"Чертова дюжина" - читать интересную книгу автора (Сербин Иван)

11.10

Бело-синий «пазик» сбернул с улицы Королева на останкинскую стоянку, прополз через ворота с цепочкой, с полминуты потыкался среди множества стоящих машин и пристроился в дальнем углу. Двигатель фыркнул пару раз и заглох.

— Все, — Котов повернулся к оперативникам, — выгружаемся. План действий таков: перекрываем шесть каналов. Вы — первый, вы — второй. — Он жестом руки очерчивал маленькие группы. — Третий, четвертый, пятый, шестой. Вы трое — внизу. Без пропуска никого не впускать. Выпускать только с моего личного распоряжения. Всем все ясно? Пошли.

Узкая дверца «пазика» открылась, и оперативники выбрались в прохладный осенний день. Все двадцать пять человек были одеты примерно одинаково: костюмы, плащи, галстуки. Но на лицах этих людей не было печати угрюмости, столь характерной для большинства силовиков. Ни дать ни взять сотрудники небольшой фирмы. Осматриваясь, компания прошествовала через стоянку и скрылась за стеклянной дверью.

Стоящий на вахте милиционер шагнул им навстречу, козырнул четко, по-уставному.

— Сержант Лобов, — представился он. — Здравия желаю, товарищ майор.

— Стоп, — скомандовал Котов. — Откуда знаешь, кто я?

— А меня ваш сотрудник предупредил, что вы прибудете с минуты на минуту.

— Какой сотрудник?

— Капитан Беклемешев. Он здесь. Минут десять уже, не меньше. Сказал, что вы должны были приехать чуть раньше…

— Без шума, — прервал сержанта Котов, демонстрируя красные корочки. — Куда этот человек пошел?

— На второй этаж. Там у нас НТВ.

— Полетаева Вероника тоже там?

— Так точно, товарищ майор, — быстро рапортнул тот. — Товарищ капитан тоже ее искал.

— Четверо со мной на второй этаж, — повернулся Котов к стоящим за спиной сотрудникам. — Ты, Зиновий, тоже.

— Хорошо, товарищ майор, — кивнул Беклемешев.

— Остальные действуют по плану.

Оперативники зашагали к лифтам, двое остались у стеклянных дверей.

— Никого не выпускать, — напомнил им Котов. — Сержант, если этот… сотрудник спустится, подай знак моим. И чтобы никакой самодеятельности.

— Понял, — вытянулся тот. — Так точно, все будет выполнено.

— Давай. И Полетаеву задержи тоже.

— Так точно.

— Значит, так, ребята, — говорил Котов, пока кабина поднималась на второй этаж. — Постараемся взять этого парня без шума и пыли. Учтите, он может быть вооружен. Поэтому нужна предельная осторожность. — Дверцы лифта открылись, и троица шагнула в холл. — Стрельбу не открывать ни при каких обстоятельствах. Здесь гражданских до черта.

— А если он начнет палить?

— А если он начнет палить, — жестко ответил майор, — попытаемся взять его, используя естественные укрытия. Все, закончили базар. Я — направо, ты — налево, вы — прямо. Пошли.

Котов осмотрелся. Народу здесь и правда тьма. Как на толкучке в базарный день. И все заняты делом, работой. Это, в общем-то, неплохо, девять десятых можно отбросить сразу. Болтают друг с другом, перекидываются какими-то малопонятными репликами. Котов пошел между столами, отчаянно крутя головой. Лже-Беклемешев должен быть где-то здесь. Теоретически террорист мог подняться и на третий этаж, и на четвертый, и выше. Но зачем? Бомбу подкладывать? Не имеет смысла. Тут и так две трети сотрудников уже на ушах стоят. Он и фамилию назвал, Полетаева — та самая дама, которой передали кассету. Все это завязывалось в один клубок.

Котов сунул руку за пазуху и переложил пистолет в карман пиджака. Он не собирался стрелять, однако пистолет, зажатый в руке, сам по себе довольно увесистое оружие. При ударе в висок человек отключается сразу.

Марафонец оторвался от составления описания, поднял голову и сразу же заметил оживление в зале. Человек, шагавший между столами и озиравшийся вокруг, явно был здесь лишним. Он не вписывался в особую, сумасбродно-творческую атмосферу этого места. Телевизионщики оглядывались на него, как на чудака, явившегося на пляж в смокинге. Спокойно и медленно, стараясь не привлекать внимания, Марафонец поднялся и пошел в противоположную сторону, удаляясь от человека в строгом костюме и галстуке. Тот не вынимал руки из кармана пиджака, и, в общем-то, несложно было догадаться, что там, в кармане, вовсе не карамелька для приятеля.

