"Увидеть лицо" - читать интересную книгу автора (Барышева Мария Александровна)

VIII

Двигатель чихнул, потом закашлялся, как астматик, и заглох. Взревел, икнул и снова начал кашлять. Автобус трясся, как в ознобе, угрожающе дребезжа всеми составными частями. Казалось, он сейчас рассыплется. Раскрытый капот, возле которого стоял Виталий, высоко подняв Маринин зонтик, походил на разинутый в судорожном хрипе рот.

— Давай! — заклинающе бормотал мокрый насквозь Олег, любовно поглаживая помятый борт автобуса. — Давай, родной, давай! Заводись! Дядя Олег хочет домой! Дядя Олег хочет убраться отсюда к едрене фене!

Виталий, закинув голову, курил, пряча огонек в ладонь, и наблюдал за Петром сквозь лобовое стекло. Алексей, Борис и Ольга жались под большим кленом недалеко от обочины. Они ничего не говорили, но их взгляды были красноречивей слов.

Двигатель опять заглох, и Олег, забывшись, в сердцах пнул колесо. Из открытой двери донеслась ругань, потом глухой удар. Двигатель хрюкнул, зашелся в кашле, издал агонизирующий звук жертвы, умирающей в объятиях гигантского питона, возмущенно ахнул и заработал, похрипывая и покрякивая.

— Петька, ты гений! — завопил Олег и одним гигантским прыжком заскочил в автобус. — Я тя щас расцелую!

Виталий захлопнул крышку капота, с усмешкой слушая доносившийся сверху смущенный голос водителя, уверявший, что без поцелуев вполне можно обойтись. Он отошел в сторону и махнул рукой. Автобус дрогнул и, урча, начал разворачиваться, выбрасывая из-под колес водяные фонтанчики. Игрушки на ветровом стекле отчаянно мотались, словно протестуя против отъезда. Олег в сдвинутой на затылок кепке, высунувшись из дверей, сунул два пальца в рот и пронзительно засвистел.

— Не услышат, — сказал Виталий, но вопреки его словам почти сразу из-за поворота выскочила Светлана и закричала, заглушая шум дождя:

— Едем?!

— Да. Зови остальных.

Она кивнула и умчалась, стуча каблуками по асфальту. Борис, уже вышедший из-под дерева, восхищенно посмотрел ей вслед.

— Что, господин ювелир, хороша девка?! — весело спросил Олег, который висел в дверном проеме, уцепившись только одной рукой, да и та, казалось, вот-вот соскользнет, и спец по транспорту рухнет прямо в жидкую грязь. — Спортивная. Она вроде говорила, что профессионально бальными танцами занимается. Эх, упустили мы все свои шансы! А у меня, кстати, бальных танцовщиц никогда не было…

— Говорила… — рассеянно сказал Борис, протискиваясь мимо него в салон, предварительно пропустив Ольгу, мокрую и пребывавшую в удивительном состоянии зла и веселья одновременно. — Только выдумывает все зачем-то. Я с ней пытался о фигурах поговорить, так она ни одного термина не знает — ни лонгстепа, ни алиманы, ни клюшки — ничего. Даже ритмов не знает. Зачем выдумывать?..

Олег изумленно посмотрел на него.

— Ты занимался танцами?!

— А что в этом удивительного?! Может, и сейчас бы занимался, да партнерша много лет назад во Францию уехала, а с другими станцеваться не получилось.

— Ну надо же! — Олег отвернулся и снова засвистел.

Три острых прута ограды пронзили куклу насквозь, один прошел сквозь резиновую голову и теперь торчал из того места, где раньше был нос. Голубые глаза по обе стороны синеватосерого острия монотонно моргали от ударявшихся в них капель, и от этого смотреть на куклу было еще более жутко. Когда она первый раз увидела ее, то даже чуть не вскрикнула — на почти неуловимое мгновение ей показалось, что на прутьях висит ребенок. Но это была всего лишь кукла — старая кукла с отгрызенной рукой, которую кто-то насадил на прутья или с силой вышвырнул из окна. Вчера ее здесь не было — это Алина помнила очень хорошо.

Дождевые капли стучали по ее плотно надвинутому на лоб берету, а она стояла и смотрела на куклу, как загипнотизированная. Отчегото вдруг всплыли вчерашние мрачные мысли, ворочавшиеся в голове, когда она смотрела на эту ограду с балкона гостиной. Кукла была совершенной моделью этих мыслей.

Алина подняла голову и внимательно посмотрела на зашторенные окна. В комнате на втором этаже ночевал Борис, а окно третьего этажа, кажется, выходило из комнаты Светланы. Работа кого-то из них. Впрочем, какая разница, если они уедут.

Если уедут.

После всего, что было, после всех наблюдений и догадок — неужели им дадут вот так просто уехать? Автобус не заведется. Это было бы нелогично. Он просто не может завестись.

— …ля!

Вздрогнув, она повернулась и увидела Светлану, бегущую к ней по цементной дорожке со своей объемистой сумкой в руке, при каждом шаге колотившей ее по бедру. Ее черные брюки были забрызганы грязью, а мокрое лицо красноречиво сияло. «Завелся!» — изумленно поняла Алина.

