"Легенды Аркхэма" - читать интересную книгу автора (Лебедев Алексей)Тайна Рэндольфа Картера[1]Тихим осенним вечером 7 октября 1928 года Рэндольф Картер открыл старинную шкатулку с резными фигурками и вскоре после этого исчез. По свидетельству старого слуги Паркса, умершего два года спустя, в шкатулке находились также свиток с непонятными письменами и серебряный ключ причудливой формы, с арабесками по металлу. Шкатулку и свиток нашли в пустом автомобиле, брошенном недалеко от развалин родовой усадьбы Картеров, только ключ бесследно исчез — вместе со своим хозяином. Полицейское расследование ничего не дало, однако многие в Аркхэме и окрестностях полагали, что Рэндольф сгинул в жуткой пещере, прозванной Змеиным Логовом, на горе Вязов. Великий сновидец Уорд Филлипс из Провиденса утверждал, что, отомкнув Серебряным Ключом мистические Врата, Картер отправился в свое счастливое детство, а затем, непостижимым образом разорвав петлю времени, — в волшебный Мир Грез, где стал королем в сказочном городе Илек-Ваде. Таинственный индус Свами Чандрапутра заявлял, что пройдя Последние Врата, Картер преодолел оковы не только пространства-времени, но и собственного «я», тем самым уподобившись многоглавому божеству древних мифов. Одна из ипостасей Рэндольфа, утверждал Свами, отправилась на далекую планету Йаддит, где обитала тысячи лет в облике клешнерукого существа. Впрочем, никто тогда не принимал этот бред всерьез… Своим душеприказчиком Картер оставил Этьен-Лорана де Мариньи, старого друга и боевого товарища еще по Первой мировой, и одного из столь же увлеченных исследователей запретного и неведомого. Вскоре после исчезновения Рэндольфа тот испытал на себе немалое давление со стороны дальних родственников, претендующих на наследство, ибо Картеров больше не осталось. Особенно горячо боролся за свои права кузен пропавшего по материнской линии, адвокат Эрнст К. Эспинуолл, в результате чего заработал сердечный приступ и скончался в 1932 году. Однако согласно закону, в установленный срок Рэндольф Картер все же был признан мертвым. В преддверии этого события де Мариньи успел предпринять необходимые шаги, чтобы уберечь бесценное наследие Картера — библиотеку и коллекцию всевозможных диковин — от разграбления невеждами и торгашами. Что до денег, ценных бумаг и недвижимости, то с ними он расстался без сожаления. По договоренности с наследниками покойного и муниципалитетом Аркхэма Этьен-Лоран организовал музей Рэндольфа Картера в одном из старых домов за чертой города — неподалеку от развалин поместья — и на протяжении пяти лет сам был его официальным хранителем, после чего передал этот пост мне, Кристоферу Мэнтону. Мой отец, Джоэл Мэнтон, был директором Восточной средней школы, а родился и воспитывался в Бостоне, где, по меткому выражению Картера, «приобрел то характерное для жителя Новой Англии самодовольство, которое отличается глухотой ко всем изысканным обертонам жизни». Впрочем, идейные разногласия ничуть не мешали их с Рэндольфом дружбе, лишь укрепившейся после встречи с Неименуемым. И справедливости ради, должен отметить, что как член городского совета и филантроп, отец внес немалый вклад в создание и развитие нашего музея. Насчет себя хвалиться не буду: при жизни Рэндольф вряд ли принимал меня всерьез. Для него я был всего лишь сыном старого друга, либо одним из толпы юных поклонников известного писателя. Пожалуй, я и впрямь был таким — почти полвека назад! После исчезновения Картера я ни больше, ни меньше как предпринял свое собственное расследование — лазил в Змеиное Логово, не обнаружив там, впрочем, ни змей, ни разгадки тайн, а также бродил по окрестным болотам и спускался под землю, в глубокие норы, что прорыты в наших холмах неведомо кем и неведомо когда, но почему-то никого не интересуют. Последствия этих исканий весьма печально сказались на