"Драконы летнего полдня" - читать интересную книгу автора (Уэйс Маргарет, Хикмэн Трэйси)

2. Волшебный остров. Собрание, не терпящее отлагательства. Вершитель

Черный, в виде дракона, корабль растаял на горизонте. Подождав еще немного, с деревьев спустились все те же существа – полулюди-полузвери. – Они вернутся? – спросил он. – Ты же слышал. Они доложат, что мы абсолютно безвредны. Но это не значит, – добавила она после минутного раздумья, – что мы в безопасности. Они появятся вновь. Нескоро, но непременно появятся.

– Что же нам делать?

– Не знаю. Мы поселились на этом острове, чтобы хранить нашу тайну.

Возможно, это-то и было ошибкой. Вероятно, нам не следовало всем собираться в одном месте, и может быть, лучше было раствориться среди других рас. Здесь мы слишком уязвимы… Не знаю, – беспомощно повторила она, – последнее слово за Вершителем.

– И то верно, – как бы с облегчением отозвался ее спутник. – Он с нетерпением ждет нашего возвращения. Нам следует поторопиться.

– Только не в таком виде.

– Нет. Конечно нет. Он еще раз с грустью окинул взглядом горизонт.

– Как все это ужасно. Я до сих пор не чувствую себя в безопасности. Мне кажется, что я по-прежнему вижу очертания этого страшного корабля; перед глазами стоят ужасные черные рыцари; я слышу их голоса, произнесенные и непроизнесенные слова; они рассуждают о завоеваниях, сраже-ниях, смерти.

Конечно… Он заколебался:

– Конечно, мы должны предупредить кого-нибудь на континенте. Может быть, Соламнийских Рыцарей?

– Это решать не нам, – холодно ответила она. – Мы должны позаботиться о себе, как делали это до сих пор. Можешь быть уверен, – в ее голосе прозвучала горечь, – в подобных обстоятельствах они бы палец о палец не ударили, чтобы оповестить нас. Пора идти. Вернем себе наш истинный облик. Чуть слышно прозвучали магические слова. Любой маг Ансалонского континента отдал бы и саму душу, чтобы узнать их. Никому до сих пор это не удавалось. Волшебство такой силы не приобретается со временем – оно прирожденное. Существа вдруг преобразились: безобразная, отвратительная оболочка исчезла, и на ее месте возникло нечто феерическое, прекрасное, с трудом поддающееся описанию. Теперь это были необыкновенно красивые и совершенные создания: высокие, стройные, с безукоризненными пропорциями, с большими лучистыми глазами. Впрочем, в мире многое можно счесть прекрасным. Но если одному что-то представляется красивым, то это совсем не значит, что другому оное будет видеться точно таким же.

Гном-мужчина будет считать гнома-женщину с бакенбардами на лице необыкновенно привлекательной, а гладкие лица женщин людского племени он сочтет лишенными какого-либо очарования. Но даже гном признал бы этих людей красивыми, независимо от собственного понимания прекрасного. Они были столь же восхитительны, как только может быть восхитителен восход в горах, лунная дорожка на морской глади, долина, начинающая выплывать из-под простыни утреннего тумана. Произнесено еще одно слово заклинания – и грубые звериные шкуры превратились в тонкие, блестящего шелка одежды. Слово – и само дерево, на котором они скрывались, стало неузнаваемым: сейчас оно было прямым, ветвистым, с густой, зеленой, мелодично шумящей листвой. Другое слово – и все деревья вокруг претерпели чудесное превращение; все вокруг них словно бы закачалось на волнах утонченных цветочных запахов. Наблюдатели покинули берег, молча идя той же тропой, что привела пришельцев к поселку. Возобновить разговор они не пытались. Молчание было их обычным состоянием. Едва ли кто из соплеменников за целые годы употребил столько слов, сколько они произнесли только что. Эрды предпочитали жить в полной изоляции. Они избегали долгого общения даже друг с другом. Чтобы между нашими наблюдателями завязалась беседа, должно было случиться нечто из ряда вон выходящее. Картина, которую эти двое застали по возвращении в поселок, вызвала у них не меньшее изумление, чем та, что предстала глазам рыцарей. Поистине беспрецедентное событие в жизни эрдов: все племя – несколько сотен человек – собралось под гигантского размера ивой.

