_{Художник Е. Синеговец.}

Глава 1

Спустившись по широким ступеням в нижний зал, он остановился, озираясь по сторонам. Как много оказалось связано с этим местом! Как тяжело расставаться! А ведь прошло всего четыре года!

Четыре года тому назад их было всего двое; они робко стояли на пороге нижнего зала, прислушиваясь к царящей здесь тишине. Было так тихо, что слышалось биение сердец и дыхание оставленных снаружи коней. Долго потом по углам шарахалось вспугнутое эхо, и даже до сих пор в укромных уголках порой так жутко, что хочется бежать отсюда, как из проклятого места. Тогда башня простояла необитаемой всего несколько месяцев, но казалось, будто последний раз ее посещали тысячи лет тому назад. Она и сейчас выглядела так, словно кто-то попытался сделать жилой дом из памятника архитектуры. Это потом башня наполнилась голосами, а в первый день тут были тишина и запустение. И даже сейчас, едва закрыв глаза, можно было легко представить, что вокруг никого нет, что ты совсем один.

…Они переступили порог и остановились, запрокинув головы и затаив дыхание. Высоко над ними смыкались стены, сложенные из серо-голубого камня. Узоры змеились снизу вверх, как плети ползучих растений. Высоко-высоко, там, куда они стремились, сверкало пятнышко окна, напоминая тусклое, словно больное солнце. Несколько дверей и лестниц вели во внутренние помещения.

— Где мы? — благоговейно спросил он.

— В башне Ордена, — ответила Странница и пошла по залу, опираясь на свой волшебный посох.

— В какой?

Вопрос был не пустой — хоть это и не афишировалось, но предполагалось, что башен у Ордена несколько, и их местонахождение скрывается так же тщательно, как и прочие тайны Ордена Видящих. Война все изменила, и одна из башен оказалась на территории Империи Ирч, брошенная своими обитательницами.

— Не все ли равно? — Странница обернулась уже от начала ближайшей лестницы. — Все башни Ордена устроены примерно одинаково. Ты идешь или нет?

Он осторожно пошел по залу, вертя головой. Даже для знатного эльфа практически не было шансов когда-либо оказаться в башне Ордена, тем более для него, второго сына небогатого вассала знатного лорда. Особенно когда этот второй сын осмелился родиться с магическими способностями.

— Ну? — Странница уже поднялась на несколько ступенек и оттуда протягивала ему руку. — Иди сюда!

И он ступил на лестницу, которая привела их в учебные залы, где еще совсем недавно юные послушницы постигали мастерство магии под руководством наставниц.

Видно было, что классы покидались в страшной спешке — тут и там валялись исписанные пергамента и перья. Сама наставница забыла толстый том магических заклинаний и несколько наглядных пособий — амулеты, драгоценные камни, ограненные особым образом, несколько птичьих и звериных косточек. Везде, куда они ни заглядывали, царило то же самое — спускались ли они в лаборатории, где варят зелье, или поднимались на самый верх башни, где была устроена обсерватория. И всюду Странница собирала книги, пергамента и свитки заклинаний, сгребала в складки своего балахона амулеты и драгоценные камни.

Все это они отнесли в библиотеку, где на полках зияли пустоты, а на полу были разбросаны отдельные листы и старые, затоптанные свитки. Было видно, что Видящие пытались спасти самое ценное, но не успевали этого и под конец просто стали хватать все, до чего успевали дотянуться.

— Сколько знаний утеряно! — Странница сложила найденные книги на стойку библиотекаря и стала собирать разбросанные свитки. — Ты посмотри! Они ходили ногами по обрывкам трактата «О сотворении Мира»! А вон там что? Подай-ка… О, это почти полный список ядовитых растений Архипелага! Оторван только самый низ.

Они трудились несколько часов, собирая разбросанные листы, сортируя их и возвращая найденные книги на полки, но все равно было видно, что большая часть книг и свитков была унесена. Полностью сохраненными книгами и свитками можно было заполнить лишь три из четырнадцати высоких, до потолка, полок.

