"ОБВИНЯЕТСЯ ТЕРРОРИЗМ" - читать интересную книгу автора (Устинов Владимир Васильевич)

современного фашизма

Когда в середине 2001 года в Генуе (Италия) встретились главы государств ведущих индустриальных стран – «Группы восьми» – в связи с саммитом были предприняты самые беспрецедентные меры безопасности по всему периметру исторического центра столицы Лигурии. И не только из-за опасения массовых беспорядков, которые обещали устроить так называемые «антиглобалисты». Существовала реальная угроза подвергнуться атаке – атаке террористов. Именно такое обещание публично дал Усама бен Ладен, еще раньше объявивший войну США. Один из запланированных вариантов исполнения угрозы заключался в том, чтобы направить на зал, где проходила встреча, гражданский самолет…

Как известно, в июне 2001 года беспорядки в Генуе были, но все обошлось с минимальными жертвами. Погиб один человек. Профессиональная ли работа спецслужб, отсутствие ли реальных возможностей для осуществления плана либо временная отсрочка исполнения угрозы тому была причиной? Неизвестно. Однако не прошло и трех месяцев, как страшный «заказ» был выполнен, причем в масштабах, превосходящих все самые худшие предположения и ожидания. События 11 сентября 2001 года потрясли мир. Террористы в очередной раз доказали, что представляют собой реальную угрозу, от которой не застрахована ни одна страна мира. Ни самое совершенное оружие, ни мощная экономика, ни внутренняя сплоченность общества не могут противостоять непредсказуемой по своей жестокости и бесчеловечности тактике террористов.

И еще взрывы 11 сентября доказали, что терроризм стал самостоятельной и глобальной политической и военной силой. Взращенный на противоречиях между странами, терроризм повернул свое оружие даже не против конкретного правительства, а против всей Западной цивилизации как таковой. Превращение терроризма в постоянно действующий и активно используемый фактор политической борьбы как на международной арене, так и внутри отдельных государств стало со второй половины XX века уже не просто опасной перспективой, а реальностью.

Террористические атаки сейчас нередко в прессе называют войной. И это – не преувеличение. Именно так США и их союзники по НАТО узаконили это определение и реализовали свое право ответа на агрессию. В соответствии со статьей 51 Устава ООН, мировое сообщество расценило как преступления действия Усамы бен Ладена и стоящей за ним Аль Каиды, а также давших им убежище на территории Афганистана руководителей движения «Талибан». Ответные удары, пришедшиеся на Афганистан, были направлены не против этой страны. США официально объявили войну не государству, а террористической организации. И это произошло впервые в истории человечества.

Эти события заставили всех по-новому взглянуть на проблемы борьбы с международным терроризмом и на межгосударственное сотрудничество в борьбе с терроризмом. Необходимость выработки согласованного ответа террористам со стороны мирового сообщества потребовала еще раз оценить всю совокупность имеющихся в распоряжении государств мер противодействия растущей угрозе международного терроризма, проанализировать специфику, эффективность и границы их применения. Для соответствующих целей резолюцией Совета Безопасности ООН № 1373 был создан специальный антитеррористический комитет.

Но проблемы контроля над международным терроризмом – это не только проблемы правоприменительной практики. Они неразрывно связаны с определением его основных характеристик, закономерностей возникновения и развития, разграничением с другими формами насилия и, в конечном счете, с проблемой дефиниции самого терроризма. Феномен терроризма имеет много аспектов. Это и проблема юридической квалификации, и определение социально-деструктивных функций, и политологический анализ, и социально-психологическая оценка его причин и следствий; это, наконец, и выявление исторических корней.

Последние события заставили более прагматично, осознавая, что следующей целью террористов может быть любая страна, подойти к этой сложнейшей проблеме, окончательно поставить терроризм вне закона. Однако это едва ли возможно без определения его положения в системе координат различных форм политической борьбы и идеологически мотивированного насилия.