моем здоровье: повредив ногу, я охромел, а вдобавок заработал воспаление легких и кашель, который мучил меня потом многие годы. Близорукость я успел получить еще раньше, допоздна просиживая в библиотеке Мискатоникского университета. Понятно, что отец был страшно рад, когда я согласился занять мирную и спокойную должность хранителя музея. К счастью, он был далек от понимания тайного смысла артефактов, манускриптов и книг, переданных в мое ведение, в то время как у меня в процессе изучения их порой кровь стыла в жилах… Замечу также, что моя инвалидность сохранила мне жизнь, в отличие от многих аркхэмских мужчин моего возраста во время Второй мировой, хотя я ничуть не меньше тогда желал отправиться на фронт и сражаться с врагами. В те времена мне едва перевалило за тридцать, но выглядел я и чувствовал себя гораздо старше. Как хранитель музея я жил прямо при нем, в одной из свободных от экспозиции комнат. Если учесть, что я был единственным обитателем старого дома на отшибе, а также принять во внимание мои физические недостатки, то с годами я сам стал чем-то вроде одной из достопримечательностей Аркхэма, причем зловещего толка. Не исключено, что мною пугали детей. Что до посетителей музея, то я довольно скоро разочаровался в этой публике. На мой взгляд, они были далеки от понимания личности Картера и его таинственного Пути. Для одних он был модным писателем прошлого, для других — героем Первой мировой, для третьих — чудаковатым коллекционером и краеведом. Увы, истинных знатоков попадалось мало, и со временем — все меньше и меньше. Итак, шли годы, а тайна Рэндольфа Картера оставалась неразгаданной. Свами Чандрапутра исчез в тот же злосчастный день 1932 года, когда встречался с де Мариньи и Эспинуоллом. Впрочем, у полиции были все основания считать этого типа шарлатаном и даже вовсе не индусом. В 1937-ом умер от рака старый мистик Уорд Филлипс. На своем надгробии он завещал вырезать странное двустишие, якобы принадлежавшее арабскому поэту VIII века Абдулле Альхазреду: Не мертво то, что в вечности живет, Со смертью времени и смерть умрет. Не знаю, может ли подобная поэзия служить утешением? Когда в 1940-м немцы вторглись во Францию, Этьен-Лоран де Мариньи отправился сражаться за свою историческую родину, и сгинул в пучине войны. Мой отец скончался в 1945-ом, так и не дождавшись победы. Матери я лишился еще раньше… И в то время, как вся Америка ликовала и чествовала героев, я остался совсем один, со своим музеем никому не нужных вещей. До тех пор пока в Аркхэме не объявился приятный молодой человек с европейским акцентом, простодушно разыскивающий Рэндольфа Картера. Это случилось в один из теплых дней августа 1948 года. Должен признаться, что, к стыду своему, едва увидев Уже впоследствии, несмотря на пугающее сходство, я стал замечать в Молодого человека звали Артур, и он утверждал, что является законным сыном Рэндольфа Картера, рожденным 26 декабря 1916 года его супругой Иоландой Сен-Жермен, уроженкой города Белуа-ан-Сантер. Заявление Артура наделало в городе шуму. Собственно, всем было известно о службе старого Картера в Иностранном легионе в бытность его во Франции, однако о жене и сыне от него никто никогда не слышал. Даже де Мариньи, по-видимому, не был в курсе, иначе не состоялась бы эпопея с наследством. По здравому рассуждению, городские мужи пришли к выводу, что Рэндольф полагал свою беременную жену погибшей тогда же, в 1916-ом. По свидетельству самого Артура, мать никогда не рассказывала об отце, видимо, также считая его погибшим, и только после ее смерти он нашел на чердаке бумаги — письма Рэндольфа к Иоланде, свидетельства об их браке и рождении сына. Документы эти были немедленно представлены городским властям, однако изучение их и удостоверение подлинности заняло некоторое время, ибо все они, естественно, оказались на французском