"Антракт Смерти" - читать интересную книгу автора (Робертс Нора)

Глава 1

Лики убийства были многообразны и сложны. Некоторые из них были стары как мир и изборождены глубокими морщинами, заполненными кровью, пролитой Каином. Свершилось братоубийство.

Конечно, расследовать то конкретное дело было элементарно просто, ведь список подозреваемых, в конце концов, был достаточно ограничен.

Но время шло и росло население земли, до тех пор, пока ранней весной 2059 она не стала настолько густо перенаселённой людьми, что они «потекли» со своей родной планеты, чтобы заполонить собою искусственные миры и спутники. Наличие умения и способности, чтобы создать собственные миры, а также настоящего мужества, чтобы принять решение их обживать, не помешало людям убивать своих собратьев.

Способ убийства был иногда более изощрённый, зачастую более жестокий, но люди, будучи людьми, по-прежнему запросто могли за хорошую пачку "зелени"[2] всадить "перо"[3] кому-нибудь в сердце.

За столетия, и благодаря человеческой природе, возникли не только различные способы убийства и многообразие жертв и мотивов, но также сформировалась необходимость и средства для наказания виновных.

Наказание виновного и требование правосудия для невиновного стало — а, возможно, и было, с того самого первого случая соперничества между братьями — искусством и наукой.

В наши дни за убийство ты мог схлопотать нечто большее, нежели короткая поездка в "Страну Снов". Тебя запирали в железобетонную клетку, где у тебя было полно времени подумать над тем, в чём ты согрешил.

Но посадить грешника туда, где по мнению правосудия он должен находиться, было настоящим трюком. Для этого требовалась система. А системе были необходимы свои правила, техническое оборудование, людские ресурсы, организационные структуры и лазейки в законодательстве.

И семинары, время от времени проводимые, с целью обучать и информировать.

Что касалось лейтенанта Евы Даллас, то она скорее предпочла бы встретиться лицом к лицу с ордой «обдолбанных» наркоманов, чем вести семинар по убийствам. По крайней мере наркоманы не смогли бы смутить до смерти.

И словно было недостаточно плохо уже то, что её выбрали для посещения Межпланетной Конференции Органов Правопорядка и Безопасности, а, что ещё хуже — её собственный шеф приказал ей провести семинар, так всё это чёртово безобразие от начала до конца должно было вылиться за пределы планеты.

Не могли устроить этот балаган в Нью-Йорке, думала Ева, лежа ничком на гостиничной кровати. На всей чёртовой планете не нашлось ни одного подходящего места. Нет же, нужно было послать кучу полицейских и техники в космос.

Господи, она ненавидела космические путешествия.

И из всех известных мест во вселенной организационный комитет выбрал местом проведения курорт Олимпус. Она была не только полицейским, который занимается не своим делом, но и вдобавок будет вести семинар в одном из конференц-залов одного из возмутительно шикарных отелей, принадлежащих её мужу.

Это было унизительно.

Коварный сукин сын, подумала она, и задумалась над тем, восстановилась ли в её теле хоть одна кость или мышца, которые буквально расплющились во время приземления на Олимпус. Он спланировал его, он его построил. А теперь она за это расплачивалась.

Ей придётся общаться, посещать встречи. Ей придётся — великий Боже — произнести речь. И, меньше чем через неделю, ей придётся вернуться в эту причудливую летающую смертельную ловушку Рорка и пережить поездку домой.

Поскольку одна только мысль об этом скрутила её желудок, она начала рассматривать преимущества провести остаток своей жизни на Олимпусе.

Насколько плохо это могло быть?

Здесь были отели, казино, дома, бары и магазины. Что означало, что здесь были люди. А когда есть люди, благослови их корыстные сердца, то есть и преступления. А если есть преступления, то нужен и полицейский. Она могла бы сменить свой жетон Нью-Йоркского департамента полиции и безопасности на щит Межпланетных Правоохранительных Органов (МПО).

— Я смогу работать в МПО, — пробормотала она, уткнувшись в покрывало.

— Конечно. — В другом конце комнаты Рорк закончил изучать отчёт об одном из своих владений. — Через некоторое время ты без колебание станешь летать с планеты на спутниковую космическую станцию. И ты будешь великолепно смотреться в одной из этих сине-белых униформ и ботинках до колена.

Её ограниченное воображение оживилось. Ведь межпланетный, в конце концов, означает именно межпланетный.