Заскорузлые, хилые деревца-уродцы уступили место буйно-разлапистым, грациозно-пышным соснам и дубам. Среди деревьев виднелись со вкусом продуманные и аккуратно вписавшиеся в ландшафт строения. Каждое выглядело как-то по-особенному, независимо от его назначения. Однако совсем не многие дома имели более четырех комнат: столовую с кухней, место для медитации, мастерскую и место для отдыха. В тех домах, что состояли из пяти помещений, имелся вдобавок детинец. Обычно ребенок жил с матерью (если позволяли обстоятельства) до поры его вхождения в Пору Одиночества. Затем он или она покидали родительский дом и устраивались совершенно обособленно. Хозяйство любого эрда было автономным и самодостаточным: каждый сам обеспечивал себя продуктами, водой, сам выучивался ремеслам. Взаимообмен не воспрещался и не возбранялся. Его попросту не существовало. Да и подобная мысль никогда бы не пришла в голову эрду. А и приди бы она – тот отнесся бы к ней как к причуде, характерной для менее развитой расы: людям, эль-фам, гномам, кендерам, гномам-механикам или одному из племен с темной сущностью – минотаврам, гоблинам, хобгоблинам, драконидам или тому клану, о котором в среде эрдов никогда не упоминалось, великанам-людоедам.

Только один раз на протяжении жизни эрды вступают друг с другом в интимную связь. Это очень травмирующий опыт для эрдов, так как вступают они в эту связь не по любви. Магическим обычаем, предписанным предками и известным как Валин, они принуждены однажды сойтись, с целью сохранения расы. Суть обычая в том, что душа одного эрда должна овладеть душой другого. От Валина нельзя уклониться, им нельзя пренебречь, он не дает права выбора. Когда наступает момент воздать должное обычаю, эрды обязаны совокупиться, или Валин станет причиной невыносимых страданий и мучений обоих, а порой – и смерти. По зачатии Валин считается выполненным. Он и она возвращаются к прежней жизни, заранее условившись, кто возьмет на себя заботу о чаде. Очень редко ему или ей случается «вкусить» Валин дважды – столь болезненным и опустошительным оказывается предыдущий опыт. Отсюда – малое число детей, и поэтому эрды относительно немногочисленны. В течение веков, с момента своего возникновения, эрды проживали на Ансалонском континенте. И все же не многие из более плодовитых рас знали об их существовании. Столь замечательные создания были зачастую предметом легенд и сказаний… Любой ребенок с малолетства знал о людоедах, которые некогда являлись прекраснейшими из живых существ. Но они возгордились, и боги их прокляли, обратив в безобразных, наводящих ужас монстров. Подобного рода истории служили предостережением, поучением и наставлением.

– Роланд, если ты будешь дергать за волосы свою сестренку – превратишься в людоеда.

– Маригольд, если ты не перестанешь вертеться возле зеркала, то однажды вместо своего отражения ты увидишь нечто омерзительное. Эрды же, по легенде,

– это те великаны-людоеды, которым удалось избежать мести богов. Их красота и магические способности остались прежними. Благодаря своему волшебному могуществу и сверхъестественному совершенству в чьем-либо другом благорасположении они не нуждались. И эрды исчезли. А дети, отправляясь в лес, все так же надеялись столкнуться с прекрасным существом, ибо, по легенде, – если поймаешь эрда, будет исполнено любое твое желание. Это настолько же верно, насколько соответствует истине миф или сказка. Однако у спасшихся эрдов так и остался в крови неистребимый страх: окажись эрд в руках другой расы, та непременно воспользуется силой магии, чтобы покончить с ними. Именно этот страх стал причиной того, что эрды жили в изоляции, скрывая свой подлинный образ, избегали контактов с кем бы то ни было. Много лет прошло с тех пор, когда эрды свободно перемещались по Ансалонскому континенту. Отбушевали Войны Копья, и эрдам казалось, наконец воцарится всеобщее умиротворение. Однако их надежды не оправдались. Населявшие Ансалон многочисленные расы не отказались от интриг и никак не могли определить условия мирного соседства друг с другом. Хуже того – разгорелась междуусобица. А тем временем появились слухи, что на севере собираются воедино силы Тьмы. Опасаясь, как бы его народ не вовлекли в новую опустошительную войну, Вершитель дал знать всем эрдам, что необходимо покинуть континент. И вот уже достаточно долго они жили на этом острове в мире, уединении и спокойствии, которые все же теперь были нарушены. Цель собрания всех эрдов заключалась в безотлагательном решении вопроса: как отвести нависшую над ними угрозу. Но даже в общей толпе каждый как бы стоял особняком, недоуменно, рассеянно озираясь. Ветвь, отсеченная холодной сталью рыцарского меча, лежала тут же. В месте соприкосновения стали с плотью ивы сочилась живица. Душа дерева страдала от боли и нанесенного ему оскорбления, и эрды не могли утешить ее. Отлаженное, спокойное существование кончилось. Вершитель обращался ко всем собравшимся.

