ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Элдин, сзади!

О Боже, неужели снова?

Элдин инстинктивно нырнул за штабель винных бочек:

Первый выстрел взорвал бочку, которая находилась прямо над его головой. Элдина окатило душем из игристого бургундского и разлетевшихся в стороны щепок.

— Элдин, слева!

Ослепленный шипящей пеной, Элдин на ощупь пробирался мимо рядов поставленных друг на друга ящиков.

Два новых выстрела прогремели в грузовом трюме, и еще одна бочка, на этот раз с отборным гальпринианским мускателем, любимым напитком гурманов гаварниан, была разбита вдребезги разрывной пулей.

— Ярослав!

Ответом было молчание. Черт возьми, неужели они все-таки добрались до него? Крик Элдина вызвал новую серию выстрелов, от которых началась цепная реакция разрывающихся бутылок с шампанским.

Растянувшись на полу, Элдин наконец достал свой пистолет. Пластиковая рукоятка плотно легла в ладонь. Предполагалось, что оружие позволит ему чувствовать себя более уверенно, но на самом деле оно вызывало у него только нервную дрожь.

Элдин попятился к штабелю ящиков и, опустившись на корточки, снял пистолет с предохранителя.

Пятый раз, подумал Элдин, пятый раз за последние шесть месяцев. Неужели Габлона никогда не оставит своих попыток?

Но Элдин понимал: надеяться на то, что эта охота когда-нибудь прекратится, было просто смешно. Рассчитывать, что небольшая афера, провернутая им в игре с Александром, навсегда останется в тайне, тоже было абсурдно. Корбин Габлона в конце концов узнал, при каких обстоятельствах он лишился своей империи, и бывший работодатель начал преследовать Элдина по всему Облаку. Нет, Габлона никогда не прекратит своих попыток отомстить. Единственным утешением для Элдина была мысль, что сам Габлона в данный момент томился в центре переориентации Надзирателей. Но данное обстоятельство не мешало членам семейства Габлоны осуществить задуманную им месть.

Элдин напрягся. Из-за штабеля ящиков появилась рука. В руке был зажат «Эрик-10» — мощное оружие, стреляющее десятимиллиметровыми разрывными пулями, способными пробить самую последнюю модель двойного бронежилета, который Элдин постоянно носил под верхней одеждой. Элдин поднял пистолет и замер в ожидании.

Следом за рукой из-за угла показалось плечо, а за ним испуганный глаз Ярослава, и Элдин в самый последний момент успел остановить свои палец, уже готовый нажать на спусковой крючок.

Элдин с облегчением перевел дух. Его старший товарищ, Ярослав, крадучись приблизился к нему.

— Сколько их? — прошептал Элдин.

— Мне кажется, только один.

— Но как, черт возьми?… — начал Элдин, но сразу же понял, что Ярослав озадачен не меньше его. Со всеми предосторожностями они пробрались на борт этого потрепанного грузопассажирского корабля, направляющегося в систему Рафта-не, где Зергх, старый приятель Элдина, нашел для него подходящее убежище. На корабле находилось еще около сотни пассажиров, каждый из которых мог оказаться наемным убийцей, но это был неизбежный риск. Дни полетов на собственной яхте канули в прошлое; во время третьего покушения на его жизнь корабль Элдина был уничтожен, а купить новый он сейчас не мог. Покупка корабля означала оформление финансовых документов, и в тот момент, когда чек, выписанный Элдином, поступит в банк, мальчики Габлоны об этом узнают. Вообще-то на Корбина работали не только мальчики — четвертая «попытка» свести счеты с Элдином была достаточно приятной внешности, пока она не выразила намерения вонзить ему в глаз отравленную иглу.

Все две недели, которые продолжался перелет, он просидел, запершись, в своей каюте. Через несколько минут после того, как корабль совершил посадку на Рафта-не, он спрыгнул в грузовой отсек, чтобы прихватить пару бутылок вина, которые, по словам стюарда-ксарна, были провезены контрабандой и только ждали, чтобы кто-нибудь их забрал.

Глаза Ярослава расширились от страха. Элдин резко обернулся, одновременно нажав на курок. Пистолет в его руке вздрогнул несколько раз, уничтожив еще пару ящиков вина.

Из-за разбитых ящиков появился наемный убийца.