«Ну, вот и ФСБ, — подумал Марафонец. — Прямо как по нотам. Пора сдергивать».

— Простите, — остановившись на секунду, он наклонился к сидящей за столом миловидной девушке, — где здесь… Н, как это называется… Комната, в которой у вас передачи делают?

— Монтажная студия? — понимающе кивнула та. — Вам Вероника нужна? Это прямо по коридору, четвертая дверь налево. Увидите, там написано.

— Спасибо.

Марафонец быстро глянул через плечо. Незнакомец в костюме был уже в середине зала. Он еще не заметил Марафонца, но тем не менее задерживаться смысла не имело. Ни к чему искушать судьбу. Она и без того слишком благосклонна. Марафонец сунул руки в карманы джинсов и спокойно пошел к выходу, в который, как в колодец, то и дело ныряли какие-то люди, а затем выныривали, сжимая в руках кто кассеты, кто листы бумаги, кто конверты или толстые папки. А вокруг продолжали галдеть, гомонить… Марафонец прибавил шагу.

«Спокойно, — сказал он себе. — Спокойно. Все нормально. Все как и положено. ФСБ должна была появиться и появилась. Удивляться тут нечему».

Между ним и человеком в строгом костюме пестрой стеной стояли сотрудники телецентра, перекрывая фээсбэшнику обзор. Марафонец свернул за угол и почти побежал.

«Четвертая дверь налево, — повторял он про себя. — Налево, четвертая дверь».

Когда дверь в аппаратную открылась, монтажер Артем буркнул вполне отчетливо:

— Ну какого черта-то?

Сидящий рядом оператор Миша развернулся на табурете.

— Отцы, так не годится, — начал он и осекся, увидев вполне официальную фигуру, от которой за версту несло спецслужбой.

Не обращая внимания ни на монтажера, ни на оператора, вошедший остановился, глядя на Веронику.

— Вероника Глебовна Полетаева? — осведомился он, сверяясь с записью в блокнотике.

— Да, я. — Вероника посмотрела на оператора, ища поддержки, но тот, похоже, был растерян не меньше.

— Капитан ФСБ Зиновий Ефимович Беклемешев. — Мужчина шагнул ближе, вытащив из нагрудного кармана удостоверение, приоткрыл, давая ей возможность увидеть фотографию. — Вероника Глебовна, мне поручено снять с вас показания по поводу утреннего происшествия.

— Но я уже давала показания. — Вероника поднялась. — Как только позвонила, ваши коллеги сразу приехали, и я им все рассказала. Больше мне добавить нечего. Если вы не возражаете, я вернулась бы к работе. У нас через полчаса репортаж идет в эфир.

— Это не тот ли репортаж, который вы снимали на Курском вокзале? — Мужчина улыбнулся, однако доброжелательности в этой улыбке было не больше, чем в ледяной глыбе.

— Тот самый! — ответил с вызовом Миша. — А что?

— Должен вас разочаровать: в ближайшие сутки эта передача в эфир не пойдет.

— Это почему еще? — вскинулся Миша. — Что за дела?

— Таково распоряжение Президента и Министерства по чрезвычайным ситуациям, — сообщил официально-холодно незнакомец. — Итак, Вероника Глебовна, мне нужно с вами поговорить. Необходимо уточнить кое-какие детали.

Девушка нерешительно пожала плечами.

— Ну, если необходимо. Хорошо. Только боюсь, что здесь нам поговорить спокойно не дадут.

— Нам выделили комнату. Пойдемте.

Вероника потянулась за сумочкой.

— Ничего не берите, — пресек ее движение капитан. — Через несколько минут вы вернетесь обратно.

— Но, может быть…

— Ничего не надо, — отрубил тот сухо. — Пойдемте. Не будем терять времени.

Миша и Артем переглянулись.

— А вы, молодые люди, — обратился к ним мужчина, — пока не покидайте помещения. Мне понадобится сделать кое-какие уточнения относительно данной пленки.

Капитан и Вероника вышли в коридор, и дверь за ними захлопнулась.

— Налево, пожалуйста, — предложил капитан спутнице.