языке. Честно говоря, поначалу я отнесся к Артуру с подозрением и страхом. Во-первых, мне трудно было поверить, что какая-то женщина, пусть даже красавица и француженка, сумела растопить сердце Рэндольфа Картера, где всегда царил космический холод. С другой стороны, возможно, именно эта трагедия, оставшаяся неизвестной для окружающих, и ожесточила его против материального мира, заставив углубиться в тайны незримого. Во-вторых, я всерьез опасался, что он выгонит меня с поста хранителя, а то и пустит мои сокровища с молотка. Как бы отвратительно подобное не выглядело со стороны, это было вполне возможно, по законам все того же материального мира. К счастью, мой пессимизм себя не оправдал. Скорее всего, Артура привела в Аркхэм та же сила, что позвала однажды и его отца — стремление вернуться к истокам и разгадать тайны своего рода. Молодой человек, как и все Картеры, был немного не от мира сего и вращался в странных кругах. В наших беседах выяснилось, например, его знакомство не только с модной французской философией экзистенциализма, но и лично с ее представителями. Что касается вопросов о тяготах войны и жизни в Европе, на них он отвечал неохотно. После небольших официальных мероприятий торжественного характера, организованных муниципалитетом по случаю возрождения семьи Картеров, Артур мало бывал в городе, предпочитая долгие пешие прогулки по окрестным лугам и холмам. Он утверждал, что в детстве видел их во сне и с тех пор не знает ничего прекраснее. Молодой Картер временно поселился вместе со мной, при музее, в мансарде старого дома. Я с удовольствием показал ему экспозицию, а также таинственные предметы, хранившиеся в запасниках. В процессе осмотра произошло одно странное событие. Среди вещей, оставшихся от Рэндольфа Картера, были огромные часы в форме гроба, пустые внутри — так что весь механизм, по-видимому, располагался в самом корпусе. Впрочем, часами это сооружение можно было назвать лишь условно. И вправду, оно имело несколько циферблатов со странными числами делений, с какими-то мистическими знаками и иероглифами. Этьен-Лоран де Мариньи рассказывал мне, что иногда подолгу наблюдал за ходом загадочных часов, но так и не заметил в нем разумной системы: ведь скорость движения стрелок то и дело менялась, а порой они начинали крутиться в обратную сторону. По легенде, этот гроб с музыкой был вывезен из развалин древнего города Йан-Хо c холодного и пустынного плато Ленг, однако я в этом сильно сомневался. По моему мнению, это чудо было изготовлено каким-то безумным изобретателем конца XIX века. Так или иначе, вот уже лет десять как часы остановились, а о том, как их завести, ни у меня, ни у де Мариньи не было ни малейшего представления. В свое время Рэндольф не разрешил Этьен-Лорану исследовать механизм, опасаясь что-нибудь повредить, и я также следовал его указаниям. Так вот, молодой Картер, заинтересовавшись странной игрушкой, коснулся рукой корпуса и циферблатов с давно остановившимися стрелками. Раздался легкий треск, затем жужжание — и часы пошли снова! Молодой человек в испуге отпрянул и обернулся ко мне за поддержкой. Я тоже был озадачен, но не подал вида, и в конце концов отделался шуткой о том, что якобы часы признали своего хозяина. Впрочем, возможно, так оно и было… Надо сказать, что Артур быстро привязался ко мне, будто к родному человеку. Возможно, на него произвели впечатление рассказы о дружбе наших отцов, а также моя искренняя преданность памяти Рэндольфа и его делу. Когда молодой Картер приехал в Аркхэм, в нем еще теплилась надежда найти отца живым, пусть тому и должно было исполниться уже семьдесят пять. Узнав в городе о смерти Рэндольфа, он, естественно, попросил указать его могилу и рассказать о причинах смерти. Увы, на эти закономерные вопросы он не получил достойных ответов, а лишь пустые официальные