Элдин в панике разрядил остаток обоймы, превратив несколько сотен галлонов превосходного напитка в водяную пыль и гроздья пены. Издав истошный вопль, Ярослав вскочил на ноги и, держа перед собой пистолет двумя руками, тоже выпустил всю обойму. Оглушительные звуки выстрелов сотрясли стены тесного грузового отсека. Убийца рухнул навзничь. Еще некоторое время его конечности судорожно дергались, а затем он застыл в неподвижности.

Потоки алой жидкости хлестали из отверстий, пробитых в том месте, где когда-то была его грудь. Вставив новую обойму, Ярослав осторожно приблизился к поверженному телу. В тот момент, когда он уже собрался выбить ногой пистолет из руки убийцы, тот внезапно сел и начал поднимать оружие. Ярослав приставил ствол крупнокалиберного пистолета к его голове и выпустил еще дюжину зарядов.

В течение еще нескольких секунд тело продолжало дергаться и потом окончательно застыло. Элдин подошел к Ярославу и посмотрел на труп.

— Уже первые несколько выстрелов должны были его убить, — прошептал Элдин.

— Это робот, — ответил Ярослав взволнованным голосом и выбил пистолет из руки андроида.

Они посмотрели друг на друга глазами, расширенными от страха. То, что Габлона пытался их убить, было плохо само по себе, но использовать для этой цели андроидов… Изготовление роботов, имеющих внешний облик разумных существ, было строго запрещено. В качестве убийц андроиды были гораздо опаснее кого бы то ни было, поскольку не боялись боли, наказания или смерти и, однажды запрограммированные на убийство, неотвратимо шли к цели.

Развернувшись, оба приятеля бегом устремились к двери, желая поскорее покинуть грузовой отсек и вернуться на главную палубу.

Добежав до последнего ряда поддонов с грузом, они остановились и внимательно посмотрели по сторонам на тот случай, если у андроида был напарник.

— Чисто, — прошептал Элдин и бросился к единственной двери, ведущей наружу.

Взявшись за ручку, он широко распахнул дверь и увидел перед собой стюарда, намекавшего на контрабандное вино.

Стюард с улыбкой взглянул на них. Элдин сразу же все понял.

— Это ловушка! — воскликнул Элдин и отпрянул назад, но наткнулся на Ярослава.

Друзья рухнули на палубу. Шагнув через дверной проем, ксарн встал над ними и извлек из складок туники «Эрик-15», оружие, способное пробить дыру в борту звездолета.

— Небольшой подарок от ваших старых друзей, — прошептал ксарн со зловещей улыбкой. — Они сожалеют только о том, что не могут увидеть это своими глазами. А теперь время спать.

Ксарн направил пистолет в грудь Элдина и нажал курок.

— Брат Корбин, пора подниматься.

— Во-первых, я тебе не брат, а во-вторых, у меня еще нет желания вставать.

Бескровные губы Надзирателя изогнулись в снисходительной улыбке, он медленно вплыл в комнату, волоча за собой полы длинного одеяния, и навис над постелью Корбина.

— Ах, брат Корбин, мы все братья по духу. До рассвета остался один час, пора начинать новый день.

— Послушай, Лоса, или Лойса, или как тебя там! Ты разговариваешь с Корбином Габлоной. Я сыт по горло вашими проповедями и наставлениями и больше не намерен вам подчиняться.

— Как тебе будет угодно, — прошептал Лоса.

На его лице застыла обычная для Надзирателей ханжеская улыбка. Тысячи микроскопических иголок вонзились в тело Корбина.

— Ублюдки! Если бы не этот смирительный костюм, я давно бы свернул твою тощую шею!

Громко ругаясь, Корбин продолжал демонстрировать свое неповиновение. Лоса предостерегающе поднял палец, словно бы укоряя капризного ребенка.

Покалывания были не слишком болезненными — никто не смог бы обвинить Надзирателей в том, что они применяют жестокие пытки, но ощущение было таким же неприятным, как если бы десять тысяч голодных москитов одновременно впились в тело.

