"Путь в Эдем" - читать интересную книгу автора (Гарлок Дороти)

Глава 2

– Это не Лайт ли едет на лошади Джейсона? – спросил Джефферсон Пикет, выходя из дома.

Друг Джефферсона, Уилл Мердок, прищурил глаза, наблюдая за приближением всадников. Лайт действительно ехал на лошади Джейсона, а Мэгги сидела верхом на кобыле Лайта.

Всадники подъехали. Лайт спешился, кинул поводья Уиллу, помог слезть с лошади Мэгги и повернулся к Джефферсону:

– Я убил твоего брата.

Джефферсон и Мердок окаменели. Лайт стоял широко расставив ноги, и чувствовалось, что он готов отразить нападение. Подошла Мэгги и прижалась к Лайту. Джефферсон смотрел в глаза своему лучшему другу, и постепенно слова, произнесенные Лайтом, стали доходить до его сознания.

Джейсон мертв!

Лайт убил его!

– Я тебя знаю, Лайт, – медленно проговорил Джефферсон. – Ты не стал бы его убивать, не будь у тебя на то серьезной причины.

– Я убил его, когда он напал на мою женщину. Я бросал нож в незнакомца, но горло перерезал Джейсону Пикету. – Лайтбоди говорил тихо, однако в голосе его слышался гнев.

– Он изнасиловал… Мэгги? – Джефферсон посмотрел на девушку. Лицо у нее было в ссадинах, рассеченная губа все еще кровоточила. Но даже если бы Мэгги не стояла рядом с Лайтом, если бы Джефферсон не видел ее лица, он бы поверил другу. Метис никогда не лгал!

– Я ехал к тебе. В лесу услышал ее свист. Он пытался взять ее. – Голос Лайта дрожал от ярости.

Мэгги успокаивающе погладила его руку. Батист взглянул на нее и, ласково улыбаясь, привлек к себе.

– Мне очень жаль, – проговорил Джефферсон. – Я не знал, что Джейсон способен на такое.

– Он лежит в той стороне, на дороге в Сент-Чарльз. Я не захотел марать об него руки, чтобы везти его к тебе.

– Я понимаю. – Немного помолчав, Джефферсон глубоко вздохнул. – Пойду скажу его жене. А потом мы за ним съездим.

– Я сам скажу мадам, – отозвался Лайт.

– Нет, друг мой. Я это сделаю. Джейсон был плохим мужем. Теперь Келли – свободная женщина. – Джефферсон положил руку Лайту на плечо. – И еще одно. Хартли погиб, и расследование по делу Берра закончено. Том оставил кошелек для тебя. Благодарил за работу. Что теперь собираешься делать, Лайт?

– Я уезжаю на запад и беру с собой Мэгги.

– Дорога будет опасная.

– Oui. – Лайт вскочил на лошадь и посадил Мэгги к себе за спину.

– Мы еще увидим тебя до отъезда?

– Oui. – И Лайт поскакал прочь.


Занимался рассвет, когда Лайт подъехал к ферме Джентри на своей кобыле. В поводу он вел еще одну. Под мышкой у него было кремневое ружье, у пояса висел томагавк, из-под левой гетры торчала рукоять охотничьего ножа. На голове – кожаная шляпа с низкой тульей и небольшими полями.

Мэгги вместе с родителями ждала его во дворе. Девушка надела рубашку из тонкой замши, кожаные брюки и мокасины. В руках она держала сверток, перетянутый тонким ремешком.

Поздоровавшись с Джентри, Лайт отвел в сторону Орлана, отца Мэгги.

– Ты не передумал? Все-таки уходишь? – Орлан прекрасно знал, что ответит метис, но спросил – ему так не хотелось расставаться с дочкой.

– Oui. Я человек лесов, мсье.

– Чем тебе не нравятся здешние леса?

– Мсье, мы об этом с вами уже говорили. Там, на моей горе, нет людей. И никто не будет обижать Мэгги. Или вы считаете, что ей хорошо здесь, где ее ненавидят?

– Нет.

– Я буду любить ее и защищать, мсье. Я вам в этом клянусь.

– Ты на ней женишься?

– Мы произнесем обет.