фразы и смущенно отведенные глаза. Стало ясно, что отец пропал около двадцати лет назад, и никто не хочет ворошить былого. Собственно, в попытках докопаться до правды Артур и явился ко мне. Увы, я тоже не смог ему помочь, лишь разбередив душу молодого человека метафизическими версиями происшедшего, которые честно ему изложил. По крайней мере, оставалась надежда, что Рэндольф пребывает где-то в иных измерениях, общаясь с высшими существами, а не гниет в сырой земле. Как-то раз Артур просил показать ему развалины старой усадьбы, неподалеку от которых нашли машину отца. Может, он думал, что повторив последний путь Рэндольфа, сумеет приблизиться к разгадке? Когда-то я и сам так полагал… Мы отправились туда на стареньком «форде», доставшемся мне от отца. Конечно, здоровому человеку тут можно было дойти и пешком, но с моей ногой не пройти больше мили без костыля, да и скорость передвижения оставляет желать лучшего. Впрочем, костыль мне все равно понадобился — добравшись до места, мы с Картером стали взбираться по склону холма, затем прошли вязовую рощу по старой заросшей дороге, и наконец достигли своей цели. Даже не сразу было понятно, что предстало нашим взорам. Большая груда полусгнивших бревен, поросших мхом, наводила на мысль о могильных курганах. Глядя на эту картину, трудно было поверить, что когда-то здесь гордо возвышался белый особняк с двускатной крышей, чьи окна приветливо светились во мраке, когда маленький Рэндольф возвращался домой к дяде Крису и тете Марте осенним вечером 1883 года, унося с собой тайну. От всех этих мыслей мне стало не по себе. Артур тоже притих. Постояв немного у развалин, словно отдавая дань покойному, мы отправились дальше в гору — через выродившийся яблоневый сад и дикую пустошь, мимо давно высохшего водопада, к зловеще чернеющей пасти Змеиного Логова. Здесь я остановился и рассказал наследнику Картера о своем давнем расследовании и прочих перипетиях. Честно говоря, мне бы очень не хотелось, чтобы он сломал здесь себе шею, подвел я жестокий итог, даже ради памяти отца. Артур промолчал в ответ, но на лице его появилось то загадочно-упрямое выражение, которое мне доводилось видеть на лице старшего Картера во время его споров с По дороге я испытывал необъяснимое ощущение, будто кто-то смотрит нам вслед. Должно быть, прошлое не хотело нас отпускать. Наступила осень. За Рубиконом равноденствия дни стали убывать, а ночи — расти. Осень в наших краях — это смутное и тревожное время, когда порой случаются странные вещи — так повелось издавна… Однажды Артур вернулся с прогулки не один, а с огромным черным котом. По его словам, зверь вылез при нем из-под развалин усадьбы — должно быть, откуда-то из подвала, который только один и сохранился. Судя по поведению и облику кота, молодой Картер предположил в нем скорее домашнее, чем дикое животное, и спросил меня, не знаю ли я, кому из наших соседей тот принадлежит. Я вынужден был его разочаровать: ни у кого в окрестностях таких любимцев не было, и тому имелись причины. Ведь среди не слишком просвещенной части населения в наших краях до сих пор живо суеверие, связывающее черных котов и кошек с колдовством и нечистой силой. Всего пару лет назад произошел неприятный случай, когда подобное животное, принадлежавшее семье приезжих из Бостона, было просто застрелено одним из местных жителей по аналогичным мотивам. Так что я посоветовал Артура не распространяться о коте, а сам обещал осторожно навести справки в городе. Позже я обратился к шерифу Аркхэма и выяснил, что черный кот ни у кого не пропадал. К сожалению, это был не последний разговор с полицией. В конце сентября стали сгущаться тучи, повеяло холодком. Началось с того, что старый бродяга и пьяница Джосайя Берч заметил в старом доме Гуди Фаулер нездешний свет, а заглянув в окно, узрел там черта, танцующего какую-то адскую