– Магический экран, до сих пор ограждавший нас от неблагожелателей, уязвлен. Рыцарям Тьмы теперь известно, что мы здесь. Они не заставят себя долго ждать.

– Позволю не согласиться с тобой, Вершитель, – возразил один из эрдов. – Они не вернутся. Наша личина ввела их в заблуждение. Они думают, что мы более чем примитивны, дикари, недалеко ушедшие в развитии от животных. Зачем им возвращаться? Что им с нас взять? Ответ Вершителя был полон печали и горечи, копившихся век за веком:

– Вам известны пути развития рода человеческого. Пока они ничего от нас не хотят. Но придет время, когда их вождям понадобятся солдаты, или они решат, что этот остров – прекрасное место для строительства кораблей, или им вздумается разместить здесь воинский гарнизон. Человеку всегда чего-то не хватает. Он обязательно должен найти применение любому предмету, разобраться в его устройстве; увязать этот предмет с неким смыслом, вложить в него идею или придать ему значимость. С нами будет то же самое. Они вернутся. Эрды, всегда жившие самостоятельно, не испытывали потребности в каком-либо органе, регламентирующем течение их жизни. Тем не менее они понимали, что должен быть некто, кто бы принимал решения от лица всех. И с незапамятных времен из племени эрдов выбирался один-единственный, облекавшийся званием «Вершитель». Звание предполагало средний возраст, кое-какие умственные способности, маломальское владение искусством магии. Такой усредненный Вершитель, принимая умеренные решения, вполне устраивал всех. Нынешний Вершитель значительно опережал своих предшественников в искусстве магии и оказался, в отличие от них, весьма энергичным и напористым. Свое несоответствие стандарту звания он объяснял тяжелыми для племени временами. Какое бы решение им ни принималось, оно непременно было мудрым. По крайней мере, так считало большинство эрдов.

Несогласные предпочитали отмалчиваться – повода проявлять недовольство тихой, мирной жизнью у них не было.

– Во всяком случае, Вершитель, в ближайшем будущем мы их не увидим, – взяла слово свидетельница отплытия корабля. Они уплыли. Корабль нес флаг Ариакана, сына Повелителя Драконов. Как и его отец, Ариакан – приспешник Властительницы Тьмы, Такхизис.

– Чьим бы служителем он ни был – бога или богини, – это ничего не меняет.

Повторяю: они вернутся. Хотя бы просто во славу своей Королевы, если не будет другого повода.

– Они говорили о войне, о вторжении на Ансалон, – подал голос свидетель-мужчина. – Без сомнения, это займет их умы на многие годы.

– Вы слышите? – не без ноток торжества в голосе произнес Вершитель. Снова война. И всегда будет война. По этой причине мы и покинули Ансалон. Я надеялся, что уж здесь-то мы будем в безопасности, что никто нас не побеспокоит. Он глубоко вздохнул. Судя по всему, это не так.

– Что же нам предпринять? Эрды бросали друг на друга вопросительные взгляды.

– Мы могли бы перебраться на другой остров, – предложил один.

– Покинув Ансалон, мы нашли прибежище здесь, – проговорил Вершитель. Но теперь и тут стало небезопасно. И так будет везде, куда бы мы ни подались.

– Пусть они явятся, и мы сразимся с ними и выставим их прочь, – запальчиво произнес молодой эрд, недавно достигший возраста вхождения в Пору Одиночества.

