"Адепты стужи. Часть 3" - читать интересную книгу автора (Маркьянов Александр)12 августа 1996 года. Северный Афганистан. Укрепленная база «Зеро». ГРАД-21Песок… Песок в Афганистане больше чем песок. Песок — это настоящее проклятье… Песок в Афганистане особенный. Мелкий, мерзкий, проникающий в каждую проклятую щель. На жаре человек потеет, песок этот липнет к нему, к промокающей от пота одежде и вместе с солью превращается в наждак, стирающий до мяса… А песчаная буря… Сплошная, бурая стена до неба, видимость — метр не больше. В песчаной буре задыхаются люди, верблюды, ослы, в одно мгновение забиваются песком фильтры техники. Когда идет песчаная буря — остается только одно — искать себе укрытие и молиться Аллаху о спасении. Долина… Долина, занесенная песком от прошедшей здесь песчаной бури. Мертвый, словно выжженный пейзаж, чахлая растительность, острые грани камней, выпирающие из под бурого, покрывающего всю долину одеяла… Кажется, здесь нет, и не может быть ничего живого…. И если кто-то подумает так — он жестоко ошибется. Ошибется последний раз в жизни… Внезапно, бурое одеяло около одного из чахлых, скрюченных кустов зашевелилось… Человек, одетый в странный, словно засыпанный пылью камуфляж с серо-бурым лицом первым делом озабоченно посмотрел на дозиметр. Не норма конечно, но можно существовать. Потом на часы. Потом на истекающее зноем небо — солнце уже садилось за горы, но здесь все еще было очень, очень жарко… Пора… Человек щелкнул пальцем по закрепленному на горле ларингофону, привлекая внимание остальных… — Начать движение! Песок в долине зашевелился, один за другим, словно духи пустыни из-под его покрывала появлялись такие же, как он люди, в таком же камуфляже. Шестнадцать человек. Нас не много и не мало, нас шестнадцать человек. Все в одежде для спецназа, ладно скроенной навек…. Это поется про них — песню любят исполнять за столом причастные. Те, кто побывал. Кто прошел сквозь все это. Кто как реликвию хранит черный берет, на котором тусклым старинным серебром отливает простая эмблема — череп и кости. Те, кто со смертью на «ты». ГРАД-21. Группа активных действий — 21, их единственное название. Они не состоят в обычном армейском штате и подчиняются только заместителю начальника ГРУ ГШ, начальнику штаба Командования специальных операций. Разведывательно-диверсионная группа специального назначения, предназначенная для подрывных действий в глубоком тылу противника, особая специализация — активные действия в пустынной и горно-пустынной местности. Эти люди умеют выживать в пустыне с одной фляжкой воды на день. Эти люди умеют искать и находить воду там, где ее никогда и не было. Эти люди умеют пережидать дневной зной, зарывшись в песок, как змеи и ящерицы. Эти люди умеют возникать из песка подобно привидениям. Один неосторожный шаг — и тебя уже нет… Но на сей раз — их было семнадцать. Семнадцатым был майор Тихонов, старший инструктор южного учебного центра войск специального назначения. Он прошел специальную подготовку и тоже несколько лет обучал курсантов центра действиям в пустынной местности. Только поэтому, командир ГРАД-21, майор Багаутдинов, чудом выживший в мясорубке под Искендеруном и перешедший потом в спецназ, разрешил Тихонову идти с ними. Правила здесь были предельно жесткие даже жестокие — крепость цепи определяется крепостью самого слабого его звена. Не можешь идти в пустыню, не можешь делать, что и мы — сиди при штабе и жди результата… Или учись… Еще Тихонов шел потому, что он знал членов пропавшей учебной группы в лицо… Впереди, в нескольких километрах южнее лежала укрепленная база «Зеро»… База «Зеро» была для русской разведки загадкой, хотя располагалась она не так далеко от границы — по крайней мере самые мощные системы залпового огня ее хоть с трудом — но доставали. Официально она числилась как предприятие по добыче компании «Англо-Американ», но никто уже давно не верил ни в какие официальные версии. Слишком большой объем работ был сделан в этой небольшой долине слишком удобно там все получилось. Взлетно-посадочная полоса для легких самолетов и вертолетов. Дорога — пятнадцать километров горной тропы, охраняется подвижными постами, ежедневно проверяется беспилотными летательными аппаратами. Это горная тропа хороша тем, что там столько засад — несколько мелких групп могут обороняться от мотострелкового полка. Какие-то строения, в основном подземные… Несколько лет назад, русской разведке удалось получить материалы парламентских слушаний по проекту бюджета на следующий год в том числе и по проекту военного бюджета. В отличие от бюджета разведывательной службы, который плох тем, что делится между бюджетами десятков ведомств, армейский бюджет вполне можно заполучить. Конечно, сметы и расшифровки являются совершенно секретными — но общая сумма средств, выделенная на объект «зеро», привела русских аналитиков в уныние. Получалось, что на эти деньги можно было добуриться до обратной стороны земли, коли на это возникнет потребность. Возникло подозрение, что там строится замаскированная ракетная база для размещения на ней баллистических ракет с ядерными боеголовками… И вот сейчас именно туда и выдвигалась группа ГРАД-21. Задачи — проведение активной силовой разведки объекта, освобождение попавшей в беду учебной группы, по возможности — захват экспериментального заряда, который с вероятностью процентов восемьдесят все еще находился на базе. И — уничтожение базы путем наведения на нее звена стратегических бомбардировщиков. Терпеть рядом со своими границами возможную ракетную базу, особенно после того как британцы нанесли ядерный удар по району находящемуся совсем рядом с границей, русское правительство было не намерено. Хамские действия требовали адекватного ответа… И поэтому они шли к базе. Четыре группы, по четыре человека и в одной пять. Призраки пустыни, миражи. Насмерть уставшие люди, которые не намерены были отступать. Победа или смерть — девиз специальных войск. Камни… Багаутдинов не опасался, что здесь выставлены какие-то технические средства охраны. Не та поверхность чтобы их размещать — здесь змеи, сколопендры, много другой мерзости. И еще — песчаные бури. Датчики просто засыплет песком, а операторы будут сходить с ума от постоянных ложных сработок. На этом рубеже средствами охраны были только беспилотники, патрульные вертолеты и мобильные патрули. Но и опытный, настороженный глаз может быть опасен, лучшего охранного средства, чем вооруженный, подготовленный и находящийся настороже человек еще никто не придумал. Майор поднял сжатую в кулак руку — и все замерли как статуи в накрытом пеленой тумана парке. Растопырил пальцы — и все исчезли, закрывшись своими накидками и слившись с местностью. Была группа — и нет группы… Указательный и большой палец в кольцо, выброшенные знаком «V» два пальца — и двое поползли вперед, к майору. На условном, жестово-символьном языке это означает — два снайпера ко мне. Майор сам припавший к земле, посмотрел на подползших к нему снайперов, потом показал пальцем на ухо — слушать — и прижал палец к губам — тихо. Все трое, скользя по камням как змеи которых в этих местах было немало, двинулись вперед… Вот оно… Долгая караульная служба без серьезных происшествий расхолаживает солдат, и они начинают относиться к правилам несения караульной службы спустя рукава. Рано или поздно это приводит к трагедии… Вот и здесь — две патрульные группы по четыре человека в каждой плюс собака встретились на узком серпантине, покинули машины и начали разговаривать непонятно о чем. При этом: на пулеметах не осталось ни одного человека, дозоры не выставлены, все смотрят друг на друга и никто — на окрестности. Две собаки на поводках — большие немецкие овчарки, но при такой жаре и пыли они нормально работать не могут. В общем и целом — мишени. Майор примерно прикинул. До точки примерно шесть километров, их надо как то преодолеть. Гораздо проще сделать это на машине чем идти пешком. В любой момент можно назваться на патруль, попасть в поле зрения беспилотника или того хуже — патрульного вертолета, нарваться на минное поле — да все что угодно может произойти. И тогда — выполнение боевой задачи будет сорвано. А тут… на трофейной машине прокатиться с ветерком… несколько километров по трассе… красота. Багаутдинов всмотрелся в патрульных. Не сильно похожи на британцев — хотя говорят по-английски. Американский «цифровой» камуфляж, у каждого — похожий на хоккейный черный арамидный шлем и монокуляр ночного видения — у каждого! Оружие — не британское и не американское — валлонские FN FNC под легкий североамериканский патрон с подствольными гранатометами, у двоих на винтовках — глушитель и оптический прицел, получается, снайпер патруля. Пулеметов нет. Автомашины — североамериканские Хаммеры, в пустынном камуфляже, на дверях — эмблемы Англо-американ, добывающей компании. Либо и в самом деле частники — либо умело под них маскируются. Каждый Хаммер вооружен до зубов — два пулемета на откидных турелях у задних дверей и по одному крупнокалиберному — на поворотном круге вверху, с возможностью ведения огня на триста шестьдесят градусов в любую сторону… Убрать? Обойти? Разведданные по периодичности смены караулов — насколько они точны? Есть ли какие-то условные сигналы? Вертолеты! Майор вовремя успел накрыться накидкой, не прекращая наблюдение. Оставил для наблюдения щель… Левее, прямо над руслом горной реки, над которой нависала ведущая на базу тропа, своеобразной этажеркой, один над другим шли три вертолета. Маленькие, малошумные, почти незащищенные MD-530 Defender, черного цвета. Против настоящего штурмового вертолета, такого как М40 эта стрекоза не продержится и минуты. А вот против пешей разведгруппы ил против группы противника на машинах такие вот птички — смертельно опасны. Когда вертолеты летели мимо — майор даже дышать перестал — но все обошлось. Вертолеты пролетели мимо, один из патрульных, возможно старый одного из патрулей лениво махнул им рукой. Что ж, по крайней мере, на один волнующий майора вопрос ответ получен — никакого условного сигнала для опознания «свой-чужой» с вертолетами нет. Убрать или обойти? Убрать или обойти… И решение надо принимать быстро — патрули могут разъехаться в любой момент… Решившись, майор соскользнул вниз, к затаившимся чуть ниже снайперам. — Восемь — одними губами сказал он — две собаки. Вооружены. Делать тихо. Лучше в голову, форма пригодится… Оба снайпера синхронно кивнули. Потом, взяв на изготовку свое оружие — автоматы «Волк» в варианте с оптическим прицелом, глушителем и под патрон 9х45 поползли наверх… Дальнейшее было делом техники. Снайперская атака обычно срывается, когда противник обнаруживает выходящего на позицию снайпера. Или когда снайпер неправильно выбирает позицию. Если же снайпер грамотно вышел на позицию и успел прицелиться — у цели шансов выжить практически нет. Оба снайпера учились по одним и тем же методикам, и им не надо было договариваться об очередности поражения целей. Первыми упали на дорогу те двое, что стояли на отшибе. Услышав звук падения, оглянулся один из основной группы — и умер через мгновение, его мозги, выбитые из черепа пулей, брызнули на остальных. Второй снайпер в это время застрелил того, кто стоял ближе к машинам — он бы самым опасным, потому что мог добежать до машины, а там — пулемет. Собаки в этот момент разобрались, что происходит — одна рванулась с поводка, а вторая, привязанная, бросилась на горный склон, по нюху и слуху поняв, откуда стреляют… Затем легли еще двое — одного отбросило на самый край дороги, и он выпустил из рук поводок, вторая овчарка рванулась вперед. Последними — вот они-то могли кое-что сделать, просто надо было выхватывать пистолет, а не пытаться сорвать с плеча винтовку путаясь в ремне — умерли те, кто уже понял что происходит. Но они не успели сделать ни единого выстрела — и умерли, как и все остальные… Овчарка, бросившаяся на противника первой, сорвалась со склона, и жутко рыча, оскалившись, полетела вниз. Первый снайпер убил ее двумя выстрелами — первый попал в брюхо, второй в грудь. На последнюю овчарку пришлось израсходовать аж четыре патрона — овчарка показала себя более сложной целью, чем человек. Но все равно умерла. — Чисто — вполголоса проговорил один из снайперов. — Чисто — подтвердил и второй. Багаутдинов махнул рукой — и долина снова ожила… Один за другим бойцы спецгруппы спускаются вниз, на дорогу — всего лишь метров пятнадцать, но на этих пятнадцати метрах можно просто свернуть себе шею. Если не знать как это делается — наверху закрепили два троса и основная группа спустилась по тросам — быстро и бесшумно. Заняла позиции, ощетинившись стволами… — Всем — маскарад. Трофеи — в машины. Тела — в воду… Журчит, шумит река, жидкое бурлящее, сверкающее под солнцем серебро пробивает себе путь в угрюмых отрогах скал. Сколько крови и беды видела эта река, что тысячелетия течет по этой земле. Сколько крови приняла, растворила в себе. Война, как и река — здесь не имеет конца. Машины мерно урчат хорошо отрегулированными моторами, отличная даже для цивилизованных стран бетонная трасса стелется под капоты идущих друг за другом внедорожников. В одном восемь человек, в другом девять, места мало — но лучше плохо ехать, чем хорошо идти. На группу теперь — шесть пулеметов из них два крупнокалиберных, а четыре можно снять с турелей и использовать по надобности, это обычные пехотные, тоже валлонские FN MAG последней модификации. Для спецназовцев, которые с трудом помнят когда последний раз промахивались, такое вооружение — великое дело… — Внимание, воздушные цели, две. Идут левее… — Не целиться, не реагировать… — Багаутдинов командует негромко, не пользуется связью, в том что все частоты в этом районе прослушиваются он уверен, а возможно на вертолете есть техника, позволяющая прослушивать разговоры едущих в машине — мы едем по своим делам… Один вертолет идет выше, второй — на уровне трассы. Искоса, Багаутдинов их рассматривает. Завидует. В русской армии таких нет — есть «Воробьи», легкие разведывательные, но только с оборонительным вооружением. Есть Сикорские — большие и средние, с броней, ощетинившиеся пулеметами. А вот таких вот — маленьких, вертких, с двумя пулеметами (или автоматическими гранатометами) на подвеске и несколькими снарядами НУРС — нету. Нет и таких, что позволяют перевести шесть бойцов на внешних сидениях, установленных по бортам. Считается, что такие вертолеты уязвимы, их моментально собьют, а перевозить бойцов, если у них ноги в воздухе болтаются, без прикрытия броней — это вообще не дело. Может, в большой войне, где действует фронтовая ПВО оно так и есть… а вот в противопартизанских операциях, для действий спецназа таким машинкам — цены нет. Они же по улицам лететь могут, зданиями прикрываясь. Это — скальпель, а не нож и тем более не молоток. И его тоже надо уметь применять… Один вертолет так и проскакивает, второй на мгновение зависает… кажется, что снова придется стрелять, но нет… проходит мимо и он… Проскочили… — За поворотом… — вполголоса подсказывает водитель — Приготовились… В отряде нет ни чинов ни званий ни уставного обращения, даже по именам стараются друг друга не называть — только порядковые номера. И вообще — в отряде много говорить не принято. Меньше говорить — больше делать… Чисто! Никого! Это большая удача… — Приготовиться десантной группе! Со спутниками слежения все стало намного проще — это раньше ломились напролом, или изучали аэрофотосъемку — а противник то тоже не дурак и если самолет пролетел — значит жди гостей. Непрошенных А сейчас… летит себе в безвоздушном пространстве спутник… никому не мешает и сверху все видит. Так и открыли — что в одном месте на горной реке устроили своего рода мини-порт, Зодиаками надувными и личный состав перевозят и грузы… по возможности. И реку тоже патрулируют. Вот с этого и решено было начать… Пятидесятиметровый обрыв, совершенно голый. Дорога в этом месте в некоторых местах висит на огромных сваях. Трудно даже представить, сколько сил и труда здесь вложено. Полотно дороги одновременно является крышей для мини-порта на реке. Один из спецназовцев на мгновение перегибается через толстые стальные трубы ограждения — и тотчас отшатывается обратно… — Девять человек. Двое у моторок. Еще двое — левее, за тюками. Двое — справа, у одного станковый пулемет, там мешки с песком. Еще один — по центру, похоже офицер. Двое разговаривают у самого лаза… Самые опасные… — Пятый. Как? — Высота? — Пятьдесят… Пятый, один из немногих в спецназе питерцев, только улыбается… — Я и с крана в порту прыгал… — Хорошо. Ты идешь первым. Шестой — готовность вместе с твоей группой. Работаешь тихо. — Есть… Четыре человека подбежали к перилам моста. Пятому помогали надевать парашютную систему… — Приготовились! В спецназе есть много чего такого, за что в обычной армии — снимут три шкуры. Спецназ первым опробует новое оружие, дает отзывы на новые тактические приемы ведения боя мелкими подразделениями. В спецназе оружие и снаряжение закупается не централизованно — командиру каждой группы выделяются деньги и он может (в пределах разумного, конечно, оружие нештатного калибра тебе никто не даст закупать) самостоятельно подбирать и закупать оружие и снаряжение. Спецназ не мордуют проверками — в то время как желающих проверить армию