— Ищу тебя везде, ищу, кричу… Ты чего не отзываешься?!.. Пошли — уезжаем! Ой, что это?! — она остановилась, удивленно глядя на куклу.

— Похоже, кто-то сильно разозлился, — Алина поправила на плече ремень сумочки. — Что, автобус завелся?! Правда?!

Светлана счастливо тряхнула головой, отчего короткие мокрые пряди хлопнули ее по щекам.

— Олег сказал, что топлива хватит на много часов. Я забрала коекакую еду, — она покачала своей сумкой, — как ты думаешь — это ничего?.. Мы ведь тут и так… похозяйничали.

— Ничего, — сказала Алина, смутившись, потому что сама о еде как-то не подумала. — Давай, помогу.

Она взялась за одну из ручек, и они побежали по дорожке, взбудораженно болтая, как две школьницы, опаздывающие на урок. От ночной стычки не осталось и следа. Светлана бежала легко и свободно, и Алина удивилась тому, что не так давно Бережная казалась ей неуклюжей.

— Знаешь, а мне даже немного жалко уезжать. Тут такая замечательная кухня… конечно, у меня дома не хуже, но всетаки… А тебе?

— Чутьчуть, — отозвалась Алина, помедлив. «Чутьчуть» относилось только к подвеске, оставшейся напевать свои хрустальные песни там, за кремовыми шторами — ее нельзя было взять с собой, и сейчас Алине казалось, что в маленькой комнате остается часть ее прошлого — та часть, с которой очень не хотелось расставаться. Но еще в комнате остался ящик, наполненный увядающими цветами, среди которых лежала вещь, которая нагоняла на нее липкий ужас, и Алина была радарадешенька, что уберется отсюда. — Красивый дом. И цветник красивый, и прудик — мне всегда хотелось такие, но как-то… ни времени, ни возможности…

— Цветник очень красивый! — Светлана оглянулась через плечо — туда, где перед парадным входом мокли яркие цветные клумбы. — Особенно тюльпаны и гиацинты! И еще вот те… такие пышные, разноцветные, похожие на гвоздички…

— Тагетесы… — машинально сказала Алина, думая о другом. Светлана кивнула на бегу.

— Да. Мои любимые цветы — никогда не могла выбрать из этих трех самый любимый. Мне тоже всегда безумно хотелось такой цветник, и чтобы они там цвели круглый год!

Алина споткнулась, чуть не уронив сумку, и посмотрела на нее.

— Что ты сказала?

— Чтобы они цвели круглый год! А что? Разве это невозможно? Есть ведь там всякие сорта…

— А ты знаешь, когда цветут гиацинты? Тюльпаны?

Бережная пожала одним плечом — второе было отягощено сумкой.

— Весной, до лета. Некоторые, по-моему, и осенью. Вот я хочу найти такие сорта… когда у меня, наконец, будет время, чтобы заняться… Ведь тут же цветут… Может выкопать?..

Алина промолчала, сдвинув брови. Светлана продолжала что-то говорить, но она ее больше не слушала, неотрывно глядя на приближающийся автобус, возле которого стоял Олег и курил. Петр, наклонившись, закрывал багажную дверцу.

— Эй! — крикнул Олег и быстро пошел им навстречу. — Девчонки, вы чего с сундуком бегаете?! Сказали бы!.. Ну народ… — он легко выхватил у них сумку и понес к автобусу, ворча: — Как можно быть о нас, мужиках, такого плохого мнения?!

— Будто ты забыл, что у нее сумка?! — сердито сказала Алина, потирая ладонь, на которой остался вдавленный след от ручки. — Мы ж из нее ели всю дорогу сюда!

Она одернула пальто — слишком резко, и одна из пуговиц, отскочив, весело запрыгала по асфальту прямиком под автобус. Алина, сказав: «Ну здрассьте!» — присела на корточки, пытаясь ее достать.

— Ах, память моя девичья!.. — пропел Кривцов и, наклонившись, протянул было руку к багажной крышке, но Петр тут же отнял у него сумку, раздраженно буркнув, что водитель тут пока еще он. Олег успокаивающе поднял руки.

— Ну ладно, ладно, не претендую… Давайте, девчонки, прыгпрыг в автобус, очень домой хочу!

Он галантно подал руку Светлане, помогая ей подняться, потом обернулся, но Алины рядом с ним уже не было, и Олег недоуменно закрутил головой по сторонам.

— Да что ж это, не Алина, а прямо какая-то Гюльчатай — все время куда-то девается! Аля!

— Чего? — отозвалась Алина выходя с другой стороны автобуса. В одной руке у нее была пуговица, в другой — забрызганный грязью стеклянный шар, в котором кружились золотые блестки.

— Чего вы там копаетесь?! — недовольно спросил Виталий, выглядывая из дверей. — Алина, пошевеливайся!.. Что это?

