"Игра в зеркала" - читать интересную книгу автора (Шумилова Ольга Александровна)

Отражение седьмое

Три месяца спустя.

Три тысячи отборных силовиков стояло, вытянувшись в струнку, уже второй час.

От черной брони в глазах темнело не хуже, чем после спецгаза А-34, полученные только утром новые шлемы нещадно бликовали, пуская солнечные зайчики в глаза. Однако из всех недоделок эта была не самой фатальной, и теперь суровые здоровяки стояли и потели в парадной амуниции, вовсе не рассчитанной на духоту, созданную тысячами глоток, и боялись даже на волосок отклониться от парадно-выходной вертикали, дабы ничего больше замечено не было.

Взгляд оторвался от сверкающе-черных рядов, уходящих в бесконечность, и заскользил вверх по стенам, не дойдя до потолка самую малость, ради которой, однако, пришлось бы недопустимо задрать голову вверх.

Поясница немилосердно ныла, по бокам стекали тонкие струйки пота, но тело послушно сохраняло заданное положение, жалуясь исключительно своей владелице.

Я глубоко вздохнула, едва заметно повела шеей, пытаясь ослабить мокрый от пота воротник-стойку, и скосила глаза на коллег. Плотный строй господ оперативников потел в парадных черно-желтых мундирах ничуть не меньше, чем расположившиеся напротив силовики в своей броне. Первый ряд черной завистью завидовал тем, кто стоял дальше от белоснежной дорожки мягчайшего коврового покрытия, — задние ряды могли себе позволить маленькие вольности вроде расслабленных плеч или переступания с ноги на ногу.

Я стояла не просто в первом ряду. Я стояла у самого трапа.

Полагаю, мне припомнили то самое дело, над которым вот уже половину сезона потешается весь отдел.

Ну Командор, ну сволочь мстительная!

Проводив тоскливым взглядом очередного уполномоченного, выплывающего из челнока, стоящий по ту сторону дорожки подполковник силовиков уставился стекленеющими глазами куда-то в район моего правого уха. Я поборола непереносимое желание зевнуть во всю челюсть и с тоской подумала о милом, уютном кабинетике, дивном креслице с противонагрузочным массажером, стопочке замечательных, красочных изданий, прекрасно расслабляющих натруженный сверх меры мозг… Наверное, мои глаза заволокло слишком явной мечтательной дымкой, ибо взгляд подполковника стал откровенно недоумевающим. Я вернулась в исходное состояние, радуясь только одному — весь остальной первый ряд был вынужден стоять по стойке «равняйсь», созерцая грудь четвертого человека. Впрочем, по мнению абсолютного большинства коллег мужского пола, мою грудь можно было и посозецать…

Но не два же часа к ряду! Что они там себе думают?

Я попыталась заглянуть в распахнутый люк челнока, но, поскольку подвижность глаз у гуманоидов ограничена, дальше трапа дело не пошло. А уполномоченные все выходили и выходили…

Корпус встречал ревизию.

Отборные части, представители всех отделов — все сгрудились на четвертой посадочной палубе, молясь всем богам оптом и в розницу, чтобы для их отдела дело торжественной встречей и окончилось. Я была осведомлена о кое-каких тонкостях несколько лучше большинства присутствующих, посему особых иллюзий не питала. Трясти будут всех, причем так, что искры из глаз посыплются. А Эрро — больше, чем всех нас, вместе взятых.

Кстати… Вот уж кому проводить тренинг по самообладанию — стоит у трапа, улыбается, рассыпается в велеречивых приветствиях и не выказывает ни малейших признаков беспокойства. А ведь знает, что копают под него…

— Ello! — внезапно выстрелило из громкоговорителей. Вся многотысячная толпа выдохнула и вытянулась в струнку, подхваченная одним бурным порывом. У меня глаза полезли из орбит — Наместник из Союза?! У-у-уу…

Подобные масштабы происходящего стали сюрпризом даже для меня. Я обеспокоено покосилась на Эрро. Любезная улыбка застыла маской, и без того бледное лицо начало стремительно сереть. Могу поспорить на что угодно, весь офицерский состав сейчас с профессиональным цинизмом высчитывает, кто станет новым Командором. Мда, расклад оказался с сюрпризом…

Командор опомнился первым, безукоризненно расшаркавшись с наместником и сразу же заманив его на некую «конференцию в неофициальной обстановке», чем заслужил мое безграничное уважение.

Через пятнадцать минут Наместник со свитой, сопровождаемый Командором и высшими чинами командования, скрылся в закрытых переходах первого уровня. Транспортный челнок, доставивший дорогих гостей, отбыл обратно на корабль, оставшийся на орбите «Полюса», и, наконец, была дана команда на роспуск торжественного построения. Силовики скрылись первыми, благо их отдел занимал нижние уровни, нам же пришлось еще припустить впереди себя снабженцев. Наконец и оперативные отряды всех мастей двинулись к выходу, делясь впечатлениями. Рядовые развлекались вовсю, высказывая самые нелепые теории, офицеры же помалкивали, предпочитая обсуждать такие вопросы за закрытыми дверьми своих кабинетов, всеми мыслимыми и немыслимыми способами защищенных от прослушивания.

