"Ловец богов" - читать интересную книгу автора (Матюхин Александр)

4

Ниша. Город Одиноких. Однокомнатная квартира. Штор на окнах нет. Мебели нет. Стены — голый кирпич. Ощутимо тянет прохладой. Зеленый пучок света, откуда вылезли мы с Пройдохой, мигнул и растворился. На нас одежды, в которых мы были в комнате Паршивца — скретчет сканирует изображение и передает его в виртуальный город без изменений.

— Ниша, — шепчу, хотя кажется, что кричу во все горло, — сколько же лет я ждал встречи с тобой, Ниша. Ночи не спал, вены грыз, на стены бросался, думал…

Вот оно. Наступило то самое необычное ощущение. Словно нет тела, а только разум. Или душа. Еще мгновение — и настигнут законы физики, и обрушится масса тела, и майка прилипнет к телу и волосы будет трепать легкий ветерок. А пока…

А пока волна наслаждения накрыла, обхватила, повалила на пол. На мгновение сдавило грудь, с такой силой, что потемнело в глазах, но потом я открыл рот и холодный воздух обжег губы, вернул способность думать, существовать.

Трудно убедить себя, что Город не настоящий, а всего лишь работа талантливых программистов, художников, дизайнеров (да и много кого еще, на самом деле). Сознание не верит, что нет стен вокруг, что нет воздуха и нет яркого солнечного света в окне.

Пройдоха осторожно дотрагивается до моего плеча.

— Нормально все, — говорю, — погоди, дай привыкнуть.

Наслаждение постепенно отступает. Я начал чувствовать сначала ноги, потом руки, потом ощутил биение сердца в груди. Вон оно, пульсирует в висках. Виртуальное сердце внутри души — где б еще такое увидеть?..

Я поднялся. Меня слегка пошатывало. Нереальность того мира, к которой как-то незаметно успел привыкнуть (яркие цвета, контуры, словно нарисованные картинки), вызванные подключением скретчетов к виромату, исчезла, уступив место четкой, живой картинке. Так всегда — сначала нужно отвыкнуть от одного мира, чтобы легче было привыкнуть к другому.

Пройдоха подошел к окну. Я осторожно разминал ноги, растирал ладони, массировал виски. Головокружение отступило, зато накатила легкая тошнота. Ничего страшного, так бывает почти всегда. После эйфории обязательно должно быть плохо, иначе закон равновесия перестанет существовать, не так ли?

В воздухе витает легкий запах горелой пластмассы, я замечаю в стене обгорелую розетку.

— Я здесь минут двадцать назад был, экспериментировал, — говорит Пройдоха, — думал, значит, проверить, что будет, если прихватить с собой модель электрического чайника. Получилось, ага. Только сгорел он на фиг.

— Ты бы еще интермобиль с собой притащил, — говорю.

— Хорошая идея. Только интермобиль в комнату бы не поместился, да и не нужен он здесь. Автомобилей хватает.

На долгую минуту я позволил себе закрыть глаза и впустить внутрь те звуки и запахи, что витали вокруг. Иногда мне кажется, что это мы живем в нереальном мире, вырываясь в Город на короткие полтора часа, чтобы заново ощутить себя живыми. Ведь Ниша дает не только наслаждение, но и свободу. Настоящую свободу.

Затем я подошел к окну по прохладному бетонному полу (а ведь не босиком очутился, а в каких-то ботинках по размеру, правда, тошнотворного бурого цвета) и выглянул из-за плеча Пройдохи.

Знакомый район. Четыре многоэтажных дома, окна кое-где украшены балкончиками. Здесь обычно размещаются небогатые, мелкие фирмы. И защита попроще и Слоны заглядывают реже. Вообще по внешнему виду районов Города можно определить насколько ценная информация там хранится. Богатые многоэтажные особняки из белого кирпича, с огромными заборами, подпирающими фасад колоннами, принадлежат каким-нибудь государственным деятелям или олигархам. В такие дома нормальный софтер не сунется, есть огромный риск нарваться на личную охрану. Тут Слоны получают отдельную зарплату и охраняют особняки не хуже породистых собак. Средние домики, или многокомнатные квартиры в элитных многоэтажках — раздолье для фирм середнячков вроде какой-нибудь компании по производству алкогольных напитков. Есть нажива и для софтеров. Можно воровать файлы одной фирмы и продавать другой. Помню, первый крупный куш я сорвал именно на незаконной продаже. Смешно подумать — скачал у одной фирмы базы данных с новейшими разработками производства обычного сливочного мороженого с наполнителем и продал другой фирме конкуренту. Хорошие времена были.

