"Маленькое одолжение" - читать интересную книгу автора (Батчер Джим)

Глава ТРИНАДЦАТАЯ

Бывало в моей жизни такое, когда меняющий облик, одержимый демоном псих, вломившийся в окно, чтобы выцарапать мне лицо, представлялся мне ужасным, возмутительно неприятным сюрпризом.

Однако времена эти давным-давно прошли.

Последние несколько лет я провел на переднем крае сверхъестественной войны между объединяющим чародеев Белым Советом и вампирскими коллегиями, причем чем дальше, тем больше я оказывался в нее вовлеченным. Чародеи, идущие на бой в одиночку, имеют изрядный шанс не вернуться домой. Хуже того, из-за этого страдают люди, которые полагались на их защиту.

Второе из главнейших правил боевой магии звучит предельно просто: не позволяй до себя дотронуться.

Идет ли речь о вампирах, ограх или каких-либо других чудовищных мерзостях, почти все они способны сделать с вами много страшного, оказавшись в непосредственной близости от вас — что наглядно продемонстрировал заурядный представитель клана бебек накануне вечером.

Конечно, чародеи тоже способны обрушить на неприятеля чудовищную энергию. С одной существенной оговоркой: они должны быть готовы к бою. Проблема в том, что нападающие на нас твари тоже отлично понимают это, поэтому излюбленной их тактикой является атака из засады. Возможно, срок жизни чародея и велик, но назвать нас неуязвимыми нельзя. В общем, когда дело пахнет жареным, приходится думать с опережением событий.

Я, например, стараюсь быть готовым ко всему — и учу этому же молодых, менее опытных чародеев. Как раз на такой вот случай.

Петля стальной цепи выметнулась из моего кармана, не зацепившись, потому что я репетировал это движение тысячу раз, и я хлестнул эту насекомую тварь по лицу.

Разумеется, она оказалась быстрее меня. Так обычно и бывает. Тварь успела перехватить цепь клешнями и, резко дернувшись всем телом, вырвать ее у меня из руки.

В том, что она проделала это со скоростью мысли, если не быстрее, имелась и положительная сторона. Богомол не усел заметить двух существенных особенностей моей цепи. Во-первых, того, что та покрыта медью.

А во-вторых, того, что к другому, свободному концу цепи прикреплена обычная электрическая вилка.

Я ткнул пальцем в направлении ближайшей розетки и выкрикнул: — Galvineus!

Вилка змеей метнулась к розетке и воткнулась в нее.

Свет в доме мигнул и немного померк. Динарианец подпрыгнул в воздух и упал на пол, отчаянно содрогаясь и размахивая конечностями. Переменный ток заставлял мышцы чудища сжиматься и разжиматься, не давая тому отпустить цепь. Из-под хитинового панциря начал выбиваться дым.

— Чародей! — прохрипела Гард. Она схватила деревянную рукоять топора и слабеющей рукой толкнула ее ко мне. Снизу донеслись крики и грохот дробовика. Все это воспринималось мной как фоновая, несущественная информация. Все, что по-настоящему касалось меня, находилось на расстоянии вытянутой руки.

Топор ударил по ноге, но заговоренная кожа ветровки не дала ему поранить меня. Я подобрал топор — видит Бог, тяжелый! — замахнулся и опустил на динарианца с такой силой, словно колол дрова.

Топор угодил куда надо, уйдя в панцирь динарианца по самый обух. Тварь дернулась и вырвала топор из моих рук — а заодно и вилку из розетки.

Голова богомола повернулась ко мне, и тварь снова завизжала. Одним движением она вырвала топор и вскочила на ноги.

— В сторону, живо! — выдохнула Гард.

Я повиновался, рухнув на пол и перекатившись в сторону.

Раненая женщина разрядила винтовку в упор, с расстояния не больше трех футов. Грохот очереди не смолкал несколько секунд.

Мне трудно описать словами, что за месилово вышло. Скажу только, что выводить пятна крови обошлось бы, возможно, дороже, чем заново отделать стены, пол и потолок.

Выстрелы стихли. Гард охнула, и винтовка выпала из ее пальцев, а сама она вздрогнула и прижала руки к животу.

Я подскочил к ней и поднял с кровати, стараясь не задевать раненого живота. Она оказалась тяжелой. Ну, не как борец сумо, но все же роста в ней было шесть футов, и мускулатура крепче средней. Весом она почти не уступала Томасу. Я крякнул от натуги, перехватил удобнее и потащил ее к двери.