Продолжая сыпать проклятиями, Корбин вцепился в смирительный костюм, прилепившийся к нему словно вторая кожа. Он даже был окрашен в цвет плоти и повторял каждый изгиб и складку его трехсотфунтового тела. Он продолжал терпеть, хотя так же, как и Лоса, прекрасно понимал, что его сопротивление не продлится долго. Иногда ему удавалось продержаться две или даже три минуты, хотя какой в этом толк, подумал он, в то же время сознавая, что каждая его уступка является еще одной маленькой победой Надзирателей.

— Ну ладно, ладно! — воскликнул Корбин, и сводящие с ума покалывания тут же прекратились. — Черт возьми, как бы я хотел…

Поднятый палец Лосы остановил Корбина на середине фразы.

— Не надо горячиться, дорогой брат. Когда-нибудь ты поблагодаришь меня, что я наставил тебя на путь, ведущий к всеобщему братству. Мы, Надзиратели, желаем только, чтобы все кили в мире и согласии. Мы не приемлем насилия и хотим, чтобы вы заняли такую же позицию. Ты сам понимаешь, что наш либеральный миролюбивый подход во всем превосходит ваши варварские методы выяснения отношений. Не правда ли, брат?

Корбин криво усмехнулся:

— Ну да, конечно.

— Брат, — добавил Лоса с застывшей на лице улыбкой.

— Брат, — неохотно пробормотал Корбин и выбрался из постели, чтобы встретить восемьдесят седьмой день курса нравственной переориентации. Всего лишь восемьдесят седьмой! А ведь еще две тысячи девятьсот тринадцать дней он проведет здесь в том случае, если ему не сократят срок за примерное поведение.

Через несколько минут они вышли в главный коридор. С поникшими плечами Корбин следовал за плывущим впереди Надзирателем.

По крайней мере, они еще не проникли в его мысли, но он знал, что это всего лишь вопрос времени. Приблизительно в течение года они будут разрыхлять ему мозги и, когда условия станут подходящими, проникнут в нейросистему и возьмутся за него изнутри. Корбину не хотелось думать о том, что до сих пор еще никому не удавалось побить этих ублюдков в их игре. Всякий, кто покидал подобный центр, пройдя курс переориентации первой категории, представлял из себя полного идиота, которого постоянно терзали различные сомнения вроде того, имеет ли он моральное право есть салат, поскольку если растение способно чувствовать, то ему могло не понравиться, что его кто-то разрывает на части.

Проклятье! Он сам угодил в их ловушку. Надзиратели строго придерживались буквы закона, и Корбин надеялся, что его адвокаты еще долго будут мурыжить их в залах суда, прежде чем дело дойдет до слушания. Ему останется, только залечь на дно, чтобы они не могли схватить его, сославшись на право предварительного заключения возможного преступника.

Когда он развлекался на увеселительном звездолете, дрейфующем в Малом Магеллановом Облаке, кто-то на него настучал. Около полудюжины кораблей Надзирателей перекрыли все пути к отступлению, и не прошло и часа, как на Корбине оказался смирительный костюм.

— О чем ты задумался, брат? — поинтересовался Лоса, бросив взгляд через плечо и остановив на Корбине свои фасеточные глаза.

— Если я тебе отвечу, ты снова пропустишь через меня электрический разряд, — пробурчал Корбин.

— Брат…

— Ну хорошо, хорошо. Но если я скажу правду, ты ведь сделаешь то же самое, брат, — с усмешкой произнес Корбин, иронически выделив последнее слово.

— Ты не прав, брат. Мы, Надзиратели, всегда желаем слышать правду. Я был бы очень огорчен, если бы под влиянием страха ты сказал мне неправду. Видишь ли, брат, именно стремлению всегда говорить правду и жить в мире мы хотим научить вас, наших менее просвещенных собратьев. Так что ничего не бойся и всегда будь искренен, мой друг.

— Просто я до сих пор не могу понять, кто же настучал на меня… брат.

— Поскольку правда не может причинить вреда, я с удовольствием сообщу тебе, что это сделал твой старый соперник Сигма Азерматти. Его люди узнали, где ты скрываешься, и связались с нами.

— Ах, гнилой подонок! Он нарушил кодекс. Он нарушил нашу взаимную договоренность ни при каких обстоятельствах не стучать вам, ублюдкам.

— Брат, — холодно добавил Лоса. Тень недовольства коснулась его лица.

— Брат, — поспешно повторил Корбин.