всегда было — в избытке. Поэтому в спецназе можно много чего такого, чего в армии и хотелось бы, но… Возьмем бейс-джампинг. Прыжки со зданий, мостов, портовых кранов с использованием парашютов специальных конструкций. В гражданке за это задерживает полиция, а суд приговаривает к тому или иному наказанию — это хулиганство. Среди тех, кто по утрам шоркает метлой по улицам, с крестом мелом на спине и под присмотром полицейского исправника есть и бейс-джамперы. Для спецназа же порой — быстро и бесшумно доставить бойца вниз… прыгнув с тридцати-пятидесяти метров, не используя трос — бывает просто необходимо. Раз необходимо — офицеры, отвечающие за призыв, нашли среди призывников нескольких с опытом бейс-джамперов и направили их в распоряжение командования спецназа. А командование спецназа предложило им заняться тем же, чем и на гражданке. Только за риск здесь не наказывают — а наоборот награждают и поощряют. Задача — разработать оборудование и отработать методику бейс-прыжков в горной местности, в урбанизированной местности с зависшего вертолета, с летящего вертолета. Проверить возможность ведения огня в прыжке с бейс-парашютом, проверить возможность прыжка с переходом в планирующий полет, пусть даже и короткий, разработать методику обучения и внедрить. Сказано — сделано — теперь у спецназа было и оборудование и подготовленные специалисты для подобного рода прыжков. Четверо, вооруженные автоматами с глушителями встали у самого ограждения, Пятый, опасно балансируя, встал на самом краю держа в одной руке пистолет с лазерным прицелом и глушителем, во второй — «медузу», вытяжной парашют… — Пошли! Один из охранников порта еще успел поднять голову — и увидел стремительно летящую на него… ему показалось, что это была большая летучая мышь. Потто пуля попала ему в голову и удивиться он уже не успел… Приземлившись на ноги, Пятый упал на бок и из устойчивого положения снял из пистолета двоих охранников — десятого и одиннадцатого, стоящих у входа в пещеру. Никаким другим сособом уничтожить их было нельзя, еще секунда — и увидев своих мертвых коллег они подняли бы тревогу. Они ее уже почти подняли — в руках у них были автоматы на изготовку, и увидев оказавшегося непонятно как очутившегося в зоне обстрела человека, они вскинули их, готовясь стрелять. Но опоздали… Одним движением сбросив с плеч рамки парашюта, пятый метнулся вперед, к входу в подземный комплекс, готовясь стрелять, если там на входе будет кто-то еще. Но там никого не было… Через несколько секунд полетел вниз трос — никаких команд «чисто» голосом или по рации, если внизу не стреляют — значит чисто… — Третья и четвертая группа вниз! Задача — зачистить комплекс, обнаружить место хранения груза! Работаем тихо! Один за другим, спецназовцы спускались вниз по тросу, скользя в неизвестность. Их было всего восемь человек, противника — тысяча как минимум. Они даже не знали, где находится груз, который нужно забрать, они не знали всех ловушек охранной системы комплекса, штурмовать его такими силами было безумием. Но русский спецназ делал и не такое… — По машинам! Пулеметы снять, приготовиться к прорыву на территорию базы… — Какая лялька… — щирый хохол, на измазанном пылью и камуфляжем лице которого воинственно торчали роскошные запорожские усы, сунулся в багажный отсек Хаммера и вытащил из него какую-то трубу со сложным прицельным комплексом… — какая лялька… никому не отдам… Командир молча подошел к машине, посмотрел. И в самом деле — на совесть экипировались, кто им только все здесь оплачивал. Машины… пулеметы… экипировка… ночная оптика у каждого… вертолеты… теперь еще и это. Javelin-NG, new generation, первый в мире противотанковый ракетный комплекс, стреляющий по принципу «выстрелил-забыл», да еще модернизированный, способный работать не только по танкам — но еще и по зависшим или медленно летящим вертолетам. И таких вот комплексов в каждой машине было по два — видимо, всерьез готовились к приходу русских… Вот русские и пришли… А еще там лежало несколько одноразовых, но очень мощных противопехотных реактивных гранат с кумулятивными, термобарическими и осколочными боевыми частями. — Неплохо. По машинам! Подполковник Ругид, осмотревшись по сторонам, толкнул тяжелую дверь и прошел во второй блок. С удовлетворением отметил, что даже без команды его ребята выставили у двери пост. Это кстати — потому что все больше и больше подполковник убеждался что он и его люди попали в ловушку… Проклятые британцы… Сукины дети… Подполковник поднял левую руку и очертил указательным пальцем в воздухе круг — сбор командного состава. То, что он не сказал это словами, свидетельствовало о том что обстановка и в самом деле напряженная… — Фрост! — нарочито громким голосом окликнул он — ты бы спел нам что-нибудь. Доставай гитару, она у меня с собой? — Да, сэр! — Ну, вот и спой. Они собрались в самом углу, рядом с горланящим какую-то веселую песенку Фростом. Ки, Вермеер, Джонстон, Полянски. Все… — Значит так… — стараясь говорить как можно тише начал подполковник — похоже, британцы не собираются выпускать нас отсюда. По крайней мере — заряд они нам точно не отдадут. Мы в ловушке господа… — Сэр, британцы же… — начал Ки — Британцы наши враги — веско произнес подполковник — по крайней мере, начиная с настоящего момента приказываю воспринимать их именно так. Они присвоили нашу собственность и не собираются ее нам отдавать. На выходе из нашего отсека тусуются несколько парней, у них есть пулемет — я сам видел. Они там тусуются с самого начала всей этой говнотерки. Скорее всего, у них приказ — в случае поступления команды запереть нас огнем в отсеке до подхода основных расквартированных на базе сил. А потом — уничтожить. Они нас уничтожат и весь этот бред про «кузенов» даже не вспомнят. Всем все ясно? — Да, сэр. — Вот так вот. И говорите тише. Слушаю предложения. — Снять их? — Как? — Снайпер? — Снайпер?! Их там сколько? — Я видел шестерых. — Снайпер успеет снять одного, максимум двоих. Остальные откроют огонь. Валить нужно с гарантией. — Граната? — Сбежится вся база. Надо тихо. — Тогда… надо придумать, как нам выйти, чтобы нас было сразу несколько и при этом, чтобы по нам не открыли сразу огонь. — Под пьяных? Или драку затеять? — Дожидаемся темноты… Потом имитируем пьяных, подбираемся ближе… Дальше — по обстановке, цели — захватить груз и прорываться к вертушкам. Придется работать двумя группами. Иначе никак… Восемь человек — два экипажа, спецкоманда, первым делом «зачистили» площадку — спрятали тела, разбросанное на площадке оружие. Заминировали две лодки — на всякий случай. Затем, ощетинившись оружием, двинулись вглубь пещерного комплекса… Примерно через пятнадцать минут они достигли второго уровня, сняв по пути четверых — всех удалось уделать без шума. На втором уровне был выход на полевой аэродром, устроенный у подножья горы — вертодром был намного выше, у самой вершины. Двое бойцов отделились от группы, бесшумно скользнули в опустившиеся сумерки… Остальные пошли дальше. Началась «смена караулов»… Шестой и Восьмой медленно, двигаясь по сантиметру в час, ползли к бетонке ВПП, на которой в ряд стояли четыре грузных, прямоугольных Боинга. Вертолеты были большими, места на обычной вертолетной площадке в глубине комплекса не было — их посадили на взлетно-посадочную полосу, заблокировав ее. Около вертолетов была выставлена охрана — но не слишком-то серьезная, всего лишь шесть бойцов, стоящих к тому же не парами, а поодиночке. Во тьме, павшей на землю совсем недавно, увидеть что-либо было сложно. Могли выручить приборы ночного видения, они были у каждого охранника — но русские спецназовцы знали, что уже после получаса их использования глаза сильно устают. Поэтому они были невидимками, одушевленными кусками пустоты, неотвратимо приближавшимися к своим целям. Шестой был чеченцем, из горных тейпов, поэтому вместо нормального ножа он всегда таскал с собой старинный кинжал, доставшийся ему еще от прадеда. Восьмой был татарином, родившимся в Казани и тоже мусульманином. Иногда они спорили между собой относительно того как следует трактовать тот или иной отрывок из Корана. Но сейчас все это не значило ровным счетом ничего. Имело значение только то, что они умели пилотировать Боинг, эту грузную, раздавшуюся в стороны корову, ощетинившуюся пулеметами. Это коровы — их шанс быстро убраться отсюда, когда все будет кончено, по земле им уйти не дадут. И еще они умели убивать, и убивать тихо. Больше на этом свете ничего значение не имело. Восьмой дождался, пока двое охранников поравняются и поднял автомат. Два выстрела с расстояния меньше десяти метров — и затянутые в серую, пустынную форму фигуры