"Маленькое одолжение" - читать интересную книгу автора (Батчер Джим)

Глава ШЕСТАЯ

Я стиснул зубы и попытался изобразить акулью ухмылку. Получилось неважно. Слишком сильно я боялся — и на это у меня имелись все основания.

Представьте себе любую сказочную злодейку из всех, о каких вам приходилось читать. Представьте себе мстительных ведьм, коварных королев, безумных заклинательниц. Представьте себе распутных русалок, голодных огрих, свирепых женщин-оборотней. Представьте их себе, а потом попробуйте осознать то, что когда-то, где-то все они существовали в реальности.

Наставницей их была Мэб.

Блин, да я не удивился бы, если бы она устроила им всем, типа, аттестацию. Просто чтобы не забывали, что по сравнению с ней они так, мелочь.

Мэб правила доброй половиной Феерии — тех регионов Небывальщины, что теснее других граничили с нашим миром, и относились к ней с изрядным уважением. И страхом. Я-то видел ее с беспощадной ясностью своего чародейского Взгляда, и я знал — не догадывался, но знал наверняка — что она за штучка.

Страх до усеру — вот что я испытывал. Такой страх, что я ничегошеньки не мог поделать, чтобы защититься.

Я не мог говорить, но мог шевелиться. Я заставил себя встать на ноги. Меня трясло от холода и страха, но я встал и задрал подбородок. Стоило мне проделать это, доказав, что я все-таки не совсем бесхребетная тварь, как ко мне вернулась способность издавать звуки. Голос мой звучал хрипло, но все-таки звучал.

— Чего вам от меня нужно?

Губы Мэб чуть изогнулись в намеке на улыбку. Снова зазвучал кошачий голос; Мэб лишь склонила голову набок.

— Я хочу, чтобы ты оказал мне услугу. Одолжение.

Я нахмурился и попытался получше разглядеть кошачью фигуру за ее спиной.

— Уж не Грималкин ли это за вами?

Глаза кошкоподобной твари вспыхнули.

— Разумеется, — подтвердил Грималкин. — Слуга за моей спиной носит это имя.

Я зажмурился; от замешательства у меня даже страху поубавилось.

— Слуга за твоей спиной? Я никого за тобой не вижу, Грималкин.

Мэб раздраженно сжала губы. Когда Грималкин заговорил, в голосе его звучало то же раздражение.

— Слуга просто служит сейчас моим голосом, чародей. Не более того.

— А, — кивнул я, переводя взгляд с одной на другого, и любопытство, воспользовавшись тем, что страх находится в замешательстве, взяло над ним верх. Руки, во всяком случае, перестали трястись. — С чего это, интересно, повелительнице воздуха и темноты потребовался переводчик?

Мэб чуть вздернула свой царственный подбородок, и губы ее снова изогнулись в легкой улыбке.

— Ты и так у меня в долгу, — произнес за нее жуткий суррогатный голос. — И если ты желаешь ответа на свой вопрос, это тоже будет тебе что-то стоить. Я не верю в благотворительность.

— Надо же, потрясение какое, — буркнул я. Похоже, на органах, ответственных за способность шутить, страх никак не сказался. — Мне кажется, ты не поняла смысл вопроса. Зачем нужен переводчик Мэб? Она же бессмертна, полубог.

Мэб открыла рот.

— А-а, понимаю, — произнес Грималкин. — Ты сомневаешься в том, что это действительно я, — Мэб откинула голову назад, открыла рот, и ее слуга испустил негромкий, зловещий смешок. — В точности так, как при нашей первой встрече.

Я нахмурился. Она говорила правду. Когда Мэб под видом смертной в первый раз явилась в мой офис несколько лет назад, я заметил, что что-то не так, и в результате выяснил, кто она на деле. Насколько мне известно, свидетелей при этом не было.

— Возможно, ты не против вспомнить старые времена, — продолжал нечеловеческий голос. Мэб подмигнула мне.

Черт. Она делала так, когда я столкнулся с ней в последний раз. Опять-таки, кроме меня об этом не знал никто другой. А я так надеялся, что все это подделка… Это была настоящая Мэб.

Мэб блеснула зубами.

— Твой долг составлял три услуги, — сказала Мэб — ну, не своим голосом, но сказала. — Осталось еще две. Я явилась сюда, чтобы подарить тебе возможность снять со счета еще одну.

