"Дело о великом маге" - читать интересную книгу автора (Кузнецова Наталия)

ГЛАВА V Выпавшая карточка

Но не успели они втроем сесть за празднично накрытый стол, как у ворот особняка показались какие-то люди. Ромка сидел лицом к окну и потому увидел их раньше всех.

На улице стояли тот самый вчерашний пожилой мужчина с выпуклыми блестящими глазами, который гонялся за неизвестным маленьким мальчишкой, молодая, светловолосая, очень симпатичная девушка с белозубой улыбкой и высокий, тоже светловолосый молодой человек.

— Женя, молва донесла, что у тебя прибавление? — крикнул парень. — Сын, говорят? Поздравляем!

И девушка тоже крикнула:

— С прибавлением!

Евгений Михайлович поднялся, вышел к ним навстречу и пригласил всех к столу. Никто не отказался. Видно было, что все эти люди привыкли часто бывать в этом доме, и чувствовали они себя здесь совершенно свободно.

Парня звали Игорем, девушку — Анютой, а что пожилого дядьку зовут Святославом Петровичем, Ромка запомнил еще вчера.

Сегодня юный сыщик на все происходящее смотрел совсем другими глазами. Если вчера этот дом казался ему мрачной тюрьмой, то теперь — гостеприимным светлым дворцом, а его хозяин — молодым и приветливым, хоть Ромка до сих пор на него злился.

— А почему вы без шампанского? — оглядев красивый, уставленный всякими салатами и фруктами стол, спросил Игорь. — Хотите, я сбегаю в магазин? Это быстро.

— Нет, нет, — отказался счастливый отец. — Шампанское у меня давно припрятано, только я сейчас в Москву уезжаю, заехал сюда, чтобы забрать кое-какие документы, вчера впопыхах обо всем забыл. Вы ко мне вечером приходите, отметим это событие по полной программе.

— Ты едешь в Москву? — обрадовалась Анюта. — Я на это и надеялась. Значит, подбросишь меня на работу?

— Конечно, подброшу. Мне еще в банк надо. Вы, наверное, в курсе того, что меня вчера обокрали?

— Нам Святослав Петрович об этом сказал, — ответил Игорь. — Но как это могло случиться?

— Очень просто. Бумажник свой я на столе оставил, недалеко от окна, — он кивнул на дверь, ведущую в дальнюю комнату. — Вы вышли, мы за вами следом, и тут Святослав Петрович подошел к окну и увидел на заборе какого-то мальчишку. Я вернулся в комнату, посмотрел на стол — а бумажника там уже не было. Мы сразу кинулись за этим воришкой, но его и след простыл. А поймали вовсе не того, кого следует. Потом выяснилось, что этот мальчик, — Евгений Михайлович указал на Ромку, — ни в чем не виноват.

— Хорошо, что ты мне вчера в долг денег дал, — сказал Святослав Петрович. — Я завтра же постараюсь тебе их вернуть.

— Надеюсь, то были не последние? — спросил Игорь. — А то я тоже могу тебе одолжить, если надо.

Евгений Михайлович горько вздохнул.

— Спасибо, не последние. Но в бумажнике была валютная карточка, и теперь, чтобы ее восстановить, понадобится время, которого у меня нет. — Он взглянул на часы. — Как только банк откроется, надо туда позвонить и заблокировать счет. Хорошо еще, что вчера у меня зарплаты для рабочих не было. А то ж, не дай бог…

— А ты разве своим рабочим зарплату не в офисе выдаешь? — удивился Игорь.

— Объект наш новый недалеко отсюда, рабочим выгодней ко мне сюда подъезжать, чем в московский офис, — объяснил Евгений Михайлович. — Как раз завтра кассир должен деньги подвезти.

— Женя мой руководит крупной строительной фирмой, — не без гордости за сына шепнула на ухо Ромке Наталья Алексеевна.

— А как ты намерен искать того мальчишку? Ты принял хоть какие-то меры? В милицию позвонил? — забеспокоилась Анюта.