— Под автобусом валялось, — Алина повернулась к Петру, который, закрыв багажник, шел к двери, вытирая ладонью мокрое лицо, и протянула ему шар. Водитель остановился, глядя на него. — Что, уже разонравился?! Или не подошел для проверки автобуса.

— Смешно, — водитель сердитым движением отнял у нее игрушку. — Уронил я его… не ползать же мне в темноте под автобусом! Спасибо! А теперь залезайте!

— Пить надо меньше! — громко сказал кто-то в салоне голосом, очень похожим на Ольгин.

Алина поднялась в автобус и вздохнула. В который раз она уже поднимается в этот автобус и смотрит на обращенные к ней лица пассажиров — уже снова пассажиров? Третий? Четвертый? А может, она и не выходила никуда, может все это был сон — дурной сон? Она взглянула на особняк, дробившийся в каплях, стекающих по заднему стеклу, потом прошла по салону и села одна, возле окна. кто-то посмотрел на нее удивленно — ей было наплевать. Сейчас Алине не хотелось ничьего общества, пусть даже и молчаливого. В голове у нее все перемешалось, и больше всего на свете ей сейчас хотелось закрыть глаза и ни о чем не думать. Зачем думать — ведь уезжают. Все!

Ее веки опустились, но под ними тут же возникло видение — выдвинутый до конца ящик тумбочки, и витающая над ним в воздухе одинокая одуванчиковая пушинка. Алина поспешно открыла глаза и увидела, как закрывается дверь. Петр уже сидел на своем месте, Виталий стоял за его спиной, но смотрел не на дорогу, а на нее, и когда она, отворачиваясь, скользнула по нему взглядом, Воробьев вопросительно дернул головой. Алина сделала рукой вялый неопределенный жест и отвернулась к окну. Автобус дернулся, и мокрые деревья поплыли назад — сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Алина вжала затылок в спинку кресла и слабо улыбнулась, хотя без чехла кресло казалось более шершавым и не оченьто приятным. С кресла перед ней чехол тоже был снят. Кому и на кой черт понадобились эти чехлы?!

кто-то облегченно вздохнул, голос Кристины восторженно произнес:

— Едем!

Автобус постепенно ускорял ход, слегка кренясь вправо. Двигатель хрипло ревел, и этот грубый звук сейчас всем казался райской музыкой. Виталий сел на свое старое место, но теперь уже у окна сидел Олег, ласково поглядывая сквозь мокрое стекло.

— Вы не расслабляйтесь, следите кто-нибудь за дорогой, — сказал Петр, не оборачиваясь. — А то потом опять все на меня свалите!

— Да уж следим, следим, — добродушно прогудел Жора со своего места. — Да дорога тут все равно одна, до развилки еще не меньше пяти часов, так что едь себе спокойно!

— Если б вы вчера сообразили про генератор, так мы бы уже давно до той развилки доехали! Может быть, уже бы дома были! — раздраженно сказала Харченко, роясь в сумочке в поисках сигарет.

— Девушка, — нежно сказал Олег, продолжая смотреть в окно, — вам бы очень пошло вскрытие.

Ольга задохнулась, чуть не уронив сумочку. Водитель фыркнул, и автобус резко дернулся, чуть не слетев с дороги.

— Эй, полегче! — крикнул Жора, потом укоризненно сказал. — Олег, зачем же так?!..

— Да достала! — сонно отозвался Кривцов.

— Урод! — холодно сказала Ольга и захлопнула сумочку. Олег пожал плечами.

— Ну, это очень спорный вопрос.

Алина, чуть прикрыв глаза, наблюдала, как убегают из поворота в поворот деревья — такие же разные, как и прежде. Какие из них она видела раньше? Разве вспомнишь — их ведь так много… Она зевнула. Дорога все кружила, разматываясь — право, право… лево, лево… Отчаянно хотелось спать. Когда приедет домой, будет спать сутки без перерыва — к черту ресторан, к черту все! Автобусная качка начинала убаюкивать… все качало и качало — влево, влево… дед качал ее на руках лучше всех… маленькую, над цветами… качай, я буду спать… ну, почему же ты перестал… почему?..

— …значит?!

…почему?..

— …огло слу… смотрел…

…почему остановился?..

— …твою!..

… почему остановились?!

Она, наконец, осознала, что автобус остановился, открыла заспанные глаза и недовольно привстала, чтобы выглянуть из-за спинок кресел.

И увидела особняк.

Потрясенно шевельнув губами, Алина упала обратно на сиденье. Заглушающая пелена сна испарилась, и на нее обрушился целый водопад громких полуистеричных криков.

— Тебе же говорили внимательно смотреть!..

— Я смотрел! Я никуда не сворачивал!

— Если не сворачивал, то почему этот чертов дом снова здесь?!..

— Он прав, мы никуда не сворачивали! Никаких поворотов не было!

— Как мы могли приехать обратно?!..

— Получается, мы ехали по кругу…

— Тогда дорога должна была пересечь сама себя. Но такого не было. Я следил за дорогой все время!..

— Я тоже!..

— Тогда как мы могли приехать обратно?!..