— Так-так, — хмыкнул я. — И как же вы собираетесь это сделать?

Улыбка ее сделалась шире, продемонстрировав идеально острые клыки.

— Я собираюсь помочь тебе.

Угу.

Ох, не нравится мне все это.

— Что вы имеете в виду? — поинтересовался я, стараясь говорить как можно спокойнее и равнодушнее.

— Внемли, — Мэб взмахнула правой рукой, и слой снега на мостовой зашевелился, складываясь в маленькую, дюймов восемнадцать высотой модель здания. Все это напоминало то, как растекается замок из песка, только в обратной перемотке.

Здание показалось мне знакомым.

— Уж не…?

— Тот дом, который попросила тебя осмотреть твоя леди-рыцарь, — подтвердил суррогатный голос. Даже удивительно, как быстро привыкаешь ко всяким таким штукам — ну, конечно, в случае, если тебе каждый день приходится сталкиваться с необычным. — Каким он был до того, как его разрушило заклятие.

Тем временем из снега лепились все новые фигуры. Мимо дома проскальзывали немного обобщенные имитации автомобилей — до тех пор, пока один из них, дорогой лимузин, не свернул в тот самый переулок у дома, по которому я шел меньше часа назад. Мне пришлось сделать пару шагов, догоняя его, когда он остановился. Дверь снежного автомобиля отворилась, и из нее явно торопливо вышло несколько человеческих фигур размером с игрушечных персонажей старых «Звездных Войн».

Я узнал их. Первым вышел тип с квадратной головой и без шеи — мордоворот по имени Хендрикс, личный телохранитель Марконе. Мать его явно принадлежала к породе аляскинских медведей-кодьяков; отцом был, скорее всего, танк «Абрамс». Выбравшись из машины, он повернулся, нагнулся в салон и достал из него небольшой ручной пулемет, который держал одной рукой.

Пока Хендрикс возился с пулеметом, отворилась дверь с другой стороны, и из нее вышла женщина. Гард — дама высокая, около шести футов, хотя по сравнению с Хендриксом она казалась миниатюрной. Поверх элегантного делового костюма она накинула плащ; подняв крышку багажника, она достала из него тяжелый меч и круглый стальной щит диаметром в пару футов. Потом провела рукой над поверхностью щита и сразу же закрыла его куском ткани, похоже, сшитым специально для этого.

Оба двигались с отработанной, заученной наизусть точностью профессионалов.

Третьим из машины вышел сам Марконе, мужчина среднего роста, среднего телосложения — правда, костюмчик на нем стоил наверняка больше, чем моя тачка в лучшие дни. Вид он имел такой же спокойный и расслабленный, как всегда. Марконе, конечно, гад и преступник, но надо отдать ему должное: яйца у него такие, что земля дрожит при ходьбе.

Голова его резко повернулась в ту сторону, откуда они только что приехали — ни Хендрикс, ни Гард не отреагировали с такой скоростью. Стремительно — я даже заподозрил, не замешана ли в этом магия — выхватил он пистолет, и из снежного дула вырвались крошечные клубки морозного воздуха.

Тут очнулся и Хендрикс. Он вскинул свой пулемет, и крошечные искры синего цвета — судя по всему, означавшие трассирующие пули — метнулись назад вдоль переулка. Гард подняла щит, прикрывая Марконе им и своим телом от того, кто стоял в конце переулка. Оба нырнули в боковую дверь здания — я ее не видел, потому что эта часть стены тоже обрушилась. Хендрикс последовал за ними, не прекращая поливать переулок свинцом.

— Блин-тарарам, — выдохнул я. — Марконе находился в доме?

Мэб сделала рукой рубящее движение, и верхние две трети миниатюрного снежного дома исчезли, унесенные порывом арктического вихря — тоже миниатюрного. Здание предстало передо мной в разрезе, позволяя заглянуть в интерьер. Марконе и его телохранители перемещались по дому как крысы в лабиринте. Они вихрем спустились по лестничному маршу. Оказавшись внизу, Марконе уверенно, почти не глядя, хлопнул рукой по какой-то кнопке и поднял взгляд.