Он знал, что Надзиратели весьма щепетильны в вопросах, касающихся брачных ритуалов и законности появления на свет их отпрысков.

— Вот так-то лучше. От себя могу добавить, что он поступил правильно. Еще есть надежда, что с нашей помощью ты найдешь путь к миру в своей душе. В конце концов, брат Габлона, ты был организатором одной из этих отвратительных игр и вдобавок ко всему еще пытался смошенничать.

— Ну конечно, вы упекли меня сюда из-за небольшого проступка, в то время как сами однажды за один день превратили в пыль полдюжины наших планет. Попробуй объяснить мне это, брат.

— Ну ладно, Корбин, я уже не раз слышал от тебя подобное обвинение. Не мы превратили в пыль ваши миры. Вы сами это сделали. Мы просто доставили в заранее выбранные места соответствующие устройства, после чего позволили провести эвакуацию планет. Взрывы должны были произойти только в том случае, если бы твои предки продолжили вести боевые действия. Но они не вняли нашим предостережениям, и планеты были уничтожены. Так что вы сами виноваты.

— Последствия были трагичными, — печально продолжал Лоса, — но наш план сработал — война была прекращена. Затем мы лишили вас всех систем вооружения для ведения межпланетных войн и запретили производить их в дальнейшем. К сожалению, нас слишком мало, и мы не можем одновременно находиться повсюду, но, по крайней мере, мы не позволим вам снова развязать крупный конфликт. К нашему большому огорчению, такие, как ты, по-прежнему продолжают разжигать войны между народами, населяющими примитивные миры, а затем еще жульничают, чтобы извлечь для себя выгоду.

— Говоришь, я жульничал? Да я просто оказался изобретательнее всех остальных, и, кроме того, они тоже смошенничали и в результате испортили игру. Черт возьми, да я просто пытался сделать то, что они хотели совершить в отношении меня!

— Ты неисправим, Корбин Габлона. Но дай нам время, и ты сам увидишь всю глубину своих заблуждений. Приготовься к сегодняшнему занятию.

Надзиратель остановился и махнул рукой в сторону двери. Та сразу же открылась, повинуясь его жесту. В небольшом внутреннем дворике находилось около десятка сервоботов, своим внешним обликом напоминавших Надзирателей и вместе с Лосой и Вушем составлявших весь персонал центра переориентации. Все они были готовы заниматься только с одним Габлоной.

— О нет! Только не Встреча Для Соискания Братской Поддержки! — слабо простонал Корбин.

— Мы подготовили для тебя полный курс лекций о Пути к Миру. Сейчас пройдет седьмое занятие из двухсот. Сервоботы горят нетерпением наставить тебя на путь истинный.

— Выпустите меня отсюда! — жалобно взмолился Габлона. — Я сделаю все, что вы захотите, подпишу любые бумаги, только выпустите меня из этого сумасшедшего дома! Я не выдержу здесь больше ни одного дня!

— Ну, ну, — произнес Лоса. — Твое отчаяние хороший знак, поскольку говорит о том, что ты стал более податлив. Теперь смело заходи внутрь. Предстоящее занятие принесет тебе много пользы.

— Я никогда не верил тем, кто говорил, что мне может что-либо пойти на пользу! — крикнул Корбин.

Исчерпав все доводы, Лоса начал медленно поднимать руку, и Корбин сжался, приготовившись получить новый электрический разряд. Внезапно откуда-то издалека донесся высокий пронзительный свист.

— Оставайся на месте и не двигайся, — скомандовал Лоса и, отвернувшись от Корбина, вышел во дворик, где находились сервоботы.

— Что происходит? — воскликнул Корбин. Пронзительный свист с каждой секундой становился все громче.

— Ничего, что имело бы к тебе отношение,

В середине двора внезапно появилось мерцающее облачко, а следом за ним еще около дюжины подобных объектов.

— Зергх! — радостно воскликнул Корбин после того, как телепортационный луч завершил работу и первое облачко обрело плоть и форму.

Обернувшись, Лоса увидел перед собой васбу-гаварнианина, который помогал организовать игру с Александром. Следом за пожилым гаварнианином материализовались другие фрагменты мерцающего тумана. За спиной Зергха появилось еще около дюжины живых существ… Это были ксарны с оружием, направленным на Надзирателя и его сервоботов.