Вероника пожала плечами. Налево так налево. Она сейчас даже не думала о том, куда этот службист ее ведет. В сущности, какая разница! Ну ответит на пару-тройку вопросов. Пустяк. Досадно, правда, что от работы оторвали. И Марафонец остался внизу. Черт! Она вдруг вспомнила о том, что ее утренний знакомец — экс-террорист, а значит, может быть схвачен. До тех пор, пока у нее не появятся окончательные ответы на многочисленные репортерские «что» и «как», следовало поберечь этого человека. Вполне возможно, это будет самый грандиозный репортаж последнего десятилетия. Кстати… Беклемешев, знакомая фамилия. Где-то она уже слышала ее. Беклемешев… Беклемешев…

Вероника вдруг остановилась.

«Корочки! В корочках у франтоватого капитана на вокзале стояла та же фамилия. Беклемешев Зиновий Ефимович! Но тогда кто этот человек? Зачем он пришел?»

— Подождите, мне нужно на минуточку отлучиться, — сказала девушка, стараясь, чтобы голос звучал как можно беспечнее. — Назовите номер комнаты, я через пару минут подойду.

— Идите прямо, Вероника Глебовна, — спокойно, но с металлической нотой в голосе скомандовал мужчина. — И не делайте лишних телодвижений.

Вероника вдохнула, собираясь позвать на помощь, и в тот же момент под ребра ей уткнулся ствол пистолета.

— Я сказал: прямо, — зловещим шепотом выдохнул незнакомец. — И не вздумай верещать. Продырявлю, как бабочку. Пошла.

Это «пошла» хлестнуло Веронику, словно пощечина. Грубая, уродливая, презрительная форма обращения.

— Кто вы такой? — В голосе девушки послышались испуганные ноты. — Что вам нужно?

— Иди прямо, сука, — так же хрипло и тихо выдохнул незнакомец ей в ухо. — Пошла, тварь, а то убью. Быстро. Быстро, я сказал.

Он как-то очень ловко и умело ткнул стволом пистолета ей под ребра. Бок прострелило невероятно сильной болью. Вероника на секунду задохнулась. Незнакомец достаточно мощно толкнул ее в спину, одновременно придерживая, чтобы толчок этот не выглядел для окружающих как грубость. Вероника будто споткнулась на ходу.

— Осторожнее, девушка, осторожнее, — громко и весело произнес мужчина и тут же добавил: — Не рыпайся, тварь. Пошла.

— Что вам нужно?

Вероника побледнела. Страх, посетивший ее сейчас, был куда более сильным, чем утренний. Они вернулись. Она ни на секунду не сомневалась в том, что этот человек, выдающий себя за сотрудника спецслужбы, принадлежит к группе бандитов, заложивших бомбы. Но зачем она им понадобилась? Ей ведь ничего не известно. Передали кассету, только и всего.

— Сюда.

«Чистильщик» ухватил ее за руку выше локтя и дернул в узкий коридорчик, из которого вели только две двери — в кладовку уборщицы и в туалет. Прежде чем втолкнуть Веронику в комнату с инвентарем, незнакомец оглянулся. Все в порядке. Все тихо. Захлопнув дверь, он развернул Веронику лицом к себе и, прижав к стене, надавил локтем на шею.

«Что же у них за привычка-то у всех?» — подумала женщина вяло. Она даже не осознала всей язвительности фразы. Теперь ствол пистолета упирался ей в живот, чуть пониже солнечного сплетения.

— Что тебе рассказал Марафонец?

— Кто? Я не знаю никакого Марафонца.

— Врешь, сука. Наши люди засекли вас, когда вы уходили с вокзала. Говори, тварь, или пристрелю. Где он?

— Я не понимаю.

— Она не понимает. Слышали? — осведомился незнакомец, словно кроме них в комнате была целая рота невидимок. — Она не понимает. Где он, тварь? Говори быстро, а то шею сверну.

— Да о чем вы? — Вероника заметила, что голос ее неприятно дрожит, но ничего не могла с собой поделать. Страх был слишком всемогущ.

— Марафонец, — наклонившись к самому ее лицу, пояснил человек. — Скажи мне, где он, и я оставлю тебя в живых. Ну?

Вероника ужаснулась. Глаза незнакомца были абсолютно пустыми и поблескивали, словно бутылочное стекло, зеленоватым туманным блеском. В них не было абсолютно никаких эмоций. Ни ненависти, ни злобы, ни сожаления. Безграничное равнодушие.