джигу. Конечно, над его рассказом только посмеялись. Позже группа молодых людей и девушек, возвращаясь с позднего сеанса кино, якобы видели монстра в тисовой аллее. Однако их историю также не приняли всерьез, ибо шли они с одного из тех новомодных фильмов ужасов, кои обеспокоенная общественность давно требовала запретить. Шутки кончились, когда появились первые трупы. Несколько одиноких молодых людей в возрасте 30–35 лет были убиты, причем характер повреждений оказался столь странным, что эксперты не могли прийти даже к выводу, действовал тут человек или зверь. Я читал сообщения «Арккхэм Адвертайзер», слушал сплетни в городе, и предчувствовал проблемы. Увы, в наш век электричества и атомной энергии в глубине души люди изменились мало, и нашлись те, кто связал зловещие события с приездом в наш город Артура Картера. Дошло до того, что смущенный шериф пригласил меня подтвердить алиби моего соседа по дому на предположительные моменты убийств, что я не замедлил сделать. Судя по всему, убийца действовал после заката, но вечерами мы с Картером обычно пили чай и беседовали, а затем отходили ко сну. Ночью никто из нас не выходил. Правда, я скрыл от шерифа один странный случай. Однажды я проснулся от какого-то шума и спустился вниз. Оказалось, что хлопает на холодном осеннем ветру входная дверь, хотя мне помнилось, что я закрывал ее вечером, как обычно, на засов. На всякий случай я обошел весь дом, но никого не нашел, и ничего не пропало. Сверху спустился сонный Артур в халате и спросил, что случилось. Я успокоил его, и мы разошлись по своим комнатам. Казалось, инцидент был исчерпан. Но одна странная деталь запала мне в душу, сколько я не ругал себя за игру воображения. Ведь проходя мимо пресловутых часов, я заметил, что они тикают громче обычного, а крышка гроба В первых числах октября Артур стал особенно молчалив и задумчив. Его что-то угнетало, и я догадывался, что, — приближалась двадцатая годовщина исчезновения его отца. Меня тоже мучали смутные предчувствия. В глубине души я боялся, что злой рок Аркхэма отнимет у меня и этого Картера. Тогда и произошел тот удивительный случай с котом. Я уже упоминал о том, как Артур однажды привел его с прогулки. Честно говоря, в моей семье никогда не держали в доме животных — разве что собак во дворе, да и музею такое соседство было, на мой взгляд, противопоказано. Я предвидел споры, но умное животное само решило не создавать нам проблем. В общем, кот обычно поджидал молодого Картера на улице — с большим чувством собственного достоинства на морде. Обитал он по-прежнему в развалинах усадьбы. Честно говоря, мне казалось странным, как при своей дикой жизни он умудряется так хорошо выглядеть. Или все же у него был какой-то неведомый хозяин? Вечером 6 октября кот преподнес нам сюрприз. Моросил дождь, со стороны моря дул холодный ветер, а мы с Картером сидели у него в мансарде и беседовали о старых временах. Неожиданно кто-то царапнул дверь и со скрипом открыл ее. Признаться, у меня мороз пробежал по коже… Но это был всего лишь любимец Артура. В зубах он держал нечто длинное и серое, и мне сослепу сначала показалось, что — мышь, но там оказался свиток! Бросив на меня косой взгляд, кот подошел к молодому Картеру и ткнулся мордой в ноги. Заинтригованный Артур взял свиток и развернул его. Какие-то мгновения он тупо смотрел в текст, очевидно, непонятный, как вдруг лицо его исказилось в буре чувств: «Господи, Крис, Тем временем кот скрылся куда-то. Я вдруг сообразил, что непонятно, как и когда он проник в дом, не говоря уже о том, где раздобыл загадочный манускрипт, ибо в коллекцию Рэндольфа Картера тот точно не входил. Чувствуя, что еще немного — и у нас обоих зайдет ум за разум, я посоветовал ложиться спать — как говорится, утро вечера мудренее! На другой день Артур проявил необычную активность, очевидно, что-то