— Нас почтили? — раздалось над ухом.

— Ты уже видел? — безрадостно отозвалась я, оборачиваясь.

— ЭТО трудно не увидеть. Время есть?

— Найдется, — агрессивнее, чем хотелось, отозвалась я и подозвала своего лейтенанта: — Чезе, я буду у себя. Если хоть малейшее слово со стороны Командора — галопом ко мне. Со стороны ревизионеров — то же самое.

Лейтенант понимающе кивнул и влился в гигантскую очередь, собравшуюся у подъемников. Я проводила его взглядом и свернула в сторону, уходя от основного людского потока.

— Леди Шалли, вы уверены, что приоритеты стоит расставлять в таком порядке? Особенно публично? — весело сверкнули светлые глаза, широкая улыбка заставила меня улыбнуться в ответ.

— Алан, это в самом деле не смешно. Это страшно, — я, поморщившись, потерла начинающие ныть виски и расстегнула тесный ворот. — О боги, как меня достал этот парадный мундир…

— И это действительно страшно, — Алан криво усмехнулся и обнял меня одной рукой, прижимая к себе. Я оперлась на него спиной и на целую минуту — нет, больше — на целых пять позволила себе расслабиться, провожая бездумным взглядом плывущую мимо толпу. — Пошли, в самом деле. Хотя бы переоденешься — на тебя смотреть страшно.

— У меня такой кошмарный вид?

— Нет. Он у тебя очень, очень уставший. Пошли, — Алан потащил меня по первой линии каскада переходов, ведущих к резервным подъемникам командного состава. — Может, я и эгоистичная свинья, но я сотню раз возблагодарил богов за то, что мне не пришлось любоваться на это представление вблизи.

Я усмехнулась.

— Из окна глазел?

— Без всяких сомнений.

— И как же это согласуется с нашим благородным воспитанием? — не упустила я случая ввернуть шпильку.

— Наше благородное воспитание и так уже изрядно подпорчено пребыванием в этом вертепе. Так ты идешь, или тебя нести? — Алан сверкнул улыбкой и недвусмысленно наклонился. Я прибавила шагу, расстегивая на ходу мундир. Нет, это просто невыносимо…

— Куратор! — послышалось из бокового коридора. Я машинально притормозила и почти столкнулась с бегущим вприпрыжку агентом. — Ваши запросы обработаны и систематизированы, — он сунул мне в руки считыватель, нервно похлопал себя по карманам и, так ничего и не найдя, сказал: — Вас просили часа через три зайти к аналитикам. А координатор Фар-Арроне очень…просил вас носить с собой…средства связи.

— Ясно. Идите, Оско.

Мужчина с несколько безумным видом заспешил наверх. Я потерла переносицу:

— Подозреваю, наверху бушевал ураган. Баллов восемь, не меньше. Арроне мне это еще припомнит.

— Это всего лишь переговорник, который ты забыла, а не проваленная операция. Тем более, что на параде от него все равно не было бы никакого толку, — беспечно заметил Алан, останавливаясь у подъемников. Изящные аристократические пальцы выстукивали дробь на панели управления, вызывая странные ассоциации. Я отвернулась, рассеянно обмахиваясь отчетом:

— Это переговорник, забытый куратором блока. В момент серьезнейшей ревизии. Лет двести назад за меньшее отправляли в отставку без содержания.

— Да, а во времена Филина и вовсе отдавали под трибунал, — Алан приотстал, пропуская меня в кабину прибывшего подъемника, и без улыбки сказал: — Ким, иногда ты ведешь себя, как древняя старуха. Не напрягайся так. Я все понимаю, даже то, что ты на этой должности еще меньше, чем Эрро на своей. Слава богам, нашего Командора зовут не Филин, и звать уже никогда не будут.

— Слава богам, — эхом откликнулась я и замолчала. Весь недолгий подъем мы провели в гробовой тишине. Алан — прилаживая на рукав ставшую с некоторых пор обязательной даже в стенах «Полюса» офицерскую повязку, я — бегло просматривая обещанный синопсис научного отдела. Через десяток абзацев стало понятно, что отупевший от парада мозг отказывается воспринимать информацию и пришлось отложить чтение для более детального изучения в спокойной обстановке. А дело было такого рода, которое я не собиралась пускать на самотек ни из-за какой ревизии. Алан называл это «делом чести», я — местью мерзкому ублюдку. Найду и как следует повазюкаю уродливой мордой в дерьме. Эта позорно проваленная операция аукается мне до сих пор, вынуждая сносить ехидные смешки коллег за спиной и уже откровенное пренебрежение начальства в лицо.

Тогда, почти половину сезона назад, Салэн исчез с концами, а я была слишком шокирована его осведомленностью о кое-каких давно забытых и похороненных вещах, чтобы действовать адекватно. Ладно, я была напугана. Он был прав — слишком хотела жить. Да, теперь я называю его Салэн — имя «Эрик» не принесло мне удачи. Не стоило позволять теням умерших застить себе глаза.