– Я знаю, что эрдами никогда еще не проливалась кровь другой расы, что именно поэтому мы вынуждены жить в отшельничестве. Однако любой имеет право на защиту, следовательно, и мы тоже. При этих словах лица более зрелых эрдов приняли то выражение снисхождения и вынужденной сдержанности, что бывает у взрослых любой расы в момент, когда им приходится слышать от молодежи неудобоваримые или не совсем уместные вещи. И каково же было их удивление, когда Вершитель произнес следующее:

– Да. Ты прав, Авриль. У нас есть право на самозащиту. Мы имеем право жить так, как нам хочется, – жить в мире. И мы должны отстаивать это право. Эрдов настолько поразили слова Вершителя, что сразу несколько голосов раздалось с разных сторон:

– Неужели Вершитель предлагает сразиться с людьми?

– Нет, – отвечал тот, – не предлагаю. Но я и не советую уложить вещи и покинуть остров. Или вы этого хотите? В разговор включился эрд, которого звали Заступник, не раз выражавший свое несогласие с Вершителем. Естественно, он не слыл его любимцем, и стоило Заступнику подать голос, как Вершитель насупился.

– Из всех тех мест, куда мы попадали, это наиболее удобное, наиболее нам полюбившееся. Здесь мы все вместе, пусть и живем особняком. Если вдруг возникнет на то необходимость, всегда сможем помочь друг другу и в то же время не быть докучливыми. Трудно будет оставить остров. И все же… и все же он не кажется теперь таким уютным, как прежде. Полагаю, придется покинуть эти сделавшиеся уже родными места. Заступник указал на опрятные дома, стоящие в окружении аккуратных зеленых изгородей и ухоженных садиков. Ничего не изменилось, и в то же время все стало другим; разница не ощущалась на глаз, но она чувствовалась во всем – в запахах и на вкус, ее можно было слышать. Обычно крикливые и певучие пернатые смолкли. Дикие животные, прежде свободно разгуливающие по поселку, исчезли, попрятались. В воздухе стоял запах стали и крови. Умиротворенность, простодушие были поруганы. И Вершитель предлагал встать на защиту ставшего милым острова. Одна эта мысль пугала. Предложение Заступника начинало обретать сторонников. Вершитель сознавал, что ему нужно действовать иначе.

– Я не говорю о том, что мы должны воевать, – мягко, успокаивающе произнес он. – Насилие нам чуждо. По правде сказать, я давно занимаюсь этой проблемой и предвидел беду. Я только что побывал на континенте и хочу рассказать, что мне удалось увидеть и услышать. На лицах эрдов отразилось неподдельное изумление. К чему может привести полное отсутствие контактов! – они и ведать не ведали, что тот, кто ими руководит, на самом деле странствует где-то в чужих краях. Лицо Вершителя внезапно погрустнело, стало печальным.

– Наш корабль, хранимый магической силой, доставил меня в Палантас, город людей. Я ходил по его улицам, слушал, о чем говорят жители. Затем я отправился в оплот Соламнийских Рыцарей, а оттуда – в Эргот, край мореплавателей. Я прошел из конца в конец владения эльфов, землю Квалинести; побывал в королевстве гномов. Невидимый, словно ветер, я пересек границы окаянной страны Сильванести; прошел Пыльные Равнины, задерживался в Утехе, Кендерморе, Устричном. В конце концов я направил свои стопы к Кровавому морю Истара, а потом проследовал близ Цитадели Бури, твердыни рыцарей Тьмы. Вот уже свыше двадцати пяти лет, в человеческом исчислении, как окончилась Война Великого Броска. Народы Ансалона надеялись на мир, хотя мы все время говорили о несостоятельности таких надежд.

