"Смерть в кредит" - читать интересную книгу автора (Гриппандо Джеймс)

Глава 28

Стоит только вашему имени появиться в утренних газетах в связи с пикантной историей – и ваш телефон начнут обрывать. Приехав в свой офис, Джек в полной мере оценил справедливость данного утверждения.

– У вас двадцать семь сообщений, господин Свайтек.

Дэни Гилберт, студентка Йельского университета, подрабатывала у него секретаршей на весенних каникулах. Красота, ум, характер – обладая этими достоинствами в полной мере, девушка легко шагала по жизни, добиваясь поставленных целей: начиная с интернатуры у известного американского сенатора и заканчивая ролью Офелии в заслужившей громкие похвалы критиков постановке «Гамлета». Впрочем, житейская зрелость подсказывала ей, что труд секретарши – отнюдь не променад в парке. Джек с ее отцом дружили с давних пор, и Джек сразу раскусил старинного приятеля. Направить дочь на недельную стажировку к частному юристу Джеку Свайтеку – надежный способ отбить у девчонки всяческий интерес к адвокатской практике в пользу более стабильной карьеры, хотя бы актерской.

– Спасибо, – сказал Джек, принимая из ее рук пачку листов. – Сделай одолжение, перестань называть меня господином – у меня такое ощущение, что за спиной стоит отец.

– Хорошо. Я рассортировала сообщения в алфавитном порядке за исключением того, с золотой скрепкой. Это сообщение чрезвычайной важности.

Джек взглянул на «чрезвычайно» важное сообщение от Теодополиса Найта-третьего, председателя Верховного суда штата Флорида.

– Знаешь, Дэни, Тео Найт вовсе не председатель Верховного суда штата Флорида.

Девушке стало страшно неловко – она принимала происходящее слишком близко к сердцу (так бывает, когда громко икнешь, произнося на церемонии бракосочетания клятву верности супругу).

– Простите, сэр. Этот человек сам так представился, клянусь. А кто он?

– Он… – Джек замялся. Девушка так прилежно отнеслась к своим секретарским обязанностям – даже рассортировала сообщения по алфавиту, – что одним неловким упреком можно напрочь убить порыв энтузиазма в этой юной душе. – Вообще-то он член Верховного суда, – пояснил Джек. – Невелика оплошность.

– Ну и хорошо. – Дэни с облегчением вздохнула. – Тогда, значит, самое важное – второе. Это от агента ФБР, которая срочно с вами хочет встретиться. Энди Хеннинг. Странное имя для женщины, не находите?

Неожиданно было слышать подобный отзыв от молодой особы по имени Дэни.

– Считаешь? Может быть, – сказал Джек.

– Она отправилась выпить кофе в кофейню через дорогу, – сказала Дэни. – Просила меня сообщить ей, как только вы вернетесь. Позвонить?

– Конечно. Скажите, я жду ее в конференц-зале.

Так называемый конференц-зал редко использовался по прямому назначению. В основном эта комната служила Джеку библиотекой, компьютерным залом, закусочной. Бывало, Джек и спал там. Ради проформы раз в год он устраивал здесь единоличные «собрания руководства», и тогда конференц-зал служил этаким залом заседаний совета директоров из одного человека. Был даже особый случай, когда Джек засиделся допоздна, готовясь к очередному слушанию, и его навестила Мия с бутылочкой вина, попутно окрестив комнату «игровой».

Через пять минут Дэни привела Хеннинг, и та с порога огорошила Джека новостями.

– Прошлой ночью Эрнесто заплатил выкуп, – сообщила она.

Этого не было в газетной статье Малоуна, а потому становилось понятно, почему Энди заскочила и решила обсудить все в личной беседе. Джек оторопело слушал скупое изложение фактов, подретушированную версию для непосвященных.

– Сколько он заплатил? – спросил Джек.

– Не сказала бы, даже если бы знала.

– Этого достаточно для ее освобождения?

– Не могу обсуждать с вами подробности. В свете утренней статьи, думаю, вам достаточно просто знать, что он в принципе заплатил.

– Слушайте, опять вы со своей конфиденциальностью. Да только нам с вами ясно: он это сделал, чтобы спасти лицо.

– Я не противница такой точки зрения; мне просто интересно, что заставляет вас так думать.

– Сегодня утром я поговорил с Уильямом Бейли. Этим хитрецам важно только одно: как история с изменой жены скажется на репутации Эрнесто, ведь он завзятый плейбой.

– Бейли так и сказал?

– Почти. Даже лучшая подруга Мии рассказывала, что Салазар пытался за ней приударить. Судя по всему, он помешан на собственной персоне. Вот и пытается теперь вернуть лицо. Может, посмотрел ту видеозапись с пытками и испугался, что его упорство получит негативный отклик, – вот и выложил деньжата. – От волнения Джек запустил в волосы пятерню. – Да плевать ему на Мию, руку даю на отсечение.