— Я уверена, что, если мы пройдемся по другим помещениям башни, мы сумеем достать что-то еще, — размышляла вслух Странница. — Наверняка в часовне тоже кое-что есть. Думаю, этого вполне достаточно. Ты сам по себе талантлив, а магический дар с помощью книг не сделаешь сильнее, чем он есть на самом деле. Книги лишь помогают избрать верный путь и дадут знание о том, как другие до тебя распоряжались им. Ты сможешь последовать тому или иному примеру, описанному в книгах. И это все!

— А как же заклинания? — спросил тогда он. — Разве в книгах не собраны всякие магические формулы и обряды, которые помогают высвободить дар?

— Да, существуют списки заклинаний, но они — суть учебники для тех, кто сам еще слишком неопытен, чтобы составлять собственные заклятия, — огорошила его Странница. — Изучив эти списки и попробовав применить, каждая волшеб… то есть каждый волшебник сам рано или поздно научается составлять свои заклинания, которые подходят именно для него. Этих заклинаний ты не найдешь ни в одном учебнике, ибо они будут рождены в твоем сердце и только ты сможешь ими пользоваться. И даже если ты запишешь их на бумагу и дашь заучить своим ученикам, вряд ли они смогут ими воспользоваться. Настоящее заклинание действенно только в устах того, кто придумал его. Остальные могут сколько угодно твердить, например: «Аурисси, вотан! Маорилли-веонтис!» — они не достигнут ничего. Но я, стоит мне протянуть руку…

Странница вытянула ладонь, и в воздухе перед нею завис большой кувшин, наполненный жидкостью. Она разлила ее в возникшие тут же бокалы. Один отпила сама, а другой протянула своему ученику.

Тот осторожно пригубил напиток.

— Изумительно! — воскликнул он. — Это похоже на пунш, который варила моя мать! Из лесных ягод и молока.

— Да? — Волшебница смаковала содержимое своего бокала. — А по-моему, это превосходное вино из винограда с добавлением рябины! У каждого, кто отопьет из этого кувшина, в бокале окажется именно его любимый напиток. А в жару там будет родниковая вода, и она не иссякнет, пока не напьется досыта каждый, кого я захочу угостить! Это мое заклинание, — пояснила она, взмахом руки заставив исчезнуть кувшин и бокалы, — и только в моих устах оно действует. Рано или поздно, — она потрепала светлые волосы своего ученика, — ты обзаведешься собственными заклинаниями. Когда изучишь все, что предложат тебе учебные списки. Понял ты мою мысль?

— Да, наставница, — потупился юноша.

Беседуя таким образом, они прошли по остальным коридорам, залам и галереям покинутой башни Ордена, всюду встречая только запустение и следы беспорядка. Монахини и их ученицы покидали обитель в страшной спешке, бросая на произвол судьбы иной раз личные вещи. Кто-то в приступе отчаяния даже порвал в клочья свой запасной балахон — в одной из келий нашли обрывки ткани.

— Как же они боялись, — промолвил юноша, озирая разгром в очередной комнате.

— Страх — не лучший советчик, но одно из великих божеств мира! — молвила Странница. — Страх ведом всем, ему подвластны даже Покровители!

— Неужели?

— А ты как думал? — усмехнулась она. — Голод, страх и вожделение — три великих божества. Люди именуют их троицей — сиречь Ящер-Разрушитель, Отец-Создатель или Вершитель и Дева Мира, единая во всех своих ипостасях. Но только мы, эльфы, которые старше всех государств людских, вместе взятых, помним, что когда-то были только эти три божества, создавшие миры. И страх до сих пор властвует нашими умами и душами, как и два других великих божества. И нет их сильнее!

— Я не знал этого, — смущенно пробормотал юноша.

— Тебе предстоит узнать еще много тайн, которые недоступны простым жителям этого мира! Погоди! Все еще впереди!