Алан говорит, что неуемная мстительность совсем не красит женщину, а упорство, с которым я вцепилась в это безнадежное дело, достойно лучшего применения. Тем более, что приходится заниматься им чуть ли не подпольно. Я не стала шокировать его истиной о своих мотивах, ибо Салэна необходимо было не просто найти, но и заставить молчать. Как — это был совсем другой вопрос, и, хотя его решение мне не слишком нравилось, видимо, к нему все же придется прибегнуть. Однако прежде — обнаружить и уничтожить всю ту систему «предосторожностей» по передаче сведений в нужные руки, созданную на случай, «если с ним совершенно случайно что-нибудь случиться». Когда-то… Это было бы простое дело. Всего лишь найти человека. Всего лишь перерезать созданную им цепочку предохранителя. Теперь… Я одна. И задача становиться неподъемной.

А впрочем…

Ты явно недооценил, Салэн, до какой степени я хочу жить. Особенно сейчас.

Я бросила взгляд в сторону. Взгляд мельком, вороватый, украдкой. Совершенно глупый взгляд. И совершенно влюбленный. Алан, придирчиво расправляющий складки на рукаве, вдруг улыбнулся и поднял на меня глаза. Заговорщицки подмигнул, шагнул навстречу и все-таки подхватил на руки, прижимая к груди и жарко шепча:

— И только попробуй завизжать. Услышит половина Корпуса. И все будут показывать на нас пальцем.

— Здесь звукоизоляция, — я крякнула и вырвалась, смеясь. Впервые за эту мою новую, бескрылую жизнь передо мной замаячило небо. Нет, не полет — всего лишь чувство, что крылья — есть. Волшебное чувство. А еще — свет. Ни с чем не сравнимый свет в чужих глазах, из-за которого и началось это безумство. И… Много чего еще.

Двери подъемника бесшумно разошлись, и я ринулась наружу, все еще смеясь. Все еще…

— Шалли, вы себя в зеркале видели?! — рявкнул контролер отдела, не ко времени возникнув на платформе подъемников. — Вы забыли, что вы офицер?!

— Об этом сложно забыть! — рявкнула я в ответ, и, смерив контролера ледяным взглядом, чеканным шагом пошла прочь, застегивая одной рукой мундир. Боги, эту должность только ввели, а контролеры успели уже всем смертельно опротиветь. Особенно если учесть их не в меру раздутые полномочия. Бездна бы побрала эту ревизию!

Алан нагнал на полпути к моему кабинету.

— Так все же. Что ты думаешь?

— Я?… Подожди, — я стянула с руки перчатку и на секунду прижала ладонь к панели замка. Только зайдя в кабинет, закрыв дверь и включив систему поиска жучков, я проговорила: — Впервые со времен основания Корпус находится в такой заднице.

— Ты уверена, что настолько хорошо знаешь историю? — Алан уселся в кресло для посетителей и сплел пальцы замком. Я швырнула перчатки на ближайшую полку (антипатию к этой детали туалета мне привил еще тот самый, первый Эрик) и внимательно посмотрела ему в лицо. Все шутит, подтрунивает.

— Алан, я, в некотором роде, посвятила изучению истории этой организации столько времени, что могу дать тебе любую историческую справку относительно любого периода существования Корпуса, начиная от того момента, когда «Полюсом» называли не орбитальную станцию в Центре, а полтора десятка хибарок на самом что ни на есть южном полюсе Ситре-4.

— Что, было и такое? — он насмешливо приподнял бровь.

— Было, — бросила я. — При Филине, — помолчала и добавила: — Первые пару лет. Честно сказать, даже боюсь и подумать, куда бы он вытянул Корпус, если бы его тогда… если бы он тогда не погиб.

— А, так ты тоже сторонница той теории, что его дух не дает покоя нашим уборщицам именно потому, что его якобы убили?

— Во-первых, не уборщицам, а операторам чистящих роботов. Это не политкорректно. А во-вторых… нет мне до Филина никакого дела. Мне есть дело до того, что мы сейчас в такой заднице — Фар-Наррау, мир его праху, слишком заигрался с официальной властью. Корпус всегда был структурой в структуре, независимой структурой. А то, что наместник явился в составе столь специфической ревизии, вопит благим матом о том, что мы свою независимость благополучно профукали.

Я резко передернула плечами и рухнула в свое кресло. Настроение испортилось окончательно, и его ничуть не исправляла возможность наконец-то расслабиться. Я зашвырнула отчет в стол и начала повторно расстегивать мундир, зло дергая за пряжки.

Быть может, именно поэтому и не заметила момента, когда Алан вдруг оказался рядом и обнял меня, умостившись на неудобном подлокотнике. Я ткнулась ему в бок и улыбнулась: к демонам ревизию, к демонам Филина, в Бездну весь Корпус… Боги, Алан, как же я тебя люблю…

А он гладил мои волосы, едва заметно улыбался и тихо шептал милую успокоительную чушь. И именно этого мне не хватало, как свежего воздуха. И я дышала, дышала и не могла надышаться…

Именно это время мой переговорник выбрал, чтобы залиться визгливым треньканием. С лицом убийцы я переключила его в режим ответа. Пятиминутные переговоры ясно дали понять, что день еще далеко не окончен. Более того, мне предстоит еще не один скандал.