На этот вопрос вдруг ответила мать Евгения Михайловича.

— Я знаю, кто это был. Ко мне Раиса утром заходила, она и сказала, что это, скорей всего, Валькин приемыш.

— Серьезно? — воскликнула девушка.

— Ну да. — Заметив удивленные взгляды гостей, старуха пояснила: — Есть здесь одна женщина, у нее своих детей куча, так она еще одного откуда-то приволокла, говорят, подобрала на улице. То ли он цыганенок, то ли еще кто. Парень ведь маленький, темненький был, да?

И Евгений Михайлович, и Святослав Петрович кивнули, и Ромка следом тоже, непроизвольно.

— Ну вот, а чего от таких ждать-то? — продолжала Наталья Алексеевна.

— Раиса-то скажет, — покачала головой Анюта. — Ей разве можно верить? Она известная сплетница.

— Сплетни тоже бывают правдивыми, — возразила хозяйка дома. — Я считаю, что это нельзя так оставлять. Женя, ты бы сходил к этой Валентине. Я хотела сама, но будет лучше, если ты с ней поговоришь, по-мужски.

И когда все позавтракали, Наталья Алексеевна снова напомнила об этом сыну. И Евгений Михайлович с ней согласился.

— И впрямь надо сходить. Подождешь меня еще немного? — спросил он у Ромки. — Потом я тебя подброшу в твою Медовку. Позвони еще раз своим друзьям и посиди здесь, я скоро. И ты, Анюта, тоже.

Ромка злопамятным не был, гнев с него давно сошел, и теперь ему хотелось посмотреть, как будут разоблачать малолетнего преступника, по вине которого он провел целую ночь в чужом чулане. Анюта тоже не захотела сидеть без дела. Святослав Петрович и Игорь присоединились к ним.

Прежде чем покинуть особняк, Ромка из любопытства заглянул в ту комнату, из которой пропали деньги. Чуть приоткрытое окно держалось на особом запоре, поэтому снаружи его нельзя было отворить шире. А в узкий проем мог протиснуться разве что какой-нибудь гном.

Выбежав из комнаты, Ромка присоединился к большой компании. Они дошли до первого перекрестка, свернули на узкую тихую улочку и вошли в приземистый одноэтажный домик с небольшими окошками. Все они сейчас были распахнутыми, и легкий ветерок пробегал по свежим занавескам. Изнутри пахло чем-то жареным.

На кухне за большим, покрытым простой клеенкой столом сидели дети. Ромка быстро насчитал пятерых: двух мальчиков и трех девочек. Все они были очень маленькие, один вообще едва возвышался над столом. Четверо детей были по-деревенски белоголовыми, и среди них контрастно выделялся один мальчишка, маленький, темненький, с блестящими черными глазами. Ребятишки ели пухлые румяные оладьи и запивали их молоком из кружек, а невысокая полная женщина, стоя у плиты, ловка жарила их на большой сковородке и только успевала подкладывать в быстро пустеющие миски.

Увидев вошедших, черненький мальчик опустил вниз свою вилку с оладьей и в испуге замер.

Женщина вопросительно посмотрела на незваных гостей.

— Здравствуйте, Валентина… — начал Евгений Михайлович.

— Георгиевна, — подсказала она, и глаза ее сделались тревожными.

А Евгений Михайлович указал на темненького пацаненка и спросил:

— Это ваш сын?

Валентина Георгиевна отложила половник.

— Да. А в чем дело?

— Да какой там сын? Никакой он ей не сын, он ей вообще никто! У нее и опекунство-то на него не оформлено, подбирает кого зря, то щенков, то котят, теперь вот этого оборвыша приперла.

Ромка и не заметил, как рядом с ними оказалась какая-то худая-прехудая, нескладная тетка, которую никто не просил влезать в разговор. А тетка язвительно продолжала:

— И документов у нее на него никаких нет. — В слове «документов» она сделала ударение на второй слог, как почтальон Печкин.