Россия сразу после 1991 года столкнулась с проблемой правовой квалификации насильственных форм разрешения конфликтов. Наша страна, как никто другой, на собственном опыте испытала пагубность иллюзий в отношении истинных намерений террористов, лживость их лозунгов, которыми они прикрывают преступные по своей природе действия. Но кроме внутренних правовых и организационно-функциональных сложностей борьбы с терроризмом, премудрости которой ей пришлось постигать, что называется, с листа, России пришлось столкнуться с непониманием и осуждением ее действий со стороны ряда зарубежных стран, где все меры России представлялись как «негуманные в средствах, неадекватные угрозе и чрезмерные по интенсивности ответа». Конечно, в ходе первых лет развития конфликта в Чеченской Республике федеральными властями были допущены ошибки. Они стоили человеческих жизней с обеих сторон, приводили к росту недоверия со стороны части местного населения. Сегодня, оглядываясь назад, мы понимаем, что во многом ошибки происходили от слабого знания местных условий, специфики терроризма и мер противодействия ему. Кроме того, ряд ошибок был намеренно спровоцирован противной стороной, действия которой управлялись внешними и внутригосударственными идейными вдохновителями и спонсорами, более искушенными в терроризме и экстремизме как формах политической борьбы. Сейчас, по прошествии уже десяти лет с момента начала конфликта на территории Чечни, когда многие страны вынуждены обратиться к переоценке размеров и характера террористической угрозы, возможностей и потребностей ответа на нее со стороны отдельных государств и всего мирового сообщества, необходимо определить с точки зрения международного права насильственные вооруженные действия в Северо-Кавказском регионе и прежде всего в Чеченской Республике. Объективная правовая оценка данных событий настоятельно необходима как в интересах скорейшей стабилизации политической ситуации в регионе, так и для завершения работы над созданием государственной стратегии контроля над терроризмом, экстремизмом и сепаратизмом. В этих же целях разумно и создание соответствующей эффективной законодательной и институциональной базы.

Это особенно актуально в свете терактов в различных районах мира. Они подтвердили, что терроризм действительно превратился в многоаспектный, в высокой степени опасный и долговременный фактор развития современного общества. Терроризм оказывает серьезное дестабилизирующее воздействие, ставит под угрозу сами условия прогрессивного развития всего человечества. К этому мнению пришли как ученые – юристы, историки, так и практики, политики.

В исследованиях разных аспектов терроризма подчеркивается его многогранная природа, что затрудняет выработку на международном уровне единого определения самого феномена терроризма. Отдельные исследователи пытаются акцентировать внимание на том обстоятельстве, что следует четко разграничить такие понятия, как «насилие», «экстремизм», «война» и «терроризм». Существующая размытость границ и расширительное толкование терроризма негативно влияет на согласованную оценку тех или иных насильственных актов, а следовательно, и на сотрудничество государств в деле пресечения терроризма.

Как социально-политическое явление терроризм (в том числе международный) – одна из форм насильственной политической борьбы, которая нарушает основные принципы и нормы международного права и международной морали. По совокупности организационно-тактических характеристик терроризм – это насилие, носящее системный, наступательный и массовый характер, использующее тактику непредсказуемых атак с целью нагнетания страха и отличающееся бивалентностью объекта воздействия, различными способами действий.

В силу присущего международному терроризму характера повышенной общественной опасности террористические акты причисляют и к международным преступлениям уголовного характера. Заведомая нелегитимность насилия, характерного для терроризма, ставит его вне рамок правомерных средств политической борьбы, и никакие ссылки «на политическую природу» данного насилия не могут служить ему оправданием.

В современной международной практике борьбы с терроризмом наблюдается очевидная диспропорция возможностей. Государству практически отказано в праве защищать себя. Группы или организации, ведущие насильственную борьбу, оказываются в неоправданно выгодном положении. Формы ответа этим группам со стороны собственно государства резко ограничены как международным, так и внутренним правом. Что же касается лиц, осуществляющих насилие, то для них таких международных юридических ограничений не существует вообще, по крайней мере, для террористов. Вместе с тем, уже сейчас современное международное право позволяет достаточно эффективно контролировать действия государства и государств, которые прямо или косвенно могли стать причиной всплесков насилия, воздействовать на такие действия или же предпринимать ответные (превентивные или карательные) меры в отношении государств, не соблюдающих общепризнанные международно-правовые принципы. Таким образом, международное сообщество выступает арбитром, но только по отношению к государству, которое в случае избыточного (прежде всего, с точки зрения международного гуманитарного права и прав человека) ответа на действия террористов может быть подвергнуто международному воздействию и принуждено в своих действиях придерживаться установленных норм и стандартов.

