"Голос из прошлого" - читать интересную книгу автора (Робертс Нора)

Глава 9

После занятий сексом ей всегда хотелось пить. Находясь уже в гораздо более благожелательном расположении духа, чем до встречи с Уэйдом, Фэйф решила заехать к Хэнсону и купить себе бутылочку чего-нибудь холодного. Она взглянула вверх на окна Уэйда и мысленно послала ему поцелуй. Может быть, стоит позвонить ему попозже и узнать, не желает ли он прокатиться куда-нибудь вечерком. Может быть, рвануть в Джорджтаун и найти себе какое-нибудь приятное местечко недалеко от воды.

Ей хорошо с Уэйдом, удобно и волнующе. Он так же постоянен, как солнечный восход, всегда на месте, когда бы ей ни понадобился. В ней зашевелились воспоминания о давно минувшем лете, когда он так часто, много и легко говорил о любви и семье, доме и детях, но она заглушила их и стала думать о прелестях внебрачного секса. Ей нужно только это, и ему, к счастью, тоже. И за это она вознаградит себя и его, займет у Кейда его «Конвертибл», и они поедут на побережье, где-нибудь припаркуются и будут обжиматься, как подростки.

Свою машину Фэйф припарковала за несколько магазинов от уэйдовского ветеринарного пункта. Незачем давать пищу болтливым языкам, хотя они и так болтают всегда обо всем и невесть что. Фэйф уже хотела скользнуть в автомобиль, но тут увидела, как из своего магазина вышла Тори и осталась стоять недвижимо на тротуаре. «Вот гадкий утенок, который никак не может стать белым лебедем», — подумала Фэйф и, подгоняемая любопытством, перешла улицу.

— Ты в своем обычном трансе?

Тори вздрогнула, но тут же расслабилась.

— Просто хотела посмотреть с улицы на витрины. И вывеску лишь недавно прикрепили.

— Гм… — И Фэйф, подбоченясь, тоже обвела фасад магазина долгим взглядом. Буквы на вывеске, еще блестевшие свежей краской, выглядели классно.

— «Южный комфорт»? Ты и им собираешься торговать?

— Да.

Присутствие Фэйф не давало возможности насладиться радостью собственничества, и Тори снова направилась к двери.

— Ты не слишком-то любезна с потенциальной покупательницей, — заметила ей вслед Фэйф.

Тори обернулась. Взгляд у нее смягчился.

— Я еще не открыла магазин.

Фэйф ухватилась за дверь, прежде чем она успела захлопнуться, и протиснулась внутрь.

— Ну ты еще совсем не готова, по-моему, — и Фэйф оглядела пустые полки.

— Извини, но мне надо работать, Фэйф.

— А ты не обращай на меня внимания. Иди и занимайся своими делами.

Фэйф махнула рукой и, движимая столько же упрямством, сколько и любопытством, принялась расхаживать по магазину. Все сияло безукоризненной чистотой, пришлось ей признать это. Стекло так и сверкало в витринах, дерево было отполировано до блеска.

— А у тебя хватит товаров, чтобы заполнить все это пространство?

— Будет достаточно.

Смирившись с вторжением, Тори принялась распаковывать коробки. Если она достаточно знает Фэйф Лэвелл, то скоро ей все надоест и она удалится.

— Если тебе интересно знать, то я планирую открыться в следующую субботу. Самый лучший товар будет продаваться с десятипроцентной скидкой, но только в этот день.

Фэйф дернула плечиком:

— В уик-энды я всегда занята.

Она подошла к главной витрине. Внутри на подкладке белого шелка лежали украшения ручной работы: камни в серебряной оправе. Забыв обо всем на свете, Фэйф хотела приподнять крышку, но она была заперта. Фэйф тихонько выругалась и осторожно покосилась на Тори: заметила та или нет. И обрадовалась, что Тори не обратила внимания.

— У тебя здесь есть милые побрякушки. — Ей очень захотелось иметь, и немедленно, серебряные висячие серьги с ляпис-лазурью. — Я и не думала, что ты станешь ими торговать. Ты сама их, наверное, никогда не носила.

— У меня три художника работают над такими безделушками, — ответила Тори. — Мне особенно нравится брошь с гранатами и цитринами.

— Милая вещица, но вообще я не поклонница брошек. А вот серьги мне нравятся.