Тяжелые — стальные, решил я — пластины одновременно перегородили лестничный марш сверху и снизу, и я почти наяву услышал зловещий лязг. Гард подняла руку, коснулась ей центра нижней пластины, и в глазах моих пошли пятна от яркой вспышки. По короткому коридору все трое поспешили к следующему пульту, и процесс повторился. Новые двери, новые вспышки.

— Они запираются в… — пробормотал я себе под нос. Тут до меня, наконец, дошло. — Обереги. Бронированные двери. Он построил себе убежище.

Грималкин испустил негромкий, зевающий звук, который я воспринял как одобрение.

Моя квартира тоже оборудована подобными средствами защиты, которые я могу задействовать при необходимости — ну, конечно, в моей методике больше от Мерлина и меньше от Бонда. Однако же, черт возьми, что могло потревожить Марконе настолько, что ему пришлось в такой спешке хорониться в своей норе?

Тут Гард резко вскинула голову и уставилась в то место, где стояла Мэб — так, словно крошечное снежное изваяние могло видеть смотревшую на нее исполинскую фигуру Зимней Королевы. Гард сунула руку в карман пиджака, вытащила что-то, напоминающее маленькую, узкую деревянную коробочку — ну, вроде тех футляров, в которых продаются дорогие перьевые ручки — и достала из нее маленькую прямоугольную пластинку. Она подняла ее, снова повернулась к Мэб и крепко сжала пластинку пальцами.

Снежная скульптура рассыпалась, будто ее и не было.

— Они увидели скрытую камеру, — пробормотал я.

— С учетом присущей смертным ограниченности, Делающая Выбор умна и изобретательна, — отозвалась Мэб. — Барон поступил мудро, воспользовавшись ее услугами.

Я покосился на Мэб.

— Что случилось?

— Мое Зрение затуманилось на несколько минут. А потом вот что.

Она еще раз взмахнула рукой, и здание возникло снова — только на этот раз облачка измороси изображали клубившийся вокруг него густой дым. Да и вся модель казалась теперь рыхлее, зернистее, словно Мэб выбрала для него слишком крупные снежинки.

Даже так я узнал Марконе, который выходил, пошатываясь, из парадных дверей здания. Вокруг него возникло несколько фигур. Они окружили его. Откуда-то из ночи возник ничем не примечательный фургон. Неизвестные фигуры втолкнули Марконе в дверь, забрались следом и уехали.

Стоило фургону скрыться в ночи, как здание дрогнуло и обвалилось, превратившись в уже знакомую мне руину.

— Я избрала тебя своим эмиссаром, — сказала мне Мэб. — Ты окажешь мне услугу, вторую из трех, что был мне должен. Ты отыщешь барона.

— Черта с два, — ответил я прежде, чем мой мозг успел просчитать возможные последствия такого ответа.

Мэб негромко, гортанно рассмеялась.

— Еще как отыщешь, дитя чародейки. Если хочешь остаться в живых, конечно. Другого выбора у тебя нет.

Гнев разгорелся в моей груди и выплеснулся изо рта, старательно минуя мозг.

— Мы об этом не договаривались, — огрызнулся я. — Согласно условиям нашей сделки я могу сам решать, какие услуги из запрашиваемых вами оказывать, а какие нет, и при этом вы не можете принуждать меня.

Ежевичные губы Мэб раздвинулись в безмолвном оскале, и весь мир превратился в ослепительно-белую завесу боли, обжегшую мне глаза. Черт, я даже не представлял себе, что может быть так больно. Я рухнул на землю, но мне не повезло: я двинулся башкой недостаточно сильно, чтобы лишиться чувств. Я не мог пошевелиться. Я не мог вздохнуть. Я не мог кричать.

А потом я ощутил рядом со мной что-то ледяное. Что-то очень мягкое и очень холодное коснулось моего уха. Сквозь боль я все-таки понял, что это. Губы. Губы Мэб. Королева воздуха и темноты осторожно целовала меня в ухо, потом охватила губами мочку и чуть прикусила ее.

В другом ухе послышался приглушенный, напряженный, голодный шепоток Грималкина.

— Смертный грубиян. Что бы ни было у тебя в прошлом, что ни грядет тебе в будущем, знай: я — Мэб, и я держу свое слово. Усомнись в моем слове еще хоть раз, обезьяна, и я окончательно заморожу воду в твоих глазах.