Мэгги боялась, что отец передумает и не отпустит ее. Когда мужчины вернулись, отец положил руку ей на плечо и сказал:

– Если ты по-прежнему хочешь идти с Лайтом, я даю тебе мое благословение. Он будет тебе хорошим мужем. Он в этом поклялся. Мы с мамой отпускаем тебя. Иди в новые земли… – Тут у него слова застряли в горле. – И… пусть будет с тобой Господь.

– Спасибо, па. – Мэгги поцеловала его в щеку.

– Слушайся своего хозяина, дочка.

– Буду, па. Я теперь женщина Лайта. Я иду туда, куда идет Лайт. Не тревожься обо мне, ма. – Она поцеловала в щеку мать. – Он будет меня беречь. Мне с ним будет хорошо.

Лайт накинул на спину кобылки попону и усадил Мэгги верхом, привязал ее сверток к ремню, который обхватывал круп кобылки. Потом вскочил на свою лошадь – и они поехали прочь от фермы.

Мэгги обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на родителей. Глаза у нее сияли, на лице светилась счастливая улыбка. Помахав рукой, она крикнула:

– До свидания, ма! До свидания, па! Прощайте! Прощайте!


День был ласковый и теплый. Легкий ветерок играл в вершинах высоких деревьев. Лучи солнца проникали сквозь густую листву и бликами падали на ковер из палых листьев. Впереди скользнула куница и исчезла в кустах. Было тихо. Только похрустывали ветки под копытами лошадей да слабо шелестели кроны деревьев.

Радость переполняла Мэгги. Сердце ее пело. Она ехала и насвистывала веселую песенку. Ей казалось, что наступил первый день ее настоящей жизни. Раньше она не жила, а только существовала. Они с мужем едут в неосвоенные земли за широкой рекой. Девушка не боялась неизвестности, ведь рядом был Лайт.

Она едут домой, на гору Лайта.

Ее муж обернулся и улыбнулся ей.

Когда они выехали на прогалину, солнце облило их своими лучами. Ветерок потрепал Мэгги по щеке и приподнял край соломенной шляпки, словно хотел сказать: «Мне нравится твоя шляпка. Подари мне ее». Девушка с наслаждением вдохнула аромат зеленых душистых трав и влажный запах реки.

Они остановились на вершине холма. На западе виднелась дорога, которую проложила себе сквозь глухие леса река Миссури. Был полдень. Мэгги соскочила с лошади, подошла к Лайту. Метис серьезно посмотрел в ее поднятое навстречу ему личико, полное радостного ожидания.

– Я привел тебя сюда, на это Божье место, чтобы мы принесли обеты, chérie. Я обещал твоему отцу, что мы поженимся. Здесь я поклянусь тебе в моей любви. Для меня эта клятва станет самой священной.

– Мы поженимся здесь, Лайт?

– Да, chérie. Но если хочешь, мы поедем в Сент-Чарльз и нас обвенчает священник.

– Нет. Давай поженимся здесь.

Лайт снял с ее головы шляпу и швырнул на землю. Его собственная полетела туда же.

Прижав руку к сердцу, метис посмотрел Мэгги в глаза.

– Я, Батист Лайтбоди, беру тебя, Мэгги Джентри, в жены. Я клянусь чтить, лелеять и защищать тебя, покуда я жив. – Он устремил взгляд на небо. – Бог мне свидетель.

Мэгги слушала, и сердце ее замирало – так торжественно произносил Лайт эти слова. С первой их встречи она знала, что этот момент должен наступить. Лайт был ее душой, ее парой, ее второй половиной.

– Теперь мы муж и жена? Правда? Как ма с па?

– Да, мое сокровище. Я поклялся любить и защищать тебя. Мы с тобой – одно целое. И мы будем вместе, пока мы живы.

– На веки вечные, – сказала Мэгги. – Я тоже, Лайт… Я обещаю любить и слушаться тебя и быть хорошей женой. – Девушка подняла голову к небу. – Бог мне свидетель.

Они посмотрели друг другу в глаза. Природа была для них храмом, ветер – священником, а солнце и облака – свидетелями. Лайт прижал Мэгги к себе.