— Я не видел никаких поворотов! Я ни хрена не понимаю!

— Спокойно. как-то ведь мы сюда попали! Вчера же как-то приехали. Раз приехали, то сможем и уехать.

— Не могли шестеро проглядеть один поворот!

— Значит смогли! Пусти, я поведу! Пусти, сказал!

— Мы никогда теперь отсюда не уедем! Этот дом нас не отпустит!

— Заткнись! Еще паранормального бреда не хватало!

— Сама заткнись!

— Перестаньте орать, без вас тошно!

— А ты мне рот не затыкай! Че хочу, то и говорю!.. А ты сейчас!..

Послышался шум борьбы, что-то упало, потом раздался звонкий звук пощечины. Светлана ахнула, затем голос водителя отчетливо произнес:

— Ах ты, сукина подлюка!..

Алина снова вскочила и, выпрыгнув в проход, сделала несколько быстрых шагов и остановилась. Жора насильно усаживал в кресло Ольгу, вернее, пытался это сделать — та извивалась в его руках и шипела, как кошка. На ее левой щеке горело алое пятно. Алексей стоял сзади него, расставив руки, хотя протиснуться мимо Жоры было уже решительно невозможно — казалось, он ждет, что Ольга, вывернувшись, действительно покошачьи перемахнет либо через голову Вершинина, либо через спинку кресла. Светлана смотрела на них, привстав на своем месте и трагическим жестом прижав ладони к груди, Борис же стоял возле водительского сиденья, в позе почти идентичной евсигнеевской, только ловить он, очевидно, собирался Олега, который, сжав губы и сузив глаза, уже крутил руль, разворачивая автобус. Его щека и шея были расцарапаны в кровь. Петр, устало прислонившись к креслу, дул на мозолистую ладонь — похоже, что именно она и припечатала Ольгино лицо. Виталий, судя по всему, совершенно не заинтересованный происшедшим, повернув голову, смотрел на уплывающий назад особняк. Алина тоже посмотрела на него, и ее лицо стало испуганножалобным.

— Может, нам ее связать? — спросил Евсигнеев. Ольга что-то сказала, но Алина не разобрала ее ответа, потому что в тот же момент Виталий чуть севшим голосом произнес.

— Мы нигде не сворачивали. Я все время следил за дорогой. Сначала ехали так, — его рука описала в воздухе дугу, — потом так, — пальцы прочертили в воздухе обратную дугу. — Мы никак не могли ехать по кольцу, иначе бы увидели место пересечения, а его не было. Мы вернулись в точности туда, откуда приехали. Другого пути здесь нет, там ведь тупик, там лес…

— И все же мы сделали круг, — тихо сказала Алина, держась за спинку кресла. Виталий повернул голову и пристально взглянул на нее.

— Но ведь это же невозможно!

— Тогда значит, что-то всетаки пропустили, — Алина покосилась на Олега, который, ругаясь вполголоса, одной рукой вытирал кровь с щеки, потом еще тише произнесла: — А ты ведь ждал чегото подобного, да?

— Слегка, — Виталий чуть пригнулся, не отрывая пристального взгляда от ложащегося под колеса асфальта. — Слишком уж вдруг все стало гладко… Смотри на лес, смотри внимательно, вдруг что-нибудь заметишь. Может, статься, мы действительно прозевали развилку.

— Другого объяснения быть не может, разве что если мы, незаметно для себя, развернулись вокруг своей оси.

Олег вел автобус очень медленно, так что тот тащился со скоростью никуда не торопящегося пешехода. Почти лежа грудью на руле, он сосредоточенно смотрел вперед, на дорогу, и туда же впились взгляды еще десяти пар глаз, и в некоторых из них уже начало появляться что-то обреченное. Дворники ритмично скользили по стеклу, смахивая разбивающиеся дождевые капли. Ольга прижимая к щеке связку ключей, курила, и ее рука подрагивала, непослушные пальцы все время норовили выпустить сигарету. Сидевший рядом Жора извлек свою «Энциклопедию мировых сенсаций ХХ века», но не открывал ее, а нервно похлопывал книгой по колену, мысленно проклиная ту минуту, когда поддался на уговоры матери и согласился поехать на похороны злополучного брата.

Спустя полчаса автобус снова остановился. Светлана окунула сморщившееся лицо в сложенные ковшиком ладони и разразилась слезами. Жора в сердцах стукнул книгой по спинке переднего кресла и выругался.

— Убедились?! — голос Петра прозвучал не без язвительности. — Теперь убедились?! Так что нечего на меня всех собак вешать!

— Но ведь мы же ехали правильно! — Олег в отчаянье колотил ладонью по рулю. — Мы никак не могли повернуть обратно! Что за бред?! Мы же вчера как-то сюда попали?! Не могли же мы и вчера пять часов ездить по кольцу, иначе мы бы все время натыкались на этот чертов дом! И ведь, в конце концов, мы же как-то должны были попасть на это кольцо?! Не через лес же мы перелетели?!