И до тех пор, пока не угомонятся боги, не успокоятся и смертные. Королева Такхизис сильна как никогда со своими рыцарями Тьмы. Предводитель рыцарей Ариакан, сын повелителя Ариакаса, имел мужество и дерзость указать Королеве Тьмы на ее слабое место. «Зло оборачивается злом». Войны Копья Такхизис проиграла из-за корысти и жадности командующих ее армиями. Ариакан, проведший в плену у Соламнийских Рыцарей немало лет, осознал, что их победа явилась результатом следования принципу: самопожертвования ради дела. И примером такой жертвенности стала смерть рыцаря Стурма Светлого .Меча. Вдохновленный своими идеями, Ариакан создал армию, которая душой и телом предана королеве, и ради нее, во имя ее она готова покорить мир. Для победы воины пожертвуют всем: богатством, властью, самой жизнью. Они очень упорны и крайне опасны, учитывая тот факт, что Ансалон раздираем междуусобицами. Эльфы воюют против эльфов. У квалинестийцев новый правитель, мальчик – сын от Таниса Полуэльфа и Лораны, дочери последнего Беседующего-с-Солнцами. Мальчишку вынудили сесть на трон, и, в действительности, он жалкая кукла, которой манипулирует Совет эльфов, ненавидящих все и вся, включая и род Сильванести. Гномы, видя растущую агрессивность эльфов и усиление власти Совета, опасаются нападения с их стороны и готовы наглухо запереться в своем горе. Соламнийские Рыцари заняты возведением укреплений, но не в преддверии вторжения рыцарей Тьмы, а в ожидании возможных атак эльфов. Рыцарей Паладайна поставили в известность о готовящемся захвате Ансалона, но те отказываются верить, что – как гласит поговорка – полосатая шкура тигра может измениться по воле ее хозяина. Соламнийцы по-прежнему убеждены, что зло обернется злом против самих себя. Такое случилось во времена Войн Копья, когда Повелительница Драконов Китиара вступила в схватку со своим же командиром Ариакасом. А черный маг, Рейстлин Маджере, предал их обоих. На этот раз такого не произойдет. Шансы Королевы Тьмы растут день ото дня. И теперь, – Вершитель сделал выразительную паузу, всматриваясь в лица собравшихся, – и теперь я вполне утвердился во мнении, что Такхизис свое возьмет.

– Ну, а Паладайн? А Мишакаль? Мы обратимся к ним за помощью, как делали это раньше. Они нас защитят, – попытался возразить Заступник, и многие согласно закивали.

– Как же в таком случае Паладайн позволил рыцарям Тьмы высадиться у нас на острове? – Голос Вершителя стал тверже.

– Что же он за нас не заступился?

– Вреда они нам не причинили, – напомнил Заступник.

– Все же, – с оттенком угрозы в голосе продолжал Вершитель, – боги, на чью защиту мы долгое время рассчитывали, боги добра, мало чем могут нам помочь.

Случившееся – тому подтверждение. Наше волшебство, их магия не отвели от нас беду. Настало время поискать более могущественное покровительство.

– И по всей вероятности, у тебя уже есть идеи на этот счет. Поведай их нам, – мрачно произнес Заступник.

– Хорошо. Слушайте. Чтобы раз и навсегда защитить себя, нам следует использовать чары самой могущественной из магических реликвий. Вы понимаете, о чем я веду речь, – о Сером Бриллианте Гаргата.

– Серый Бриллиант нам не принадлежит, – упрямился Заступник. – Он не принадлежит никому – и одновременно всем. Это реликвия всего Мира.

– Раньше не принадлежала, – настаивал на своем Вершитель. – Мы ее искали

– и нашли. Мы ею завладели и храним, чтобы она не попала в злые руки.

– Мы похитили ее, – упорствовал Заступник. Простак-рыбак, слоняясь по берегу, наткнулся на камень. Его забавляли блестящие, переливчатые грани; ему было приятно хвастать находкой перед соседями. Он не извлек для себя никакой пользы, владея Серым Бриллиантом. Таким образом, и для реликвии рыбак был не больше чем рыбак. Может быть, ему предназначалось стать ее хранителем, и, забрав у него реликвию, мы тем самым (по своему неразумению) расстроили планы богов. Вероятно, поэтому они от нас отвернулись.

– Для кого-то, возможно, это похищение, – произнес Вершитель, пристально глядя на Заступника. Однако, по-моему, мы сослужили миру хорошую службу тем, что взяли Серый Бриллиант под свою опеку. Ведь где бы ни появлялась эта реликвия, она несла с собой разрушение и гибель. Она бы не задержалась долго у простофили-рыбака, такое уже не раз случалось. Но теперь Серый Бриллиант находится в оправе нашей магии, и до тех пор, пока мы храним его, мы служим благу всех.

– Если мне не изменяет память, – твердил свое Заступник, – ты говорил, что чары Серого Бриллианта оградят нас от каких-либо влияний внешнего мира. Но, похоже, это не тот случай. Как же теперь ты можешь утверждать, что магическая сила реликвии защитит нас?