Для отражения большой опасности международного терроризма существует ряд международно-правовых и национальных мер. Их может и вправе использовать государство для защиты себя и своих граждан. Одновременно применение государством специальных полномочий, если оно не желает само опуститься до уровня террористов, должно ограничиваться определенными рамками. Прежде всего жесткие ограничения должны существовать в отношении интенсивности и направленности применяемой силы, что особенно важно для эффективного обеспечения прав гражданского населения местностей, где проводятся контртеррористические вооруженные действия. Главное требование к применению силы либеральным государством – это доктрина использования минимальной силы.

По отношению к террористическим методам ведения борьбы международное право позволяет официально признать движения или организации национально-освободительными. В этом случае на национальном и международном уровне должна быть выработана согласованная позиция. И другое: если организация относится по критериям к разряду террористических, то механизм объявления ее таковой (с соблюдением надлежащих принципов судебной защиты против возможного административного произвола) должен быть открытым, а применение в отношении таких организаций санкций предусмотрено международным правом и моралью.

Сравнительный анализ партизанской войны и терроризма позволяет сделать вывод, что, пока соблюдаются законы войны и правила вооруженных конфликтов, действия противостоящей правительству стороны должны расцениваться как партизанская война. Как только нарушение этих правил становится стратегией, выражающейся в систематических атаках на невинные жертвы и наращивании страха, – это терроризм, и оцениваться он должен «по шкале военных преступлений» (а по классификации международного права – как преступление международного характера). Граница при этом проходит по одному признаку – признание или нет законов войны. Если лица, оказывающие вооруженное сопротивление властям, признают такие законы и следуют им, тогда они заслуживают обращения как с политическими противниками. Если они отрицают их, то и обращение с ними должно быть как с военными преступниками: никаких политических переговоров, иначе как с позиций уголовного кодекса. Их объединения незаконны и запрещаются, а любая помощь таким организациям или лицам (пусть и не направленная на совершение конкретного преступления) признается пособничеством в преступлении.

Суть международного терроризма усматривается в наличии и действиях трех взаимосвязанных факторов: установление определенных (возможно, частично обоснованных и оправданных) властных устремлений у отдельных лиц, группы лиц или организаций, когда данные устремления вступают в конфликт с интересами существования и самосохранения государства; экстремистская идеология отдельного лица, группы лиц или организации в сочетании с отрицанием всяких норм морали и права, препятствующих реализации соответствующих устремлений; сознательный выбор террористического насилия для массовой пропаганды своих намерений и в качестве наиболее эффективного оружия в борьбе за власть с оппонентом – государством.

В наиболее обобщенном виде подходы к контролю над международным терроризмом предлагается разграничить по функциональному признаку на превентивный (предупреждение актов терроризма), регулятивный (устранение или смягчение проблем политическими и правовыми методами) и репрессивный (сдерживание преступности, пресечение преступлений и наказание преступников). Такая классификация в целом отражает различные стороны сложной природы терроризма: уголовно-репрессивная ориентирована на специфику борьбы с терроризмом как с преступлением; функционально-репрессивная направлена на военную составляющую терроризма; политико-экономическая – на сущность терроризма как явления социально-политической жизни, форму политической борьбы. И наконец, превентивные меры (в широком смысле) направлены на предупреждение всех проявлений терроризма.

Анализ ответов государства на терроризм демонстрирует тенденцию к асимметрии в международных оценках контртеррористических стратегии и тактики различных государств. Некоторые оценки порой тяготеют к субъективности в зависимости от политической конъюнктуры. Примером этому может стать международная реакция на действия Великобритании в Северной Ирландии; Израиля на оккупированных землях Ливана, Сирии и Иордании; наконец, израильско-палестинский конфликт; акции США в Никарагуа, Сальвадоре, контртеррористические операции в Колумбии, Сомали и России в Чеченской Республике…

Итак, мы в рамках сравнительно-правового рассмотрения региональных аспектов контртеррористической деятельности государства пытаемся исследовать проблемы специфики терроризма как формы политического, физического и морального насилия, применения тактики вооруженной борьбы.

Хотелось бы еще раз обратить внимание читателя на то, что сама жизнь предлагает нам применять принципы разграничения различных форм политически мотивированного насилия – терроризма, войны и экстремизма, и на этой основе формулировать само понятие «терроризм». И это позиция не только юриста – прокурора, но и теоретическая отработка практического кредо.