Беседуя таким образом, они шли по опустевшей башне, где только эхо их шагов нарушало глубокую тишину. Но когда они, осмотрев верхние этажи, спустились пониже, туда, где были расположены хозяйственные службы, юноша внезапно поднял руку:

— Матушка, вы слышите? Как будто чей-то голос…

— В старых башнях полно всяких тайн, — отозвалась было Странница, но странный звук повторился, и она тоже остановилась, прислушиваясь.

Тихий прерывистый стон, даже скорее безнадежный плач, прерываемый унылыми восклицаниями, доносился из-за дверки под очередной лестницей. Одного взгляда Странницы на дверь хватило, чтобы она всплеснула руками:

— Карцер? Не может быть!

— Карцер? — переспросил ее спутник.

— Нравы Ордена могут тебя шокировать, если ты узнаешь правду о том, как среди Видящих прививается дисциплина и послушание старшим по званию, — отозвалась волшебница, нацеливая навершие своего посоха на дверь. — Это одна из причин, по которой я сама покинула башню и отправилась путешествовать.

Повинуясь ее жесту, дверь распахнулась, и юноша, согнувшись, шагнул в небольшую каморку, где не было света и царил кромешный мрак. Скорее на ощупь, чем при свете из распахнутой двери, он нашел на полу закутанное в грязный балахон худое тело.

Странница чуть не выронила посох, когда увидела находку.

— Она жива? — ахнула она. — Не может быть! Прошло почти полгода…

Девушка была в таком ужасном состоянии, что юноша даже не смог побороть свое смущение и брезгливость и предоставил своей наставнице самой обихаживать несчастную и исцелять ее. Бывшая узница была больна, у нее опухли суставы, кровоточили десны, клоками вылезали волосы. Лишь через два часа упорного труда волшебницы ей удалось справиться с большей частью недугов.

— Вот и все, — сказала Странница, вытирая пот со лба. — Теперь ей нужен только покой и хорошее питание. И через неделю-другую она встанет на ноги и поправится. Погоди, пока она придет в себя, и дай ей попить.

Она произнесла свое заклинание и наполнила материализовавшийся бокал снятым молоком из своего волшебного кувшина. После чего покрошила в него немного сухих целебных трав и тщательно размешала. Резкий травяной дух пополз по комнатке, куда они устроили потерпевшую.

От резкого запаха девушка пришла в себя. Длинные ресницы ее затрепетали, открывая синие глаза. Сначала мутный, взгляд ее постепенно прояснился, когда она увидела Странницу.

— Вы все-таки про меня вспомнили, — прошептала девушка.

Волшебница протянула ей бокал с настоем. Девушка сделала несколько глотков.

— Как вкусно, — произнесла она. — Как хорошо!

— Теперь всегда будет хорошо. — Волшебница погладила девушку по голове и поджала губы, когда несколько прядей осталось у нее на ладони.

Через несколько дней девушка оправилась настолько, что смогла кое-как рассказать, что с нею случилось.

Она была послушницей и готовилась принять постриг и новое звание, но ее посвящение все откладывалось и откладывалось, поскольку девушка никак не могла приспособиться к строгому монастырскому уставу. Она была одной из самых талантливых учениц в потоке, но свои знания использовала чаще во вред, чем с пользой. И самое главное — она активно «помогала» своим сестрам, пытаясь облегчить им бремя существования в Ордене. Рацион послушниц и младших учениц довольно скуден — мясо и птицу они получали всего один раз в неделю, рыбу — два раза, фрукты — только во время сезонного созревания их, а сладкие пироги им выдавали лишь по праздникам. Но эта девушка быстро изобрела заклинание, которое позволяло ей создавать настоящие сладости — засахаренные фрукты, цукаты, мороженое, — которыми она щедро оделяла своих подруг. Когда ее застали за этой «благотворительной деятельностью», то посадили в карцер на три дня на хлеб и воду, чтобы она поняла ценность настоящей пищи. Но как раз в это время что-то случилось, Орден оставил башню, и про арестантку просто-напросто забыли в жуткой спешке. Довольно долгое время она существовала именно за счет сладостей, которые выколдовывала для себя единственным известным ей продуктовым заклинанием. Но постепенно сладкая диета дала о себе знать. Ее здоровье пошатнулось, и, если бы не случай, она бы непременно умерла от отравления и истощения, поскольку в последние несколько дней сладкое ей просто в рот не лезло.