задумав. Он просил показать ему некоторые колдовские книги и заклинания в них, особенно интересуясь их предназначением и Его заинтересовала также статуэтка восьми дюймов высотой из пористого черно-зеленого камня с радужными пятнами. Изображала она восседающее на прямоугольном пьедестале чудовище с головой спрута, четырьмя когтистыми лапами и перепончатыми крыльями. Мне пришлось поведать любопытному слушателю о культе Великого Ктулху, который и поныне существует в диких и отдаленных уголках Земли, а также единственной ритуальной фразе этого культа, дошедшей до наших дней: «Пнглуи мглунафх Ктулху Р'лайх угахнагл фтагн», что означает «В своем доме в Р'лайхе мертвый Ктулху спит в ожидании своего часа». Повертев изваяние в руках, Артур задумчиво спросил, а нет ли у того чего-нибудь День годовщины выдался хмурым с утра, а к вечеру началась гроза, продолжавшаяся до ночи. После утренней экскурсии Артур совсем не выходил из своей комнаты. Делать было нечего, и я рано лег спать, но раскаты грома несколько раз будили меня. Потом шум грозы утих, и забылся сладким сном. Сквозь сон я еще слышал какой-то грохот, но принял его за последние отзвуки бури, хотя где-то в глубинах сознания зародилось смутное подозрение. Окончательно меня разбудил и заставил вскочить с постели шум отъезжающей машины. К этому времени уже прояснилось, и в окно светила Луна, разбивая пространство комнаты полосами света и тьмы. Комната Артура была пуста. Но куда ему понадобилось ехать среди ночи? Неужели невежественные сплетники в городе оказались правы? Проходя мимо вскрытой стеклянной витрины, я машинально отметил, что пропала пятиконечная звезда из зеленого нефрита с немного загнутыми концами и причудливым символом в центре. Но в том было еще полбеды… Увы, одно из моих бесценных сокровищ — изваяние Ктулху — оказалось разбито вдребезги! Но какая сила могла совершить такое? Какой демон вселился в молодого Картера? Машинально собирая осколки, я вдруг понял — он оказался прав, Где было искать разгадку происшедшего? В отчаянии я схватился за таинственный свиток, в недобрый час принесенный черным котом, и уставился в загадочные письмена, столь же непостижимые, как и оставленные Рэндольфом в день своего исчезновения! В тот час я воззвал к неведомым силам, что покровительствуют Картерам, дабы они благословили меня помочь последнему отпрыску этого рода. И чудо свершилось — иероглифы на пергаменте зашевелились, будто живые, и поползли, так что от их мельтешения у меня закружилась голова. А когда движение прекратилось, передо мной был текст на прекрасном, хоть и несколько архаичном, английском, и я узнал почерк — «Дорогой сын! Прости, что долго не давал о себе знать. Извиняет меня лишь то, что до недавних пор я и не ведал о твоем существовании. Случись иначе, я не покинул бы Землю и ни за что не оставил бы вас с матерью. Поверь, я любил ее как никого на свете. Но теперь уже поздно что-либо менять… Тебе будут рассказывать обо мне странные вещи, которые ты, пожалуй, сочтешь за небылицы, но знай — я действительно занял опаловый трон в Илек-Ваде, близ Ултара, что за рекой Скай, в Мире Грез. Первое десятилетие моего правления было весьма удачным, однако все это время я не видел снов, и почти смирился с тем, что утратил эту способность. Но однажды она вернулась ко мне, и вместо дара обернулась проклятием, ибо взамен сладких грез я узрел кошмар Придворные знахари поили меня отварами и зельями. Верные коты навевали мне сладкую дрему своим мурлыканием. И чары помогали мне… но не всегда и не полностью — Луна Грез разрушала их, совершая свой извечный путь над королевством, и я уже не был счастлив, как раньше. Однажды в город явился ползучий хаос Ньярлатотеп, Вестник Древних, и поведал мне, что я сам повинен в своем недуге, и многие бедствия, творящиеся на Земле, незримой нитью связаны