Несмотря на мои протесты, Алан сбежал, сославшись на то, что его тоже жаждут видеть на рабочем месте.

Я потащилась в крошечную комнатку, гордо именуемую «раздевалкой», хотя честнее было бы назвать ее кладовкой, по пути размышляя о том, как же на самом деле Алан относится к тому, что по служебной лестнице я стою выше него. Мужчинам свойственна повышенная чувствительность в этой области. А он, тем более, ремен…

Стянув с себя мокрую от пота рубашку, я поняла, что одним переодеванием дело не обойдется, и вытащила из «аварийного» шкафчика пушистое полотенце.

Через пятнадцать минут я, если и не совсем отмытая, то, по крайней мере, освеженная, уже натягивала на себя стандартный комплект униформы. Многие теперь высказываются в том смысле, что пора бы уже сменить традиционный цвет на что-нибудь другое, но для меня цветом Корпуса навсегда останется черный. Привычка, наверное…

Я вышла из кабинета и свернула за угол, смешавшись с толпой снующих туда-сюда агентов и техников, благодаря богов за свои кураторские нашивки, волшебным образом расчищающих дорогу. Однако через несколько минут и мне пришлось вжаться в стену, пропуская «бахилы» с очередной громоздкой машинерией.

— Эй, парни, а обязательно это было тащить к нам? Не научный отдел, коридоры узкие! — крикнула смешливая сержант Гардей, выглядывая из-за моего плеча. — Куратор, эти жестокие мужчины готовы раздавить даже таких хрупких девушек, как мы.

— Слушайте, а не это ли Риг Райде? — донеслось с другой стороны коридора. — Эй, Лиг, твое гениальное творение опять устроило фейерверк при включении?

И несколько мужских голосов на разные лады затянули:

— О, Риг, покоооритель вселееенной, с извилиной одной и моооре по колееено!

— Да пошли вы! — буркнул один из «бахилов».

— Куда? — радостно откликнулись с той стороны коридора.

Бедняга уже открыл рот, но вовремя заметил контролера, идущего навстречу. Я закусила губу, чтобы не расхохотаться, и напустила на себя грозный вид:

— Прекратить столпотворение! Идите, куда шли.

— Но, куратор, они перегородили весь проход!

— А вы худейте! — отрезала я, протискиваясь мимо громоздкого аппарата.

Еще сотню метров коридоров удалось преодолеть без существенного ущерба. Впрочем, появившись на пороге координационного центра отдела, я пожалела, что не осталась в своем кабинете. Этан Фар-Арроне возник перед моим носом так быстро, будто караулил меня у двери. Хотя, кто знает, кто знает…

Смерив меня с высоты своего роста Очень Выразительным Взглядом, координатор шумно засопел. Не доходя солу даже до плеча, я предпочитала рассматривать попеременно его сапоги и раздраженно бьющий хвост, а не смотреть ему в лицо.

— И не пытайся сделать вид, что меня здесь нет, — Фар-Арроне не выдержал первым. — Шалли, то, что ты на особом счету у Командора — и пусть меня демоны порвут, если я понимаю, почему — еще ничего не значит.

— Я не на особом счету.

— И поэтому он лично утверждает каждое твое задание. Не смеши меня, девочка, не первый год вместе работаем.

— Командор просто хорошо знает мои возможности… и ограничения, — предприняла я вялую попытку отбрыкаться.

— Лучше, чем координатор отдела кадров?… — Арроне вздохнул. — Ладно, пошли, поговорим.

Мы прошли в его «закуток». Кабинетом рабочее место, скалой возвышающееся над громадным помещением центра, при всем желании назвать было нельзя. Быть доступным всем и всегда — древний и, без сомнения, верный девиз работы координатора. Однако на практике это выливается в почти полное отсутствие уединения.

Арроне сел за рабочий стол, кивком предлагая мне сделать то же самое, и соединил кончики пальцев «шатром».

— Итак, что мы имеем? А имеем мы полную безответственность со стороны некоего куратора, — пауза. — Шалли, скажи мне честно, ты что, хочешь лишиться своего места? До сих пор основной причиной отставок были интриги, но ты, судя по всему, внесешь в этот процесс разнообразие и вылетишь с должности из-за безалаберности. Ты хоть понимаешь масштабы того, что на нас свалилось?

— Адмирал, я вас умоляю… Уж это я понимаю лучше, чем кто бы то ни было.

— Сам знаю, — отрезал он. — Тогда почему себя так ведешь? Любовные делишки в голову ударили?

— Какое тебе, к демонам, дело до моих «делишек»?! — вспыхнула я. — Это моя личная жизнь, в конце-то концов! Не припомню, чтобы ты когда-нибудь ходил монахом!

— МОЯ личная жизнь никогда не отражалась на работе. И ни у кого из мужчин она не отражается. И только агентессы, стоит им втрескаться по уши в какого-нибудь хлыща, начинают витать в облаках. До сих пор я думал, что ты к этому племени не относишься, но…

— Этан!!! Говнюк ты эдак…

— КУРАТОР! — рявкнул Арроне так, что половина агентов, находящихся внизу, задрали головы. — Вы забываетесь!