Молодой организм и качественное лечение и уход быстро сделали свое дело. Уже через несколько дней молодая послушница — она была совсем девочкой, и новое звание ей должны были присудить из-за ее таланта, а не по возрасту — сидела на постели и вовсю радовалась жизни. Странница и ее ученик продолжали разборки покинутой башни, но часто заходили к ней, чтобы больная не скучала. А она в ответ всякий раз угощала их сладостями — привычка, от которой она не смогла отказаться. Правда, теперь она сама их не ела, но смотрела, как их едят другие.

— Послушай, — поинтересовалась она в один прекрасный момент, прищурившись и разглядывая юношу, — мне кажется или ты не слишком красива, сестра? Ты очень похожа на мужчину!

— Но я и есть мужчина, — спокойно ответил тот, в этот момент убиравший использованную посуду с прикроватного столика.

Девушка завизжала и натянула одеяло до носа, забившись в дальний угол постели. Крик был такой, что юноша с грохотом выронил поднос. Послушница сразу смолкла.

— Что ты тут делаешь? — наконец спросила она, полными ужаса глазами глядя на юношу. — Как ты посмел? Как такое допустила матушка-наставница?

— Матушка-наставница нашла у меня магический дар и обучает магии. — Он несколькими пассами восстановил битую посуду.

— Как? В Ордене теперь есть мужчины? Но это невозможно! Нам говорили, что мужчины могут быть только медиумами, да и то в крайних случаях! — Девушка по-прежнему смотрела настороженно, как загнанный в ловушку зверек.

— Я и был медиумом, пока обстоятельства не заставили меня измениться. Наставница сказала, что мой дар проснулся под страхом смерти. Я, знаешь ли, был на войне!

— Ах да, — наморщила лобик девушка и чуть-чуть успокоилась, — Мы слышали об этом. Темноволосые атаковали несколько Островов в середине лета…

— В том числе и мой родной Сапфировый. — Заметив, что девушка перестала дрожать и забиваться в угол, юноша присел на край ее постели. — Они разрушили заставу, где я был медиумом. Только мне и моей наставнице удалось спастись. Я сумел открыть портал и телепортировал нас в безопасное место. Ну и потом еще участвовал в боевых действиях…

— Да ты герой! — с непонятной интонацией протянула послушница и опустила одеяло на колени, рассматривая собеседника с интересом. — Скажи, чем кончилась война? Наши легионы изгнали темноволосых обратно в их норы?

— Нет. — Юноша встал, понимая, что сейчас настал отличный момент, чтобы уйти. — Золотая Ветвь была обретена, но обрели ее именно темноволосые. У нас теперь есть император. Он объединил Землю Ирч и Радужный Архипелаг в Империю Ирч.

— Ты что? — Она подалась вперед. — У нас император? И он… он кто?

— Он — орк. — Юноша отступил к дверям. — И я служу императору!

Когда послушница осознала смысл его слов, юноша уже захлопнул за собой дверь. Он ожидал вспышку ярости, но вместо этого услышал изнутри сдавленные рыдания.

Как сообщила девушка после того, как успокоилась, старшие сестры рассказывали про орков всякие ужасы. В этих рассказах они представали ужасными созданиями и убивали всех эльфов подряд, даже детей. Девушек орки насиловали, а потом либо приносили в жертву своим духам, убивая с исключительной жестокостью, либо продавали в рабство. И послушница была уверена, что всех ее сестер по Ордену как раз и убили орки, пока она сидела в карцере. Так что, с ее точки зрения, она осталась последней Видящей на свете. Даже присутствие Странницы и упоминание о том, что сама императрица когда-то была Видящей и после рождения наследника снова смогла колдовать, ее не успокоило. Долго после того, как поправилась и смогла выходить из комнаты, она бродила по пустой башне с залитым слезами лицом и то и дело молилась в часовне, прося у Покровителей прощения за то, что осталась жива.