– Я долго вникал, – отвечал Вершитель, – в волшебную суть Серого Бриллианта и пришел наконец к важному выводу: сила, что движет камнем и является причиной его непрестанного блуждания по свету, – присуща не самому камню, а привнесена извне. Сам по себе камень – лишь оболочка, сосуд, удерживающий эту силу. Вне всякого сомнения, высвобождение магических чар, сгустка волшебной воли, даст чрезвычайно мощный эффект, который мы можем использовать в отражении посягательств на наш дом. После этих слов лица эрдов не осветились счастьем или хотя бы надеждой. Они не любили, да и не привыкли действовать решительно. Им нравилось просто созерцать, что-нибудь изучать. Но отважиться на нечто подобное!.. Оставалось только одно: стать немыми, безропотными свидетелями того, как их уютный, лелеянный долгие годы родной дом, их последнее убежище подвергнется надругательствам, будет осквернено. Заступник еще раз попробовал протестовать:

– Если в самом деле внутри Серого Бриллианта заперта столь мощная сила, откуда у тебя уверенность, что мы сможем ею управлять?

– На данный момент мы вполне справляемся с самим камнем, и я не вижу особых трудностей в том, чтобы овладеть силой внутри его и употребить ее в целях защиты. Из-за спины Заступника вдруг раздался голос, резко отличавшийся от мелодичных голосов эрдов.

– Но почему ты так уверен, что Серый Бриллиант тебе подконтролен? А вдруг это он управляет тобою, Вершитель?! Все, как по команде, повернули головы в сторону вступившего в спор. Те, кто заслоняли говорившего, чуть расступились.

Эта была девушка, в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти обычных человеческих лет. Эрдам она представлялась безнадежной дурнушкой. Но несмотря на ее невзрачную внешность, а может быть, благодаря ей, они испытывали к ней самые нежные чувства, во всем ей потрафляли, баловали ее. Это отношение не менялось с тех самых пор, как племя удочерило человеческого детеныша…

Немногие бы отважились на такие дерзкие заявления в адрес Вершителя. Девушке следовало быть поосмотрительнее. Внимание сфокусировалось на том, кто был ответственен за ее воспитание, под чьим присмотром она находилась и кого именно по этой причине стали звать «Заступник»… А он, весьма смущенный, что-то говорил своей воспитаннице – очевидно, убеждал ее пойти домой. Вершитель (само терпение) мягко произнес:

– Аша, дитя мое, ты говоришь загадками. Не могла бы ты выразиться яснее?

Что может быть более приятным для девушки, чем то, что она оказалась в центре всеобщего вни-мания? Аша отстранила руку Заступника, пытавшегося было придержать ее, и вышла на середину образованного эрдами круга.

– Откуда ты можешь знать, что Серый Бриллиант сам не управляет тобой?

Наверняка он бы сам тебе этого не открыл, если бы даже мог говорить, – подытожила Аша и, гордая своим аргументом, посмотрела по сторонам. Вершитель оценил затейливый довод, гибкий ум человека и незаметно для всех сдержал улыбку. Мысль, естественно, была абсурдной. Но на то Аша и была человеком.

– Серый Бриллиант ведет себя очень-очень смирно с тех пор, как находится у нас. Он преспокойно лежит на алтаре, что мы для него соорудили, и едва светится. Я сомневаюсь, что он способен на то, о чем ты говоришь. На этот счет, дитя мое, ты можешь не волноваться. На Кринне не существовало более умудренной в искусстве магии расы, нежели эрды. А кое-кто их них – Вершитель в том числе – осмеливались утверждать (правда, шепотом), что эрды превзошли в этом даже богов. Бриллиант был утерян богом Реорксом. Эрды обнаружили его, прихватили с собой и с тех пор хранили. Они знали все историй, связанные с Серым Бриллиантом, – о том хаосе и опустошении, которые ему сопутствовали везде, где бы его присутствие ни замечалось. Как гласила легенда, именно Серому Бриллианту были обязаны своим происхождением кендеры, гномы и гномы-механики. Камень в то время хранился у людей. Чего же еще от них можно ожидать? Собрание продолжалось, поскольку эрды думали вывернуться из сложившейся ситуаций, не прибегая к каким-либо решительным действиям. Как это часто бывает с людьми, Аше собрание скоро наскучило. Она сказала Заступнику, что отправляется домой готовить ужин. Тот с облегчением вздохнул. Идя по лесу, Аша вспоминала свой диалог с Вершителем и досадовала: неужели ее довод только на то и годился, чтобы отнестись к нему с пренебрежением. Она начинала сердиться. Но сердиться – это значит расходовать массу энергии и душевных сил… У нее на уме было другое. Аша уходила все дальше и дальше в лес, но не за тем, чтобы собирать к столу приправы. В конце концов девушка оказалась на берегу. Здесь она отыскала следы, оставленные на песке рыцарями, и с восхищением стала их разглядывать.