— Извините, координатор, — буркнула я и отвернулась к перилам. Тонкие матовые трубки не загораживали вид на центр, куда я и уставилась, лишь бы не глядеть на разозленного адмирала. Знала я его дольше, чем он вообще служил в оперативном отделе. Пили вместе, еще когда он полицейским был (я, правда, пила исключительно соки, но это уже частности). А теперь, пожалуйста, начальство. Еще и в душу лезет. Говнюк…

— Ох, дождешься ты у меня!.. — засопел Арроне.

— Угу, — промычала я, с показным интересом разглядывая мелких, как насекомые, агентов, снующих внизу среди нагромождения перегородок, своим сотообразным видом усиливающих впечатление гудящего улья. — Если вы, адмирал, позвали меня сюда исключительно ради обсуждения моей личной жизни, я, пожалуй, откланяюсь.

— Сидеть!.. — рявкнул координатор. — Упертая, безалаберная…

— Тупая, — подсказала я. Арроне вперился в меня гневным взглядом.

— Я вообще не понимаю твоей логики, Шалли! Зачем ты вообще пришла в Корпус, если тебе начхать на все и вся?! Такое ощущение, что тебя сюда приволокли за шкирку!

— Открою тебе ужасную тайну, Этан, — зашипела я ему в лицо, — Меня сюда действительно приволокли! За шкирку! — я резко встала. — До свиданья, координатор!

— Сидеть, я сказал!!!.. — прикрикнул Арроне, багровея. Он встал и навис надо мной всей своей массой. На других подчиненных, возможно, его габариты и немалая даже для сола ширина плеч и действовала подавляюще, но мне было все равно. Я задрала голову и хмуро поинтересовалась:

— Зачем?

— Затем!..

В «кабинете» повисла раздраженная тишина. Координатор медленно сел и начал перебирать световые перья, в беспорядке разбросанные на столе. Я тоже присела, на самый краешек кресла, с независимым видом рассматривая все тот же пейзаж за перилами. Наконец он заговорил, задумчиво жуя нижнюю губу:

— Сколько у тебя сейчас дел висит?

— Три, — индифферентно проронила я.

— Куратор, докладывайте по форме! — стукнул он кулаком по столу.

— Угу, — я оторвалась от созерцания пейзажа и повернулась к нему. Ладно, перебранки перебранками, а работа работой. Судя по всему, лорд Высокая Мораль наконец соблаговолил перейти к делу. — Дело Хайнса почти закончили, осталось свести накладные расходы и оставить наблюдателя на послеоперативное ведение дела. Так что мы уже пустили в разработку то дело о «левых» лабораториях. Очень, кстати, перспективная операция. Я вот думаю…

— А третье? — бесцеремонно перебил Арроне.

— Третье? — я вскинула брови. — Ничего интересного, из «ведомственных» довесков. Причем долгоиграющих. Чья-то там жена, или любовница или еще кто-то… В общем, наряд на элит-охрану. Кстати, хорошо, что напомнил — надо отправить в разработку, пока не забыла про него окончательно. У меня как раз парочка необкатанных первогодков прибыло — вот я их…

— Займешься сама, — буркнул координатор, разглядывая стопку считывателей на краю стола.

— Что? — я растерянно заморгала.

— Скидывай документацию по Хайнсу и плотно бери в разработку третье дело. Очень плотно. Лаборатории свои, или что у тебя там, можешь отдать младшим офицерам или вообще передать другому блоку. Короче, эта операция поступает под твой личный контроль и ответственность.

— Но почему?! — я была настолько ошарашена, что не могла даже злиться.

— Потому, — Арроне наконец перестал делать вид, что его интересуют канцелярские мелочи и поднял на меня глаза. — Эта «кто-то» имеет весьма и весьма неплохие связи в верхах. Гораздо большие, чем тебе показалось, полагаю.

— Настолько большие, что наверху не боятся присваивать высшую степень важности ведомственному «леваку» во время ревизии?… — Я покачала головой. — Ну и ну, Этан. Кто это все визировал?

— Командор. Лично!

Я присвистнула. Арроне многозначительно заиграл бровями, молчаливо со мной соглашаясь. Затем ровным тоном продолжил, барабаня пальцами по столу:

— Так что будь хорошей девочкой и дай запрос аналитикам на дело 349-АМ. Знаю, что это не тот код, — прервал он мои попытки возразить, — но Командор очень рекомендовал. Спросишь потом у него лично, зачем. Хвост даю на отсечение, он опять ведет с тобой дела через мою голову.

— Лучше бы не вел, честное слово. Мне бы определенно лучше спалось, — я скрестила руки на груди и отвернулась. В конце концов, это правда. Только причины того, что Командор держит меня «на особом счету», Этану знать не стоило. Да и никому не стоило, строго говоря. А лучше всего, чтобы об этом не знал и сам Командор.

— Ладно, иди. И не побей там аналитиков — они ни в чем не виноваты.

— Обязательно, — невнятно пробормотала я и откланялась.

Голова гудела от пресса чертовой кучи свалившихся на меня проблем, и, как ни парадоксально, не содержала ни одной конструктивной мысли. Мдам… Когда неоткуда начать, начнем сначала.