Но потом в пустой башне появились новые ученицы, и она слегка успокоилась. Сначала это были шестеро детей из замка Пандар, которых Странница начала было учить, когда несколько дней прожила на Изумрудном Острове, — четыре девочки и два мальчика. Позднее к ним присоединились еще пятеро — четыре девочки и мальчик. Родители очень неохотно отпускали сыновей, и не только потому, что боялись за них. Просто все были настолько уверены, что мужчинам не дано овладеть магией, что иногда сыновей даже не звали к Страннице, чтобы та их проверила на наличие магических способностей. Для юной послушницы эти восемь девочек были как бы залогом того, что Орден возродится, и она взялась помогать Страннице в обучении.

Так прошло несколько лет — утром и днем уроки для младших, а вечером он сам под руководством Странницы постигал вершины магии. Несколько раз юный маг засиживался над пергаментами до полуночи и совершал вылазки в другие башни Ордена — на всем Архипелаге было пять или шесть башен Видящих, но теперь почти все они пустовали, брошенные своими обитательницами. На свой страх и риск юноша открывал порталы в них, чтобы проверить, так ли оно на самом деле, ибо, по его расчетам, получилось, что практически все Острова, вошедшие в Империю, в одночасье остались без магов: одиннадцать детей и четверо взрослых — трое обитателей новой школы и императрица Ласкарирэль. Плохая замена нескольким сотням прекрасно обученных волшебниц. А ведь раньше в каждом приличном замке обязательно проживала Видящая, да и многие знатные семьи имели, так сказать, личных волшебниц.

В отличие от Странницы юноша не верил, что абсолютно все Видящие покинули Радужный Архипелаг, и часто ночами, когда выдавалось благоприятное расположение звезд, в одиночку пускался в опасное путешествие. Точных адресов всех башен он не знал и каждый раз рисковал очутиться в ловушке.

Если бы не его ночные прогулки, ничего бы этого не было.

Это была одна из благоприятных для путешествия ночей, и юноша уже в который раз спустился к порталу, чтобы заставить его работать. Он уже в шестой раз отправлялся в путешествие, но из пяти предыдущих попыток только две окончились удачно. В первый раз он оказался в густом лесу и с трудом нашел дорогу к ближайшей башне, чьим порталом ему удалось воспользоваться для возвращения. В другой раз он оказался в заброшенной башне, вернее, среди ее развалин, ибо тут в свое время побывали орки и разгромили все. В третий раз принимающий портал оказался сломан, и он чудом спасся. Лишь дважды ему улыбнулась удача — он перемещался в башни Ордена, но обе они оказались покинуты. Результатами таких вылазок стали кое-какие книги и вещи, пополнившие библиотеку и классы наглядными пособиями.

Новый адрес должен был быть точен — юноша неожиданно вспомнил ту единственную башню Ордена, где ему довелось побывать в прошлом. Это случилось в самом конце войны, когда он помогал императору Хауку вернуть его жену, похищенную Видящими. Волшебница Изумрудного Острова открыла нужный портал, чтобы Хаук вместе с верными ему рыцарями проник на территорию Ордена. Он, тогда еще послушник, был в числе тех, кто помогал императору. Было очень заманчиво снова побывать там и посмотреть, что изменилось.

Но, проходя мимо библиотеки, юноша вдруг остро ощутил чужое присутствие. Он понял, что не один. Кто-то копошится за запертыми дверями.

Молодой маг не задумывался ни на минуту. В такое время здесь может находиться либо такой же полуночник, как и он сам, либо враг. Либо — но это маловероятно — кто-то заблудился и отчаянно ищет дорогу домой. В любом случае надо было действовать. Юноша подошел к стене библиотеки, прижался к ней ладонями и лбом и сосредоточился, позволив своему сознанию просочиться сквозь камень и проникнуть внутрь.

То, что он увидел там, повергло его в шок. Среди стеллажей бродили две незнакомые волшебницы и копались в пергаментах.