«Он убьет меня, — подумала Вероника. — Убьет, потому что ему наплевать, оставить меня в живых или пристрелить. Если у него нет конкретного приказа „не убивать“, он выстрелит. Этот человек абстрагирован от мира. Да он и не человек вовсе. Упырь, вурдалак. Только у вурдалака может быть такое лицо. Ничего не выражающее. Пустое. Беспредельно холодное. Холоднее пустоты».

— Так где Марафонец? — напомнил ей о своем присутствии мужчина, усиливая нажим на шею.

Вероника испуганно открыла рот, попыталась втянуть воздух, но поняла, что ничего не получается. Этот человек умел убивать. Именно этим он сейчас и занимался. Душил ее.

Из горла женщины вырвался слабый хрип.

«Надо сказать ему, — подумала она. — Надо сказать. Иначе он пристрелит меня. Или задушит. Или… Черт возьми, какая разница! Убьет! Просто убьет. Меня не будет. Вообще. А когда он уйдет, можно зайти в ближайший кабинет, позвонить в зал и сказать кому-нибудь, чтобы Марафонца увели на другой этаж».

Теперь у нее не было ни тени сомнения, что Марафонца нужно спасать. Спасать его и спасаться самой.

Мужчина чуть ослабил хватку, позволив ей вдохнуть. На секунду в его глазах возникло что-то такое, из чего Вероника поняла: даже если она скажет, где находится ее новый знакомый, уйти не удастся. Марафонец знает что-то очень важное. Они боятся, что это что-то теперь известно и ей.

Коридор был длинным, со множеством дверей, с табличками и светящимися панно. На стенах висели щиты с объявлениями, записками, распоряжениями. Белый электрический свет заливал вавилонское телевизионное столпотворение. Люди, люди, люди… Везде люди. Высокие и низкие, худые и толстые, бородатые и безбородые, заросшие и стриженые… Много, слишком много, чтобы зацепиться взгляду…

Марафонец успел пройти не больше двадцати шагов, как вдруг одна из дверей распахнулась и из комнаты в коридор вышла Вероника. Под локоть ее вел Тель собственной персоной, одетый как типичный гэбист: серый аккуратный костюм, светло-голубая рубашка и темный однотонный галстук. Через руку убийцы висел длинный габардиновый плащ.

«В западных боевиках так носят оружие», — отстранение подумал Марафонец.

Пара остановилась, перебросилась несколькими короткими фразами, затем Тель быстро повел Веронику по коридору. В противоположную от Марафонца сторону. Вероника о чем-то спрашивала «чистильщика», а тот отвечал, судя по всему, односложно, так как волнение девушки возрастало с каждой секундой.

По коридору сновали люди, абсолютно разные и одновременно похожие друг на друга какой-то сумасшедшинкой в глазах. Марафонец же, чужак, не от мира сего, лавировал меж ними, словно опытный слаломист между флажками, то и дело бормоча: «Извините. Прошу прощения. Извините».

Оказавшись в конце коридора, Тель вдруг очень ловко принял вправо и буквально втолкнул Веронику в небольшой темный закуток. Марафонец побежал, расталкивая спешащих навстречу. Он влетел в узкий тупичок как раз вовремя, успев заметить, как захлопнулась пластиковая, «под дерево», дверь, и услышав сухой щелчок замка.

— Я повторяю вопрос в третий раз. Четвертого не будет. Если хочешь жить, сука, отвечай. Где Марафонец?

— Он… — Женщина закашлялась. Спертый воздух комнаты, насыщенный запахом плохо отжатых мешковинных тряпок, сырого дерева и казенных халатов, ворвался в легкие, заставив их болезненно сжаться. — Он…

— Говори, тварь. — Мужчина ткнул стволом пистолета ей в подбородок.

— Он… — начала снова она, и в этот момент дверь резко распахнулась, ударив убийцу в спину.

Тот качнулся вперед, припечатав Веронику к стене, а мгновением позже чья-то гибкая тень скользнула в полумрак подсобки. Послышался тихий хлопок выстрела, и в стене у двери образовалась небольшая воронка. Вероника услышала странный звук, похожий на резкий гортанный выдох, затем два гулких удара. Ее мучитель осел на пол, а в сумраке комнаты девушка различила знакомый силуэт.

— Это вы? — выдохнула она.

— А кто же еще, — буркнул Марафонец. — Зачем вы пошли с ним?

— Этот человек сказал, что он из ФСБ, предъявил документы…

— Да неужто? Что же вы, любезная моя репортерша, покупаетесь-то, как девочка сопливая? — Марафонец говорил быстро и тихо. Опустившись на корточки, он аккуратно притворил дверь, затем перевернул лежащего, хмыкнул: — Знакомые все лица.