— Это грубое нарушение законности и порядка, — произнес Лоса, сохраняя полное спокойствие. Легкая снисходительная улыбка по-прежнему оставалась на его лице.

— Потребовалось немало времени, чтобы выяснить, где вы его прячете, — спокойно сказал Зергх, — а затем вывести из строя систему слежения, чтобы незаметно приблизиться к вашему центру. Но в итоге мы все же проникли сюда, чтобы забрать коха Габлону. — Вот так-то! — воодушевленно воскликнул Корбин. — Давай убираться отсюда.

— Боюсь, я не могу вам этого позволить, — тихо промолвил Лоса — Брат Габлона должен провести здесь еще около трех тысяч дней предварительного заключения, чтобы пройти полный курс нравственной переориентации.

— Плевать я хотел на твой курс переориентации, — со смехом произнёс Габлона и приблизился к Зергху. — Испепели этого ублюдка, и давай уносить отсюда ноги,

— Вы сами знаете, что убийство Надзирателя способно повлечь за собой очень серьезные последствий, — предупредил Лоса. — Я конечна же говорю это не потому, что боюсь за свою жизнь, а только из-за того, что беспокоюсь за вас, братья мои.

Корбин хрипло засмеялся и протянул руку, чтобы взять у Зергха пистолет.

— Не беспокойся, — сказал Зергх. — Мы пришли сюда только для того, чтобы забрать Габлону.

Не произнеся больше ни слова, он направил оружие в грудь Корбина.

— Время спать, — холодно промолвил Зергх и нажал курок.

— Джентльмены, джентльмены, пожалуйста, прошу вас соблюдать порядок. Пожалуйста, джентльмены!

Возбуждение ксарна в итоге стало чрезмерным, и за последними словами последовала типичная для ксарнов реакция на слишком сильный стресс: содержимое его последней трапезы брызгами разлетелось по комнате.

Шок от зловонного душа помешал Букхе Тагу привести свой огромный кулак в соприкосновение с солнечным сплетением Золы. Кохи, все как один, прекратили свои споры и начали выкрикивать проклятия в адрес ксарна, председательствовавшего на собрании.

Пара сородичей ксарна встали по обе стороны от него и приподнялись на задних конечностях.

— Либо вы все сейчас же заткнетесь, — проревел один из них, — либо получите такое же угощение от нас двоих.

Эта угроза возымела действие, и кохи начали успокаиваться. Большинство из них прекратило выкрикивать оскорбления в адрес друг друга, и голос председательствовавшего ксарна стал отчетливо слышен.

— Джентльмены, пожалуйста, прошу всех занять свои места. Вспомните старую пословицу: время — деньги. Около двух тысяч бухгалтеров и вдвое большее количество адвокатов ожидают нашего решения на нижних этажах. Они уже включили свои счетчики.

В конференц-зале наконец воцарилась тишина. Звуки издавали лишь сервоботы, убирающие за ксарном и вытирающие со стола кровь, которую один из кохов-гаварниан пролил во время оживленного спора со своим соседом.

— Я рад, что вы вняли моим доводам. Помните о том, что все вы кохи и, следовательно, должны вести себя с Достоинством.

Все присутствующие согласно закивали головами, продолжая с ненавистью смотреть друг на друга.

— Теперь вернемся к сути высказанного предложения. Если говорить простыми словами, оно сводится к тому, что имущество всех корпораций, поменявших владельцев в результате последней игры, должно быть заморожено в том состоянии, в котором оно находилось сегодня в полдень по стандартному времени. Каждая компания обязана предоставить полный финансовый отчет созванному аудиторскому совету. Этот совет проведет работу с юристами, представляющими предыдущего владельца, чтобы понять, какая часть имущества была потрачена после того, как выяснилось, что результат последней игры был фальсифицирован. В итоге совет должен восстановить эту часть имущества, прежде чем компанию вернут ее владельцу. Вы со мной согласны?

Один из кохов-гаварниан поднялся и начал высказывать какие-то возражения. Несколько гафов во главе с Вукхой Тагом окружили своего соотечественника, осыпая его проклятиями. Дискуссия продлилась недолго; группа быстро распалась.

Гаф, который пытался возражать, покорно пожал плечами и, потирая ушибленный живот, сел на место.