— Прогуляемся, значит, — Пройдоха отходит от окна. В углу комнаты лежат два рюкзака. Стандартные рюкзаки софтеров — в них влезет все самое необходимое, плюс то, что мы прихватили с собой из Такера. Паршивец наверняка загрузил какие-нибудь новенькие программы взлома.

Пройдоха передал один рюкзак мне, а второй закинул за спину. Я развязал веревки, заглянул внутрь. Не забыл, паршивец, мои привычки! В рюкзаке лежала связка отмычек, любимых. И после этого он хочет, чтобы я ничего не своровал!

Никаких дверей, естественно, не наблюдалось. Если уж входить в виртуальный город нелегально, так уж исключительно через черный выход — окно.

В Городе Одиноких прыгнуть с третьего этажа не проблема. Руки и ноги останутся целыми, будьте уверены. Здесь же все не настоящее. Единственное, что останавливает нас, софтеров, от того, чтобы летать по небу и перепрыгивать через небоскребы — это выбросы энергии, следующие за вышеперечисленными акробатическими трюками. Стоит только, как говориться, «оседлать молнию», как мощный энергетический след отпечатается на радарах Слонов. А те, словно охотничьи псы, свою добычу не упустят. Поэтому приходится вести себя в Городе «по-человечески», словно не в виртуальной реальности оказался, а в пустынном одиноком Такере. А это значит, передвигаться на своих двоих, замки открывать с помощью отмычек, прятаться от палящего солнца в тени домов…

В этот момент я вдруг вспомнил про Калача. Он обожал «потихоньку» летать. Поднимется над землей сантиметров, этак, на двадцать, и плывет: руки в карманы, рюкзак за спиной, по сторонам не глядит. Важная птица было этот Калач. Его почти полтора года поймать не могли. Из первой волны софтеров он самым последним попался. И прогорел-то как раз, если мне память не изменяет, на своих полетах. Думал, его энергетический след с тропой кибер-элементалиев спутают, а тут как раз Слоны мимо проезжали с радарами. Ну и поймали.

Сейчас молодые софтеры уже не летают. Осторожничают. И техника у Слонов постоянно обновляется, и психика у молодежи слабовато. Сначала, значит, в Городе полетать захочется, а потом и в реальной жизни. Спутать ведь очень легко, особенно когда дни напролет перед вироматом сидишь. А в реальном мире, извините, сила притяжения.

Первое правило софтера гласит: в Нише веди себя по-людски. Привыкай к тому, что и здесь ты не супермен. Потому что могущество развращает. Потому что желание кому-то что-то доказать всегда в человеке превыше всего. Сколько нас, дурачков, по молодости попалось. Сколько судеб исковеркала Ниша, сколько мозгов набекрень свернула. А все потому, что выделиться захотелось. Показать, какой я крутой и неуязвимый. Смотрите на меня, я летать могу, бегаю быстрее любого легкоатлета, автомобиль одной рукой поднимаю! И забываю, что это не реальная жизнь, а выдумка. И что здесь не место для игр, ведь мы, софтеры, в Городе кредиты зарабатываем. Работа у нас, можно сказать, такая. В первое время Слоновья тюрьма по самую крышу софтерами забита была. Каждый второй попадался на ерунде, вроде полетов или пусканий молний. Это уже когда меня туда привезли поток иссяк, а года четыре назад — как эпидемия, лучшего слова и не подберется.

— Ну, Пройдоха, молодые вперед!

Два раза Пройдохе повторять не надо. Он сейчас такой важный, вот-вот лопнет. Еще бы, самого Грозного на прогулку вывел. Оперся Пройдоха о подоконник двумя руками, ноги перекинул и сиганул вниз. Я дотронулся рукой до рамы — дерево под ладонью теплое, шершавое — и прыгнул следом.

На секунду я завяз, мир замер вокруг, завис, потом взорвался невообразимым букетом запахов и цветов. Я приземлился ловко, на две ноги, и поискал глазами Пройдоху. Он стоял через дорогу, в тени дома, подпирая спиной стену. Заметно он изменился с тех пор, как в первый раз нацепил на плечи рюкзак. Повзрослел?

— Пойдем?

— Пойдем, ага. Наверное, прогуляемся до Тополиной площади, потом по улочкам и на выход. Сегодня здесь должно быть безопасно.