Ромка сразу узнал этот голос. Эта женщина и приходила сегодня утром к Наталье Алексеевне, когда он сидел в кладовке.

Валентина Георгиевна схватила с плиты половник, замахнулась на тетку и пошла на нее грудью.

— А ну, Раиса, убирайся отсюда подобру-поздорову. Я тебя к себе в гости не приглашала, и не твое это дело.

— Погодите, — остановил ее Евгений Михайлович, не обращая на Раису никакого внимания. — У меня есть подозрение, что ваш приемный сын украл у меня деньги.

Женщина резко развернулась к столу.

— Русланчик, это правда?

Мальчик затравленно затряс головой и чуть слышно прошептал:

— Нет.

— Да разве ж он сознается? — недобро усмехнулась Раиса.

А Евгений Михайлович, не глядя на нее, снова обратился к Валентине Георгиевне. Голоса он по-прежнему не повышал.

— Возможно, мы ошибаемся. И чтобы между нами не было никакой неясности, я бы попросил вас показать, во что он был вчера одет.

— Пожалуйста, мне нетрудно, — ответила женщина.

Она вышла из кухни в комнату и вынесла оттуда синюю футболку со светло-желтой полоской.

Ромка узнал эту футболку. Она и была вчера на убегающем от них мальчишке. Мужчины переглянулись, а Евгений Михайлович сказал:

— Увы, судя по майке, это был он. Хотя, если в нашем поселке есть еще один мальчик, похожий на вашего и точно так же одетый, то я охотно возьму свои слова назад.

Валентина Георгиевна снова подошла к пацану и взяла его за подбородок.

— Русланчик, признайся, ты заходил вчера в дом к этому человеку?

Мальчик вздохнул и тихо-тихо сказал:

— Я только через забор перелез, чтобы котенка поймать, но он обратно на улицу выскочил, и я за ним.

— Ты не сочиняешь? За каким котенком?

— За Аленкиным.

— Ты мне честное слово даешь?

— Честное.

— А почему ты от нас убежал? Не остановился и не объяснил, что дело в котенке? — недоверчиво спросил Святослав Петрович.

— Потому что вы за мной погнались, — ответил мальчик.

«Резонно, — подумал Ромка. — Я бы на его месте тоже убежал».

Он вспомнил, как сам вчера гонялся за котенком и, если бы не грозный пес, тоже бы проник в чужой двор, и неизвестно, в чем бы его потом обвинили. И еще он припомнил другого котенка, который выскочил со двора Евгения Михайловича перед самым его носом. Выходит, малец говорит правду?

— Да какой там котенок! Теперь у всех в поселке вещи и деньги пропадать начнут, и ты, Валентина, по гроб жизни не расплатишься. Мало тебе своих голодранцев? — снова заверещала тетка Раиса.

— Не твое дело! — закричала в ответ Валентина Георгиевна.

И правда, какое ее дело, подумал Ромка. Он таких теток знал, их и в Медовке было навалом, и в любом другом поселке они тоже имеются. Живут одними сплетнями, тем, что наговаривают на людей всякие гадости.

Ему стало очень жалко мальчишку. Похоже, что Святославу Петровичу тоже.

— Возможно, что так оно и было, и мальчик в самом деле искал котенка, — примирительно сказал он, снова обращаясь к Валентине Георгиевне. — Он же ребенок, мы все в детстве по заборам лазили. Вы им, — он кивнул в сторону тетки Раисы и Евгения Михайловича, — другие его вещи покажите для полного, так сказать, успокоения.

— Пожалуйста, — ответила женщина.

Снова метнувшись в комнату, она вынесла оттуда старенькие джинсы, потертую курточку и с негодованием потрясла ими перед незваными гостями.

И вдруг то ли из джинсов, то ли из куртки на пол выпала блестящая пластиковая карточка. Ромка поднял ее первый, прочитал: «VISA» — и посмотрел на мальчишку. Тот с огромным удивлением глядел на эту карточку, а потом удивление в его глазах сменилось страхом.