— Осторожно! — как раз в этот момент прикрикнула одна на свою товарку, уронившую стопку рукописей. — А вдруг кто-то проснется?

— Кто? Насколько я знаю, башня пуста.

— А кто, по-твоему, вытирает здесь пыль и поддерживает порядок? Книг и рукописей хотя и мало, но они лежат ровными рядами и рассортированы по отраслям. Здесь кто-то есть!

— Кто-то из наших сестер уцелел?

— Скорее, кто-то из наших врагов захватил башню. Надо прислать сюда кого-нибудь посильнее. У меня, как назло, нет с собой ни одного боевого амулета. — Видящая порылась в складках балахона. — У тебя что-нибудь есть?

— Нет, старшая сестра, — с виноватым видом отозвалась та. — Я не подумала…

— Складывай все поскорее обратно, — распорядилась старшая. — Нам пора отсюда выбираться. Доложим матери-наставнице, что одна из башен обитаема. Пусть принимает меры. Если тут завелись враги, рано или поздно они проникнут и в нашу Обитель.

— Страшно подумать, что тогда произойдет! — откликнулась ее спутница, торопливо собирая рассыпанные листы. — Что тогда они с нами сделают?

— Уничтожат! Но это война. Мы должны нанести удар прежде, чем наши враги поймут, что попало им в руки.

— Подумать только — башня в руках врагов! — шептала младшая волшебница. Руки ее дрожали от волнения так, что она то и дело теряла листы и тратила время на то, чтобы их подобрать. — Им станут известны все наши секреты, все наши планы, все наши тайники. Они…

— Если не прекратишь болтать, я оставлю тебя здесь, чтобы ты на своем опыте убедилась, что они с тобой сделают! — прикрикнула на нее старшая сестра. — О Покровители, ну почему вы наделили Даром не только меня, но и мою надоедливую сестренку? Почему вы сделали так, чтобы мы оказались в одном Ордене и даже в одной башне? Почему вы так жестоки и всегда сводите нас вместе?

Младшая волшебница ничего не ответила на эту тираду, но юноша ощутил волну ее эмоций — печаль, разочарование, огорчение и даже злость на сестру, которая по иронии судьбы была ей сестрой не только по Ордену, но и по крови. Она нарочно звучно шлепнула по полке последней стопкой пергаментов:

— Все готово!

— Пошли! Пора возвращаться.

— А мы не исследуем башню?

— У нас, повторяю, нет ни одного боевого амулета. Кроме того, я чувствую — тут слишком много народа. Мы не справимся вдвоем. И еще…

Что волшебница хотела сказать, юноша уже не расслышал — он торопливо вышел из транса и прижался к стене, лихорадочно набросив на себя покрывало невидимости.

Но, похоже, он был не слишком аккуратен, потому что, едва переступив порог библиотеки, младшая волшебница тронула старшую за локоть:

— Погоди, сестра! Ты ничего не чувствуешь?

— За нами следят! Это враги! А ну-ка…

Сестры, несмотря на отсутствие у них боевых амулетов, действовали так четко и слаженно, словно всю жизнь только этим и занимались. Они одновременно встали в боевые стойки и выбросили вперед правые руки, словно отталкивая что-то от себя. Левыми руками они одновременно выписали две сложные фигуры, и молодой маг отлетел к противоположной стене, чудом удержавшись на ногах.

— Это темноволосый! — воскликнула старшая. — Смерть темноволосым!

— Смерть поработителям! — добавила младшая и сунула руку в складки балахона.

Юноша крутнулся на месте, когда две молнии прошили воздух справа и слева от него, ударившись в стену за спиной, и тут же ничком рухнул на пол, когда пришла волна отдачи. Горячий воздух опалил легкие. Запахло паленой тканью — задымился край его балахона.

«Ничего себе «нет боевых амулетов»! — мелькнуло у него в голове. — А что же тогда это?»

Он еле успел увернуться от нового заклинания, которое оставило резь в глазах и звон в ушах.

— Не надо! — крикнул он. — Не надо больше! Я — эльф, как и вы!

— Предатель! — хором воскликнули сестры. — Смерть предателю!