— Приходи в субботу.

— Я могу быть занята. — Да, она хотела серьги прямо сейчас. — Почему бы тебе не продать их мне сегодня? Для почина? По-моему, ты и открываешь магазин, чтобы все это продавать, правда?

Тори поставила на полку глиняную масляную лампу и постаралась согнать улыбку с лица, прежде чем повернулась к Фэйф.

— Я еще не открыла магазин, — и Тори направилась к витрине, — но ради прошлого… — Она сняла ключ, висевший в связке у пояса. — На что же ты положила глаз?

— Вот те, — Фэйф постучала по стеклу, — серебро и ляпис-лазурь.

— Да, прелестные серьги. И пойдут тебе.

Тори сняла серьги с шелковой подкладки и, прежде чем отдать Фэйф, поднесла к свету.

— Можешь примерить их перед зеркалом. Художница живет на окраине Чарлстона и делает красивые вещи.

Когда Фэйф направилась к трельяжу в бронзовой оправе, Тори вынула из витрины кулон на длинной цепочке. Если представляется случай продать не одну вещь, а сразу две, так почему не попытаться.

— А вот это одна из моих любимых вещей. Кулон очень подходит к серьгам.

Стараясь не показать своего интереса, Фэйф взглянула вниз. Оригинальный кулон из лазурита в серебряной оправе сразу очаровал ее.

— Да, необычный. — Фэйф хотела отложить серьги и взять только кулон, но сдалась. — Такое не увидишь на каждой встречной.

— Я собираюсь продавать только уникальные вещи.

— Думаю, что возьму и серьги, и кулон. Целую вечность ничего себе не дарила. В Прогрессе всегда и везде одно и то же.

Тори закрыла витрину.

— Отныне будет по-другому.

Поджав губы, Фэйф взглянула на ценники.

— Многие решат, что ты запрашиваешь слишком дорого, но они будут не правы. В Чарлстоне ты могла бы все это продавать дороже.

— Но я не в Чарлстоне. Возьми футляры.

— Не беспокойся. Я все сразу и надену.

Фэйф открыла сумочку и небрежно бросила туда прежние серьги.

— Срежь ценники и пробей чек.

— Но у меня еще нет кассового аппарата.

— Тогда я выпишу тебе чек.

— И дай-ка мне твои прежние серьги, я положу их в футляр.

Фэйф фыркнула и, порывшись в сумке, достала старые серьги.

— Хорошо, заботливая, аккуратная мамочка.

«Секс и покупки, — подумала Фэйф, — лучше занятий не существует, и так приятно бывать среди красивых вещей».

Кто бы мог подумать, что из худенькой странной девчонки вырастет женщина с таким прекрасным вкусом и такими деловыми способностями? Да, магазин произвел на Фэйф впечатление, она даже немного позавидовала умению Тори придумать нечто интересное и создать свой бизнес практически из ничего. Не то чтобы Фэйф сама хотела принять участие в подобном предприятии. Такой магазин связал бы ее по рукам и ногам, как морской канат. Но, может быть, теперь жизнь в Прогрессе станет немного интереснее.

— Знаешь, вот эту вазу надо водрузить на подставку, так, чтобы стекло просвечивало… — предложила Фэйф.

Тори так и хотела сделать, но еще не успела распаковать подставки. Занятая подсчетом, она рассеянно взглянула на Фэйф.

— Ну вот, я все подсчитала, включая налог на доставку. Может, проверишь?

— Но у тебя всегда отметки были лучше.

Фэйф начала проверять, но входная дверь снова открылась, и она могла поклясться, что Тори при этом застонала.

Лисси всегда говорила писклявым голоском, и, по мнению Тори, это было одним из ее недостатков. Были и другие: например, склонность окружить себя одуряющим запахом ландышей, и этот запах сейчас влетел вместе с нею в магазин и оставался здесь долгое время после ее ухода.

Тори скрипнула зубами, пытаясь изобразить улыбку.

— Вот забавно. Я только что уложила волосы, иду в офис и вдруг вижу, что вы в магазине.

Тори метнула на Фэйф многозначительный взгляд. Та в ответ ослепительно улыбнулась, сигнализируя полное понимание, и затрепетала ресницами.

— Да, я тоже зашла совсем недавно, увидела на магазине вывеску.

