"Укротить беспокойное сердце" - читать интересную книгу автора (Мэтьюз Патриция)

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 17

Из газеты «Нью-Йорк уорлд» от 23 января 1885 года:

Лора читала эту статью, сидя в своей нью-йоркской квартире. Она отложила газету в сторону, испытывая гордость и смущение. Гордость – потому, что своим честным трудом достигла таких успехов, стала признанным специалистом в этой новой для себя области. Смущение вызывал сам факт появления статьи, в которой ее расхваливали на все лады. Да еще публикация сопровождалась портретом Лоры с очень серьезным, даже суровым выражением лица. Теперь она стала известна если и не всему миру, то уж всей стране наверняка.

Лора выглянула в окно. Внизу во дворе начинали зеленеть деревья, на газоне то тут, то там пробивались яркие крокусы, хотя травы пока нет.

Еще одна весна. Скоро цирк отправится на гастроли, и Лора с нетерпением ожидает этого. Всю зиму она занималась подготовкой к новой рекламной кампании, проекты плакатов и афиш уже отправлены в типографию, но это была работа вполсилы. Лора соскучилась по настоящей, напряженной работе. Через несколько недель исполнится три года, как началась ее карьера у Барнума и Бэйли, но она до сих пор увлечена цирком.

Три года. Три года путешествий, учебы и работы. В течение всего этого времени она уверенно шла к тому, чего достигла – положения признанного и ценного работника. Время прошло так быстро, и ей не о чем сожалеть в прошлом, даже о ее коротком романе с Уиллом Адамсом.

Правда, если быть до конца честной, то это не совсем так: она все равно помнит его. Каждая минута их последней встречи жива в ее памяти, и она почти ощущает наслаждение, которое он подарил ей тогда. Но Лора помнит ту боль и обиду, которую испытала, читая письмо Уилла. В нем бесстрастным тоном сообщалось, что по некоторым причинам личного характера он должен задержаться в Нью-Йорке на неопределенное время, поэтому не вправе требовать от Лоры, чтобы она ждала его, а коль скоро он не находит возможным поддерживать с ней отношения в этот период, то ей лучше не рассчитывать на него вообще. Ему же всегда будет приятно вспоминать о ней.

Приятно! Лора горько усмехнулась. Да, это письмо ужасно задело ее. Но в нем не объяснялось настоящей причины такого отчуждения. Поэтому Лора решила, что произошло именно то, чего она боялась, – с легкостью заполучив ее, Уилл больше в ней не нуждался.

Что ж, может, оно и к лучшему, что все прояснилось еще тогда. Лора смогла уйти с головой в работу и отдать всю себя интересному и нужному делу. Она изучила все тонкости циркового бизнеса и сразу увидела, что можно изменить для достижения лучших результатов. Правда, она сначала стеснялась выдвигать какие-либо предложения, но потом все-таки решилась. Некоторые ее замыслы претворили в жизнь, все получилось, и тогда к ней стали прислушиваться и использовать другие идеи.

Барнум заинтересовался ее проектами в рекламном деле, остался очень доволен свежим, неожиданным подходом и предложил Лоре перейти работать в отдел рекламы. А полгода назад Лора стала руководителем этого отдела.

Работа, конечно, не из легких. Сначала у нее возникли проблемы с персоналом, состоявшим из одних мужчин, многие из которых отказывались находиться в подчинении у женщины. Сказывалось традиционное отношение к женщине как к домохозяйке и существу как бы низшей касты. Лоре пришлось потратить немало сил, чтобы завоевать доверие и уважение сотрудников. Так что теперь все эти неприятности далеко в прошлом.

Зато возникли другие. Дело в том, что между цирками идет борьба за зрителя. По стране кроме «Барнум и Бэйли» разъезжает немало цирков-шапито. Главный конкурент Барнума – «Большой цирк Форпы». Адам Форпа обладает довольно крутым нравом, даже агрессивностью, особенно нетерпим к соперникам и не гнушается никакими средствами, чтобы унизить и высмеять именно Барнума и возвеличить самого себя. Самый его любимый прием – листовки. Это плакаты, в которых дискредитировалась сама идея конкуренции. Обычно они носили сатирический характер, так что создавалось впечатление вполне дружеской перепалки.