Гард негромко всхлипнула от боли, и из раны снова начала сочиться кровь. При мысли о том, что на, должно быть, испытывает, у меня самого заболел живот. Глаза ее закатились. Надо очень сильно постараться, чтобы одолеть порог переносимой ею боли, но, похоже, что визит динарианца стал той самой последней соломиной.

Вряд ли день мог складываться еще менее удачно, подумал я, когда окровавленное месиво, в которое превратился динарианец, зашевелилось.

— Ох, да ты, наверное, надо мной издеваешься, — зарычал я.

Место, где только что лежала одна тварь, кишело теперь тысячами крошечных богомолов. Они сбегались к середине спальни, сбиваясь в две кучи, постепенно приобретавшие форму суставчатых ног. Внизу снова рявкнул дробовик, и по лестнице загрохотали шаги.

— Гарри! — крикнул Томас. Он понимался по лестнице, держа в руке обнаженную саблю, когда я с Гард на руках выбрался на верхнюю площадку.

— У нас тут тоже гости! — крикнул я и начал по возможности быстро, но осторожно спускаться по ступенькам.

— В доме их, кажется, еще трое, — сообщил Томас, и тут взгляд его остановился на Гард. — Мама родная!

На полу в прихожей валялся труп — большой, черный и лохматый. Ничего более определенного я сказать не могу, потому что большей части головы у него недоставало — по некоторым признакам она была размазана по противоположной стене. От разбросанных по полу потрохов поднимался пар: в помещении царил холод, проникавший в дом через разнесенную в щепки входную дверь. В полутемной гостиной маячил Хендрикс с наведенным на зияющий проем входа дробовиком.

Что-то царапалось по перекрытию над нашими головами.

— Что это? — спросил Томас.

— Огромный богомол, собирающий себя из ошметок.

Томас удивленно заморгал.

— Ну, это мои предположения, — уточнил я.

— Как она? — прорычал Хендрикс.

— Неважно, — сказал я. — Не стоит нам здесь задерживаться. Никаких оберегов, даже порога — не с чем работать. Надо сматываться.

— Ее нельзя тащить, — заявил Хендрикс. — Это может ее убить.

— Если ее не тащить, это убьет ее еще вернее, — возразил я. — И нас заодно.

Хендрикс злобно покосился на меня, но спорить не стал.

Томас уже сунул руку в карман. Он был напряжен как пружина, и взгляд его беспокойно шарил по дверям — возможно, в попытке отслеживать тех тварей, что перемещались за стенами дома. Выудив из кармана брелок с ключами, он зажал его в зубах, взял саблю в одну руку, «Дезерт-Игл» — в другую и начал мычать сквозь зубы «Лягушонка на свидании».

Гард медленно обмякла, и голова ее свесилась вниз как у тряпичной куклы. У меня уже не хватало сил удерживать ее.

— Хендрикс, — произнес я, кивнув в сторону Гард.

Без лишних слов он отставил дробовик в сторону и забрал у меня женщину. При этом я успел увидеть его глаза, полные страха и тревоги — не за себя. Он взял ее очень осторожно — я даже не думал, что он может так.

— Откуда мне знать, что вы нас не бросите? Не сделаете ноги, бросив нас им на растерзание?

— Неоткуда, — бросил я, забирая свой посох. — Оставайтесь если хотите. Эти твари убьют вас обоих — это я гарантирую. Или попытайте счастья с нами. Выбор за вами.

Хендрикс испепелил меня взглядом, но потом покосился на безжизненное тело, лежавшее у него на руках, и упрямства в его лице немного поубавилось. Он кивнул.

— Гарри? — спросил Томас. — Как ты собираешься это сделать?

— Направляемся прямиком к твоему супертанкеру, — ответил я. — Кратчайший путь между двумя точками… ну и все такое.

— Они наверняка следят за дверью, — заметил Томас.

— Надеюсь, что так.

— О'кей, — кивнул он, закатив глаза. — Если у тебя есть план.

По перекрытию над нашими головами проскрипели шаги, замершие на лестничной площадке.

Ствол Томасова пистолета мотнулся в сторону лестницы. Я не стал оглядываться. Я следил за дверью.

Со стороны лестницы послышался голос… голос… ну как бы если кто водил по расстроенным скрипичным струнам гнилой змеиной шкурой.

— Чародей.

— Я тебя слушаю, — откликнулся я.

— Эту ситуацию возможно разрешить без дальнейшего кровопролития. Ты согласен на переговоры?