— Поцелуй меня в зад.

— Хорошо. — Он подошел, нагнулся и коснулся губами её ягодиц. Затем начал прокладывать дорожку из поцелуев вверх по её спине.

Его, в отличие от жены, космическое путешествие взбодрило.

— Если ты надеешься на секс, приятель, то подумай ещё раз.

— Я и так много думаю. — Он наслаждался её длинным худым телом. Добравшись до её загривка, он потёрся губами чуть ниже копны её коротких спутанных волос. И, почувствовав как она вздрогнула, улыбнулся и перевернул её.

Затем, коснувшись пальцем небольшой ямочки на её подбородке, он слегка нахмурился:

— Всё ещё чувствуешь слабость?

Её золотисто-карие глаза сердито смотрели на него. Её широкий подвижный рот скривился в усмешке:

— Когда я почувствую себя лучше, я собираюсь двинуть кулаком по этой твоей смазливой физиономии.

— Буду ждать с нетерпением. Ну а пока… — Он наклонился и начал расстегивать её рубашку.

— Извращенец.

— Благодарю, лейтенант. — Потому, что она принадлежала ему, и заботиться о ней всегда доставляло ему удовольствие, он нежно поцеловал её грудь, затем стащил с нее ботинки, стянул брюки. — И я надеюсь, что мы вскоре доберёмся до извращенной части нашей программы. Но сейчас… — Он поднял её и понёс прочь из спальни. — Я думаю, мы попробуем небольшую пост-полетную восстановительную терапию.

— А почему я должна быть голой?

— Мне нравится, когда ты голая.

Он вошел в ванную. Нет, не ванную, размышляла Ева. Это слово было слишком заурядным для этого оазиса потакания плотским слабостям.

Ванна была темно-синим озером, наполняемым из блестящих серебряных труб, соединенных в форме цветка. Большие розовые кусты, с белыми цветами размером с блюдца, располагались по обеим сторонам мраморных ступеней, которые вели в душевую зону, где водопад уже мягко струился по блестящим стенам. Высокие цилиндры настроения и сушительные трубы были окружены россыпью цветов и листьев, и она представила, что любой, кто будет ими пользоваться, будет похож на статую в саду.

Стеклянная стена открывала вид на безоблачное небо, которое приобрело золотистый оттенок из-за защитного экрана.

Он усадил её на мягкие подушки спального кресла и подошел к одной из изогнутых стоек, расположенных вдоль стен. Он плавно сдвинул панель в плитке и, на спрятанном за ней блоке управления, установил программу.

Вода начала набираться в ванну, свет потускнел и музыка, нежные завывания струнных инструментов, разлилась в воздухе.

— Я принимаю ванну? — спросила она его.

— Со временем. Расслабься. Закрой глаза.

Но она не закрыла глаза. Это было так возбуждающе — просто наблюдать за ним, как он передвигался по комнате, добавляя что-то пенное в ванну, наливая какую-то бледно-золотистую жидкость в бокал.

Он был высок и обладал врожденной грацией. Словно кот, подумала она. Большой, опасный кот, который лишь притворялся ручным, когда настроение у него было подходящим. Его волосы были черными и густыми, и длиннее, чем её собственные. Они струились почти до плеч и служили совершенным обрамлением для лица, которое заставляло её думать о темных ангелах, обреченных поэтах и безжалостных воинах одновременно.

Когда он смотрел на нее своими страстными и дикими голубыми глазами, любовь могла охватить её с такой скоростью и силой, что сердцу становилось больно.

Он принадлежал ей, подумала Ева. Бывший плохой ирландский парень, который сам сделал свою жизнь, сколотил своё состояние, отвоевал своё место всеми правдами и — что скрывать — неправдами.

— Выпей это.

Ему нравилось заботиться о ней, подумала она, принимая предлдоженный им бокал. Она, потерявшийся ребенок, бескомпромиссный полицейский, никак не могла разобраться, раздражало это её или вызывало трепет. Она полагала, что чаще всего это просто ставило её в тупик.

— Что это?

— Это вкусно. — Он забрал у неё бокал и немного отпил, чтобы доказать свои слова.

Когда она поробовала жидкость на вкус, то обнаружила, что он оказался прав, как всегда. Он зашел за кресло. Удовольствие на его лице было слишком явным, когда он слегка коснулся её спины, и её глаза подозрительно прищурились.