— Часто здесь бываешь?

Стоит подойти ближе, Пройдоха отлепляется от стены, и мы неторопливо шагаем по тротуару.

— Как придется, — пожимает плечами Пройдоха, — иногда между сессиями получается, а на каникулах почти каждый день. Если к родителям не уезжаю. У них виромата дома нет.

— Где учишься?

— В Такерском Государственном. На менеджера, — отвечает Пройдоха. Эта новость для меня полная неожиданность.

— Какой курс? — спрашиваю.

— Третий. Я тем летом поступил, как раз когда тебя… — он замолкает, засовывает руки в карманы брюк. Футболка выбилась, а на груди образовалось мокрое пятно. Жарко тут. Хоть солнце и не настоящее, но жарит ничуть не хуже.

— Слушай, — говорю, — а зачем ты тогда вообще в Город шастаешь? Ведь если поймают, то университету твоему конец. Город он, как бы, не для нормальных людей… понимаешь о чем я?

— Если засекут, тогда не только университету конец, — Пройдоха перепрыгивает через щербатый канализационный люк, — а деньги на учебу мне никто не даст. У родителей нет, бабушки-дедушки поумирали, кто заплатит? Некому.

Я промолчал. Сам за счет софтерства жил, да и все знакомые, если разобраться, тоже. Негодяй музыкальную студию держит, Паршивец поначалу бизнес свой развивал, Антон Крапива семью обеспечивает — шесть ртов. Даже Сан Саныч от барышей не отказывается, хоть и богат как сказочный злодей.

Мы подошли к перекрестку. С противоположной стороны на нас смотрел трехглазый неработающий светофор. Вокруг электрического столба кружился лист бумаги. Вот вам интуитивный интерфейс и полное погружение. С этого места была видна Тополиная площадь. Если не торопиться, можно дойти до минут за пять.

— А ты зачем в Город вернулся? — неожиданно спрашивает Пройдоха и смотрит куда-то, на крыши домов.

— Ну, молодежь! — отвечаю, — вам палец в рот не клади. Может, хочешь еще узнать, сколько раз в месяц я подмышки брею?

Лицо Пройдохи медленно залила бордовая краска, а я выдержал паузу и расхохотался:

— Что вы меня все боитесь, как головореза какого-нибудь? Дай мне в рыло и дело с концом! А то краснеет! Краснеть, Пройдоха, никогда не поздно. Вас, молодых, общаться со старшими не учили?

— Редко видимся.

— Со мной по-простому надо. И не обращай внимания на то, что я говорю. Я в Городе сам не свой становлюсь, ухи перегрызть могу или на столб помочиться.

— Здесь не получится, — на полном серьезе говорит Пройдоха. Я смотрю на него и снова заливаюсь смехом:

— Захочешь — получится!

Забавно смотреть, как Пройдоха куксится. Хотел ему еще что-нибудь сказать, но тут мы как раз вышли на Тополиную площадь. Тень домов закрывала большую часть площади. Свет падал на одинокий широкостволый тополь в центре, на небольшое здание, возведенное впритык к могучему стволу и ряд скамеек неподалеку. Столики, наряду с вышеупомянутыми скамейками, так и просили усталых путников присесть отдохнуть. Что мы, собственно, и сделали.

Со скамеек легко проглядывались четыре дороги, которые подступали к площади со всех сторон. Подкрасться к нам незаметно можно было, разве что с воздуха. Но полеты даже Слонами не практикуются. Любой младенец скажет, что воздушного транспорта в Городе нет. Пытались, конечно, что-то изобрести, голову ломали, но толком никто ничего не выдумал. Один раз появился в безоблачном небе огромный старинный вертолет, но пролетел он совсем немного и рухнул прямо на спальный район, уничтожив огромное количество данных. Затем еще суд был, разбирательства всякие…

— Почему люди не летают, как птицы? — спрашиваю, и смотрю на небо.

— Так где ж у них крылья?

— А почему сразу крылья? Кто такое сказал, что крылья нужны?

— Ну… все с крыльями летают. А без крыльев, Грозный, как полетишь? Руками махать, что ли?

Я молча постучал пальцем себе по виску:

— Мы не можем летать не потому что у нас крыльев нет, а потому что стоит в мозгах этакая блокировка. Приказ мысленный, установка — не летать! Понимаешь? Вот и не можем заставить себя взлететь, придумали всякие законы притяжения, оправдания и все такое. А еще у нас мозг взорвется, если мы установку нарушим.