— Хорошо. Значит, консенсус наконец достигнут, — объявил ксарн. — Прошу всех подтвердить свое согласие прикосновением к регистрационной панели.

Все дружно протянули руки, лапы или щупальца к электронным сенсорам и прикосновением к запоминающему устройству проголосовали за выдвинутое предложение.

В зале прозвучал вздох всеобщего облегчения.

— Мы наконец сделали первый шаг, — удовлетворенно произнес Букха. — Но осталась еще одна проблема.

— Еще одна проблема? — подал голос Зола. — Черт возьми, понадобится уйма времени для того, чтобы решить нашу первую проблему. Половина состояния всего Облака было поставлено на кон в этой проклятой игре с Александром, а затем появились слухи, что дело нечисто и результат игры сфальсифицирован.

— И вы все повели себя как последние идиоты, — холодно произнес ксарн, с трудом сохраняя спокойствие. — Вместо того чтобы обратиться ко мне как к инспектору игры, вы начали растаскивать имущество корпораций, поменявших владельцев. Проблему можно была бы решить гораздо проще, если бы все имущество корпораций сразу оказалось замороженным. Мы бы просто передали компании прежним владельцам, и все вернулось бы к исходному состоянию. Но нет, вас всех одолела жадность. Вы думали только о том, как разграбить корпорации.

— Второстепенная проблема, — высокомерно произнес Ярвин, один из мелких кохов.

— Второстепенная, говоришь? — возмущенно воскликнул Вул, человек, понесший серьезные финансовые потери во время последней игры. — Как утверждают мои бухгалтеры, мне повезет, если я смогу вернуть хотя бы половину состояния, обманным путем перешедшего, в чужие руки. И именно вы, гафы, извлекли наибольшую выгоду.

— Это ложь! — воскликнул Букха, снова вскакивая на ноги.

— Послушайте, если вы желаете перевести наш спорна другой уровень, — угрожающе произнес Зола, — то мы, люди, с радостью ответим на ваш вызов.

В комнате установилась напряженная тишина. Скрытая угроза, витавшая в воздухе во все дни проведения конференции, наконец вырвалась наружу. Внезапно все поняли, что они стоят на краю пропасти. Несмотря на все запреты Надзирателей, запахло кровью.

— Джентльмены, прошу вас, не забывайте о нашем социальном статусе и репутации, — произнес ксарн увещевательным тоном, вытянув перед собой две верхние пары конечностей в успокаивающем жесте. — Согласившись заморозить все имущество компаний, поменявших владельцев, мы уже сделали важный шаг. Бухгалтеры и адвокаты из ваших консорциумов получат беспрепятственный доступ ко всем финансовым документам компаний, принадлежавших вам ранее. В скором времени они смогут подсчитать, какая часть имущества была утрачена после смены владельца, и его вернут назад, разумеется, за вычетом гонорара моей посреднической фирме.

Последнее замечание вызвало возмущенные комментарии со стороны людей и гаварниан, собравшихся в конференц-зале, но все прекрасно понимали, что без посредничества ксарнов юридический узел будет невозможно распутать.

— Но кто возместит нам расходы на содержание твоей аудиторской фирмы? — воскликнул Зола. — Эти крючкотворы высосут из нас все соки. Черт возьми, да только задаток, выплаченный гильдии бюрократов, составил сто миллионов катар!

— Надо было прикончить всех проклятых законников во время последней войны, — прорычал один из гафов. — Да, я знаю, они нам нужны, и согласен на то, чтобы существовали школы для адвокатов, но только в тот момент, когда они получают свои дипломы, их следует расстреливать в качестве назидательного примера всему остальному обществу.

— Верно, верно, давайте выпьем за это! — одновременно воскликнули сразу несколько кохов и дружно подняли бокалы, впервые за последние дни обнаружив точки соприкосновения в своих позициях.

— Джентльмены, — произнёс один из гафов, — я предлагаю организовать игру. Давайте найдем необитаемую планету, заселим ее законниками, бюрократами и политиканами, и тот, кто первый задушит соперника бумажной отчетностью, тот победит.

Остальные хором выразили свое одобрение, и напряжение между собравшимися кохами заметно ослабло. Первое серьезное препятствие было преодолено. Они наконец достигли принципиальной договоренности возместить друг другу ущерб, нанесенный последней азартной лихорадкой. Ксарн поудобнее устроился на своей широкой кушетке и приготовился к следующему шагу.