— Закрой глаза, — повторил он и надел на нее очки. — На одну минуту, — добавил он.

Цвета поплыли перед её закрытыми веками, переходя от тёмно-синего к насыщенному красному, медленно меняющимися образами. Она почувствовала как его руки, смоченные в чём-то прохладном и ароматном, разминают её плечи и напряженные мышцы шеи.

Её организм, «расшатанный» перелётом, начал приходить в норму.

— Что ж, это неплохо, — пробормотала она и позволила себе «поплыть».

Он взял бокал из её руки, когда её тело «соскользнуло» в выбранную им десятиминутную восстановительную программу. Он сказал ей, что это на одну минуту.

Он солгал.

Когда она расслабилась, он наклонился поцеловать её в макушку, затем укрыл её шёлковым покрывалом. Он знал, нервное напряжение истощило её. Добавить к этому стресс и усталость после успешного окончания сложного дела, а затем её отправили прямиком в эту, ненавистную ей, внепланетную командировку, так что ничего удивительного, что её организм «расшатался».

Он оставил её спать и вышел, чтобы позаботиться о нескольких незначительных деталях вечернего мероприятия. Он как раз вернулся, когда таймер программы мягко просигналил и она пошевелилась.

— Вау. — Она заморгала и провела рукой по волосам, когда он снял с нее очки.

— Чувствуешь себя лучше?

— Чувствую себя превосходно.

— С небольшой усталостью от полёта достаточно легко справиться. Ванна должна полностью довершить процесс восстановления.

Оглянувшись, она увидела, что ванна уже наполнена, и пена мягко колеблется в тех местах, где по трубам поступала вода.

— Держу пари, что так и будет. — Улыбнувшись, она встала, пересекла комнату и шагнула в это маленькое озеро. И опустившись в воду по самую шею, она глубоко вздохнула.

— Можно мне еще вина, ну, или что там это было?

— Конечно. — Он любезно принес бокал и поставил его на широкий выступ у неё за головой.

— Спасибо. Должна сказать, это что-то… — Она замерла, прижав пальцы к вискам.

— Ева, что? Голова болит? — Он встревоженно потянулся вперед и обнаружил себя падающим в воду вместе с ней.

Когда он вынырнул, она ухмылялась, а её рука по-хозяйски лежала у него между ног.

— Простофиля, — сказала она.

— Извращенка.

— О, да. Дай-ка я покажу, как закончить эту небольшую восстановительную программу, умник.

Отдохнувшая и довольная, она по-быстрому сбегала в сушительную трубу. Если ей оставалось жить всего несколько дней до того, как на неё обрушиться случайный метеор, или она заживо сгорит из-за взрыва ракетного топлива на пути домой, то она постарается провести эти дни с максимальной пользой.

Она схватила халат, надела его и неторопливо направилась обратно в спальню.

Рорк, уже надевший брюки, изучал нечто, выглядевшее как закодированные символы, ползущие по экрану установленной в спальне телевизионной линии связи. Её платье, по крайней мере она предполагала, что это платье, было разложено на кровати.

Она хмуро посмотрела на каскад прозрачной ткани цвета бронзы, подошла пощупать материал.

— Я это упаковывала?

— Нет. — Он даже не потрудился обернуться, он и так мог достаточно ясно представить себе её подозрительный, сердитый взгляд. — Ты упаковала запас рубашек и брюк на несколько дней. Соммерсет внес некоторые изменения в твой гардероб для конференции.

— Соммерсет. — Это имя сорвалось с её губ словно змеиное шипение. Дворецкий Рорка был главной занозой в её заднице. — Ты позволил ему лапать мою одежду? Теперь её придётся сжечь.

Хотя за прошедший год он внес серьезные изменения в её гардероб, там, по его мнению, всё же оставалось несколько вещей, заслуживающих сожжения.

— Он лапает в редких случаях. Мы уже слегка опаздываем, — добавил он. — Фуршет начался десять минут назад.

— Просто повод для кучи полицейских напиться в стельку. Не понимаю, почему я должна так выряжаться ради этого?

— Имидж, дорогая Ева. Ты же "гвоздь программы" и одна из VIP-персон мероприятия.

— Ненавижу это. Итак достаточно паршиво, что мне приходится присутствовать на твоих сделках.

— Ты не должна нервничать по поводу семинара.