падают на бетон, окропляя ее кажущейся черной кровью… Минус два… Шестой бросился на охранника из темноты, подкравшись к нему буквально к самым ногам — он даже не понял, что произошло. Темнота за спиной вдруг встала на дыбы, сильная рука зажала рот, холодная сталь ножа ужалила под ребра, добравшись до печени. Шестой был мастером ножевого боя, как и многие чеченцы и предпочитал именно это оружие. Им он умел убивать сотней разных способов — но всегда бесшумно и неотвратимо… Убив, Шестой столкнул тело охранника с полосы, запомнил, где оно лежит — на всякий случай. В этот момент Восьмой ликвидировал еще одного — охранник ничего не слышал, и очень удивился, когда перед ним выросла кошмарная, даже не похожая на человека фигура, целящаяся в него из странного, с толстым стволом оружия. Единственное что он мог сделать — это крикнуть, поднять тревогу, но вместо этого он попытался выхватить пистолет. И — упал на бетон с разорванной пулями грудью… — Ник! Ник, что там у тебя?! Восьмой упал на бетон, огляделся и короткой очередью перебил обе ноги еще одному охраннику. Это было рискованно, очень рискованно, несмотря на болевой шок, охранник мог закричать. Но удача сопутствует тому кто рискует — охранник упал на бетон как подкошенный и получил еще несколько пуль утихомиривших его навсегда. В этот же момент последний из остававшихся в живых охранник страшно хрипя осел на бетон со старинным горским кинжалом, пробившим ему горло. Вынырнувшая из темноты фигура выдернула из раны нож и добила его несколькими ударами… Восьмой бросился к крайнему вертолету — Шестой уже ждал его там, залег у пилотской кабины, приготовив оружие. — Минус два — Минус четыре. Итого шесть, чисто… — Делай вертолет. Я заминирую остальные. И уберу тела. Аллах с нами. — Один вертолет не трогай. Ближний к нам. Аллах с нами… Шестой проник в вертолет через люк у пилотской кабины, хотя сделать это было сложно, пришлось стать чуть ли не акробатом. Дело в том, что этот люк был предназначен для стрельбы из М134 «Миниган» — турель с установленным на ней пулеметом и мешала залезть в вертолет. Этот Боинг был изготовлен в варианте МН-47G, и на нем было установлено аж четыре Минигана, по два с каждого борта… Распластавшись на полу, Шестой огляделся. Тихо. Пустой десантный отсек, свет со стороны базы просачивается в окна пилотской кабины — а так в машине полумрак. Все пулеметы на местах, толстые змеи лент заправлены в них. Подключить электропитание Но нельзя… И даже проверить вертолет как следует, с запуском двигателя тоже нельзя — это сразу привлечет внимание. Но кое-что сделать все равно можно — стараясь сне светиться в остеклении пилотской кабины Шестой на короткое время подключил электропитание, убедился, что вертолет исправен и при случае запустить двигатели будет возможно. Больше ничего сделать нельзя. Восьмого он не ждал — знал, что тот затаится в темноте около ВПП и будет ждать. В работу он включится только на отходе… Вертолет MD-530 Defender завис над излучиной реки, едва помещаясь со своим размахом лопастей, в ущелье. Второй завис намного выше, прикрывая первый. Внимание патрульной группы привлекло нечто застрявшее на излучине реки — течение здесь было такое, что это «нечто» прибило к берегу. — Можешь ниже? — человек с биноклем опасно высунулся за борт, всматриваясь в гремящий поток несколькими метрами ниже — Куда ниже, мы и так вот-вот гробанемся… Ветерок подует и… — Хорошо. Зафиксируй… Человек перегнулся еще, кажется еще немного — и он сорвется с вертолета, камнем нырнет в бурный, шумливый поток, исчезнет в нем на всегда. Но человек не упал — через некоторое время он ловко забросил себя обратно в вертолет. — Там тело… — Оксид вызывает Ястреба-четыре! Оксид вызывает Ястреба-четыре! Человек в форме полковника британской армии склонился над оператором, бубнящим в микрофон позывные штаба… — Что у нас? — Сэр, потерян контакт с группами Ястреб — три и Ястреб — четыре. Это патрульные группы. — Когда потеряли контакт? — Двадцать минут назад. Но десять минут назад Сапсан три сообщил, что видел машины Ястреба три и Ястреба четыре на дороге к базе… — Интересно… Почему же они не отвечают на вызовы, сержант? — Лев-один передает с поверхности — поднимается песчаная буря, она идет как раз тем районом, где вели патрулирование Ястреб три и Ястреб четыре. Возможно, она глушит сигнал… — Интересно… Полковник заложил руки за спину, прошелся по просторному помещению командного поста. Ему это не нравилось — он воевал уже довольно долго, начинал еще с Индии и знал — если кто-то из патрулей пропадает из эфира — это признак того что впереди — большие неприятности… — Сэр, молния от Сапсана-три. — Дайте, я сам приму — полковник сделал несколько шагов, взял протянутую гарнитуру связи — Сапсан-три это Лидер-девять, что там у вас? — Лидер-девять, это Сапсан-три, обнаружили тело в реке, примерно… Дослушивать полковник не стал. — Немедленно возвращайтесь! Осторожнее на подходе к базе, у нас ситуация «пламя». — Понял, сэр! Полковник передал гарнитуру назад. — Объявляйте Пламя! Поднимайте все вертолеты, какие у нас есть. Сформировать усиленные поисковые группы, осмотреться в отсеках, провести перекличку личного состава. Передайте Лидеру-три приказ уничтожить североамериканцев. Они представляют опасность! — Да, сэр… Громыхнуло — глухо и грозно, словно взорвалось что-то внутри горы. На мгновение погас свет — и снова включился, но уже тусклый, аварийный… — Сэр, главный генератор подорван! — Запускайте дизели! Отключить все второстепенные контуры! Занять позиции для отражения нападения на базу! Уничтожить североамериканцев! Выполнять! Но полностью эти приказы выполнить было уже невозможно… Тот, кто хотел бы прорваться на базу по основной дороге, должен был сначала преодолеть пост, находящийся в глубоком ущелье и перекрывающий его полностью. Как минимум полкилометра ему пришлось бы ехать под прицелом старой, но предельно эффективной пушки североамериканской десантной установки М551 Шилейла. Ее короткая, но очень мощная гладкоствольная пушка калибра сто пятьдесят пять миллиметров могла одним только выстрелом снести все, что поедет по этому отрезку дороги. И возможности для маневра у противника не было — ущелье. Но вот про то, что противник захватит сразу две патрульные машины — об этом не подумали. Если бы думали — не давали бы в патрули в каждую машину аж по два переносных противотанковых комплекса последнего поколения. И гранатометы тоже не давали бы. Лучше потерять при нападении патруль — чем создать предпосылки к тому, чтобы отряд противника, используя трофеи, вынес ворота на базу. Тут про это не подумали… Не сделали и еще кое-что — хотя тут это сделать было невозможно. Обычно, на подходе к чек-пойнту на дороге выкладывают в шахматном порядке бетонные блоки чтобы сделать невозможным силовой прорыв в периметр на скорости. Тут же дорога была узкой, а по дороге гоняли транспортные конвои, здоровенные машины да еще с прицепами. Если бы положили «шахматку» — такие машины просто не прошли бы на территорию базы. Поэтому — не положили, понадеялись на самоходку, да на крупнокалиберные пулеметы… Хотя нет, подумали. Существовал условный сигнал, пароль-отзыв на воротах, при его неполучении местный устав караульной службы предписывал открывать огонь. И все было бы хорошо — но службу несли тоже люди. И в патрулях были люди. И службу они тут несли не первый год. А теперь скажите — на месте старшего наряда, отвечающего за ворота на базу — станете ли вы отдавать приказ открыть огонь по двум знакомым машинам, если они сходу не отсигналили условный отзыв — тем более, если в машинах сидят ваши друзья? То-то и оно. Относительно спокойная служба всегда расхолаживает… А еще допустил ошибку Лидер-девятый — он вовремя не передал всем постам, что машины Ястреба-три и Ястреба-четыре возможно захвачены. И Багаутдинов, Первый это знал, потому что прослушивал эфир по трофейным, имевшимся в каждой машине радиостанциям. Поэтому и отдал приказ — идти внаглую и быть готовым… А вот Пирсон, офицер, старший наряда на главных воротах базы, только что получивший сигнал тревоги, должной бдительности не проявил. Когда ему доложили по связи, что машины Ястреба-три и Ястреба-четыре приближаются к воротам и не ответили на условный сигнал, он промедлил. И подумал: торопятся вернуться на базу, скорее всего раз «пламя» объявлено. И сказал… — Запросите опознание по связи! — Это Лидер-девять, цели перед главными воротами уничтожить! — включился в радиообмен полковник, Лидер-девятый, исправляя допущенную им самим же ошибку. Но было уже слишком поздно — Третий поднялся во весь рост в люке головной машины, держа в