— Ну а как же?!.. — Марина, придерживаясь одной рукой за спинку кресла, снова и снова тыкала пальцем в направлении лобового стекла. — Как же вот это?!.. Как?!..

Окна особняка насмешливо взирали на них из-за мокрых деревьев. Он не собирался отвечать «как», но, казалось, был готов согласиться с любой их теорией, в том числе и с полетами над лесом — лишь бы они перестали сопротивляться неизбежному и вернулись, и он милостиво простит дезертиров и гостеприимно закроет за ними свои двери. И думая об этом, Алина внезапно поняла, что вернуться действительно придется, что это действительно неизбежно, что так должно было быть с самого начала. Ведь особняк предназначен для них, а они — для особняка.

Но никто не имел права предназначать их для особняка!

Олег яростно дернул рычаг переключения скоростей и крутанул руль, явно не собираясь сдаваться так просто, и автобус, провизжав шинами по мокрому асфальту, заложил такой крутой вираж, что чуть не улетел в придорожные деревья. Жора с размаху повалился Ольге на колени, сунувшись лицом прямо между разошедшимися полами френча, и тут же поднялся, зардевшись и бормоча извинения. Алексей, примостившийся на ручке кресла, кувыркнулся спиной назад и стукнулся затылком об стекло.

— Эй, полегче! — заорал он. — Ты же нас угробишь!

— В самом деле, Олег, не психуй! — поддержал его Виталий, чуть не вылетевший в закрытую дверь. — Трупам будет все равно — заблудились они или нет!

— Я никогда не ошибался на дороге! — сквозь зубы произнес Олег, так вцепившись в руль, что казалось — еще немного, и он вывернет его с мясом. — Если я проехал по ней один раз, то проеду сотни!.. Дорога, по которой мы сюда приехали, не может начинаться и заканчиваться в одном и том же месте! Я ее помню! Отлично помню! Она шла серпантином только под конец, последние полчаса, а до этого она была почти прямая! Прямая!

Он саданул кулаком по рулю, отчего автобус снова дернулся. Алину швырнуло на Виталия, и она больно ушибла нос об его плечо.

— Я же тебе сказал — полегче! — в голосе Виталия зазвенел металл. Он задрал подбородок Сухановой и взглянул на ее нос, потом раздраженным жестом приказал ей сесть в кресло. Жест она проигнорировала, напряженно глядя вперед и вытирая выступившие слезы. Олег шумно вздохнул, и его руки, сжимавшие руль, слегка расслабились. Светлана, не скрываясь, уже ревела в голос. Борис вернулся на свое место рядом с ней, утешающе приобнял за плечи, и она с готовностью уткнулась лицом ему в грудь, орошая слезами его и без того мокрое пальто. Марина, прижав ладонь к губам, тупо смотрела в окно, влажные спутавшиеся волосы, закрывавшие ее лицо, небрежно мотались в такт движению автобуса. Петр, усевшийся за спиной Олега, стискивал в ладонях грязный стеклянный шар и, качая головой, что-то бормотал.

На этот раз Кривцов не стал доводить автобус до конца дороги — деревья тут росли невысокие, и кирпичнокрасная крыша дома была видна еще из-за последнего заворота асфальтовой ленты. Он косо развернул машину поперек дороги, поставил локти на руль и уткнулся подбородком в сжатые кулаки. Кепка съехала ему на нос, скрыв сверкающие злостью глаза.

— Есть еще желающие? — просипел Олег. Его голова тряслась в такт урчанию двигателя. Алина закусила губу. Ей отчаянно хотелось последовать примеру Светланы — и даже не столько потому, что ей хотелось домой, сколько потому, что не хотелось возвращаться в особняк. «А придется! — пел где-то в глубине сознания гаденький злорадствующий голосок. — Придется! Тебе ведь пять было?! Пять?»

— Что же за чертовщина такая?! — Алексей стукнул по ручке кресла. — А может, есть смысл посмотреть с какойнибудь высокой точки, может сверху будет ясно, где мы ошиблись?

— Разве что с дерева, но здесь очень много высоких деревьев, — пробормотала Алина. — Они все равно заслонят обзор. Да и кто сможет залезть на самую верхушку того же, например, кедра? На самую?

— Если кто и сможет, то никто не полезет! — резко сказал Виталий. — Еще не хватало свернутых шей!

— Ну, а что — сидеть здесь и ждать?! — Марина с отвращением посмотрела на деревья за окном.

— В этом нет никакого смысла, — Олег хмуро рисовал пальцем какие-тоузоры на запотевшем стекле. — Если это кольцо, то как мы оказались здесь?! Как даже дом оказался здесь?! Привезли на вертолете?!

— А может, это другой особняк? — предположила Кристина. — Такой же самый, но другой. Может, их здесь много. И тогда мы ездим вовсе не по кольцу, а от одного особняка к другому!

Ольга что-то пробормотала, не отводя глаз от окна, но Петр посмотрел на Кристину с внезапно прояснившимся лицом.