Пройдоха решил, что я рехнулся, пока в тюрьме сидел. А мне размышлять нравилось. Вдруг правда? Если мы сами не позволяем себе делать то, что хотим? Ведь в Городе летать можно, хотя здесь такие же физические законы, как и в реальном мире. Целый взвод программистов над законами трудился, между прочим.

Но ведь летаем! Вопреки!

Я хитро подмигнул Пройдохе, вздохнул полной грудью. Здесь чистый воздух. Потому что не работают заводы, потому что никто не курит в общественных местах и не мочится на тротуары. Разве что слабый запах пота, а в основном пахнет свежей травой, что, вообще-то, не очень привычно для большого города, хоть и пустого. Это все воображение додумывает, но приятно, черт возьми. Вздохнул еще раз и почувствовал, как наполняюсь до краев безмятежностью и спокойствием. Вспоминаю, как в самый первый раз я в Город сунулся с одной мыслью — богатства и побыстрее! А потом понял, что самое ценное в Нише, помимо свободы разумеется, тишина. Когда нет поблизости Слонов или кибер-элементалиев, когда не гудит, гремит или шипит проезжающий транспорт, когда никто не будит по ночам пьяным пением под окнами твоего дома. Можно сесть на скамейку, закрыть глаза и разгрузить, что называется, сознание, выбросить из головы лишний мусор. Без тишины, господа, никакой разгрузки не получится, верно вам говорю. Без тишины нет одиночества.

— Куда теперь пойдем? — спрашивает Пройдоха.

Я пожал плечами, оглядываясь. Четыре ровные и длинные дороги. До интересных мест еще топать и топать. В этакую глухомань даже гипнотика не забредает. Тут мой взгляд упал на кафе, в тени которого мы укрылись и которое, в свою очередь, само пряталось в огромной тени тополя.

Стеклянные двери кафе были закрыты на висячий замок. Скорее всего, какой-нибудь частный предприниматель хранит здесь свои годовые отчеты, сметы, или ведет двойную бухгалтерию. Целый ворох бюрократической фигни за которые можно получить какие-нибудь кредиты. Или просто пустышка незаполненная. Так, для красоты тут стоит. Над дверью красовалась табличка на которой было выведено: «Ресторан Карла Лихтенберга. Частная зона».

Раз частная зона, так чего бы не глянуть?

— Минут двадцать у нас есть?

— Есть, — Пройдоха поглядывает на часы, — что-то надумал?

— Хочу заглянуть в ресторан Лихтенберга.

— Кто такой Лихтенберг? — Пройдохе достаточно проследить за моим взглядом, и лицо его медленно вытягивается, — Паршивец сказал…

— Кто мне Паршивец? Папа? — резко обрываю Пройдоху, — никому не убудет, не бойся.

— Но Грозный…

— Помнишь, я тебе говорил на счет того, чтобы мне в рыло дать? — спрашиваю, — так вот, лучше не делай. А то я ведь и покалечить могу. Ты что, пустышки испугался? На ней, наверное, и охранки никакой не висит.

Я поднялся со скамейки. Хотя мы сидели в тени, майка все равно прилипла к спине, а лоб и шея покрылись потом. Раньше нет-нет, да приходила шальная мысль выбираться в Город голышом. А что? Здесь все свои, стесняться некого. Разве что рюкзак неудобно таскать.

— Ты же меня знаешь, — говорю, — я не могу побывать в Городе и ничего не взломать. Тогда Грозный это уже как бы и не Грозный а научный сотрудник какой-то, сечешь?

Второе правило софтера — никогда не бери из Города то, что не считаешь ценным. Оно частенько нарушается, скажу я вам. Все мы не без греха и таскаем все, что плохо лежит. Или плохо охраняется. Забавы ради, или, может, инстинкты какие играют…

Пройдоха размышляет, нахмурив брови, потом говорит:

— Не больше десяти минут, ага?

И этим все сказано. Перепрыгиваю через скамейку и неторопливо направляюсь к стеклянной двери с замком.

— Я слежу за дорогами, — говорит Пройдоха.

В нашем деле всегда так. Один работает, второй наблюдает. В следующий раз он будет работать, а я наблюдать. Если случится нам вдвоем быть в следующий раз…

Стеклянная дверь в ресторане неспроста. Я не думаю, что здесь установлено что-то серьезное — хороший антивирус хорошо и стоит — но к чему привлекать внимание, торопиться? Выудив связку отмычек, я провозился с висячим замком минуты полторы, затем нащупал нужную комбинацию, отключил защиту и — опаньки — дверь бесшумно открылась внутрь, стоило легонько ее толкнуть. Не зря я был лучшим взломщиком в Городе, ох не зря.