Барнум отвечал сопернику тем же. Лоре нравился один плакат – она запомнила его еще с первых дней работы в цирке, в нем Барнум использовал басню Эзопа, изобразив себя большущим быком, а Форпу – лягушкой. Под картинкой была подпись: «Старая зеленая лягушка пыжится изо всех сил, тщетно пытаясь стать ростом с гигантского Барнум-быка».

Форпа ответил карикатурой, изображающей его самого великаном, а Барнума с Бэйли крошечными человечками, под заголовком: «Гигант среди пигмеев».

Другие листовки, выпущенные Форпой, не отличались тонким юмором. Еще одна относится к тому времени, когда Барнум и Бэйли открыли свой цирк с тремя манежами на Мэдисон-Сквер-Гарден. Форпе это новшество не давало покоя, у него в цирке было всего два, поэтому он представил три манежных кольца с надписями: «Мошенничество. Фальшивка. Сущий обман». А так как незадолго до этого Барнум объявил в газете, что в его новом параде будет участвовать большее число людей, лошадей, диких зверей и слонов, чем когда-либо в истории цирка, то Форпа разразился гневной тирадой: «Вас обманывают! Самая грандиозная выдумка! Ни слова правды!» Листовки появлялись везде.

Хотя Форпа и обвинял Барнума в обмане доверчивой публики, но сам не отличался честностью. В 1883 году, как раз в то время, когда гигант Джумбо приобрел популярность по всей стране, Форпа объявил, что его слон Боливар является на самом деле самым большим в мире. Он лгал самым наглым образом. Примечательно, что никто не поверил ему, потому что Джумбо всегда оставался любимцем публики.

А битва двух соперников продолжалась. Лора как раз сегодня написала нечто вроде панегирика, восхваляющего Барнума, потому что Форпа уже успел опубликовать свой.

Джеймс Бэйли никогда не упоминался в рекламных изданиях. Из скромности он предпочитал оставаться в тени, но сам был непревзойденным мастером в деле создания паблисити своему цирку, поэтому они с Лорой частенько работали вместе. Она очень уважала его и восхищалась этим тихим и спокойным человеком, на плечах которого лежала многотрудная обязанность руководства всей сложнейшей рутиной огромного цирка. Барнум же решал глобальные проблемы организации программ. В цирке когда-то был третий партнер – Хатчинсон, но он разорвал отношения с Барнумом еще до того, как Лора стала там работать.

Лора вздохнула, отложила бумаги и задумалась. Завтра ей предстоит небольшая поездка. Мистер Барнум пригласил ее на несколько дней в Вальдмер, и она с удовольствием согласилась приехать. За три года она не раз бывала у него дома и подружилась с его молодой женой Нэнси.

Несмотря на значительную разницу в возрасте, брак Барнумов можно было смело назвать счастливым. Наблюдая за ними, Лора видела, как великий шоумен нежно и трепетно относится к своей красивой и очаровательной жене. Он просто сиял от счастья рядом с ней, а когда она играла на фортепиано гостям, его распирало от гордости. Нэнси окружала мужа заботой и лаской, внимательно выслушивала все его грандиозные идеи и от души смеялась шуткам и анекдотам, которые Барнум обожал рассказывать. Глядя на них, Лора частенько вспоминала свой брак с Ником.

У них все было по-другому. Без боли и тоски думать об этом невозможно. Она тщательно скрывала от всех тот период своей жизни, испытывая какой-то необъяснимый стыд из-за того, что с ней так поступил собственный муж. Чтобы избежать неприятных расспросов, она объявила себя вдовой, что было предпочтительнее клейма брошенной жены.

Конечно, Лора хотела бы найти Ника, чтобы оформить с ним развод. Она мечтала стать свободной, потому что ее мучила мысль о том, что она до сих пор является законной женой Николаса Орландо. Но в данный момент она не собирается забивать себе голову подобными мыслями. Надо пойти и упаковать вещи перед отъездом.

Уилл Адамс в задумчивости крутил в руках послание – приглашение от Нэнси и Финиеса провести уикэнд в Вальдмере. Он положил листок на стол, откинулся на спинку стула и уставился в окно. Бледное мартовское небо. Весна. Еще одна весна.

Уиллу хотелось поехать. Он так давно не был в Вальдмере, можно было бы задержаться там дольше чем на два дня, использовав несколько дней отпуска. Но к посланию приложен список гостей, которые будут у Барнумов. Там стоит имя Лоры.