— А что?! Это мысль! Чего себе голову ломать, может это просто уже третий дом, только очень похож! А мыто…

— Как будто я не отличу один дом от другого! — возмущенно завопил Олег. Марина замотала головой и зажала уши ладонями. — А уж дорогу тем более! Вон те же самые деревья! Вон две вишни рядом! Вон фонарь видно! А вон торчит проклятая елка!

— Раз так, то я пойду проверю! — Кристина вскочила. — Открой дверь!

Олег скептически посмотрел на нее, потом дернул рычаг, и дверь зашипела, складываясь. Логвинова поежилась от холодного воздуха, сняла джангл, набросила его на голову, выскочила из автобуса и, пригнувшись, побежала по дороге.

— Я тоже пойду, — заявил Жора. — Нужен независимый свидетель!

Перепрыгнув через ступеньки, он помчался за Кристиной. Виталий покачал головой и тоже направился к двери.

— А ты куда? — окликнул его Олег.

— Если каждый проверяет свою теорию, то почему мне не сделать то же самое? — отозвался Виталий, не оборачиваясь. Он обошел автобус и быстро пошел по дороге в ту сторону, откуда они приехали. Олег сдернул с себя кепку и хлопнул ею по рулю.

— Опять мокнуть, да?! Как мне это надоело! Прямо такие все героические… Виталя, подожди!

Он вылетел из автобуса и, сразу же взяв хороший разбег, в несколько секунд догнал Воробьева и вскоре исчез вместе с ним за поворотом. Алина посмотрела им вслед, потом села на свободное сиденье рядом с Ольгой, осторожно трогая указательным пальцем ушибленный нос.

— Дашь сигарету? Я свои в доме забыла.

— Свои? — с кривой усмешкой переспросила Ольга, но пачку «Слимса» протянула. Алина взяла непривычно тонкую сигарету и закурила, щурясь от дыма и продолжая осторожно трогать нос — не распухает ли?

— Мужики расползаются, как тараканы, — с усмешкой заметила Харченко и протянула ей ключи, которые недавно прижимала к щеке. Кивком показала на нос.

— Спасибо, — Алина взяла ключи и прижала их к носу, прикрыв глаза. Мелочь, но все же… Характер у Ольги премерзкий, но, возможно, не так уж она плоха. В конце концов, всем им страшно, чего уж тут, и приступы страха у всех выражаются по-разному. кто-то ревет, а кто-то норовит вцепиться ногтями в чужую физиономию. Люди…

— Что он пытается доказать? — недоуменно спросил Алексей. — Думает, так он лучше найдет дорогу?

— Но дороги же не исчезают просто так! — Петр вытащил папиросу и начал мять ее в пальцах. — Не мог же кто-то, пока мы спали, взять и перестелить ее, а?!

— К тому же, мы практически и не спали, — пробормотала Алина, наблюдая за передвижением стрелок своих часов. Секундная двигалась со страшной неохотой, минутная, казалось, и вовсе застыла навечно. — Кстати, когда я обходила дом перед отъездом… — она запнулась — слово прозвучало довольно издевательски, — то видела одну странную вещь. Света тоже ее видела.

— Когда это? — всхлипывающе пробормотала Светлана в лифмановское пальто, потом чуть приподняла голову. — Аа, ты про куклу что ли?

— Какую еще куклу? — спросил Алексей без особого интереса, глядя на свои ладони.

— кто-то насадил куклу на прутья ограды возле дома, под окнами, — Алина, встав, потянулась и стряхнула пепел в форточку. — Ограды вокруг роз. Вчера ее там не было. Возможно это…

— Это сделал я, — чуть хрипловато сказал Борис и посмотрел на нее вызывающе. — Да, я. Уронил из окна.

— Уронил или вышвырнул? — с усмешкой поинтересовалась Ольга.

— Вышвырнул, — уже равнодушно произнес Лифман. — После всех вчерашних разговоров я был на взводе, и мне неприятно было смотреть на эту уродливую игрушку… по некоторым причинам. Вы удовлетворены? Вы обе?

Ольга, фыркнув, ответила, что обычно предпочитает удовлетворяться другими способами. Алина не ответила ничего, глядя на стеклянный шар, который Петр положил на приборную доску. Потом она покосилась на Лифмана. На лице ювелира было плохо скрываемое сожаление.

— Я только не понимаю — если дорога… черт с ним, уж не знаю как… кольцевая, то почему же пацан не вернулся? — пробормотал Петр, стоявший на ступеньках и выпускавший дым в открытую дверь.

— Так ведь он не по дороге шел, а через лес, — отозвался Алексей, безуспешно нажимавший кнопки своего сотового. Украдкой он покосился на остальных — не дрогнул ли его голос, не заметили ли они чего? Но на него никто не смотрел, даже Алина. Знает ли она, что пока ночью ждала за дверью ванной, он отмывал наушники и останки плеера от засохшей Лешкиной крови? Вряд ли, откуда ей это знать?! А он знает и лучше будет сидеть до бесконечности в этом автобусе или в особняке, чем пойдет через лес. Что-то есть в этом лесу, и он не намерен идти к этому в распростертые объятия.