Будто читая мои мысли, затренькал переговорник. В наушнике послышался размеренный голос лейтенанта Чезе:

— Куратор, на сегодня назначено совещание среднего командного состава. Вторая вечерняя вахта, малый зал собраний.

— Хорошо, Чезе, я буду.

— Да, леди… Секретарь лорда Эрро звонил. Командор ждет вас у себя после первой ночной вахты. В обязательном порядке. Кстати, леди Шалли, о секретарях… Может быть, вы наконец…

— Позже, Чезе, — оборвала я привычную волынку. Лейтенант прозябал на должности моего секретаря «по совместительству» второй месяц, и все эти два месяца изводил меня бесконечным нытьем. Ну что я могу поделать, если нам урезали финансирование? И кому прикажете объяснять, что никто в своем уме не пойдет ишачить за зарплату, полагающуюся секретарю куратора?… — Объяви общее собрание блока через полчаса. Быть всем. Оправдания не принимаются, будь то возлежание на смертном одре или личная аудиенция у Командора.

— Есть, куратор… А личная аудиенция у наместника принимается?…

Я хмыкнула и отключила аппарат. Наместник… да, это может быть проблемой. Правда, совершенно другого рода.

Толпа координационного центра не желала отпускать меня, задевая боками, локтями и оружием, мне же необходимо было подумать. О причине столь несвоевременного приглашения Командора я знала, возможно, больше, чем сам Эрро, и заранее разделяла его опасения. Все опасения. Даже те, которые он удержит про себя. Если некие файлы будут обнаружены ревизией…

Я становлюсь опасной. Уничтожить файлы — значит дать свободу тому, что ни один из Командоров со времен Филина не решался освободить. Проще уничтожить меня — до некоторой степени я ценна, но не настолько, чтобы так рисковать. Хотя… Много лет прошло… Много поколений сменилось. Нынешний командор может и не отнестись так серьезно к этой проблеме, тем более, что он не верит в древние легенды. И потому…

Мои глаза непроизвольно вспыхнули, язык пробежал по губам. Он уничтожит файлы! И тогда…

— Шалли! — раздалось из-под руки. Я остановилась, и, проклиная идиота, лезущего ко мне в такой момент, глянула вниз. На уровне моих коленей подпрыгивал пухленький волосатый вольвин с повязкой снабженца — Это вы заказывали два комплекта парализаторов или ваш помощник?

— О боги, ну какое вам до этого дело?

— Пишите расписку, что дополнительные обоймы берете в счет резервного финансирования, — крошечные пальчики сунули мне в руки считыватель и световое перо. О боги!.. Я раздраженно черканула несколько слов, тиснула палец и вылетела в коридор, провожаемая угрюмым: «У меня тоже отчетность, и неча фыркать…»

Подгоняемая раздражением, через несколько минут я уже входила в блок А-19, расположенной за стеной моего кабинета. Строго говоря, помещения были смежными, что позволяло подчиненным не давать мне покоя ни днем, ни ночью.

Алиссондра, сидевшая за общим столом, подняла голову.

— С возвращением, куратор. Как парад?

— Отвратительно, — я плюхнулась на стул рядом с ней. — Прибыл наместник Союза, если ты еще не в курсе.

— Мдам? — она глубокомысленно выгнула бровь. — Хотела бы я на это посмотреть…

— Еще насмотришься, — вздохнула я. — Где Чезе шляется? Я же его просила собрать блок на совещание!

— Вот он и собирает, — Алиссондра задумчиво сунула в рот конец светового пера и углубилась в изучение документов, от которых ее оторвало мое появление. Не поднимая головы, она глухо сообщила: — На техников он матерится — у нас систему микроклимата закоротило. Разве не чувствуете?

— Кажется, да… — и в самом деле, душновато… Я ослабила воротник и бросила беглый взгляд на занимавший почти всю столешницу голограф. Алиссондра имела привычку развлекаться в свое дежурство концертами популярных групп, и, хотя сейчас голограф демонстрировал нейтральный пейзаж с очаровательным водопадом, матрица в ярком чехле предательски выглядывала из загрузочного бокса. Я вытащила компромат, и, укоризненно помахав им под носом ременки, бросила ей на колени: — Алиссо, еще раз поймаю, лишу премии. Я серьезно. Пока ревизия здесь — никаких вольностей с уставом. Да и без нее неплохо бы тоже… Полагаю, ничего за твою вахту не произошло? Как обычно?

— Нет, — щеки Алиссо залились оранжевым, что для ременов означало крайнюю степень смущения. Подхватив матрицу, она медленно встала и бочком шмыгнула на свое рабочее место. Я глянула на часы, и, понимая, что времени остается маловато, отперла дверь в свой кабинет и зашла внутрь. Первым делом я направила по локальной сети запрос аналитикам на то самое дело 349-АМ, столь настоятельно рекомендованное Командором моему вниманию и собрала на один считыватель всю информацию по «третьему» делу. Прихватив материалы, я вернулась в общий блок.