Он умолк, давая Энди возможность возразить, но она ею не воспользовалась.

– Поэтому я и говорю с вами, а не с ним, – смягчилась Хеннинг.

– На одних разговорах далеко не уедешь – надо что-то предпринять, – горячился Джек. – Если Салазар заплатил недостаточно, этот маньяк ее убьет, как Эшли Торнтон.

– Самое лучшее, что мы сейчас можем сделать, – бросить все силы на то, чтобы вычислить похитителя. Если будем действовать быстро, то, может быть, отыщем его до того, как он причинит Мии вред. За этим я и пришла, Джек. Мне понадобится ваша помощь. Присядьте, пожалуйста.

От волнения Джеку хотелось ходить, но он все же сделал над собой усилие и сел напротив Энди.

– Что я должен сделать?

– Я пытаюсь кое-что выяснить насчет Мии. Нечто личное. Это может знать только мужчина, который был с ней близок.

«Что исключает ее мужа», – подумал Джек.

Энди спросила:

– Скажите, у вас не было причин подозревать, что Мия подверглась сексуальному насилию?

– То есть помимо той записи, которую мы обнаружили в интернет-клубе?

– Да, в прошлом. До того как вы познакомились.

Не сказать, чтобы вопрос его шокировал – Джек и сам не раз им задавался; правда, теперь, когда его озвучил кто-то посторонний, пришлось задуматься всерьез.

– У нее был шрам на правой ноге, с внутренней стороны бедра. Я заметил его, когда мы впервые оказались в постели. Тогда она отмахнулась – мол, татуировку свела. Да уж какая там татуировка. Одним словом, не поверил я ей.

– Вы об этом разговаривали?

– Она отказалась поднимать эту тему.

– И вы ее оставили?

– В ту ночь – да. Мия так и осталась у меня – заснула, хотя мы больше не пытались сближаться. Ей хотелось, чтобы я ее обнял, и мы так лежали до утра.

– Вы к этой теме еще когда-нибудь возвращались?

– Да, через пару недель после этого я упомянул как бы невзначай о шраме, но ей явно не хотелось об этом говорить, а я и не настаивал. Я дал ей понять, что, если захочется поговорить, я всегда готов. Да только для Мии это, похоже, закрытая территория, табу. Ну и, честно говоря, если не считать той первой ночи, меня все устраивало… в интимном плане.

– Так как, на ваш взгляд, она подверглась насилию или нет? Я что-то не уловила.

– Не могу с уверенностью сказать. А почему вас это интересует?

– У меня есть на то причины, – сказала Энди.

В таком контексте ее уклончивость говорила о многом. Впрочем, Джеку хотелось еще кое-что для себя уяснить.

– Вы ведь считаете, что здесь есть некая связь, верно? Похищение имеет отношение к неким событиям из ее прошлого – такова версия ФБР?

– Джек, послушайте, я бы вам охотно все рассказала, если бы могла.

– У вашего подозреваемого уже есть имя?

– Не могу его озвучить.

– Как вы на него вышли?

– Этого я тоже не могу сказать.

– Видимо, он дайвер?

Энди отвела взгляд, тем не менее было видно, что она уступает под его натиском – медленно, но верно.

– Вполне понятно, что, учитывая данные обстоятельства, любой мало-мальски грамотный полицейский станет искать дайвера, в прошлом судимого за преступление на сексуальной почве.

Джек задумчиво прищурился.

– Но и это еще не все. Как сузить круг подозреваемых?.. Наверно, должен быть характерный модус операнди, ведь так?

Энди не отвечала, и Джек мгновенно отметил про себя отсутствие возражений.

– Выходит, – продолжал он, – вы обнаружили человека, умеющего погружаться с аквалангом, бывшего насильника, чей модус операнди имеет нечто общее с требованием нашего похитителя: «Заплати то, чего она стоит». Что ж, впечатляет.

– На данном этапе это засекреченная информация.

– Но почему же? Мне кажется, было бы правильнее обнародовать имя подозреваемого, коль скоро оно стало вам известно. Пусть его лицо не сходит с экранов телевизоров, объявите всеобщий розыск.

– Некоторые версии находятся в стадии проработки, и широкая огласка может повредить делу. Поэтому я не вправе разглашать информацию. Простите, Джек, но на вас запрет также распространяется.

– Я понял. Бог с ними, с вопросами. Я с радостью послушаю, как вы отвечаете на свои собственные вопросы. Скажите, а вы сами-то как считаете: Мия стала жертвой сексуального нападения?