– С этого дня, chérie, пока мы живы, мы никогда не расстанемся.

– Никогда не расстанемся! – откликнулась она.

Девушка обняла следопыта. Он благоговейно поцеловал ее. И впервые в жизни Лайту стало страшно – страшно от мысли, что он может потерять свою любимую. Нет, никто никогда не отнимет ее у него. Он станет оберегать свое сокровище, как хрупкий цветок. До последней капли крови он будет биться за нее. Пока он жив, никто не причинит ей вреда.

– Мы будем спать вместе, Лайт?

– Oui, моя любимая. Каждую ночь.

– Как хорошо!

Она теснее прижалась к нему.

– Мы устроим наш свадебный обед здесь. Энни Лэш дала нам пирог.

Мэгги захлопала в ладоши.

– А ма дала в дорогу крутые яйца, кукурузные лепешки и немного сахару.


Первые две ночи Лайт только ласкал и целовал свою молодую жену, стараясь сдержать дрожь страсти, чтобы не испугать ее.

Мэгги нравилось быть с ним, прижиматься к его сильному теплому телу. Никогда, никогда она не чувствовала себя такой защищенной, как в объятиях мужа.

На третью ночь, когда они лежали на поросшем травой берегу реки, Мэгги перевернулась на живот, заглянула Лайту в лицо, своими нежными пальцами провела по лбу, по носу, по губам.

– Разве ты не хочешь быть со мной, Лайт?

– О, chérie. Я сомневался… Знаешь ли ты… Мэгги рассмеялась:

– Конечно, знаю. Я видела, как спят вместе.

– Mon Dieu! Где?

– Когда мы останавливались около Сент-Чарльза. В лесу были мужчина и женщина. Она подняла юбку, а он спустил штаны. Я на них смотрела. Тогда я подумала, что мне такое не понравится. А теперь мне хочется быть с тобой так. – Она взяла его руку и положила себе на живот. – А ты хочешь, Лайт?

– Малышка моя!

Рассмеявшись, Лайт перевернул ее и начал целовать – снова и снова.

Закрыв глаза, Мэгги целиком отдалась чувству. Во вселенной страсти не существовало ни времени, ни пространства. И только когда Лайт перестал целовать ее, Мэгги вернулась в реальный мир. Девушка тряхнула головой и потянулась к губам мужа.

Лайт медленно стянул с нее брюки и снял рубашку. Его сотрясала дрожь. Он с силой прижал к себе Мэгги и крепко поцеловал. Затем начал медленно ласкать грудь девушки. Руки Мэгги жадно узнавали его тело. Дотронувшись до его восставшей плоти, она ахнула и обхватила ее пальцами.

Лайт застонал от наслаждения и удержал ее руку там. Другой рукой он стал ласкать ее лоно. Потом, зная, что долго не продержится, он поспешно распустил завязки у пояса и высвободил свой налившийся, пульсирующий страстью жезл.

Лайт прижался к губам Мэгги и вонзился в ее тело, а потом застыл неподвижно. Он ждал, чтобы потрясение, вызванное его вторжением, прошло. И вскоре был вознагражден, почувствовав, что туго обтянувшие его шелковистые ножны чуть расслабились. Мэгги уцепилась за его плечи, чувствуя, как в ее теле разгорается новый огонь. Она начала двигаться – и задохнулась от невыразимого наслаждения.

Для обоих сладкая мука становилась все более и более невыносимой – и наконец достигла апогея. Мэгги всхлипнула. Лайт содрогнулся.

Потом они несколько минут лежали неподвижно, и Лайт по-прежнему оставался в ней. Наконец он приподнялся и лег рядом с любимой.

– Я твоя, а ты мой, Лайт.

– Oui, мое сокровище. Я твой.


Целую неделю они ехали одни.

Как-то, ближе к вечеру, им встретился отряд осейджей. Индейцы тепло приветствовали Лайта. Следопыт объяснил Мэгги, что осейджи хорошо знают сестру его матери, целительницу Новатху. Той ночью они сидели у костра, ели оленину, рыбу и вареную кукурузу.