— На горизонте чисто, — говорит Пройдоха, — если найдешь пивка, ага, захвати мне.

Юмор пробивается, это хорошо.

— Сам найдешь, — отвечаю, — дуй ко мне.

Защиту я отключил, а, стало быть, никто не сунется сюда кроме нас. Слоны просто так по Городу ездят редко. Патрулировать им лень. Прямо кажем — платят за это немного. Захожу первым. Пройдоха, еще раз оглядевшись для верности, вторым, прикрыв дверь. Теперь с улицы вообще не поймешь, что внутри ресторана кто-то есть. Если не подойти совсем близко…

В нос ударил запах сырости, неприятный такой душок. Будто набрали в ванну воды, да и оставили на несколько месяцев. Не вертится вентилятор, не горят лампы, не звенят бокалы. Ресторан закрыт с начала и навсегда. Мы единственные посетители. Может быть, за все время существования ресторана.

В центре зала стоят столики, штук шесть, на них стулья ножками вверх. Не поленился кто-то аккуратно расставить модели. Видимо, тренировался в моделировании. Я приметил в углу барную стойку, за ней на полках — ряды бутылок, и первым делом направился туда. Бутылки — бутафория. Найти в Городе настоящую выпивку так же сложно, как пролезть в игольное ушко не будучи чертом. Перемахнув через стойку, я тут же обнаружил кассовый аппарат. Естественно, он был закрыт. Естественно, у меня имелась отмычка. Кассовый аппарат — это вроде папки, в которой хранятся документы. Иногда информация бывает полезной, иногда — нет. Но ведь вскрыть запаролированую папку всегда интересно, верно?

Обычно я трачу на замки от двух до двадцати минут. Все зависит от сложности.

Пальцы привычно нащупывали нужную комбинацию, скользили по отмычке, крутили, вертели… словно и не было долгого перерыва, словно не ломал я их, родимых, о стены и не натирал мозоли, упражняясь в тюремном спортзале, чтобы хоть как-то выдавить из себя гложущие червями мысли. А косточки-то срослись, даже шрамов не осталось, да и мозоли скоро сойдут. И вот я снова стою перед замком и щупаю отмычку, леплю новые формы, ломаю защиту…

Замок тихо щелкнул. Я улыбнулся. Можно поздравить себя с новым-старым взломом в Городе. Дверь ресторана не в счет — то была тренировка. Пашка Аскелов вновь может чувствовать себя человеком. Напиться надо по прибытии, точно! Отметить, стало быть.

Я отодвинул панель и заглянул внутрь. Ячейки для кредиток были пусты. В самой маленькой ячейке, для мелочи, лежала коричневая планшетка — на мегабайт памяти, не больше.

И это вся информация?

— Негусто.

— Что? — из-за столиков выглядывает Пройдоха.

Я помахал в воздухе легкой планшеткой. Не верилось мне, что ресторан возвели для декораций. И защита на дверях была не штампованная, а на заказ. Нюхом чую, что где-то еще лежит несколько метров информации. А своему нюху я ой как доверяю. Больше чем некоторым людям. Больше, чем судьбе.

И я принюхался. Иногда помогает, особенно когда где-то рядом может быть гипонтика.

Кроме сырости попахивало спиртным, примесью дорогих коньяков и дешевого вина, духами никогда не существовавшей женщины. Наверное, в реальности женщина была бы одета во что-то бесценно дорогое, на руках — нежнейшие шелковые перчатки, а на плечах уютно примостился бы воротник из лисьей шкуры. И наверняка курила бы женщина тонкую и длинную папироску (вот он, запах, витает) в мундштуке, небрежно сжимая его двумя пальчиками… стоп. Что-то воображение разыгралось. Ловкий программист насытил помещение такими запахами, будто гипнотика его накрыла.

Пройдоха включил карманный фонарик, посветил по особо темным углам ресторана и высветил, к сильному своему удивлению, невысокую деревянную дверь между стойкой и массивной деревянной балкой, подпирающей потолок. Никаких замков на двери не наблюдалось, зато проглядывались следы защелки, ныне успешно выбитой.

