"ВОЗВРАЩЕНИЕ НА РОДИНУ" - читать интересную книгу автора (Шедогуб Зинаида)ЧАСТЬ ВТОРАЯМолился он здесь, на этой проклятой войне, всегда и везде: казак был уверен, что только молитвы да образок Николая Чудотворца, который, плача, повесила ему на шею жена Аннушка, спасают его. Смерть повыкосила однополчан. А он, как заговоренный, выходил из каждого боя живым и невредимым, но чувство страха и надвигающейся опасности с каждым днем всё возрастало в нём, и Степан страстно молился, чтобы спасти себя от беды. Он фанатично верил в Бога, хотел бы жить мирно и праведно, но правители толкнули его в пучину войны, где одни люди истребляли других людей, и могилы и своих, и чужих покрыли эту прекрасную землю, «ридну Украину», как говорил его дед Андрей. Но казак уже не воспринимал этот край, как свой, и только украинские песни да украинская речь что-то будили в его душе, рождали в нём трепетные воспоминания о Кубани. Он видел раскинувшуюся среди лиманов и заболоченных мест родную станицу. Небольшие, крытые камышом хатки утопают в зелени садов. Окружённые плетнями огороды, как телята к вымени, присосались к многочисленным ерикам, и куда бегут эти каналы, туда устремляются и казачьи подворья, обсаженные акацией, вишней, сливой. – Может быть, здесь, на Украине, и краше, – думал Степан, – но там, на Кубани, мой дом, туда теперь тянет меня. Он вдруг вспомнил ту весну, когда впервые встретил Аннушку. В марте река Протока разбухла, налилась талой водой, раздалась вширь; лёд на ней поднялся, стал давить на берега. То здесь, то там на дамбе стали появляться растущие на глазах ручейки, и если бы казаки не забивали их мешками с землёй, то смела бы Протока и этот прижавшийся к ней хутор, и этот небольшой лесок, и эту притаившуюся на небольшой возвышенности станицу. Степан зорко, как орел, следил за берегом, и как только начинала дышать и двигаться почва, как только появлялись первые капли воды, он наперегонки с Федором бросался забивать очередной ручей. Было весело и одновременно страшно. Эта борьба с рекой разгорячила ребят, их лица разрумянились, глаза весело заблестели, и хохот, судорожный, нервный, сотрясал воздух. Наконец раздался стон, треск; лед стал лопаться, ломаться; льдины взбирались друг на дружку, резали берег, сносили деревья, кружась по реке, сталкивались, разбиваясь и крошась. – Слава Богу! – крестясь, говорили старые казаки, молодые же весело кричали. Степан сорвал с головы шапку, стал от радости швырять её в небо и ловко, как мячик, ловить. Он так увлёкся, что чуть не сбил закутанную в шаль девушку, которая вела под уздцы Орлика. – Казаки? Чей конь? – громко спрашивала она мужчин. – Мий! – признался Степан. – А шо вин наробыв? – спросил он, хотя по ехидному ржанию и блудливому конскому взору сразу же понял: Орлик побывал в чужом базку. – Мамка ругается… Полскирды, наверно, сожрал… Будете платить… Девушка обожгла горячим взглядом казака, и Степан вздрогнул, как от ожога; куда девалось его веселье: он смутился и покраснел. – Ха, – заступился за своего друга Фёдор. – Да без нас може ни вашего хутора, ни вашей хаты уже б не було: унесла б все Протока… – Та привезу я сино, покажить де ваша хата? – спросил Степан. – Вон наши хоромы, – кивнула девушка в сторону одиноко стоявшей на краю хутора хатёнки и весело рассмеялась. На её левой щеке появилась милая ямочка, чёрные очи на мгновение скрылись под густыми ресницами и тут же вновь обожгли казака радостным блеском. – Вот там с мамой и живём… |
|
|