— Почему бы нет? — ответил я, не отворачиваясь от двери.

— Дашь ли ты мне право свободного выхода — под свое слово?

— Считай, я дал слово.

— Раз так, и я обещаю не трогать тебя сейчас.

— Как скажешь, — отозвался я и понизил голос до едва слышного шепота, услышать который мог один Томас. — Следи за ними в оба. С них станется подлянка при первой же возможности.

— Тогда зачем им эту возможность предоставлять? — так же тихо спросил Томас.

— Затем, что из разговора с ними мы можем узнать что-нибудь важное. Допрашивать трупы сложнее. Поменяйся местами со мной.

Мы поменялись местами — теперь мой посох целился в сторону лестницы, по которой спускалась богомолоподобная тварь. Она пригнулась на верхней ступеньке из тех, с которых она могла осмотреть всю прихожую. По внешности ее я бы даже не предположил, что всего несколько минут назад ее расколошматили до состояния гамбургера пули из ружья Гард.

Так вот, она пригнулась — движением, в котором не было ничего человеческого — и склонила голову почти под прямым углом, сначала в одну сторону, потом в другую. Потом живот ее напрягся. Мгновение мне казалось, что ее вот-вот вырвет, тем более что из рта ее показалась какая-то желто-розовая слизь. Вместо этого тварь подняла свои клешни, схватилась ими за голову и словно кожуру ободрала ее со слизи — таким движением обычно одевают свитер со слишком узким горлом. Из слизи возникло человеческое лицо, а куски хитиновой оболочки головы свесились на груди и на спину динарианца.

Динарианец… нет, динарианка производила бы впечатление пятнадцатилетней девочки, когда бы не волосы — серебристые, короткие, липнущие к черепу. Глаза у нее оказались замечательно красивые, зеленые, да и лицо симпатичное, с изящным остреньким подбородком, чистой, бледной кожей и высокими скулами. Вторая пара зеленых глаз и знак падшего ангела слабо светились у нее на лбу.

Она медленно улыбнулась.

— Цепи я не ожидала. Мне казалось, ты предпочитаешь огонь и силу.

— Ты стояла на одной моей знакомой, — сказал я. — У меня не было желания испепелять ее или пробивать ею стену.

— Глупо, — пробормотала девушка.

— Я пока здесь.

— Но и я тоже.

— У тебя пять секунд на то, чтобы перейти к делу, — буркнул я. — Я не собираюсь позволять тебе разглагольствовать, пока твои дружки занимают позицию для атаки.

Девица-Богомол сощурила глаза. Вторая пара глаз на лбу тоже сощурилась. Чертовски неуютно. Она кивнула в сторону Хендрикса и Гард.

— Мое дело связано с ними. Не с тобой, о Страж Белого Совета. Отдай их мне. Ты можешь уйти с миром. Как только эти двое будут мертвы, я соберу своих земляков, и мы покинем город, не причиняя вреда невинным.

Я хмыкнул.

— Что, если они нужны мне живыми?

— Если хочешь, я могу подождать, пока ты не допросишь их.

— Угу, только этого мне не хватало: чтобы вы маячили у меня за спиной.

Она подняла клешню.

— Даю тебе свое слово: ни тебе, ни твоему спутнику не причинят никакого вреда.

— Соблазнительно, — заметил я.

— Может, добавить тебе и материального поощрения? — спросила Девица-Богомол. — Я заплачу двести тысяч наличными.

— Какого черта тебе это нужно?

Она пожала плечами.

— Мой конфликт с Бароном-выскочкой и его подчиненными, не с Белым Советом. Я предпочитаю выказать уважение к твоим коллегам, нежели идти на ссору с ними из-за твоей смерти.

— Ну-ну.

Улыбка ее сделалась чуть резче.

— Если тебе так приятно, я могу предложить и развлечься — когда мы покончим с этим делом.

Я хрипло хохотнул.

— Ого, — произнес я, продолжая смеяться. — Ого-го. Надо же, как смешно.

Она уставилась на меня, удивленно моргая. Выражение ее лица вызвало у меня новый, еще более громкий взрыв смеха.

— Ты… ты хочешь, чтобы я… Блин-тарарам, уж не думаешь ли ты, что я не знаю, что случается с самцом богомола, стоит ему сделать свое дело?

Она злобно оскалилась. Зубы ее оказались блестящими, черными.

— Ты хочешь, чтобы я верил тебе, — продолжал я, продолжая смеяться. — И ты рассчитываешь, что если помашешь у меня перед носом звенящим или шуршащим, ты получишь все, что хочешь? Господи, прелесть какая… так и хочется положить тебя в карман на память.