— Кто это?

— В группе его звали Тель. Снайпер. «Чистильщик». — Марафонец быстро взглянул на Веронику и поинтересовался словно между делом: — Вы-то как, в норме?

Вероника почувствовала, как кровь ударила в голову. Невероятное внутреннее напряжение, стиснувшее тело словно цепями, превратилось в сгусток ярости, безграничную злобу на этого спокойно сидящего у ее ног человека.

— А вы что, доктор? Какое вам до этого дело? — скривилась она.

Марафонец удивленно посмотрел на девушку, хмыкнул озадаченно, дернул мускулистыми плечами.

— А я и не говорил, что мне есть до этого дело. Я просто спросил, в норме ли вы.

Произнося это, он быстро обшаривал карманы лежащего на полу мужчины. Вытащил удостоверение.

— Ага, ФСБ. Ну-ну. — Он поднял плащ. Увидев зажатый в безвольных пальцах пистолет с глушителем, присвистнул. — Вот какими мы пушечками теперь пользуемся. Раньше-то поскромнее были.

— Это все из-за вас, — сказала зло Вероника. — Ему были нужны вы.

— Знаю, — спокойно кивнул Марафонец. — Ясно, что не вы. С вас им взять нечего. Вы же все равно ничего не знаете.

— Да? А вот этот человек, Тель, думал иначе. Он едва не пристрелил меня.

— Это обычная перестраховка.

— Да мне-то какая разница! Пули все одинаковы.

— Это вы верно подметили.

Губы девушки скривились, и она вдруг с удивлением поняла, что сейчас заплачет. От боли и обиды. Марафонец, похоже, держал ее за дешевую куклу, которой даже объяснять ничего не надо, за набитую дуру, полную идиотку.

«Впрочем, — вспыхнула в мозгу трезвая, совершенно холодная мысль, — как тебя еще можно назвать? Поперлась с первым встречным, купилась на дешевые красные корочки. Да сейчас таких корочек на каждой улице навалом. На любом рынке за полтинник».

— Смотрите. — Марафонец приподнял пистолет и продемонстрировал его дрожащей женщине. — Да не бойтесь вы так, — добавил он. — Этот человек уже не опасен.

Вероника прикрыла вдруг округлившийся рот ладонью.

— Вы что, убили его? — спросила она.

— Да бог с вами! — Марафонец засмеялся чуть-чуть натянуто, но с некоторой долей веселья. — Вы, похоже, меня за мясника держите. Я не имею привычки убивать без причины. Тель придет в себя минут через двадцать — двадцать пять.

— Вы ведете себя так, будто ничего не произошло, — вновь окрысилась Вероника.

— А разве это не соответствует истине?

— Да ваш Тель чуть не убил меня!

— Не убил же, — философски заметил Марафонец. — Видите? — Он покрутил пистолет.

— Ну и что? Обычный пистолет, — сказала Вероника.

— Пистолет, — подтвердил, продолжая сидеть, Марафонец. — Совершенно верно. Только я вас не спрашивал, что это такое. И не такой уж он обычный.

— Что же в нем странного?

— Странно в нем то, что это «гюрза» — новейшее оружие. Разработано по заказу МВД и ФСБ.

— Ну и что?

— А то, что пистолетов этих — раз-два и обчелся. Гарантированно пробивает мягкие бронежилеты первого, второго и третьего класса защиты с расстояния более пятидесяти метров. Если вам это о чем-нибудь говорит.

Веронике это ни о чем не говорило.

— Ладно, я смотрю, вы в этом деле не очень тямкаете.

Вероника помялась.

— Может, мне выйти?

— Зачем? — спросил Марафонец, аккуратно положив пистолет к ногам неподвижного Теля.

— Ну как… Вы же переодеваться будете?

— С чего это вы взяли?

Марафонец перевернул «чистильщика» на живот, снял свисающую с ближайшего ведра мокрую тряпку и принялся стягивать руки убийцы за спиной.

— Ну… Все так делают.

— В кино так делают. В жизни редко. К тому же здесь, на втором этаже, я видел еще одного похожего парня. Может быть, он и в самом деле из спецслужбы, а если такой же «липовый» фээсбэшник, как и Тель? Среди вашего пестрого кагала в «свадебном наряде» я буду светиться, как три тополя на Плющихе. Если по залу разгуливает настоящий гэбист, то у него уже есть описание нашего приятеля. — Марафонец пнул безвольное тело коленом под зад. — Меня могут схватить, а я этого не хочу. Если же он убийца, то будет искать своего напарника. То есть опять же костюм, рубашечка, галстучек. Так что в джинсах сейчас безопаснее.

