Глава четвёртая

Билли задрожал с ног до головы. Теперь он понял, что именно чувствовал мистер Трабшоу, оставшись один на один с четвёртым классом в ту дождливую ветреную пятницу.

— Послушайте меня! — отчаянно взывал Билли.

Но его никто не слушал. Они так разбушевались, что будто оглохли. Вопли, взвизги. Жужжание, урчание. Дверцы хлопали, ножки топали, электрические шнуры извивались, как змеи. Воздух пропитался электричеством, на полу творилось невесть что.

— Мы этого больше не потерпим, правда, урод? — верещала морозилка.

— Ни за что, — подтвердил холодильник, и они на пару стали метать на пол своё содержимое. Перед открытыми дверцами образовалась скользкая, склизкая лужа из битых яиц, лопнувших помидоров, пролитого молока и замороженного горошка. — И не смей звать меня уродом!

— Чтоб мне провалиться, если я ещё когда-нибудь буду печь крыжовенно-творожное пирожное, — взревела духовка, пыхая горячим воздухом на всё, что оказывалось поблизости.

— Ай, мой носик! — запричитал пылесос, на которого как раз пыхнули.

— Грр-грр-грыг-гыр-гыр, — издевался миксер над вентилятором, который попытался огреть его лопастью. — Не достал, не достал!

Тостер раскалился докрасна.

— Не волнуйся, дорогая, — увещевал он. — Я заберу тебя отсюда.

Но кофеварка его не слушала.

— Как ты не понимаешь. Я люблю не тебя, а вентилятор. А ты… а ты… ПУСТОМЕЛЯ! — взвизгнула она.

Билли дрожал от страха. Даже если он доживёт до ста пяти лет, он никогда не забудет эту субботу. Гам и тарарам. Урчанье и бурчанье. Обжигающий жар. Ледяной холод. Вой, жужжание, скрежет, писк, грохот!

— Помогите!.. Пфффуххх! — раздался отчаянный голос с другого конца кухни.

Билли обернулся в ту сторону — и замер. Из открытой посудомоечной машины торчали две ноги в чёрных колготках; они отчаянно брыкались.

— Мама! — завопил Билли. Он прыгнул к машине, схватил маму за ноги и принялся тянуть изо всех сил.

В этот момент дверь буфета распахнулась, и показался мистер Барнс, который пятился от пылесоса, пытавшегося цапнуть его за ногу. Шланг пылесоса туго обмотался вокруг его шеи.

— Билли, — сипел мистер Барнс, задыхаясь, — сделай же что-нибудь…

Тут мистер Барнс поскользнулся на помидоре и рухнул в кучу продуктов.

Билли скрючился на полу и собирался уже зареветь. Это было похоже на страшный сон, от которого никак не очнуться.

— ПРЕКРАТИТЕ! — заорал он. — ПРЕКРАТИТЕ НЕМЕДЛЕННО!

— Вот ещё! — пшикнула посудомоечная машина и окатила миссис Барнс новым потоком ледяной воды.

Билли в отчаянии повернулся к столику со стульчиком.

— Сколько я помню, вы существа с суперинтеллектом, — сказал он. — Значит, можете что-то придумать!

— Честно говоря, я в этом не уверен, — отозвался столик. — Всё зашло слишком далеко.

— Да уж, натворил Дерек дел, — хмуро добавил стульчик.

— Написано же в Книге Круда, — сказал Керек, — прежде чем пускать в ход мозгощупальце, убедись, что работает выключатель.

— Ну вы хотя бы попробуйте! — взмолился Билли. — Если не ради нас с родителями, так хоть ради Сайласа.

Столик и стульчик дружно вздрогнули.

— Великий Повелитель Вселенной! — вскричал столик.

— Мы обязаны его обезопасить, — нервно пробормотал стульчик. — Только где он?

— Плюх-блюх, — раздалось у них за спинами. Билли обернулся. Столик и стульчик сдвинулись, чтобы лучше видеть. Среди мигания и вспышек они с трудом рассмотрели Сайласа. Он сидел перед стиральной машиной и булькал от удовольствия.

— До чего же я ненавижу эти грязные джинсы, — разливалась стиральная машина. — Но твою одежду стирать — одно удовольствие, пузырёк ты мой мыльный, — нежно добавила она. — И вообще, один ты со мной разговариваешь. Один ты меня любишь.

— Всё в порядке, — с облегчением вздохнул столик.

— Может быть, — сказал Билли, уклоняясь от лопасти вентилятора. — Только надолго ли?

— Билли прав! — подтвердил стульчик. — Великий Повелитель в опасности. Мы должны защитить его любой ценой.

— Тогда превращаемся обратно, — сказал столик.

Стульчик передёрнулся:

— А по-другому никак?

— Я буду мстить! — взвыла посудомоечная машина.

— Требую к себе почтения! — гаркнул пылесос, ещё туже затягивая петлю на шее мистера Барнса и пытаясь засосать его в себя.

— Но я же тебя люблю! — всхлипывал тостер.

— Делать нечего, — сказал стульчик, — превращаемся обратно. Один… два… три…

ЩЕЛК!

Все огни до единого вдруг без всякого предупреждения погасли. В кухне повисло молчание. Потом из темноты долетел жалобный голос:

— Где вы?

Это была миссис Барнс.

— Мы здесь, — ответил мистер Барнс. — А ты где?

— Не знаю… а Сайлас с тобой?

— Нет, я… Сайлас!

— Плюх-блюх? — отозвался голосок.

Билли слушал во все уши, но на сей раз стиральная машина не сказала ни слова.