Меня встретили разномастные приветствия двух новичков, по-первости смертельно боящихся опоздать и потому всегда прибывающих заранее. Я рассеянно кивнула им и прошла на свое место во главе стола. Прокручивая раз за разом информацию и помечая ключевые моменты, я не могла не удивиться этому делу, примитивному до банальщины, делу, которое по праву должно было быть передано в ближайшее Управление полиции, а не занимать время и ресурсы целого блока Корпуса.

Агенты входили, занимали свои места и от нечего делать начинали живо обсуждать свои проблемы, хотя последние события занимали лидирующее место. Когда гул над общим столом стал превышать все допустимые пределы, я многозначительно посмотрела на часы и встала. Звук отодвинутого кресла заставил всех замолкнуть и повернуть головы в мою сторону. Я окинула взглядом стол и сказала:

— Не секрет, что я объявила общий сбор. И если лейтенант Чезе явится в ближайшее время, вы даже узнаете, зачем.

— Неужели нам повышают зарплату, леди Шалли? — восхитился голос с дальней стороны стола. Я бросила острый взгляд на рядового Пешша, играющего под столом в компьютерную бродилку.

— Если учесть, как вы работаете, то ее нужно снимать в пользу пострадавших от техногенных катастроф, — я щелкнула пальцами, и его портативка материализовалась на столе передо мной.

— Куратор, извините, там… — Чезе чуть ли не вбежал в блок, сжимая под мышкой рулон писчего пластика.

— Я знаю, — прервала я его и раздраженно проговорила: — Сядь, ради богов, и так задержались.

Чезе рухнул в кресло по правую руку от меня и выжидательно глянул на разложенную на столе документацию. Я сунула ему считыватель и, уже не обращая внимания на то, как он споро копирует информацию, еще раз оглядела аудиторию. Двенадцать агентов, причем агентов хороших. Блок, созданный и выпестованный вашей покорной слугой.

Иногда я сама себе удивляюсь.

— Ладно, лорды и леди, приступим к делу. Пешш, Харлин, как там продвигается дело Хайнса?

— Все прекрасно или около того, — Пешш побарабанил пальцами по столу. Сержант Харлин возмущенно поджала губы и зашипела: «Наглец…».

— Совершенно с вами согласна, сержант, — я послала Пешшу змеиную улыбку и спрятала его портативку в стол. — Последние месяцы я сожалею, что подписала ваше прошение на перевод в наш блок. Насколько я могу судить, это уже четвертый ваш перевод. И вскоре последует пятый, если вы не возьметесь за ум.

— Леди, моя жизнь — служение вам, — Пешш комически вскинул руки и ухмыльнулся.

— В таком случае, документы по делу Хайнса должны быть оформлены, проверены и переданы на послеоперативное ведение в течение следующих двух суток. Вами лично.

— Но куратор!.. — с красивого лица сбежала наглая ухмылка.

— Я вас предупредила, — сладко улыбнулась я. Что я там говорила про хороших агентов? Забыла сказать, что в семье, как водится, не без урода.

Я вздохнула и повернулась к Харлин:

— Сержант, вы направляетесь наблюдателем за дальнейшим ведением дела.

— Куратор, я бы предпочла остаться на оперативной работе. Дело передают судье Раффу, а он его затянет как минимум на половину сезона, вы же знаете.

— Поверьте, Харлин, вы будете в гораздо более выгодном положении, чем все остальные. Собственно, это и есть то, ради чего я вас собрала. Кто-нибудь просматривал дело Марлен Рис? — я повысила голос. Молчание. — Отлично, леди и лорды, это и есть то самое дело, на котором мы сосредоточим свои силы в ближайший сезон.

Раздались приглушенные стоны. Я криво усмехнулась — все-таки большинство в общих чертах было в курсе характера этого дельца.

— Увы, увы, не могу сказать, что в восторге от открывшихся перспектив, но… — многозначительная пауза, — но это дело было настоятельно рекомендовано нашему вниманию высшим офицерским составом.

— Насколько высшим? — серьезно посмотрел мне в глаза наш второй лейтенант, Селен, последовательный и умеющий думать агент. Я неопределенно пожала плечами:

— Достаточно высшим, чтобы заставить нас сидеть на одном деле и три сезона подряд, если понадобиться. Ладно, лорды и леди… — я расстегнула воротник, задним числом отмечая, что систему микроклимата, очевидно, так и не починили. — Прежде, чем мы вплотную займемся этим увлекательным делом, я хотела бы премировать некоторых агентов. К сожалению, — я повысила голос, перекрывая вновь возникший заинтересованный гул, — финансового довольствия нам не прибавили, посему премии будут исключительно служебного характера. Особо отличившиеся получат право не киснуть над скучнейшей операцией имени незабвенной М. Рис, а продолжить ведение дела, к разработке которого мы уже приступили.

К концу тирады поскучневшие было лица агентов оживились. Я улыбнулась.