Лора. Как он хотел бы увидеть ее! Он так тоскует по ней, хотя и прошло три года с тех пор, как они последний раз виделись.

Три года. Уилл вспомнил ту ночь, когда он поставил на карту свое счастье во имя жизни сына. Конечно, от горя он тогда потерял рассудок, раз решился на такое. И вот Джастин абсолютно здоров. Теперь, три года спустя, ничто не напоминает о его ужасной болезни, разве что мальчик слегка потягивает правую ногу при ходьбе.

Ах, если было бы возможно поехать к Лоре, извиниться…

Но теперь уже поздно. Все пропало, она больше не поверит ему. Если он отправится к ней сейчас, она потребует объяснений. Придется рассказать ей о Джастине, о своем браке, а потом оправдываться, по какой причине он скрыл от нее все это с самого начала. Так все сложно и запутанно.

А кроме всего прочего, остается его соглашение с Богом. Уилл понимал, что не это явилось причиной выздоровления Джастина, но все же относился к своему поступку с некоторой долей суеверия.

У Лоры дела идут прекрасно. Она занимает отличную должность и, говорят, вполне довольна жизнью. Нужен ли он ей?

Уилл решительно отодвинул приглашение в сторону и взял другой конверт, письмо от Джеймса Бэйли. Он сообщает, что его заместитель вынужден уйти из-за болезни жены и место вакантно. Предлагает Уиллу занять эту должность, если ему больше ничего не препятствует вернуться к полноценной работе. «Я знаю, Уилл, что тебе нравится работа антрепренера, и понимаю, что личные проблемы не давали тебе возможности работать в полную силу в течение трех лет, но предполагаю, что все нормализовалось. Другого человека на этой должности и представить себе не могу. Мне необходим твой опыт, твое мастерство. Пожалуйста, соглашайся. Уверен, что Финиес будет премного доволен».

Больше всего на свете Уиллу хотелось принять предложение Джеймса, но в таком случае ему придется постоянно видеться с Лорой, работать с ней рядом. Он не вынесет этого.

Видеть ее и притворяться безразличным. Быть рядом и не сметь прикоснуться к ней, заключить в свои объятия. Нет, это невозможно! Он не ездил все это время в Вальдмер только потому, чтобы не встретить там Лору. Он просил Барнума освободить его от тех обязанностей, которые требуют его присутствия в цирке во время гастролей, по той же причине – не видеть Лору.

Конечно, весь первый год, тот ужасный год, он должен был быть с Джастином. Но потом, когда дело пошло на поправку, Уилл смог вернуться к работе, оставив за собой только командировки. Он не наведывался в цирк никогда.

Сколько же можно терпеть такие мучения? Уилл в отчаянии закрыл лицо руками. Таким и застала его Перл, войдя в кабинет. Уилл не догадывался о ее присутствии, пока она не положила руку ему на плечо. Вздрогнув, он поднял голову и увидел взволнованный взгляд тещи.

– Что случилось, Уилл? – спросила она нежно. Он выпрямился и постарался приободриться.

– Да ничего особенного, Перл. Просто устал, наверное.

Она с улыбкой потрепала его по голове.

– Меня не обманешь, Уилл. Я за тобой все время наблюдаю. Почему ты мне не скажешь, что тебя тревожит, причем давно?

– Правда, Перл, – ответил Уилл, похлопав ее по руке. – Ничего такого. Не стоит тебе беспокоиться.

Она так усмехнулась, что стало ясно – он не убедил ее. Перл уселась напротив и строго поглядела на зятя.

– Лучше тебе объяснить мне, в чем дело, Уилл, потому что я не оставлю тебя в покое, пока ты не выложишь мне все как на духу. Я же сказала, что наблюдаю за тобой давно, и мне не нравится твое состояние. Ты выглядишь подавленным и несчастным, больно смотреть на тебя. Это не из-за Джастина, понятно, с ним все в порядке. Значит, еще что-то, о чем я не знаю. Рассказывай.

И Уилл, глядя в замечательные, умные и добрые глаза своей тещи, такие же, какие были у Лили, неожиданно без всяких предисловий начал говорить. Он поведал обо всем – и о своем чувстве к Лоре, и о том, как развивались их отношения, и о том, что не рассказал Лоре о Джастине, и о своей сделке с Богом, и о страданиях из-за того, что он теперь не может видеть ее, и о письме Бэйли и предложенной работе.