— Пока нас не охватило непомерное самодовольство, — внезапно заявил Зола, — предлагаю вернуться к проблеме, о которой упомянул мой добрый друг кох Букха. Пожалуйста, Букха, просвети нас.

— Вопрос достаточно простой, и я чувствую, что настало время вынести его на всеобщее обсуждение.

Остальные кохи обратились в слух, предположив, что Букха, как обычно, первые дни конференции держал свои мысли при себе, ожидая благоприятного момента для того, чтобы высказаться.

— Ну ладно, рассказывай поскорее! — воскликнули несколько кохов-людей, заподозрив, что что-то назревает.

— А какое решение мы примем относительно тех двух кохов, которых с нами нет? — произнес Букха вкрадчивым тоном.

— Да, Габлона и Сигма, как мы поступим с этими ублюдками? — присоединился Вул. — Если бы Габлона не попытался смошенничать в последней игре, а Сигма, узнав об этом, не решил бы использовать ситуацию для своей выгоды, то никогда бы не возникло того хаоса, с которым мы сейчас вынуждены бороться.

— Не забудь и про Элдина Лариса, — добавил Ярвин сердитым тоном. — Он грубо нарушил профессиональную этику.

Букха хранил молчание. Он заметил, как Зола пристально посмотрел на, него, и ответил ему невинным взглядом. В конце концов, в первый день конференции Букха сумел доказать, что его крупный выигрыш в последней игре был основан исключительно на редкой удаче, а не на служебной информации, тайно поставляемой Элдином.

— Скажи нам, — вкрадчиво спросил Зола, — может быть, тебе известно нечто такое, о чем не знаем мы?

Букха развел руки в стороны и пожал плечами.

— Что ж, возможно, наступил самый подходящий момент для того, чтобы рассказать о том небольшом проекте, который мы подготовили вместе с моим старым приятелем Букой Тагом, — промолвил ксарн.

— И в чем он заключается? — хором спросили сразу несколько кохов.

— Вы сами недавно судили ваших братьев кохов и признали их виновными в мошенничестве.

Все собравшиеся согласно закивали головами. Этот вопрос первым стоял на повестке, и потребовалось менее двух минут, чтобы вынести по нему единодушное решение.

— Однако все мы должны понимать, что существует только три способа их наказать. Мы можем лишить их всего имущества, но, джентльмены, не думаю, что кому-либо из вас захочется создавать подобный прецедент, который в дальнейшем может быть использован против любого из здесь присутствующих.

Экономические консорциумы Облака по своему статусу были близки к правительствам. Все понимали, что обычное соперничество, как и любые способы ведения честной конкурентной борьбы, это одно, но конфискация всего имущества на основании коллективного решения действительно представляла бы собой невиданный доселе прецедент.

— Есть и другая возможность. Но захотите ли вы лично передать своих старых товарищей в руки Надзирателей?

В ответ прозвучали возмущенные возгласы. Любой из кохов был готов донести на своего конкурента ненавистным Надзирателям, но тайно, а публично — никогда.

— Тем не менее ходят слухи, — вмешался Зола, — что Габлона вовсе не скрывается в каком-то неизвестном убежище и Надзиратели уже схватили его.

Остальные кохи дружными проклятиями встретили это сообщение, выразив свой протест относительно вмешательства в их дела со стороны Надзирателей.

— Последнее, что нам остается, это просто их убить, — закончил ксарн.

В комнате повисло напряженное молчание. Всем им удалось выжить в суровой конкурентной борьбе, которую вели между собой экономические консорциумы Облака. В конце концов, они были кохами и как таковые являлись руководителями огромных синдикатов. Но главное правило, существовавшее с давних пор, заключалось в том, что ни при каких обстоятельствах нельзя наносить удар по коху или членам его семьи. Они понимали: стоит однажды начать кровопролитие, и его уже никогда не остановить.

— Подозреваю, у вас есть еще один вариант, поскольку первые три неприемлемы, — тихо произнес Зола.

— Совершенно верно, — согласился ксарн.

Его мандибулы разошлись в стороны, изобразив то, что он, очевидно, cчитaл улыбкой.