— Кто сказал, что я нервничаю? — Она схватила платье. — Тебе все через него видно?

Его губы изогнулись:

— Не совсем.

«Не совсем» было точное определение, решила она. Наряд был легким как облако, и это было весьма удобно. Его тонкие слои едва прикрывали лишь наиважнейшие места. Однако, поскольку её чувство вкуса можно было бы нацарапать на микрочипе и место еще осталось бы, то она решила, что Рорк знает, что делает.

Заслышав гул голосов, который становился всё сильнее по мере приближения Евы и Рорка к танцевальному залу, она покачала головой:

— Держу пари, что половина из них уже «готова». У тебя ведь там подаются первоклассные выпивка и закуски, верно?

— Только самое лучшее для наших трудолюбивых государственных служащих.

Зная свою даму, он взял её за руку и потащил через открытый дверной проём.

Танцевальный зал был огромен… и набит битком. Они приехали со всей планеты и всех её спутников. Полицейское начальство, технический персонал, эксперты-консультанты. Мозги и мускулы правоохранительных органов.

— Тебя не нервирует то, что ты находишься в одной комнате с — сколько у нас тут — примерно четыремя тысячами полицейских? — спросила она у него.

— Наоборот, лейтенант, — ответил он, смеясь. — Я чувствую себя надежно защищённым.

— Некоторые из этих парней, вероятно, даже пытались посадить тебя однажды.

— И ты тоже. — Он взял её руку и, прежде чем она успела остановить его, поцеловал. — И посмотри к чему это тебя привело.

— Даллас!

Офицер Делия Пибоди, принарядившаяся в короткое красное платье вместо стандартной накрахмаленной униформы, бросилась к ним. Её темные волосы были начёсаны и завиты. И, отметила Ева, высокий бокал в её руке был наполовину пуст.

— Пибоди. Похоже ты все-таки добралась сюда.

— Рейс был точно по расписанию, без проблем. Рорк, это место действительно круто сделано. Не могу поверить, что я здесь. Я Вам так признательна, что вы меня сюда взяли, Даллас.

Она совсем не планировала, что это окажется услугой. Ева полагала, что если ей придётся терпеть семинар, то и её помощница тоже должна помучаться. Но, судя по всему, Пибоди всем довольна.

— Я приехала с Фини и его женой, — продолжала Пибоди. — И доктор Мира и её муж, Моррис и Дикхэд, и Сайлас из безопасности, Льюард из подразделения по борьбе с преступностью — они все где-то здесь. И еще несколько парней из Центрального управления и полицейских участков. Нью-Йоркский департамент полиции и безопасности действительно хорошо здесь представлен.

— Отлично. — Можно ожидать, что насмешками, по-поводу её выступления, её будут изводить несколько недель.

— Мы собираемся отметить встречу, чуть позже, в зале Лунного Ландшафта.

— Встречу? Да мы же только вчера виделись.

— На Земле. — Губы Пибоди, накрашенные ярко-красной помадой, были готовы надуться. — Это совсем другое.

Ева бросила хмурый взгляд на затейлевое вечернее платье своей помощницы.

— Ты мне будешь рассказывать!?

— Дамы, почему бы мне не принести вам выпить? Ева, тебе вина? А Пибоди?

— А у меня «Потрясающий оргазм». В смысле, напиток, а не… ну, не на самом деле.

Развеселившись, Рорк потрепал рукой её по плечу:

— Я позабочусь об этом.

— Боже, если бы он только… — пробормотала Пибоди, когда он ушел.

— Замолчи.

Ева осматривала зал, отделяя копов от их супругов, от технического персонала, от консультантов. Она остановила взгляд на большой группе, собравшейся в юго-восточном углу танцевального зала.

— Что там такое?

— Там большая «шишка». Бывший командир Дуглас Р. Скиннер. — Пибоди указала на него бокалом, а затем сделала большой глоток. — Вы встречались с ним когда-нибудь?

— Нет. Хотя, много о нем слышала.

— Он — легенда. Я его еще не видела, потому, что с тех пор как я вошла в зал, вокруг него постоянно крутится около сотни человек. Я прочла большую часть его книг. О том как он пережил городские войны, защищал свою территорию. Он был ранен во время осады Атланты, но продолжал держать оборону. Он настоящий герой.

— Пибоди, полицейские не герои. Мы просто делаем свою работу.