"Мир по Кларксону" - читать интересную книгу автора (Кларксон Джереми)

Мои пожелания ЕС после брюссельских баталий

Обычно я не ввязываюсь в разговоры о Евросоюзе. Но когда вы в Брюсселе, столице Бельгии и собственно Евросоюза, избегать таких разговоров становится все труднее.

Намедни сели мы в кафе с милой ирландской девушкой, начитанной умницей, которая здесь живет уже четыре года. Мы четыре секунды обсуждали прелести Брюгге, двенадцать – прелести Жан-Клода Ван Дамма, но дальше я не сдержался.

Что хорошего я видел от этого Евросоюза? Вчера вечером я въехал в отель President одновременно с двумя автобусами туристов, которые не могли ни прочесть, ни заполнить регистрационные карты. Какого черта меня пускают в Бельгию без паспорта, а в отель без паспорта не селят? Всего лишь каких-то два часа – и мне выдали ключи от моего номера, который оказался двухместной доменной печью. Отель этот, видно, сделан исключительно для туристов из Америки, для которых в комнате должно быть или так жарко, что мозги варятся вкрутую, или гак холодно, что по стенам течет жидкий азот. В час ночи сунул подушку в мини-бар, чтобы хоть как-то охладить, но тут за стенкой стали играть в сквош. И играли где-то час.

После этого сосед-игрок пошел в душ и делал это громко и с расстановкой еще час. Потом он решил, что самое время позвонить домой в Айову.

– Алло, Тодд, это Чак! Послушай, какая тут громкость у телика!

Я не открывал Книгу рекордов Гиннесса на странице «самый громкий голос на планете», но уверен, старина Чак там упомянут. На мою беду, Чак имел много друзей. Потом он опять решил сыграть в сквош. Гут я не выдержал и позвонил на ресепшн, попросив их принять меры и угомонить соседа.

Я услышал, как он взял трубку. Да, сказал он, конечно. Положив трубку, он постучался ко мне в дверь и прошептал в замочную скважину: «Извини, приятель…» И тут взошло солнце. Я пытался спрятаться от его радиоактивных лучей в мини-баре, но они жгли мою левую пятку, и мне пришлось вернуться в раскаленную, словно печка Aga, постель.

Неудивительно, что после такой ночки я был не расположен обсуждать прелести Жан-Клода-Хренова-Дамма. Поэтому я уперся рогом: «Ну и чего хорошего лично мне сделал это Евросоюз?» Моя собеседница-еврофилка попыталась возразить. Мол, она училась в британской школе и не смогла бы поступить в ирландский университет, потому что не знала ирландского.

Но какое это имеет отношение ко мне? Она согласилась, что никакого, и, нимало не смутившись, сказала, что теперь кожаные ботинки, сделанные в Евросоюзе, должны иметь специальный знак ЕС, подтверждающий, что они сделаны из кожи.

Гм-м. Я не уверен, что это обстоятельство оправдывает существование многоуровневого суперправительства, в котором работает 350 000 человек. Мы и сами можем увидеть, сделана обувь из коровы или саудовских нефтепродуктов. Нет, говорю, история про кожу не работает, давай другие аргументы.

Она понесла про то, что дизайнерская одежда из ЕС стала дешевле в Британии, но так как я Prada сроду не носил, мне наплевать. Потом она сказала, что если бы не совет евроминистров, то загрязнение воздуха достигло бы куда больших масштабов. Не то, черт подери! Через двадцать минут, когда я закончил объяснять ей, насколько ничтожен ущерб природе от человека и его машин, она продолжила.

Если меня арестуют за провоз наркотиков в стране, где нет британского посольства (а что, есть такие страны?), я могу позвонить в посольство любой другой европейской страны.

И если вас трахнут за производство героина в Кабуле, что крайне маловероятно, и родное министерство иностранных дел от вас отречется, можете смело проситься к шведам.

Все, что они могут предложить, – дешевая кожа и помощь от викингов в дыре третьего мира.

В тот же вечер я переехал в отель, горничные которого круглые сутки что-то пылесосили. А так как мой номер был угловым, они все время стукались пылесосами в мою дверь. Теперь я знаю, почему панъевропейское правительство не работает. Они никак не могут выспаться.