Опустилась на колени и приложила свою руку к одному из отпечатков. Какой маленькой на фоне следа выглядела ее рука! Приятное покалывание прошло волной по ее телу, в то время как она рисовала в своем воображении рыцарей – высоких, суровых, мужественных. Впервые в своей жизни Аша увидела человека, такого же, как она сама, – человека-мужчину. Они, конечно, выглядели далеко не красавцами по сравнению с эрдами, но и не такими уж уродами… Грезя, Аша еще долго-долго оставалась на берегу. Тем временем собрание эрдов пришло к единому мнению, что проблему Серого Бриллианта следует взять на себя Вершителю. Как он решит, так и будет. Ограничившись этим, они поторопились разойтись по домам – только бы поскорее уединиться, только бы не слышать больше ни о каких неприятностях. Чего не скажешь о их предводителе. Вершитель попросил трех старейших эрдов остаться, чтобы кое-что обсудить.

– Я не стал говорить при всех, – начал он осторожно, – поскольку знаю, что соплеменники воспримут это болезненно. Необходимо сделать еще один шаг, который бы гарантировал нашу безопасность, наше спокойствие. Владение Серым Бриллиантом, его присутствие – это соблазн, которому невозможно противостоять, огромное искушение для кого бы то ни было, исключая нас, эрдов. Так уж случилось, что в нашей среде есть некто, не являющийся одним из нас… Вы знаете, о ком я говорю. Лица старейшин погрустнели – они знали. Вершитель продолжал:

– К великому сожалению, мы должны избавиться от этой личности. Вы сами хорошо видели и слышали Ашу. В ее жилах течет кровь человека. Присутствие Серого Бриллианта скажется на ней весьма плачевно.

– Можно ли говорить об этом с уверенностью? – последовало кроткое возражение.

– Нам слишком хорошо известно, что бывает в таких случаях, – уже резко парировал Вершитель. – Я тщательно изучил все истории, связанные с Серым Бриллиантом, и убедился, что они истинны. Людей, которые оказываются в непосредственной близости с камнем, начинают обуревать стремления и желания, выходящие из-под контроля. Согласно одному источнику, сыновья Карамона Маджере, героя Войны, едва не стали его жертвами, и лишь вмешательство бога Реоркса их спасло. Возможно, Аша уже находится под пагубным влиянием Серого Бриллианта, которое выражается в ее стремлении посеять среди нас склоки и раздоры. Поэтому и для ее, и для нашего блага будет лучше, если мы удалим Ашу с острова.

– Но она жила с нами с младенчества, – был высказан последний довод.

– У нее же нет другого дома!

– Аша достаточно взрослая, чтобы жить самостоятельно, среди таких же, как она. – Вершитель ослабил нажим на старейшин. Мы и прежде соглашались с тем, что Аше скучно с нами, что она доставляет нам массу хлопот и волнений. Наша размеренная, наполненная учением, размышлениями и созерцанием жизнь не для нее.

Как и для всех людей, чтобы окончательно повзрослеть, ей необходимо вкусить перемен, а мы Аше этого предложить не можем. Этот разрыв просто необходим, повторяю – ради ее и нашего блага.

– Тяжело будет с ней расстаться, – произнес один из старейшин, и, хотя эрды, как правило, не позволяли себе слабостей, – глаза его увлажнились.

– Особенно нелегко будет Заступнику. Он очень сильно привязан к своей питомице.

– Я знаю, – мягко сказал Вершитель. – Это выглядит жестоким поступком с нашей стороны, но чем скорее она покинет остров, тем лучше будет для всех нас, включая и Заступника. Мудрость Вершителя чтили. Эрды заторопились в свои одинокие жилища, а Вершитель отправился известить Заступника о принятом решении.