— Я ее не брал, — прошептал он.

— Ваша? — спросил Ромка у Евгения Михайловича, очень надеясь, что тот скажет, что у него была совсем другая карточка, а эта неизвестно чья, и что она старая и вообще никому не нужна. Но его новый знакомый взял карточку в руки и пожал плечами.

— Моя. Хорошо, что хоть в банк теперь не придется ехать.

Валентина Георгиевна смотрела на Евгения Михайловича с неподдельным ужасом, потом перевела глаза на мальчишку и жестко сказала:

— Руслан, я тебе поверила, а ты, выходит, меня обманул.

У мальчишки расширились глаза и задрожали губы.

— Я не обманул тебя! Не обманул!

В следующий момент мальчик выскочил из-за стола, ужом проскользнул миом всех и скрылся за дверью.

Святослав Петрович покачал головой.

— Ну, знаете, это уже патология, когда отрицаются очевидные вещи. Может быть, ребенка стоит показать психиатру?

А на лице Раисы появилась удовлетворенная, злорадная ухмылка, от которой Ромке сделалось противно.

— Какому там психиатру? Он так воспитан, у него на роду написано вором быть. Ты должна сдать его куда следует, — заорала она.

— Я сама разберусь, куда мне его сдавать, — разозлилась женщина и подошла к Евгению Михайловичу. — Скажите мне, сколько он у вас взял? Я отдам.

— Тысячу долларов, — ответил за него Святослав Петрович.

— Это для нее огромная, неподъемная сумма, — чуть слышно прошептала Анюта.

— Я и сам вижу, — ответил Евгений Михайлович, обводя глазами бедную обстановку. Он немного помолчал и вдруг великодушно махнул рукой. — Знаете, я сегодня добрый, у меня сын родился. И в честь его рождения объявляю вам амнистию.

— Вы серьезно? Тогда спасибо, — прошептала Валентина Георгиевна.

А Евгений Михайлович круто развернулся и вышел из ее дома. Кивнув на прощание Святославу Петровичу и Игорю, не удостоив взглядом тетку Раису, он зашагал к своей машине. Ромка с Анютой поспешили за ним.

Восхищенный благородным поступком своего недавнего тюремщика, Ромка теперь окончательно его простил. А когда они все втроем сели в машину и поехали по направлению к Москве, он всю дорогу думал о том, как бы сам поступил на месте Евгения Михайловича. Наверное, это зависело бы от количества имеющихся у него денег. Очевидно, у его нового знакомого их куры не клюют.

— Вы богатый человек? — тронул Ромка за руку Евгения Михайловича.

— А это смотря с кем сравнивать, — не сводя глаз с дороги, ответил тот.

— Конечно, от потери тысячи долларов я не обеднею, но поверь, они у меня не лишние и достаются мне очень и очень нелегко. Просто мне стало жалко этого несчастного ребенка, да и женщину тоже. Ее особенно, потому что взялась она за слишком трудное дело: такие дети, мне кажется, неисправимы.

— Я знаю этого мальчика. Он неплохой, но его, наверное, никто никогда не любил, — вздохнула Анюта.

— Возможно, но суть дела от этого не меняется.

Евгений Михайлович подвез Ромку к самой калитке и еще раз попросил его простить.

— Да ладно, чего уж там, — благосклонно махнул рукой юный сыщик. — Ведь если бы у вас сын не родился, мы бы еще вчера вечером во всем разобрались. Будем считать это мелким недоразумением.

— А инцидент исперченным, — усмехнулся Евгений Михайлович. — Будешь в наших краях — заходи. Приму как родного. И вообще… Мне правда очень неудобно. Считай, что я у тебя в долгу. Если что понадобится, сразу обращайся, помогу, чем смогу.

— Ладно, в случае чего обязательно к вам обращусь, — тут же сказал Ромка. — Мало ли что в жизни может случиться.