— Вывеска очень впечатляющая. Все так удачно складывается, одно к одному. — Положив руку на живот, Лисси окинула цепким взглядом полки. — Как красиво, Тори. Ты, наверное, работаешь за шестерых, чтобы столько успеть за такое короткое время. И как прекрасно все сделал мой Дуайт.

— Да, я очень довольна его работой.

— Еще бы. Он здесь лучший строитель. Ой, какая прелесть. — И Лисси схватила масляную лампу, которую Тори только что поставила на полку. — Я очень люблю такие вещи. Дуайт говорит, что они только пыль собирают, но они-то и делают дом настоящим домом, правда? — Лисси украдкой посмотрела на ценник, и ее рот от удивления округлился. — Какая дорогая вещь!

— Это ручная, авторская работа. Здесь стоит подпись, — начала было Тори, но Фэйф ее перебила:

— Дуайт зарабатывает достаточно, чтобы ты могла покупать красивые вещи, особенно сейчас, когда ты в положении. Если бы я носила лишнюю тяжесть целых девять месяцев, мужчину, который в этом виноват, я бы заставила достать мне звезды и луну с неба.

Не уверенная в том, комплимент это или насмешка, Лисси насупилась.

— Дуайт и так меня чересчур избаловал.

— Вот уж действительно. А я купила вот это. — И Фэйф качнула кончиком пальца сережку в ухе и кулон. — Тори даст мне небольшую скидку в субботу, когда магазин откроется.

— Правда?

Лисси прищурилась, и взгляд стал пронзительно-острым. Насколько Фэйф знала, Лисси терпеть не могла, когда кто-то в чем-то ее опережал, Лисси жадно прижала к груди лампу.

— Тори, ты просто обязана продать ее мне. Я прикипела к ней душой, но не знаю, смогу ли прийти в субботу, и кто-нибудь другой может лампу перехватить.

— Это должен быть чек, Лисси, или наличные. Сегодня я не принимаю кредитные карточки, но я с удовольствием отложу тебе лампу до следующей недели, если…

— Нет, нет, я выпишу чек. Ну а можно мне, раз я уже здесь, походить и посмотреть?

— Да.

Тори поставила лампу на прилавок. Сдается, она уже приступила к работе.

— О! А эти зеркала продаются?

— Здесь все продается.

Тори достала синюю коробочку из-под прилавка и положила туда сережки, в которых Фэйф пришла.

— Там же визитная карточка художника.

— Чудесно. И тебе незачем меня благодарить, — тихо сказала Фэйф.

Поглядев на ценник лампы. Тори возразила:

— Бизнес есть бизнес, поэтому спасибо. Ты знаешь, какую кнопку надо нажимать.

— Ты имеешь в виду эту? — И Фэйф взглянула туда, где Лисси ойкала и ахала, глядя на выставленные товары.

— Но она может купить зеркало и стать, таким образом, моим лучшим другом…

— Тори, я так хочу купить это зеркало. Вот это, овальное, с лилиями на раме. Никогда не видела ничего подобного.

Тори взглянула на Фэйф сияющими глазами:

— Да, она тебя переплюнула по части покупок. — А Лисси она крикнула: — Сейчас принесу коробку из подсобки.

— Спасибо. У тебя и так много работы, а ты еще возишься со мной. Как только ты все успеваешь? Я как раз говорила Дуайту вчера вечером, что просто не понимаю, откуда ты берешь время. Ведь ты арендовала дом, устроила магазин, получила товары да еще проводишь все вечера с Кейдом!

— С Кейдом? — одновременно спросили Тори и Фэйф.

— Никогда не думала, что он такой живчик. — И Лисси подошла ближе. — Должна признаться, что никогда не представляла вас вместе. Правду говорят, что тихие воды — глубокие.

— Не понимаю, о чем ты, — пожала плечами Тори.

— Незачем скромничать между нами, девушками. Дуайт мне все рассказал, но предупредил, что ты до поры до времени будешь об этом помалкивать. Так что не беспокойся, я не скажу об этом ни одной душе.

— Да не о чем и говорить. Мы только… — Тори увидела, как две пары глаз воззрились на нее с острым любопытством, и с трудом, запинаясь, докончила: — Дуайт ошибается. Пойду принесу коробку.