— А вы разве не знаете террористов в лицо? — спросила Вероника.

— Знаю, но не могу быть уверен, что Хорь не навербовал еще кого-нибудь.

Произнося этот монолог, Марафонец второй тряпкой замотал убийце рот и связал шнурки ботинок.

— Надо его допросить, — предложила Вероника.

— Что сделать?

— Допросить. Узнать, где бомбы.

— Вы думаете, он вам скажет? — Марафонец усмехнулся, затем еще раз и наконец расхохотался. Хохот этот оборвался так же резко, как и возник. — Честное слово, не понимаю, как вы так долго продержались в репортерax? Наверное, просто повезло. — Заметив, что девушка собирается ответить на резкость резкостью, он поднял руку. — Спокойно. Без шума. — И пояснил: — Этот человек ничего не скажет. А если и скажет, то какую-нибудь туфту. Но даже если он назовет вам места закладки бомб, вы что, броситесь проверять?

— Нет, сообщу в ФСБ, — чуть резче, чем ей хотелось, ответила Вероника.

— Да? И как же вы с ними свяжетесь?

— Позвоню.

— Кому? — с каким-то даже сожалением спросил Марафонец. Выражение его лица сейчас напоминало маску арлекина. Он словно заранее жалел о почившем в бозе. — Вы думаете, этот парень пришел сюда просто так, прогуляться? А пушку свою он нашел на улице или на толкучке купил за тридцать кусков? Родная моя, проснитесь, протрите глаза.

Девушка вдруг вспомнила о реальной фамилии в фальшивом удостоверении.

— Ну ладно, пусть не в ФСБ. В милицию. Устроит тебя милиция? — продолжала напирать Вероника.

— Нет, не устроит. На каком свете ты живешь? Послушай, это дело наверняка курирует ФСБ. Даю стопроцентную гарантию. Значит, все сведения приплывут опять-таки туда. Милиция не успеет даже носом повести, а мы оба уже будем лежать где-нибудь под лестницей с дырками в голове. Аккуратными такими дырочками.

Вероника промолчала.

Котов толкнул дверь, ведущую в монтажную студию. Двое сидящих внутри мужчин тут же обернулись. На лицах обоих застыло знакомое выражение раздраженного ожидания. Такое бывает у крайне занятых людей, когда их «достают».

— Это монтажная? — спросил Котов. Честно говоря, он представления не имел, как должно выглядеть место, в котором телевизионщики творят свои чудеса.

— Она и есть, — кивнул сидящий за огромным пультом молодой, но отчего-то седой уже парень в футболке и джинсах.

Вид его показался Котову не очень естественным: натянутая, напряженная спина, лежащие на ляжках ладони, деревянные ноги.

— Так, а Веронику Глебовну Полетаеву где я могу найти? — Котов продолжал стоять на пороге, периодически поворачивая голову и осматривая коридор.

— Это мы у вас должны спросить, — буркнул второй, худой нескладный парень.

— Не понял.

Котов узнал говорящего. Оператор, которого он сегодня видел на вокзале.

— Ничего странного, — вяло схамил седой.

— Ваш человек увел Нику несколько минут назад. Сказал, что ему надо с ней переговорить, — пояснил Миша. — Беклемешев, по-моему. Капитан.

— Понятно, — кивнул Котов. — Сидите здесь и никуда не выходите.

— По-моему, где-то я это уже слышал, — вздохнул седой.

Он наклонился вперед, поставил локти на колени и положил подбородок на раскрытые ладони. Взгляд его стал откровенно воловьим.

Котов прикрыл дверь, достал из кармана рацию и, щелкнув тумблером, произнес:

— «Первый» — всем. Доложить обстановку.

Эфир тут же ожил:

— «Второй», в общем зале чисто.

— «Третий», проверил студии, чисто.

— «Четвертый», осматриваю технические помещения. Ничего пока.

Проходящие мимо, кто с удивлением, а кто с интересом, разглядывали стоящего посреди коридора Котова.

— Ребята на вахте, что у вас?

— Ничего, товарищ майор, чисто. Разыскиваемый не появлялся. Полетаева — тоже.

Выходило, что и двойник Беклемешева, и Вероника где-то здесь, внутри здания. Котов сунул рацию в карман и пошел по коридору, читая надписи на дверях. Время от времени он останавливался, заглядывал в очередной кабинет, извинялся и шел дальше.