Охотники были удивлены, что Лайт сам готовит ужин, а его скво сложа руки сидит у огня. После еды они курили и разговаривали на языке, которого Мэгги не понимала. Молодая женщина слушала, слушала и наконец заснула. Когда она проснулась, индейцев уже не было. Лайт выменял у осейджей лук и стрелы на порох и табак. А еще они отдали Лайту кнут, который забрали у убитого делаварами погонщика мулов.

После завтрака Лайт показал Мэгги, как действовать кнутом.

– Ты должна практиковаться каждый день, – сказал следопыт жене. – В любой момент на нас могут напасть. Ты должна уметь защищаться.

И теперь каждый вечер по лесу раздавались громкие щелчки – это орудовала кнутом Мэгги. Постепенно она научилась управляться с этой длинной извивающейся змеей и могла кончиком сбивать отдельные веточки, стебли и цветы.

– Это хорошее оружие, chérie, – говорил Лайт.

Метис научил молодую женщину пользоваться луком, но у нее не хватало силы натянуть тетиву так, чтобы стрела летела далеко. А кремневое ружье мужа она с трудом поднимала. Ружье было американского производства: эта модель называлась «ружьем Кентукки». Лайт стрелял очень хорошо. Он был одним из немногих мужчин к западу от Большой реки, кто был способен попасть в цель с расстояния в двести ярдов, и тем не менее предпочитал пользоваться ножом. Иногда по вечерам они с Мэгги устраивали между собой состязание.

Мэгги наслаждалась покоем и счастьем. В этих глухих лесах не нужно было бояться косых взглядов и мерзких, похотливых улыбок. Даже индейцы с их кровожадными обычаями не так страшили Мэгги.


Как-то вечером Лайт спрятал Мэгги около небольшой речки, а сам отправился разведать окрестности. Молодая женщина лежала тихо и прислушивалась. Странно, почему Лайт так встревожился. Ведь здесь не слышно ничего, кроме естественных звуков леса.

Прилетел орел. Огромная птица уселась на сухую ветку дерева, которое давным-давно расщепила молния. Вид у орла был такой, словно он – единственный, кому принадлежит эта река, эта трава, эта земля и эти деревья. Он – господин тут.

– Ты решил, что я мертва. Ты прилетел, чтобы выклевать мне глаза! – тихо рассмеялась Мэгги. – А я жива!

Красавица подняла руку и пошевелила пальцами.

Огромные когти оторвали кусок мертвой коры. Он с плеском упал в реку. Птица оправила перья и с благосклонным хладнокровием посмотрела на Мэгги. Женщина снова рассмеялась – но совершенно беззвучно.

– Тут недавно проползла большая ящерица. Не видел? Эх ты… Такой хороший ужин пропустил.

Орел наклонил голову и возмущенно посмотрел на нее.

– Только не смей хватать вон того кролика. Слышишь? Это ужин для меня и Лайта.

Орел пронзительно крикнул, взъерошил перья, а потом застыл совершенно неподвижно, пристально глядя на Мэгги.

Мэгги медленно вытащила из колчана стрелу. Наложив ее на тетиву, она стала ждать. Она не собиралась убивать орла – только прогнать, если тот нацелится на кролика.

Женщина ждала.

И орел ждал.

Внезапно огромная птица кинулась с ветки и скрылась из виду, а вскоре взмыла под небеса с большой змеей.

– До свидания, – прошептала Мэгги, провожая взглядом величественную птицу.

В полдень Лайт внезапно остановился и поднял руку. Мэгги натянула поводья. Путники замерли. Из леса чуть впереди выскочили два оленя. Лайт сразу понял, что напугали животных люди, причем это были не они с Мэгги. Он спешился и увел лошадей за густой кустарник. Затем, жестом приказав жене сесть и не двигаться, осторожно направился по лесной тропе, внимательно глядя по сторонам.

Мэгги ждала его под ивами. Теперь, кроме ножа и кнута, она была вооружена луком. Поменьше, чем у Лайта, и более легким. Если бы не длинная коса, ее можно было бы принять за паренька.

Мэгги сначала не могла понять, почему ее муж утверждает, что они едут правильно. Ведь кругом одни деревья и ничего не видно. Когда она спросила об этом, Лайт рассмеялся и показал ей компас в бронзовом корпусе и карту.

