"Полет Стрижа" - читать интересную книгу автора (Сартинов Евгений Петрович)

30

До дома Мурая оставалось метров триста, когда впереди на обочине Стриж увидел Витьку. Тот шел улыбающийся, сутулясь, неверной заплетающейся походкой. Стриж резко свернул, перегородил ему дорогу, мотоцикл при этом заглох. Анатолий, не слезая с седла, схватил Витьку за грудки и с силой привлек к себе.

— А, Толян! Толян, ты это… ты… — заплетающимся языком залопотал тот. — Ты что? Я ведь ничего, я так, я не смог… прости, не смог. Он не давал. Я, я деньги ему платил… а он все равно, говори и все…

На губах у него блуждала извиняюще-виноватая улыбка, глаза полуприкрыты кайфом.

— А ты знаешь, что они убили Ольгу? И убили ее потому, что ты ее продал! Ты не меня продал ради дозы, а ее! Мать твоей дочери!

В лице Павленко что-то мелькнуло, что-то живое, страшное, он словно стал просыпаться.

— Ольгу? — Витька мотнул головой, словно хотел отогнать эту дурную весть. — Нет, нет. Не может быть!

Зачем Ольгу? Нельзя Ольгу! Нельзя!

И он заплакал живыми слезами, горестными и больными.

Стриж оттолкнул его, дернул ногой рычаг кикстартера. Витька внезапно схватил его за руль.

— Не надо, Стриж, не езди туда. Мурая там нет, он уехал.

— Куда, когда?

— Только что. Я видел, как «мерседес» выезжал из ворот, как раз проходил по площади. Он уехал туда, к выезду из города. Тебя там ждут, их много.

— Не врешь?

Витька качнул головой. В глазах его стояли слезы.

Стриж вспомнил про передатчик, достал его, включил.

Он задал только один вопрос:

— Где Мурай?

— Он… у себя. Он здесь.

В голосе Семенова была только одна маленькая пауза, но как чуткий музыкант с абсолютным слухом слышит единственную ноту фальши в целой симфонии, так и Стриж услышал эту ложь и поверил не комитетчику, а Витьке. "Сука! — подумал он про Семенова, — и он туда же". Анатолий горько усмехнулся и, швырнув передатчик через забор, обратился к Витьке:

— Иди к дочери, иди. Ты ей нужен.

— Нет, Толян. Не смогу я ей смотреть в глаза. Дай автомат.

— Не дам, — Стриж покачал головой. — Живи, дурак. У тебя есть для кого жить.

Он газанул и свернул в ближайший переулок в объезд мураевской площади. Витька остался стоять опустив голову. Но вскоре снова послышался треск — это ехал один из «кентавров», его посылали на базар за сигаретами. Павленко выскочил на дорогу, перегородил ход и стал отчаянно махать руками. Тот затормозил.

— Тебе чего, Витек?

Витька тоже когда-то ходил на бокс, и его удару завидовал сам Мурай. Сейчас он был уже не тот, наркотики выкачали силу и здоровье, но любовь к Ольге и ненависть ко всем этим, в черной коже, удесятерили удар. Это было страшно. Лицо «кентавра» под его рукой лопнуло, как корка перезрелого арбуза, кровь брызнула, казалось, из всех пор, Витька буквально вбил тонкий хрящ носа внутрь черепа. Не дав врагу упасть, он содрал с мотоциклиста шлем, вывернул бесчувственное тело из черной кожи, содрал с шеи короткий омоновский

АКМС и только потом позволил бесчувственному уже организму соединиться с землей. Шлем и куртку он одевал спешно, но тщательно, словно от этого зависело что-то важное. Затем завел мотоцикл, положил на руль автомат и тронулся. Через минуту он был на площади. Увидев перед собой черный строй, Витька закричал что- то яростное, нажал на курок и несся, летел вперед одним сплошным комком горя, ненависти и мести. И так была высока сила этой ненависти, что первых пуль он даже не почувствовал.