У Котова было одно преимущество: он знал Веронику Полетаеву в лицо, в то время как лже-Беклемешев его, Котова, знать не мог. Или мог?

Остановившись перед дверью с надписью «БЕЗ ИДЕЙ НЕ ВХОДИТЬ!», Котов постучал и нажал ручку.

В это время справа, метрах в десяти от него, из закутка вынырнули Вероника и Марафонец.

— Пожарный выход по коридору направо, — объясняла Вероника. — Но он, наверное, закрыт. Он все время закрыт. Не только сегодня. Сколько себя помню, столько он и закрыт.

— Ничего, это не страшно. Главное, что он есть. Ваша машина здесь? — спросил Марафонец.

— На стоянке, — ответила Вероника и поинтересовалась: — А откуда вы знаете, что у меня есть машина?

Марафонец неопределенно дернул головой.

— Вообще-то я о служебной говорил. А у вас есть еще и своя? Здорово. А вот я так и не скопил…

— Понятно.

— Видеокамера в машине?

— У меня нет видеокамеры.

— Это плохо, она может понадобиться. — Марафонец на секунду остановился, затем решительно потянул ее за руку. — А у этого… Эйзенштейна сутулого… Попросить нельзя?

— У Миши? Нет. Во-первых, он со своей камерой не расстается ни на секунду. Во-вторых, разве не вы сказали, что по этажу ходят убийцы? Значит, возвращаться нельзя.

— Да, верно, — сказал Марафонец и махнул рукой. — Ладно, черт с ней! Обойдемся как-нибудь без камеры.

Они свернули на пожарную лестницу и побежали вниз.

На первом этаже Вероника шагнула было к двери, ведущей в холл, но Марафонец остановил ее:

— Постойте-ка, туда нельзя. Нас ищут, и главный вход, само собой, перекрыт. Выйдем через запасную дверь, возьмем нужную машину и уедем, — говорил он абсолютно категоричным тоном, не допускающим возражений.

Вероника дернула плечом.

— Насколько я понимаю, вы взяли роль лидера на себя? Действуйте.

Марафонец толкнул дверь пожарного выхода. Глухо бряцнул в пазах замок, скрипнули петли.

— М-да… — разочарованно протянул Марафонец. — И правда, заперта.

— Я же предупреждала.

— Вы-то предупреждали, да я не слушал.

Марафонец огляделся, решительно стянул плащ, снял висящий на стене огнетушитель и, завернув его, словно в пеленку, что было сил саданул в армированное тонкой проволокой стекло, на котором моментально вспыхнуло мутное белое солнышко мелких трещин. Лучи протянулись вверх до алюминиевой рамы. Отдельные кусочки стекла повисли на проволоке.

— Постойте, этого нельзя делать!

— Конечно, можно.

Марафонец размахнулся еще шире и, вкладывая в удар всю силу, хакнул натужно, хрипло, словно концентрируя всю энергию удара в одной крохотной точке. Острая кромка огнетушителя врезалась в стекло, и то, не выдержав атаки, вылетело, мокрой тряпкой шлепнувшись на асфальт.

— Вот и все. — Марафонец поставил огнетушитель в угол и протянул плащ женщине. — Наденьте, прохладно сегодня.

— Нет, спасибо, — поблагодарила та. — Не хочу.

— Не волнуйтесь, не порежетесь, — заверил женщину Марафонец. — Такие стекла хороши тем, что от них почти никогда не бывает осколков. Позаботился добрый человек, спасибо ему.

Вероника усмехнулась.

— Все равно не хочу.

— Как знаете. Ну, тогда идемте, что ли? — Марафонец помог девушке выбраться, затем перелез сам. — Вот и все. Как думаете, — спросил он, — ваш шофер никуда не ушел?

— Кто его знает. — Девушка неопределенно шевельнула бровями. — Витька — кот: хочет — сидит на месте, хочет — уйдет. Ему от начальства влетает за это здорово, а он утрется и опять за свое.

— Да ну? — хмыкнул собеседник. — И до сих пор не уволили?

— Он водитель — ас. При необходимости в любую точку Москвы за десять минут домчать может.

Парочка свернула за угол и оказалась на обширной автомобильной стоянке. Рыжий «рафик» с белой полосой маячил неподалеку от ворот. Площадка оказалась забитой до отказа, поэтому Марафонец и Вероника могли идти не боясь. От наблюдателей Котова их скрывали три ряда глянцевых механических зверей.