— Не понимаю, зачем она скромничает, — заметила Лисси, когда Тори поспешно скрылась в кладовке, — ведь они оба свободны. Хотя то, что она мнет простыни вместе с Кейдом, когда месяца не прошло со дня приезда, не согласуется с образом порядочной леди, который она на себя напускает.

— Неужели? — удивленно вскинула брови Фэйф. Кейд, конечно, может делать все, что ему заблагорассудится, но, черт ее побери, если она позволит этой драной кошке заарканить его. — А разве порядочные леди не занимаются сексом?

И с коварной, но ослепительной улыбкой Фэйф постучала пальцем по животу Лисси.

— Наверное, эту шишку ты приобрела, объевшись шоколадом?

— Я замужняя женщина.

— Но ты была еще незамужняя, когда вы с Дуайтом трахались на заднем сиденье его старенького «Камаро», подаренного отцом за успехи на беговой дорожке.

— Ну… Фэйф, ты и сама трахалась тогда предостаточно.

— Это точно, вот почему я не бросаю камень в других, когда мне очень хочется это сделать.

И она размашисто подписала чек.

— Да я только сказала, что для женщины, которая едва появилась в городе и которая бог знает чем занималась все эти годы, она чересчур быстро обработала одного из Лэвеллов.

— Никто не может обработать никого из Лэвеллов, пока мы сами этого не захотим, — резко бросила Фэйф.

Однако она собиралась поразмыслить над случившимся. Поразмыслить как следует.

***

У Тори появилось искушение закрыть магазин, спровадив двух неожиданных покупательниц, но это выбило бы ее из графика ежедневной работы и придало глупой болтовне Лисси чересчур большое значение. Поэтому она работала еще часа три, методично раскладывая товары по местам.

Однако по дороге домой у нее появилась полная возможность обо всем поразмыслить. Нет, не таким путем она собиралась вновь утвердиться в Прогрессе. Она не потерпит, ни одной минуты не потерпит, чтобы из нее делали главный объект городских сплетен. И самый верный способ пресечь сплетни — не обращать на них внимания, подняться над пересудами. И подальше держаться от Кейда. Она давно умеет пренебрегать досужей болтовней, и дело для нее гораздо важнее пошлого романа. Она пойдет и дальше своим одиноким путем. И дело с концом.

Так бы, возможно, и получилось, если бы она не заметила его грузовичок у края поля. Тори приказала себе проехать мимо, не останавливаясь. Но она все еще видела алчный, предательский огонек в глазах Лисси, поэтому повернула руль и съехала на обочину, где росла густая трава. Она только скажет ему, чтобы он не болтал о ней со своими дружками. Они не школьники, черт побери.

***

Пайни Кук последний раз затянулся последней сигаретой «Мальборо». Он глядел, как к обочине сворачивает большой автомобиль и как женщина — черт побери, если это не девчонка Боден, ставшая взрослой, — направляется к ним. Рядом стоял Кейд Лэвелл, проверял дневную работу и любовался, как подрастает новый урожай.

— Хорошо бы еще один такой дождичек, как в прошлую ночь, — вслух размышлял Кейд.

— Хорошо бы, — Пайни почесал щетинистый седеющий подбородок и выпятил губы:

— У вас посадки на три дюйма выше, чем на других полях.

— Хлопок на органике растет быстрее, — отозвался Кейд, — химические удобрения замедляют рост.

— Босс, — Пайни сделал уже совсем последнюю затяжку, а потом раздавил окурок, — у вас проблемы по женской части?

Кейд усиленно размышлял о чем-то своем, поэтому не сразу услышал.

— Извини, что ты сказал?

Пайни повернулся, сощурившись от солнца, и лениво кивнул в сторону приближающейся Тори.

— К вам пожаловала гостья. И такой у нее вид, что ваша песенка спета, — пробормотал Пайни и на всякий случай немного отошел.

— Кейд!

Было приятно видеть ее, легко, приятно и радостно.

— Тори, какой милый сюрприз.

— Сейчас посмотрим. У меня к тебе разговор.

— Я сейчас слиняю, — понимающе ухмыльнулся Пайни.

Тори закусила губу и вспомнила о вежливости.

— Извините, мистер Кук.

— Об этом не беспокойтесь. А я не думал, что вы меня вспомните.