руках готовый к стрельбе противотанковую реактивную гранату… Полыхнуло — шаровая молния метнулась к главным воротам, в мгновение проделала в них большую рваную дыру. Выстрел был точным — Третий перебил балку, блокирующую ворота — и через несколько секунд головной Хаммер на скорости смял их таранным бампером, прорываясь внутрь. Не успели расчеты крупнокалиберных пулеметов — оба они сгорели в огненном аду, который порождает в укрепленном бункере точное попадание термобарического снаряда, не успев сделать ни единого выстрела. И опять излишне тяжелое оружие патрульных машин обернулось теперь против самой же базы, против ее защитников. — К бою! Пирсон не успел даже выстрелить — его и еще нескольких солдат смела длинная очередь бортового MAG, разнеся вдребезги караулку. Караулка была поставлена из легковозводимых конструкций, она не давала никакого укрытия от пуль личному составу — это был еще один просчет проектировщиков. Укрытием были ворота и самоходка перед ними в капонире, в которой дежурили. Никто не подумал, что кому-то удастся сходу проломиться через ворота и открыть огонь по находящемуся в караулке личному составу… Один из бойцов головной машины перед самыми воротами соскочил и через пару секунд взлетел на броню десантной самоходки, люки которой по инструкции должны были быть всегда задраены. Но это по инструкции — а на самом деле попробуйте-ка посидите под жарким афганским солнышком в запечатанной коробке несколько часов. В общем — не только люки в нарушении инструкции были открыты — но и один из бойцов высунулся, чтобы посмотреть что происходит. Выстрелом из пистолета в голову Седьмой убил его, затем прижавшись к бронированной башне, аккуратно забросил в распахнутый люк светошумовую гранату с выдернутой чекой. Выбросить обратно ее не успели, взрыв в замкнутом пространстве временно ослепил дежурный экипаж, от ударной волны полопались барабанные перепонки — ни о каком сопротивлении не могло быть и речи. Парой выстрелов Седьмой добил выживших… Вертолет взлетел — маленькая, черная, смертельно опасная птица, едва заметная в темном небе — и упал, срезанный двумя скрестившимися на нем стальными струями очередей крупнокалиберных пулеметов. Выживаемость этой маленькой птички была обусловлена исключительно ее маневренностью и незаметностью, если заметили, да если на пулемете стоит толковый пулеметчик — пиши пропало. Вертолет камнем рухнул вниз, лопаясь на бетоне ало-желтой вспышкой разрыва — а через минуту рядом с ним упал еще один, успевший взлететь и тоже попавший под огонь двух станковых пулеметов. Два взрыва повредили и третий и четвертый вертолеты, которые лихорадочно перевооружали техники. Еще один, пятый был неисправен — а шестой взлетел-таки, сходу нырнув на предельно малой вниз от находящегося на самой высокой точке базы вертодрома, прикрывшись горой от разящих пулеметных очередей. На подходе было еще два вертолета — но у них кончалось топливо. Они возвращались после патрулирования и баки их были сухи как хороший мартини…. А вот у этого, шестого вертолета запас топлива был. — Что это? — Всем стоп! — Ругид среагировал быстрее всех. Они уже готовились к прорыву… — Сэр, это перестрелка… И тут погас свет — он просто выключился, а через несколько минут снова включился, но уже в виде тусклых плафонов аварийного освещения. — Приготовиться к прорыву! — Ругид понял, что судьба дает морпехам шанс — вперед, огонь! В узком проходе, ведущем из блока, куда их поместили, мог поместиться только один человек — но этот человек был вооружен самым мощным оружием поддержки, которое у них было, не считая пулеметом — четырехзарядным помповым гранатометом М41 с лазерно-оптическим прицельным комплексом. Вооруженный им солдат быстро, как можно быстрее, выпустил все пять гранат, которые у него были по тому месту, где должны были быть британцы. Расстояние до поста, блокирующего выход было всего метров тридцать, промахнуться было невозможно. Пять выстрелов, пять вспышек, один выстрел вошел точно в амбразуру — и сорокамиллиметровая граната лопнула роем осколков, нашпиговывая ими британцев, так и не успевших сделать ни единого выстрела… Отстрелявшись, солдат откатился влево, лихорадочно перезаряжая свое оружие, следом на волю разъяренным быком вырвался Джонстон, рухнул правее от выхода, устанавливая на сошки ротный пулемет М240. Сгоряча он дал длинную очередь по укрытию британцев — но оттуда не стреляли и ему оставалось только перевести ствол пулемета на наиболее вероятное место подхода подкреплений. Он был готов умереть за этим пулеметом, прикрывая прорыв своих. Один за другим из бункера где их поместили, выскакивали тяжело вооруженные морпехи — ох как прав был подполковник, когда сказал, что морпех без оружия не морпех, и приказавший взять оружие с собой а не оставлять в вертолетах. Британцы тогда еще многозначительно переглянулись, и никто в тот момент не понял смысл этого переглядывания. Вот теперь — все понятно… Все встало на свои места. — Вермеер! Со своими пробиваешься к вертолетам! — Есть сэр! — Остальные — за мной! Стрелять по всему что движется! Выскочили на галерею, ведущую к укрепленным уровням комплекса — и столкнулись с усиленной группой британцев, спешивших чтобы блокировать североамериканцев и уничтожить их. Они не ожидали удара, они вообще не ожидали, что здесь внутри комплекса им кто-то окажет сопротивление, и даже услышав взрывы и выстрелы, они подумали, что блокирующий выход из сектора пост забрасывает североамериканцев гранатами, не давая прорваться. И поэтому бежали, бежали стадом задыхаясь, торопясь как можно быстрее достигнуть блока. И для тех и для других столкновение было неожиданным. Первым сориентировался тот же Джонстон — он так и не выпустил из рук своего пулемета, к которому у него были нештатные ленты — на двести. Толкнув локтем в сторону мешавшего ему морпеха, он нажал на спуск — и пулемет в его руках забился в истерике, выхаркивая свинцовый град, освобождаясь от ждущих своей минуты в ленте смертей со скоростью восемьсот выстрелов в минуту… Кто-то успел выстрелить — раз, другой — Но Джонстон продолжал стрелять, опустошая ленту и выкашивая огнем противников. Спрятаться было негде — галерея прямая как стрела. И лишь когда последний из британцев повалился на землю, нашпигованный пулями — улыбнувшись, начал опускаться на землю и Джонстон… — Санитар! Санитар, проклятье… Санитар рухнул на колени, открывая свою спасительную сумку… — Сэр… — Что? — Здесь… Оставьте… Джонстон был ранен. И тяжело. Бронежилет спас от пуль, нацеленных в сердце — но вот обе ноги были повреждены и передвигаться он не мог. — Какого черта? — Сэр… Я прикрою. Они могут прорваться через эту галерею… и ударить в спину… С галереи можно попасть на любой этаж… Я… с пулеметом… их задержу. Тут трофеев… из тел баррикаду сделаем… Подполковник никогда не бросал своих людей. И понимал, что по-иному тут не получится. А с галереи открывался хороший обстрел по всем наземным объектам — она была как бы прилеплена к горному склону как ласточкино гнездо. Люди у него еще были… — Гомер! — Я, сэр! — Бери двоих и организовывайте оборону. Задача — не допустить прорыва подкреплений со стороны блоков к комплексу. По сигналу «общий» прорывайтесь к вертолетам. Сигнал для вас, одна красная, если поднимем вертолеты — попытаемся поднять вас по тросам… — Да, сэр! — Мартинес, ты закончил? — Перевязал только… — Тогда вперед. Дверь с кремальерой, ведущую внутрь расположенного в горе комплекса подорвали усиленным накладным зарядом — и едва успели уйти от прошивших воздух автоматных очередей. Ки, успев извернуться, метнул в плюющийся смертью проем гранату, там все смешалось на секунду — это дало возможность одному из морпехов влепить буквально с нескольких метров по стене и амбразуре с пулеметом, перекрывающей проход, гранату из реактивного гранатомета. Провал дыхнул огнем, гранатометчик упал под ударом взрывной волны, градом мелких кусков бетона — но путь внутрь комплекса был свободен… — Сэр, Лев-два докладывает. Он под огнем с галереи, их обстреливают из пулеметов, они головы поднять не могут. — Откуда там пулеметы? Свяжитесь с Лидером-три! — Оксид вызывает Лидера-три, Оксид вызывает Лидера-три! Лидер-три выйдите на связь! Сэр, Лидер-Три на связь не выходит! Громыхнуло — это было слышно даже здесь, за бронированными, наглухо запертыми дверьми негромко, но слышно… — Что за черт… Мигнуло освещение — даже аварийное! — Передайте Сапсанам, пусть уничтожит пулеметчиков на галерее. Пусть доложит чем, черт побери занят Лидер-три! — Сэр, молния от Сапсана! — Лидер-девять — Сапсану, что там у вас происходит! — Сэр, мы под обстрелом! Две автомашины прорываются