— Не оспаривай того, что принадлежит мне, чародей, — огрызнулась она. — Я их получу. Заключи со мной соглашение. Я буду соблюдать его условия.

— Угу, — кивнул я. — Я видел уже, как твои приятели держат свое слово. Давай-ка лучше я сделаю тебе встречное предложение. Верните мне Марконе целым и невредимым, и убирайтесь из города — сейчас же убирайтесь, — и я сохраню тебе жизнь.

— Допустим, что мы примем твое предложение. Как могу я верить в то, что ты позволишь нам уйти с миром?

Я одарил ее слабой улыбкой и вспомнил слова давно погибшего друга.

— Потому что я знаю, чего стоят твои слова, динарианка. А ты знаешь, чего стоят мои.

Мгновение она молча смотрела на меня.

— Я посоветуюсь со своими спутниками и вернусь через пять минут.

Я кивнул. Она отозвалась тем же жестом и начала подниматься обратно по лестнице.

Она скрылась за дверью. Где-то наверху лязгнуло разбитое стекло.

А потом что-то красно-черное молнией слетело по лестнице и устремилось на нас под хор адских воплей с улицы.

Коварство срабатывает неважно, если противоположная сторона ожидает этого, а я держал заклятие наготове с той секунды, как Девица-Богомол повернулась к нам спиной. Она не добежала еще до нижней ступеньки, а я уже вскинул свой посох.

— Forzare! — прорычал я. Струя кинетической энергии ударила в нее и отшвырнула назад. Долетев до верхней площадки, она не остановилась, а со зловещим хрустом пробила стену и исчезла из вида.

Что ж, за дело. Что-то ломилось в дверь, и Томас встретил это что-то саблей и пистолетом. Я не успел разглядеть этого хорошенько, но у меня сложилось впечатление об этом как о чем-то со спиральными щупальцами и зеленой чешуей. Я накачал в посох побольше энергии, нацелил его на стену и, повторив слово заклинания, разрядил энергию — не мощной струей, но медленным, ровным потоком, а потом добавил еще немного, превратив его в широкую, прижатую к наружной стене пружину.

А потом я шагнул назад и выкрикнул команду «Forzare!» во всю мощь легких. Послышался чудовищный скрежет дерева и стали, звон стекла — и вся передняя стена дома метнулась вперед.

Взвыли демонические голоса. Я повернулся и увидел, как Томас, воспользовавшись замешательством противника, рубит его саблей в лапшу. Динарианец отпрянул назад, оглушительно визжа от боли.

— Черт! — взвыл Томас. — Совсем новая была машина!

— Кончай ныть и вперед! — крикнул я в ответ и первым бросился к «Хаммеру». Рухнувшая стена здания накрыла пространство перед домом и крышу машины слоем обломков. Видеть сквозь снег и пыль я ничего не видел, но слышал, как остальные динарианцы пытаются выбраться из-под завала.

Мы добежали до «Хаммера» и попрыгали в салон. Томас уже тронул его с места, когда Девица-Богомол спикировала откуда-то сверху на капот и заскрежетала по нему своими клешнями.

— Срань господня! — зарычал Томас. Он дернул рычаг переключения передач, и «Хаммер» рванулся назад. Свободной рукой Томас выхватил пистолет и разрядил его в нее прямо сквозь ветровое стекло. Вместо кровавых брызг от девицы летели облачка мелких насекомоподобных тварей, однако, судя по визгу, попадания причинили ей изрядную боль. Она свалилась с капота и исчезла.

Томас развернул «Хаммер», и мы нырнули в снежную круговерть, почти сразу скрывшую от нас дом… точнее, то, что от него осталось.

Некоторое время мы ехали молча, давая уняться сердцебиению и адреналиновому шторму в крови.

Первым нарушил молчание Томас.

— Не думаю, чтобы мы много узнали, — заметил он.

— Черта с два немного, — сказал я.

— Что, например?

— Мы узнали, что в городе не меньше пятерых динарианцев. И еще мы узнали, что они тоже участники Неписаного Закона — участники, явно недовольные участием в нем Марконе.

Томас согласно хмыкнул.

— Что теперь?

Я устало покачал головой. Последнее заклятие далось мне нелегко.

— Теперь? Думаю… — я повернул голову и посмотрел на не подававшую признаков жизни Гард. — Думаю, мне стоит обратиться к Совету.