Нашлась, стерва! Так тебя, да растак! Ведь знал же, что кассовым аппаратом дело не ограничится. Внезапно я почувствовал лихорадочное возбуждение, как измотанный охотник, который после долгих поисков наткнулся на ничего не подозревающего оленя, или как… Ловец… чего?.. Богов.

Откуда эта странная мысль? Бред, бред. Нет ли поблизости гипнотики, которая разрывает сознание на лоскуты?..

Пройдоха между тем осторожно толкнул дверь ногой, впуская в образовавшуюся щель тусклый луч света фонарика. На мгновение мне показалось, что изнутри пульсирует странное красное свечение, но я моргнул, и видение исчезло. Что-то нехорошо мне, кажется всякое, в голову лезет. Неужели отвык совсем от Ниши? Ох, Грозный, видимо, стареешь.

Пройдоха распахнул дверь шире, сделал шаг вперед и растворился в темноте.

— Что там?

— Тут, блин, как обычно, все украдено до нас!

— Дай-ка мне фонарик, — приближаюсь к двери, но в этот момент из темноты вынырнул Пройдоха. Его зрачки будто кровью налитые — светились красным.

От неожиданности я отпрянул назад. Снова галлюцинации! Да что же это такое! Я заморгал, и красные огоньки в глазах Пройдохи мгновенно растаяли.

— Нечего там смотреть, — говорит Пройдоха, не заметив моей странной реакции, — пыльные стены, две какие-то пустые коробки и больше ничего. Или тут кто-то уже побывал до нас или тут вообще ничего не было, ага.

Я потряс головой.

— Но ведь замок на входе есть, а тут уже нет.

— Может, хозяева что-то оставляли, а затем забрали. Слушай, Грозный, пошли отсюда, а? Времени мало.

Я молча беру из его рук фонарик и сам заглядываю в комнату, желая убедиться. Не верю я, что ресторан пустой. Для чего тогда замок на дверях? Для чего имитация запахов, старательные модели бутылок, интерьера? И этот след от вырванной защелки…

Действительно, луч света выхватывает из темноты бумажные коробки. Небрежно так валяются, у одной бок вмят внутрь, вторая открыта с обеих сторон. И обе, естественно, пустые. Я подошел ближе, присел на корточки и посветил по сторонам. Вдруг, чего обронили?

И тут луч фонарика уткнулся в маленький бокс для хранения дисков. Он лежал между большими коробками, на боку, и почти сливался с землей.

Вот тебе, Грозный, и находка.

Бокс оказался прохладным на ощупь, внутри обнаружилось два диска без обозначений. Судя по полоскам прожига — с информацией. Это кто же здесь так постарался, сымитировал?..

— Нашел что-то? — спрашивает из-за спины Пройдоха. Увидел, чертяка, как заметался луч света.

— Углядел, — говорю. — На базу данных господина Лихтенштейна, конечно, не тянет. Но что-то определенно весомое.

Я положил бокс с дисками в рюкзак. Баловство одно, мелкая рыба. Но чувство удовлетворения где-то в душе зародилось, пригладило взъерошенные инстинкты софтера.

— На улице какое-то движение, ага, — говорит вдруг Пройдоха из-за спины, и голос взволнованный, — со второй улицы, но не вижу кто. Далеко еще.

— Автомобиль?

— Возможно. Направляется по дороге в нашу сторону. Может, свернет?

Ох, не люблю я такие движения. Автомобилями в Городе только Слоны и пользуются. Я вышел из комнатушки (а там было намного прохладнее, оказывается), прикрыл дверь и подошел к окну, где стоял Пройдоха. Вдалеке на дороге различил маленький автомобиль непонятной марки и шлейф пыли, вьющийся за ним по дороге.

— Всегда так, — говорит Пройдоха сквозь зубы, — отдохнуть не дают спокойно.

— Вот выучишься в своем университете, тогда отдыхать будешь! Пойдем.

Мы вышли из ресторана. Я не поленился приладить замок на место. Очередное правило софтера, чтоб его, старайся заметать следы. По сути, мы мало чем отличаемся от обыкновенных воришек. Ну, может, мозгов чуть побольше будет, а так…

Снова навалилась жара. Густой горячий воздух подмял под себя, выдавил капли ненастоящего, имитированного пота. Второй дороги отсюда видно не было — ресторан загораживал — но мы не стали любопытствовать, ибо сказано, что любопытство до добра ни в коем случае не доводит, и направились в противоположную сторону, выискивая подходящий переулок.