Боль с большой буквы «Б» сменилась просто болью, и я стиснул зубы, чтобы не завизжать. Я снова мог шевелиться. Я отпрянул от нее, отползая на спине до тех пор, пока не стукнулся о стену. Я прикрыл глаза руками и буквально услышал, как ломаются перемерзшие ресницы.

С минуту я сидел, пытаясь совладать с болью, и белая пелена в глазах понемногу сменилась алой, потом черной. Я открыл глаза. Сфокусировать взгляд мне никак не удавалось. Я ощутил на лице что-то мокрое и коснулся этого пальцем. Из глаз шла кровь.

— Я не принуждала тебя и не посылала своих агентов, чтобы они делали это, — продолжала Мэб так, словно разговор не прерывался ни на мгновение. — Так или иначе, если ты хочешь остаться в живых, ты будешь служить мне. Могу тебя заверить: посланники Летних не успокоятся, пока ты не будешь мертв.

Секунду я молча смотрел на нее, слишком оглушенный болью и — еще в большей степени, честно говоря — страхом.

— Это еще одно яблоко раздора между вами и Титанией?

— Когда одна династия делает ход, другая вынуждена делать ответный, — кивнула Мэб.

— Титания желает смерти Марконе? — прохрипел я.

— Можно сказать и так, — ответила она. — И ее эмиссары будут и дальше пытаться убить тебя. Только ценой спасения жизни Барона ты сможешь сохранить и твою, — она сделала паузу. — Если, конечно…

— Что — «если»?

— Если только ты не согласишься принять мантию Зимнего Рыцаря, — с улыбкой произнесла Мэб. — В таком случае я буду вынуждена поручить это дело другому эмиссару, а твое участие в нем на этом закончится, — веки ее томно опустились, а суррогатный голос сделался текучим, бархатным. — Редкие, очень редкие смертные могут похвастаться такой силой, такой властью, такими наслаждениями, какие будут доступны тебе как моему Рыцарю.

Зимний Рыцарь. Смертный воин Зимней династии. Парень, последним занимавший эту должность, насколько мне известно, висел, прикованный ледяными цепями к замерзшему дереву, испытывая невыносимые муки — и каждый раз, когда жизненных сил у него больше не оставалось, его исцеляли — чтобы начать пытку заново. Страдания окончательно лишили его рассудка. Собственно, он и раньше не производил впечатления особенно приятного типа, и все же нельзя, нельзя подвергать человека, каким бы он ни был, таким мучениям.

— Нет, — сказал я. — Я не хочу кончить так, как Ллойд Слейт.

— В твоих силах прекратить его страдания, — заявила она. — Он жив до тех пор, пока ты не примешь мантию. Прими же мое предложение, дитя чародейки. Освободи его. И сохрани свою жизнь. И испытай власть, какой ты еще не испытывал, — глаза ее как будто сделались больше; казалось, из них струится свет, а голос (ну, не ее собственный) опьянял подобно наркотику.

Приличный человек отверг бы ее предложение мгновенно, не колеблясь.

Я считаю себя приличным человеком. Но не всегда.

Я, конечно, могу найти себе каких-нибудь оправданий, если хотите. Я могу, например, сказать, что сделался круглым сиротой в шесть лет. Или что вырастивший меня приемный отец подвергал меня таким психологическим и физическим истязаниям, что вам и не снились. Или что всю свою взрослую жизнь я находился под подозрением у Белого Совета, хотя делал все, что в моих силах, чтобы проводить в жизнь его, Совета, идеалы и принципы. Или, возможно, я мог бы сказать, что повидал за свою жизнь слишком много человеческих боли и страданий, или слишком много всякой гадости насмотрелся своим чародейским зрением. Я мог бы пожаловаться на то, что мне самому доводилось попадаться в когти порождениям ночи, и что окончательно оправиться от этого я не смог до сих пор. Я мог бы сказать, что я даже выспаться по-человечески давным-давно не могу.

И ведь все это чистая правда!

Дело просто в том, что всего лишь часть меня настолько уж непривлекательна. Та часть, которая жаждет испепелить моих врагов, пользуясь имеющейся в моем распоряжении силой, которая устала от незаслуженных обид. Тот тихий голос у меня в голове, который советует мне порой забыть про все правила, про ответственность и делать только то, что мне хочется.