В следующий миг он ощутил холод — дикий, леденящий, смертный холод, как будто его зимней морозной ночью голышом бросили в прорубь. Стиснул зубы, торопливо припоминая, что можно противопоставить.

— Огонь!

Показалось, будто лопнула кожа и кровь заструилась по телу. Но она смыла холод и заставила сердце биться быстрее. Торопясь, пока сестры не применили еще какое-нибудь заклинание, он резко выбросил вверх обе руки, соединив ладони над головой:

— Меанор!

Знал бы кто, что это и есть настоящее, ныне запретное к употреблению имя мага, которое он, страдая по прошлой жизни, обратил в слово заклинания. Вспышка яркого света затопила зал, и волшебницы отпрянули, закрывая лица руками и ругаясь сквозь зубы. Свет бил по глазам и причинял боль, словно в лицо плеснули кислотой. Юноша сам плакал от боли, но силу света не убавлял, терпя из последних сил.

— Бежим! Скорее!

Его противницы ретировались, подобрав полы балахонов. Волна света катилась за ними по пятам и разбилась о двери залы, где, должно быть, располагался портал.

Только после этого молодой маг опустил руки, позволив тьме вернуться в башню. Надо было бежать, поднимать тревогу, но он просто сел на пол, уронив голову. Сердце бешено колотилось где-то в горле, голова кружилась, но вместо тревоги на душе было радостно. Он только что придумал свое заклинание! Собственное!

Прошло несколько минут, прежде чем он опомнился и устремился в погоню за неизвестными волшебницами. Но драгоценное время было потеряно — портал башни, через который они проникли сюда, оказался запечатан, и им нельзя было воспользоваться не только для того, чтобы проследить, куда отправились девицы, но и вообще отправиться куда бы то ни было.

Несколько дней ушло на то, чтобы вернуть порталу работоспособность. Странница, помогавшая своему ученику восстанавливать его, и словом не обмолвилась, что в чем-то подозревает юношу. Тот молчал, но с каждым днем это молчание тяготило его все больше. Чем дольше он думал над причинами ночного визита, тем больше тревожился. Что бы это могло значить?

Но вскоре произошло нечто, вовсе отвлекшее его от раздумий. В башню Ордена пожаловала с визитом императрица.

Все ученики и их немногочисленные наставники высыпали во двор, когда там остановились носилки, из которых выбралась невысокая худенькая девушка в темно-зеленом одеянии, которое еще больше подчеркивало хрупкость ее фигуры и светлые волосы, заплетенные в две косы, венцом уложенные вокруг головы. В их тонких прядях сверкали изумруды — как знак того, что императрица родилась на Изумрудном Острове. Ее сопровождал брат, лорд Паномир, и несколько эльфийских рыцарей. Но носилки несли орки, и от их темных кожаных доспехов, черных волос и широких плеч во дворе башни сразу стало тесно и темно. Императрица на их фоне казалась лучиком солнца, который проник сквозь щель на дно глубокого колодца.

— О Покровители! — прошептала послушница, стоя рядом с юношей. — Она же…

— Да, она тоже была Видящей, — тихо ответил тот. — И осталась ею.

Одиннадцать детей сбились в кучку, блестя глазами. Те девочки и мальчики, которых она когда-то учила на Изумрудном Острове, узнали ее и улыбались, но остальные, видевшие ее в первый раз, оробели, когда императрица обратилась к ним с приветствием.

— Как ваши успехи? — поинтересовалась императрица. — Мне есть за что вас похвалить?

Дети вразнобой забормотали что-то.

— Они отлично учатся, госпожа. — К ним подошла Странница. — Мы нашли настоящие таланты.

— Кто они?