Она не вспомнила, во всяком случае, сознательно, и назвала его имя безотчетно. Просто на какой-то момент увидела перед собой тощего человека с впалой грудью, волосами цвета пшеницы, от которого почти всегда пахло спиртным и который когда-то угощал ее мятными леденцами.

— Я помню, вы мне давали леденцы и работали на поле рядом с отцовским.

— Работал.

Он растянул губы в улыбке. Зубы у него были неровные, словно старый частокол.

— Теперь вот работаю на этого парня, он больше платит. Ну я пошел. Увидимся, босс, завтра утром.

Он приподнял кепку, вынул из кармана мятный леденец и вручил его Тори.

— Помнится, тебе такие нравились.

— И сейчас нравятся. Спасибо.

— Ему приятно было, что ты его вспомнила, — сказал Кейд, когда Пайни побрел через поле к дороге.

— Я остановилась не ради того, чтобы прогуляться по аллейкам памяти. Скажи, что ты имел в виду, говоря своему дружку Дуайту, будто мы встречаемся?

— Я не совсем уверен…

— Но мы не встречаемся!

Кейд поднял бровь, скинул темные очки и зацепил их дужкой за воротник рубашки.

— Но, Тори, мы действительно встречаемся. Я вот стою и смотрю сейчас прямо на тебя.

— Ты очень хорошо знаешь, что я имею в виду. Мы не устраиваем свидания.

Ему хотелось улыбнуться, но он сдержался.

— Но мне кажется, между нами происходит что-то очень похожее на свидания. Мы вместе выходим на люди, и за последние десять дней так было четыре раза. По моему мнению, когда мужчина и женщина вместе куда-нибудь ходят пообедать, например, и тому подобное, это свидание.

— Твое мнение ошибочно. У нас не бывает свиданий.

— Как скажете, мэм.

— Не ухмыляйся.

Мимо них проковыляли три вороны.

— Но даже если ты считаешь наши встречи свиданиями, ты не имеешь права говорить Дуайту, что у нас есть отношения. Он сразу же обо всем доложил Лисси, и теперь в ее безмозглой голове возникло представление, будто между нами кипят страсти. Я не хочу, чтобы окружающие считали, будто я твоя последняя пассия.

Кейд, сунув руки в карманы, пристально смотрел на нее. Пожалуй, эта их встреча самая большая удача за весь день.

— А сколько же, по-твоему, у меня было этих самых пассий?

— Не испытываю ни малейшего интереса.

— Ты же сама об этом заговорила, — сказал он, только чтобы увидеть, как она разозлится.

— Главное не в этом, а в том, что ты сказал Дуайту о нашей будто бы любовной связи.

— Я ничего такого не говорил и не понимаю… — И тут он припомнил. — Вот оно что! Это просто недоев разумение. Лисси все пытается меня пристроить. Не может она спокойно видеть неженатого мужчину. У нее это как заноза в заднице. И прошлый раз я велел Дуайту, чтобы он ей сказал, будто у меня есть тайная, бурная любовь.

— Со мной? — У нее чуть пар не повалил из ушей, так она раскипятилась. — Почему же изо всех ты выбрал…

— А я и не говорил, что это ты, — перебил Кейд, — наверное, Дуайт сам вычислил тебя, потому что мы оказались с ним одновременно в твоем магазине. И если тебе хочется на кого-нибудь наброситься, набрасывайся на него. А что до меня, то я не вижу причины так распаляться. Мы взрослые, свободные люди, и если, например, Лисси хочется думать, что между нами особые отношения, то что в этом плохого?

Тори едва не лишилась дара речи. Он забавляется. Она могла видеть это по его глазам, расслышать в голосе.

— Ты думаешь, это смешно?

— Не столько смешно, сколько анекдотично.

— Анекдотично? Да Лисси растрезвонит об этом по всему округу, если она уже этого не сделала.

— Подумать, какая трагедия! Может, нам выпустить пресс-релиз с опровержением?

Она круто развернулась, чтобы уйти, но он задержал ее за руку.

— Перестань кипятиться, Виктория.

— Не смей мне этого говорить. Я стараюсь начать свое дело, укорениться здесь, дома, и не хочу быть объектом досужих пересудов.

— Но досужие пересуды — это энергия, за счет которой существуют захолустные городки. Ты слишком долго жила в большом городе и забыла об этом. И если люди судачат, они обязательно заглянут в твой магазин, чтобы на тебя посмотреть. Какой тебе вред от этого?