к вертолетной площадке! — Где Лидер-три и его люди? — Сэр, я их не наблюдаю! Проклятье… — Уничтожить прорывающиеся машины! Пусть кто-нибудь из вас подавит пулеметчиков на галерее! — Сэр, я взлетел один! Остальные сбиты огнем с земли! Лидер-девять едва не выронил гарнитуру рации. — Понял тебя, Сапсан. Приказываю уничтожить пулеметчиков на галерее. Дальше — охраняй аэродром. Два Сапсана идут с патрулирования, они поддержат тебя! — Вас понял, захожу на галерею! Открываю огонь… ракета!.. Этот истерический выкрик, и последовавший за ним треск помех был словно холодный душ для всех, находящихся в командном пункте — придурок оператор вывел случайно все на громкую связь и это слышали все… У двери — бронированного многотонного чудища, открывающегося гидрорычагами, замигал зеленый огонек — кто-то просил пропустить внутрь. Такова была система — даже карточка доступа не открывала эту дверь, нее можно было открыть только нажав кнопку изнутри, после того как кто-нибудь прокатает снаружи карточку допуска. — Сэр, там Лидер-четыре — Впустите… Лидер четыре не вошел, а буквально ввалился в штабной бункер — запыхавшийся, со свежей, набухающей кровью царапиной на лице… — Что с вами? — Сэр, североамериканцы прорвались в комплекс. Их человек сорок! — Что?! Где Лидер-три?! — Не знаю, сэр! — Как они проникли в комплекс!? — Не знаю, сэр! Они уже захватили весь пятый и четвертый уровень! Прорываются на третий! Мне нужны люди, нужны подкрепления, сэр иначе я… — Держать третий уровень! — Лидер-девять выхватил пистолет — держать, слышите вы, трусы! Держать любой ценой! — Да, сэр… — Лидер-четыре пятясь, выскочил из бункера. Застонали гидроприводы дверей, раздался еще один взрыв, на сей раз, слышно его было уже лучше… — Связь мне! Разъяренному полковнику поспешно протянули микрофон с наушниками. — Лидер-девять вызывает Лидера-два! Лидер-девять вызывает Лидера-два! — Лидер-два на связи! — Доложите! — Сэр, связь с наземными группами потеряна! Связь с Лидером — четыре потеряна! Боеконтакта не имею. — Вас понял, приказываю обеспечить эвакуацию груза, маршрут — водный. После выхода к терминалу оставишь часть людей в арьергарде для обеспечения общей эвакуации! — Принял! Сэр… — Что? — Что делать с этими… которых североамериканцы притащили. — Ликвидировать. Только быстро. — Есть! Полковник осмотрел зал, в котором он был царем и богом… — Сворачиваемся! Готовить аппаратуру к подрыву! — Сэр! Там не пройти! Подполковник обессилено прислонился к стене, механическими движениями меняя магазин в трофейном автомате — уже седьмой. Хорошо что там, на галерее по ходу подхватил и патронов немного. Потом с трупов боекомплект пополнял — так вот и воюем. С одним Кольтом не навоюешься. Понимая, что сейчас важен каждый ствол подполковник воевал как простой боец. Они все воевали как простые бойцы — с ором, с рыком с воем шли вперед, били из автоматов и пулеметов в упор, вступали в короткие, ожесточенные схватки в тесных коридорах подземного комплекса. Они даже не знали, куда идут и зачем, они просто убивали врагов, пока те не убили их. Сам подполковник был ранен и контужен, ранены были почти все. Уже четверть личного состава осталась здесь навсегда, в этих проклятых коридорах… — Ты мне это говоришь, Ки? Ки тоже был ранен. Но на ногах стоял крепко. Свой захлебнувшийся автомат он давно забросил за спину, нужно было более мощное оружие, и теперь воевал подобранным FNC с подствольником. — Да, сэр… — твердо сказал Ки — Что там… — Сэр, кузены перекрыли коридор бронещитами. Их даже гранатами не возьмешь. И там два пулемета — лупят в амбразуры щитов. Я потерял Микулича, выясняя это… Подполковник Ругид устало закрыл глаза. Ну, вот и еще одного нет — ради чего все это дерьмо, проклятье, ради чего сюда потащили этот заряд. Какой придурок отдал приказ в поисках опираться на чужую базу — лучше бы в пустыне сели? И подполковник принял решение… — Закрепиться на захваченных уровнях. Найти аппаратуру связи, выходите на связь с Хьюго Лонгом. Доложить о случившемся. Проклятье, пусть посылают самолеты, пусть долбают эту проклятую Британию. Я не могу один разбираться со всеми этими скотскими жопотрахами! — Сэр… Подполковник обернулся — Гудчайлд… Вы живы… — Да, сэр… Лицо молодого солдата было покрыто коркой из смеси крови, пота и грязи, в руках М4А2 с подствольником, саперу по штату не положенный… — Откуда у вас это… — Сэр это… сержанта Гладстона… Когда его убили я взял оружие и… — Все нормально… — Сэр, я знаю… — Что именно ты знаешь сынок? — Я знаю, как прорваться на нижний уровень? — Вот как? — подполковнику было уже не до иронии… — Да, сэр… Видите ли… Я сохранил миноискатель… его можно перепрограммировать, понимаете, он… я прошел по коридору и… — Подробнее, Гудчайлд, подробнее… — Видите ли, сэр… Это комплекс построен на базе древней сети пещер — видимо древние люди тут жили, а когда пришли кузены, они просто укрепили его бетоном и сделали эти тоннели и помещения. У камня и у бетона разная плотность и фактура. Мой миноискатель это видит. И он видит расположение пустот под нами… Если найти, где в полу залитая бетоном дыра и заложить там направленный заряд, то мы… — Достаточно… Знаешь, Гудчайлд… Если ты и я остаемся оба в живых после этой говнотерки — я лично приведу тебя за руку в офицерский клуб и лично буду поить тебя пивом весь вечер. Понял? А теперь приступай. — Да, сэр! — Ки. Готовь своих к прорыву. Слабое место нашли быстро. И заряд тоже сделали быстро потратив на это большую часть из оставшейся взрывчатки. Группа прорыва замерла у простреливаемой лестницы вниз, лениво постреливая — для порядка… — Ки, ты должен командовать, а не идти сам. Ки молча закинул автомат за спину, протянул руку — и в нее вложили еще один пистолет с длинным магазином. Один за другим щелкнули взводимые курки… — Сэр…все знают что я — один из лучших пистолетчиков армии… И корпуса морской пехоты. Если кто и должен идти — то это я. Это и в самом деле было так. — Группа прорыва — работаете: подрыв плюс пять! — Есть, сэр! — Приготовились… Ки отбежал на несколько метров по коридору, заряд хоть и направленный, а все же… Приготовился к броску приняв «низкий старт» как на легкоатлетическом забеге… — Огонь! Грохот… плохо освещенный коридор по центру затянуло дымом, пылью… — и прямо в это облако с низкого старта бросился Ки, прыгнув, как с парашютом, со сведенными ногами…не зная — хватило ли заряду мощности чтобы пробить перекрытие… что там внизу. Прыгнул солдатиком… в неизвестность… Один… Толчковая нога совершает мощный толчок от пола, ноги вместе… Два… Пол под ногами проваливается… опаленная взрывом… с изломанными краями дыра… не видно совершенно ничего… нечем дышать… пройду ли… Три… Падение, пол больно бьет в ноги… какой к чертям пол, тут словно стройка… груда строительного мусора… не видно ничего… Четыре… Что-то сыплется сверху… все словно в замедленной съемке… коридор… черные полицейские передвижные бронированные щиты на распорках с амбразурами… пулеметы… медленно поднимающиеся на ноги… на колени люди в камуфляже… оружие…люди со спины… Пять… Стволы пистолетов обличающе указывают на цели… ровная мушка… выстрел… оба пистолета дергаются синхронно… кого то отбрасывает вперед на щиты, кто-то валится, сбивая треногу с пулеметом… пистолеты бьют раз за разом, одновременно… и пули находят цели… промахнуться на таком расстоянии… бросьте… Шесть… Один за другим морские пехотинцы исчезают в темном проломе лестницы, ведущей на третий уровень, кто-то спотыкается… тело Микулича, вытащить так и не смогли… Семь… По ним никто не стреляет, пули бьют по щитовикам в спину… вырывая из жизни то одного то другого… Восемь… — Огонь поверх щитов! Поверх щитов огонь! Девять… Вспышки выстрелов как в стробоскопе… грохот бьет по ушам… несколько магазинов буквально в секунды… по тем кто лезет из помещений по обе стороны коридора… пытается сдержать… вниз идут все новые и новые морпехи… Десять… Морпехи уже достигли щитов — и теперь, по странной иронии судьбы они прикрывают их, просто огонь ведется с другой стороны, и те кто стреляет, отступая по насквозь простреливаемому длинному коридору… их пули не приносят морпехам вреда, они попадают в щиты, только с другой стороны… ответный же огонь страшен… все морпехи в безопасности… Кроме одного… Он так до конца и не вспомнил, что произошло. Какие-то люди… они отстрелялись, с потерями но отстрелялись… а потом… Только вспышка. Вспышка, когда он отстреливался, бил в темноту из оставшегося у них автомата… бил и тащил… и снова бил… Потом североамериканцы…. Сказать было просто. Очень просто. Я такой то и такой то. Служу в русской армии. Или соврать. Что угодно соврать — мол