Закончив свой печальный рассказ, Уилл без сил откинулся на спинку кресла, чувствуя себя опустошенным, но при этом испытывая странное облегчение – словно гора свалилась с плеч.

Перл тяжело вздохнула и сокрушенно покачала головой.

– Мой бедный мальчик, – улыбнулась она ему сочувственно, – и ты так долго все это носил в себе? Почему же ты не открылся раньше?

– Не хотел обременять своими проблемами. Хватит с тебя тревог о Джастине.

Перл всплеснула руками.

– Ну, мужчины! Думаете, что вы такие стойкие и сильные, что все тяготы должны переносить сами и никогда не показывать своей слабости! Кажется, ты в отличие от нас, женщин, понятия не имеешь, что иногда можно и даже нужно положиться на других, получить поддержку и помощь. Бывает так, что человек сам не способен найти решение, мучается, страдает, а в таком состоянии он как слепой – все для него тупик. – Перл взяла руку Уилла в ладони. – Я сейчас дам тебе хороший совет, мой дорогой, и ты просто обязан будешь последовать ему. Первое – что касается этой женщины. Послушай, Лили давно умерла, а ты еще молод, полон сил, ты – нормальный мужчина и, вполне естественно, можешь снова полюбить. Не надо чувствовать себя виноватым. Я хорошо знала свою дочь – она не из тех, кто мог бы потребовать от тебя хранить ей верность вечно. Она бы хотела, чтобы ты был счастлив. Теперь о том, что ты не сказал миссис Орландо о своем браке и о Джастине. Думаю, ты боялся, что она не примет нас, будет шокирована происхождением Лили, Джастина… Так?

Уилл чувствовал себя школьником, призванным к ответу строгим директором. Он молча кивнул.

– Считаю, ты уже понял, что заблуждался, Уилл. Конечно, теперь поздно говорить об этом, но тебе следовало предоставить миссис Орландо право решать самой.

– Но я боялся ее потерять! Хотел сказать ей позже, когда мы узнаем друг друга поближе.

Перл понимающе кивнула.

– Но это время так и не пришло, да? В любом случае это дело прошлое. Перейдем к настоящему. Теперь о твоем так называемом соглашении с Богом. Согласись, что ты дал это обещание в состоянии крайнего отчаяния и смятения. Думаю, Бог милостив, и мне трудно поверить, что Он мог бы потребовать от тебя такую жертву за жизнь сына. Это ты предложил, Бог не вступает в сделки, все и так в руках Его. И Он не покарает тебя, если ты забудешь о своем противоестественном обещании. Я люблю Джастина так же крепко, как и ты, Уилл, и ни за что на свете не подвергла бы его малейшему риску. Так что я говорю тебе правду. На твоем месте я бы поблагодарила Господа за выздоровление сына и занялась бы решением собственных проблем. Я бы приняла приглашение мистера Барнума и поехала в его прекрасный дом. Использовала бы эту возможность повидать миссис Орландо и постаралась бы объясниться с ней, рассказав при этом про Лили и Джастина. И уж, конечно, молила бы понять и простить. Даже если она не захочет простить, хуже, чем сейчас, тебе уже не будет, но зато ты удовлетворишься тем, что сделал все от тебя зависящее.

Слушая мудрые советы тещи, Уилл вдруг почувствовал, что в нем возродилась надежда. Перл права. Он должен что-то делать. Если бы только Лора простила его! А если простит и поймет всю историю его предыдущего брака, то он будет просить ее руки.

Но если он так и останется непрощенным, то по крайней мере его не будет мучить совесть за то, что он обманул ее.

– Это будет нелегко, – сказал он со вздохом. – Трудность первая – заставить ее встретиться со мной, вторая – выслушать меня. Лора – женщина с характером, а я так недостойно с ней обошелся.

– А я и не говорю, что будет легко, – отозвалась Перл. – Но тебе, вижу, уже лучше от того, что ты принял решение?

Уилл улыбнулся впервые за долгое время.

– Ты во всем права, Перл, и как всегда права. Мне надо было давно поговорить с тобой. Завтра я уеду в Вальдмер, только позавтракаю с Джастином.