— Вы, главное, не паникуйте, — увещевал Веронику Марафонец, пока они шагали к «рафику». — Даже если вас окликнут или еще что-нибудь, не пытайтесь бежать. Не нервничайте. Спокойно оборачивайтесь и делайте удивленное лицо: мол, ничего не знаю. А пока будут разбираться, что-нибудь придумаем.

— Спасибо, — усмехнулась Вероника, — но я предпочла бы обойтись без эксцессов. Мы же не кино снимаем.

— Вот именно. Не кино. Поэтому благородные стражи порядка для начала начистят нам физиономии, а уж потом будут разбираться, кто мы да откуда.

— Утешили, — хмыкнула женщина.

Они протиснулись между синей «пятеркой» и стареньким салатовым «Москвичом» и оказались возле «рафика». Виктор дремал на переднем сиденье. Когда Вероника открыла дверцу, он встрепенулся и посмотрел на беглецов красными спросонья глазами.

— Выспался?

— Твоими молитвами, мать.

— Тогда поехали, — скомандовала девушка.

— А Мишку ждать не будем?

— Мишка остался.

— Понятно.

Виктор завел двигатель, нажал на газ, и «рафик» неторопливо пополз к воротам. Поста здесь не было, и они беспрепятственно выкатились на улицу Королева.

— Ну и куда мы направляемся? — поинтересовался шофер.

Вероника повернулась к Марафонцу.

— Давайте, барин, заказывайте.

Тот пожал плечами.

— Не знаю.

Шофер то и дело поглядывал на них в зеркальце заднего вида. Наконец он не выдержал:

— Ребята, я, может, и похож на экстрасенса, но мысли читать не умею. Так что вы уж решайте поскорее…

— Слушайте, — нашлась Вероника. — Вы говорили, что Хорь… Или как его там?

— Правильно, Хорь.

— Вот. Короче, что Хорь собрал вас всех в одном месте.

— Ну да, — подтвердил Марафонец.

— Что это за место? Где оно находится? Вас же должны были оттуда увозить, привозить обратно. Не всю же неделю вы там сидели.

— Не всю, — согласился Марафонец. — Однако места я не знаю. Что-то похожее на пионерский лагерь.

— А название?

— Название, может, и было, но я его не видел. Старый такой пионерский лагерь. Довольно убогий. Туда, должно быть, года три уже никто не наезжал. Все травой заросло.

— Но дорогу-то вы запомнили? Хотя бы направление? Куда ехала машина? На север, на запад, на восток, куда?

— Не знаю, — покачал головой Марафонец. — Нас везли в фургоне, мебельном, с закрытым кузовом.

— А кто сидел за рулем?

— Один из группы. Сперва это был Генерал. Потом Пастух. Но он не больно-то разговорчивый. Вообще большинство ребят, по-моему, жалели, что ввязались в это дело…

— Допустим, дороги ты не видел, но звуки-то, звуки ты слышал? — вмешался в разговор шофер. — Ну там гравийная дорога, асфальтовая, шум машин, оживленная трасса, не очень.

— Нет. — Марафонец покачал головой. — Не слышал. Они музыку заводили. Повороты я, конечно, чувствовал, и трясло временами, но шумы с улицы почти не доносились.

— Какая музыка? Напеть можете? — спросила Вероника, наклоняясь вперед.

— Что-то из классики, — нахмурился Марафонец. — Точно не скажу. По-моему, по телевизору как-то слышал. Сейчас. — Он посмотрел в потолок, пошевелил губами и попытался насвистеть мелодию.

— А, это в «Крепком орешке» было, — вспомнил шофер. — Точно, там я ее и слышал. Не то Шуберт, не то Шопен.

— Бетховен, — поправила Вероника. — «Пастораль». Хотя бы одну конечную точку назвать можете?

— Контора Рыбы, — быстро ответил Марафонец.

— Это тот, который оружием торгует? — уточнила Вероника.

— Он самый. Через него Хорь большую часть оружия достал.

— Вас везли из лагеря до конторы и обратно?

— Ну да, — кивнул Марафонец. — И все время в кузове.

— Понятно. А где находится эта контора?

— У станции метро «Китай-город». Объяснить на словах вряд ли сумею, но на карте показать — запросто.

— Отлично. — Вероника хлопнула в ладоши. — Виктор, давай ко мне домой, а потом к «Китай-городу».

— Понял, мать. Вот, уже дело. А то пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что. — Парень нажал на газ.