— Вот эти двое. — Старшая Видящая вытолкнула вперед мальчика и девочку. Мальчик был родом из замка Пандар, где родилась сама императрица, а девочка была найдена на Сапфировом Острове. — Родители очень не хотели ее отпускать, — повинилась она. — Я еле-еле уговорила их. Ведь во время войны ее семья потеряла старших сестру и брата девочки. Брат сражался в легионах лорда Наместника Раванира и погиб, а сестра пропала без вести, когда семье пришлось скрываться. Она осталась у родителей совсем одна. И я бы ни за что не отняла у них последнее дитя, но это настоящий самородок. Скажу больше — ее дар столь велик, что, боюсь, у меня не хватит сил, чтобы развить его достаточным образом.

Императрица опустилась на колени перед девочкой, которая смотрела на нее во все глаза, и обняла, прижав к себе. Когда она выпрямилась, в углах глаз заблестели слезинки.

— Мне очень жаль, что так получилось, дитя мое, — промолвила она. — Да, я вижу, что твой дар велик. Постарайся как можно скорее закончить свое обучение здесь, и я возьму тебя к себе. А заодно подумаю, как и чем помочь твоим родителям, чтобы облегчить им горе.

Для каждого ребенка она находила ласковое слово, спрашивала о доме и родных, интересовалась успехами и привычками. Разговор затянулся — дети постепенно осмелели и сами начали задавать вопросы. Кто-то из мальчишек освоился настолько, что даже попросил разрешения у лорда Паномира потрогать его меч.

— А вы убили им много темноволосых? — спросил мальчуган, когда брат императрицы извлек старинный клинок из ножен и дал подержать.

Паномир обернулся на телохранителей своей сестры. Орки стояли навытяжку вокруг носилок, но двое самых крепких подошли ближе и остановились в двух шагах.

— Нет, — признался он. — Я не был на войне. Физиономия у мальчика разочарованно вытянулась. Императрица не задержалась надолго — она побывала на одном из уроков, сама попробовала дать детям несколько несложных заданий, похвалила тех, кто отличился, и засобиралась в обратный путь.

Юноша Видящий почти не присутствовал при этом — еще когда шли в классы, с ним поравнялся лорд Паномир.

— Тебе тут не скучно? — несколько свысока поинтересовался он, посматривая на молодого мага искоса.

— Да нет. Я занят делом, — ответил тот.

— Хм, — скривился Паномир, — можно подумать, мы в Цитадели со скуки умираем!

Видящий нахмурился. Скука — так называлась смертельная болезнь, от которой эльфы умирали, — единственная болезнь, которая была для них опасна. Она приходила неожиданно, поражала без разбору и исчезала внезапно. Говорили, что от нее не застрахован никто — ни младенец нескольких лет от роду, ни зрелый муж, ни простой слуга, ни даже сам король. Поэтому о скуке не говорили.

— Я ничего такого не говорил, — быстро сказал юноша.

— Я тоже, — покладисто согласился Паномир. — Просто тебе, наверное, тяжко находиться в захолустье, возиться с детьми… Ты же никуда не выходишь, почти ни с кем не общаешься…

— О да, — кивнул Видящий, вспомнив двух незнакомых волшебниц. Портал до сих пор не работал, и он терялся в догадках.

— Вытирать сопливые носы и читать сказки — не дело для настоящего мужчины! — продолжал Паномир. — Я чувствую — тебе здесь тесно! Хочешь, возьму тебя к себе? Сначала пажом, потом оруженосцем…

— Спасибо, — юноша впервые посмотрел прямо на своего собеседника, — но я на своем месте.

«Только сижу сложа руки, хотя должен заниматься делом!»

— Я поговорю кое с кем, чтобы тебе нашли подходящее дело. — Паномир коснулся его руки. — Хочешь?

Юноша кивнул — вежливо и мимолетно, как всегда кивают, общаясь с высокопоставленными особами: все прекрасно знают, что никто ничего делать не будет, что обещания помочь говорятся формально, и формально благодарят.

Больше они не сказали друг другу ни одного лишнего слова — даже когда прощались час спустя. Орки легко подхватили носилки с императрицей, рыцари-эльфы вскочили в седла светло-серых в яблоко коней, и кавалькада покинула башню.

А пару месяцев спустя пришел приказ — мастеру Видящему отправиться в Цитадель, ибо его возжелал увидеть сам император.