А может это что-то — ты? Все говорят о провалах в памяти. У всех они были. Может, они начали повторяться… у него? Ты помнишь то видение? А что если это было не видение? Что, если это было на самом деле, только вместо Виталия был мальчишка? Что, если все что угодно может случиться под этим бесконечным дождем, от которого так болит голова?

— Если он пошел через лес, то, может, и нам есть смысл сделать то же самое? — задумчиво сказал Борис.

— Через лес?! Ну уж нет! — Марина изящно передернула плечами и оглянулась на пустую дорогу, убегающую за стену деревьев. — Здесь должен быть нормальный выход… а через лес, под дождем, да еще на каблуках…

— Каблуки можно обрубить, — весело заметил Петр. — Как в том кино! А не найдем мы выход — будешь вечно тут сидеть?!

— Значит буду!

— Но ведь Лешкато куда-то вышел. Раз не вернулся.

— А почему ты так уверен, что он куда-то вышел?! — Марина отбросила волосы за спину и посмотрела на него с неким чопорным превосходством. — Может, он до сих пор там где-то бродит. Или еще хуже…

Лицо водителя гневноиспуганно сморщилось.

— Типун тебе на язык!.. хуже!.. — он обернулся на едва слышный звук шагов. — О, народ идет! Судя по Кристинкиному лицу, ее теория не оправдалась.

Спустя минуту в салон ввалились насквозь мокрые Жора и Кристина, с которых на пол немедленно натекла лужа воды, и, взглянув на нее, Петр сокрушенно покачал головой.

— Что, Кристина, хреновый из тебя Шерлок Холмс?! — поприветствовала ее Ольга. Логвинова, не глядя на нее, стащила джангл и начала его встряхивать.

— Тот самый дом, без дураков, — сказал Жора, отжимая на ступеньки свои промокшие роскошные волосы. — И стул в бассейне так и плавает. Я даже взял доказательство, что это тот же дом, если тут уж сильно неверующие сидят.

— Стул что ли? — спросил Борис не без издевки. Жора фыркнул.

— Какой на фиг стул?! Вот, — он вытащил из-за пазухи смятый листок и протянул тому, кто оказался ближе всех, — Петру. Тот взял, развернул его и вопросительно посмотрел на Вершинина.

— Это я вчера нарисовал. Ну и забыл в комнате.

— Я видела, как он его забирал! — подтвердила Кристина, упредив уже готовое прозвучать предположение, что Жора носил рисунок с собой и, будучи в сговоре с Кристиной, теперь попросту валяет дурака. В любом случае, это было бы нелепо, потому что каждый мог пойти и проверить.

— Ого! — уважительно сказал Петр, с интересом разглядывая рисунок. — Да у тебя талант!

Он с ухмылкой взглянул на Кристину, потом сунул рисунок в протянувшуюся руку Алины прежде, чем Жора успел его остановить. Алина посмотрела на рисунок и тоже ухмыльнулась. Ольга чуть вздернула брови.

— У меня не совсем такие формы, — спокойно отметила она. — И вряд ли бы я смогла удержать такой меч.

— Это художественная вольность! — заявил Жора, покраснев, как рак, и отнял у нее рисунок, быстро сложил и сунул за пазуху. — И не в этом дело… А где Олег и Виталий?

— Ушли проверять другую теорию, — Алексей потянулся. — Думают, что если не нашли выход с автобусом, то найдут без автобуса.

— А это мысль, — заметил Жора, опустился на кресло, и оно жалобно вздохнуло. — Я вот читал один роман Саймака «Все живое», так там вокруг города неожиданно появился барьер, не пропускавший ничего живого. А пустые машины могли проехать. Может, тут наоборот?

— Но ведь не было никакого барьера! — сердито сказал Лифман. — Что за ерунда?! Просто…

— А в другом рассказе — тоже Саймака, люди пытались уехать из деревни на машине, но все время какимто образом в нее возвращались. Вроде ехали правильно, как обычно, но потом — бац! — вдруг ехали уже наоборот! Вот это еще больше похоже! Только там это были проделки инопланетян, правда положительных.

— Ну и кто тут главный инопланетянин?! — Ольга засмеялась и выкинула окурок в форточку. Светлана, уже переставшая плакать и промакивавшая платком мокрое лицо, задумчиво произнесла:

— А я как-то смотрела один фильм, так там…

— Хватит! — неожиданно крикнула Марина, ударив ладонью по ручке кресла. — Хватит бредовых теорий! Вы рассуждаете, как дети! Фантастика… Ничего фантастического здесь нет! Какие-тоуроды привезли нас сюда с определенной целью, но при чем тут фантастика?! Я могу допустить гипноз — это научно доказанный факт, насколько мне известно… но никакой фантастики! Ищите реальные объяснения! — она вскочила и ткнула пальцем в сторону Петра. — У тебя руки пахнут соляркой и грязь под ногтями… все мужчины уже заросли щетиной, мерзкий сигаретный дым, дождь на улице, и земля под ним раскисла, автобус совдеповский с совдеповскими креслами!.. вон грязная тряпка валяется, водитель об нее руки вытирает, а еще я видела, как он туда сморкался!.. Суханова наверняка бывшая официантка, разносившая пиво в летнем баре и вытряхивавшая пепел из жестяных пепельниц, сделанных из кофейных банок!.. Ты, Харченко, вчера прожгла себе колготки, а сегодня получила по морде по своей же инициативе!.. У тебя мерзкие духи! Как быстро ты взлетела до владелицы ночного клуба?! В каком подъезде раньше ты жила — грязном, зассанном, с похабными надписями на стенах?! Кто из вас недавно был студентом, кто грел воду кипятильником?!.. Переходили дорогу на красныйжелтыйзеленый?! Помните грязные ступеньки, вонь на улице?! Пьяные уроды, шатающиеся по улице по вечерам, троллейбусные талоны, старые газеты, глупые митинги, ржавые трубы, свалки, вонь жарящейся рыбы, бесконечная реклама по телевизору, ругань про политику, цена на мясо!.. Слушайте, как звучит, вспоминайте!.. Вот он, реализм, насквозь реализм! Он был и будет! Нет здесь места фантастике, нет и быть не может! Нелепо даже думать об этом! Никогда не любила и не понимала ваших глупых Саймаков и кто там еще!.. Деньги и грязь, больше ничего! Вот из них и лепите свои теории! Вы взрослые люди! А это все — сказки для сопливых детсадников! И если вы собираетесь продолжать в таком же духе, то я это слушать не намерена!

Схватив свой зонтик, она быстро прошла между креслами, спустилась по ступенькам, зацепив при этом не успевшего посторониться ошарашенного Жору и вышла на улицу. Некоторое время в автобусе все молчали, потом Петр рассудительно произнес:

— Не, ну у меня тоже иногда бывает… Но не так.

— Сорвалась, — кислым голосом сказала Кристина. — Не удивительно, после всего… В чем-то она, конечно, права, только вот…

— Что? — быстро спросила Алина. Ей показалось, что Кристина вот-вот скажет нечто важное, но та только неопределенно покачала головой.

— Во всяком случае, если и есть среди нас тот, кто все это затеял, то это не она, — Ольга через стекло взглянула на Марину, которая нервно прохаживалась вдоль автобуса под раскрытым зонтом. — Она для этого слишком глупа, — Харченко повернулась к Алине. — А ты и вправду была официанткой? Слишком уж книжно ты выглядишь и замашки не те.

Алина усмехнулась.

— Какойто классик сказал, что в жизни каждой женщине приходится хотя бы раз быть и проституткой, и официанткой… А я действительно какоето время работала в дешевом летнем баре. А пепельницы были из банок из-под «Нескафе».

— Ну, я тебе скажу, что вот ты бы могла все это придумать, — Ольга повела рукой вокруг себя. Алина чуть наклонила голову набок.

— Ты тоже.

Они тонко улыбнулись друг другу и отвернулись в разные стороны. Жора взглянул на часы, потом опустился на пустующее водительское сидение.

— Может, попробовать еще раз?

— Что толку?! — буркнул Борис. — Лучше подождем, пока они вернутся, а то так все топливо и проездим!

— Классно давать советы, ни фига не делая! — вскипел Жора. Борис аристократически закатил глаза и отвернулся к окну, а Светлана одарила Вершинина осуждающим взглядом.

— Скоро у всех крыша поедет, — подвел итоги Петр и рассеянно почесал заросшую светлой щетиной щеку. Потом откинулся на спинку кресла и запел вполголоса:

Борис, не поворачивая головы, удивленно вздернул брови. Светлана по-детски засмеялась, улыбнулась даже Ольга, и в этой улыбке было что-то расслабленнооблегченное. В стуке дождя по стеклам появился ритм. Водитель пел уже громче — без застольной задушевности, но вполне жизнерадостно.

— Что же вы?! Подпевайте! — предложил Петр, оборвав песню. — Эх, вы, позорища, Высоцкого не знаете! Небось, слушаете лабуду всякую, — он запищал какимто кроличьим голосом: — Я тебя л#253;блю, ты меня, в общем, тоже… мусипуси!.. тьфу!

Кристина криво улыбнулась. Жора развернулся с оскорбленным видом и вдруг заорал на весь автобус так, что задребезжали стекла.

Петр, одобрительно кивнув, присоединил свой голос к его. Бережная, продолжая смеяться, несильно прижала ладони к ушам и замотала головой. Марина, прохаживавшаяся под дождем, остановилась и удивленно взглянула на открытую дверь, из которой вырывался мощный бас Жоры, в котором голос Петра почти растворился.

Алина, улыбаясь, слушала и думала о том, что если за ними сейчас наблюдает тот, по чьей вине они здесь, то, наверное, он сейчас очень расстроен. Пока люди поют, они на многое способны. Даже если песни — вопли ужаса, переложенные на мажорный лад. Петр молодец, она его недооценила. Лучше так, чем как Марина, как Света, как даже она сама. Лучше так.

Может тогда и победят чудуюду.

Знать бы ее в лицо.

Если оно есть.