– Я не вправе… – Энди прервалась на полуслове, словно поняв бессмысленность этой игры. – Ладно, Свайтек, ваша взяла. Но имейте в виду: это только мое мнение. Да, я считаю, что здесь ситуация двоякая: либо Мия стала жертвой насильника до замужества…

– Либо?..

– Либо после.

Их взгляды пересеклись – Джек отчаянно ловил каждый нюанс.

– Вы имеете в виду чужого человека, или мы говорим о супружеском насилии?

Она не отвечала.

– Так вот почему вы обратились ко мне, а не к Салазару – он еще не вычеркнут из круга подозреваемых.

И вновь Джек не получил ответа – да ответа, собственно, и не требовалось.

– Надо же, в таком случае расследование принимает совершенно иной оборот.

– Точно.

– Представляю, как вам хочется, чтобы я сказал, откуда у Мии шрам.

– Очень хочется.

– Я бы сказал, да, к сожалению, не знаю.

– Я бы вам поверила, но, к сожалению, не верю.

Джек оторопел.

– Слушайте, мне нечего скрывать.

– Неужели?

– Именно.

Энди положила ладони на стол и слегка подалась вперед, меряя его взглядом.

– Вы производите впечатление умного человека и весьма недурны собой. Но то, что вы пытаетесь изобразить из себя несведущего простачка, извините, не катит.

– Что вы такое говорите?

Тон ее стал жестче, слова полились быстрее.

– Вы два месяца встречались с женщиной, спали с ней и, судя по всему, даже были в нее влюблены. Первую ночь вы провели в обнимку, не вступая в интимную близость, потому только, что увидели шрам на ее ноге. И вот мы с вами сидим тут, а вы даже боитесь высказать предположение о том, была ли она изнасилована. А ведь у этого шрама совершенно явно есть своя история; иначе с чего ей лгать? И в довершение всего, вы вплоть до сегодняшнего утра полагали, что полмиллиона читателей «Майами трибюн» поверят, будто вы не знали о замужестве Мии. Послушайте меня, Свайтек, я говорю это совершенно искренне и из лучших побуждений. Надеюсь, вы действительно что-то скрываете. В противном случае я вам сочувствую: тяжело, наверно, идти по жизни такому наивному человеку.

Джека бросило в жар, впрочем, он прекрасно знал: с полицейскими надо держать ухо востро – иногда они намеренно выводят человека из себя, чтобы понаблюдать его реакцию.

– И к чему все это?

Энди сделала глубокий вдох и отмахнулась.

– Простите. Не стоило переходить на личности.

– Вот как? – усмехнулся он, даже не пытаясь скрыть неприязни к этой затее.

– Я же извинилась.

Джек поразмыслил и сказал:

– Что ж, извинения приняты – останемся друзьями.

Энди улыбнулась как можно добродушнее.

– Что вас насмешило? – спросил Джек.

– Дружба ваша. Помню, я в какой-то книжке читала или в кино слышала: женщина и мужчина не могут быть друзьями.

– Думаете, это правда?

– Скажем так: может, моя реплика не слишком уместна, но нет смысла притворяться, что это была случайность. Знаете, вы иногда – как бы сказать – невыносимы. Это я так, из дружеского участия.

– А я из обходительности.

– Понятно, – сказала она, поднимаясь. – Хорошо, что между нами не осталось двусмысленности.

Они пожали друг другу руки – чуть крепче, чем водится, словно бы желая сказать, что при случае охотно всыплют друг другу по первое число. Выйдя из переговорки-спальни-закусочной-игровой, Энди поблагодарила секретаршу и, когда Джек открыл перед ней дверь, сказала – то ли в шутку, то ли всерьез:

– Когда надоест играть в страуса и захочется высунуть голову из песка, звоните.

Хеннинг становилась все загадочнее и загадочнее, и Джеку порой начинало казаться, что вот теперь она предстала перед ним такой, какая она есть; хотя как знать – может, это очередной фэбээровский трюк.

– Я на связи, – сказал Джек. – Но пообещайте, что известите, как только что-нибудь станет известно о Мии. На деньги Салазара наверняка будет какая-нибудь реакция. Как бы там ни было, мне надо знать.

Выражение ее лица изменилось на очень уж строгое, и Джеку стало не по себе.

– Договорились, – ответила Энди.

Джек попрощался с ней и закрыл дверь, через окно глядя вслед этой ошеломительной женщине. Ее замечания явно достигли своей цели: она совершенно точно пыталась задеть его за живое. Только вот зачем? И тут до него дошло: она хочет столкнуть его с Салазаром, хочет, чтобы Джек выяснил, к чему тот стремится – помочь или навредить своей жене. Впрочем, если такова ее цель, она здорово недооценивает Джека: ему не нужно ничьих натаскиваний для того, чтобы выяснить отношения.

Придется поговорить с мужем Мии по-мужски, один на один – момент настал.