со мной. Ибо своим безрассудством, свойственным человеку, я нарушил космическое равновесие и возмутил эфирный поток меж мирами. Вестник открыл мне тайну, которую ныне доверяю тебе. Знай: мы, Картеры, суть мистические короли, наместники космических сил на Земле, и должны хранить ее до пришествия Изначальных. Древний род наш благословлен самим Йог-Сототом, Одним-во-Всем. Не берусь объяснить, что произошло за Вратами Серебряного Ключа. Сначала я был один, потом стал многими… Так или иначе, на Земле не осталось ни одного Рэндольфа Картера — будь то среди живых или мертвых. Передача Силы не завершилась, и это необходимо исправить. В годовщину моего ухода тебе придется отправиться в Змеиное Логово и в полночь открыть Врата. Я подойду Но прежде ты должен добыть Серебряный Ключ, убив клешнерукую тварь, что алчет сожрать твое сердце. Тайного врага зовут Зкауба — некогда он был колдуном на планете Йаддит. Одно из моих «я», подобно демону, вселилось в него и жило долгие тысячи лет, пока его личность не взяла верх. Ныне Зкауба безумен и зол, а Серебряный Ключ все еще у него. Если колдун убьет тебя на алтарном камне у Врат и съест твое сердце, то обретет Силу Картеров, последствия чего будут ужасны. Род человеческий сгинет во мраке, а Землей станут править йаддиты… Поэтому ты должен исполнить все так, как я велю. Призови спрутоголового Ктулху и разбей его изображение — так обретешь ты кинжал Лемуров. Он не совсем подходит к Хоть я совсем не знаю тебя, мой мальчик, надеюсь, что ты не посрамишь род Картеров. Я послал моего любимого Бастера присмотреть за тобой и в нужный час передать записку. Да благословят тебя боги!» Сколь ни фантастично выглядело прочитанное, главным чувством, охватившим меня, было не удивление, а облегчение — значит, мой Артур не чудовище, но напротив, призван сразить того, кто тайно явился из космических бездн, неся нам погибель. Вместе с тем, я был отнюдь не в восторге от Рэндольфа. Да, теперь его тайна раскрыта, но ведь он мог сообщить о себе и раньше — хотя бы тем, кому был небезразличен! И почему за ошибки отца должен расплачиваться сын, подвергая себя смертельной опасности? Должно быть, со стороны мое поведение теперь выглядит чистым безумием, но в те минуты неведение и бездействие стали невыносимы для меня. И я отправился в ночь, захватив фонарик и револьвер, и опираясь на проклятый костыль! Это путешествие сейчас представляется мне как полузабытый сон, как долгий мучительный кошмар. Напрягаясь изо всех сил, чтобы успеть к развязке, я ковылял по мокрой пустынной дороге, и серп Луны освещал мне путь своим призрачным сиянием. С неба холодно мерцали звезды, ветер гулял по просторам ночи, шелестя высокой травой и листьями деревьев. В этих звуках мне чудились нелюдские голоса и презрительный смех. Мрачные вязы на холме смыкали свои ветви вокруг потревожившего их покой. Взоры сонмищ таинственных существ пронзали меня — за стволами и в кронах деревьев прятались дриады и сатиры, подземные жители вылезали из своих нор… Были здесь и такие, кому не придумано названий, и о ком упоминают лишь шепотом старые колдуны с отрогов Пнота. Почти теряя сознание от страха и боли в ноге, я все же добрался до Змеиного Логова, и понял, что игра Сил началась, ибо из чрева пещеры струилось холодное фосфорическое сияние. Кое-как перебравшись через камни, я оказался у дальнего свода, где в скользкой от плесени скале неожиданно открывался проход, словно волшебный Сезам. Преодолев его, я оказался в просторном гроте, никогда прежде не виданном мною, и также залитым неземным светом. Он исходил от каменной руки с шестью пальцами, в проеме каменной арки, держащей в ладони звезду цвета морской волны. А прямо перед изваянием сошлись в смертельной схватке молодой Картер и чудовищный Зкауба. Одежда Артура была в крови, которая в призрачном освещении казалась