И на какое-то мгновение я представил себе, как все было бы, если бы я принял предложение Мэб. Жизнь среди сидхе была бы… полной. Во всех доступных смертному воображению смыслах. Ну, например, почему бы мне не пожить в собственном доме? Блин, в большом доме, может, даже в замке. Куча денег. Горячий душ ежедневно. Каждый обед — как пир. Я смог бы позволить себе любой прикид, любую тачку. Может, смог бы попутешествовать немного. Побывать там, где давно мечтал побывать. На Гавайях. В Италии. В Австралии. Научился бы ходить под парусом — мне всегда хотелось научиться ходить под парусом.

Ну, и женщины — а как же! Горячие, холодные — на любой вкус. Неземной красоты и чувственности, вроде той, что стояла передо мной. Зимний Рыцарь обладает статусом и властью, а сидхе от этого тащатся еще больше, чем мы, смертные.

Я смог бы… да почти все, что угодно.

И стоило бы мне все это всего лишь моей души.

Нет, я не имею в виду ничего такого, магического или метафизического. Я говорю о том, что делает меня собой, Гарри Дрезденом, какой он есть. И если я утрачу это — то, что определяет мою личность — что тогда останется?

Набор биологических веществ и функций. И горечь утраты.

Я хорошо понимал это. И все равно, прикосновение ледяных губ Мэб к моему уху продолжало жечь меня, с каждым вдохом разбегаясь по телу медленными волнами наслаждения. Одного этого более чем хватало, чтобы заставить меня колебаться.

— Нет, Мэб, — произнес я, наконец. — Я не хочу этой работы.

Спокойным, тяжелым взглядом она всмотрелась в мое лицо.

— Лжец, — негромко заявила она. — Ты хочешь этого. Я же вижу — хочешь.

Я стиснул зубы.

— Та часть меня, которая хочет, не имеет права голоса, — возразил я. — Я не собираюсь принимать ваше предложение. Точка.

Она склонила голову набок и еще раз посмотрела на меня.

— Настанет день, чародей, и ты будешь валяться у меня в ногах и молить, чтобы я одарила тебя мантией.

— Но не сегодня.

— Не сегодня, — согласилась Мэб. — Сегодня ты окажешь мне услугу в счет долга. Как я и говорила.

Мне не хотелось слишком уж задумываться об этом, но и открыто соглашаться с ней тоже не хотелось. Поэтому я просто кивнул в сторону клочка мостовой, где только что находились снежные фигурки.

— Кто увез Марконе?

— Не знаю. Это одна из причин, по которым я выбрала тебя своим эмиссаром. Ты обладаешь даром находить пропавшее.

— Если вы хотите, чтобы я сделал это для вас, мне придется задать вам несколько вопросов.

Мэб подняла взгляд вверх, словно советуясь с невидимыми за снежной завесой звездами.

— Время, время, время. Неужели ему никогда не будет конца? — она тряхнула головой. — Дитя чародейки, почти час прошел. Мне пора возвращаться к своим обязанностям — как и тебе. Тебе пора встать и немедленно покинуть это место.

— Почему? — осторожно поинтересовался я, вставая.

— Потому что твой маленький вассал, предупреждая тебя об опасности, имел в виду не меня.

Ураганный ветер и буран, бушевавшие на улице за пределами переулка, разом стихли. На противоположной стороне улицы стояли лицом к нам двое мужчин в длинных пальто и широкополых шляпах-стетсонах. Я кожей ощутил давление их взглядов, и мне почему-то показалось, что они удивлены, увидев меня.

Я резко повернулся спросить у Мэб, что это за фигня, и обнаружил, что она исчезла. Грималкина тоже след простыл — и все это без малейшего шевеления магических энергий. Круто.

Я повернулся назад как раз вовремя: типы в стетсонах сошли с тротуара и начали пересекать мостовую. Длинными скачками. Оба почти не уступали мне ростом и превосходили сложением. Снег продолжал идти, и вся улица превратилась в ровную белую простыню.

И на этой белой простыне отчетливо виднелись оставляемые ими следы заостренных копыт.

— Блин, — выдохнул я и припустил назад по узкому переулку.