Сегодня им предстояло повернуть от реки и идти по лесам, чтобы обойти индейцев.

Осейджи предупредили Лайта, что впереди находится большое поселение делаваров, которых Сумасшедший Энтони Уэйн оттеснил за Миссисипи. Делавары враждебно относились к осейджам, которые по договоренности с правительством снабжали пушниной и шкурами Мануэла Лайзу, крупного торговца из Сент-Луиса.

Будь Лайт один, он проехал бы мимо делаваров днем. Но теперь, когда с ним была Мэгги, он не мог рисковать. Они с Мэгги направлялись в неизвестные, необследованные места – в огромные пространства, лежащие на западе. Экспедиция Льюиса и Кларка вернулась с рассказами о территориях, богатых дичью и не тронутых человеком.

Мэгги казалось, что Лайта нет уже очень долго. Но судя по тени дерева, прошел всего час.

Лайт был в двух шагах от Мэгги, когда она наконец услышала его. Она повернулась, готовая пустить стрелу в любую минуту.

– Лайт! Ты так близко подошел, а я тебя не услышала.

Она опустила лук.

– Значит, я двигался хорошо, ma petite, ведь у тебя чуткие ушки.

Лайт уселся рядом с ней, отхлебнул воды. Он весь взмок; струйки пота стекали по его щекам. Следопыт ласково взглянул на жену, потом настороженно огляделся.

– Что ты видел?

– Делаваров.

– Друзей?

– Нет, малышка, эти люди не друзья. Это изгои. Даже их собственное племя не позволяет таким, как они, жить рядом.

– Что мы будем делать, Лайт?

– Останемся здесь и будем отдыхать до восхода луны. К вечеру они уже так напьются, что не услышат, даже если мимо них пронесется стадо бизонов.

Лайт растянулся на траве. Мэгги уютно устроилась рядом с ним, положив голову ему на грудь.

– Что ты видела, Мэгги, пока меня дожидалась?

– Орла. Он сидел вон там, на сухом дереве.

– Значит, ты совсем не шевелилась.

– Я подвигала пальцами, чтобы он знал, что я живая. – Она рассмеялась. – А еще я видела кролика. Я бы его поймала и приготовила, но ты велел мне не сходить с места. Я тебя слушаюсь, Лайт.

– Ты – mon amour.[4] – Он поцеловал ее в губы.

Одного поцелуя всегда было мало. Они стремительно повернулись друг к другу. Рука Мэгги проскользнула под его замшевую рубашку, а потом – к завязкам его брюк.

– Что ты делаешь, любовь моя? – Он прерывисто вздохнул.

– Тебе нравится, когда я так делаю, Лайт? – прошептала его жена, запуская ноготки в завитки на его паху. – Тебе так приятно?

– Mon Dieu! Радость моя… – ответил он сдавленным шепотом. – Oui, мне так очень приятно.

– А вот так хорошо?

Ее тонкие пальчики танцевали вдоль его наливающейся страстью плоти.

– Очень хорошо, мое сокровище.

– А мне это тоже очень приятно, Лайт. Она покрывала его лицо быстрыми теплыми поцелуями.

– Мне следовало бы отшлепать тебя по попке, ласточка, – пригрозил он хриплым голосом. – Сейчас же день!

– Мы и раньше делали это – при свете.

– Правда? Когда?

– Сам знаешь. Ты меня дразнишь, Лайт!

Ее тихий смех был едва слышным влажным облачком у его губ.

Под кронами деревьев они обнажили свои тела, словно Адам и Ева в райском саду. Потом он легко приподнялся над Мэгги, чтобы соединиться с нею, а она замерла, выгнувшись в сладкой муке ожидания. Он проник в нее, попал в шелковую темницу и замер. Лайт испытывал неземное наслаждение. Снова поцеловавшись, они начали свой ритуальный танец.

Мэгги ощущала его внутри себя. Он был ее частицей, ее миром, ее вселенной – и она трепетала от любви. Она дарила своему возлюбленному счастье. На ее лице расцвела улыбка.

– Я всегда буду с тобой, Лайт.