Он говорил тихо, ласково и разумно.

— Не желаю я, чтобы на меня глазели. Я сполна насладилась этим в прошлом.

— Но ведь ты знала, когда ехала сюда, что глазеть будут обязательно. И если люди узнают, что какая-то женщина заинтересовала Кейда Лэвелла, они, конечно, захотят увидеть, что в ней такое особенное.

— Ты все ставишь с ног на голову, — раздраженно бросила Тори. Она почувствовала, что почва уходит из-под ног. — Когда Лисси сказала о наших отношениях, это слышала Фэйф. Она тоже была в магазине.

Он нахмурился, и она почувствовала удовлетворение.

— А теперь тебе эта история уже не кажется такой забавной?

— Если Фэйф станет меня шпынять за это, а она не устоит перед соблазном, значит, мне пора извлечь из происшествия кое-какую пользу.

Кейд крепче стиснул ее руку, уронил очки на землю и прижал Тори к себе. В ушах у нее зазвенел колокол тревоги, и она уперлась ладонью в его грудь.

— Ты что делаешь?

— Хочу тебя поцеловать.

— Не смей!

Но его губы уже нащупали ее рот.

— Я не укушу тебя. Обещаю.

И он сдержал слово. Не укусил. Его прикосновение одновременно успокаивало и возбуждало, оно будило подавленные потребности и желания, но нет, боли он ей не причинил. Губы его были мягкими, нежными, теплыми. Горячая волна затопила ей сердце, и в этот момент он отступил назад.

— Мне этого хочется с того самого момента, как только я тебя увидел.

Рука его поглаживала ее шею и затылок. Голова у Тори закружилась, и ощущение это ей не очень понравилось.

— Но я не желаю…

Она отступила на шаг, и под ногой раздался хруст.

— Черт возьми, вторая пара за неделю, — покачал головой Кейд, глядя на раздавленные очки.

— Кейд, я не очень гожусь для этого.

— Для чего? Для поцелуев?

— Нет. — И, к своему удивлению, Тори рассмеялась. Как только ему удается ее рассмешить, когда она так зла? — Для отношений, какие бывают между мужчиной и женщиной.

— Значит, тебе нужно в них попрактиковаться.

— Но я не хочу практиковаться.

Однако она только вздохнула, когда он поцеловал ее в лоб.

— Кейд, ты очень многого не знаешь обо мне.

— А ты обо мне. Давай исповедуемся. И вечер такой хороший. Почему бы нам не прокатиться? По пути сделаем остановку и чего-нибудь поедим.

Он взял ее под руку и потянул за собой с поля.

— Тори, я человек терпеливый. Оглянись, обрати внимание на поле и поймешь, насколько я терпелив. Три сезона мне потребовалось, чтобы превратить ферму в такую, как я хотел. Еще есть люди, которые издеваются надо мной потому, что я не пошел привычным путем. А то, что людям непонятно, их обычно раздражает.

Тори взглянула на Кейда и отвернулась. У обворожительного беззаботного человека, забавляющегося ее раздражением, есть в характере стальная жила, и неразумно об этом забывать.

— Я это знаю. Узнала на собственном опыте.

— Тогда почему бы нам не считать себя неудачниками и не посмотреть, куда это нас приведет?

— Не понимаю, о чем ты. Ни один из Лэвеллов никогда не был неудачником.

— Ты так думаешь, потому что я еще не успел тебе надоесть своими поучениями насчет органических удобрений и красоты неотравленного химикатами хлопка.

Он как бы между прочим поднял к губам ее руку и поцеловал.

— Однако надоем, потому что новой жертвы у меня не было вот уже несколько месяцев. И вот что я предлагаю: поезжай домой. Мне надо принять душ и переодеться, а потом я заеду за тобой примерно через час.

— Но у меня есть и дома дела, — слабо возразила она.

— Господи, да нет ни одного дня в жизни, когда бы не нашлось дел.

И он открыл дверцу ее машины.

— Приеду через час, — повторил Кейд, когда она скользнула в машину и взялась за руль. — И, Тори, чтобы не было никакой путаницы: у нас с тобой назначено свидание.

Он захлопнул дверцу и, сунув руки в карманы, неспешно пошел к своему грузовичку.