— Значит, так… Лейтенант Селен, дело поступает под вашу ответственность. Ваша группа будет состоять из… — я остановилась и начала неторопливо переводить взгляд с одного лица на другое. Чезе нужен будет мне здесь, только прошедшим обучение новичкам тоже нечего делать в этой группе. Неразлучная четверка Наррау-Харрино-Норк-Оско подошла бы неплохо, но четыре агента — многовато, тем более, что не все из них так уж заслужили поощрение. Пробежавшись взглядом по четырем макушкам еще раз, я приняла решение: — рядовые Норк и Харрино. И последним в эту группу войдет… — я снова остановилась и посмотрела на дальний край стола. Алиссондра прятала глаза, прекрасно понимая, что провинилась. Харлин без всякого интереса рассматривала голографический водопад, впрочем, она из разбора уже выпала и понимала это. Оставалась рядовая Эрфи, отличный агент, правда, с некоторыми странностями, которые в такой малой группе могли помешать. Я колебалась, пока случайно не встретилась взглядом с Пешем. Жадным и испуганным взглядом бездомного животного, полным такого волнения, что я поспешно отвела глаза. И он надеялся на это назначение?… Я сжала губы и решительно завершила: — Последней будет Эрфи. Для всех вышеназванных, а так же для сержанта Харлин совещание окончено, можете приступать к работе. Всех прочих прошу сесть поближе.

Счастливчики повскакивали со своих мест и исчезли в рабочей зоне, затеяв столпотворение у стола Селена. Впрочем, они благоразумно старались не слишком шуметь, поэтому разгонять их по рабочим местам я не стала.

— Итак, лорды и леди, Марлен Рис, — я переключила голограф на изображение этой дамы. — Двадцати семи лет, коррелянка смесной крови, предположительно и с ременами, и с солами. Важный момент — в данное время беременна, на третьем месяце. В наш наряд входит ее охрана до конца беременности, то есть еще сезон. Причем охрана очень и очень плотная. По некоторым данным ее преследуют. Насколько эти данные точны, и предстоит нам выяснить на первом этапе. До завтрашней первой дневной вахты я хотела бы, чтобы вы детально ознакомились с материалами дела, тогда и проведем более конкретное совещание по этому вопросу. Материалы получите у лейтенанта Чезе, — я бросила быстрый взгляд на часы. Конец рабочего дня приближался неумолимо. — Хорошо, на этом все свободны.

Разобрав у Чезе чтение на сон грядущий, агенты споро начали покидать помещение, направляясь на ужин. Через несколько минут блок опустел, и даже группка счастливчиков во главе с Селеном вышла за дверь, возбужденно переговариваясь. Я не торопясь собрала со стола свои материалы, отнесла их в кабинет и заперла его до завтра.

У дверей столовой образовался форменный затор. Толкотня помогала хоть как-то отвлечься от всех «прелестей» внезапно свалившегося на меня дела, поэтому на этот раз я не стала пользоваться привилегией среднего и высшего звена офицерства на «питание в каюту». Пристроившись за здоровяком из семнадцатого блока, я внезапно почувствовала, что меня бесцеремонно пихают в спину:

— Пустите, мне срочно!

Миниатюрная девушка попыталась протиснуться под моим локтем, но, разглядев мое лицо, испуганно пискнула:

— Куратор Шалли! Извините, я думала…

— Пристраивайтесь, Гардей, — я со вздохом потеснилась. — Что у вас там такое срочное?

— Совещание через пятнадцать минут, думала хоть поесть — опять заседать будем до ночной вахты. А еще система микроклимата полетела. Я, кстати, слышала, у вас тоже?

— У нас уже чинят. И я надеюсь, до завтра исправят — духота страшная.

— И не говорите, — Гардей оживилась. — Я, конечно, не хочу сказать ничего плохого о нашем кураторе, но иногда капитана Аллина переклинивает на официозе. Застегнутый на все пуговицы мундир и все такое. Даже воротничок не расстегнуть — а духотень в блоке уже сейчас. Что же к ночи будет, если еще и надышит целый блок?…

— Переходите ко мне, сержант. Сколько мне можно вас уговаривать? — я улыбнулась. — Я вам официально дам право ходить с расстегнутым воротничком.

Гардей заливисто засмеялась.

— Первое — верность идее, второе — верность начальству. Спасибо, куратор, переживу как-нибудь этот воротничок. Хотя в такие моменты я вспоминаю старый покрой мундиров и отчаянно завидую нашим предшественникам. Ну, знаете, мундиры тогда были короткие, как куртки и не такие облегающие. Хоть как-то попрохладнее.

Я машинально кивнула, чувствуя…

— А знаете, на десятом уровне опять дух Филина видели. Но эта Али Фей — та еще штучка, совершенно никакого…

Гардей пустилась в пространное изложение самых свежих сплетен, но я уже не слушала ее. Мундир, старый мундир, похожий на куртку, стоял перед моими глазами. Короткий, до талии, с застежкой не по правой стороне груди, а посередине, почти не приталенный, рассчитанный исключительно на мужскую фигуру.

Мундир, измененный на новый образец почти сто лет назад.

Мундир, в который мне пришлось переодеться в канализации половину сезона назад по требованию одного психа. Да, это был мундир. Старого образца. А еще была «шестерка». Был усилитель. Были десятки мелочей. Было, в конце концов, знание тайны, до которой не мог докопаться человек со стороны. Я закрыла глаза, сдаваясь под наплывом фактов, от которых хотелось взвыть.

Салэн служил в Корпусе. Сто лет назад.

Бесы!