -- высшие военные посты консулярного ранга.⁽²²⁾ Сенаторы-профессио­налы командовали легионами на наиболее ответственных участках границы и нередко занимали пост легионного легата дважды. До конца принципата именно из их среды чаще всего выбирались консулы, которые после завершения магистратуры командовали провинциальными группами войск в качестве наместников пограничных территорий.