совсем черной. Но он не сдавался, делая все новые попытки вонзить сверкающее лезвие кинжала в зловонную плоть монстра. Тот напоминал гигантское членистоногое, с двумя парами рук, увенчанных клешнями, и тонкими щупальцами вокруг рта и в основаниях конечностей, которые беспрестанно шевелились. Кажется, у него было шесть глаз, но в этом я не слишком уверен. Существо то замирало на месте, то делало резкие движения, уклоняясь от удара или пытаясь нанести свой. Я наблюдал схватку, спрятавшись за камнем всего в паре метров от дерущихся, и не зная, что предпринять. Тут у меня и начало першить в горле — то ли от сырости и холода, то ли от запахов ужасной пещеры. Не в силах сдержаться, я раскашлялся, и звуки эти отозвались эхом в низких сводах. Пришелец обернулся в мою сторону, и в этот момент Артур нанес решающий удар. Зкауба взвыл и рухнул на камни, а все конечности его конвульсивно задергались. От этой картины я потерял сознание… Когда очертания мира вновь проступили перед моим взором, я понял, что валяюсь на полу пещеры и вдобавок куда-то потерял очки. Надо мной возвышалась фигура Картера — я видел его нечетко, в каком-то радужном ореоле. «Он мертв?» — выдавил из себя я, едва ворочая языком. «Да, Крис», — ответил мне Картер неожиданно низким голосом и безо всякого акцента. — «Дело сделано. Спасибо тебе за все. И прошу, позаботься о моем мальчике… Прощай!» Он коснулся меня холодной рукой, и мое измученное тело пробил озноб. Вслед за этим я вновь отключился. Окончательно я пришел в себя уже дома. Вокруг хлопотал Артур. Оказалось, что он тащил меня вниз, к машине, на руках, а затем вызвал врача из Аркхэма. Тот, к счастью, не обнаружил ничего страшнее нервного и физического перенапряжения в сочетании с простудой, и дал необходимые лекарства. Короче говоря, я слег на неделю, но это была небольшая цена. Выяснилось, что молодой Картер тоже плохо помнит происходившее в Змеином Логове, и в частности, свои слова, однако почему-то уверен в том, что все сделал правильно. Он говорил, что видел за Вратами отца, и тот совсем такой же, как на старых фотографиях 1920-х годов. Очевидно, в Мире Грез старость над ним была не властна. Тело существа из грота потом доставили в Мискатоникский университет для изучения, однако утратив жизненную силу, оно слишком быстро разлагалось, несмотря на все ухищрения. Исследования пришлось прекратить, и результаты их так и не были опубликованы. После того, как весть о героическом поступке Артура и сраженном чудовище облетела город, молодой Картер стал весьма популярной личностью. За ним бегала восторженная молодежь, а отцы семейств приглашали давать уроки французского и философии. Последствия сего были вполне закономерны — не прошло и года, как Артур женился на прелестной девушке Джоан Кори. Произошло также еще одно знаменательное событие. Кажется, через неделю после эпопеи в Змеином Логове ночная тьма под окнами огласилась требовательным мявом. Мы с Картером сбежали вниз, узнав голос Бастера. Тот был не один, а в сопровождении весьма невзрачной бродячей кошки из местных, которая, робко мяукнув, взошла на крыльцо и стала тереться о ноги Артура. Окинув нас своим не по-кошачьи умным взглядом, Бастер многозначительно мявкнул, как бы прощаясь и оставляя свою спутницу на наше попечение, с чем и скрылся в ночной тиши. Больше мы его не видели… Сейчас, когда я пишу эти строки, у ног моих крутится маленький черный котенок славного рода Бастеров, а из коридора я слышу голосок юного Дэвида Картера, разыскивающего своего любимца. Да, у Артура уже пошли внуки! И почему-то становится так тепло на душе, что хочется плакать. Надеюсь, вы простите мне мои стариковские слезы? Я знаю, где-то по ту сторону Вселенной, в Мире Грез, в сказочном городе Илек-Ваде царит на опаловом троне король Рэндольф… Но счастлив ли он так, как счастлив я? |
||
|