заблудился… и вышел… что нашел — не знаю, думал золото там… Но он не стал ничего говорить. Не стоят они того — чтобы говорить. Все равно — словами уже не спасешься. Задание провалено. Выпускной провален. Половина группы потеряна… В провале всегда виноват командир… Хотелось плакать. Обидные такие, жгущие как кислота злые слезы. От того, что не смог. Подвел. Провалил… Обиднее всего не то что попал сам. То что подвел остальных. Так всегда — у честных людей. Окончательно пришел в себя уже здесь… Голые бетонные стены. Лампочка под потолком в мелком, решетчатом кожухе — от этого света очень мало, полусвет полутень. Длинный ряд каких-то столов, похожих на секционные. Но не морг — холодильников нет… И они двое… — Бес… Бесяра… — тихо позвал он. Бес не отозвался — даже не застонал. Плохо дело… В следующие пять минут Араб осознал две вещи. Хотя нет — три. Первая — руки связаны, не в наручниках, а именно связаны, непонятно чем. Вторая — в помещении только они — он и Бес. Бес — непонятно жив ли. Он — жив и даже перевязан… Третья — время пока есть. Прямо сейчас их никто не собирается убивать. По крайней мере, пока. Пошевелился — отдалось в боку, волна боли свободно и широко прогулялась о телу, обдало волной… Нет, так нельзя… Сместился на самый край — интересно, чем это его так спеленали? Не веревка, не стропа… что-то пластик какой-то… Перетрется? Нет? По крайней мере, попытаться — можно. Пластик одноразовых наручников не выдержал на двадцатой минуте. Еще через восемнадцать — погас свет. Аварийного плафона в этом помещении не было… — Гейтс, Мурри! Пленные за вами! Догоните нас. Не задерживайтесь. Арьергард будет прикрывать лестницу еще десять минут. — Да, сэр… Задание им не понравилось. Не потому что им приказали расстрелять безоружных и связанных пленных — а потому что наверху шел бой. Морские пехотинцы прорвались на третий уровень — и сейчас только усиленная пулеметами группа удерживала их от прорыва на второй. А как они сумели прорваться на третий — было непонятно. Точно такая же группа прикрывала третий уровень… какое-то время держалась, а потом… на связь больше никто не вышел. А еще теперь эти североамериканские твари похоже используют их же пуленепробиваемые щиты, прикрываясь ими от пуль в коридорах… этакая мобильная баррикада. Они едва успели занять позиции на втором, как началось… Проклятые североамериканцы… Второй уровень был основным. И самым большим — больше только первый, но там технические помещения и больше ничего… припасы, а на втором — казармы, оружейная, выход на ВПП аэродрома… все в общем. Тут же — и помещение, в котором были пленные. Свет в коридоре не горел — горели аварийные плафоны, что придавало всему зловещий вид. Они не шли — они бежали, опасаясь не успеть. Вот и нужная дверь. Мурри глянул в глазок. Свет не горел не видно было — ни хрена… — Может гранату закинем и все дела… Гейтс, высокий рыжий здоровяк презрительно усмехнулся — Там двое полудохлых русских, да еще и связанных. Щас все красиво сделаем… Они вошли в помещение оба, повесив автоматы за спину и держа в руках пистолеты — сначала Гейтс, потом Мурри. Первым почувствовал неладное Гейтс — он повернулся, как раз для того, чтобы прямой, каменной твердости указательный палец вошел ему в глаз. Истошно взвыв от вошедшей пулей в мозг боли, он отшатнулся назад, сбив с ног и не дав выстрелить (куда? не видно ничего) Мурри. Из темноты на них прыгнуло что-то… словно кошка… Стальная дверь захлопнулась… Оружие, документы, вода, средства выживания, средства связи. Из оружия — две FN FNC, со складными прикладами, прицелами «красная точка» на батарейках — он взял одну. Болели перевязанный бок, нога… от резкого прыжка бок снова намокал… все потом, главное просто так его расстрелять уже не получится. Пистолет — хороший девятимиллиметровый… тоже возьмем. Разгрузка, добра то добра то… расстегнуть бы только… Расстегнул, теперь на себя… великовата, ну ладно. Шлем с ночным монокуляром… богатство! Богатство! — Бесяра… Бесяра живой? Приложил два пальца к шее, где под кожей должна пульсировать кровь артерия… живой…. — Бесяра… Совсем плохой… Но бросать нельзя — русские своих не бросают. Никогда… Тяжелый… И тащить нельзя… Решение нашлось быстро — он нацепил на лежащего без сознания Бесяру второй разгрузочный жилет… и автомат на ремне навесил… все лучше, чем бросать. На любой разгрузке есть что-то типа петли, чтобы быстро оттащить бойца раненого в безопасное место. Вот за нее он его и потащит. К тому же сама по себе разгрузка — какая то защита от пуль… и добра в ней много если бой придется принимать… с оружием в руках погибнуть не стыдно. Выглянув на мгновение в приоткрытую дверь, Араб понял что на объекте идет бой — и бой неслабый. Где-то дальше по коридору, где именно он не видел, взахлеб работал пулемет, ему вторили несколько штурмовых винтовок… значит, что-то очень серьезное… Может… наши штурмуют… Идти можно было куда угодно — влево, где не стреляют — или вправо и ударить стреляющим в спину. Но у него на руках полумертвый Бесяра. Надо пристроить где-то его… потом вернется… подмогнет, если эту баррикаду не пробьют без него. Поэтому Араб направился влево, таща за собой Беса. — Воздух! С тыла! Сделать они ничего не успели — успели, неправда, но первыми выстрелить им так и не удалось. MD530 очень тихая машина… если пилот принял решение подкрадываться… не услышишь. Заметили в самый последний момент… когда очередь из М134 распорола замыкающую машину… — Шайта-а-а-а-н! Стоявший за пулеметом Седьмой не просто умер — его разорвало градом пуль, пропустило через мясорубку, порвало на куски. Очередь прошла по центру второй машины… чудом ранило только еще и водителя, у Хаммера трансмиссионный тоннель широкий… полметра. Больше пилот вертолета сделать ничего не успел — с головной машины почти в упор по адской птице ударил крупнокалиберный раскалывая кабину… — Второй! Второй где-то должен быть второй! Они кричали по-русски, потому что скрывать больше было нечего… Хохол — его так и звали в группе — Хохол — спрыгнул с машины, держа в руках свою ляльку — ракетный комплекс. Какой-то странной причудой пилот второго вертолета заметил его… заметил и ракетный комплекс в его руках… и успел ударить, нажать на гашетку, заливая тьму перед собой огнем Минигана. Но и Хохол — тоже ударить — успел… Твари… — Первый… Первый, Шестой на связи… — Первый! Говори, брат! — Первый, держу площадку! Есть исправная машина! Нужна помощь… тут кого только нет… друг в друга стреляют… — Понял брат, иду к тебе… Жаль крупняк бросать… — Снять оба пулемета! Патроны — сколько сможете! Двигаемся! — Огонь! Их было пятеро — и они легли разом, буквально в секунду повалились друг на друга как сбитые кегли. Головной дозор — спустившись на первый уровень, они не заметили спецназовцев — и полегли под бесшумным огнем сразу. А потом пришла очередь и остальных. Прикрывавших двоих, которые что-то тащили. Что-то тяжелое — если тащить это приходилось двоим. Упали еще двое — остальные успели среагировать, рассредоточиться под тихим и безжалостным огнем, вырывающим из жизни то одного то другого, открыть ответный огонь. Полутемный коридор наполнился вспышками выстрелов. — Перейти в наступление! Попытались — и снова падают, один, второй, третий. Прошли всего несколько метров… так никого не останется, не дойдут до лодок. — У них ночное видение! — Дым! Дым! Шлепаются вперед массивные шашки, подпрыгивают, извергая клубы плотного, белого, омерзительно пахнущего дыма, он такой густой, что хочется его пощупать… — Вперед! Пошли! Падает один, с пулеметом, под перекрестным огнем сразу с нескольких точек, атака захлебывается. Ранен один из носильщиков спецгруза, он просто валяется сейчас у стены — не до него. Рвутся гранаты — одна за другой — но смысла в этом нет, по обе стороны коридора — помещения, стены бетонные и каменные, достаточно просто поймать момент и спрятаться от взрыва и осколков. Непонятно где противник, непонятно кто он — бесшумное оружие, ни криков, ни команд, просто летящие сквозь дым пули…. — Закрепиться! Закрепиться! Лидер-два укрылся у одной из комнат, трое бойцов личной охраны — с ним. Самое главное — с ним рация, в этой проклятой пещере с рациями беда, но везде же ретрансляторы… — Лидер-два — Лидеру-девять! — На приеме! — Нас зажали на втором уровне! Прорваться на первый не можем! Здесь специальная группа, она блокирует выход к порту! — Второй, у тебя человек сорок должно быть! Прорывайся! — У них спецоружие! Мы их даже не видим! Они стреляют сквозь дым! — Прорывайся! Я иду к тебе с подкреплением! — Понял тебя! Жду! Отбой! Он едва успел затащить Бесяру в одну из комнат, эвакуация была поспешной, почти все были открыты — и это затрудняло продвижение вперед. Хотя по уму ни в одной из них не могло быть никого, все драпали как крысы с тонущего корабля — но шанс, что отступающий командир все-таки оставил арьергард был. А ему — одной очереди достаточно будет. И поэтому он шел медленно, проверяя каждую проклятую комнату. Без стрельбы — это посложнее чем просто гранату кинуть. Услышав топот, он метнулся в комнату слева, едва успел протащить сквозь дверной проем Бесяру, рухнул ничком, надеясь что не заметят. Не заметили — человек десять может и больше пронеслись словно стадо слонов по коридору, куда то спешили. Ничего… Сейчас я — тоже поспешу… — Бесяра… Здесь полежи, ладно… Гранаты. Четыре гранаты, североамериканские, этакие стальные мячики. Их им показывали, учили с ними обращаться — спецназовец должен уметь обращаться с любым оружием вероятного противника, мало ли что под руку попадется. Как раз они такие… похожие на мячи в бейсболе, североамериканцы любят бейсбол, метать хорошо умеют… Сейчас и мы метнем… До лестницы, ведущей с третьего уровня на второй, было несколько шагов. Араб притормозил, проверил висящий впереди на ремне трофейный автомат. Эти были уже внизу, шумели, шли не скрываясь. С нами Бог, за нами Россия… На бетон, одна за другой, упали две гранатные чеки… Два взрыва полыхнули адской вспышкой в замкнутом пространстве коридора, осколки выкосили основную часть ядра британцев, рванувшегося на прорыв и уже не обращающего внимания на потери. Высаженный в спины магазин на тридцать патронов и пули спецназа с фронта завершили разгром… Больше ни на что Араба не хватило — он бессильно прислонился к стене, глядя как из дыма появляются черные, похожие на призраков силуэты… С оружием — Одиннадцатый, здесь груз! — негромко сказал кто-то. По-русски. — Наши… Два ослепительно ярких галогенных луча фонарей скрестились на нем. — Курсант Тимофеев, вы?! — Так точно… — Араб держался из последних сил. — Где остальные, курсант?! — Бесяра… Курсант Валеев на третьем уровне… Я покажу… Остальных больше нет. — Четырнадцатый, пятнадцатый — на третий уровень, бегом! Девятый вызывает Первого! — На приеме! — Груз взяли! Полностью! Имеем потери! — Принял! Отступайте к точке эвакуации! Немедленно! — Поднимаем машину! — Вторая группа еще не подошла! — Какая разница, шайтан! На машине четыре пулемета! Прикроем их огнем! Иначе — останемся здесь! — Понял! Ранены были уже все — но стреляли тоже все. Пулеметы были у каждого, у кого свой у кого трофейный. Гранатометов уже давно не было, израсходовали все что можно, ненужное спецоружие побросали в вертолете — какой толк от того что оно бесшумное, тут от грохота стрельбы уши закладывает. Сейчас только работа в семь — семь! — пулеметов как то сдерживала британцев бодрствующей и отдыхающей смен, уже расхватавших оружие и теперь прорывающихся к площадкам. Пулеметы уже захлебывались, плевались, а не стреляли, стволы надо было сменить — но не было ни стволов ни времени. Один из четырех североамериканских вертолетов, крайний, уже горел, еще один вот-вот вспыхнет, если учесть, сколько пуль в него пришлось. Может получиться так, что в любой момент выведут из строя и два оставшихся, и тогда им крышка — всем. По дороге подойдут подкрепления… Поэтому то Первый и решился на столь рискованный шаг — понять еще целый вертолет и попытаться принять на борт группу с использованием тросов. Он знал, что на борту четыре Минигана, ими можно подавить огневые точки противника куда эффективнее, чем ротными пулеметами с расстрелянными в хлам стволами… Шестой, пошатываясь — он был ранен как и все остальные, потеря крови давала о себе знать — прошел в кабину пилота, плюхнулся на кресло, лихорадочно вспоминая, с чего бы начать… — Ага… Вертолет как то странно фыркнул, будто не желая взлетать под управлением чужого, русского пилота — но Шестой таки справился с непокорной машиной — и лопасти двух винтов пошли по кругу, ускоряя свой бег… — Отходим! Прикрываем друг друга! Отходим! Длинная очередь — перебежка — залег, прикрывая остальны, и ждешь хлопка по плечу, который скажет тебе, что снова надо бежать. За спиной уже вовсю воет рукотворный, поднятый лопастями вертолета ветер… — Держать линию! Отходим! — Подрывать? Первый сначала не понял о чем речь — потом дошло. Остальные вертолеты, их подрыв, подрыв заложенных там устройств прикроет взлет… Правильно было бы подорвать. Но и неправильно — тоже. Они воевали не одни, там — североамериканцы. И оставлять их без единого шанса выбраться отсюда — подло… — Дай сюда! Первый отвлекся на секунду, шмякнул с размаху пластиковую коробку дистанционного детонатора об бетон. Пусть и у них будет шанс, пусть их судьбу решит Аллах — а не он. — Отставить! Отступаем! Вертолет начал подъем — медленно, на месте, не закрывая аппарели. Кто-то еще стрелял из пулемета по медленно уходящей вниз земле, огрызаясь словно волк… — Ты в кого стреляешь…шакал… в воина стреляешь, да… на, лови мой пуля… ш-ш-шакал! — Оставить! Отставить всем! На пулеметы! По левому борту было два Минигана, страшное в умелых руках оружие. Первым к пулемету бросился Второй, осетин по национальности, родившийся в русском городе Святой крест. Как и чеченцы, почти все осетины служили в русской армии, в осетинских аристократических родах детей готовили к службе Белому царю с самого детства… мало можно было найти солдат подобных осетинам. Только чеченцы да русские староверы с Сибири, люди из стали. Пулемет был непривычным — без приклада, рукоятки как у совсем старого пулемета Максим времен еще Восточной кампании, толстый, вращающийся блок стволов. Зато зеленым светилась лампочка, показывающая, что оружие запитано и готово к стрельбе… Второй прицелился на глаз, по мерцающим искрам выстрелов, по переднему краю британской обороны — и нажал на гашетку… Пулемет даже не завибрировал — у пулемета должна быть какая-то отдача, а тут ее не было. Просто с безумной скоростью провернулся блок стволов — и огненная струя протянулась до самой земли, утверждая на ней господство ада. Ад — иначе и не опишешь то, что было на британских позициях — пули летели сплошным дождем, рикошетируя от камня и бетона, врезаясь в черное небо ослепительными метеорами. — Группа два, это Группа один. Мы взлетели, дайте сигнал! — Вас понял! Ярко-алым, у самого подножья горы вспыхивают факелы… — Принял, сбрасываем лестницу! — Быстрее, нас преследуют! — Принял! Он вырвались на открытую местность, на открытые галереи у самого подножья скрывающей в себе секретный комплекс горы, туда, где раньше шла добыча непонятно там чего — а теперь это был мини-аэродром с взлетно-посадочной полосой. Стреляли со всех сторон — в том числе и с тыла. Североамериканские морпехи прорвали оборону на третьем уровне и теперь шли за ними по пятам. Им тоже нужен был груз. Стальной град с неба бил по британским позициям, заглушая рокот вертолетных винтов в черном небе. Вертолет был всего лишь черной тенью на фоне неба, чтобы его высветить, и сосредоточить на нем огонь, нужно было включить прожектора — но прожектора были разбиты и электричества для питания — тоже не было. Стреляли большей частью мимо — а вот огонь с взлетевшего вертолета был более эффективен за счет чудовищной скорострельности двух Миниганов. — Держать оборону! Держаться! Вертолетные винты грохотали уже над самой головой, летящая вниз лестница, стальные тросы и алюминиевые перекладины — как билет из разверзшегося на земле ада домой… — Отходим! Груз и курсантов — поднимаем первыми! Держаться! Оставалось совсем немного… Лестница из ада. Захлебываются воем двигатели, градом летят пули, стремясь достать и на лестнице. Корыто — в нем эвакуируют раненых летчиков — поднимают первым, там груз. Потом второй рейс — на сей раз к корыту пристегнут ремнями Бес… — Поднимай! Поднимай машину! Тяжелый вертолет медленно уходит в небо, остатки отряда ГРАД-21 еще карабкаются вверх по лестнице, умудряясь еще и отстреливаться. Чести в этом нет — они не смогли унести своих убитых, бросили их здесь — если бы попытались, легли бы сами. Утешает лишь то, что погребальный костер здесь будет знатным. Совсем скоро… — Сэр, они уходят! Вертолет уже скрылся в черной пелене неба, слышны были только их винты. Стреляли немилосердно — те, кто остался к этому времени в живых, обрушил всю свою ярость на вырвавшихся из комплекса морпехов, шедших буквально по пятам русской группы. Чтобы получить груз, им не хватило всего нескольких минут! Впереди горела вертолетная площадка — и в зареве ревущего пламени отчетливо было видно, что один из вертолетов — возможно еще цел. — Наступаем! По вертолетам не стрелять! Полянски, веди! — Принял! Мои — вперед! |
|
|